Текст книги "Всё не то, чем кажется (СИ)"
Автор книги: Олли Бонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Затем он вешает его на гвоздь и выходит, закрывая за собой дверь, а я ещё долго не могу уснуть.
Глава 7. Мы заварим кашу, наломавши дров
Я тоже, между прочим, не знаю, могу ли доверять Беляшику! Он слишком многое пытается от меня скрыть, и почти всё, что мне стало известно, вышло наружу случайно. Он даже имя не желает называть, а что такого в имени, чтобы хранить его в тайне?
Кто он – неясно. Откуда – неизвестно. Планы на будущее, похоже, он тоже решил держать в секрете, насколько это будет возможно. И почему у его прадавней бабки был колдовской амулет, что это за принцесса такая была? Похоже, помощь с превращением – не единственное, на что способен амулет, а может, даже и не самое главное. На что же он ещё годится? Чьи внутри портреты? Почему такой ценный амулет принцесса оставила здесь – была растяпой или дракон отобрал?
А может быть, на этом медальоне есть какая-то подсказка, чтобы я хоть немного разобрался в происходящем. Надо рассмотреть его получше.
Впрочем, я очень благоразумный человек: если мне говорят руками не трогать, то я и не буду. И потому я заворачиваю ладонь в край одежды, чтобы не прикасаться к металлу голыми руками.
Медальон довольно простенький, явно не шедевр ювелирного мастерства. Кривоват, будто первая работа новичка. На задней крышке и правда есть какие-то слова, но я не могу их разобрать, и они мне не напоминают ничего знакомого.
Внутри два портрета. Белокурая девушка, под изображением которой полустёршимися буквами написано «Нерисса», и темноволосый мужчина... ох, ничего себе! Сейчас я понимаю, что он очень похож на Дрейка. Портрет, конечно, маленький, немного потускневший, но если бы мне сказали, что это Дрейк, то я бы поверил. То же узкое лицо, тёмные волосы, тот же прямой, тонкий и немного длинный нос. Широкие брови без изгибов. Цвет глаз на миниатюре разобрать сложно, но могут быть и синие. И как там звали человека с портрета? Вот и имя: Соланум. И ещё что-то ниже, совсем неразборчивое. Может быть, у него было несколько имён? Тогда это означает, что он был колдуном, и вполне вероятно, колдовской амулет он создал своими руками. Но разве колдунам когда-то было позволено жениться? И зачем его невесте нужен был амулет, обладающий неведомыми силами? Слишком много странностей.
Медальон нечаянно выскальзывает у меня из рук. Я стремлюсь подхватить его, чтобы он не звякнул об пол, и ловлю прохладный металл голой рукой. Он тут же начинает искриться, и я быстро захлопываю его, вешаю цепочку на гвоздь и прыгаю в постель.
Перед сном я ещё немного думаю о том, что за строчки написаны под именем Соланума. Не может же быть, чтобы у него было три имени.
Только колдунам положено иметь три имени. Как я помню, первое даётся родителями при рождении, а второе даёт наставник, когда в ребёнке обнаруживается дар или, вернее, проклятие. Третье имя колдун получает позже за какие-то свои деяния.
Колдунов в наших землях не любили никогда. Отношение к ним колебалось от настороженно-презрительного до откровенно враждебного. Селились они только в Мёртвых землях, отгороженных от королевств болотами и топями. И люди к ним наведывались очень, очень редко.
Говорили, что у колдунов лучше ничего не просить. Они выполняли требуемое, но таким путём, что человек жалел о том остаток жизни. Я слышал истории, как некто просил у колдуна богатство – и внезапно его любимые родные погибали, оставляя наследство. Кто-то просил о власти – и делался влиятельным человеком, но вскоре погрязал в чужих интригах и терял жизнь. Кто-то просил любви – и получал её тогда, когда становилось уже поздно, когда жизнь клонилась к закату или была навеки связана с кем-то другим.
Да и просили колдуны за свои услуги что-то ужасное – возможно,жизнь близкого, а может, и ещё что похуже. Слухи ходили разные, причём все нехорошие.
Рождение колдуна могло случиться в любой семье, как рождение рыжеволосого. Этого порченого нельзя было оставлять дома. Родители, распознав колдовское проклятие, сразу же отводили такого ребёнка к Мёртвым землям, на болота, и бросали прямо там (или относили, если он был ещё крохой и не умел ходить). Дальше его судьба как-то устраивалась, не пропадал. А пропадал – так никто не жалел.
Колдуны жили изгоями, и они вряд ли заводили семьи даже среди себе подобных. Так что – нет, Соланум всё же не мог быть колдуном, думаю я. Иначе бы он никогда не смог жениться, да ещё и на принцессе.
Но откуда же у принцессы был колдовской амулет?..
Сам не замечаю, как проваливаюсь в сон. Меня будит тёплое прикосновение к руке.
– С-с-сильвер, просыпайся! – шипит дракон.
Кое-как встаю. После сна на этой тысячелетней постели, твёрдой, как камень, всё болит.
– И что ты собрался делать такое срочное, что нельзя отложить на после завтрака? – глядя на дракона одним глазом, спрашиваю я. Второй глаз пока не открылся.
– Я отправляюсь к своему... к колдуну. Нужно рассказать ему, что амулет найден, но появились другие затруднения. Он точно придумает, что делать дальше. А тебя просто предупреждаю, чтобы не беспокоился о том, куда я пропал.
– Отлично, – зеваю я. – А я пока ещё посплю... Хотя нет, постой. Чьи портреты в амулете?
– Ты открывал его?! – так и подпрыгивает в ужасе дракон.
– Разумеется. То есть, а что, было нельзя?
Дракон пытается схватиться лапами за голову, но лапы коротки. Он наклоняет голову, теряет равновесие и плюхается на пол. Что там делают друзья в подобных неловких ситуациях? Я вырос с Сильвией – я смеюсь.
Дракон злобно пыхтит и поднимается.
– Открывать амулет строго-настрого запрещено! – хмурится он. – Колдун сразу предупредил, чтобы я ни в коем случае этого не делал.
– А ты всегда такой послушный? Как бы то ни было, он не предупреждал, чтобы я этого не делал.
– Ох, что же теперь будет, что будет... – причитает дракон, бегая по комнате. Затем останавливается, набирает воздуха и выпаливает: – Открывай!
Я раскрываю медальон, и дракон долго в молчании смотрит на портреты.
– Скажешь что-нибудь? – интересуюсь я.
– Я не всё понимаю, – отвечает дракон. – Соланум – это суженый Нериссы. Он подарил ей амулет в знак своей любви и позже спас Нериссу от дракона. Но всё это было много лет назад, а мне почему-то кажется, что лицо Соланума мне знакомо. Как будто в книге видел, а может, и вживую. Я должен вспомнить, не мешай пока.
– Я даже могу помочь, – говорю я. – Ты видел это лицо в зеркале.
Дракон, нахмурившись, смотрит на меня.
– Ты серьёзно? – уточняет он.
– Разумеется, – говорю я. – Когда я увидел портрет во второй раз...
– В какой ещё второй раз? Я кому говорил больше не трогать?
– Э-э, ты не так понял, со второго взгляда на этот портрет я сразу подумал: как же он похож на Беляшика!
– На Беляшика?! – глаза дракона превращаются в гневные щёлки.
– Извини, я ещё не вполне проснулся, потому могу нести ерунду, – пытаюсь оправдаться я. – Давай вернёмся к важным вещам! Как ты мог не заметить, что портрет похож на тебя?
– Возможно, потому, что с восемнадцати лет я особо и не смотрелся в зеркало, – сообщает дракон. – Да и когда нашёл амулет, собственная внешность меня интересовала не в первую очередь. Но это очень странно. У Нериссы был всего один ребёнок, и по всему выходило, что отцом был не её жених. Соланум не должен быть моим предком. Как я тогда могу быть на него похож? Думаю, ты ошибся.
– Но может, всё-таки именно он был отцом ребёнка? – предполагаю я.
– Тогда во мне никак не могла бы проявиться драконья кровь.
– Может, Соланум дождался совершеннолетия драконьего ребёнка и женился на нём, а не на Нериссе?
– Родился мальчик, – опровергает мои догадки дракон.
– Он дождался, когда у мальчика родится дочь?..
– Послушай, мне точно известно, что Соланум женился на Нериссе, – перебивает мой собеседник. – Она умерла при рождении сына, он погиб позже. Насколько мог, он сдерживал превращение ребёнка, и это прошло успешно – многие поколения моих предков жили счастливо и, казалось бы, не имели ничего общего с драконами. Как же тогда мы с ним можем быть похожи? Я думаю, ты ошибаешься.
– Погоди, а что значит «сдерживал превращение»? – изумляюсь я. – Так этот, с портрета, всё-таки был колдуном?
Дракон недовольно морщится.
– Не имеет значения, – говорит он. – Не цепляйся к словам.
– Как это не имеет?! – возмущаюсь я. – Мне отлично известно, что колдуны не женятся и потому не оставляют потомства!
– Он и не оставил.
– Но женился на принцессе! Да его бы и близко к ней не подпустили! – возмущаюсь я. – Не сходится твоя история! Колдунам никогда никто не рад, и они не смеют вылезать из болот, где им самое место!
Я вижу, как Беляшик поникает, и вспоминаю, что последние годы он как раз вынужден был провести на тех самых болотах.
– Прости, – с сожалением говорю я. – Я не должен был так говорить. Тебе ведь помогал колдун, и я так понимаю, ты его уважаешь. Может быть, он даже хороший человек, а я сужу поспешно, ведь я никогда не видел ни одного колдуна. Но только ничего хорошего я о них раньше не слышал. Ты точно уверен, что без колдуна мы не придумаем выход?
– До встречи, – сухо произносит дракон. – Думаю, к вечеру вернусь.
– Погоди, ты что, собрался за пределы королевств?
– Нет. Сейчас колдун временно перебрался поближе к замку, как знал, что мне понадобится его помощь, я ведь такой неудачник. Всё, я полетел.
И с этими словами он улетает.
Мы с Орешком развлекаемся, как можем. Когда спускаются сумерки, дракон возвращается с каким-то грузом. Мы бросаем все дела и радостно его встречаем, надеясь, что в мешке есть что-то вкусненькое.
Дракон осуждающе на нас глядит.
На мне короткая кольчуга из серебристого металла, на козе – золотые браслеты и диадема. Мы играли в спасение принцессы, и из Орешка вышла замечательная принцесса – она в одиночку победила Широкого Дракона, а затем принялась за рыцаря.
– М-ме-ме-е, что ты принёс? – хором спрашиваем мы у дракона.
– Это не для вас, – коротко отвечает он и тащит мешок в свою комнату. Вскоре мы слышим вопль негодования – похоже, Беляшик обнаружил бренные останки Широкого Дракона.
– Вы что, совсем с ума сошли? – вопит он. – На чём я теперь спать буду?
– А нечего тебе спать! – кричу я на него. – Ты лучше думай, как нам из всего этого выпутаться!
– Я и так один об этом думаю! – рявкает дракон. – А от тебя пользы ещё меньше, чем от козы!
– Не смей меня упрекать! Разве я отказывался тебе помочь? Это ты сам не хочешь со мной советоваться!
К глазам подступают злые слёзы, и это совсем некстати, я же не маленький. Но становится очень обидно, ведь я-то ждал, что мы с драконом вместе будем обдумывать план спасения, как настоящие друзья, как мы всегда делали с Сильвией. И обязательно найдём выход, и подружимся на всю жизнь. А он, наоборот, отдаляется, спрашивает совета у незнакомых мне людей (и кого предпочёл – колдуна!), а сейчас и вовсе сердится, будто я для него и вправду лишь досадная помеха.
Дракон молчит и смотрит на меня, как будто думает о чём-то. Но я не могу ждать, я бегу со всех ног и прыгаю в ледяной источник прямо в одежде.
Это, конечно, неразумно – одежда сразу неприятно липнет к телу, сковывая движения. Но зато не видно, что я реву, как маленький.
– Ох, Сильвия, – шепчу я. – Как же мне тебя не хватает!
– Ты чего?
Ну конечно, притащился, когда он меньше всего нужен!
– Решил вот освежиться, – коротко отвечаю я и плыву в противоположную от дракона сторону, хотя не так-то просто плыть в мокрой одежде, поверх которой ещё и надета кольчуга, пусть и очень лёгкая.
– Ты почему такой сердитый? – не отстаёт дракон, обходя бассейн и оказываясь перед моим лицом.
– Тебе показалось, – отвечаю я и поворачиваюсь к нему спиной.
– На что ты обижен? – не успокаивается он, снова заходя спереди. – Ведь я же сказал, мы найдём способ вернуться к прежней жизни.
– Мы – это мы с тобой или это ты с кем-нибудь ещё? – не выдерживаю я. – Ты хоть будешь делиться со мной мыслями? Ты не доверяешь мне даже настолько, чтобы назвать своё настоящее имя!
И я в ярости подплываю к краю бассейна и хватаю дракона за хвост. Он явно этого не ожидает, нелепо взмахивает крыльями в воздухе и падает в воду с ужасным плеском. Падает скорее от неожиданности, чем от того, что я такой сильный.
Брызги, а вернее сказать, целые потоки воды разлетаются во все стороны, к большому неудовольствию Орешка, которая тоже решила присутствовать при этой беседе. Гневно потряхивая диадемой, венчающей её голову, Орешек гордо удаляется.
В следующую минуту я узнаю, что драконы при помощи крыльев умеют делать огромные волны, в которых можно и захлебнуться.
Чуть позже мы сидим на каменном бортике бассейна, откашливаемся и смеёмся. Драконы отвратительно смеются, как будто чем-то подавились.
Ещё немного позже мы пытаемся высушить мою одежду при помощи драконьего пламени.
– Подноси ближе, а то не просушится! – сердится Беляшик. – Ты думаешь, я вечно могу выдыхать пламя? Мои силы на исходе!
– Ближе?! – не соглашаюсь я. – У меня не так много лишних нарядов! Ты уже и так укоротил мне брюки!
– Прекрати тыкать мне в нос своими горелыми брюками! Сам виноват. Нужно было сбоку от огня их держать.
Курточку дракон решает просушить на ветру, осторожно берёт рукав в зубы и летит вокруг замка. На третьем круге курточка выпала, и мы больше никогда её не видели.
Остальное я развешиваю на дверце гардероба, надеясь, что оно не покроется плесенью и грибами, как когда-то постельное бельё. Затем я решаю лечь спать, поскольку время позднее, да и чувствую я себя довольно уставшим. Но похоже, что у Беляшика сил намного больше – он просит, чтобы я помог ему надеть медальон, а затем отправляется в другую комнату. Как он говорит, читать какие-то книги. Что ж, ну и пусть.
Глава 8. Жить прекрасно в нашем лучшем из миров
Мне снится, что я в одиночку спасаю мир, освобождаю дрожащего от страха Беляшика и голыми руками ломаю замок Белого Рога пополам. Беляшик плачет и от стыда уменьшается в размерах вдвое. Две сотни драконов кланяются мне. Народ ликует. Сквозь толпу протискивается Сильвия, крепко меня обнимает и шепчет мне на ухо:
– Ххр-р-р!
– Что? – не понимаю я.
Солнце внезапно скрывается, и я понимаю, что не стою, а лежу. Рассвет только-только занимается. А вот то, что мне кто-то храпит в ухо, не приснилось.
Этот осёл Дрейк решил спать у меня, видимо, потому, что здесь единственная целая кровать во всём замке. А главное, он забыл снять цепочку. И этот человек ещё мне устраивал разносы за то, что я прикоснулся к амулету лишний раз! Металл светится вовсю, наверняка он касался меня несколько часов, и что теперь со мной будет?
– Эй, Беляшик! – я пытаюсь оттолкнуть этого балбеса подальше. – А ну проснись немедленно!
Он лишь бормочет что-то невнятное и поворачивается на другой бок. Волосы ещё эти, он с восемнадцати лет не стригся, что ли – я весь в них уже запутался.
– Ай, – говорит, наконец, Дрейк более ясным голосом.
Я старался как мог, но нужно было жертвовать чем-то одним: или моей свободой, или его волосами. Свобода мне была дороже, и я её обрёл... с некоторым треском.
– Что творишь, – возмущается Дрейк и садится, потирая голову. Тут он оглядывается со смущением.
– Это ты что творишь, – парирую я. – Ты зачем обвинял меня в безответственности и запрещал трогать амулет, если сам не следишь за тем, чтобы он не прикасался к посторонним?
Этот недотёпа с ужасом глядит на медальон. Тот продолжает сиять ровным светом.
– Он как будто зарядился, – сообщает мне Дрейк. – Это странно.
– О нет, – догадываюсь я. – Амулет питался моей жизненной силой! Надеюсь, он впитал её не слишком много, и я не покину этот свет во цвете лет. А ведь я себя уже очень плохо чувствую, что-то болит в боку, да и шея не гнётся...
– Ты жалуешься на это каждое утро. Кровать и вправду неудобная. Нет, тут дело в другом, я уверен. Но как же я мог забыть про амулет! Даю тебе слово, я собирался его снять, но сейчас уже не понимаю точно, делал ли это.
– Как это – не понимаешь? – недоумеваю я. – Страдаешь потерей памяти?
Дрейк спрыгивает с кровати.
– Ты, конечно, не обратил внимания, но в последние дни я очень мало сплю! – с возмущением говорит он. – Вчера я до рассвета читал, и мне кажется, нашёл то, что искал. Потому что я дал слово, что мы освободимся, и делаю для этого всё, что могу, а не только ем, сплю и жалуюсь на жизнь. Я буквально валился с ног, когда закончил работу. Пришёл сюда вернуть медальон на гвоздь. Дальше мне казалось, что вернул, но может быть и такое, что мне это уже снилось. Я ужасно себя упрекаю, но ты – ты не смей!
С этими словами он швырнул амулет на кровать и вышел из комнаты. Драматизм сцены, правда, был подпорчен тем, что Дрейку пришлось, морщась, выпутывать цепочку из волос.
Ну конечно, это же не ему страдать от неведомых последствий. На всякий случай я подхожу к зеркалу и принимаюсь рассматривать себя со всех сторон. Мало ли, хвост вырос или рога. Но нет, вроде бы ничего нового.
Приближаются шаги, и на пороге появляется Дрейк. Действие амулета ещё не рассеялось, и он по-прежнему человек.
– Прости меня, – говорит он, опустив голову. – Я ведь и сам не знаю, что тебе может грозить. Надеюсь, я не подверг твою жизнь опасности.
Он выглядит таким виноватым, что мне делается его жалко. Я подхожу ближе, чтобы хлопнуть его по плечу:
– Не переживай, похоже, всё в порядке. По крайней мере, пока что.
И тут он неожиданно меня обнимает – видимо, неверно истолковал мой жест. Никогда не любил таких порывов у Сильвии, всегда ужасно неловко и некуда девать руки.
– Ты, э-э-э, не волнуйся... – мямлю я, похлопывая деревянной ладонью по спине Дрейка. Кажется, снова путаюсь в волосах, надо бы предложить ему их обрезать покороче. Это объятие длится уже слишком долго, как по мне.
И тут я чувствую движение волос, Дрейк становится более гладким и более тяжёлым, и мы падаем. Разумеется, самое неудачное место между каменным полом и чьей-то тушей досталось мне. Действие амулета окончательно рассеялось, и Дрейк снова стал драконом.
Я довольно больно ушибся, и я негодую.
– Ты что, специально это подстроил?
– Прости, – краснеет дракон. – Честно-пречестно, нечаянно! Я не думал, что могу в этот момент уже превратиться обратно.
– А должен был думать, и встань с меня, наконец!
Он встаёт, ещё больше краснеет и убегает прочь, бормоча извинения. В коридоре стоит Орешек и с удовольствием глядит на эту сцену, тряся бородой.
Я грожу козе пальцем, проверяю, не сломал ли чего при падении, а затем возвращаю амулет на гвоздь. Хоть кто-то же должен об этом заботиться.
Позже мы говорим с драконом. Он старается не смотреть на меня, но если всё же смотрит, то розовеет.
– Я читал книги, – говорит он. – И я нашёл для нас способ покинуть замок.
– Что же это за книги? – интересуюсь я, и он сразу ужасно оживляется.
– Колдовские! Ты представляешь, – с воодушевлением произносит он, – раньше мне их и трогать не позволялось. Наставник заботился обо мне, но всегда говорил, что ничего важного мне доверить нельзя. Конечно, он прав, у меня действительно всё всегда наперекосяк. Но в этот раз, что удивительно, он почти не сердился и даже дал мне часть книг! Сказал, что вдвоём с ним мы, возможно, скорее найдём решение, чем он в одиночку. И кажется, я нашёл!
– Продолжай, – прошу я в нетерпении.
– В одной книге, – чуть не прыгает от восторга мой собеседник, – говорится о том, как можно обойти любые заклятия, привязывающие живое существо к определённому месту.
– Просто скажи наконец, как и что делать.
– Нам нужен будет стеклянный сосуд...
– Думаю, сумеем достать, а что потом?
– Потом, – вздыхает дракон, – понадобится наша кровь.
Я никогда не слышал ничего хорошего о кровавом колдовстве. Хотя, опять же, знал об этом только по слухам, по различным сказкам и якобы правдивым историям.
– А разве кровь не используется только в злых ритуалах? – уточняю я.
– А разве ты много знаешь о колдовских ритуалах? – парирует дракон. – Я не нашёл в книге ни слова о плохих последствиях. Мы просто создадим иллюзию того, что пребываем внутри замка, и больше ничего. Но главная сложность в том, что иллюзию нужно будет ежедневно поддерживать. Мне придётся как-то уговорить колдуна, чтобы он находился в замке во время нашего отсутствия. Без его помощи не справимся. Ох, надеюсь, он не сочтёт мою идею глупой.
Мне становится не по себе от мысли, что моя жизнь будет зависеть от колдуна. Я надеялся никогда с ними не пересекаться.
– И ты считаешь, это хороший план? – спрашиваю я. – Колдун останется в замке и будет поддерживать видимость нашего присутствия, а мы вернёмся к обычной жизни? Я даже не представляю, что нужно пообещать колдуну, чтобы он на такое согласился.
– Нет, Сильвер, – дракон качает головой. – Иллюзию нельзя поддерживать вечно, она нужна только на время. За это время нужно будет достичь Края Света и привести нового дракона.
– Ты серьёзно? – спрашиваю я у дракона и вижу – он серьёзно. – Ведь ещё никто не бывал за Краем Света. Как можно туда добраться и уговорить кого-то из драконов тебя заменить?
– Нам не связаться с драконами никак иначе, – отвечает мой собеседник. – Колдуны могут и знают многое, но не всё. Я так и не узнал, как послать весточку при помощи птиц. Потому нужно отправиться туда самостоятельно.
Я думаю и понимаю, что план не так уж плох. Я стану первым человеком, побывавшим у Дальнего Края Света, а может, и в землях драконов! Сильвия точно лопнет от зависти. Я уверен, с момента нашего расставания у неё не было приключений интереснее, чем штопка белья и выбор блюда на обед. Да и с Беляшиком мне хотелось бы ближе подружиться и больше о нём узнать, а совместный поход – отличный способ лучше узнать человека (и дракона). Что он там, кстати, мне говорит?..
– ...ты слушаешь? – спрашивает он, прищурившись.
– Да, разумеется, – отвечаю я. – Думаю, я должен найти в сокровищнице подходящее снаряжение, вдруг на пути встретятся враги. Знаешь, меня немного учили сражаться на мечах, и наставник говорил, мне неплохо удаются некоторые приёмы. Ну там, вытащить меч из ножен, к примеру.
– Ты точно не слушал, – вздыхает дракон, опуская голову. – Я решил, что тебе лучше отправиться домой. Я полечу один.
Я возмущённо вскакиваю на ноги.
– Нет, Дрейк! Я обязательно тебе пригожусь! Мало ли какие там опасности, вдвоём всегда лучше, чем в одиночку! Я могу сражаться, если нужно, я могу...
– Я всё взвесил, – мотает он головой. – Я не смогу так далеко тебя нести, я не так силён, мы замедлимся. Один я долечу куда быстрее.
– Меня не всегда обязательно нести, – пытаюсь я его смягчить. – Я могу бежать, а ты будешь лететь надо мной, так тебе будет легче.
– И далеко убежишь? А если на пути будут реки, озёра, густые леса? Хищные звери? Путь лежит через места, где не селятся люди, там может поджидать что угодно.
– Но ты без меня ведь даже не сможешь надеть свой амулет!
– Не стану его брать с собой.
– А если на пути тебе понадобятся руки?
– Тогда вернусь, и будем считать, что слетал на разведку. Потом сделаю вторую попытку.
– Я прошу, ты должен передумать! Я очень хочу отправиться с тобой! – умоляю я дракона.
– Я вижу, что для тебя это лишь развлечение, – он остаётся непреклонным. – А это опасное путешествие, где может подстерегать гибель. И если что-то случится с тобой, все драконы могут погибнуть.
– Это ещё почему? – не понимаю я.
– Если дракон не может уберечь принцессу от несчастного случая или насильственной смерти, договор будет нарушен по его вине. И тогда всех драконов не ждёт ничего хорошего, а особенно этого растяпу.
– Но узы! Нам нельзя расставаться! – достаю я последний козырь из рукава и указываю на полоску белой чешуи на своей руке.
– Так ведь мы создадим иллюзию, что мы вместе и в замке, – припечатывает дракон. – Так что ты прекрасно сможешь посидеть и у себя дома. А твой отец, я уверен, с удовольствием проследит, чтобы ничего опаснее скуки тебе не грозило.
Больше на Беляшика не действуют никакие уговоры. Не срабатывает моё особое грустное лицо, которое дома, бывало, позволяло мне добиться почти чего угодно. Я вздыхаю так часто, что начинает болеть горло, но дракон не обращает внимания.
Наспех пообедав последними оставшимися у нас овощами, он улетает, сообщив только, что к колдуну.
