Текст книги "Клятвы и слёзы (ЛП)"

Автор книги: Оливия Вильденштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Завтра я могла выспаться.

Или лежать, уставившись в потолок.

Или смотреть телевизор.

Или пообедать с Сарой посреди дня.

После всего того горя и стресса, что я перенесла за последние несколько дней, я почувствовала, что наконец-то снова могу дышать. Это было странно, учитывая, что ручейные могли находиться в Боулдере, а человек, заслуживающий смерти, всё ещё был жив, в то время как Эверест был мёртв.

– Господи, Ямочки, ты такая же упрямая, как в детстве.

Я ухмыльнулась, взглянув на Августа. Было так здорово, что моё лицо выражало сейчас что-то помимо возмущения, и не было заплаканным.

– А ты ожидал, что я изменилась?

Глаза Августа сверкнули в темноте машины.

– Повзрослела. Я ожидал, что ты повзрослела.

– Если покорность это признак зрелости, то я надеюсь, что никогда не повзрослею, Август Ватт.

Он покачал головой.

– Ты действительно собираешься пройти ещё одиннадцать миль по темноте на каблуках?

– Ты прав.

Я выскользнула из каблуков, подцепив их кончиками пальцев, а затем направилась к тонкой полоске травы, обрамлявшей дорогу, чтобы мне было мягче идти.

– Без каблуков легче.

Он зарычал.

– Несс, перестань. Я серьёзно.

– Ты всегда слишком серьёзен. Тебе надо расслабиться. Например, отправиться на прогулку босиком под звёздами? Это очень успокаивает.

Я посмотрела на небо и попыталась найти созвездия, которые он научил меня искать много лет назад.

– Это Андромеда или Кассиопея? Я никогда их не различала.

Когда он не ответил на мой вопрос, я повернулась к нему. Вместо того чтобы посмотреть на небо, он уставился на меня.

– Тебе больше не интересны созвездия? – спросила я.

– Я скажу тебе, что это за созвездие, если ты сядешь в машину.

Я одарила его кривоватой улыбкой.

– Хорошая попытка, но тебе потребуется нечто большее, чтобы я сошла с этой дороги и села в этот пикап.

– Несс, это не шутки. Ручейные бесчинствуют в наших лесах. Они убили твоего кузена.

Вот так он только что испортил мне настроение.

– Ну и что, Август? Теперь я должна жить в страхе? Я не непобедима. Я знаю это. Во всяком случае, смерть Эвереста действительно дала мне это понять, но я не собираюсь прятаться. Они убили моего кузена по какой-то причине, и вряд ли эта причина была в том, что он был боулдеровцем.

Август издал ещё один раздражённый рык.

– Вести переговоры с террористами легче, чем с тобой.

Моя улыбка тут же вернулась.

– Так что? Андромеда?

– Да, – выдохнул он.

Я указала на другое скопление звёзд. И хотя я чувствовала, что испытываю терпение Августа, он назвал мне каждое из созвездий. На протяжении одиннадцати миль он рассказывал мне о звёздах, туманностях и планетах.

Когда мы добрались до моего нового дома, у меня уже болели ступни, но я чувствовала себя такой же невесомой, как те звёзды, украшающие небеса.

Я сложила руки на открытом пассажирском окне.

– А это было забавно.

Август только фыркнул в ответ.

– Ну ладно, Ватт, пещерный ты мой человек, – я постучала по раме. – Спокойной тебе ночи.

Я улыбнулась ему, и это немного разгладило кожу, напрягшуюся вокруг его глаз. По пути к лестнице, ведущей к моей новой входной двери, я услышала, как он крикнул:

– Я рад, что ты не изменилась, хотя я чувствую, что ты в итоге сведёшь меня с ума.

Я ухмыльнулась, глядя на дверь.

– Немного безумия должно пойти тебе на пользу.

Я вошла в крошечное фойе, оставляя за собой следы крови и грязи на чистых дубовых полах, помечая свою новую территорию.

ГЛАВА 24

Я проснулась от невероятно яркого и белого солнечного света. Он струился через окно, обдавая теплом помятые простыни и обнажённые участки моей кожи, выглядывающие из-под этих простыней. Я потянулась, и моя спина приятно хрустнула.

Некоторое время я обозревала горы за окном, купающиеся в голубом небе. Это, конечно, не шло ни в какое сравнение с видом из моего окна в гостинице, но всё равно это было чертовски красиво. Я вполне могла бы привыкнуть к этому.

До чего же это была опасная мысль.

Привыкнуть к чему-то.

Только потому, что я не позволяла себе привязываться, не означало, что я не могла разрешить себе наслаждаться этим видом. До тех пор, пока меня не вырвали с корнем и не забросили в другие стены. Я выкатилась из кровати и встала, но как только подошвы моих ног коснулись прохладных досок пола, я поморщилась и упала обратно в постель.

Похоже, я перегнула палку прошлой ночью.

Пройти десяток или около того миль босиком, вероятно, было не самым мудрым поступком, который я совершила, и одному Богу известно, сколько неразумных поступков было уже на моём счету. Я тут же представила, как Август трясёт своим пальцем и говорит: "Я же тебе говорил". Может быть, он и не стал бы трясти пальцем, но определённо сказал бы именно это. Хорошо, что его здесь не было.

Держась одной рукой за голые стены своей спальни, я захромала в ванную. Плиточный пол всё ещё был испачкан кровью и грязью. Прошлой ночью я была рада пометить свою территорию, но в утреннем свете пожалела, что не вымыла ноги в раковине. По крайней мере, у меня хватило ума намылить их и подержать в ледяной воде, прежде чем лечь в постель.

Причесав волосы и почистив зубы, я пошла в гостиную, чтобы проверить дядю. Он не только уже встал, но и попивал кофе с Нельсоном и Августом. Я прижала ладонь к стене, чтобы не упасть, и это вызвало самодовольную улыбку на лице Августа. И как я могла не услышать, что у нас были гости? Квартира была не такой уж большой, тем более я обладала острым слухом оборотня.

Я оторвала руку от стены, сделала неуверенный шаг и поморщилась. Могли ли пальцы на моих ногах сломаться от слишком интенсивной ходьбы? Во мне определённо что-то сломалось. Не говоря уже о коже на ногах, которая покрылась мозолями и потрескалась во множестве мест.

– Надеюсь, мы тебя не разбудили, – сказал Нельсон, поставив кружку на стол.

Я сделала ещё один медленный, мучительный шаг.

– Ты там в порядке, Несс? – спросил Август.

Я выдавила улыбку.

– Ага. Все отлично.

Он откинулся на спинку стула и скрестил свои большие руки, точно зритель в театре, который наслаждался представлением. Ещё один шаг, и я добралась до небольшой ламинированной столешницы, отделявшей гостиную от кухни, которая также служила столовой.

Кровавый след, который я оставила прошлой ночью, стал коричневатым и слился с тёмными сучками пожелтевшего дубового пола.

– Нельсон и Август зашли в гости, потому что беспокоились о наших жилищных условиях, – сказал Джеб, не дожидаясь, что я спрошу.

Не то чтобы мне не было любопытно. Интересно, что он сам думал обо всём этом?

– И они принесли нам выпечку.

Он указал на тарелку, увенчанную золотыми треугольничками, посыпанными завитками лимонной цедры, которые наполняли воздух приятным ароматом. Мне пришлось очень постараться, чтобы унюхать его, так как всё помещение было также наполнено запахом Августа. Интересно, это наша парная связь усилила его запах, или он плохо смыл мыло со своей кожи?

Держась рукой за столешницу, я, прихрамывая, приблизилась на пару сантиметров к маленькому круглому столику.

– Ням, – сказала я.

Имея в виду выпечку. А не Августа.

То есть, от него, конечно, тоже хорошо пахло, но треугольнички пахли лучше. Так хорошо, что их хотелось съесть. В отличие от Августа, которого у меня не было никакого желания есть. Для того чтобы отбросить свои людоедские мысли, мне пришлось остановиться, потому что я, очевидно, была не в состоянии сделать это на ходу.

– Ты уверена, что с тобой всё в порядке? – спросил Нельсон.

– Что?

– Ты выглядишь так, будто тебе больно, – Нельсон указал на меня.

Ох.

– Это всего лишь мышечный спазм.

Я опустила взгляд на свои голые ноги, сожалея, что не сменила пижамные шорты на что-то подлиннее. Я посмотрела в сторону своей спальни. Нет. Я не собиралась тащиться обратно. Кроме того, я почти добралась до свободного стула между Джебом и Августом.

Ещё один шаг…

Холодный пот выступил над моей верхней губой, когда я, наконец, опустилась на стул и громко выдохнула.

Август, который сидел, немного отвернувшись от стола, положил ногу на ногу и улыбнулся так широко, что мне захотелось его ударить.

– Август предложил сходить в поход, – сказал Джеб. – И устроить пикник.

– Ничто так не очищает голову, как солнечный свет и свежий воздух, – сказал Август.

Я слегка побледнела при мысли о пешем походе.

– Мне бы не помешало отвлечься, – Джеб ущипнул себя за переносицу. – Думаю, мне не стоит отказываться от физических нагрузок. Может быть, это поможет мне уснуть.

Он поднял на меня свои голубые глаза, под которыми залегли синяки.

– Что скажешь? – спросил Август.

Что же я скажу? Дайте подумать… Что ты садист, Август Ватт. А еще, что меня придётся тащить всю дорогу, учитывая моё физическое состояние.

Но, конечно же, я ответила:

– Эм. Сегодня у меня приём по поводу получения водительского удостоверения.

Это было только наполовину ложью. Если бы в конторе нашли на меня время, я могла бы сдать экзамен сегодня. Могла ли я просто так заявиться туда?

Веселый блеск в глазах Августа потух, и он проворчал.

– Как удобно.

Я взяла с тарелки треугольничек и откусила его.

– Мы можем выдвинуться после того, как ты закончишь, – сказал Нельсон. – На какое время у тебя назначен приём?

Кусок выпечки попал не в то горло, и я закашлялась. Август поставил передо мной стакан с водой, который я осушила.

Ну, никакого покоя для раненой.

Сколько сейчас было времени? Я оглядела комнату в поисках часов. Я нашла ответ на свой вопрос на телевизионной приставке: 9:15.

– В одиннадцать тридцать.

– Мы никуда не торопимся. Сможем выдвинуться сразу после этого, – сказал Август.

Ох, божечки. Я бросила на Августа убийственный взгляд, который вернул блеск его глазам.

– Отлично.

Я откусила большой кусок плотного слоёного теста и набила им рот. Я надеялась, что мой ген оборотня чудесным образом исцелит мои ноющие кости и изодранную кожу в течение следующих трёх часов.

– Жду не дождусь.

Август приподнял одну из своих густых бровей.

– Я позвоню Иззи, чтобы подтвердить наши планы на пикник.

Нельсон тут же поднялся со своего места, прижав сотовый телефон к уху.

Джеб положил руку мне на предплечье и сжал его.

– Спасибо тебе за участие, Несс.

– Конечно.

Дядя встал и отнёс свою кружку к раковине.

– Мне нужно позвонить в гостиницу. Я сейчас вернусь.

Я проследила за тем, как он прошёл в свою спальню. Хотя его плечи были опущены, а глаза опухли, он был далёк от того призрака, каким являлся всего несколько дней назад. Внезапно я осознала, что с церемонии посвящения не прошло и недели, хотя казалось, что прошёл уже целый месяц. Время было странной штукой. Некоторые дни длились всего лишь пару секунд, а другие тянулись неделями.

Тепло руки на моём колене заставило меня отвести взгляд от закрытой двери спальни Джеба.

– Я просто подкалывал тебя, Несс, – тихо сказал Август. – Тебе не обязательно идти. Тем более что ты даже ходить-то не можешь, так ведь?

Август убрал руку и положил её на свою ногу, окружность которой равнялась обеим моим ногам.

– Я могу хромать, только не смей говорить "я же тебе это говорил”.

Он вскинул обе ладони вверх.

– Но, может быть, через три часа мне станет лучше.

– Ты уверена? Тебе, правда, не обязательно идти.

– Мне показалось, что Джеб обрадовался тому, что я решила присоединиться.

Я положила в рот остатки треугольничка, и начала задумчиво пережёвывать его.

– Если я действительно не смогу это выдержать, я просто позагораю, пока вы будете бродить по лесу.

Я смахнула крошки со своих ладоней.

– Твоя мама тоже собирается в поход?

Он отрицательно покачал головой.

– Но она собирается приехать. Кстати, почему бы тебе не поехать с ней и не встретиться с нами уже на озере?

– Это невероятно привлекательное предложение.

Нельсон вернулся к нам и засунул телефон в задний карман своих джинсов с высокой талией.

– Мне нужно заехать на склад. Кристиан хочет изучить чертежи дома мистера Соммервиля. В очередной раз.

Август вздохнул и поднялся.

– О, тебе не обязательно ехать со мной, сынок. Я разберусь с Кристианом.

– Я не против. К тому же, я уверен, что Несс нужно готовиться к своему большому экзамену.

– Почему бы тебе не помочь ей?

Отец и сын обменялись долгим взглядом. В этот момент что-то пронеслось между ними. Правда, я не могла понять "что", но я определённо собиралась узнать об этом сразу же, как Нельсон выйдет за порог.

Как только входная дверь закрылась, я спросила:

– Что это было?

– Ты о чём?

– Этот ваш взгляд.

– Какой взгляд?

– Ох, Август, перестань. Я выросла с вами.

Август смущённо потёр затылок, взглянув на дверь Джеба.

– Папа не хочет, чтобы Джеб оставался один. Во всяком случае, не в течение следующей недели. Он беспокоится, – Август пожал плечами. – Он беспокоится, что Джеб может… – он потёр шею. – Попытаться покончить с собой.

Последние несколько слов прозвучали совсем шёпотом.

– О, – меня всю покрыло мурашками. – Но я же здесь, – сказала я, наконец.

– Я знаю. Мы это знаем.

– Но вы не уверены, что я смогу с ним справиться?

– Нет. Дело не в этом. Мои родители также беспокоятся и о тебе.

Моё сердце немного сжалось от того, что кому-то, кроме Эвелин, было не всё равно, как у меня дела.

– Скажи им, что им не о чем беспокоиться.

Он фыркнул, после чего сел на стул и откинулся на его спинку. Я даже немного испугалась, что из стула могут вылететь перекладины, но тот к моему удивлению выдержал.

– Вряд ли это что-то изменит, – сказал он.

Он взял нож, который кто-то положил на стол, вероятно, чтобы разрезать выпечку пополам, хотя вряд ли уважающий себя оборотень съел бы только половину такого треугольничка. Он начал переворачивать прибор то лезвием вверх, то лезвием вниз. Снова и снова.

– Значит, нам теперь будут доставлять завтрак каждое утро? Если это так, то я хотела бы сделать парочку заказов.

Он взглянул на меня из-под своих тёмных ресниц и что-то тихонько хмыкнул. Я уже начала думать, что ворчание – это образ жизни Августа Ватта.

– Дай-ка угадаю, – он поднял вверх один палец. – Морковные маффины, желательно глазированные, – он поднял вверх ещё один палец. – Шоколадно-кабачковый кекс, – он поднял третий палец. – Свежий хлеб с солёным маслом, – вверх поднялся ещё один палец. – Булочки с корицей и толстым слоем глазури, – наконец вверх подпрыгнул его мизинец. – Бекон, порезанный толстыми ломтиками, с яичницей.

Я заморгала, так как была поражена тому, что он всё это помнил. Он только что перечислил все мои любимые блюда на завтрак. Не то чтобы я была самым придирчивым человеком, но я действительно питала слабость к корице и жирной пище. Обсуждение моих любимых блюд вернуло меня к разговору о еде, который состоялся у нас с Лиамом на его кухне, когда он спросил, что я люблю есть. Август уже знал обо всём этом. По какой-то причине меня это взбудоражило. Я встала и заковыляла на кухню, чтобы налить себе кружку кофе.

Повернувшись к нему спиной, я сказала:

– Кофе. Просто кофе. На самом деле я больше не ем ничего из этого.

Я не знала, почему я соврала Августу. Может быть, потому, что я не хотела, чтобы он думал, что всё про меня знает. Хотя это было именно так.

Я повернулась и прислонилась к ламинированной кухонной столешнице. Её край впился в полоску кожи, выглядывающую между моим укороченным топом и шортами для сна. И я снова подумала о том, что надо было надеть что-то ещё, только вот я жила среди волков. Они, вероятно, даже не замечали обнажённых участков тела.

Август нахмурился, глядя на меня, а затем нахмурился ещё сильнее, глядя на белую керамическую кружку, зажатую между моими пальцами. Я подула на пар и понаблюдала за тем, как он рассеивается и тает в воздухе.

Почувствовав себя полнейшей стервой, я сказала:

– Если у тебя действительно есть время, я была бы признательна за помощь в подготовке к экзамену.

Его взгляд вернулся к моему лицу. На мгновение я задумалась над тем, чтобы признаться в том, что я солгала, и что он был прав, и что это всё ещё была моя любимая еда, но я не смогла произнести ни слова. Я чувствовала себя совершенно обезоруженной, когда кто-то знал меня так близко. Я уже несколько месяцев не ела булочек с корицей или морковных маффинов, но при одном упоминании о них у меня потекли слюнки. Это также вызвало у меня множество воспоминаний. Я вспомнила себя сидящей за столом с людьми, большинство из которых больше не были частью этого мира.

Моя мама пекла самые лучшие булочки с корицей.

А обычным воскресным занятием моего отца, помимо вальсирования с женой по дому под песню Роберты Флэк, было натирание на тёрке нескольких фунтов моркови для маминой выпечки.

– Конечно, – сказал, наконец, Август. – У тебя есть брошюра?

– Нет.

Я снова подула на кофе. В этот раз пара уже не было.

– Ты не мог бы поискать вопросы на своём телефоне?

Он кивнул. Когда он опрашивал меня, его тон был таким жёстким, что я поняла, что задела его, но всё же я так и не смогла признаться ему в своём обмане. Возможно, я и была до крайности преданным человеком, но ещё я была чертовски упрямым лжецом.

ГЛАВА 25

Я в итоге не пошла в поход. Но я сдала теоретический экзамен на водительские права, не допустив ни единой ошибки, а затем отпраздновала это событие на пикнике на берегу озера со всеми моими любимыми людьми. Когда Изобель подъехала к управлению транспортными средствами, в её машине была Эвелин.

Я чуть не заплакала от того, как была счастлива, что Изобель догадалась пригласить Эвелин. Кроме того, я была очень взволнована, получив разрешение на получение прав с первой попытки. Теперь мне требовалось всего пятьдесят часов вождения и проверка зрения, и я смогла бы отправиться в путешествие по Боулдеру или по стране – самостоятельно. Я была опьянена свободой, которая находилась теперь на расстоянии вытянутой руки.

Воодушевленная мыслями обо всех тех местах, куда я могла бы отправиться, я подошла к краю озера, сняла сандалии и вошла в прохладную воду, которая подарила восхитительное ощущение моим ногам, покрытым мозолями. Я подняла камень и бросила его на стеклянную поверхность как раз в тот момент, когда заразительный смех Изобель зазвенел в тёплом летнем воздухе.

Это был идеальный день.

Один из самых идеальных дней за долгое время.

– Неплохо, – сказал Август, посмотрев на расходящиеся круги на воде, которые оставил мой камень, ушедший теперь на дно.

– Думаешь, что сможешь лучше, Ватт?

Он ответил мне самоуверенной улыбкой, первой, которую он подарил мне с тех пор, как я обманула его. После этой его улыбки всё снова стало хорошо.

Его плоский камешек четыре раза подпрыгнул над поверхностью, прежде чем погрузиться в свою водяную могилу.

– Я только разминался.

Я хихикнула.

– Ага-ага.

Его веснушки, казалось, загорели и стали еще немного темнее. Он присел на корточки и провёл почти целую минуту, осматривая каменистый пляж в поисках подходящего камня. Я вспомнила, как однажды смеялась над ним из-за того, что он посвятил полдня поискам на лугу самых безупречных красных маков, чтобы подарить Изобель на День матери. Я же сорвала первые попавшиеся стебли и собрала их в неаккуратный букет, который завял по дороге к моему дому. Хотя моя мама в итоге восхитилась его красотой и поставила в вазу на своём комоде.

Август медленно развернул своё длинное тело, уютно расположив самый маленький и тонкий камень у себя на ладони, и подошёл к кромке воды. Он присел на корточки, все мышцы его тела напряглись, после чего он бросил камень вперёд одним идеальным взмахом руки.

Подняв кулак в воздух, он воскликнул:

– Зацени-ка, Ямочки. Девять раз!

Я бросила взгляд на воду, которая всё ещё колыхалась. Я пропустила его подвиг. Я заметила только, как камешек подскочил пару раз, прежде чем утонуть, но я не могла ему в этом признаться, потому что тогда бы он понял, что я пялилась на него, а не на камень, и задался бы вопросом, почему.

Я тоже задалась этим вопросом.

Возможно, это было из-за неистово жаркого солнца.

Или в этом была виновата непрекращающаяся какофония сверчков.

– Ты победил, – признала я, заходя ещё дальше в воду.

Вода змеилась по моим голым бёдрам. Мне следовало надеть купальник, но я об этом не подумала. Поэтому мне осталось довольствоваться обрезанными брюками и майкой.

– Я собираюсь поплавать.

Стрекоза скользила по поверхности воды, её зелёное перламутровое тело дополняло пульсирующее мерцание озера. Я махнула рукой в сторону насекомого, и оно умчалось точно так же, как те кролики, что убегали от меня, когда я была в другом своём обличии.

– Не желаешь присоединиться ко мне? – спросила я, оглядываясь через плечо на Августа.

Он потёр подбородок, словно раздумывая, но затем снял штаны и стянул футболку. Я отвела свой любопытный взгляд, полностью погрузилась в воду и задержалась там, пока не почувствовала, что моя кровь остыла. Когда я вынырнула обратно, Август лежал на спине рядом со мной, напоминая дерево.

Он выглядел умиротворённым.

Слишком умиротворённым.

Хитро улыбаясь, я прижала обе ладони к его животу и надавила. А потом я так сильно рассмеялась, что, когда он вынырнул и в свою очередь затянул меня под воду, я нахлебалась невероятного количества озёрной воды.

Я оттолкнулась от него, как кальмар.

– Нечестно, – сказала я, отплёвываясь и смеясь одновременно.

Он ухмыльнулся. Когда я увидела, как он рассекает воду по направлению ко мне, вероятно, чтобы снова окунуть меня, я помчалась на середину озера. Только там я остановилась, чтобы перевести дух. С берега я заметила, как Эвелин прикрывает глаза ладонью. Я помахала ей, чтобы заверить её, что со мной всё в порядке, как раз перед тем, как меня снова окунули.

Я вырвалась и, отбросив волосы назад, прокричала:

– О, ты ещё пожалеешь об этом!

Август вызывающе усмехнулся.

– Неужели? И что же ты собираешься сделать, Ямочки? Опять подсыплешь мне в постель порошок, вызывающий зуд?

Ха! Я совсем забыла об этом.

– Неплохая идея…

Я начала ломать голову в поисках чего-нибудь похуже. Когда меня, наконец, осенило, я подплыла к нему и начала щекотать его бока. Из тех людей, кто боялся щекотки, Август боялся её больше всех.

Он хохотал до тех пор, пока ему не удалось ухватить меня за запястья. Потом он попытался отомстить, но я не боялась щекотки. Никогда. Должно быть, он в какой-то момент вспомнил об этом, потому что перестал тыкать пальцами в мою грудную клетку и просто положил ладонь мне на талию. Мне не было холодно, но моя кожа покрылась мурашками, а сердце… на мгновение замерло.

А может на пару мгновений.

Прежде чем он успел заметить моё странное поведение, я оттолкнулась от него.

– Хорошая попытка, здоровяк, – сказала я, надеясь, что мой голос прозвучал обычно. – Наперегонки до берега?

Его зелёные глаза уставились на берег так же пристально, как смотрели на меня мгновение назад. Август никогда не любил соревноваться – никогда, и всё же, то, как он посмотрел на берег, заставило меня задуматься, а не изменился ли он? Или может, он просто позволял мне выигрывать в детстве, когда мы играли в нарды или взбирались на дерево, потому что я была намного младше?

– Думаю, тебе понадобится фора, – наконец сказал он.

– Я уже взрослая. Мне больше не надо делать поблажки.

– Ты в этом уверена?

– Ага.

– И что я получу, если выиграю? – он погрузил подбородок и рот в озеро и выдувал пузыри, рассекая воду рядом со мной.

– Ты хочешь получить приз за то, что победишь девушку?

Он снова высунул голову из воды.

– Это удар ниже пояса. Ну и как я теперь должен тебя победить?

Я улыбнулась ему, и мои ямочки, казалось, впились мне в щёки.

– Готов?

Он фыркнул, и я восприняла это как знак согласия.

Я начала двигать конечностями, вращая ими так быстро, точно это были пропеллеры, а мой пульс ускорился до небес. В отличие от Августа, я всегда любила соревноваться. Что было одной из причин, по которой я решила участвовать в состязании на роль Альфы.

Он с плеском плыл по воде параллельно со мной. Я не останавливалась, чтобы проверить, кто был впереди, пока не добралась до берега. В ту минуту, когда мои пальцы коснулись берега, я выскочила из воды и отбросила волосы с лица. Август коснулся берега через пару секунд после меня.

– Да! – я торжествующе шлепнула руками по воде, но потом заметила, что он едва запыхался, и мой триумф угас. – Ты поддался мне, Август Ватт?

Он развернулся и сел ко мне спиной.

– Нет.

– Врушка.

Он искоса взглянул на меня, и в его проницательном взгляде было что-то такое, что заставило мою ухмылку померкнуть. Он как будто сказал: "Значит нас теперь двое". Может быть, я видела в его выражении лица то, чего там не было? Может быть, я видела там только то, что чувствовала сама?

Как бы то ни было, я выбралась из озера, прохладная вода стекала по моим ногам и между грудей. Добравшись до покрывала для пикника, я села и отжала волосы. Изобель протянула мне полотенце, которое я обернула вокруг себя.

– Помнишь те вечеринки, что мы устраивали здесь, Джеб? – сказала она моему задумчивому дяде.

Его взгляд был прикован к соснам, мягко покачивающимся вокруг кристально чистой воды.

– Я помню, как в одну из ночей Нельсон бросил меня в воду в одежде, потому что я сказал, что ты очень красиво выглядела.

Нельсон усмехнулся несколько смущённо, а Изобель покраснела, но улыбнулась так же широко, как и её сын.

Не отрывая взгляда от спины Августа и от шрама, похожего на гусеницу, который тянулся по всей ширине его поясницы вдоль резинки его чёрных трусов, она сказала:

– Вот это были дни.

Я не стала спрашивать, посещали ли мои родители те вечеринки у озера. Я чувствовала, что это было так. Они все росли вместе. Вместе плескались вокруг озера. Целовались, женились и вместе рожали детей.

Оборотни представляли собой коммуну, и, как и все коммуны, они вместе переживали трагедии, и каким-то образом продолжали держаться вместе и поддерживать друг друга в жизненных тяготах. До тех пор, пока не умер мой отец.

Станет ли наше поколение поддерживать связь? Смогу ли я однажды устроить пикник с Августом, Мэттом и их жёнами и посмеяться над старыми добрыми временами?

Я надеялась на это. Я надеялась, что получу то, что было у Изобель, Нельсона и Джеба. Я надеялась, что у меня снова будет настоящая семья.

ГЛАВА 26

Неделя, последовавшая за похоронами Эвереста, превратилась в одно большое размытое пятно. Каждый день кто-нибудь из стаи приносил нам завтрак и предлагал какое-нибудь занятие – фильм, игру в карты или прогулку. В какой-то момент Джеб начал отказывать людям, а потом вообще перестал выходить из своей комнаты, а это значило, что мне теперь самой надо было общаться с нашими посетителями и доказывать им, что у меня всё под контролем.

Что я и делала.

Мне было больно, но мою печаль смягчал тот факт, что Эверест сам вырыл себе могилу, хотя я всё ещё не понимала, почему он сделал то, что сделал, или почему ручейные заставили его замолчать. Было ли это связано с Силлином, или здесь было что-то ещё?

Когда Мэтт зашёл к нам в конце недели, размахивая пакетом домашних кексов с черникой, которые испекла его мама, я заставила его сесть и рассказать мне, что происходит, потому что я была уверена в том, что в данный момент много чего происходило.

Блондин, похожий на медведя, опустился на диван, поглаживая бледную щетину на своей квадратной челюсти.

– Джулиан и Лиам попытались связаться с Альфой ручейных и попросить её о встрече. Но она ещё не вернулась домой, поэтому Робби предложил отправиться к ним, чтобы встретиться с ней лицом к лицу.

Он вздохнул и откинулся на спинку дивана, обхватив её одной рукой, а другую руку опустил на подлокотник.

Я протянула ему кружку мятного чая, который только что заварила, и села на противоположный конец дивана, поджав под себя ноги.

– Вы думаете, его убили из-за таблеток?

– Это самый правдоподобный сценарий.

– Кто-нибудь разговаривал с Эйданом Майклзом?

– Эйдан Майклз?

Его брови медового цвета взлетели вверх на покрасневшем от солнца лбу. Я заметила, что на этой неделе он много работал на открытом воздухе.

– Откуда ему что-то знать?

– Ну, во-первых, у него были деловые отношения с Эверестом. И, во-вторых, его миссия – знать всё, что только можно об оборотнях. Разве его интерес к оборотням не распространяется за пределы Боулдера?

Мэтт напрягся и задумался об этом, сморщив лоб.

– Это так. Я поговорю с Лиамом.

Он сделал глоток чая.

– Или, может быть, тебе самой следует это сделать?

– Ни в коем случае.

– Почему?

Я поставила свою кружку на стол, так как начала сдавливать её так, что из неё мог потечь чай.

– Ты серьёзно, Мэтт? Ты спрашиваешь меня, почему? Ты был там.

– Я знаю, Несс, но мы все тогда были в напряжении, и учитывая ту смс, и то голосовое сообщение…

– Он должен был исходить из принципа презумпции невиновности. Вы все должны были.

Мэтт прикусил нижнюю губу.

– Он ненавидит себя за это, но ты должна понять, что это Лиам. Он всегда был немного… импульсивным.

Импульсивным?

– Значит, я должна простить и забыть?

Мэтт снова принялся почёсывать свою челюсть.

– Нет. Но я думаю, что вам, ребята, стоит поговорить. Вам не обязательно сходиться или что-то типа того, но он сейчас, правда, несчастен, Несс. И он стал ещё более раздражительным.

– Это не моя проблема.

– Он твой Альфа, так что это в некотором роде и твоя проблема. Это наша проблема. Если он сорвётся, он может сделать что-то такое, что поставит под угрозу всю стаю.

– Я не психотерапевт, Мэтт. Лиаму нужен курс психотерапии. И я говорю это не от злости, а потому, что его отец всерьёз облажался с его воспитанием. Я ничего не могу сказать или сделать, чтобы исправить причинённый ему ущерб.

Мэтт поджал губы.

– Тамара снова вынюхивает что-то рядом с ним.

– А это вообще когда-то заканчивалось?

– Думаю, нет, но сейчас она особенно активна.

Я уставилась в окно на холмистые горы, покрытые вечнозелёными растениями и травой. Моё сердцебиение замедлилось, когда я представила рыжеволосую бывшую Лиама и ту насмешку, которую она бросила в меня в тот вечер, когда я пошла в бар "У Трейси" вместе со стаей. Тогда она практически назвала меня проституткой.

– Она может забирать его, – сказала я.

– Ты уверена?

Наконец, я перевела взгляд обратно на Мэтта и сказала:

– Да.

Он уставился на свои рабочие ботинки, заляпанные грязью.

– Это из-за Августа?

– Август мне как старший брат.

Который перестал навещать меня после нашего пикника на берегу озера. Не то, чтобы он обещал приходить каждый день, но мне было бы приятно увидеть его лицо или услышать его голос.

– Я слышал, что между вами установилась связь?

– Тот факт, что все ожидают от нас союза, не означает, что мы привлекаем друг друга.

Мэтт фыркнул, что заставило меня ощетиниться.

– Что? – спросила я.

– Ничего.

– Почему ты фыркнул?

– Потому что ты сексуальная, а Август – парень. И даже если тебе кажется, что он тебе как брат, по факту это не так.