Текст книги "Клятвы и слёзы (ЛП)"
Автор книги: Оливия Вильденштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
После долгой паузы Август сказал:
– Тебе следует остаться сегодня в доме моих родителей. И все последующие ночи тоже. По крайней мере, мой папа сможет тебя защитить.
Я улыбнулась ему.
– Я не собираюсь прятаться. Если уж на то пошло, я собираюсь выследить своего кузена.
Август ещё крепче сжал руль.
– Лучше уж я буду охотником, чем тем, на кого охотятся.
– Нет, – рявкнул Август.
Джеб громко захрапел.
– Я не боюсь, – сказала я, понизив голос.
– Пусть стая ищет его. Лиам теперь Альфа, и именно этим Альфы и занимаются. Вершат правосудие во имя стаи.
– Он перегрызёт Эвересту горло и даже не будет его слушать. Я хочу получить ответы на свои вопросы, Август. Мне это нужно.
– Может, мне стоит остаться?..
– Что? Нет.
Я содрогнулась от того, как резко эти слова вырвались у меня изо рта. Что-то начало скручиваться внутри моего живота, точно змея. Может, это и не было такой уж большой проблемой, но Август не мог остаться. Мне хватало забот помимо нашей странной парной связи.
– Не надо из-за меня менять свои планы. Всё будет хорошо.
– Я знаю, ты хочешь моего отъезда из-за Лиама, но ты серьезно думаешь, что я смогу простить себя, если уеду, и с тобой что-нибудь случится?
– Ничего не случится. Я прошла все испытания и выжила, не так ли?
Он фыркнул.
– Слушай, давай я тебе пообещаю, что если вдруг я буду переживать о своей безопасности, я пойду к твоим родителям.
Его светло-карие глаза потемнели, и в них отразилось сомнение.
– Я обещаю.
– Мне надо, чтобы ты это задокументировала.
– Август Ватт, – я хлопнула себя ладонью в грудь, – ты мне не доверяешь?
– Я знаю, что ты можешь нарушить своё обещание.
Моё игривое настроение улетучилось.
– Что ты имеешь в виду? Какие обещания я не выполнила?
– Когда ты уехала в Лос-Анджелес, ты сказала, что будешь писать.
Я закусила нижнюю губу.
– Мама не хотела, чтобы я общалась с кем-то из Боулдера. Она сказала, что оборвав все связи, я смогу жить дальше, но теперь я думаю, что она просто не хотела, чтобы Хит знал, куда мы переехали. Она боялась его… и того, что он с ней сделал.
– Что он с ней сделал?
Верно… Очень немногие знали о том, что произошло. И я ни разу не пожалела, что Эверест убил Хита. Отец Лиама заслуживал того, что получил.
– Он её изнасиловал, Август, – прошептала я, словно мой тихий голос мог каким-то образом уменьшить ужас того, что случилось.
Глаза Августа округлились.
– Чёрт… – прошептал он, его голос был хриплым, словно по нему прошлись наждачкой.
После этого мы больше не разговаривали.
Извилистый рельеф горной дороги вытянулся и выпрямился, когда мы приблизились к гостинице, окна которой сияли. Я была рада тому, что там были гости. Мне бы не хотелось возвращаться в тихое и тёмное место. Мне хватало тишины и темноты в душé.
Припарковавшись перед вращающимися дверями, Август закинул безвольную руку моего дяди на своё широкое плечо и повёл его в вестибюль. Я взяла мастер-ключ из небольшого офиса за стойкой регистрации и показала дорогу в комнату дяди на первом этаже. Комната Джеба не была такой же громадной, как жилище Эвереста на чердаке, но она всё равно была просторной – один только шкаф дяди и тёти был размером с мою комнату.
После того, как Август уложил дядю на кровать, я сняла с него обувь, подоткнула одеяло и выключила свет. Мой нос зачесался от запаха столь обожаемых Люси благовоний. Как Джеб его выносил? Мне пришлось убрать свои благовония на балкон, что разозлило мою и без того нервную тётю.
Интересно, какие удобства приготовил ей Эрик у себя в подвале? Была ли я плохим человеком, надеясь на то, что она лежала сейчас на холодном и твёрдом полу? Воспоминание о том, как она стояла над Эвелин, привязанной к стулу, заставило меня сжать руки в кулаки. Как же я ненавидела Люси…
– Вообще-то, ты можешь поговорить со мной, – сказал Август.
Я отвела взгляд от банок, заполненных высушенными лепестками роз, которые украшали каминную полку.
Я не собиралась портить единственную ночь, которую Август должен был провести со своими родителями.
– Тебе надо идти.
Я направилась в сторону двери.
– Несс…
– Прошу тебя, Август. Я не хочу больше разговаривать. Я просто хочу смотреть телевизор так долго, пока из моих глаз не потечёт кровь.
Август вышел из спальни, а я закрыла дверь и убрала ключ в карман. Мы прошли вниз по деревянной лестнице, устланной ковровой дорожкой зелёного цвета.
Внизу лестницы я встала на цыпочки и поцеловала Августа в его небритую щеку.
– Будь осторожен завтра в дороге. И звони мне время от времени, ладно?
Я улыбнулась ему и поспешила к себе в комнату, чувствуя, как истончается невидимая веревка.
– Несс, – снова крикнул Август мне в след, но я не остановилась.
Связь между нами сделалась ещё слабее, и в конец концов стала совсем тонкой, словно паутина.
И я поняла, что Август ушёл.
Я почувствовала укол грусти, осознав, что мы не увидимся с ним ещё несколько месяцев. Но так было бы лучше. Лучше для всех.
ГЛАВА 3
Лиам приехал в час ночи. Я уже засыпала, когда услышала, как он постучал в дверь и позвал меня.
Как только я впустила его, он тут же заключил меня в объятия. Он склонил голову к изгибу моей шеи и понюхал меня.
– Ты пахнешь им. Я ненавижу, когда ты им пахнешь.
Меня поразили его слова. До его прихода я долго отмокала в горячей пенной ванной, пока вода не стала холодной. Я даже помыла голову. Похоже, мыло не могло стереть волшебный запах моей пары. Но завтра это уже не должно было быть проблемой. Я не могла пахнуть кем-то, кто находился за тысячу миль отсюда.
Лиам лизнул меня в то место, куда он опустил свою голову, и провёл языком вверх по моей шее, от чего я содрогнулась. Неужели он пытался перебить своим запахом запах Августа?
Лиам завёл меня в комнату и крепко прижался своими требовательными губами к моим губам. И хотя я устала, я ответила ему со всей страстью, которая только была во мне.
Когда мои ноги врезались в край кровати, я прижала руки к груди Лиама и оторвалась от его губ.
– Может, я и пахну Августом, а вот ты пахнешь абсолютно всеми мужчинами нашей стаи.
Он посмотрел на свою окровавленную футболку, после чего сорвал её с себя и бросил на пол рядом с моим мягким креслом, затем снял джинсы и, наконец, нижнее белье. Оставшись без одежды, он развернулся и направился в ванную.
Раздался шум воды, и я услышала, как кольца на душевой шторке брякнули о перекладину. Я не смела дышать. Даже моё сердце перестало биться. Лиам был голым в моем присутствии – и не в первый раз – и принимал душ в моей ванной.
И пока он был там, я так и не сдвинулась с места. Он вышел, и на его талии, словно высеченной из камня, было повязано полотенце. Он улыбнулся мне самодовольной улыбкой, увидев моё растерянное выражение лица, после чего обхватил мою голову руками и оставил на моих губах глубокий, сладкий, идеальный поцелуй.
Затем его руки скользнули вниз с моего лица и прошлись по моим рукам, которые безвольно повисли по бокам. Мне, вероятно, следовало обхватить его за талию, или провести ногтями по его спине, или сделать что-то с помощью своих пальцев, но я не могла заставить их двигаться. Я никогда не была близка с мужчиной, и меня переполняли самые противоречивые чувства, начиная от нетерпения и страха, и заканчивая воодушевлением и чувством вины.
Все они были объяснимы, кроме чувства вины. Лицо Августа возникло у меня перед глазами, и мой желудок сжался. Я крепко зажмурилась, желая, чтобы его лицо исчезло, а напряжение внутри меня уменьшилось.
– Я не могу, Лиам, – сказала я, не дыша.
– Чего ты не можешь?
Мои щёки вспыхнули.
– Заниматься сексом. Я не могу. Не сегодня.
Моё дыхание стало прерывистым. У меня началась самая настоящая паническая атака.
– Тише.
Он погладил мои руки. Вверх и вниз. Вверх и вниз.
– Нам не обязательно ничего делать, Несс. Тише.
Он обнял меня и прижал к себе. Лиам держал меня в своих объятиях, пока моя грудь не перестала сотрясаться от возбуждённых вздохов.
– Могу я остаться на ночь, или ты хочешь, чтобы я ушёл?
Я сглотнула.
– Ты можешь остаться, – я откинула волосы назад. – Я хочу, чтобы ты остался.
– Хорошо. Потому что я тоже хочу остаться.
Он поцеловал меня в кончик носа.
Я забралась в кровать и подвинулась, освободив ему место. Он щёлкнул лампой, стоявшей на прикроватной тумбочке, а потом прильнул ко мне, устроившись рядом.
– Как всё прошло… со старейшинами? – спросила я, когда он начал играть с моими волосами.
– Теперь я знаю всё о том, что значит быть Альфой.
– Не могу поверить, что ты Альфа. Мой Альфа.
– Мне нравится, как это звучит.
Он провёл носом по моей шее.
Я вздрогнула.
– Они знают, куда уехал Эверест?
– Они обнаружили его машину в Денвере.
Я повернулась к Лиаму.
– В Денвере? Что он забыл в Денвере?
– Не знаю.
Может, мой кузен знал кого-то в Денвере? Может быть, Меган, с которой он недавно сошёлся? Он познакомился с ней на музыкальном фестивале, и целовался с ней в баре "У Трэйси". Может быть, она была из Денвера? Она была студенткой Университета Колорадо. Это единственное, что я о ней знала помимо того, что она была изящной блондинкой. Может быть, о ней можно было найти информацию в базе данных её колледжа?
Глаза Лиама выглядели уставшими. Ему надо было поспать, а я расспрашивала его. Но я не могла не спросить про ненавистный мне инструмент для гендерной селекции.
– Ты уничтожил палку, Лиам?
– Палку?
– Окаменевший корень.
Его рот вытянулся в линию.
– Я не собираюсь уничтожать его.
Я отодвинулась от него.
– Почему нет?
– Потому что он ценен. А ценные вещи стоит хранить.
– Ценен? – взвизгнула я. – Это просто мерзкое вонючее дерево, использовать которое – преступление.
– Несс… – его голос прозвучал почти раздражённо, – пожалуйста, давай не будем ругаться из-за этого. Не сегодня. Я никогда больше не буду его использовать, я обещаю.
Он перевернулся на спину и провёл руками по своему лицу.
– Но это может сделать кто-то другой, – я приподнялась на локте.
– Несс, – зарычал он.
– Ты хоть раз задумывался о том, что если бы поколение твоего отца не использовало его, родилось бы больше девушек, и, вероятно, одна из них могла бы составить тебе пару.
Глаза Лиама ярко засияли, как полная луна.
– Тогда я рад, что его использовали, потому что мне не нужна пара. Я хочу тебя. Вместе с твоим горячим темпераментом. Я хочу тебя.
Лиам толкнул мой локоть, на который я упиралась, и я упала обратно на матрац. А он перекинул через меня ногу и расположился сверху, упёршись руками в кровать. Когда он опустил ко мне своё лицо, я начисто забыла о боулдеровской реликвии, об Эвересте и о том, как дышать.
– Не такой уж и горячий у меня темперамент, – пробормотала я.
Он улыбнулся и посмотрел на меня.
– Это всё равно, что сказать, что во время грозы не так сильно идёт дождь.
– Не уверена, что это комплимент.
Он потянулся ко мне за поцелуем, но прежде чем сократить расстояние между нами, прошептал:
– Для человека, который обожает грозу, это самый лучший комплимент.
И затем он поцеловал меня, и целовал до тех пор, пока наши тела не устали так же, как и наши головы.
ГЛАВА 4
Когда я проснулась на следующее утро, Лиам уже ушёл, а простыни на его стороне были холодными. Я проверила время на телефоне: шесть тридцать. Мне удалось поспать совсем немного, но этого должно было быть достаточно. Мне надо было заняться делами гостиницы и проверить дядю.
Я расчесала волосы, а затем нанесла лёгкий слой консилера, чтобы скрыть круги под глазами. Мои глаза были василькового цвета, как и у моей мамы – но если её глаза всегда сияли, мои в последнее время походили на мутное стекло.
Собрав волосы в хвост, надев джины и чёрную футболку с V-образным вырезом, я взбила свои подушки и с армейской тщательностью заправила постель, подоткнув одеяло. Я надеялась, что никто из гостей ещё не спустился на завтрак. Я была уверена, что у нас есть все основные продукты, но без Эвелин мы мало что могли предложить гостям: тосты, джем, масло. И Эвелин, и мама учили меня готовить, но у меня это не очень хорошо получалось. Хотя я могла приготовить самые простые блюда.
Быстрым шагом я направилась на кухню, ожидая, что там будет темно и пусто. Подойдя к ней, я заметила, что из-под двери струится свет, а в воздухе пахнет карамелизированным луком. Может, дядя решил приготовить себе поесть? Я толкнула плечом маятниковую дверь и застыла при виде Эвелин, склонившейся над плитой.
Её губы цвета красного вина приподнялись в улыбке.
– Доброе утро, querida1.
Дверь ударила меня в спину – не больно, но достаточно сильно, чтобы заставить меня полететь вперёд. Я смогла устоять на ногах, схватившись за стальной остров.
– Я думала…
– Что я брошу тебя здесь, и тебе одной придётся со всем управляться? Я попросила Фрэнка подвезти меня сюда час назад.
Она покачала головой, и её иссиня-чёрные волосы заплясали поверх фартука, закрывающего её джинсы и кофту. Она выглядела счастливой. Счастливее, чем когда-либо. Даже блаженной.
– Не могла бы ты принести мармиты2?
Я пошла за ними к полкам в задней части кухни, и всё время оглядывалась, чтобы убедиться, что Эвелин была реальна.
– Лиам оставался ночевать?
Я уронила одну из крышек, которая громко зазвенела, упав на плиточный пол.
Когда я нагнулась за крышкой, Эвелин добавила:
– Я не осуждаю. Просто интересуюсь.
Я откашлялась.
– Он… но ничего…
Эвелин отложила щипцы, которыми переворачивала кусочки бекона, и ложку, и подошла ко мне. Он взяла меня за руки и сказала:
– Querida, тебе почти восемнадцать. Ты вполне можешь ночевать с мальчиками. Только пообещай мне, что ты в итоге выберешь того, кто будет к тебе добр. Ты заслуживаешь доброты и уважения.
Я вспомнила о прошлой ночи, а потом ещё одно неприятное воспоминание всплыло в моей голове, словно кто-то взял кальку и перевёл его туда. В ночь помолвочной вечеринки, когда я заехала к Лиаму домой, его звериное начало взяло верх над человеческим. Я винила во всём волка внутри него, но, может быть, я была слишком наивна? Отличались ли наши волки от наших двуногих обличий?
Эвелин изучающе осмотрела моё лицо.
– Несс? Ты меня пугаешь.
Я покачала головой.
– Тебе не стоит обо мне беспокоиться.
– Я всегда буду о тебе беспокоиться. Я слишком тебя люблю.
У меня перед глазами возник образ Эвелин, привязанной к стулу. Я сжала зубы, чтобы не дать моим клыкам заостриться. Мне очень хотелось наведаться в подвал к Эрику и вонзить свои зубы в мясистую бледную шею Люси.
Тётя не причинила боли Эвелин, по крайней мере, так она сказала, но она относилась к тем людям, которые обычно скрывали свою боль. Она никогда не жаловалась на свой артрит, который сковывал её суставы, как и на старую пулевую рану в ноге, из-за которой она хромала.
* * *
Завтрак прошёл без каких-либо проблем.
Эмми, одна из двух других женщин, работавших в гостинице, пришла сразу после меня и настояла на том, чтобы самой организовать завтрак. Она спросила меня, где Люси, и я сказала ей, что та поехала за своим убитым горем сыном. Эмми сдавленно улыбнулась. Она проработала в гостинице достаточное количество времени, чтобы быть в курсе последних слухов о семье Кларков. Но вот о чем она не знала – по крайней мере, я так думала – так это о двойственной природе своих работодателей.
Пока Эмми занималась ранними пташками, я приготовила поднос с едой и отнесла его дяде. Я раздвинула шторы в его комнате и попыталась вытащить его из постели, но он не двигался. Я проверила пульс, чтобы убедиться, что он жив. Он был жив. После третьей попытки поднять его, я ушла.
Пока я спускалась по лестнице, до меня дошло, что сегодня я отвечаю за гостиницу. От этой перспективы мой желудок так резко напрягся, что я невольно прижала к нему свою ладонь.
Всё будет хорошо.
Я справлюсь.
К тому же всё это было временно. День. Может быть, два. Так ведь?
Напряжение в животе не стихало. Я начала делать глубокие вдохи, но это не помогло.
Вращающиеся двери гостиницы повернулись, и тогда я поняла, что работа с дыханием не поможет расслабить мой живот.
Это был не стресс; это был Август.
И его мама.
– Изобель? – воскликнула я.
Она мало изменилась – её тёмно-каштановые волосы были всё такими же блестящими, а лицо бледным – но она, казалось, похудела, стала чуть тоньше. Она развела руки, и я, быстро спустившись по лестнице, вошла прямо в её объятия.
– Ох, милая девочка, я скучала по тебе, – она крепко стиснула меня, после чего отстранила от себя и начала разглядывать. – Боже мой, ты вылитая…, – её голос сорвался на имени моей мамы, – Мэгги.
Я попыталась улыбнуться, но при упоминании мамы моё сердце сжалось. Она умерла в январе, но у меня было ощущение, что это было вчера. Иногда я даже доставала телефон и хотела ей позвонить.
– Что вы делаете здесь так рано? – спросила я, глубоко задышав, чтобы уменьшить боль в сердце.
Изобель указала на стойку регистрации.
– Всегда мечтала поработать в таком качестве.
– Эм. Серьёзно?
– Я слышала, здесь открыта вакансия.
Она перевела на меня взгляд, и её ярко-зелёные глаза напомнили мне о соснах, растущих вдоль дороги, ведущей к гостинице.
Я моргнула.
– Пожалуй, я приступлю… если ты не против.
– Вы уверены, что хотите?..
– Да.
Она зашла за стойку регистрации, а я посмотрела на Августа. Неужели, это он попросил свою маму заменить Люси?
– Ничего не надо отремонтировать? – спросил он.
– Что?
– Лампочки? Облупившаяся краска?
Он обвёл рукой холл гостиницы. Когда я нахмурилась, он сказал:
– Сомневаюсь, что в ближайшие дни от Джеба будет много пользы, учитывая обстоятельства.
О. Чувство благодарности переполнило меня.
– Ты не можешь делать всё сама. Ну, то есть, может быть, и можешь, но тебе необязательно, – он закатал длинные рукава своей термокофты, которая облегала его торс, точно вторая кожа. – Я умею хорошо работать руками, только не отправляй меня на кухню, если не хочешь отравить гостей, – уголки его губ приподнялись.
– Ты разве не должен быть сейчас в самолёте или подводной лодке?
Он оглядел холл гостиницы и сказал:
– Я отложил свой отъезд.
Чувство облегчения и беспокойства начали борьбу внутри меня.
– Правда?
Я молилась о том, чтобы он решился на это не потому, что беспокоился обо мне. Но я не рискнула спросить.
– Мне надо быть на стройке через час, поэтому я могу задержаться у тебя минут на шестьдесят.
Если он не собирался уезжать, то у нас было больше, чем шестьдесят минут.
– Хм, надо переделать кое-что на веранде.
Он кивнул и зашагал в сторону двухуровневой гостиной.
– Эй, милая, не могла бы ты рассказать мне, как здесь обычно проходит день?
Изобель стояла в дверях между стойкой регистрации и офисом.
И хотя я никогда не стояла за стойкой регистрации, я наблюдала за дядей и тётей достаточное количество времени, чтоб понимать, чем они занимались. Я объяснила Изобель всё, что знала, после чего направилась к лестнице, которая вела в прачечную, находящуюся в подвале, но вдруг сквозь вращающиеся двери вошёл Мэтт под руку с блондинкой, которая поразительно на него походила.
– Привет, Несс. Не знаю, помнишь ли ты мою маму, – он указал головой на женщину рядом с собой.
Я её не помнила. Хотя она, наверное, присутствовала на собрании стаи. Но ведь Изобель там не было. Может быть, мамы Мэтта там тоже не было?
Я подошла к ним и протянула ей руку.
– Рада познакомиться с вами, мэм.
Она схватилась за мои пальцы.
– Кейси. И я тоже рада познакомиться, Несс.
Она отпустила мою руку, и я убрала её в карман своих джинсов. Поскольку ни один из них не сообщил о причине своего прихода, я спросила:
– Не желаете позавтракать?
– О, мы уже поели, – прощебетала Кейси.
Я взглянула на Мэтта, не вполне понимая, чего они хотели.
– Кофе? Чай?
– Мы здесь, потому что…
Кейси прервала своего сына:
– Потому что я люблю готовить. А ещё после встречи стаи я запомнила, что Эвелин фантастический шеф-повар. Я хотела бы поработать с ней.
О.
– Пожалуй, я пройду на кухню.
Она остановилась у стойки регистрации, поцеловала Изобель в щёку, после чего пересекла вестибюль и скрылась в столовой.
Я снова повернулась к Мэтту. Он что-то сказал Изобель, и та расплылась в широкой улыбке.
– Ну, какой же льстец, – сказала она мне и покачала головой.
Вращающиеся двери снова пришли в движение, и в вестибюль вошёл Лукас со спортивной сумкой через плечо.
– Мне нужен номер, – объявил он, подойдя к стойке регистрации и упершись в неё рукой. – Привет, миссис Ви.
Изобель улыбнулась.
– Привет, Лукас.
Я вскинула бровь.
– Зачем тебе номер?
– Меня затопили. Долбаные соседи.
Я опустила бровь на место.
– Ого. Очень жаль.
Он провёл рукой по своим растрёпанным чёрным волосам, которые обрамляли его уши.
– Чего тебе жаль? Не ты ли заставила их оставить кран включённым на всю ночь?
Я тихонько фыркнула.
– Знаешь что? Мне не жаль.
Светло-голубые глаза Лукаса радостно засияли. Я была готова поспорить, что в старших классах его должны были окрестить «самым невыносимым парнем в Боулдере».
– Какой у тебя номер комнаты, Несс? 105, верно?
Я скрестила руки.
– А что?
– Просто не хочу оказаться с тобой в одной комнате, – он подмигнул. – Лиам мне яйца оторвёт. Чёрт. Простите, миссис Ви.
Изобель улыбнулась.
– Я слыхала и похуже, сынок.
Лукас наклонился и заглянул в монитор компьютера.
– Номер 106 случайно не свободен?
– Свободен. Сейчас принесу тебе ключ, – Изобель исчезла в офисе.
Я скрестила руки.
– Твою квартиру, правда, затопили?
Он улыбнулся мне самодовольной улыбкой.
И эта улыбка красноречивее слов ответила на мой вопрос.
– Ты здесь, чтобы присматривать за мной?
– Присматривать за тобой? – Лукас фыркнул. – Придёт же в голову.
– О Боже, так и есть!
Он поиграл бровями.
– Тебя заставил Лиам?
В офисе раздался звон металла – это Изобель разбиралась с ключами.
– Никто меня не заставлял. Я делаю это по доброте душевной.
– Ты-то уж точно не добрый, – возразила я.
Мэтт усмехнулся, а Лукас нахмурился.
Я развернулась к Мэтту.
– Я так понимаю, твоя мама здесь не для того, чтобы брать кулинарные уроки?
Он закинул свою огромную руку мне на плечо.
– Стая заботится о своих, Несс.
Широко раскрыв глаза, я переводила взгляд между двумя мужчинами, занявшими половину вестибюля.
– Ты плачешь? – спросил Мэтт.
Я коснулась своей щеки. Конечно же, кончики моих пальцев намокли.
– Неужели у тебя эти дни… опять? – предположил Лукас, одарив меня улыбкой, от которой мне захотелось дать ему по шее.
Я успела показать ему средний палец за секунду до того, как мама Августа вышла из офиса, позвякивая ключом. Я быстро опустила руку, молясь о том, чтобы она не заметила мой неприличный жест.
Губы Лукаса приподнялись в язвительной улыбке, когда он положил ключ в карман. Но затем его улыбка исчезла, а его взгляд остановился на чём-то у меня над головой. Я почувствовала, что Август стоит за моей спиной, почувствовала его всем своим нутром, которое сжалось, словно кто-то натянул невидимую верёвку, связывающую нас двоих.
– Готов отправиться в путь, чтобы порешить всех плохих парней? – спросил Лукас.
– Я отложил поездку.
Август медленно вытер ладони о свои джинсы, которые были запачканы жирными пятнами и морилкой.
– В гостиной надо заменить две лампочки на люстре. Не знаешь, где я могу их найти, Несс?
– Знаю.
Я повела его в сторону кладовки. В ней пахло моющими средствами, холодным металлом и пыльными картонными коробками.
– Лампочки вот здесь.
Я указала на полку, которая находилась под небольшим откидным окном. Август подошёл к ней и прошёлся по рядам лампочек, пока не нашёл нужные.
– Я заменю их, пока я ещё здесь.
И вдруг мне в голову пришла одна мысль.
– А Лиам знает, что ты отложил поездку?
Август встал прямо передо мной.
– Ещё нет.
– Значит, это ты попросил свою маму прийти помочь?
– Это была не только моя идея. Мои родители не хотели оставлять тебя одну. Поэтому мама позвонила Кейси. И, полагаю, что Мэтт позвонил Лукасу.
– Пошёл распаковывать вещи, соседушка, – сказал мне Лукас, уставившись на Августа, который стоял в нескольких сантиметрах от меня.
Я попятилась и ударилась поясницей в косяк.
– Мы не соседи, Лукас.
– Ну, почти. Слушай… у тебя нет запасных наушников? Не хотелось бы слышать твои стоны.
Всё моё тело напряглось.
Раздался звук разбивающегося стекла. Я глянула в сторону коробочек с лампочками, которые сжимал в своих кулаках Август. Не сказав ни слова, он взял новые, после чего задержался у полки и начал разглядывать кусочек неба сквозь окно.
– В любом случае, если у тебя для меня что-нибудь найдется, просунь мне под дверь, лады? – сказал Лукас и направился по коридору, напевая какую-то весёлую песенку. Не успев заглянуть за угол, он прокричал:
– Эй, Август, тебе следует заглянуть к "Трейси". Та официантка с ума сойдёт, когда узнает, что ты свободен.
Мышцы на спине Августа напряглись.
– Мне надо проверить кое-что, – я сглотнула, – в прачечной. Спасибо за помощь.
И я поспешила покинуть кладовку, чувствуя пульсацию внутри живота, по мере того, как расстояние между мной и Августом становилось всё больше и больше.
ГЛАВА 5
Я оставалась в прачечной довольно долгое время, сортируя грязное бельё и полотенца, как и свои чувства. И лишь по прошествии трёх часов стирки и сушки, и почти двух часов глажки, гостиничное бельё было приведено в порядок. А вот внутри меня была всё та же неразбериха.
Мне хотелось бросить всё, направиться в зал и начать пинать грушу, чтобы очистить голову, но мне всё ещё предстояло переделать массу дел, прежде чем я могла бы закончить работу. Я вернулась наверх, решив проверить, как там дела у Изобель. Я молилась о том, чтобы не встретить там кого-то ещё.
– У вас всё хорошо? – спросила я маму Августа.
– Всё отлично, дорогая. Пара человек забронировало номера на выходные, и ещё у нас в пятницу ужин в честь дня рождения на двадцать человек. Я поговорила с Эвелин и заказала продукты. Я как раз обновляю список вин. Ах да, и кто-то оставил гостиничный велосипед на улице. Я обнаружила его, когда встречала гостей. Я не знала, куда его поставить, поэтому закатила его в офис.
Она указала на офис у себя за спиной, продолжая кликать мышкой, забивая что-то в экселевскую таблицу – как я поняла, список вин.
Я вошла в офис, и моё тело застыло и похолодело, точно кусок мрамора. На руле велосипеда висел бейджик, который развевался из-за прохладного ветерка, создаваемого вращающимся вентилятором в углу. Слюна застряла у меня в горле, когда я схватилась за бейджик и сняла его с веревочки, всё ещё надеясь, что это Изобель прикрепила его сюда.
На бейджике чёрным маркером было написано: "Чтобы ты могла навестить меня снова".
По моей и без того уже похолодевшей спине пробежала дрожь.
– Вы не видели, кто его оставил? – спросила я в надежде, что мой голос не мог выдать мое нервозное состояние.
– Нет. Я обнаружила его в самом начале подъездной дороги.
Мог ли Эйдан доставить его сюда? Учитывая то, как сильно Лукас повредил его шею в ту ночь, когда он подстрелил Лиама, я сомневалась, что этот охотник свободно разгуливал по Боулдеру вместе с велосипедом. Может быть, он попросил своего водителя доставить велосипед?
Я смяла бейджик и выбросила его в мусорное ведро.
Чёрта с два я поеду в гости к этому извращенцу.
Я выкатила велосипед через дверь гостиницы и покатила его по дороге в сторону склада, где Люси и Джеб хранили походные принадлежности: каяки, удочки и другое снаряжение, которое они предоставляли гостям.
Возвращаясь назад, я прищурилась и посмотрела на дорогу, сверкающую в ярком солнце. Я искала глазами лимузин Эйдана, но даже если он там когда-то и стоял, то давно уже должен был уехать.
"Встречаемся сегодня в восемь в гостинице, обсудим судьбу Эвереста Кларка. Быть всем членам стаи".
Голос Лиама прозвучал так резко и чётко, что я начала вращать головой, ожидая увидеть его, но рядом со мной не было ни души. Оправившись от шока, я попыталась сосредоточиться на том, что он сказал: «судьбу Эвереста Кларка». Мой пульс ускорился и начал стучать в ушах. Я посмотрела на первый этаж гостиницы. За одним из окон лежал дядя. Слышал ли он тоже зов Лиама, или Лиам исключил его из сообщения?
Я вернулась в гостиницу, схватила мастер-ключ и побежала вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Я постучала, после чего вошла в комнату дяди.
– Джеб? – позвала я.
Когда я увидела, что одеяло трясется, и услышала приглушённые всхлипывания, я поспешила к нему.
– Лиам… он… он убьёт моего сына, – голос Джеба был таким тягучим, точно сироп, которым я ранее полила его блинчики. – Моего единственного ребёнка.
Значит, он слышал Лиама.
– Он сказал "обсудить". Может быть…
– Ты не знаешь законов стаи, Несс. Ты член стаи уже… сколько? Двадцать четыре часа? У волков нет сострадания.
Его снисходительный тон рассердил меня.
– Может, я знаю не столько же, сколько ты, но они не отомстили за смерть моего отца. Может быть, они не станут убивать Эвереста.
– Он связал Хита и оставил плавать в его же собственном бассейне. Ты думаешь, Лиам простит моего сына? О, милая девочка, тебе столькому надо ещё научиться…
Я сжала губы. И хотя мне очень хотелось уйти, я подавила это желание.
– Тебе что-нибудь принести, Джеб? – спросила я сухо.
Не сводя глаз с Флашеронских скал, видневшихся за эркерным окном, он прошептал:
– Зачем ему вообще понадобилось убивать его? Это ты его попросила?
Мой позвоночник одеревенел.
– Как ты мог такое подумать?
– Из-за того, что он сделал с Мэгги.
– На случай, если ты забыл, Хит также изнасиловал Бекку. Может, это она попросила Эвереста убить Хита?
– Она была в коме.
У меня сдавило горло, впрочем, как и все позвонки. Я сглотнула.
– Перед тем, как она попыталась совершить суицид и впала в кому.
Дядя посмотрел на меня покрасневшими глазами, а потом снова перевёл взгляд на горную панораму. В каком-то смысле – неосознанно – я стала сообщником в убийстве Хита, но если бы я хотела убить его, я бы сама это сделала. Я бы никогда не попросила кого-то сделать за меня эту грязную работу. Как мог мой дядя так плохо обо мне думать?
– Зови, – прошептала я и попятилась назад от его кровати. – Если тебе что-то нужно, зови.
Затем я развернулась и поволочилась вниз по лестнице.
Изобель подняла голову от монитора компьютера, в который она смотрела, и спросила:
– Всё в порядке?
Я кивнула.
– Переживаю за Джеба, вот и всё.
Изобель не ответила, но я почувствовала, что она изучающе оглядела меня.
Я вышла на веранду, огибающую гостиницу, чтобы очистить голову. Вместо этого густой лес напомнил мне про Эйдана и о странной записке, которую он прислал. Я попыталась позвонить Лиаму, чтобы рассказать ему об этом, но мой звонок был перенаправлен на голосовую почту.
Встреча стаи должна была состояться через несколько часов. Я вполне могла подождать и сообщить ему уже там. Вряд ли это была угроза. Людям не угрожают посредством приглашений. Но опять же, Эйдан Майклз был изобретательным человеком. Может быть, это была непрямая угроза? Или напоминание о том, что он знал, как достать меня… залезть мне под кожу?
