Текст книги "Кровь и ложь (ЛП)"

Автор книги: Оливия Вильденштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Вот это моя девочка.

– Я ничья девочка.

Он провёл сухим пальцем по моей щеке. От его руки исходило такое сильное амбре ацетона и какого-то одеколона, что оно моментально перебило висевший в воздухе неприятный запах.

Я отпрянула от его руки.

– С этого места поворачивай всё время направо. В центре лабиринта ты найдёшь клетку, где я держу своих чудесных питомцев. То, что ты ищешь, находится внутри.

Клетка? Так вот откуда доносился этот громкий крик и противный запах?

Джулиан протянул мне маленький ключик.

– Тебе это понадобится.

Я сжала золотой ключик в руке и пошла вперёд, как вдруг Джулиан окликнул меня.

– Когда ты родилась, твой отец пришёл ко мне.

Я не повернулась, но остановилась в ожидании. Моя спина напряглась.

– Он хотел, чтобы я просветил его насчёт того, почему ему была дарована дочь.

– Должно быть, он не пил тот напиток при вступлении в стаю,– сказала я сухо.

– Возможно. В любом случае, в то время у меня не было ответа на его вопрос. Я сказал ему, что он должен спросить своего Альфу. На что он ответил мне, что уже спрашивал. Хочешь знать, что сказал ему Хит?

– Он посоветовал ему убить меня и попробовать снова... Ах да... и ещё сделать тест на отцовство, – тон моего голоса источал желчь.

Повисшая тишина дала мне понять, что Джулиан не ожидал моего ответа.

Но затем он снова заговорил:

– Я знаю, что ты чувствуешь себя виноватой, Несс. Я чувствую этот тяжёлый груз на твоих плечах. Отпусти его. Хит Колейн не был хорошим человеком. К тому же, подумай о своём отце. Подумай, какой это могло быть победой для него, если бы он увидел свою сильную и прекрасную дочь, добившуюся таких высот в стае, которая выгнала её только из-за её половой принадлежности.

Моё сердце отвердело, точно сталь. Как и моя решимость. Я не питала иллюзий насчёт того, что Джулиан был моим другом. Он был скользким мужчиной и манипулятором, но он дал мне две вещи – смелость и знание – и теперь я могла исправить все эти неправильные устои, укоренившиеся в моей стае. И за это я была ему благодарна.

Я снова зашагала вперёд и свернула направо.

Меня ждало ещё много таких поворотов направо.

ГЛАВА 40

Даже если бы Джулиан не рассказал мне, как добраться до клетки, я бы нашла её по запаху. Яркие и крикливые попугаи, сидящие внутри неё, очень воняли. Когда я подошла к их клетке, от резкого запаха у меня защипало в глазах. Я подняла руку и зажала себе нос.

Не удивительно, что он спрятал здесь окаменевшее дерево. Ужасный птичий запах прекрасно маскировал запах артефакта. Я не была толком уверена, как выглядела эта старая штуковина, которую мне надо было найти, но я пожалела, что не спросила, какого она была цвета и в какой части клетки она находилась. Когда Джулиан упомянул клетку, я представила что-то небольшое, а не это сооружение, куда я могла войти, даже не нагибаясь.

Птицы обратили на меня свои чёрные глаза-бусинки, и как только я начала приближаться к ним, замерли и стихли. Я разжала нос и понюхала воздух в поисках того, что мне надо было найти. Мои глаза начали слезиться, но я продолжала принюхиваться, медленно передвигаясь вокруг клетки. Я уловила лёгкий запах холодного разложения и остановилась. Обе птицы повернули шеи, наблюдая за мной и погрузив свои острые клювы глубоко в свои пушистые красные грудки.

Я присела, чтобы проверить, не исходит ли запах от деревянного пола с выбоинами. Мне обожгло нос. Мерзкий запах под полом был, определённо, ещё хуже. В бледном свете луны я внимательно осмотрела выбоины в полу, пока не нашла неровное место. Что-то сверкало из-под тусклого покрытия пола, точно отполированная кость.

Зажав нос одной рукой, я обошла клетку, подошла к её двери и вставила ключ в замок. Раздался щелчок, дверь открылась, я толкнула её и проскользнула внутрь. Мне пришлось быстро закрыть дверь, чтобы драгоценные питомцы Джулиана не выпорхнули из клетки. Не сводя глаз с птиц, я прошла туда, где покрытие на полу казалось неровным, и достала предмет, который я там заметила.

Толстый. Пожелтевший. Блестящий. Вонючий.

Вот как проходил отбор по половому признаку.

Как вообще кто-то мог проглотить напиток вместе с ЭТИМ не укладывалось в моей голове. Меня бы стошнило от одного только запаха.

Вероятно, это и случилось с моим отцом. Возможно, его организм просто отверг эту мерзость.

Я обхватила пальцами отвратительный предмет и вышла из птичьей клетки. Попугаи не пошевелили ни единым пером. Я провернула ключ и закрыла дверь. После чего сжала ключ в руке, в которой не держала боулдеровскую реликвию.

Когда я развернулась, я налетела на тело.

Высокое и широкое тело с горящими жёлтыми глазами.

ГЛАВА 41

Передо мной стоял Лиам. Его лицо так напряглось, что казалось, его подбородком можно было резать стекло.

Его присутствие и близость заставили мой пульс сойти с ума.

– Ты нашла его, – до меня донёсся низкий тембр его голоса.

Он был зол. Ужасно зол.

Я ещё сильнее сжала ключ в руке.

– Нашла.

Мне, вероятно, надо было бросить ключ в траву и молиться о том, чтобы он не увидел его блеска, но я этого не сделала. Я не смела пошевелиться.

– Ты опоздал.

– Тебе же никто не помогал?

– А это имеет значение? Согласно правилам игры, нам надо было найти артефакт. Старейшины не уточнили, как мы должны были это сделать.

На его губах появилась кривая улыбка.

– А ты молодец, Несс. Я бы даже сказал, ушлая.

Я попыталась обойти его, но он загородил мне путь.

– Пропусти меня, Лиам.

– Ты смухлевала.

Я дерзко уставилась на него.

– Я использовала свои связи, чтобы найти его. Каким это образом я смухлевала?

– Свои связи... или свой рот?

Я разжала пальцы, которые держали кусок дерева. Он упал в траву, и в то же мгновение мой кулак полетел Лиаму в челюсть.

Как я могла вообще подумать, что можно было позволить ему победить?

– Я никогда не касалась мужчины таким образом!

– Тогда почему он тебе помогает? – спросил Лиам, потирая челюсть.

– Может быть, потому что он думает, что я лучше справлюсь с ролью Альфы, чем ты?

Я села на корточки, чтобы подобрать артефакт. Щепки зацепились за моё платье, но я просто смахнула их. Мои руки так неистово дрожали, что мне удалось сосредоточиться только на том, чтобы сжать в руке ключ и кусок дерева.

Я встала, качая головой, и прошла мимо Лиама, намеренно ударив его плечом в грудь.

– Ты идёшь не в том направлении.

– Я иду подальше от тебя, так что всё правильно.

От злости и адреналина поле моего зрения сузилось. Рано или поздно я все равно смогла бы найти выход из лабиринта. Мне некуда было спешить. Я шла быстро, и мои каблуки утопали в земле. Я пыталась всё время идти налево. Но вместо того, чтобы оказаться на огромной поляне, я вернулась обратно к птичьей клетке.

Я зарычала от расстройства.

Но хотя бы Лиам ушёл.

Я попробовала снова, и на этот раз я была сосредоточена. Я вспомнила, что вышла откуда-то сбоку, прежде чем увидела клетку, поэтому я прошла в том направлении и завернула налево, и опять налево, и опять. Затем я заметила тонкую веточку, которую сорвал Джулиан, лежащую на земле у меня под ногами. Воодушевившись тем, что я шла в правильном направлении, я попыталась вспомнить, как я оказалась в этом месте. Мне понадобилось три попытки, чтобы выяснить это.

Когда я выбежала из лабиринта, я глубоко вздохнула от облегчения, но затем задержала дыхание, потому что заметила тех, кто встречал меня на выходе.

Лиам, Лукас и Фрэнк. Все они скрестили руки на груди.

– И? Где аплодисменты?

Похоже, злость делала меня язвительной.

– Тебе помогли, – сказал Лукас.

Я посмотрела на Лиама, который решительно встретил мой взгляд. Он даже не вздрогнул.

– Может быть. Но насколько я помню, запрета на это не было.

Лукас тряхнул головой, чтобы убрать волосы со лба.

– Это жульничество.

– Не я придумала это испытание. А старейшины.

– Ну же, Фрэнк... – сказал Лукас и начал махать руками. – Ты не можешь дать ей победить.

Я задержала свой взгляд на Фрэнке, желая узнать, осмелится ли он дисквалифицировать меня.

Его грудь медленно поднялась, и он вздохнул. Затем он ещё медленнее разжал губы и сказал:

– Дай мне на него взглянуть.

– Разве вы не чувствуете запах?

Я была уверена, что я уже никогда не смогу смыть со своей кожи это зловоние, даже если опущу руку в отбеливатель.

– Мне надо убедиться, что оно целое.

Я приподняла подбородок чуть выше и подошла ближе. Я вытянула руку вперёд и разжала пальцы. Когда Фрэнк попытался взять артефакт, я сжала пальцы вокруг мерзкой деревяшки и спрятала её у себя за спиной.

Фрэнк вскинул свою кустистую бровь.

– Если ты не отдашь его, тебя дисквалифицируют.

– Я знаю, что оно делает, – сказала я, сотрясаясь от гнева.

Он прижал подбородок к шее.

– Я так и думал.

– Как вы могли? Как вы могли поддерживать такую дикость? – произнесла я с отвращением.

Лиам и Лукас переключили своё внимание на Фрэнка.

– Не могли бы мы обсудить это наедине, Несс?

– Зачем? Боитесь реакции своих мальчиков, мистер МакНамара?

У него задёргался глаз.

– Нет. Вообще, можешь им рассказать. Это не должно более держаться в секрете.

Он блефовал. Он совершенно точно блефовал. Альфы и старейшины держали это в секрете на протяжении ста лет.

– В любом случае, уже поздно, – сказал он. – По крайней мере, для их поколения.

– Что оно делает? – спросил Лиам.

Фрэнк поднял на меня взгляд.

– Стоит ли мне рассказать им, или ты желаешь удостоиться этой чести?

Ни одна из моих губ даже не дёрнулась, и тогда Фрэнк сказал:

– Небольшое количество дерева смешивается с напитком при посвящении. Оно уничтожает женскую сперму.

Глаза Лиама и Лукаса округлились. А рты раскрылись. Они и, правда, ничего об этом не знали.

– Гениально, – сказала Лукас.

Я проигнорировала его комментарий. Ну, конечно же, он считал это гениальным. Я посмотрела на Лиама, ожидая его реакции. Он слегка осунулся, но не произнёс ни слова.

– Не ожидала от них такой реакции? – сказал Фрэнк.

Подумать только, мой отец был вынужден слушаться его, когда был мальчиком.

– Ты тоже находишь это гениальным? – спросила я Лиама, ненавидя себя за то, как отчаянно мне хотелось, чтобы он сказал "нет".

Он моргнул, но ничего не сказал.

– Не думаю, что стая смогла бы справиться с большим количеством девочек, – сказал Лукас, от чего губы Фрэнка вздёрнулись.

Я хотела стереть эту улыбку с его лица, и уже была готова кинуть в него этой жёлтой деревяшкой, но сдержалась.

– По крайней мере, – сказал Фрэнк, который снова сделался серьёзным, – мы не избавляемся от женских эмбрионов, как это делают в других стаях. Потому что именно так и делают. Женщины прерывают беременность, если узнают, что их потомство будет женского пола.

– Но не сосновые.

– Даже сосновые. Как ты думаешь, почему у них так мало женщин? Они просто скрывают это лучше, чем другие стаи.

– Это ложь.

– Нет, Несс. Это не ложь.

Я хотела зарычать, и я это сделала.

Фрэнк протянул руку.

– Последний шанс остаться в соревновании.

Покачав головой, я сунула гнилую палку ему в ладонь. Он мог забирать свой инструмент половой селекции. Если бы я стала Альфой, я бы его уничтожила. А если нет, мне не пришлось бы об этом беспокоиться, потому что я перестала бы быть частью Боулдеровской стаи.

– Каллум не пил этот напиток, Фрэнк? – спросил Лиам. – И поэтому у него родилась Несс?

Я задержала дыхание.

– Он выпил его, – сказал Фрэнк. – Но ему стало от него плохо. Мы думаем, что именно поэтому напиток не сработал.

Я выпустила воздух из лёгких. И я ненавидела себя за то, что ответ Фрэнка принёс мне облегчение.

– О, чёрт... – проворчал Лукас. – Я поставил на то, что Несс не боулдеровец.

– Ты поставил на то, что моя мама изменила моему папе?

– Лукас, – осадил его Фрэнк. – Это не только непозволительно, но...

– Да бросьте, мистер МакНамара. Разве не поэтому Хит не принял Несс в стаю? Он не хотел разбивать ей сердце. Ведь она бы узнала о своём происхождении из-за проблем с коммуникацией.

– О чём ты таком говоришь? – почти зарычала я.

– Если ты не боулдеровец, – сказал Лукас, – Ты не услышишь Альфу.

Наступила тишина, нарушаемая только тёплым ветерком. Я завела длинную прядку выбившихся волос за ухо, слишком поздно вспомнив о том, что именно в этой руке я держала артефакт. От сохранившегося на ней запаха мои глаза начали слезиться.

– Вы тоже сомневаетесь в моём происхождении, мистер МакНамара? – спросила я.

Фрэнк подцепил пальцем свой чёрный галстук-бабочку и потянул за него, словно он был слишком тугим.

– Твоя мама была хорошей женщиной.

Он не ответил на мой вопрос.

– Думаю, что мы будем знать это наверняка, если ты победишь, – продолжил Лукас. – Если никто из нас не сможет тебя услышать...

– Хватит! Хватит.

Лицо Фрэнка сделалось таким красным, что его брови стали казаться теперь ещё белее.

– Кого ты выбираешь для последнего испытания, Несс?

Я ненавидела себя за то, что неуверенность снова закралась мне под кожу. Я издала раздражённый вздох, затем посмотрела на Лукаса и Лиама – я оказалась между молотом и наковальней.

Наконец, я сделала выбор.

– Лиам, – сказала я. – Я выбираю Лиама.

И затем я ушла. Я нашла дорогу домой точно так же, как я нашла выход из лабиринта.

Одна.

ГЛАВА 42

Я пыталась утопить свои хаотичные мысли в книге, но тщетно. Прочитав три страницы, содержание которых не оставило в моей голове ни следа, я отбросила книгу в сторону и выключила свет на прикроватной тумбочке. Я закрыла глаза и начала молиться о том, чтобы сон поглотил меня.

Но этого не произошло. Мои нервы были слишком напряжены, чтобы уснуть.

– Ох, мама, – пробормотала я. – Чей же я ребёнок?

По моему носу скатилась слеза и упала на подушку.

Я перевернулась на спину и уставилась на идеально белый потолок, сжав пальцами одеяло. На меня накатило нелепое чувство ностальгии по пятнам от воды, которые украшали мой потолок в Лос-Анджелесе.

Стук в окно заставил мой пульс ускориться. Я резко села, и всё вокруг завертелось. Может быть, я это себе придумала? Снова стук, на этот раз более настойчивый. Я медленно встала с кровати, взяла со стола ключ и сжала его в руке.

Кто стал бы стучать мне в окно? Может быть, Эверест...

Я раздвинула шторы.

На моём балконе стоял Лиам. Его было едва видно в темноте ночи из-за тёмной одежды. Я смогла разглядеть только его лицо, которое было таким же бледным, как и луна у него за спиной.

От нервов у меня застучало в ушах, и я задёрнула шторы.

– Несс, впусти меня.

Он снова забарабанил в стекло, и стук его кулака начал раздаваться у меня в груди.

– Я всех тут разбужу, если ты меня не впустишь...

Я снова раздвинула шторы, открыла дверь и отошла в сторону, крепко сжав в руке ключ.

Он так резко закрыл дверь, что зажал ею кусок бежевой занавески.

Он нахмурился, заметив кусок металла у меня в руке.

– Я не причиню тебе вреда.

Но я не выпустила своё импровизированное оружие.

– Тогда зачем ты здесь?

– Я здесь для того, чтобы получить ответы, – он сделал резкий вдох. – Почему ты согласилась стать марионеткой Джулиана?

– Я не его марионетка.

– Да перестань! – Лиам хлопнул ладонью по столу, и я подпрыгнула. – Ты исчезла с ним в этом чёртовом лабиринте, а затем вышла оттуда с победоносной ухмылкой.

– Тебе так сложно поверить в то, что ему нравится общаться со мной?

Лиам издал жестокий смешок.

– Так и есть, – но его голос прозвучал враждебно. – Джулиан ублюдок и манипулятор, и не говори мне, что ты этого не поняла. Потому что ты можешь быть какой угодно, но только не тупой. А теперь скажи мне, пожалуйста, что происходит, потому что ещё вот столько, – он свёл вместе большой и указательный палец так, что они стали почти касаться друг друга, – и я за себя не отвечаю.

Я сжала губы, но не для того, чтобы не дать признанию сорваться с них, а чтобы не дать Лиаму заметить, как они дрожали. Именно для этого я также распрямила плечи.

– Ты решила, что Лукас не убьёт меня? В этом всё дело? – спросил он.

Сердце заколотилось у меня в груди.

– Что?

– Только не говори, что ты не знала, что последнее испытание... это бой насмерть.

Я никогда не слышала об этом.

– Б-бой насмерть?

На лицо Лиама легла тень.

– Победитель забирает всё. Включая жизнь проигравшего.

Ключ выскользнул из моих пальцев и упал на деревянный пол.

Его брови изогнулись от удивления.

– Что? Ты разве не знала?

– Они собираются... – я сглотнула, но мне не удалось избавиться от комка в горле, который становился всё больше, точно мешок для пыли в пылесосе, – Заставить нас...

Ранее я собиралась принять наказание Лиама с высоко поднятой головой – каким бы оно ни было. Но только потому, что я искренне не верила, что он убьёт меня.

Я не была готова умереть.

Я не хотела умирать.

– Это что, какая-то дурацкая шутка?

– Нет. Не шутка. Я бы не стал шутить об этом.

Лиам провёл рукой по волосам, убрав со лба упавшую на него прядку.

В моей голове шёпотом пронеслась мысль. Он планировал выбрать Лукаса для этого состязания. Чтобы спасти меня?

– И ты был готов убить Лукаса?

– Мне бы не пришлось убивать Лукаса, потому что старейшины разрешили бы одному из нас сняться с соревнований. Они не хотели бы лишиться члена стаи.

Его слова потекли сквозь меня, точно песок в песочных часах и, как и те песчинки, они начали отмерять время, которое мне осталось провести здесь.

И я поняла, что это был идеальный способ избавиться от меня.

– Но поскольку я не член стаи, они не разрешат мне сняться?

Меня слегка качнуло, но я смогла удержать равновесие, схватившись за стул. Костяшки моих пальцев побелели.

– Ты потому здесь? Чтобы закончить это глупое состязание?

Его глаза сделались грозными и приобрели чёрный оттенок.

– Ты, и правда, думаешь, что я смог бы убить тебя?

Наступившая тишина зазвенела у меня в ушах.

– Больше всего на свете ты хочешь стать Альфой, Лиам, так что, да. Я думаю, ты сможешь меня убить.

Он сел у изножья моей кровати и мрачно вздохнул.

– Это правда. Я хотел этого больше всего на свете. Ради своего отца, ради старейшин. Не было никаких сомнений в том, что я стану следующим лидером. Именно так меня воспитывали.

Я заправила прядку волос за ухо. Мои пальцы дрожали.

– И ты будешь отличным вожаком, Лиам, – тихо призналась я. – Я раньше так не думала. Я думала, что ты такой же, как Хит, и иногда ты напоминаешь мне о нём, но ты также напоминаешь мне твою маму. Она была доброй женщиной и всегда заботилась о других больше, чем о себе. По крайней мере, так говорила мне моя мама. Сама я не очень хорошо её помню.

Он фыркнул.

– Тебе необязательно быть милой со мной. Я не собираюсь убивать тебя.

Я отпустила стул и села рядом с ним на кровати.

– Я, правда, так думаю.

Я сложила руки на коленях и переплела пальцы. Меня удивило то, как быстро отрасли мои ногти и какими сильными они стали. Почти такими же, как мои когти.

– Я стала участником этого состязания, чтобы позлить тебя, но я осталась в нём, потому что я гордая и не хотела, чтобы меня опускали ниже плинтуса только потому, что я девушка. Я хотела доказать тебе, стае, и себе самой, что я чего-то стою, но я даже не собиралась выигрывать последнее испытание. Поэтому я выбрала тебя, а не Лукаса. Потому что... потому что я хотела, чтобы ты победил.

– Несс...

– Дай мне закончить, – я сжала пальцы. – Я не хочу ничего из этого, Лиам. Мне не нужна стая, которая меня не хочет. И уж тем более не ценой твоей жизни.

Я уже убила один раз.

Больше никогда.

Больше никогда.

– Я уеду из Боулдера, и больше никогда сюда не вернусь. Они же не смогут убить меня, если я уеду. Правильно я понимаю?

Я повернула голову и посмотрела на Лиама, который уставился на меня широко раскрытыми глазами.

– Нет.

– То есть это не сработает?

Он сдвинулся, и его колено ударилось в моё, и в этом месте на моей прохладной коже вспыхнуло горячее пятно.

– Ты не должна уезжать из дома из-за меня.

– Из дома? – я фыркнула. – У меня нет здесь дома, Лиам.

Я подняла глаза к идеально белому потолку.

– Я живу в отеле. С тётей, которая по какой-то причине презирает меня, и с дядей, который тоже не самого высокого обо мне мнения. Мой единственный друг – мой кузен, но он меня бросил. А мой новый друг – девушка, с которой мне советуют не дружить, потому что она враг. Единственный человек, который добр ко мне, сражается на Ближнем Востоке. Может быть, у меня и есть крыша над головой и женщина, которая заботится обо мне, как о родной внучке, но у меня нет дома.

Лиам протянул руку, его пальцы коснулись моего подбородка, и он повернул к себе моё лицо.

– Ты не можешь уехать, – сказал он хриплым шёпотом.

– Почему нет?

Его тёплое дыхание обдало моё лицо.

– Потому что тогда мне придётся заниматься твоими поисками, вместо того, чтобы сосредоточиться на делах стаи. И какой тогда из меня Альфа?

Я прикрыла глаза.

– Думаешь, они заставят тебя выследить меня?

– Никто не будет меня заставлять.

В комнате стало так тихо, что я слышала, как он сглотнул.

– Ты... чувствуешь что-нибудь ко мне... кроме презрения?

Он попытался улыбнуться, но вместо этого его губы нервно сжались.

– А разве это что-то поменяет?

Его лицо озарила какая-то эмоция. Она была такой неожиданной и яркой, точно молния.

– Это изменит всё.

Он так медленно произнёс последнее слово, что мои голые ноги и полоска на животе, которая выглядывала из-под моих пижамных шорт и топа, покрылись мурашками.

– Так что?

Мурашки проникли мне под кожу до самых рёбер.

– А ты как думаешь?

– Я не хочу думать. Я хочу знать. Так чувствуешь?

И хотя он очень нежно держал мой подбородок, его пальцы не были нежными. Они впились мне в кожу, словно он хотел оставить на ней свой след.

– Да, – прошептала я.

В одну секунду он обхватил руками мои бёдра, приподнял меня и усадил себе на колени. Я согнула ноги и обвила ими его бёдра. Он запустил одну руку мне в волосы, а другую положил на поясницу. А его губы... его губы прижались к моим. Они были сильными и мягкими, они наказывали, но при этом были добрыми.

Внутри меня раздалась серия взрывов.

Я целовала Лиама Колейна.

Лиам Колейн целовал меня.

Когда его язык прошёлся по моим губам, всё моё тело содрогнулось. Мои руки, которые слегка касались его бицепсов, схватили его за плечи. Я крепко сжала его футболку, боясь, что если я разожму руки, то упаду с него.

Я раскрыла губы и впустила его язык. Лиам зарычал, и ещё сильнее стиснул меня. Крепко сжимая руки, он приподнял меня и встал. Я обхватила его ногами и прижалась к его губам. Он подошёл к краю кровати, встал коленями на матрас и опустил меня. Я медленно распутала свои ноги и вытянула их вдоль его тела. Балансируя на руках, он прижал свои губы к моим губам, его язык переплёлся с моим.

Я целовала Лиама Колейна, и это было похоже на бег по полю, освещённому звёздами, в обличии волка – это была наивысшая форма силы и ощущений, какая только существовала в этом огромном тёмном мире.

Я провела пальцами по его позвоночнику, после чего запустила руку под ткань его чёрной футболки и коснулась его тёплой загорелой кожи, на которую я едва ли решалась смотреть. Его мышцы напряглись под моими изучающими руками, как и его жилы, и плоть.

Он прервал поцелуй.

– Не честно, – хрипло прошептал он.

Я приподняла одну бровь.

Он перевернул меня так, что я оказалась сверху, а его большие руки смогли проникнуть мне под топ.

– Как же я хотел дотронуться до тебя, Несс. До каждого сантиметра твоего тела. Так что теперь моя очередь.

Его руки прошлись по моей спине, бокам и изгибам талии, после чего продолжили своё путешествие наверх. Его большие пальцы коснулись моего живота, грудной клетки, нижней части груди и задержались на моих сосках. От его прикосновений мои согнутые руки начали так сильно трястись, что я чуть не упала на него. Он оставил дорожку поцелуев от моего подбородка и до впадинки между ключицами.

Я застонала. Так громко, что засмущалась. И не один раз.

Он снова накрыл своими губами мои губы, заглушив все последующие звуки, после чего его пальцы снова начали опускаться.

– Ты идеальна, чёрт побери, – пробормотал он рядом с моими губами.

Его слова стали для меня последней каплей. И не в романтическом смысле.

Я начала плакать. Сотни слёз потекли из моих глаз.

Если бы он знал, что я сделала с его отцом, вряд ли он бы считал меня такой уж идеальной.

Он не захотел бы меня целовать.

Он не захотел бы касаться меня.

– Эй.

Он перевернул меня на бок, после чего провёл костяшками пальцев по моим мокрым щекам.

– Эй. Что случилось?

У меня из груди и изо рта вырвались неистовые рыдания. Я прижалась тыльной стороной руки к своим губам и укусила себя за кожу, чтобы замолчать.

Он завёл прядку волос мне за ухо.

– Скажи мне, что происходит.

Слова вертелись на кончике моего языка, но я молчала. Я не могла рассказать ему.

Я попыталась отвернуться от него, но он заставил меня посмотреть на него.

– Ты тоже думаешь, что моя мама изменила отцу? – сказала я хрипло.

Дело было не в этом, но это волновало меня почти так же сильно.

Его напряжённое лицо расслабилось, и он выдохнул.

– У тебя его ямочки. И его улыбка.

Разве ямочки и улыбка были признаками генетического родства?

Он погладил мою шею.

– Это всё, что тебя беспокоит?

Я сглотнула и соврала.

– Да.

– Хорошо.

Он улыбнулся, и медленно прошёлся ногтями по моей коже, что было мучительно приятно.

Я вздрогнула, но не потому, что мне было так хорошо от его прикосновения, а потому что я знала, что когда его пальцы коснуться моей шеи в следующий раз, то они сделают это, не для того, чтобы погладить, а для того, чтобы переломить ее.

ГЛАВА 43

Лиам ушёл от меня немного за полночь.

Я притворилась, что уснула, чтобы он перестал осыпать меня поцелуями. Чувство вины за то, что я позволила ему целовать меня, в десятки раз превышало чувство вины за то, что я накачала Хита таблетками.

В сером свете утра мрачные мысли сделали моё настроение таким же тусклым, каким было сейчас небо. Я встала и вышла на балкон. Тёплый ветер причёсывал кроны высоких хвойных деревьев, заставляя их дрожать, заставляя меня дрожать. Моя кожа зудела, так как мне хотелось перевоплотиться. И я это сделала. Я сняла с себя топ и пижамные шорты и перевоплотилась в своё другое обличие, а затем перепрыгнула через заграждение балкона и побежала прочь от гостиницы, не заботясь о том, что кто-то из гостей мог уже проснуться. Они в любом случае с нетерпением ждали возможности увидеть волка.

Небо лавандового цвета уже не мерцало звёздами, вокруг стояла тишина, прерываемая только жужжанием крыльев ничего не подозревающих существ. У ручья я встретила стадо чернохвостых оленей. И хотя я не собиралась причинять им вред, их торчащие уши вздёрнулись, когда они почувствовали моё приближение. Как только в их огромных блестящих глазах отразилось осознание моего близкого присутствия, олени унеслись прочь, словно облако серо-коричневого цвета.

Я наблюдала за тем, как они убегают от меня, как и всё остальное в моей жизни.

У меня осталась только Эвелин.

Эвелин...

Мне нужно было вернуться к ней. Мне нужно было поговорить с ней. Но что я могла ей сказать? Я даже не решила, что делать. Уехать или остаться?

Я уставилась на горизонт.

Я могла убежать.

Я могла убежать прямо сейчас. В обличии волка я могла преодолеть большие расстояния.

Но Лиам тоже умел бегать. Он, без сомнения, смог бы с лёгкостью выследить меня по запаху. Даже если у меня было несколько часов форы, его лапы были гораздо сильнее моих, и он смог бы догнать меня. И что потом?

Рядом с моим ухом повисла муха, громко жужжа. Я дёрнула ушами.

Если бы я смогла сбежать, мне бы пришлось заново учиться жить, как человек. Моё тело застыло бы в этом обличии. Я это уже проходила. Я смогла бы пойти на это снова, но хотела ли я этого? Необходимость меняться стала непреодолимой, это была часть меня, так же как и голубой цвет моих глаз или светлый оттенок волос.

Я понаблюдала за тем, как горизонт окрасился жёлтым и зелёным. Потом развернулась и побежала назад, наслаждаясь каждой полоской земли, покрытой росой, каждым камушком, который хрустел у меня под ногами, каждой гибкой травинкой, которая врезалась в меня. Я глубоко вдыхала сладкий рассветный воздух, наслаждаясь каждым своим вдохом, как последним.

Я подумала о Лиаме. О его губах и руках. И мои мышцы набухли от адреналина. Я была благодарна за прошлую ночь. Благодарна за то, что почувствовала себя желанной. Я даже немного сожалела, что притворилась спящей, и что не сняла с Лиама его одежду и не позволила ему снять с меня мою, чтобы, наконец, познать то, что, как многие думали, я делала за плату.

Но это было бы эгоистично и нечестно.

Я была благодарна моменту, который мы разделили, хотя меня и преследовала та ненависть, которую он в итоге должен был почувствовать ко мне, как только узнал бы, кем на самом деле была девушка, которую он назвал идеальной.

Впереди растянулась стена из сосен, которая отделяла меня от гостиницы. Я замедлилась.

Если это были мои последние мгновения в обличии волка, я собиралась насладиться каждой секундой.

* * *

Я вернулась в гостиницу незамеченной, запрыгнув на небольшой балкон, который Лиам мерил шагами всего лишь несколько часов назад. Я вошла в свою комнату, и мои когти застучали по твёрдому полу. Оказавшись внутри, я перевоплотилась в человека.

Моя шерсть исчезла так же быстро, как появилась, оставив после себя лишь слегка покрасневшую кожу. Мои губы были солёными от пота. Я облизала их, и встала на ноги, оттолкнувшись от пола. Я пошла в душ, но остановилась, заметив сложенный листок бумаги у входной двери. Мои мышцы напряглись. Я подошла, схватила письмо и на одном дыхании развернула его.

«Если хочешь снова увидеть Эвелин, пройди последнее испытание. Расскажешь кому-нибудь об этой записке, и она умрёт».

Мои пальцы стали холодными и твёрдыми, точно кубики льда. Я смяла листок. Я ещё раз перечитала послание; и ещё раз. Буквы размывались и сливались, а потом снова становились чёткими.

Кто мог так поступить со мной?

Кто-то, кто знал, как много значила для меня Эвелин. Это никогда не было секретом, но всё же... много ли людей знали об этом? Она редко покидала гостиницу, поэтому это, должно быть, был кто-то близкий ко мне.

Кто мог шантажировать меня с целью убить Лиама?

Или они хотели, чтобы Лиам убил меня?

Это мог быть Джулиан. Он подозревал, что я что-то значила для Лиама – и намекал на это несколько раз вчера вечером – и так как Лиам не стал бы убивать меня, то мне бы пришлось убить Лиама и стать Альфой, с которым так отчаянно хотел заключить союз Джулиан.

Но Джулиан не знал про Эвелин. Или знал? Я рассказывала о ней Саре, когда мы обедали. Могла ли Сара шпионить за мной по просьбе своего дяди? Может быть, её дружба была лишь притворством?

Внутри меня всё похолодело, так же как и мои пальцы.

Но Джулиан видел вчера мою решительность. Он не мог знать, что я испугаюсь последнего испытания. Если, конечно, он не знал, в чём оно заключалось...