Текст книги "Кровь и ложь (ЛП)"

Автор книги: Оливия Вильденштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Я могла подождать.

К счастью для меня, в его доме из дорогого стекла и камня горел свет, который падал в виде длинных прямоугольников на приусадебные кусты и каменные плиты персикового цвета, которыми была выложена дорожка к центральному входу. Я ещё сильнее начала нажимать на педали и огляделась в поисках камер видеонаблюдения. Я была почти уверена, что заметила несколько красных точек, но это можно было списать на моё богатое воображение.

Я прислонила велосипед к постриженным кустам у входа, затем достала из сумки телефон и включила запись. Аккуратно положив его обратно в сумку, я подошла к двери и нажала на кнопку звонка. Звук, похожий на гонг, отразился от стекол высоких окон... и завибрировал у меня в груди.

Я ждала, облизывая губы, которые, как мне показалось, потрескались. Внутри дома раздались шаги и стук когтей по каменному полу, затем щёлкнул замок и дверь отворилась.

– Несс!

Эйдан схватил своего пса за ошейник и оттащил назад. Пёс зарычал, но не на своего хозяина, а на меня.

Я забыла, что у него была собака. Я снова провела языком по губам в надежде, что он не натравит её на меня. Тогда мне пришлось бы её пнуть, а мне это совсем не нравилось.

– Ты насчёт скидки? – спросил он.

Я снова бросила взгляд на Эйдана.

– Вы про деньги? – я не хотела, чтобы это было на записи. – Нет. Я насчёт моего отца.

– Твоего отца?

Сквозь очки в тонкой оправе Эйдан всмотрелся в окружавшую меня в темноту, словно искал глазами моего отца.

– Насчёт человека, которого вы застрелили шесть лет назад, – тон моего голоса прозвучал агрессивно.

Мне надо было успокоиться, иначе он мог захлопнуть дверь у меня перед носом.

Или ещё хуже – спустить на меня собаку.

Пёс снова зарычал, из его пасти начала капать слюна. Волк внутри меня ощетинился.

– Ты, должно быть, ошиблась. Я никогда не убивал человека, – голубые глаза Эйдана недоуменно уставились на меня.

– Он не был в обличии человека, когда вы его застрелили. Но вы и так это знаете. Вы всё о нас знаете. Разве не поэтому вы пригласили меня на ужин? Как много интересного материала для шантажа вам удалось насобирать?

Он сжал губы.

– Осторожнее, Несс. Один звонок в полицию, и я покажу им твоё досье эскортницы. Не думаю, что им понравится, что несовершеннолетняя...

– А вы думаете, им понравится, что пожилой человек платил этой несовершеннолетней?

Его рот приподнялся в улыбке.

– Я не такой уж и старый. К тому же, я тебе не платил.

Деньги на мой счёт были переведены от агентства, но копы могли бы вычислить, что именно он перевёл им эти деньги, если только он не заплатил наличными.

– Слушайте, я пришла сюда не для того, чтобы шантажировать вас и заставить извиниться за то, что вы сделали со мной и моим отцом. Меня даже не волнует, что вы, вероятно, пригласили меня на ужин, чтобы выведать информацию о моей стае. Я пришла, чтобы расставить все точки над "i". Чтобы понять, почему вы его застрелили.

Его взгляд снова устремился в темноту, и я вдруг осознала, что мне надо было обратить внимание на ту руку, которая не удерживала собаку – проверить, не держал ли он в ней ружье, или нож, или любое другое оружие, которое мог держать у себя одинокий псих, ненавидящий оборотней. Но его правая рука была пуста, и он всего лишь теребил ей мочку уха.

– Я застрелил волка, который находился на моей территории. Я не стрелял в твоего отца.

Он осторожно подбирал слова, словно знал, что я его записываю. Но он не мог этого знать. Мой телефон был запрятан глубоко у меня в сумке.

– Тогда почему вы не застрелили другого волка, с которым он был? – спросила я.

Он изучил моё лицо.

– Детёныш не представлял угрозы.

– Взрослый волк тоже не угрожал вам.

– Он был на моей территории, – повторил он, словно это была весомая причина для убийства.

– Как и детёныш.

Он вперился в меня глазами.

– Сейчас я уже думаю, что надо было застрелить и детёныша.

– Но вы не застрелили... меня.

Его кадык дёрнулся, оттянув дряблую кожу на его шее, покрытую щетиной.

– Хочешь знать правду, Несс Кларк?

Я сложила руки на груди, и мой топик натянулся у меня на спине.

– Именно за этим я и пришла.

В ложбинке моей груди выступили капли пота, но быстро впитались в ткань моего ярко-розового бюстгальтера.

– У каждой стаи есть Альфа. Альфы обычно крупнее других волков.

Я нахмурилась, но затем мой мозг впитал его слова, точно одежда, которая впитывала сейчас мой пот.

– Мой папа не был Альфой.

– Было темно. Я увидел маленького волка вместе с большим волком. Откуда мне было знать, что это был волчонок?

– Значит, вы собирались убить Хита? Смерть моего отца была... ошибкой?

Эйдан кивнул.

Чёрт. Произнеси уже эти слова! Я попыталась перефразировать свой вопрос, чтобы получить от него необходимый мне ответ, как вдруг его рука дёрнулась к мочке уха. В ту же секунду он отпустил своего пса и схватил ружье, которое направил прямо мне в грудь. Я закрыла глаза, ожидая, что пёс бросится на меня, но он побежал к высоким соснам, опоясывающим территорию.

Я начала пятиться, и он зашипел:

– Двинешься, и я выстрелю.

Его пёс зарычал, а потом замолчал. Послышался хруст костей. И затем наступила тишина.

Я попыталась обернуться, но у меня от страха встала пелена перед глазами.

– Они только что убили мою собаку, – прошептал Эйдан таким тоном, словно был близок к безумию.

Кто только что убил...

Он толкнул меня дулом ружья в грудь, желая привлечь моё внимание:

– Они не оставляют мне выбора, кроме как убить.

Убить? Он имел в виду меня? По моему телу прокатился адреналин, и моё зрение снова стало ясным. Я схватилась за дуло ружья и дёрнула его вверх. Раздался выстрел. Я резко прижала приклад ружья к его плечу. Его хватка ослабла, но он не выпустил оружия.

Сзади меня раздалось рычание, и глаза Эйдана сделались безумными и кровожадными. Он вскинул ружьё, а я снова попыталась прижать приклад к его плечу, но мои ладони вспотели, и ружьё соскользнуло. Эйдан вырвал его из моих пальцев и направил на волков у меня за спиной.

На волков, которые просто пришли на помощь. Они не заслуживали того, чтобы в них стреляли.

– Уходите! – закричала я и встала перед дулом, которое всё ещё было тёплым.

Моё сердце начало трепыхаться у меня в груди, точно крутящийся волчок. Я снова крикнула, чтобы они уходили, но ни один из волков не сдвинулся с места. Я чувствовала их запах в метре от себя, так же как и резкий запах пороха.

Фаланга пальца Эйдана начала сгибаться.

Моё тело тут же отреагировало. Ногти удлинились и превратились в когти. Я снова толкнула ружьё. Раздался выстрел, но пуля улетела куда-то в сторону. И пока он перезаряжал ружье, я ударила лапой по его бакенбардам, разорвав ему кожу и вырвав волосы. Кровь потекла вниз по его шее.

– Ах ты, маленькая сука, – зарычал он.

Я отпрыгнула от него, а он уставился на свои окровавленные пальцы и тут же забыл про оружие у себя в руках. Почему я отступила? Мне не надо было этого делать... мне надо было отнять у него ружьё.

Я снова бросилась на него, но он ударил ружьём в мою щёку. Моя шея хрустнула, но я не упала. Горячий металлический приклад обжёг кожу, а от удара у меня зазвенело в ушах.

– Сумасшедшая шлюха! – он снова упёр ружьё в своё плечо.

– Тебе лучше не стрелять в меня, пока я в человеческом обличии, – сказала я. – Вряд ли ты сможешь обставить это как несчастный случай на охоте.

Он направил дуло ружья в моё бедро. Звон у меня в ушах стал ещё сильнее. Если он и говорил что-то, если волки за моей спиной и выли, я не слышала этих звуков.

Эйдан улыбнулся, и костяшки его пальцев побелели. Он начал нажимать на курок.

Запах пороха разорвал воздух, и в тот же миг моё тело отлетело в сторону. Я с такой силой ударилась о плиты, что у меня из глаз посыпались искры. Я начала медленно моргать, но когда моё зрение опять восстановилось, я смогла разглядеть только темноту.

Густую мягкую темноту.

Я протянула руку, и мои пальцы коснулись шерсти.

И хотя от любого движения мой череп раскалывался от боли, я двинулась, чтобы разглядеть что-то помимо шерсти.

Прямо на мне лежал чёрный волк.

Он столкнул меня с траектории пули, но теперь сдавливал мои лёгкие. Я снова двинулась, но на этот раз попыталась вылезти из-под зверя.

Рядом со мной раздалось рычание и крики. Сжав зубы, я повернулась в сторону какофонии звуков. Серый волк сидел на Эйдане, обнажив зубы, и рычал в пепельно-серое мясистое лицо этого психопата. Губы Эйдана двигались. Этот ублюдок всё ещё был жив. Как бы я хотела, чтобы он был мёртв.

Он плюнул на волка. Тот же ударил его в лицо огромной лапой, крепко прижав щёку Эйдана к липким и мокрым камням. Его веки закрылись, и ресницы затрепетали на фоне желтовато-серой кожи.

Я упёрлась дрожащей рукой о землю и села.

Серый волк заставил свою шерсть и когти исчезнуть. Лукас. Он резко повернул ко мне голову. Кожа вокруг его рта была красного цвета, а его чёрные волосы смотрелись так же дико, как и его голубые глаза.

– Лиам! – закричал он, после чего спрыгнул с Эйдана и ринулся в мою сторону.

Лиам?

Лиам спас меня?

– Лиам!

Он лежал неподвижно, так же как и Эйдан, и его пёс.

Меня окатило новой волной ужаса, которая сдавила мне горло.

Лукас перевернул огромное тело Лиама в обличии волка и прижал руку к его боку. Когда он одёрнул её, вся его ладонь была тёмно-красного цвета.

– Звони Мэтту!

Меня начал бить озноб.

– Несс! Позвони ему, чёрт побери! – заорал Лукас.

Дрожащими руками я достала из сумки телефон. Я смогла ухватить его, но он выскользнул из моих мокрых пальцев и упал на камни.

Лукас, прижимавший рану на боку Лиама, зарычал на меня.

– Ты ждёшь, когда он умрёт?

– Н-нет.

Я снова схватила свой телефон. Но ввела не тот пароль. Два раза. В третий раз мне удалось разблокировать его, и я начала пролистывать свои контакты, как вдруг вспомнила, что у меня не было номера телефона Мэтта.

– У м-меня его нет.

Лукас прорычал мне его номер.

Я начала нажимать кончиками пальцев на экран, но мне понадобилось несколько попыток, чтобы ввести его номер верно.

Прежде чем я смогла заговорить, раздался голос Мэтта:

– Кто это?

Я попыталась собраться, но мой голос срывался из-за сбивчивого дыхания.

– М-М-Мэтт...

– Несс?

Я глупо закивала.

Но он не мог этого слышать.

Лукас зарычал и выдернул телефон из моих неумелых рук. Пока он говорил, я дотронулась до шеи Лиама. Я нащупала пальцами лёгкую пульсацию.

Я разгладила шерсть на его щеке.

– Он…он жив.

– Едва ли, – пробормотал Лукас. – Этот ублюдок, скорее всего, использовал серебряную пулю.

Он развернулся и посмотрел на Эйдана, который не двигался.

Его грудь всё ещё вздымалась, но он был в отключке.

– Если Лиам умрёт, я разорву тело Эйдана Майклза своими собственными когтями, потом выгрызу клыками его сонную артерию и буду наблюдать за тем, как он истекает кровью.

Сейчас это не имело значения, но меня задело то, что в стае были двойные стандарты.

– Чёрт. Я не могу остановить эту долбаную кровь.

– Вот.

Я сняла с себя топик, скомкала его и протянула Лукасу.

Он прижал его к ране.

– Выходное отверстие есть?

Лукас моргнул, а потом, сжав мой топик в руках, приподнял ногу своего друга и начал на ощупь искать вторую дырку.

– Я ничего не вижу, чёрт возьми!

Я придвинулась и начала ощупывать мягкую плоть в поисках углублений. Я ничего не нашла. Пуля была всё ещё в плоти Лиама.

И если она была из серебра...

Я вздрогнула, затем снова обратила внимание на голову Лиама и осторожно прижала ладонь к его носу. Он был мокрым и холодным, но его слабое дыхание пульсировало, обдавая мою липкую ладонь.

Именно моя нога должна была сейчас истекать кровью.

Это должна была быть я.

Зачем ты это сделал?

Я погладила его шерсть, как вдруг раздался рёв двигателя и визг шин.

Серебристый седан сверкнул в темноте.

Мэтт был здесь.

ГЛАВА 32

Мэтт, должно быть, резко нажал на педаль тормоза, потому что раздался визг шин, и его «Додж» остановился. Он открыл дверь, и я увидела, что его лицо было таким же бледным, как облака, окутавшие луну. Он открыл багажник, достал оттуда тяжелое одеяло и побежал к нам. Не сказав ни слова, он расстелил тяжёлую ткань на каменных плитах, залитых кровью, затем оттолкнул меня в сторону, завёл руку под шею Лиама и подхватил его передние лапы.

– Несс, держи его!

Лукас кивнул головой на мой топик, который был прижат к всё ещё кровоточащей ране.

Я вскочила на ноги и схватила мокрую ткань.

Лукас схватился за крестец Лиама, и по сигналу Мэтта они переложили своего друга на одеяло. Затем они крепко схватились за края одеяла так, что костяшки их пальцев побелели, и подняли Лиама. Я встала вместе с ними, продолжая прижимать ткань к боку Лиама.

Я отпустила её только тогда, когда Мэтт крикнул мне открыть пассажирскую дверь. Он засунул часть тела Лиама внутрь, затем обежал машину и забрался на заднее сидение. Прерывисто дыша, он потянул за одеяло, пока Лиам не оказался полностью на заднем сидении. После этого он захлопнул дверь.

Я забралась внутрь и села вместе с Лиамом. Я положила его голову на свои холодные ноги, кожа которых покрылась гусиной кожей. Затем я снова надавила на его рану. Двери машины с грохотом захлопнулись, раздался визг шин, а белый прожигающий свет фар осветил дорогу впереди нас.

Пока мы неслись сквозь темноту, я слышала обрывки разговора Лукаса и Мэтта: «он пытался пристрелить её»... «в отключке, но не мёртв»... «думаю, серебряная пуля»... «Грег едет».

– Эта дорога не ведёт в больницу, – сказала я, когда Мэтт свернул налево, а не направо.

Он развернулся почти всем телом и уставился на меня.

– А мы и не едем в больницу. И даже не к ветеринару, – в тоне его голоса не было ни грамма юмора. Только злость.

Он был зол на меня. Интересно, было ли это связано с тем, что случилось сегодня, или были иные причины его враждебного поведения – например, тот факт, что я была на помолвочной вечеринке под руку с Альфой вражеской стаи.

Я опустила глаза на Лиама и осторожно провела пальцами по длинным шелковистым чёрным прядям на его шее. Его шерсть начала укорачиваться и исчезать в порах кожи. Затем его морда тоже укоротилась, а уши сместились ниже и оказались по бокам от его лица.

– Ребята, он перевоплощается, – чёрные очертания головы, лежащей на моих ногах, превратились в человеческое лицо землистого цвета с побледневшими приоткрытыми губами.

– Чёрт, – сказал Лукас.

Я поняла, что это был плохой знак. Но почему, я не з...

Моя рука остановилась на лбу Лиама.

Мой папа перевоплотился в человека, когда серебро проникло ему в сердце, высосав всю его волчью магию и жизненные силы.

Всё поплыло у меня перед глазами, а мои пальцы, сжимающие скомканный и пропитанный кровью топик, так сильно напряглись, что по гладкой поверхности бедра Лиама потекли струйки крови.

Лиам умирал.

ГЛАВА 33

Пока мы ехали к дому Лиама, пошел дождь. Лёгкие капли начали ударять в лобовое стекло, а тело Лиама теперь было укутано в голубое покрывало.

Мой голый живот был усеян мурашками, и не из-за погоды, а из-за опасного состояния Лиама. Я вспомнила о том, как другая серебряная пуля пронзила плоть другого волка. Я скрестила руки перед собой, желая прикрыть себя и унять дрожь в теле.

Сразу же после того, как мы приехали, мужчина средних лет, одетый в резиновые тапки и голубой медицинский халат постучал в дверь.

– Где Лиам?

Как я поняла, это и был Грег, доктор, о котором Мэтт упомянул в машине. Он не был членом стаи, он даже не пах волком. Судя по тому, как он был одет, он был самым настоящим доктором. Он быстро вошёл внутрь, сжимая в одной руке чёрную нейлоновую сумку. Я провела его в тёмную комнату Лиама, стараясь не смотреть на мертвецки бледное тело, лежащее под коричневым флисовым одеялом.

И хотя я не сводила глаз с картины с изображением огромного пера павлина под стеклом, висевшей над камином, я внимательно прислушивалась к тихому разговору, вращавшемуся вокруг Лиама.

– Тебе надо будет помочь мне, Мэтт, – сказал Грег. – Подержи его.

Я стиснула зубы, услышав звон металла – вероятно, хирургические инструменты.

– Готов? – спросил Грег.

Должно быть, Мэтт кивнул, потому что следующее, что я услышала, это хриплый крик, который сотряс комнату. Лиам определённо не был мёртв. Крик стих так же неожиданно, и комната погрузилась в тишину.

Полнейшую тишину.

– Я её вижу, – сказал Грег. – Подержи его ещё раз.

Я крепко зажмурилась.

На этот раз крик был приглушённым, словно способность Лиама издавать звуки потонула в липкой паутине его прерывистого дыхания.

Снова раздался звон металла о металл. Шаги. Полилась вода. Неужели всё закончилось? Может, это Грег мыл руки? Достал ли он пулю?

Я покосилась на Лиама, который лежал без сознания. Его лицо было бледным и блестело от пота, точно таявшая свечка. Такие же блестящие капли пота выступили на широком нахмуренном лбу Мэтта. Он что-то тихо и размеренно говорил, используя нежные слова и их общие воспоминания, чтобы вернуть своего друга к жизни.

Лукас стоял на страже с другой стороны. На нём были джинсы с низкой посадкой, которые он, очевидно, одолжил у Лиама. Когда его мрачный взгляд встретился с моим, я опустила глаза на свой голый окровавленный живот.

Я была здесь лишней... Я не имела права здесь находиться.

Поэтому я вышла.

В гостиной было светло. Слишком светло. Я потёрла глаза, желая стереть ужас этой ночи. В ожидании новостей, я уселась на край дивана. Я попыталась помолиться так, как это делала Эвелин, когда я ходила с ней на мессу, но потом вспомнила, как много я молилась за маму и какой оглушительной была тишина в ответ.

Звуки мужских голосов в гостиной заставили меня поднять голову. Их разговор был всё ещё приглушённым, но я заметила, что он оживился. Должно быть, Грег достал пулю... Либо она не была сделана из серебра.

Это было бы хорошо.

Через некоторое мгновение из комнаты вышел Мэтт. Он сгорбился, но от хмурости не осталось и следа.

– Он... справился...? – нервы не дали моему голосу прозвучать достаточно громко.

– Грег достал пулю. Она цела.

Я провела липкими ладонями по ногам и сделала глубокий вдох.

Мэтт бросил в меня кусок ткани – клетчатая рубашка. Поскольку его рубашка была всё ещё на нём, я заключила, что эта принадлежала Лиаму. Я надела её, и запах Лиама окутал меня.

– Спасибо.

Я не решилась встретиться глазами с взглядом Мэтта. Он был тяжёлым и осуждающим, и это было больно.

– Она была серебряной?

– Да.

Я содрогнулась, а затем потёрла голову, где справа образовалась шишка размером с яйцо, и еще она зудела.

Мэтт сел рядом со мной, от чего подушки дивана смялись.

– Ты в порядке?

– В порядке. Просто немного трясёт.

Мэтт сжал губы.

– Мы сказали, чтобы ты держалась подальше от Эйдана Майклза, но ты не послушала, – он покачал головой. – Я тебя не понимаю, Несс. Я думал, что понимаю. Я думал, что всё о тебе понял. Я решил, что ты просто скромная милая девушка, которая пытается вписаться в стаю, но теперь я не считаю тебя скромной. И не думаю, что ты пытаешься вписаться в стаю.

Я сглотнула, и переплела пальцы рук, лежащих на моих коленях. Как и Мэтт, я уже не была уверена в том, кто я была такая и что я делала.

– Зачем ты встречалась с сосновыми, Несс? И, пожалуйста, не говори мне, что из-за денег, потому что мы все могли бы скинуться и дать тебе столько, сколько нужно. Мы бы сделали это, если бы ты попросила.

Он слегка дотронулся до моего колена, и я вздрогнула.

– Ты не становишься слабой, если просишь о помощи. Это не порок.

Мои глаза начали гореть. От стыда. Но и от благодарности.

Как бы я хотела сбросить с себя груз этой вины, но если бы я рассказала Мэтту о причинах моего визита в Сосновую стаю, я бы подписала себе смертный приговор.

– Это была работа, – солгала я, и когда я повторила эти слова, я услышала, как мама кричит Эвелин: "Нам не нужны ничьи подачки". По крайней мере, это была правда. Как и моя мать, я была гордой. Она пронесла эту гордость через всю свою жизнь, точно броню, и из-за этого её многие уважали.

Мэтт издал неровный вздох.

– Что ты делала в доме Эйдана Майклза?

На этот раз я сказала ему правду. Что я надеялась понять, почему он убил моего отца. Что я хотела записать его признание.

Мэтт фыркнул.

– Что?

– Эйдан Майклз самый крупный спонсор департамента полиции Боулдера. Все офицеры полиции, шныряющие по городу, у него под колпаком. И если бы я мог дать тебе совет, к которому, я надеюсь, ты прислушаешься на этот раз, ни в коем... случае... не иди... в полицию. Некоторые люди из департамента знают о нашем существовании, и разделяют мнение Эйдана насчёт нас... они нас презирают. Если бы они не боялись до чёртиков того, что мы можем сделать с их семьями, они давно бы уже организовали атаку на нас и попытались бы уничтожить.

Лукас вышел из спальни, и мы оба выжидательно посмотрели на него.

– Доброму доктору нужен алкоголь.

Он схватил бутылку текилы из бара на колесиках, стоящего в углу гостиной. Должно быть, я нахмурилась, потому что он добавил:

– Чтобы обеззаразить рану. Мы ещё не празднуем.

Он бросил взгляд на Мэтта, а затем опять исчез в тёмной спальне.

– Как они узнали, что я поехала туда?

Мой голос прозвучал так же тихо, как тот прохладный воздух, что шуршал в вентиляции на потолке.

– Эйдан – враг номер один нашей стаи. Мы взломали его систему безопасности и всё время следим за ним. Мой брат, Коул – компьютерный гений. Он постоянно мониторит этого чувака. Когда он заметил тебя там, он позвонил мне. Лиам и Лукас были со мной. Лиам... он обезумел, – он почесал у себя за ухом. – Он сказал, что ты была очень расстроена решением Хита не мстить за твоего отца. В любом случае, он был уверен, что Эйдан убьёт тебя... или сделает чего похуже.

На меня накатило чувство вины. Но затем я прокрутила в своей голове разговор с Эйданом.

– Эйдан застрелил моего отца, потому что думал, что это Хит. Мог ли Эйдан... мог ли он убить отца Лиама? – мой голос прозвучал так жалобно, и в нём было столько надежды.

Мэтт долго и напряжённо смотрел на меня, а потом медленно произнёс:

– Как я уже говорил, Коул следит за ним. Эйдан был в доме в течение всего вечера.

– Может, он отправил кого-то сделать это вместо него?

– Может.

Одно это слово ободрило меня больше, чем поддержка Джулиана.

Лукас снова зашёл в гостиную. Он не улыбался, но его лицо было более расслабленным.

– Рана затягивается. Он поправляется.

Мэтт испустил вздох.

– Слава Богу.

– Слава Грегу, а не Богу, – голос Лукаса отразился от стеклянных стен гостиной. – Мне надо уведомить стаю.

Испытав облегчение, он сделался оживлённым и чуть ли не плясал. Я даже думала, что он обнимет Мэтта и похлопает его по спине, но Лукас ничего из этого не сделал. Он просто попросил своего друга подвезти его.

А потом, словно вспомнив, что я всё ещё была здесь, Мэтт предложил подбросить меня в гостиницу. Как только я встала, из спальни вышел Грег, вытер руки о серое полотенце, которое напомнило мне о том самом полотенце, которым были обёрнуты бёдра Лиама в ту ночь, когда он...

– Он просит тебя зайти, Несс, – сказал Грег.

ГЛАВА 34

Я так резко вздохнула, что даже закашлялась.

– Он хочет меня видеть?

Грег кивнул, а Лукас и Мэтт обменялись молчаливыми, тяжёлыми взглядами.

– Ты же останешься, Грег? – спросил Лукас.

– Конечно.

Лукас пригвоздил меня взглядом своих голубых глаз.

– Пока один из нас не вернётся.

Интересно, Лукас боялся, что я закончу то, что не удалось сделать пуле, или боялся, что Лиаму может понадобиться врач? Я надеялась, что последнее. К сожалению, Лукас и Мэтт имели полное право мне не доверять.

– Я побуду здесь, – Грег сел на диван, а затем взял большую книгу с кофейного столика из кованого железа. «История Волков».

Интересно, упоминались ли в ней оборотни?

– Мы вернёмся через полчаса максимум, – сказал Мэтт.

– Всё хорошо, – сказал Грег. – Я сегодня не на дежурстве.

Значит, он и правда был настоящим доктором.

Он положил ноги на столик и притворился, что его очень заинтересовало содержимое книги, лежащей у него на коленях.

– С тобой всё будет в порядке, Кларк? – спросил Лукас.

Я сомневалась, что его волновало моё состояние. Скорее всего, его волновало, всё ли будет в порядке с Лиамом, когда я буду в его комнате. И всё же я ответила "да", после чего пошла в спальню. Несмотря на то, что дверь была приоткрыта, я постучала.

– Могу я войти?

Я услышала хриплый ответ:

– Да.

Не оглядываясь на остальных, я вошла в спальню, оставив дверь открытой, чтобы показать им, что у меня не было злых намерений. И хотя Лиам был всё ещё бледен, его щёки немного порозовели, а глаза стали более живыми. Они ярко сверкали в темноте беспокойным светом, заворожив меня. По тому, как сильно были сжаты его челюсти, я поняла, что он был зол.

По-настоящему зол.

Хлопнула входная дверь, и я подпрыгнула.

– Закрой дверь, – его голос прозвучал низко и хрипло, словно пуля оцарапала ему горло.

Моё сердце громыхало, точно ружьё Эйдана.

– Пожалуйста, – его кадык дёрнулся на жилистой шее.

Я закусила губу и бросила взгляд на ручку двери. Наконец, я обхватила пальцами холодный металл и толкнула её. Замок двери резко щёлкнул, и этот звук эхом разнёсся в тишине комнаты.

Я решила никогда больше не смотреть на него после того, что он со мной сделал, но вот я стояла здесь, в его спальне, за закрытой дверью. Эта ночь заставила меня перейти границы моего благоразумия. Я скрестила руки и подняла на него взгляд.

– Я знаю, что ты не можешь смотреть на меня после того, что я с тобой сделал, – он понаблюдал за моей реакцией на свои слова.

Мои ноздри начали раздуваться. От медного запаха крови, перемешанного с запахом его кожи, у меня закружилась голова. А, может быть, это было связано с тем, как пристально он смотрел на меня.

– Жаль, что я не могу отменить свои действия, Несс. Я бы хотел вернуться в прошлое и отпустить тебя, а не вести себя как... как... – и хотя его голос дрогнул, он не отвёл от меня своего взгляда, – дикарь. Мне очень стыдно за то, что я сделал с тобой.

Его голос был мягким, как те капли дождя, которые стучали в окно.

– Ты поэтому загородил меня сегодня от пули? Чтобы я смогла простить и забыть?

– Нет, – он на секунду опустил веки. А когда они поднялись, его глаза сделались ещё ярче, чем прежде. – Я понимаю, что ты никогда меня не простишь.

Невидимый кулак сжал мою грудь.

– Пожалуйста, скажи что-нибудь, – сказал он хрипло.

Прижав руки к животу, я проговорила:

– Я рада, что с тобой всё в порядке.

– Правда?

– Да.

Он приподнял одну бровь, словно не верил мне. Но это была правда, и он, наверное, прочитал это на моём лице, потому что его бровь медленно опустилась.

– Зачем ты это сделал? – спросила я.

– Потому что я был уязвлён, – он посмотрел на картину с пером павлина над камином, – и ревновал.

Я опустила руки.

– Ревновал? К Эйдану?

Он резко посмотрел на меня.

– Что? – его подбородок покраснел.

Я сглотнула.

– Я спросила, зачем ты загородил меня от пули.

– О.

Он, явно, ответил не на этот вопрос. Он снова отвёл взгляд, и у него между бровями залегла глубокая складка.

– Я просто среагировал. Вот и всё.

Его губы едва двигались, но его слова сотрясли воздух, который неожиданно перестал двигаться.

Я едва расслышала его слова, так как его предыдущий ответ эхом раздавался у меня в голове. Ревновал.

– О чём, по-твоему, я спрашивала тебя?

Мышцы на его шее сдвинулись, и он сел чуть выше, а его плечи ещё сильнее прижались к подушкам.

– Почему я обезумел, когда ты пришла ко мне домой, – он закрыл глаза, а затем откинул голову на деревянное изголовье кровати. – От этого разговора мне больнее, чем от выстрела.

У меня в груди перехватило дыхание.

– Я тебе нравлюсь?

Его глаза оставались закрытыми. Он лежал так неподвижно, что я посмотрела на его грудь, чтобы проверить, дышит ли он.

У Лиама были ко мне чувства?

– Ты пытаешься еще больше меня помучить? – его голос дрогнул, разрушив магию его признания.

– Нет. Но почему?

Он распахнул глаза и посмотрел на меня.

– Почему ты мне нравишься?

– Я больше никому не нравлюсь.

– Во-первых, это неправда. Во-вторых, я не знаю. Ты просто мне нравишься. Но, похоже, это чувство не взаимно, – его голос прозвучал хрипло. – Так что, если ты сможешь забыть всё, что я сейчас сказал, будет здорово.

Он отвернулся, и его лицо теперь было повернуто к двери ванной комнаты.

– Я сегодня очень испугалась. Испугалась, что ты умрёшь.

Кровь начала закипать у меня в венах и нагревать кожу.

Я начала ковырять пальцем ноги пушистый ковер, покрывавший почти всё пространство деревянного пола, и разглядывать длинные нити его ворса, пытаясь понять, какого они были цвета, фиолетовые или бордовые. В темноте это было сложно определить.

– Я не ненавижу тебя, Лиам.

Фиолетовые. Они были фиолетовыми. Тёмного, почти сверкающего, оттенка фиолетового.

Босые ноги примяли ворс на ковре, остановившись в нескольких сантиметрах от меня. Моё сердце начало трепыхаться, точно пугливая форель в пруду.

Жар, исходивший от его обнажённого тела, заполнил небольшое пространство между нами. То, что он потеплел, означало, что ему стало лучше, если, конечно, у него не было жара. Может быть, в его рану попала инфекция? Я не смела пошевелиться. Не смела поднять на него глаза. Но Лиам приподнял моё лицо за подбородок согнутым пальцем.

– Я чуть не умер сегодня, Несс. И это напомнило мне о том, что я не бессмертен. Никто из нас не бессмертен. Может быть, мы и сильнее людей, но мы не будем жить вечно.

Мне сдавило горло.

– Знаешь, о чём я подумал, когда в меня попала пуля? – его зрачки пульсировали, прожигая меня насквозь.

– О чём? – выдохнула я.

– Что я не хочу умирать, зная, что ты считаешь меня ублюдком.

Я отстранила голову назад подальше от его пальца.

– Лиам...

– Дай мне закончить.

Его голос был мягким, но дрожал, как будто его уверенность в себе ослабла после того, как моя голова перестала касаться его пальца.

Я собиралась сказать, что я не считала его ублюдком. По крайней мере, теперь. Когда он закрыл меня собой от пули.

– И вторая мысль, которая возникла у меня в голове, – он завёл непослушную прядку волос мне за ухо, – это то, что я не хотел умирать, пока не поцелую тебя.

Я моргнула.

– Ты хочешь меня поцеловать?

Может быть, я не так расслышала его, и он сказал «пока не убью тебя», тогда... это было совсем неловко.

– Да, Несс Кларк. Я бы хотел тебя поцеловать.

И тут меня осенило, что Лиам не подозревал меня в убийстве своего отца. Я закрыла глаза.

– Не надо, Лиам. Не надо меня любить. Я плохая. Для тебя... я плохая.

Мои ресницы намокли. Нет, нет, нет... Я не могла заплакать. Не перед Лиамом. О, Боже. Я совсем расклеилась.

– Почему мне не следует любить тебя?

– Потому что... не следует.

Слёзы потекли у меня из глаз.

Предательские слёзы.

Я почувствовала, как его большие пальцы прошлись по моим щекам, а затем задержались по бокам от моего лица и слегка завели мою голову назад.