Текст книги "Реми-отступник (СИ)"

Автор книги: Оливер Твист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Глава 2 Предостережение

Солнце высоко поднялось в безоблачном небе, расправив свои жаркие лучи. Но в лесу было еще свежо, пахло зеленью, травами и немного прелью. Впереди, ориентируясь на одному ему известные приметы, шел Реми. Он двигался по привычке быстро и бесшумно, время от времени останавливаясь и поджидая своих спутников. Эйфи держалась неплохо, а Син Джой совсем запыхался и шумно дышал, то и дело вытирая со лба обильный пот. На джемпере, под мышками и на спине, у него проступили темные влажные пятна.

– Давай, Джой! Поднажми! – засмеялся Реми в очередной раз оглянувшись назад и немного сбавив ход.

– Смейся, смейся, – проворчал вполголоса Син Джой, пыхтя и отдуваясь. – Упаду, на себе потащишь. Вот тогда я посмеюсь.

– Ну нет! – Реми наконец остановился. – На это даже не рассчитывай. Будешь здесь лежать, пока не похудеешь. Или пока вороны тебя не найдут. У них ты быстро сбросишь вес.

Эйфи поравнялась с Реми и устало перевела дух. Потом сказала:

– Что-то нога разболелась. Извини. На самом деле я не такая слабая.

Реми встревожился:

– Сильно? Где? Покажи?

Эйфория опустила рюкзак и дотронулась до бедра, там, где ее ударила оленья голова.

– Присядь, – сказал Реми. – Тебе нужно отдохнуть.

– Да, – согласилась она.

Син Джой доковылял до них и рухнул на землю, подмяв под себя густую куртинку ажурного лесного папоротника, немного поерзал устраиваясь поудобнее и отдышавшись заметил:

– Еще хорошо, что у них не было ножей или кинжалов, могли бы и вовсе прикончить. Тем более, что на тебе нет знака.

– Вороны не носят с собой оружия, Джой. Ты же знаешь. Тем более на охоту.

– Не носят оружия? Почему? – Эйфория пристроилась напротив Джоя в кружевной тени высокого старого вяза, по толстой, морщинистой коре которого сновали суетливо муравьи. Ее разгоряченное ходьбой лицо приятно обдувал прохладный ветерок.

– Оно им не нужно, – Реми сел немного поодаль и вытянул свои длинные ноги. – Их оружие – клюв, способный пробить железо, когти, острые как лезвия ножа, сила, быстрота и жестокость, а еще страх, который они умеют внушить. Они – сами оружие. Кстати, Эйфи, ты мой нож не потеряла?

Девушка испуганно охнула и схватив рюкзак, принялась торопливо в нем рыться. Реми со спокойным любопытством наблюдал за ее действиями. И когда она расстроено посмотрела на него и опустила руки, понимающе кивнул:

– Ясно… Ладно. Тогда ждите меня здесь. Я быстро.

– Ты что, – закричал Син Джой. – Хочешь вернуться? За каким-то ножом? А нам что делать?

– Джой, не шуми, – кротко сказал Реми. – Я быстро, за час управлюсь. Все будет в порядке. А вы пока устройте привал, отдохните как следует. Все равно мы так тащимся, что хорошо, если к ночи доберемся. Здесь безопасно. Вот держи, на всякий случай, – он неохотно протянул Джою дробовик. – Только, пожалуйста, не пали по всем кустам, что покажутся тебе подозрительными.

Потом, подпихнув к нему ближе свой рюкзак, быстро скрылся за деревьями. Повисла гнетущая тишина. Джой что-то раздраженно пробурчал и затих, сонно прикрыв глаза. Эйфория подавлено молчала. Ей показалось, что прошло довольно много времени, Реми все не было. На самом деле даже дневное светило еще не приблизилось к своему зениту. Задремавший в тенечке Син Джой внезапно всхрапнул, открыл глаза и спросил у неподвижно сидевшей девушки:

– Все спокойно?

Она кивнула. В лесу царила умиротворяющая атмосфера, в листве пересвистывались мелкие пичужки, несколько раз начинала в отдалении выкликать своих потерянных детей кукушка. Но Эйфи ноющей раной ощущала в душе смутную тревогу за Реми, так что долгожданный отдых не доставлял ей никакого удовольствия.

– Я заметил, тебе нравится Реми, – вдруг подал голос Син Джой, – Будь с ним поосторожнее.

– Почему? – насторожилась Эйфория.

– Ну, он все-таки ворон. И всегда им будет. Как ни крути, они его народ.

– Он не такой как они, – сказала она сердито.

– Пока еще нет. Но кто знает, не захочет наш благородный Реми, когда ему надоест ползать по земле, посмотреть на мир с высоты птичьего полета и почувствовать себя его хозяином. И тогда, я бы не хотел оказаться у него на пути.

Эйфория кинула на Джоя неприветливый взгляд:

– Он ведь твой друг? Или я ошибаюсь?

– У воронов нет друзей.

– Он – не ворон! – упрямо повторила Эйфи. – Он один из нас…

– А может все еще один из них, – перебил ее Джой. Но девушка сердито замотала головой.

– Нет! И ты сам сказал, за все время, что он ведет отряд, никто не пострадал.

– Ну да, никто, – Син Джой прищурился, сорвал былинку и с преувеличенным интересом стал ее рассматривать. – Вот только из воронов тоже никто не пострадал. А ты заметила, как он легко ушел от них ночью. А ведь их было с ума сойти как много. Ты скажешь, он был под защитой Знака. Хорошо, согласен. Но ведь, его соплеменников ничто не защищает, кроме их черных перьев. Ох, не к ночи будут помянуты. А у него был дробовик, легко мог уложить парочку. Однако, не стал. Может, потому что до сих пор с ними заодно. Вот и сейчас не хотел мне его отдавать.

– Хватит! – Эйфи вскочила и отошла подальше, села к Син Джою спиной и принялась доставать из рюкзака вещи, решив переложить их получше и скоротать время. А еще унять беспокойство и раздражение, вызванные неприятным разговором. Но Джой кряхтя поднялся и, потирая поясницу, подошел к ней. На его обычно добродушном круглом лице сейчас явственно читалась обида:

– Думаешь, я наговариваю на него?

– Я думаю, ты ему завидуешь, – отрезала она, продолжая рыться в рюкзаке. Джой присвистнул и сказал со злостью.

– А, даже так! Тогда спроси у него про отца. Ты тоже слышала, что сказал тот его разговорчивый дружок. Кажется, они с ним хорошо друг друга знают. Если ты забыла, то он сказал, что отец ждет его. Зачем, а? Вот, что я хотел бы знать.

Эйфи резко выпрямилась, лицо ее покраснело и глаза пылали гневом:

– Послушай, Джой! Я не хочу с тобой ссорится, но ты меня вынуждаешь. Зачем ты завел этот никчемный, дурацкий разговор. Ты хочешь, чтобы мы здесь перестали доверять друг другу, чтобы мы все переругались и все окончательно испортили. Мы и так достаточно натворили дел. Да-да, знаю! Я натворила! Из-за меня мы сейчас возвращаемся без живых камней. А значит Посвящения в этом году не будет. Теперь ты хочешь, чтобы я считала Реми врагом. Чтобы свалить на него всю вину. Если бы он хотел, он бы давно вернулся к воронам, но он с нами.

– Может я просто хочу, – закричал в ответ Джой, – чтобы ты была осторожнее. На тебе даже нет защиты! И мы здесь, заметь, целиком в его власти. Так что, думай сама, где он сейчас и что делает… А этот поход, здесь с самого начала все пошло как не надо. И я не знаю, кто виноват в этом, может и Реми, может и нет. Но он не должен был тебя брать, как бы ты его не просила. Потому что это не по правилам. Девчонки не ходят за живыми камнями. А ему нужен был повод затащить тебя сюда, подальше от твоей семьи. Ты ведь не сказала им, где ты будешь и с кем. Тогда твой отец просто запер бы тебя на неделю и ничего бы не было. Но тебе нужен Реми, ты с него глаз не сводишь. Конечно, он ведь такой…

Эйфи подскочила к Син Джою и со всей силы влепила ему пощечину, звук от которой звонким эхом разошелся вокруг. Они стояли друг напротив друга с пылающими лицами, ничего больше не замечая и тяжело дыша. Потом Эйфория отвернулась и кусая губы, сухо сказала:

– Прости. Я не хотела.

Джой потер рукой щеку, на которой отпечаталась маленькая пятерня и угрюмо процедил:

– Ага, я так и понял.

Они отошли на несколько метров в разные стороны и снова сели, каждый под своим деревом, но так чтобы не видеть друг друга. Эйфория оперлась затылком на твердый, шершавый ствол, из глаз ее беззвучно полились слезы. Несколько бледно-желтых листьев, похожих на хрупкие золотые монеты упали ей на волосы, но девушка их даже не заметила. Из большого дупла на старой, согнутой непогодой и возрастом березе выглянула белка и поспешно скрылась, не доверяя воцарившейся тишине. Ветер стих и деревья сонно молчали, день близился к полудню, а Реми все не возвращался.

Часом раньше Реми достиг места их ночевки и принялся шарить руками в траве, там, где Эйфи упала с помоста. Наконец, взгляд его зацепился за торчавшую из куста чертополоха рукоятку ножа, и он облегченно выдохнул. В этот момент чья-то тень закрыла на миг солнце позади него. Он стремительно обернулся, вздрогнул и замер, прижавшись спиной к шершавому камню опоры. Внутри у него все похолодело и по лицу разлилась предательская бледность.

– Я знал, что ты вернешься, – сказал Моррис. – Я видел нож. Фрай рассказал мне о встрече. Ты, кажется не рад мне, Реми?

– Нет, совсем не рад, – сказал Реми, изменившимся голосом. – Что тебе нужно, скарг?

– Скарг, хорошо. Ты не забыл, кто я.

– Я ничего не забыл, – голос его зазвучал тверже.

– Тогда ты знаешь, зачем я здесь. Хотел посмотреть на тебя. Ты вырос и кажешься возмужавшим, но все еще боишься признаться себе, в том, что ты есть. Фрай сказал, что с вами была скра. Он сказал, ты с ней связан. Я бы хотел тебя предостеречь, Реми. Она может стать помехой на твоем пути. Ее красота будет действовать незаметно, как яд разъедая твое сердце, пока ты не потеряешь его окончательно. У тебя другое предназначение. Не повторяй ошибку твоего арга. Он был глупцом, он опозорил себя.

– Ты не смеешь так говорить о нем! – выкрикнул Реми, кровь бросилась ему в лицо, глаза возмущенно засверкали. – Ты – каллар, убийца. И мне не нужны твои советы. Оставь меня в покое!

– Мальчишка, – презрительно бросил Моррис. – Ты прошел Посвящение, но ты не стал одним из них. Ты думаешь, Знак защитит тебя от меня? Ты посчитал себя неуязвимым? Да, ты стал сильнее, Реми-нарраг, Реми-отступник. Но только не для меня.

Моррис поднял руку, сделал несколько резких движений и Реми закричал от нестерпимой боли. По его груди побежала огненная искра, выжигая знак Верховного ворона: две изогнутые как когти параллельные линии, которые пересекала черта с двумя длинными зарубками на вершине и одной, похожей на звезду точкой.

– Вот истинный знак, Реми. Это тебе, на память, чтобы ты и впредь помнил, кто твой настоящий хозяин.

Корчась от боли Реми опустился на колени, потом ткнулся лицом в траву не в силах сдержать стона. Впившись скрюченными пальцами в жесткий дерн, он захрипел, из последних сил цепляясь за стремительно ускользающее сознание. Сквозь наступавшую тьму беспамятства услышал шум крыльев, уносящих Верховного ворона в его мрачную крепость в самом сердце векового леса. С трудом, превозмогая слабость, он вполз на каменный помост убежища, опрокинулся на спину, обессиленно закрыл глаза и постарался широко раскинуть руки. Постепенно его тяжелое, сиплое дыхание стало мягче и тише, губы беззвучно зашевелились, повторяя подсказанные памятью, старательно затверженные при Посвящении слова. На лбу выступила испарина, сведенные судорогой мышцы расслабились. Боль, терзавшая тело, прожигавшая его огненным жалом до самого сердца, стихла, края ожога перестали кровоточить и побелели. Выжженный, словно клеймо на середине груди, знак зарубцевался и начал таять, но до конца так и не исчез, оставшись едва заметным шрамом. Реми глубоко вздохнул и прошептал: «Ты мне не хозяин, скарг». Картины далекого прошлого встали перед его мысленным взором.

Он увидел темноволосого мальчика девяти лет, стоящего посреди огромного, похожего на угрюмую пещеру, зала. Там было темно и душно, и в этом мраке белая прядь в волосах ребенка чуть заметно светилась. Реми помнил, как едва мог сдержать дрожь под тяжелым жестким взглядом возвышавшегося напротив него Верховного ворона в обличии крепкого сурового мужчины с лицом словно высеченным из гранита.

– Я вижу на тебе отметины, Реми. Кто тебя бил? Впрочем, можешь не отвечать, – резкий голос тяжело и весомо ронял слова. – Я и так знаю, что это был Фрай. На самом деле меня интересует другое. Почему на тебе есть отметины, а на нем нет? Ты должен был ответить ему. Да, он гораздо старше тебя и сильнее, но ты никогда не станешь настоящим вороном пока не научишься воздавать обидчику ударом на удар, двумя, десятью ударами на один удар.

– Я не хочу быть вороном, – тихо сказал мальчик, едва шевеля разбитыми губами. И тут же получил оглушительную затрещину, повергшую его на пол.

– У тебя нет выбора, – сказал суровый голос. – Ты станешь вороном или падалью. Сейчас ты больше похож на падаль. Запомни, у воронов нет слабостей, они не выдают своих чувств, если только это не чувство ненависти. И у тебя не должно быть других желаний, пока ты не пройдешь Обряд и не станешь вороном. Ты понял меня, Реми? Отвечай быстро, когда я спрашиваю.

– Да, скарг Моррис. Я понял.

– Тогда поднимайся. Утри сопли и убери здесь за собой. Ты забрызгал мой пол своей грязной кровью, и я не хочу испачкать в ней обувь… Но ты хотя бы не плачешь. Уже хорошо…

Глава 3 Речной морок

Легкое шуршание травы заставило Эйфи обернуться, она выглянула из-за дерева, где так и просидела все это время, не реагируя на попытки Син Джоя завязать разговор. Сердце у нее гулко и радостно забилось: Реми вернулся. Она торопливо поднялась и вышла ему навстречу.

– Тебя долго не было… – начала она, но вдруг заметила, что Реми как-то очень плохо выглядел: лицо осунулось и было таким бледным, что в легкой лесной тени, отливало голубизной, под глазами залегла глубокая синева, придававшая ему изможденный вид, волосы были спутаны и в них застряло несколько сухих травинок, губы покрыла спекшаяся корка, в трещинках которой, когда он заговорил, выступили алые бисеринки. На грязной изорванной рубахе, видневшейся под курткой, девушка заметила свежие пятна крови, еще не успевшей побуреть на воздухе. За последние несколько часов он словно постарел на несколько лет. Эйфи испуганно уставилась на него.

– Да, – рассеяно сказал он, – пришлось немного задержаться. У вас все хорошо?

Эйфория кивнула и, поймав многозначительный взгляд Син Джоя, спросила:

– Ты нашел нож?

– Да, нашел. Нам надо идти. Джой, верни мне дробовик. Пошлите быстрее. Вы отдохнули?

Его немного бессвязная речь, лихорадочно блестевшие глаза и странный вид не на шутку встревожили обоих его спутников. Они переглянулись, но, не сказав больше ни слова, быстро собрались и зашагали вслед за своим вожатым. Реми шел молча, гораздо медленней, чем утром, и они без труда нагоняли его, почти наступая на пятки. Вскоре Эйфория заметила, что он начал запинаться и пошатываться. Она оглянулась на Джоя и уловила на его лице то же беспокойство, что терзало ее.

– Реми, послушай, – заговорила девушка, стараясь не выдать голосом, охвативший ее страх. – Может устроим привал. Ты не голоден?

Они с Джоем уже поели пока ждали его, но Эйфи решила, что благоразумней промолчать об этом. Тем более, что Реми, только что сообразила она, скорее всего ограничился за все это время одним своим рыбным сэндвичем и возможно, она с надеждой уцепилась за это шаткое предположение, просто обессилел от голода. Но он отрицательно помотал головой, продолжая упрямо двигаться вперед, словно пытался убежать от кого-то или от чего-то. Тогда Джой, отбросив неуместную, по его мнению, дипломатию, обогнал Эйфи и, обойдя Реми, преградил ему путь. Они остановились.

– Ты что-то неважно выглядишь, друг, – неожиданно мягко сказал Джой. – Ты вроде совсем себя загнал. Тебе нужно отдохнуть.

– Нет, – Реми не сказал, а выдохнул из себя это слово, сделав слабую попытку отодвинуть товарища в сторону, и Эйфи поняла, что он держится из последних сил, экономя дыхание.

– Нет, Реми, послушай его! Ты же на ногах не стоишь! – Эйфория отпустила свою тревогу на свободу и теперь она в полную силу зазвучала в ее голосе. – Мы можем подождать пока ты отдохнешь. Ничего страшного.

– Ничего страшного, говорите? Ну-ну. – Реми как-то странно, болезненно усмехнулся и потер ладонью грудь, – Пойдемте. Нам надо скорее добраться до реки. Нет времени. Там отдохнем. Не стой на тропе, Джой.

Джой сокрушенно вздохнул и уступил дорогу. Дальше все шли молча, слышалось только тяжелое дыхание Реми, который каким-то чудом еще сохранял набранный ими темп. В воздухе разлилась тревожная предгрозовая тишина. Небо внезапно нахмурилось и потемнело, послышались отдаленные раскаты грома. Лес помрачнел и деревья уже не казались дружелюбными великанами, готовыми дарить путникам приятную тень в жаркий полдень и убаюкивать нежным шелестом листьев. Они вдруг обернулись своей другой, темной стороной и будто недобро следили за вторгшимися в их владения чужаками. Эйфи и Джой, сами того не замечая, стали чаще оглядываться назад и по сторонам. Им мерещились странные шорохи и порой хлопанье крыльев. Несколько раз Эйфи послышался далекий вороний грай и ее пробрал озноб. Перед глазами встала жуткая фигура, напугавшего ее на каменной площадке ворона. Она ускорила шаг и почти обогнала Реми. Ей стало страшно.

– Эйфи, – позвал ее Реми. – Дай мне свою руку.

Она послушно, с готовностью, вложила свою руку в его ладонь, и он неожиданно крепко пожал ее. Стало чуть спокойнее. Теперь уже никто не помышлял об отдыхе, мечтая скорее выбраться из леса. Он казался ловушкой, где за каждым деревом прятался недруг. Один раз они пересекли глубокий овраг, по дну которого струился быстрый, говорливый ручей. Несколько глотков ледяной воды придали сил. Реми окунул лицо в воду и это освежило его, позволив быстрее двигаться дальше. Вода в ручье текла с гор, с далекого, сверкающего в солнечных лучах ледника и была необыкновенно вкусной, хоть от нее ломило зубы. К реке вышли неожиданно. Лес просто кончился и перед ними открылась гладь неспешно текущего потока, в его спокойном зеркале отражался скалистый берег на другой стороне.

Они спустились к самой кромке воды. Волны неторопливо ласкали мелкий золотистый песок широкой полосой, протянувшийся до самых куп деревьев. Усталые ноги вязли в нем, журчание реки завораживало, звало измученных путников остановиться, присесть на мягкий бархат песка и отдаться созерцанию мерцающих на водной ряби бликов света. Но Реми упорно вел их дальше. Они миновали излучину, обошли заросли какого-то кустарника с острыми, длинными листьями и наконец уже в сумерках вышли к тихой заводи, на берегу которой росла огромная ива, чьи длинные, гибкие ветви поникли до самой земли, образуя своеобразный полог, под которым могли укрыться сразу несколько человек.

– Все, – выдохнул Реми, – здесь заночуем. Под ивой.

– Ты уверен? – с сомнением спросил Син Джой. – Играть с воронами в прятки – плохая затея.

– Зато место хорошее, – Реми первым нырнул под зеленый полог, бросил рюкзак, повалился на мягкую дерновую постель и мгновенно отключился. Эйфория озабоченно склонилась над ним.

– Не нравиться мне все это, – ворчливо заметил Джой. – Мы должны были идти к границе земель, а зашли не знамо куда. Зачем он привел нас сюда? И что это за место?

– Джой, кончай болтать, – оборвала его девушка. – Подойди сюда. Потрогай, какой он горячий. Мне кажется, у него начинается лихорадка.

– Только этого нам не хватает!

Он опустился рядом с неподвижно лежащим Реми, коснулся ладонью лба и присвистнул, неприятно пораженный.

– Плохо дело, Эйфи!

Они посмотрели друг на друга, испуганно раскрыв глаза, и одновременно сказали:

– И что нам теперь делать?

Лицо и руки Реми пылали сухим горячим жаром, впрочем, как и весь он, словно его сжигало невидимое пламя. Дыханье стало хриплым и прерывистым, тени под глазами потемнели и казались черными. Положение было очень серьезным.

Осторожно озираясь по сторонам, Джой уже несколько раз пробирался к реке и приносил во фляжке воды. Стемнело, гроза прошла стороной и небо очистилось, вновь вышла на прогулку по излюбленному небесному маршруту круглобокая луна. Ее рассеянный серебряный свет косыми лучами проникал сквозь вяло колышущиеся ветви ивы, лениво двигаясь вместе с ними. Эйфи без устали смачивала прохладной речной водой свой носовой платок и уже в который раз протирала им лицо и руки Реми, продолжавшие гореть. Временами ее охватывало черное отчаяние и на глазах закипали слезы, но она не прекращала усилий. Ей казалось, что если она остановится, то они потеряют его навсегда. Прошло довольно много времени, Реми был все также неподвижен и тяжело дышал. Влажное полотнище, которое она несколько минут назад положила ему на лоб уже высохло. Эйфория вытряхнула из фляжки последние капли воды и позвала Джоя. Но Джой не откликался: привалившись к стволу древней ивы он крепко спал, чему-то улыбаясь во сне. Эйфи хотела уже возмущенно растолкать толстяка, как вдруг услышала что-то странное.

Со стороны реки донеслись протяжные нежные звуки, словно кто-то пел дивным голосом печальную тихую песню, повторяя одно только слово. И слово это было так прекрасно и сладостно, что у Эйфории защемило сердце. Она прислушалась, потом поднялась и слегка раздвинув ветви, стала высматривать певца. Голос кружил над заводью то удаляясь, то приближаясь. Шум за спиной заставил ее обернуться. Реми сидел, распахнув глаза, отрешенно смотрел куда-то вдаль и казалось тоже слушал песню. Она хотела окликнуть его, но что-то в лице Реми остановило ее.

Песня стала звучать громче и призывнее, тогда Реми встал и вышел наружу. Казалось, он шел на голос ничего не видя вокруг. Не заметил он и Эйфорию, хотя прошел, почти задев ее рукой. Не задумываясь девушка незаметно последовала за ним, стараясь держаться в отдалении, но не упуская из вида его ясно различимую в лунном свете фигуру. Подойдя к краю заводи, Реми опустился на колени, потом сел, голова и плечи его устало поникли, и Эйфории показалось, что он сейчас упадет. Но тут чудесный голос зазвучал громче и над темной водой замерцало легкое светлое облако. Оно плавно двинулось к юноше, и Эйфи разглядела, что это была призрачная женщина, как покрывалом окутанная очень длинными серебристо-белыми волосами. Она приблизилась к берегу, невесомо ступая по воде маленькими босыми ногами, опустила на склоненную голову Реми свою сотканную из тумана руку, окутав его серебряным светом, потом ласково проведя по щеке, приподняла за подбородок его голову и наклонившись поцеловала в лоб. И Реми без звука осел на песок. Женщина удивительно легко подхватила его на руки, и двинулась по воде обратно к середине заводи. Голова Реми безжизненно покоилась у нее на плече.

Эйфория приглушенно вскрикнула и хотела кинуться за ними, позвать Реми, но не смогла пройти и пары шагов. Ее охватило непреодолимо сильное сонное оцепенение, глаза стали сами собой закрываться, словно кто-то мягко надавил на них рукой. Уже стоя на границе глубокого сна, погружаясь в его темные воды, она различила далекий протяжный крик, словно уходящий в высокое звездное небо.