Текст книги "Время синтеза (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Друзья? Нет. Кое-кто из ребят вроде относился ко мне нормально, но так, чтобы друзья... Увы, не сложилось. Никто не хотел из-за меня связываться с Гариком и его приятелями. Делать этим отморозкам было нечего, и они всё время болтались во дворе, сидели вон там за гаражами или тут, на лавке. И прохода мне не давали...

Короче, дошло до того, что однажды я взял иголку с ниткой и воткнул её в ухо, чтобы пришить его к черепу. А потом я намеревался приступить к уничтожению этого ужасного пятна. Собирался выжечь его. Думал, может, повезёт, и на лице вырастет новая кожа, а нет, так уж лучше шрамы, чем это безобразие.

Наверное, я бы на такое не решился, если бы не Ленка Говоркова. Эх, красивая девчонка, просто супер! Она тогда только-только в наш дом переехала и чуть ли не в первый раз вышла во двор погулять со своей собачкой. А собачка-то – смешная до ужаса – мелкая, почти лысая, с тонкими, кривыми, постоянно трясущимися ножками. Глазёнки на всех пучит и визгливо так тявкает. Ну и дотявкалась. Разозлила нашего Бидона. Бидон – это пёс, здоровый бездомный кобель, во дворе у нас жил. Не-е, кличка на самом деле не странная. Просто он тут появился, катя перед собой старый бидон. Чёрт знает почему, но любил он играть с этой посудиной и никому не позволял к ней приблизиться. Вот его так и прозвали.

Меня Бидон хорошо знал, потому что я его частенько подкармливал. Один раз даже целый, только что купленный беляш ему отдал. После этого Бидон меня сильно зауважал. Клокастый и страшноватый с виду, по характеру он был вообще-то спокойным и незлобивым. Но в тот раз в него словно бес вселился! Чем уж там Ленкина моська ему не угодила, неизвестно, а только разъярился он на неё не по-детски. Хорошо, я вовремя подоспел, а то бы моське – хана. Под Ленкины вопли сумел я пса от шавки оттащить и урезонить. В конце концов, гавкнув напоследок для острастки, Бидон удалился по своим делам, а я остался с Ленкой.

Она меня благодарила, а я стоял и смотрел, как солнце золотит светлые кончики её пушистых ресниц и ветер пытается приподнять тяжёлые пряди каштановых волос. Я не вникал, что именно она говорила, только наслаждался переливами её голоса, словно она была не девчонкой, а певчей птицей, и, наверное, улыбался при этом, как полный дурак. Вряд ли я тогда понимал, что именно чувствую, мне просто было хорошо и всё...

Идиллия продолжалась недолго. Думаю, ты догадываешься, кто её разрушил. Ага. Их появление ознаменовалось ударом по моей спине такой силы, что с меня слетела глубоко надвинутая кепка, и моё ухо вырвалось на свободу, как неоспоримое доказательство, что Чебурашка – вовсе не вымысел. Ленка прыснула.

"Что, красавчик, опять сбежал из цирка уродов?" – заржал Гарик.

Дальше последовала короткая потасовка, и меня скрутили.

"Гюльчатай, открой личико!" – вскричал никогда не отличавшийся оригинальностью Гарик и комком грязи прилизал назад мою не в меру длинную чёлку, которую я носил, рискуя окосеть, чтобы хоть как-то прикрыть своё омерзительное родимое пятно.

В общем, они ещё долго издевались надо мной, и Гарик, как мог, выделывался перед Ленкой, а она, похоже, ничего не имела против.

Измазанный грязью и униженный до полного к себе отвращения, я ввалился домой и сразу направился в душ. И пока мылся, в голове у меня созрело решение раз и навсегда разобраться со своими проблемами. Мать, слава Богу, должна была придти с работы поздно, и это оказалось как нельзя кстати.

Я достал ножницы, открыл дверцу шкафа, на которой висело зеркало, и одним махом отрезал чёлку. Чтоб не мешалась. В этот момент из окна упал луч солнца и выпуклая темно-бордовая середина пятна на миг вспыхнула красным светом. Отразившись от зеркала, свет ушёл в недра шкафа и оттуда вдруг послышался странный звук – то ли вздох, то ли стон. Я не понял, что это такое, но мне внезапно стало страшно, и спина тут же покрылась мурашками. Вспомнилось время, когда я был совсем маленьким мальчиком.

Вот ты, Тим, когда-нибудь в детстве боялся чудовища в шкафу? Ты его не видел, но иногда, по ночам, слышал, как оно шевелится в темноте. Может быть, ты даже жаловался маме. А она улыбалась, и без всякого страха широко распахивала дверцы, и говорила, что в шкафу никого нет, но ты-то знал, что оно там, правда?..

Ну, да, я тоже так подумал. Действительно, что за глупость эти детские страхи? Я взял иголку, продел в неё толстую длинную нитку и вонзил в ухо. Было ужасно неприятно, но не так больно, как я ожидал. По-настоящему больно стало, когда я проткнул кожу черепа, чтобы сделать первый стежок. Стиснув зубы, я тащил нитку и отчаянно боролся со стремительно нараставшим желанием бросить эту затею. Чтобы не поддаться слабости, я принялся вспоминать самые гадкие и неприятные ситуации, в которые попадал из-за своих физических изъянов. Стараясь не упустить ни одной подробности, я буквально провалился в воспоминания как в иную реальность. Никогда бы не подумал, что такое возможно, но за несколько минут я умудрился заново в полной мере пережить сразу все свои мучения. В ушах зашумело, правда, как-то странно, словно этот шум рождался из глубины шкафа, но при этом каким-то непостижимым образом оказывался в моих ушах. Не успел я опомниться, как что-то гулко бухнуло, шум внезапно оборвался, и наступила тишина.

И в этой тишине я вдруг услышал музыку. Нет, вот тут я могу сказать точно: музыка звучала именно в моей голове, а не где-то ещё. Музыка рождалась нота за нотой, она звучала уверенно и сильно и рвалась наружу так, что кружилась голова. Это было обалденно прекрасно, волнующе и упоительно, и я понял, что если сейчас же не сыграю эту мелодию, то просто умру.

Я схватил гитару и прямо так, с болтавшейся на черепе иглой, стал играть. Легко и страстно. Я сидел с закрытыми глазами на полу, перебирал струны и чувствовал: во мне поднимается неведомая ранее сила, способная изменить не только меня, но и вообще всё вокруг, весь мир!

Думаю, Тим, я осознал тогда одну важную вещь: то, что я считал своими недостатками – на самом деле дар, способный дать настоящее вдохновение.

Вот тогда я и увидел чудовище. То самое, что много лет жило в моём шкафу, питаясь моими муками. Прозвучал последний аккорд, я открыл глаза и увидел прямо перед собой монстра. Он больше не мог прятаться там, в темноте, и вышел наружу, потому что всю свою боль я выжал до капли и влил в музыку, тем самым лишив его пищи. Отныне и навсегда.

Замирая от ужаса, я заглянул в его голодные глаза и поймал в них своё отражение. Но оно не было таким, как в зеркале. Оно менялось, и я чувствовал, что действительно становлюсь другим. Страх исчез, и в голове моей начали складываться стихи. Да, те, что стали текстом песни "Глаза монстра". Чуть позже она принесла мне первый успех.

На следующий день я сделал себе татуировку по краю пятна и вставил в ухо металл. Я больше не хотел быть как все. То, что раньше делало меня слабым, теперь стало силой, настолько реальной и ясно видимой, что даже Гарик от меня отцепился...

Чудовище? О, когда я посмотрел ему в глаза, оно взревело и выпрыгнуло в окно. И с тех пор кочует по нашему двору в поисках нового хозяина, того, кто будет его кормить. И сегодня я увидел его тень за твоей спиной, Тим. Она была там, когда эти парни пинали твой этюдник ногами и давили тюбики с краской...

Нарисуй его, Тим. Нарисуй чудовище так же, как я в своё время его спел. Оно привязалось к тебе из-за твоих заморочек, но парадокс в том, что именно эти жуткие заморочки и позволят тебе встретиться с ним лицом к лицу. Не бойся своей боли, вытащи её наружу, всю, без остатка, и ты увидишь, как из неё родится вдохновение. Да, так и будет, я знаю. Мы с тобой из одного теста, иначе я никогда не рассказал бы тебе всего этого...

Вот тебе пригласительный. Приходи завтра на концерт, я всегда начинаю выступление с песни "Глаза монстра".

Не бойся, он славный!

Нажав кнопку отбоя, Нина вздохнула и медленно пошла через двор, сжимая в руке мобильный телефон. На душе было тягостно. Отчего он не хочет понять? Мысленно она всё ещё продолжала диалог с Алексеем.

"Но для меня это тоже очень важно! – говорил он. – А к Ване придёшь на следующий день! Что в этом особенного?!"

"Ох, Лёша, Лёша! Да как же объяснить тебе, что следующий день – это не для него! Это только для таких как мы..."

Неожиданный толчок в плечо отбросил Нину в сторону. Она ойкнула и взмахнула руками, чуть не выронив телефон. Толкнувший её мужчина даже не обернулся, продолжая стремительно идти вперёд. Под мышкой он нёс картонную коробку, перевязанную бечёвкой. Нина убрала телефон в сумку и двинулась дальше, неодобрительно посматривая на яростно подпрыгивавшую спину незнакомца. Тот быстро подошёл к мусорным контейнерам в углу двора и, небрежно бросив коробку поверх горы отходов, почти бегом бросился прочь. Выскочив через арку на улицу, он мгновенно скрылся из виду.

Поравнявшись с контейнерами, Нина услышала громкий шорох. Брошенная мужчиной коробка тряслась и качалась, потихоньку сползая с кучи мусора. Девушка ахнула и отступила назад, не сводя с неё глаз. Съехав на край контейнера, коробка резко дёрнулась и свалилась на землю. Раздался сдавленный писк.

"Мышь? – подумала Нина, опасливо приближаясь к коробке. – А вдруг крыса?!" Коробка вновь задвигалась, елозя по земле и издавая тихие жалобные звуки. "Ладно, – решила Нина, – кто бы там ни был, нельзя, чтобы животное так мучилось". Она развязала верёвку и, открыв крышку, на всякий случай отпрянула. Но никакая крыса оттуда не выпрыгнула. В коробке сидело маленькое существо. Пушистое тельце, покрытое густой блестящей шерстью красивого тёмно-шоколадного цвета, четыре мягкие лапки и толстый хвостик, судя по всему, принадлежали котёнку. Мордочку Нина увидеть пока не могла, потому что на голову существа был надет мешочек из плотного чёрного полотна со шнуром, завязанным на шее животного. Существо затрясло головой и пискнуло. "Это ёще что за ку-клукс-клан такой?!" – поразилась Нина, распутывая узел.

Она стянула с головы несчастного пленника мешочек и сунула в карман. Взгляду предстала симпатичная кошачья мордочка с огромными, чуть красноватыми глазами. "Ну, люди! – подумала Нина, вспомнив, как мужчина буквально на бегу швырнул коробку в помойку. – Котёнок-то – совсем малыш! Выходит, не успел завести, как уже избавился! Да ещё и мешок этот дурацкий! Ни стыда, ни совести!" Котёнок вновь тоненько то ли мяукнул, то ли пискнул и всем дрожащим тельцем потянулся к своей спасительнице, глядя ей прямо в глаза.

– Ах ты, бедолага, – сказала Нина, осторожно подхватив котёнка. – Да возьму я тебя! Возьму, конечно, не волнуйся!

Дома она поставила перед котёнком блюдце с молоком, но тот не проявил к нему интереса. Он неподвижно сидел на полу и, подняв мордочку вверх, неотрывно смотрел на девушку. От его больших красных глаз Нине вдруг стало не по себе. Ей внезапно показалось, что своим пристальным взглядом котёнок путает её мысли, заставляя думать о чём-то, нужном ему, но неприятном для неё. Ей даже почудилось, будто он что-то сказал, только так тихо, что она не расслышала. Нина вздрогнула и попятилась. Котёнок тут же отвёл взгляд и потянулся к блюдцу. Странные ощущения мгновенно покинули девушку. Теперь это был обычный голодный котёнок. Он жадно лакал молоко, не обращая на неё никакого внимания.

Нина отыскала в чулане большую плетёную корзину и, положив на дно мягких тряпочек, поставила её неподалёку от котёнка.

– Здесь ты будешь спать.

Котёнок к тому времени уже покончил с молоком и сидел, облизываясь. Увидев корзину, он быстро подбежал к ней, запрыгнул внутрь и улёгся на дно. "Вот уж не знала, что кошки могут быть такими сообразительными", – удивилась хозяйка и хотела погладить котёнка, но тут зазвонил телефон. Это был Алексей.

– Нина, это я. Послушай, я тут подумал... В общем, я был не прав. Погорячился, извини... Алло, ты меня слышишь?

– Да-да, я здесь, – ответила Нина и умолкла, пытаясь собраться с мыслями.

С ней происходило что-то непонятное. Размолвка с Алексеем вспоминалась с трудом, словно она была не сегодня, а сто лет назад. Нина вдруг осознала, что уже не испытывает по этому поводу никаких чувств, потому что всё это давным-давно быльём поросло.

– Нин... ты чего молчишь?

– Я... вовсе на тебя не сержусь, и... знаешь, что-то я устала сегодня... поговорим завтра, ладно?

– Ну, хорошо, как скажешь. Ты не заболела?

– Н...нет, всё в порядке. Завтра созвонимся. Ну, пока?

– Пока, – в голосе Алексея слышалась обида, но Нину это почему-то совсем не трогало.

Она села на кровать и взглянула на котёнка. Тот сладко спал, свернувшись клубочком. "Пора и мне на боковую, тяжелый выдался день. Впрочем, как всегда".

Она поднялась и стала разбирать постель.

*

Утром Нина проснулась с ощущением, что ночью ей приснился страшный сон. Она не помнила подробностей, только общее впечатление страха, и что кошмар был связан с котёнком. Будто он стал громадных размеров и хотел какую-то часть тела у неё отъесть или даже целиком проглотить, сверкая красными огнями глаз. Она приподнялась на кровати и посмотрела на своего нового питомца. Он сидел в корзине, вылизывая лапки и умываясь так, как это делают все кошки. Нина вдруг заметила, что он и в самом деле увеличился. Конечно, не как во сне, но... его бока... Они явно округлились! Да и морда стала как-то больше, щёки надулись. "Глупости! Что за чепуха! – Нина откинулась обратно на подушку. – Не мог же он за ночь вырасти! Просто поел, отоспался, вот шёрстка и распушилась. Ничего он не увеличился! Чёрт-те что лезет мне в голову! Всё из-за этого бредового сна. Наверное, я просто переутомилась. Каждый день на двух работах пахать! Так недолго и правда двинуться. А не поберечь ли себя? В "Фонтан" я должна явиться к трём часам, так почему бы мне сейчас не отдохнуть? Возьму да и посплю ещё. Надо только телефон выключить, чтоб никто не мешал". Отключив и домашний, и мобильный телефоны, Нина натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. Уже накатывала дрёма, когда она вспомнила, что обещала сегодня утром зайти к Ване. "Да ладно, – подумала она, – я и так часто у него бываю. И всегда вкалываю не покладая рук, причём бесплатно..."

Около часа дня Нина встала, чувствуя себя отдохнувшей и посвежевшей. Напевая, она приняла ванну и тщательно привела себя в порядок. Потом надела нежно-голубое платье, то, что было ей особенно к лицу, и покрутилась перед зеркалом. На губах заиграла довольная улыбка. Вот теперь она готова отправиться в "Фонтан звуков". В этот крупный магазин, торгующий модной аудиопродукцией, часто заходят достойные покупатели, и она должна выглядеть эффектно.

Часов в семь вечера, когда Нина расставляла на полки только что полученные со склада диски, кто-то тронул её за плечо. Она обернулась и увидела мрачного, обеспокоенного Алексея.

– Лёша! Привет! – Нина улыбнулась. – Ты чего такой хмурый?

– Я звонил тебе всё утро.

– Ой! – воскликнула Нина, хлопнув себя по лбу. – А я и забыла совсем, что отключила телефоны! Надо включить.

– Между прочим, Ваня тоже тебе звонил. Очень волновался, куда ты пропала.

– А ты откуда знаешь?

– Я был у него. Заехал в свой обеденный перерыв.

– Ты ездил в хоспис? Зачем?!

– Думал, ты там.

Нина отвернулась к полке и продолжила расставлять диски.

Несколько минут Алексей молча стоял, наблюдая за её действиями, потом спросил:

– Нин, что происходит? Ты не хочешь со мной разговаривать?

– Знаешь, – голубое платьице крутанулось, красиво подведённые глазки игриво посмотрели на парня, а тщательно накрашенные губки сложились в ласковую улыбку. – Я так соскучилась! Очень хочу побыть с тобой вдвоём. Приду к тебе в субботу.

– То есть как придёшь?

– Как, как... Ногами, естественно! – рассмеялась Нина. – Или ты уже передумал меня приглашать?

– Нет, не передумал, конечно, и очень рад, только не понимаю: а Ваня-то как же? Ты же сама вчера мне объясняла, как это для него важно, и что ты не можешь нарушить своё обещание!

Улыбка вмиг исчезла, Нина нахмурилась и потёрла руками виски.

– Да... Ваня... конечно, – она закусила губу и уставилась в одну точку, словно силилась что-то вспомнить. – Я должна обязательно пойти к нему в субботу. Ведь ему не так долго осталось!

– Да, он совсем плохо выглядит. Под глазами чёрные круги, будто неделю не спал.

– Не спал, – эхом откликнулась Нина и, вздрогнув, схватила приятеля за руку. – Плохо спал! Ну да! Потому что лекарство не подействовало! Врач обещал увеличить дозу! Вот что! Вот!! – глаза её лихорадочно заблестели.

– Нин, ты чего? Тише, тише, – Алексей обернулся на посетителей магазина. Некоторые остановились, с любопытством глядя в их сторону.

– Слушай, сегодня я видела странный сон, – Нина понизила голос, – или даже два сна! Нет, подожди... мне надо подумать.

– О чём ты? – Алексей посторонился, пропуская к полке покупателя.

– Лёш, давай я лучше тебе потом всё объясню. Попозже вечером, после работы, хорошо? А то здесь неудобно.

– Ладно, ты только телефон не забудь включить!

*

Закончив смену, Нина вышла из магазина и направилась домой, раздумывая о том, что сегодня произошло. И чем больше она размышляла, тем сильнее поражалась своему поведению. Как безобразно она поступила! И, главное, совершенно не понимала этого! Просто затмение какое-то нашло, приступ махрового эгоизма. Раньше такого не случалось. Хорошо пришел Лёша и вывел её из этого состояния. Это же надо! Завалилась дрыхнуть, вместо того, чтобы пойти в хоспис! А ведь там была уйма работы. Лизе пришлось за двоих вкалывать. А Ваня! Он так разволновался! Стоило только включить мобильный, как он тут же позвонил и сказал в точности то же самое, что она услышала от него сегодня во сне! Да-да! Оказывается, перед тем, как начался кошмар с котёнком, ей приснился Ваня. Этот эпизод неожиданно всплыл в памяти во время разговора с Лёшей.

"Ну, как ты, Ванечка?" – спрашивала она, вглядываясь в измождённое бледное лицо мальчика. "Не спал. Лекарство плохо подействовало, и всю ночь внутри ужасно жгло". – "А что Николай Фомич? Ты ему сказал?" – "Да. Он обещал увеличить дозу... Нина, а я успею справить день рождения?" – "Ну, зачем ты так говоришь, Ваня? Ты и сам знаешь, что мы обязательно отпразднуем твой день рождения, обязательно! В субботу, как договорились". – "Ты точно придёшь?" – "Ну, разумеется! Конечно! И не только я. Все!" "Хорошо, – Ваня улыбнулся, – я буду ждать". И тут он закашлялся, сильно, глубоко и громко, изо всех сил прижимая к груди исхудавшие руки. Лицо его побагровело, исказившись от боли и напряжения, на лбу вздулась синяя жилка, а на глазах выступили слёзы. Нина тихо сидела, ожидая, пока пройдёт этот неистовый приступ, и ей казалось, что Ванина грудь вот-вот разорвётся, а вместе с ней разорвётся и её собственное сердце.

Потом Ваня исчез, и она вроде бы оказалась у себя в комнате, где на неё и напала эта огромная тварь. Она смутно помнила только хищный прыжок тёмного тела и яростный блеск красных глаз, но при этом почему-то была абсолютно уверена, что это чудовище – её котёнок.

Проходя мимо книжного магазина, Нина увидела невысокого сухонького старичка в застиранной почти до полной потери цвета рубашке и заношенных брюках. Он стоял возле небольшого раскладного столика с книгами. То были разные издания, некоторые сильно потрёпанные, но большинство томиков находилось в приличном состоянии. Дедушка явно пытался распродать книги из собственной домашней библиотеки. Нина подошла к столику.

– Вот, пожалуйста, посмотрите, тут есть и проза, и поэзия, – сказал дед неожиданно глубоким сильным голосом.

Нина взяла одну из книг.

– Георгий Иванов, – тут же прокомментировал старик её выбор, – первый поэт русской эмиграции. Если любите поэзию, берите! Отдам недорого. Прекрасные стихи. Явление в литературе двадцатого века.

– Хорошо, я возьму. Сколько с меня?

Старик назвал сумму.

– Действительно, дёшево, – Нина вернула том на столик и полезла в сумку за кошельком. – Вот, – она протянула деньги старику.

Тот уже держал книгу в руках, ласково поглаживая корешок. Чуть помедлив, он взял купюры и как-то неохотно протянул томик. Было видно, что ему нелегко расставаться с книгой любимого поэта. Нине стало жаль деда.

– А может, пусть она у вас останется? – девушка положила книгу на стол. – А деньги возвращать не надо.

– Да вы что? – в голосе старика вдруг зазвенел металл. – Немедленно заберите! Нешто думаете, я прошу у вас подаяния? – Он гордо выпрямился, сверля покупательницу взглядом.

– Извините, – пробормотала она и, схватив томик, убрала его в сумку. – До свидания.

– Всего хорошего и спасибо за покупку, – как ни в чём не бывало улыбнулся дед.

Остальную дорогу Нина прошла скорым, размашистым шагом и спустя несколько минут была уже дома. Открывая свою квартиру, она чуть не задела дверью котёнка. Видно, он ждал её в прихожей прямо возле порога и теперь едва успел отскочить. Выглядел он уныло. Бока опали, мордочка осунулась, шоколадная шерсть поникла.

– Ох, я – свинья! – воскликнула Нина, перехватив укоризненный взгляд котёнка. – Забыла оставить тебе еды! Прости, прости меня, малыш!

Она поспешила на кухню и открыла холодильник:

– Что тут у нас? Ага, вот. Будем есть сосиски!

Достав четыре штуки, она две бросила в кастрюлю вариться, а две положила в миску котёнка.

Вынимая из сумки купленную книгу, она вспомнила нищего, но гордого старика. "Образованный, аккуратный и ещё полный сил, он, наверняка, всю жизнь добросовестно работал, а теперь вот... Ах!" Внезапный прыжок котёнка оборвал её мысль. Только что он стоял на полу, спокойно поедая сосиску, и вдруг, одним молниеносным скачком, оказался на столе, напротив Нины. Глаза его горели красным блеском, и казалось, сейчас он бросится на неё и вцепится в лицо. Она в ужасе отпрянула и, налетев на плиту, опрокинула кастрюлю с сосисками. Левую руку обдало кипятком, и Нина закричала от нестерпимой боли, а потом в ушах зазвенело, и всё погрузилось в черноту.

Придя в себя, девушка обнаружила, что сидит на полу в кухне в луже разлитой воды. Котёнка поблизости не было. Нина стала подниматься и, поскользнувшись на раздавленной сосиске, едва не потеряла равновесие. Она ухватилась за плиту, и тут же вскрикнула, увидев собственную руку. Предплечье и кисть были бордового цвета и покрыты пузырями. Некоторые лопнули, превратившись в страшные открытые раны, окружённые лоскутками кожи. Ожог выглядел жутко, но боли не было. Совсем. И это привело Нину в не меньший ужас, чем зрелище изуродованной кипятком кожи. Внутри у неё всё похолодело. "Почему, почему я ничего не чувствую?! Рука будто мёртвая! Что случилось?" Девушка медленно согнула и разогнула руку в локте, затем покрутила кистью, сжимая и разжимая пальцы. "Действует нормально, слава Богу", – Нина сглотнула и пальцами другой руки осторожно дотронулась до обожжённого места. Никаких неприятных ощущений, за исключением липкости сукровицы. "Наверное, всё равно надо её забинтовать, иначе попадёт грязь".

Нина подошла к столу, где в ящике хранились медикаменты. Взгляд упал на книгу. "Зачем я купила эти стихи? Только деньги зря потратила! Старику они нужны! А мне что, разве нет? Он уже прожил жизнь! – Нина вдруг поймала себя на том, что по-настоящему разгневана, и это её удивило. – Что со мной? Старик... Почему я злюсь на него?.." Мысли путались и ускользали. "...Нужно забинтовать руку". Она выдвинула ящик, но бинта там не оказалось. "Был же вроде. Может, в комнате, в шкафу?"

Нина вошла в комнату и остановилась как вкопанная. Котёнка больше не было. Вместо него в корзине лежало тёмное бесформенное существо, и его толстое мохнатое тело там едва помещалось, так что между прутьев пучками торчала наружу длинная коричневая шерсть. Существо, похоже, спало, и Нина стала тихо отступать назад, не сводя с него широко открытых от изумления и страха глаз. От мысли, что оно может проснуться и посмотреть на неё, Нину обуял ужас. Почему-то именно это пугало больше всего. Его взгляд.

Существо зашевелилось, и Нина замерла, слушая стук собственного сердца. Казалось, время почти остановилось, и она, не отрываясь, смотрела, как существо неторопливо растянуло, зевая, пасть и начало медленно открывать глаза. Словно под гипнозом она следила за его веками. Вот они дрогнули, и стали потихоньку раздвигаться. Щели между ними делались всё шире, пока вдруг не вспыхнули красным светом, заставив Нину очнуться от ступора и пулей выскочить из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Ледяная волна страха обострила восприятие, и Нина вдруг почти физически ощутила, как с её сознания спадает мутная пелена. В памяти неожиданно ярко всплыла вторая часть вчерашнего сна.

После того как ей приснился Ванечка и его мучительный кашель, место действия сна неожиданно сменилось, и Нина оказалась у себя в комнате, в постели. Вокруг было темно, а прямо напротив светились два красных огонька. Вскрикнув, Нина резко села на кровати и, нашарив выключатель стоявшей на тумбочке лампы, нажала кнопку. Но свет не зажёгся. Она отчаянно щёлкала выключателем, но лампа не загоралась. Оставив бесполезные попытки, Нина, задыхаясь от ужаса, смотрела, как огоньки медленно плывут к её постели, и тут вдруг услышала тихий шелест. От страха она не сразу поняла, что это шёпот, и только спустя некоторое время сумела различить слова: «Не бойся! Я не сделаю ничего плохого. У тебя есть то, что тебе не нужно. Я заберу это, и тебе станет лучше». Приблизившись к кровати, огоньки подпрыгнули, и что-то мягко стукнуло по матрасу. Нина задрожала и вжалась спиной в стену. Теперь она смогла явственно различить силуэт котёнка с двумя горящими, как угли, глазами. «Что тебе надо?!» – хотела выкрикнуть Нина, но вместо связной речи из горла вырвалось лишь сдавленное мычание. Однако котёнок ответил: «Боль! БОЛЬ! Вот что мне надо. Я заберу твою боль. Отдай её мне! Оотдаайййй», – прошипел он и запрыгнул девушке на колени. «Прочь!» – взвизгнула Нина и попыталась вскочить, но всё вокруг стало меркнуть. Последнее, что она увидела, прежде чем чернота поглотила сознание, было растущее на глазах кошачье тело и морда с огромными красными пятнами глаз. Потом морда стала вращаться, расплываясь в бесформенное нечто, и Нине показалось, что и её, и котёнка, и вообще весь мир засасывает какая-то гигантская безжалостная воронка...

Очнувшись, Нина отпустила ручку двери, в которую она, оказывается, вцепилась мёртвой хваткой и всё это время так крепко держала, что занемела рука. Девушка разомкнула пальцы и замерла, успокаивая дыхание и прислушиваясь. В комнате было тихо. Нина посмотрела на ручку двери. Сможет ли он допрыгнуть? Запросто! Она метнулась в ванную, схватила швабру и приставила её снизу к ручке двери в комнату, другим концом уперев в пол. Вот так! Теперь ручка не опустится вниз, даже если он до неё дотянется. Конструкция, конечно, не слишком устойчивая, но для кота... Кота?! Да, какой, к чёрту, кот?!

Нина бросилась в кухню, схватила телефонную трубку и набрала Лёшин номер.

– Лёша, пожалуйста, приезжай! Очень тебя прошу! – скороговоркой выпалила она, услышав знакомое "Алло".

– Нина! Что случилось?

– Ты можешь приехать прямо сейчас?

– Да что стряслось-то?!

– Расскажу, когда будешь здесь!! Пожалуйста! Мне нужна твоя помощь!

– Уже еду.

Нина выскочила в прихожую и, опасливо взглянув на припертую шваброй дверь, устремилась к вешалке для одежды. Вчера было прохладно, и она ходила в лёгкой куртке. Порывшись в карманах ветровки, девушка извлекла мешочек из плотного чёрного полотна. Теперь она понимала, зачем мужчине понадобился этот чехол, но что делать дальше не знала. Она была слишком напугана и взволнована, чтобы трезво оценить ситуацию и принять какое-нибудь решение. Девушка вернулась на кухню и, сев за стол, положила мешочек перед собой. Надо подождать Алексея. Вместе они что-нибудь придумают. Обязательно.

*

– Ваня, привет! – улыбаясь, поздоровалась Нина, заходя в комнату мальчика.

– Привет! – он заерзал, стараясь поудобнее устроиться на кровати.

Нина подложила ему под спину подушку и помогла сесть.

– Что у тебя с рукой? – нахмурился Ваня, увидев её забинтованную кисть. Остальную часть руки скрывал длинный широкий рукав шёлковой блузки.

– Да так, чай пролила, ну, и обожглась немного. Уже не болит. Расскажи лучше, как твои дела?

– Да ничего. Бывало и похуже, – он улыбнулся одними бесцветными губами и указал на пол возле кровати, куда Нина поставила какой-то прикрытый курткой предмет: – А это что такое?

– Это контейнер для переноски животных. А в нём мой котёнок. Федей зовут. Вот решила принести, показать тебе.

Нина поставила контейнер на прикроватную тумбочку, сняла куртку и открыла крышку.

– Ой, а зачем это у него на голове? – Ванины глаза округлились.

– Понимаешь, у Феди редкая болезнь. Из-за неё он не может долго оставаться на свету с незащищёнными глазами.

Котёнок завозился в контейнере и тоненько приглушенно мяукнул.

– Бедняжка! – Ваня вздохнул. – Ему же душно!

– Да, душновато немного. Но я уже заказала ему специальные наглазники. Послезавтра будут готовы. Так что ему чуть-чуть потерпеть осталось.

– Какая красивая у него шёрстка! Такая шоколадная! – Ваня с любопытством рассматривал Федю. – А можно мне его погладить?

– Конечно! И знаешь, я могу ненадолго снять с него мешок. Надо только шторы задёрнуть и дверь в комнату закрыть, чтобы не попадал свет из коридора.

– Давай! – оживился Ваня.

– Только, Вань, пусть это будет нашим секретом, ладно? Ты ж понимаешь, врачи вряд ли будут в восторге, узнав, что я принесла в хоспис животное. Боюсь, после этого меня сюда вообще больше не пустят.

– Я никому не скажу! – с готовностью ответил Ваня, следя за тем, как Нина задёргивает шторы.

– Хорошо, – девушка подошла к кровати и взглянула Ване в глаза. – Я знаю, ты не проболтаешься.

Ваня кивнул. Лицо его было серьёзным.

Развязав шнурок на шее котёнка, Нина аккуратно стянула с его головы мешок.

– Ой! – Ваня испуганно отшатнулся.

– Не бойся, он славный! – ласково проговорила Нина, отступая к двери.

Ваня замер, не смея шевельнуться. Взгляд его был прикован к глазам котёнка. Выпрыгнув из контейнера, Федя мягко приземлился к нему на одеяло.

– Ну вот... ты тут поиграй с ним, а я посторожу, чтобы никто не вошёл, – сказала девушка и, приоткрыв дверь, выглянула в коридор.

*

Отойдя от хосписа, Нина достала мобильный телефон.

– Алло, Лёша, это я. Все получилось замечательно! Я уже иду домой.

– Отлично, я тоже выезжаю и скоро буду у тебя. Ну, как всё прошло? Что он делал?

– Кто, Федя? – Нина улыбнулась, взглянув на прикрытый курткой контейнер, который она несла в левой руке. – А что он мог делать? То же, что и всегда! Забирал боль. Много боли, много! Так напитался, что я едва затолкала его обратно в переноску.