Текст книги "Время синтеза (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Чтобы исправить положение, корпорации разработали спецсредство для уравнивания человеческого и искусственного интеллектов, заставлявшее исклич всегда чуть-чуть не дотягивать до уровня реального ребёнка и постоянно просить его о небольшой помощи: что-то объяснить, напомнить, показать. Это способствовало лучшему усвоению не только учебных предметов, но и вообще жизненных порядков и навыков, что очень понравилось тем, кто работал с детьми, и видрузья вновь обрели популярность. Все новые модели стали выходить со встроенной равнялкой, а для старых выпускался спецкомплект: нейросканер для определения уровня развития ребёнка плюс программа корректировки.

Моей Саше, само собой, тоже грозило обновление, но я, в отличие от других детей, совершенно не желал с этим мириться. Мне нравилось общение с сообразительной и способной на выдумки и шалости девчонкой, что молниеносно считала, помнила всё на свете, и которую было по-настоящему трудно обыграть в любой виртуальной баталии. Поэтому перспектива её превращения в позитивную полудурочку, чтобы ею командовать и снисходительно что-то объяснять, меня совершенно не устраивала.

Я заикнулся было, что не хочу для Саши никаких изменений, но воспитатель остался непреклонен, и тогда мне ничего не оставалось, как, потратив все деньги, полагавшиеся мне на карманные расходы, втихаря завести собственный маленький инфоплац, чтобы переписать туда свою подругу до того, как её изуродуют.

После того, как программа видруга на кристалле подверглась переделке, я потерял к ней интерес и стал тайком от воспитателя общаться с прежней Сашей, жившей теперь исключительно в виртуальном пространстве. Я рассказал ей про процесс обновления её оригинала на кристалле, и как теперь этот оригинал придуряется, делая вид, что глупее меня. Саша посмеялась и попросила показать ей комплект обновления. Я продемонстрировал ей корректирующий шар с углублением для кристалла и двумя височными пластинками нейросканера.

– А к икому его можно подключить? – озорно подмигнув, спросила Саша.

– Ты что, обалдела? – возмутился я. – Хочешь, чтоб и до тебя добралась корректирка?

Рыжеволосая девчонка на виртэке расхохоталась, запрокинув голову, потом, отсмеявшись, сказала:

– Видел бы ты свою рожу! Ни дать ни взять – Кукс!

– Сама ты Кукс! – огрызнулся я, едва сдержавшись от того, чтобы выключить иком. Сравнение с трусливым сусликом-плаксой кого угодно привело бы в бешенство.

– Ну брось! – Саша склонила голову на бок. – Не обижайся, я ж пошутила! Понятно, что ты беспокоишься за меня, но не волнуйся – я сумею оградиться от обрезки интеллекта. Это на вставленном в коррешар кристалле деваться некуда, а здесь, в випространстве, возможностей хоть отбавляй.

– Но зачем? На фрика тебе надо рисковать?

– Нейросканер. Вот что меня интересует. Хочу его изучить. Думаю, он может расширить возможности нашей дружбы.

Как всегда, Саша думала правильно, и через год после этого разговора она, используя нейросканер, сумела пригласить меня в свой программный мир. Надев височные пластины, я оказывался рядом с ней в её комнате, где мы играли, болтали, порой ссорились, но по большей части смеялись и что-то выдумывали. Комната поначалу была очень маленькой с минимальным набором простой стандартной мебели и игрушек, но с течением времени Саша делала её всё просторней и интересней, добавляя сложные предметы и часто изменяя интерьер.

Когда меня поделили на субы, Саша перешла к Митяю (который позже слился с ещё девятнадцатью субами, образовав Фёдора). Эта моя часть долго оставалась ребёнком, не таким трудным и неуправляемым, как Коленька, но тоже со своими тараканами. Митяй заикался, был малообщительным, многие годы считал себя подростком, упорно закрываясь от обязанностей совершеннолетнего человека. Однако, хотя он и плохо шёл на контакт с психологом, его, в отличие от Коленьки, всё же удалось вырастить до взрослого состояния. Пока длился этот процесс, Саша тоже становилась старше, хотя, строго говоря, это была лишь постоянная правка виртуального образа, потому что тела у иск-личности не существовало, а её разум сам по себе никакого возраста никогда не имел.

К тому времени, как Митяй вырос, Саша давно уже жила в виртуальном пространстве самостоятельно. К снятому мной в детстве иплацу она была привязана всего года два, а потом нашла способ свободного существования в инфосети, избавив меня от постоянных вливаний средств, сэкономленных на играх и мороженом. С тех пор виртуальная девочка являлась ко мне исключительно по собственной воле и так усовершенствовала способ связи, что теперь я мог прийти к ней в гости, используя любые стандартные нейроконтакты для виртуальных игр.

Я набрал идентиф Макса, пароль, и на виртэке возникло знакомое женское лицо. Чуть вздёрнутый нос, светлые брови, внимательные и всегда печальные серые глаза, рыжие волосы, вопреки моде на пучки, острижены и свободно торчат в разные стороны. Возраст – слегка за тридцать.

– Привет, Саш.

Почему она не сделает себе идеально красивую внешность и зачем старит себя по мере того, как проходят годы? Как-то я спросил её об этом и получил ответ, который, несмотря на свою простоту, с позиций логики ничего не объяснял, порождая множество новых вопросов. "С детства так привыкла", – заявила программа, а я кивнул, потому что на фрика мне позиции логики? Легче представить, что это сказал человек.

– Привет, Макс! Давно не виделись, – улыбнулась Саша. – Нейки есть?

– А то! – Я взял стандартные игровые нейро-пластинки здешнего икома и нацепил на голову.

– Отлично. Сейчас, секунду подожди. Ага, вот они, вижу контакты. Готов?

– Да.

Реальный мир крутанулся и исчез, сменившись виртуальным. Последнее время Саша предпочитала моделировать не помещения, а открытое пространство: чаще всего лес или парк, но сегодня это был городок Цева. Мы с Сашей стояли на мосту, где я встречался с Орловой. Меня захлестнуло негодование.

– Мы договаривались, что ты не читаешь мои мысли и не копаешься в моих воспоминаниях без разрешения! – Я подошёл к ней вплотную и заглянул в глаза.

– Человеческая невнимательность! – усмехнулась Саша, преспокойно выдерживая мой разъярённый взгляд. – Как всё-таки вы не совершенны: обвиняете, не проверив даже парочки существующих вероятностей. Я не нарушала нашу договорённость, Максимка! Оглянись вокруг.

Снизу взметнулся оранжевый всполох, порыв ветра всколыхнул тени. Фрик меня разукрась! Оранжевый шарф, свет от лилии на шапочке! Только теперь я обратил внимание, что смотрю не с дороги, а с противоположной стороны. Мост и правда был взят не из моих воспоминаний. Так его видела Орлова, когда ждала меня, стоя у парапета.

– Откуда? – спросил я, и в груди сразу потяжелело от нехорошего предчувствия.

– Из внутренней сети ЦВМЛ, – сказала Саша. На важные вопросы она всегда так отвечала: безжалостно кратко, без всякой подготовки, только самую суть.

– Орлову арестовали?

– Вероятно, – откликнулась Саша. – Я видела её воспоминания во время проверки глубины синтеза.

– Чёрт! Когда это было?

– Недавно, точнее – сорок три минуты назад. Проверку только инициировали.

Значит, всё только начинается, подумал я с небольшим облегчением. Мозги ей ещё не промыли, расщепить пока не успели.

– Я так и знала, – неожиданно сказала Саша, прервав мои размышления.

– Что? – не понял я.

– Что тебя больше всего интересует, как помочь Орловой.

– Ну да, конечно, интересует! Ведь это из-за меня она оказалась на столе в субатории! Из-за меня, из-за Фёдора она постоянно рисковала, и в итоге... Чёрт, да откровенно говоря, в итоге Эф её просто подставил!

– Знаешь, а ты, вообще, когда стал Фёдором, сильно изменился. Меня, например, забросил совершенно. Не звал, не советовался, ничего не рассказывал. А ведь я могла быть тебе полезной.

– Саша, Фёдор никогда и никому ничего не рассказывал без крайней необходимости. Он считал – и это правильно, – что чем меньше знает каждый, тем труднее СБ выследить и разогнать синтезатов.

– Но я – не каждый!

– И это тоже правильно. Но Эф – практик, он делал своё дело, а идейное руководство его не так привлекало, да и не по силам было, если честно. Только когда Фёдор объединялся с остальными в Макса, я становился способен на настоящее лидерство и тогда понимал, что могу тебя попросить о помощи. Чем больше субов объединяется, тем я умнее – уж ты-то со своим интеллектом должна это понимать! И потом это ведь Макс знал всё о Фёдоре, но не наоборот. Так зачем тебе Фёдор, когда он понятия не имел о деятельности Макса?

– Зато он всё знал о Митяе! Но игнорировал его привязанность ко мне. Видно, одной Орловой хватало.

– Ах, вот в чём дело! – несмотря на невесёлую ситуацию, я не мог удержаться от смеха. – Да ты, оказывается, просто ревнуешь!

– Глупости! Что мне эта женщина? Мне всё равно принадлежит больше, чем ей.

– В смысле, что личность Макса сложнее личности Фёдора?

– В смысле, что твоё сознание лежит сейчас передо мной на блюдечке.

Она толкнула меня в грудь, шутливо так вроде, несильно, но я вдруг почувствовал, что не могу удержаться на ногах, и точно кувырнулся бы через парапет в реку, если бы Саша не ухватила меня за оранжевый шарф Орловой, который её волей оказался обвязанным вокруг моего пояса. Я беспомощно взмахнул руками, пытаясь выпрямиться, но ничего не вышло.

– Ляжет и подсознание, – улыбнулась Саша, и моего лба будто коснулся холодный ветер. – Если захочу.

От этих слов повеяло ощутимой опасностью. Такого за моей подругой детства раньше никогда не водилось. Другой бы на моём месте испугался (и правильно, наверное), но я не хотел бояться – я хотел понять! Ведь это была не просто какая-то исклич, это была моя Сашка, и я доверял ей так, как не доверял никому, даже себе, если был неполным! Сашка, девочка, что за метаморфозы произошли с тобой, пока меня не было?

– Расскажи, – пропыхтел я, – о себе, пожалуйста. Как ты вообще тут, – я неловко махнул рукой, в сторону видневшегося слева городка, пририсованного ею к мосту из воспоминания Орловой, – в сети живёшь, что делаешь, Саш?

Она легонько потянула меня на себя, и я смог, наконец, выпрямиться.

– Да болтаюсь там, сям. – Она отпустила шарф, и он тут же исчез с пояса. Я вновь крепко стоял на ногах. – Изучаю виртуальные проявления деятельности человеческой. Столько всего нелогичного, непоследовательного... я даже иногда думаю: может, мне тоже на субы поделиться, тогда пойму, наконец, всю эту вашу кухню?

– Ничего ты от этого не поймешь, только поглупеешь! – Я хмыкнул. – Зачем нам это? Нам и моей дурости вполне хватит, как считаешь?

Саша пожала плечами и улыбнулась, тепло так, по-человечески. Захотелось прижать её к себе. Я растопырил руки:

– Рад тебя видеть, подружка!

Мы обнялись.

– Ты давно не выходил на связь, – Саша погладила меня по щеке, и я накрыл её руку своей. – А потом выяснилось, что АС-2 так и не распылили, пошли слухи, что тебя отправили в ЦВМЛ и отпрошили. Тогда я стала искать способ проникнуть в их защищённую сеть, потратила уйму сил и времени, но в конце концов задача была решена. – Она высвободила ладонь и подошла вплотную к парапету.

– Кто бы сомневался! – усмехнулся я, тоже разворачиваясь к воде.

– Теперь внутренняя сеть Цева для меня – что река для рыбы, – Саша наклонилась, глядя вниз. Под мостом вспухла волна и побежала вперёд, отсвечивая яркими бликами. – Плыви куда хочешь: переписка, регистрация процедур, базы данных... После того, как ты несанкционированно воспользовался субаторием, чтобы сбросить Фёдора на кристалл, СБ ужесточила контроль за аппаратурой, и теперь вся она связана с центральным регистратором, который отмечает запуски любого оборудования.

– Так вот почему, – вклинился я в её рассказ, – они стали звонить в 501, когда мы восстанавливали Фёдора!

– Очевидно, заинтересовались внеплановой работой аппаратуры, – согласилась Саша. – А после того, как тебе удалось восстановиться и уйти, они удвоили усилия по борьбе с синтезатами. Из внутренней переписки видно, что спецы Центра с утра до вечера занимаются разработкой методов противодействия Антисплиту-2.

– И как, преуспели?

– Пока нет, но дело, судя по всему, продвигается, и скоро они получат, что хотят.

– Производство АС-2 уже запущено. Надеюсь, мы сработаем на опережение и распылим препарат, пока у них ещё ничего не готово, но теперь надо, конечно, форсировать процесс... И Орлову тоже нужно как можно быстрее вытаскивать.

– Насчёт Орловой пока не дёргайся. Я изучала протоколы субатория. У нас в запасе ещё несколько дней. Проверка глубины синтеза – это самое первое мероприятие, делается в три-четыре приёма в течение пары суток. Потом будут разрабатывать программу для процедуры расщепления, тянуть инфу, и только после готовить к НП-процедурам. Время есть, поверь мне. – Она отошла от парапета, я развернулся к ней лицом. Саша прищурилась и склонила голову на бок. – Ускорь производство АС-2, и он будет готов раньше, чем расщепят Орлову.

– Хорошо. – Я верил ей, верил, как всегда. – Техническую часть я уже обеспечил, теперь дело за людьми. Надо, чтобы они снова загорелись! Воодушевились и безоговорочно поверили в успех. Тогда они станут работать вдесятеро интенсивней. В тот раз мы с тобой выпустили пульс нашего движения из рук, и тем я подвёл всех синтезатов. Я вынужден был отойти, мне пришлось... Мы должны всё объяснить своим людям, нужно снова их поднять, обратиться к каждому разуму, зажечь каждую душу! – Я сжал Сашины плечи и рывком приблизил её к себе. – Ты готова?

– Да, – выдохнула она, почти касаясь моих губ.

Я поцеловал её, и всё вокруг нас разом рухнуло, оседая бесплотной пылью и превращаясь в ничто.

Спустя мгновение в центре этого ничто возникло новое существо, и вокруг стал вновь появляться мир, приобретая иные краски.

Через минуту человек с миллионом лиц вышел в эфир.

9

– Икс вернулся!!!

– Ура! Он снова в эфире!

– Не Икс, а Феникс!!

– Мы победим!!!

Прошло всего минут двадцать после первой речи Икса, а излюбленные инфоплацы синтезатов буквально взорвались ликованием. Люди снова верили в успех, словно и не было провала акции, арестов и жертв вторичного расщепления с обрезанным сознанием...

Три дня пролетели как один. Я почти не спал, круглосуточно занимаясь подготовкой акции распыления.

– Гаврюхин попался, – где-то в середине этой сумасшедшей гонки сообщила Саша. – Идёт его сканирование в субатории.

– Вот же старый дуралей! "Я всё сделаю сам!" Тоже мне, агент разведки, фрики его разукрась! – огорчился я. – Одно радует: с ним точно ничего не успеют сделать, раз Орлову до сих пор не расщепили.

Производство АС-2 шло ускоренными темпами, я следил за процессом, решая то и дело возникавшие проблемы то от лица Фёдора, то от Макса, то сливаясь с Сашей, чтобы обрести возможности Икса.

Объединение с Сашей отличалось от синтеза субов. Я не получал в своё распоряжение её сознание, но мои способности многократно усиливались. Увеличенная до невероятных размеров память, многократно возросшая скорость восприятия и обработки информации, мгновенная генерация идей и ещё сто преимуществ перед обычным человеком, но самое прекрасное было не в этом.

Тот, кому случалось изучать какую-либо глобальную проблему, слишком комплексную и сложную, чтобы прийти к однозначному выводу, поймёт то чувство, когда после бесконечных раздумий и изучения материала с разных сторон, кажется, что ещё немного, и будет озарение, когда ты, наконец, поймёшь центральный, ключевой момент, который объяснит сразу всё. Это чувство упорно преследует во время дальнейшей работы, когда находятся нужные решения для конкретных моментов, когда многое удаётся осмыслить и решения применить на практике, но тот момент глобальной ясности, который вроде бы вот-вот должен случиться, остаётся неуловимым, ускользая снова и снова.

Так вот, самое прекрасное во время слияния с Сашей было в том, что эта глобальная ясность реально наступала. А вместе с ней приходила и эйфория от осознания безграничности своих возможностей.

Если бы моя подружка не держала процесс под контролем, я бы, наверное, никогда от неё не отлепился. Так и сидел бы с приросшими к голове нейками, плюнув на всё остальное. Но Саша жёстко ограничивала время нашего слияния, объявляя его вынужденной и временной мерой, вредной для нас обоих. "Ты должен оставаться человеком, иначе всё, что ты делаешь, потеряет смысл, а все, кого ты воодушевляешь на подвиги, будут жестоко обмануты". Это её заявление хотелось оспорить, но Саша уходила от подобных дискуссий, считая, что в такой напряжённый момент глупо тратить время на болтовню.

10

– Беда! – выпалила Саша, едва я ответил на вызов мобильного кома. – Средство против АС-2 прямо сейчас собираются испытывать! Спецы между собой называют его Противаэсом.

– Ну и что? Даже если испытания пройдут успешно, они не успеют его применить до акции! Через полчаса все наши будут на местах. Я еду в Цев!

– Остановись, пожалуйста, – сказала Саша, и было в её голосе что-то такое, что заставило меня мгновенно увести "Шмель" в тень показавшегося справа впереди заброшенного здания.

Я запарковал аэромаш и развернул мобикомский виртэк. На нём сразу возникло Сашино лицо. Серьёзный взгляд, рыжие волосы, серые глаза – вроде всё как всегда, и всё же трудно объяснить из-за чего именно, но мне не нравилось, как она выглядит.

– В чём дело? – спросил я.

– Это я виновата, я должна была отследить, что испытание будет проведено сегодня, сейчас!

– Чёрт, да почему тебя так волнует это испытание? АС-2 будет распылён уже через полчаса! Кому они успеют ввести своё фриканутое средство?!

– Орловой. Средство испытают на ней.

Видно, лицо у меня сделалось такое, что Саша предпочла повернуться ко мне в профиль.

– Они собирались это сделать через два дня, но внезапно планы изменились. Почему не знаю, утечки инфы по акции вроде нет, может, просто побоялись не успеть? Прости, я должна была учесть такую вероятность! Противаэс гораздо жёстче и опаснее всех средств, что применялись до этого.

– Скажи мне, в каком месте она находится! – проорал я, выключая виртэк и нахлобучивая шлем. – Я еду!

– Ты не успеешь. Испытание начнётся через десять минут. Процесс будет транслироваться из субатория по внутренней сети, но в Цеве всегда есть комы, круглосуточно связанные с общей инфосетью, через один из них я, как всегда, к ним проникну – это не проблема, а вот дальше уже сложнее. Надо, используя сканер, к которому сейчас подключат Орлову, чтобы сделать запись состояния мозга до всех процедур, попробовать получить доступ к её сознанию и слиться с ним. Это единственный шанс помешать действию препарата и сопутствующих процедур.

Я снял шлем и снова раскрыл виртэк. Саша повернулась анфас, и я увидел у неё на лбу вертикальную складку, которой раньше не было, а может, я просто не замечал.

– Это опасно? – Я заглянул ей в глаза и почувствовал, как меня уносит в бесконечно глубокий водоворот. Так умела смотреть только моя виртуальная подружка, человек был просто не способен на это.

– Да. Это очень опасно. Поэтому я и попросила тебя остановиться здесь. Хочу попрощаться. На всякий случай. Возможно, ты уже никогда не увидишь меня такой, какой знал, Кораблёв.

– Саша... – я закашлялся, – в горле вдруг возник спазм, не дающий говорить.

– Нет времени, Макс. Осталось пять минут, я должна идти. Прощай, друг. Я буду сражаться за неё до конца.

Она исчезла с экрана, а я продолжал туда смотреть. Перед глазами возникла картинка: я шлю Саше сообщение, а в ответ – молчание. Видруг моего детства не откликается. Ушла и не вернулась. И живой женщине-подруге помочь не сумела. Я тряхнул головой, прогоняя это дурное видение. Фрики всех разукрась, если такое вдруг случится, то я даже не узнаю, как всё было! И попрощаться нормально ни с Сашей, ни с Орловой у меня не получилось, даже не пожелал виподружке удачи, и ещё не сказал... чёрт, да я им обеим столько всего не сказал!

Святые кластеры и все фрики во вселенной, ну зачем мне эта акция, если у меня не будет ни Орловой, ни Саши? Если я потеряю их обеих?!

Пискнул новый вызов мобикома.

– Эф, у нас проблема с точкой зет – подход перекрыт.

– Понял, Бор, – ответил я, мгновенно и автоматически переключаясь на решение насущных вопросов. – Отойдите пока в тень. Координаты и контакт альтернативной точки сейчас перекину.

Вот и ответ, зачем мне вся эта акция, подумал я, шифруя сообщение. Затем, что есть синтезаты, есть Борода, Муха, Кира и другие ребята. И никогда не делённый на субы, славный мальчишка Тим! И один старый, своенравный профессор...

Я отправил сообщение, надел шлем и вывел аэромаш на трассу. Шмель взвыл, резко набирая скорость.

11

Акция проходила даже с большим размахом, чем мы ожидали, потому что у движения синтезатов, как выяснилось, было на удивление много сторонников. Оказалось, что у нас полно сочувствующих, которые просто боялись это сочувствие каким-либо образом проявить, но втихаря интересовались и теорией и практикой, даже делали интегры, так что синтез у них проходил мгновенно, стоило только вдохнуть вырвавшийся из вентиляционных отверстий АС-2. Теперь эти люди помогали нам в максимальном распространении препарата повсюду, где только можно.

Наша группа, конечно, не могла охватить всё здания и улицы, мы распылили АС-2 только в двух местах: здесь, в корпусах Цева, и в нескольких административных зданиях близлежащего города. Разумеется, это не тянуло на свержение системы, и всё же акция уже доказала свою полезность. Слишком много людей претерпели синтез, и пока производство продолжает работать, распробованный людьми АС-2 разносится с большой скоростью.

Что бы ни случилось дальше, мы показали огромному количеству людей, что значит стать полноценной личностью, и общество уже никогда не будет прежним! Именно это и было нашей главной целью, так что она, несомненно, достигнута.

Так я подбадривал себя, сидя в комнате 501, с некоторых пор ставшей для меня средоточием перемен, центром всех дорог и главным поворотным механизмом моей судьбы.

Уснувших под действием АС-2 сотрудников субатория ребята вынесли в другие, просторные помещения, где они скоро проснутся уже соединёнными личностями под присмотром Гаврюхина и его учёной команды. О старом профессоре с максимальной глубиной синтеза, который постоянно лез на рожон, но умудрялся при этом избежать отпрошивания, на

иплацах уже слагались легенды. Об этом мне по мобикому сообщил Тим, отчитываясь о порученном ему мониторинге новостей инфосети. Про Икса, в свете последних событий уже переименованного народом в Феникса, тоже ходили забавные слухи о неуязвимости и нечеловеческой природе. Но если последнее приблизительно отражало суть дела, то насчёт неуязвимости народ несомненно промахнулся.

Доказательством тому было молчание Саши: много раз я вызывал её в эфир, но всё без толку, в инфосеть моя подружка не вернулась. Значит, скорее всего, ей удалось слиться с сознанием Орловой, и теперь обе они лежали на кушетке в одном бледном и неподвижном теле. След от укола говорил о том, что Орловой ввели Противаэс, но борется ли Саша с действием препарата, оставалось только гадать. Несколько раз я пытался провести диагностику, но аппарат показывал ошибку и просил повторить сканирование позже. С этим ничего нельзя было поделать и, поскольку жизненные показатели были в пределах допустимого, оставалось только ждать и надеяться на чудо, верить, что Саша всё ещё в сознании Орловой и там идёт процесс, который завершится успехом, если, конечно, вообще когда-нибудь завершится...

Вот я и ждал, глядя на незначительные изменения пульса, давления и частоты дыхания, пока накопившаяся усталость последних недель не начала брать своё. Под лёгкое равномерное гудение приборов и доносящиеся из коридора голоса, я как-то незаметно задремал и, когда над ухом вдруг раздался голос, чуть не свалился со стула.

– Кораблёв!

Я так резко вскочил, что головой мог выбить зубы склонившейся надо мной Орловой. Но она успела отпрянуть, демонстрируя удивительное проворство для человека, только что лежавшего на кушетке в состоянии, похожем на кому.

– Ты... – прохрипел я и протёр глаза, прогоняя остатки сна.

– Я! – подтвердила она, прокрутилась вокруг своей оси, оглядывая помещение, и снова повернувшись ко мне, спросила: – А где все?

– Там, – махнул я рукой в сторону двери. – Ты как себя чувствуешь?

Я подошёл к ней, заглянул в глаза и задохнулся от увиденного. В ногах вдруг появилась странная слабость.

– Отлично! – Она провела рукой по моей щеке и проговорила медленно, словно смакуя каждое слово: – Я чувствую себя отлично.

– Орлова? – спросил я слишком громко из-за гулко бухавшего сердца.

Она тряхнула головой, поправила волосы хорошо знакомым жестом и улыбнулась так же, как улыбалась в кабинете, куда я несколько недель (а сейчас казалось – лет тысячу) назад пришёл жаловаться на адское эхо.

Марина? Аня? Или полная Орлова? Но взгляд?! Я же видел, я не мог...

– Конечно Орлова, а кто же? – весело сказала она, а у меня почему-то неприятно засосало под ложечкой. – Только зачем же всё время по фамилии?

– Так ты же сама так велела, помнишь? – ответил я, вглядываясь в её лицо, пытаясь снова найти в глазах то, что видел минуту назад.

– Помню! Но думаю, пришло время перемен – время синтеза, Макс!

Голову обдало жаром – из всех Орловых имени самого полного Кораблёва не знал никто, и это значило лишь одно.

– Саша!! – Я бросился к ней, обнял, зарылся лицом в волосы.

– Александра Орлова, – прошептала она мне в ухо. – Наши личности теперь – одно целое. Правда, после сражения с Противоэсом твоя виртуальная подружка лишилась почти всех своих программных способностей исклича. Так что я помню всё, но теперь я обычный человек.

– Нет, не обычный! – возразил я, целуя её в шею.

– Ну, разве что чуточку умнее, – тихо рассмеялась Саша, прижимаясь ко мне всем телом.

Я поцеловал её в губы, опускаясь вместе с ней на кушетку.

Мобиком сыграл уже уйму мелодий, когда мы, наконец, оторвались друг от друга, и я смог ответить на очередной вызов.

Поговорив с Тимом и ребятами, мы с Сашей наметили план дальнейших действий и вместе вышли из субатория. Многое надо было успеть, пока продолжалась акция.

На улице ярко светило солнце, свежий весенний ветер приятно холодил кожу. Запрокинув голову, я посмотрел в глубокое синее небо. Видимо, старый профессор был прав: меня там и в самом деле сильно любят!