Текст книги "Профиль мозга (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Ай, брось! – Трухаков расхохотался. – Не надо меня жалеть, перестань!

– Да я не...

– О-о, не стоит отрицать! – перебил Игорь. – Твоё лицо, в отличие от моего, прекрасно отражает эмоции, а ты даже не представляешь, какой у меня богатый опыт наблюдений за теми, кто видит меня впервые. Если отбросить все малочисленные варианты, то в основной своей массе люди делятся на две категории: одни меня жалеют, а другие боятся. Вот новенькая медсестричка, например, из вторых, хотя и привыкает помаленьку, а ты – явно из первых!

– Ладно, – вздохнув, признал Денис. – Мне и правда жаль... что ты... что тебе...

– А может, чайку? – снова перебил его Трухаков.

– Давай! – с облегчением кивнул Денис.

– Тогда пойдём в приёмную, там у меня синтромат – такой отличный чай варит, просто супер! Самый лучший в клинике, а может даже и во всём Центре! – Игорь многозначительно поднял палец вверх.

– Прекрасная новость! – рассмеялся Денис, следуя за Трухаковым, который уже размашисто зашагал к лифту, чуть припадая на правую ногу.

Проехав пару этажей, они вышли и направились к дальнему концу коридора.

– Прошу! – Игорь открыл дверь в приёмную.

На столе, за которым сидела медсестра, лежал букет роз, такой огромный, что почти скрывал миниатюрную помощницу Трухакова.

– Здравствуйте, – сказал Денис и замер, глядя на цветы.

Их было штук тридцать, не меньше, все нежно-коралловые с сочными, тёмно-зелёными листьями. Розы выглядели такими живыми, что Денису захотелось взять хотя бы одну в руки и поближе рассмотреть столь потрясающее качество печати.

– Добрый вечер, – ответила медсестра. – Игорь Кириллович, а это вам! – она нежно погладила букет. – Только что доставили. Какая сумасшедшая красота! Подарок от благодарной пациентки, – медсестра оторвалась от созерцания цветов и стрельнула глазками в сторону Дениса.

– Асенбаева, что ль, изощрилась? – улыбнулся Игорь.

– Да, она, – медсестра коснулась охватывавшей букет ленты, и в воздухе развернулась открытка.

– Снимите ленту, – пробежав глазами благодарственное письмо, велел Трухаков.

– Зачем?

– Я заберу.

– А цветы? – распахнула глаза медсестра.

– А цветы – пусть останутся вам, Ниночка.

– Правда?! – зардевшаяся Ниночка в мгновение ока сняла ленту и отдала начальнику, всё ещё не совсем веря сказанному.

– Правда, правда, – кивнул Трухаков. – Хотите здесь где-нибудь их пристройте, но лучше, я думаю, заберите-ка эти розы себе домой, нечего им тут всех входящих с толку сбивать.

– Спасибо! – Лицо медсестры озарила счастливая улыбка. – Спасибо, Игорь Кириллович!

– Пожалуйста. А теперь чайку нам сделайте, – распорядился Трухаков, открывая дверь своего кабинета.

– Ага! Я сейчас, одну секунду! – Ниночка метнулась к стоявшему в углу синтромату.

– Присаживайся, – Игорь указал Денису на кресло возле своего стола, а сам устроился напротив.

– Я смотрю, пациенты тебя любят! – улыбнулся Денис, занимая предложенное место.

– Да есть такой грех, что скрывать!

– Почему же грех?

– Ох, да ты даже не представляешь, что мне порой дарят благодарные пациенты, с ума сойти можно. Один кукарекнутый неонатурал с якобы кариесом на передних зубах, вообще, подарил сертификат на "грибок ногтя", ты представляешь? Мне! – Трухаков расхохотался, откинувшись на спинку стула.

– И правда кукарекнутый, – рассмеялся Денис. – Ты, видно, всё же не до конца его вылечил.

– Ну, я же не от кукареку, – Трухаков покрутил пальцем у виска, – лечу, от кошмаров только.

– Вот, кстати, о кошмарах, – Денис посерьёзнел.

В кабинет вошла медсестра с подносом, на котором стояли две чашки с чаем и коробочка с печеньем.

– Спасибо, Ниночка, – поблагодарил Трухаков и, дождавшись, когда она выйдет, спросил: – У тебя что, проблемы со сном?

– Не у меня, у моей девушки. Она... ну, в общем, тут такое дело... – Денис подробно изложил историю Миа. – Завтра её переводят сюда, в клинику, и, конечно, она мечтает к тебе попасть, да запись, говорит, на год вперёд.

– Это правда, – признал Трухаков. – Время на несколько месяцев расписано, но для тебя, Кулак! для тебя-то я уж что-нибудь придумаю! Вылечим твою... как ты говоришь, её зовут? Миа? Странное имя.

– Да у неё отец – японец, вот и назвали Миа. А фамилия – Микамото, гляди, я всё перебросил в сетевую обменку.

– Ага, – Трухаков забрал информацию себе в юнифон. – Всё, не волнуйся. Завтра же я с ней поговорю и намечу план лечения.

– Спасибо, Игорь, я – твой должник.

– Пожалуйста. Всегда рад помочь тебе, я добра не забываю. Ты папку "13Tru" помнишь? Мне было тринадцать лет, когда я в детдом попал, а "тру" – это сразу и от Трухакова и от "правильный" по-английски... Ну?.. Ё-ооо! Там где Валет лепил видео – "запись очевидца на личный юнифон"?.. Для директора!

– А! – вспомнил Денис. – Про банду Клина? Папка "13Tru". Конечно.

– Так вот она всё ещё там, где мы её создали, представляешь? Я недавно проверил: сидит как миленькая! Борька так замаскировал ящик ВВ800, что он до сих пор никуда не делся.

– Я помню, где это. Через левую соседнюю ветку и на мостик – только так можно зайти, – улыбнулся Денис. – Мы столько раз это делали, что вошло в автоматизм. Всё смотрели, что у Борьки получается, записи голосов ему туда накидывали... Я и пароль отлично помню: "Справедливость".

– Точно. Справедливость! Не видать бы мне её тогда, если б не вы... Да что говорить, я ведь в детдоме-то выжил только благодаря вам с Борькой! Как он, кстати?

– Не знаю, – честно ответил Денис. – Мы давно не общались... с год, наверное.

– Да? А что так? В детдоме не разлей вода были!

– Были, – согласился Денис.

В кабинете повисла тишина.

– Ладно, – махнул рукой Трухаков, – не хочешь говорить, не надо... Ты сам-то как живёшь? Чем занимаешься?

– Да работаю... Раньше следователем страховым был, а сейчас, – Денис открыл часть и-кода с удостоверением.

– Управление спецрасследований... Ни хрена себе! – восхитился Трухаков. – Ну ты даёшь!

– Так вышло, – пожал плечами Денис.

– Да ладно! Вышло! Во-первых, в спецслужбы кого попало не берут, а во-вторых, стать сотрудником такой структуры – непростой выбор. Ты ведь теперь не просто гражданин, а человек государственный!

– И что? – улыбнулся Денис. – Ты думаешь – это хорошо? Или плохо?

– Время покажет, – Трухаков опустил голову и с громким хлюпом потянул из своей чашки. – А ты пей чай-то, остынет!

* * *

– Слушай, Аркулов, а может, хватит?

Янтарные радужки Альфы потемнели, зрачки расширились – хорошо знакомые ксенобиологу привычные проявления накатившей на дзетт-человека ярости. Никак не отреагировав на натужное сопение подопытного, Аркулов молча доделал тест и выключил запись.

– Вот теперь, пожалуй, достаточно – для отчёта хватит. Или ты хочешь, чтобы тебя уничтожили?

Альфа не ответил, сжав челюсти так, что скрипнули зубы.

– Не понимаю, зачем каждый раз лопаться от злости, если прекрасно знаешь, что эти исследования и тесты тебе нужны даже больше, чем мне! Ведь это они – они и ещё мои глубокомысленные отчёты оправдывают твоё существование и содержание.

– Вот именно что существование!.. – Альфа дёрнул скованными наручниками руками. Ноги его тоже были связаны, но свободнее, чтобы можно было передвигаться маленькими шажками. – Содержание... да уж, это точно – содержите меня тут, как животное, в вольере.

– Ты сам заслужил такое отношение! – пожал плечами Аркулов, дожидаясь, пока Альфа пройдёт в угол, где была установлена силовая клетка. – На Дзетте чёрт-те чем занимался и здесь продолжаешь вести себя точно так же.

– А тебе не кажется, что я веду себя так, потому что меня вынуждают?

– Я, что ли, вынуждаю? – Аркулов включил клетку, которая следила за тем, чтобы сердце Альфы оставалось внутри силового контура, позволяя дзетт-человеку высовывать наружу руки и ноги. – Да я, наоборот, постоянно предлагаю сотрудничать, а ты отказываешься! Отдай мне Майю, и я перестану истязать тебя этими идиотскими тестами.

– И что? – Альфа протянул руки и, дождавшись, пока Аркулов расстегнёт и заберёт наручники, сел на стул и выставил наружу ноги. – Что будет дальше? – спросил дзетт-человек, следя, как ксенобиолог размыкает ножные браслеты. Ведь сам же сказал, что я ещё жив только благодаря этим тестам! Так что же будет, когда я отдам тебе Майю и стану неинтересен? А? Отвечай! Или ты об этом не задумывался?!

– Задумывался, конечно.

– И что? Что?! Ты можешь назвать мне хоть одну причину, по которой меня оставят в живых?

– Я что-нибудь измыслю, не сомневайся. Если захочешь, разумеется. А то ведь ты только что сетовал, что сидеть, как животное, в клетке – это не жизнь!

– Да, но это не значит, что я хочу подохнуть, чёрт бы вас всех разодрал!

– Хватит беситься! – дождавшись, пока в коридор выедет тележка с аппаратурой, Аркулов вышел и, заперев вольер, отключил силовую клетку. – Сказал же: отдай Майю – и я придумаю, как оставить тебя в живых.

– А я не верю тебе! Не верю! Ты считаешь меня опасным, и когда не останется причин...

– Так чего же ты хочешь? – перебил Аркулов, повысив голос. Разговор становился бессмысленной сказкой про белого бычка и действовал на нервы хуже любого затыка в исследованиях.

– Своди меня в спортзал! – неожиданно выдал Альфа, повергнув Аркулова в такое изумление, что он не сразу нашёлся, что ответить, а дзетт-человек меж тем продолжал: – Ну, пожалуйста! Зал закрывается, ты можешь запереть меня там и наблюдать через стекло, как я разминаюсь...

– Да ты что, совсем на череп опрокинулся?

– А ты посиди безвылазно в этой камере несколько месяцев, – прошипел Альфа, – ещё и не так опрокинешься! И мышцы и мозги – всё, на хрен, откажет! Ты ж биолог – должен понимать!

– Угу, ты ещё попроси тебя в мегаполис погулять выпустить!

– Я согласен дойти в зал со скованными руками, – проигнорировав издёвку, хотя было видно, что это далось ему не без труда, предложил Альфа. – В стекле есть ряд маленьких отверстий, через одно из них просунешь мне ключ, я расстегну наручники, потренируюсь, застегну обратно, отдам тебе ключ, и ты проводишь меня сюда.

– Ну и бред! – покачал головой Аркулов. – У тебя и правда совсем котёл закоптило. И вот ещё интересный вопрос: откуда ты знаешь про стекло и отверстия? Ты же никогда не был в местном спортзале!

– Ну... так, вспомнил некоторые помещения на станции "Дзетта", подумал и...

– Это Кривочук! – перебил его Аркулов. – Подумал ты, ага! Да это Кривочук тебе про зал рассказал, то-то он, гад, возле тебя отирался...

– Да при чём тут Кривочук! Ну, даже если я и спросил его про спортзал, а он мне ответил, это ж не секретная информация! Какая вообще разница, откуда я знаю?

– Большая! Очень большая, – лицо Аркулова побелело от злости. – Ну, сукин сын! Я этого ему так не оставлю! – Он развернулся, собираясь уйти.

– Да забудь ты про Кривочука, Аркулов! – Альфа всем телом обрушился на разделявшую их решётку вольера: – Тебе кто больше нужен – он или Майя?! Я готов отдать тебе Майю, ты что, не понял?

Ксенобиолог остановился.

– Ты думаешь, я поверю, что ты отдашь мне Майю, за то, что я свожу тебя в спортзал? – он повернулся, с усмешкой глядя на Альфу.

И тут вдруг в голову Аркулова толкнулся до боли знакомый, но очень слабый открывающий посыл.

"Майя?!" – ксенобиолог вышел в ментальное поле, стараясь наладить связь, но коридор не получался, связь ускользала, рассыпалась, размазывалась.

"Папа!" – посыл едва дошёл, смазанный, нечёткий, как крик из-под целой горы подушек, так что Аркулов скорее догадался о его содержании, чем разобрал. И пусть это не шло ни в какое сравнение с той кристальной ясностью, к которой он привык в общении с дочерью, – он знал, он был уверен – это она, его Майя!

Полностью отрешившись от внешнего мира, Аркулов сосредоточился на удержании связи с дочерью в ментальном поле.

"Детка моя, ты как?" – "Никак..." – "Что значит никак?" – "...С-с-с-плю..."

"Сопишь?" – не понял Аркулов, но ответа не последовало, соединение исчезло резко и как будто безвозвратно. Он толкнулся к Альфе, но тот был закрыт.

– Восстанови связь! – вслух потребовал Аркулов, не выходя из ментального поля.

– Восстановлю, когда выполнишь моё условие.

– Да ты что, в самом деле, совсем идиот?! – взъярился Аркулов, мгновенно свернув свою телепатическую активность. – Мы находимся в Управлении спецрасследований в ведомстве контрразведки, не забыл? Везде охранные системы, камеры, дежурные! И всем разрешено носить оружие! Да едва я тебя из вольера выведу, как нас тут же задержат, после чего тебя прямо на месте убьют, а мне – измену родине припаяют!

– Да ладно! Не драматизируй. Выключил же ты сейчас запись, чтобы спокойно со мной о Майе поговорить.

– Да я выключил отдельную видеозапись тестов, потому что они завершены, но общая-то камера всё равно пишет! Просто без звука, потому мы спокойно и говорим.

– Значит, придумаешь, как это всё обойти! Ты же гений, вот и используй свои гениальные мозги по назначению.

– Использую! – у Аркулова дёрнулась щека. – Так использую, что мало тебе, сволочь, не покажется. Или ты думал, я стану покорно ждать, пока ты будешь в час по чайной ложке приоткрывать мне связь с Майей?

– Это был жест доброй воли! Показать, что я не против сотрудничества.

– Ах, не против? – ксенобиолог улыбнулся такой злобной, акульей улыбкой, что дзетт-человек невольно отодвинулся от решётки назад. – А если я пытать тебя буду? Просто тупо пытать! Станет тогда твоя воля доброй навеки? А? Как тебе такое сотрудничество?

– Тогда ты причинишь боль и Майе тоже! и вообще рискуешь больше никогда её не услышать! – Альфа впился в глаза Аркулова ястребиным взглядом – жёлтым и яростным.

– А ты рискуешь завтра же сдохнуть! – процедил ксенобиолог и, резко развернувшись, направился к выходу.

– Ты ещё пожалеешь! – прошипел Альфа вслед. – Пожалеешь.

* * *

Генерал Самсонов согласился с Денисом, что почти одновременное бесследное исчезновение Малышева и Вислоноговой – двух самых талантливых из всех приглашённых в "Отдел МС" кандидатов – не может быть совпадением, и инициировал расследование.

Точки, где бывали и засветили свои и-коды пропавшие, оказались самыми обычными: транспорт, магазины, синтро и прочие общественные места, где отоваривается или пользуется какими-либо услугами каждый человек в мегаполисе, так что тут ничего интересного найти не удалось. Оставалось надеяться, что и-коды ещё всплывут где-нибудь снова, и быть готовыми оперативно прибыть на место.

Юнифоны парня и девушки были выключены, но тут дело обстояло не так безнадёжно: почти сразу обнаружился номер, по которому недавно звонили оба исчезнувших. На сегодняшний день это оказалось единственным, что их связывало, потому что знакомы они не были и больше ничего общего между ними выявить не удалось. Запеленговать юнифон не получилось, система выдавала заведомую чушь, будто сигнал исходит с Луны, что говорило о поставленной на аппарат защите от обнаружения. Спецы, конечно, сразу же начали ломать защиту, но это оказалось непростым и долгим процессом – обладатель номера явно не поскупился на усовершенствование своего юнифона.

И-код, на который был записан номер, принадлежал некоему Коленкину Петру Родионовичу – он в настоящее время нигде не работал, давно ничего не покупал и на транспорте не ездил, а по адресу, где был зарегистрирован, уже несколько лет проживали совсем другие люди. Плата за юнифонный номер проводилась исключительно с кэш-карт, так что и тут и-код не засвечивался.

Такие меры предосторожности хозяина юнифона говорили о том, что вряд ли удастся его быстро найти, поэтому, когда и-код Коленкина вдруг всплыл в одном из синтро города, Денис с Беркутовым, хоть и выехали на место немедленно, на многое не рассчитывали. Вряд ли столь предусмотрительный человек мог так глупо проколоться: тут явно было что-то не так.

А когда они увидели немытого года два Коленкина, жадно пожиравшего дешёвый суп, всё сразу стало ясно.

– Я не украл, я заплатил! – ухватив миску с супом обеими руками и близоруко щурясь на виртек с удостоверениями незнакомцев из спецслужбы, заявил Пётр Родионович, тряся свалявшимися, давно не стриженными патлами. – Чемодан тащил! Мне денег за это дали.

– Никто не собирается отнимать у вас суп, – успокоил его полковник. – Просто ответьте на наши вопросы.

– Вопросы? – лицо Петра Родионовича вытянулось в таком неподдельном изумлении, будто Беркутов потребовал от него написать научную монографию.

– Где ваш юнифон? – кисло спросил Денис, уже зная, что ответит Коленкин.

– Какой ещё юнифон? Не крал я никакого юнифона, нет у меня ничего!

– Вот этот, – Денис отскринил номер на стол.

– А это чего? – не понял Коленкин, всё так же крепко сжимая миску и таращась на цифры.

– Номер юнифона, – терпеливо объяснил Денис, – который зарегистрирован на ваш и-код.

– Но у меня нет номера! И юнифона нет...

– Да мы уж видим, – скользнув взглядом по нечёсаным волосам и оборванной одежде допрашиваемого, ответил Беркутов. – Однако факт остаётся фактом: номер зарегистрирован на вас два года назад, так что постарайтесь вспомнить, как это было.

Вместо ответа Коленкин придвинул к себе миску и остервенело заработал ложкой, брызгая супом на свою и без того грязную бороду.

Денис посмотрел на полковника.

– Да пусть поест, – решил тот. – Заодно и в своём котле дурном помешает, глядишь, что и всплывёт...

– Вспомнил! – вдруг выкрикнул Коленкин, звонко треснув себя ложкой по лбу. – Я вспомнил: это же водка "Кристальная"! Ох и вещь была, ох и вещь! Я до этого такую только однажды пил, ещё в детстве!

– В каком детстве, Коленкин, вы в своём уме? – строго посмотрел на него полковник.

– Ну, то есть, – смутился Пётр Родионович, – мать просто жива была ещё, вот я и... а мне восемнадцать-то было... или девятнадцать...

– Ближе к делу, Коленкин! – оборвал его Беркутов.

– А... а какое дело-то? – лицо Петра Родионовича исказилось от напряжённой работы мысли.

– Вы сказали, что с зарегистрированным на ваше имя юнифоном как-то связана водка "Кристальная", – напомнил ему Денис.

– А! – сразу воодушевился Коленкин. – Ну да! Налил он, значит, мне этой водки в стакан, я выпил, а он...

– Кто "он"? – уточнил полковник.

– ...Мужик, – чуть подумав, кивнул Коленкин.

– И как этого мужика звали? – поинтересовался Денис.

– А хрен его знает, – пожал плечами Пётр Родионович. – Он мне не говорил вроде... а сказал: поможешь с и-кодом, дам денег... А чего делать-то надо? Да ничего особенного, говорит, юнифон на себя оформишь и мне отдашь, а я тебе тогда денег до хрена на кэшку залью и бутылку эту отдам. Ну я и согласился... оформил на свой и-код скобку, он её забрал, с кэшки за номер оплатил и мне её отдал, дал "Кристальную", а потом... потом чего-то уже не помню...

– Понятно, – констатировал полковник. – Как он выглядел?

– Кто? – хлопнул глазами Коленкин.

– Мужик с "Кристальной"! – ответил Беркутов, как показалось Денису, с трудом удерживаясь, чтобы не обматерить допрашиваемого.

– Да обыкновенно выглядел... – нахмурился Пётр Родионович и ненадолго примолк, постукивая себя ложкой по лбу. – Мужик и мужик...

– Сюда посмотрите, – Денис развернул виртэк с объёмным портретом человека в маске из рекламного буклета.

– О! – удивился Коленкин. – Так вот же он!

– Вы уверены? – Беркутов посмотрел на Петра Родионовича с подозрением.

– Да, да, – подтверждая каждое слово ударом ложки по лбу. – Точно! Это он и есть!

– Спасибо, Коленкин, вы нам помогли. Может быть, нам понадобиться поговорить с вами ещё, постарайтесь не исчезать из города.

– Да я тут, – обрадовавшись, что от него скоро отвяжутся, Коленкин расплылся в улыбке, – я всегда в этом районе, тут ночлежка есть, у Второго Банного, знаете?

Полковник кивнул.

– Там сплю, если холодно.

– Хорошо, – к изумлению Дениса, Беркутов извлёк откуда-то из внутреннего кармана тонкий пластеновый прямоугольник, где на белом фоне были напечатаны чёрные цифры юнифонного номера. – Вот, держите, если что случится или что-то вспомните, звоните мне с любого юнифона – разговор оплатит Управление.

– Ага, – Коленкин отложил ложку, вытер об себя руки и только потом осторожно взял пластеновый прямоугольник и, внимательно рассмотрев, убрал куда-то глубоко под куртку.

– А я и не знал, что в природе ещё водятся такие визитки, – сказал Денис, – неэлектронные.

– Ещё как водятся, – уверил его полковник. – Одна беда, они, в отличие от электронных, быстро кончаются, когда приходится иметь дело с определённой категорией граждан. – До свидания, Коленкин.

– До свидания, – откликнулся Пётр Родионович. – А на чай немножко не дадите?

Посмотрев на полковника – тот неопределённо махнул рукой, мол, как хочешь, – Денис перевёл бродяге небольшую сумму:

– Купите себе бифштекс.

– Ага, спасибо, обязательно! – Коленкин вскочил. – Счастливо, до свидания, я пошёл! – И он пулей вылетел из синтро.

– Куда? – удивился Денис. – Вот же синтроматы.

– В них выпивки нет, – усмехнулся полковник. – Такой вот бифштекс... местного разлива.

– Ну и ладно! Дело хозяйское, – философски заключил Денис.

– Как ты думаешь, – спросил его Беркутов, – Кто-то ещё носит точно такую же маску или это именно тот друг моего спятившего информатора?

– Такую же маску? Нет! – покачал головой Денис. – Больно уж странное совпадение, нет, нет! Я уверен, что это именно тот друг, про которого говорил сосед Прутикова.

– Согласен, – раздумчиво кивнул полковник. – Выходит, эти два дела связаны. Но как ты об этом догадался, почему ты вдруг Прутикова вспомнил?

– Интуиция, – пожал плечами Денис. – Просто пришло в голову и всё.

– Вообще-то, если поразмыслить, – сказал Беркутов, когда они уже вышли из синтро и садились в служебный мобиль, – то ты прав: эти два дела имеют больше общего, чем кажется с первого взгляда.

– Это ты об экстрасенсорных способностях? – догадался Денис.

– Да, хотя Прутиков сильно отличается от Малышева и Вислоноговой. У них обоих – буферсон, травмы мозга, а у этого – что? Геноптик-танцор, буферсон был не зафиксирован.

– Не просто не зафиксирован, а его в принципе быть не могло! Нельзя стать геноптиком с буферсном, так мне Валера сказал, и это правда: можешь медицинскую литературу почитать, убедишься. Буферсон – абсолютное противопоказание для генопты.

– Но откуда же у него тогда вдруг возникли способности видеть ближайшее будущее? Генерал говорил, чтобы стать экстрасенсом, нужно быть буферсом.

– Нужно иметь определённый профиль мозга, – поправил его Денис. – Спецы называют его цепким. Да, буферсон сопровождается цепким профилем мозга, но не таким, как у экстрасенса, потому нужны травмы, чтобы усилить свойства профиля. То есть цепкий профиль мозга достаточной силы, а вовсе не буферсон, нужен для появления экстрасенсорных способностей, понимаешь разницу?

Слушавший Дениса крайне внимательно полковник уверенно кивнул.

– И хотя, официальная наука утверждает, что профиль мозга не может быть изменён извне, мы с Топольковым пришли к выводу, – продолжил Денис, – что у Прутикова именно так и произошло. Это единственное объяснение. Иначе он бы уже давно спятил! Ещё в тринадцать лет!

– Почему именно в тринадцать? – не понял полковник.

– Потому что профиль мозга формируется к этому возрасту, и если бы у Прутикова была генопта, то цепкий профиль мгновенно вступил бы с ней в конфликт!

– И он воткнул бы себе нож в глаз ещё тогда.

– Ну, что-то типа того.

– То есть, выходит, наш замаскированный друг изобрёл способ сделать из Прутикова экстрасенса, чтобы убить? Слишком уж оригинальный способ, ты не находишь?

– Да уж, – согласился Денис. – Человек, нашедший способ так изменить профиль, в мозгах разбирается, так что не мог не знать о конфликте.

– А Малышев с Вислоноговой зачем этому другу звонили? Им профили менять не надо, они у них и так... как там – цепкие?

– Ну да, цепкие. Да плюс травмы мозга – наверняка, оба обладают экстрасенсорными способностями. Не зря же Топольков отобрал их, чтобы в наш отдел пригласить...

– А я слышал, одного такого вы уже пригласили! – вспомнил полковник.

– Да, Баскаков Алексей.

– Ну и как он?

– Весьма перспективный сотрудник.

– Телепат?

– Нет, у него другое: он с мёртвыми разговаривает.

– Серьёзно? С любыми?

– Нет. В основном он с отцом говорит и ещё с теми, кого на кладбище завербовал.

– Что? – полковник расхохотался. – Завербовал на кладбище?

– Ну да, – улыбнулся Денис. – У него целая система и теория, могу рассказать.

– Нет, – сквозь новый взрыв смеха отказался Беркутов. – Не надо. Ещё только теорий о загробном мире мне не хватало. Я, знаешь ли, практик.

– Ну, на практике Баскаков ещё толком не успел себя показать. Хотя и сообщил, что у меня есть мёртвый друг майор, с которым у нас мозги были связаны. Вот откуда он мог это узнать?

– Ладно, – Беркутов перестал смеяться, но было видно, что к откровению про Борткова полковник отнёсся весьма скептически, полагая, что Денис или преувеличивает, или вообще выдаёт желаемое за действительное. – Дай знать, если вдруг твой Алексей Баскаков Прутикова завербует. Вдруг чего дельное расскажет? При жизни был информатором, так почему и после смерти не продолжить?

– Обязательно, – сделав вид, что не заметил подколки, ответил Денис. – Пока я Баскакова только спросил, нет ли среди мёртвых Малышева с Вислоноговой.

– А он может это определить? – в голосе полковника слышалось сомнение.

– Говорит, что стопроцентно определяет. По изображению. Я показал ему фото наших пропавших, и он сказал: Малышев мёртв, а Вислоногова жива.

Глава 3

Мария Вислоногова была сиротой, но жила не одна, а вместе с бывшей сокурсницей по универу, потому что пока не могла позволить себе обзавестись отдельным жильём. Платили молодым специалистам-технологам пищевых производств немного, так что роскошествовать не приходилось. Соседка Вислоноговой Ира отзывалась о ней, как о серьёзной, ответственной и целеустремлённой девушке, которая много работала, мечтая сделать карьеру, и просто так загулять, никому не сообщив, когда появится, не могла. Мария с Ирой не то чтобы дружили, – с подругами у Вислоноговой как-то никогда не складывалось, – но отношения у них сохранялись добрые, и соседка была искренне обеспокоена исчезновением Маши, стараясь, чем могла, помочь расследованию. Так она вспомнила, что несколько раз видела, как Вислоногова зависает на портале со странным названием «Другой», и теперь Денис тщательно изучал этот сетевой ресурс в надежде выудить оттуда информацию о пропавшей.

Портал был прибежищем тех, кто интересуется всяческой мистикой, паранормальными явлениями, сверхспособностями и т.п. Народу здесь болталась просто уйма: те, кто считал себя экстрасенсами; ведьмы с колдунами всех видов и мастей; исследователи тонких миров, жаждущие сакральных знаний; просто любители необычного – словом, настоящее "поле чудес", а на деле – огромное сетевое болото, где Денис, в поисках нужных сведений, застрял бы навеки, если б не Баскаков.

– А я знаю этот портал! – глянув на развёрнутый виртэк, сказал Алексей. – Я там зарегистрировался ещё год назад, но ходил редко. А недавно мне вдруг прислали анкету-тест. За её заполнение обещали антирек на месяц, поэтому я её не стёр... – Баскаков принялся рыться в своём юнифоне. – Времени пока не было этим заняться, но я отложил себе на заметку, сейчас... где же это, а вот! Вот этот тест, – Алексей перебросил инфу Денису.

– Валера, взгляни! – с пару минут поизучав вопросы, попросил Денис. – Мне кажется, тут по твоей части.

– Определённо, – согласился Топольков, внимательно читая анкету-тест. – Тут, правда, ещё много чего намешано, но, в основном, всё направлено на выявление тех же признаков и закономерностей, что нужны были и нам, когда мы искали таких, как Алексей.

– Любопытно, кто разослал эти вопросы, и заполняли ли анкету Малышев с Вислоноговой, – озадачился Денис.

– Разослал некто под именем Жираф... И если пропавшие ребята тоже зарегистрированы на этом портале и ответили Жирафу, то повезло мне, что не успел сделать то же самое, – заметил Баскаков.

– Правильно соображаешь, – согласился Денис. – Жираф явно пытался отобрать людей по тем же критериям, что и мы, значит, эти двое могли попасть в число отобранных. Вислоногова точно была на портале зарегистрирована, хоть соседка и не знает под каким именем, а Малышев... ну, думаю, тоже. Придётся проверять, кто из сотен тысяч зарегистрированных сделал это с интересующих нас юнифонов, – вздохнул Денис, принимаясь писать соответствующий запрос.

– Возможно, Жираф – это целая организация? – предположил Топольков. – Я просто не могу представить, зачем такое частнику, и откуда он возьмёт столько денег – оплачивать всем заполнившим анкету антирек на месяц. На таких условиях ведь каждый захочет ответить!

– Ну, опросник рассылался не каждому! – возразил Баскаков. – Иначе почему он пришёл мне в личку? Если бы тот, кто составил этот лист, желал протестировать всех подряд, он просто вывесил бы анкету на портале в свободном доступе.

– Надо срочно выяснить, кому ещё ушли такие предложения, – сказал Денис и, закончив писать первый запрос, тут же начал строчить следующий. – Связаться с этими людьми.

– А юнифон Жирафа пробить? – вопросил Топольков.

– Чёрт, точно! Вот же чуть не забыл, – Денис покачал головой. – Давай-ка Валера, займись!

– А мне что делать? – спросил Баскаков.

– А к тебе у меня есть поручение от Беркутова, – оторвавшись от писанины, сообщил Денис. – Что можешь про этого парня сказать? – он отскринил на стол фото Прутикова.

– Холодно, – ответил Алексей, склонившись над изображением. – Умер он... но недавно совсем!

– А ты можешь его... как бы... ну, вызвать, что ли... короче, поговорить с ним возможно?

– Возможно. Но только не сейчас! Сейчас ещё и сорока дней не прошло, нельзя пока дух тревожить!

– Значит, и Малышева, если его тоже, как ты говоришь, нет в живых, тоже пока нельзя?

– Тоже, – твёрдо ответил Баскаков.

– Ладно, – легко согласился Денис. – Тогда надо поехать на работу к Вислоноговой, поговорить с теми, кто с ней больше других общался, начальство расспросить – словом, использовать традиционные способы расследования.

– Понял, – с готовностью кивнул Алексей. – Надо как можно быстрее отыскать девушку. Отец говорит, ей недолго осталось!

* * *

Эх, на т-станцию бы сейчас! Прокатиться в сумасшедшем темпе, оглушить все органы чувств, раствориться в толпе работяг, отключив на время мозги, да нельзя: с работы и на работу он всегда ездит без маски и на личном транспорте – уважаемый доктор, член-корреспондент, изобретатель, лауреат и т.п. Трухаков открыл дверцу подкатившего к выходу из клиники мобиля. Ужасная, неизлечимая болезнь оставляет бедняге немного сил, и все их он отдаёт благородному служению людям, поэтому ни физической возможности, ни времени "вылетать в трубу" у него не имеется. Реноме надо поддерживать. Столь нужный обществу врач не может, да просто права не имеет подвергать себя риску быть задавленным толпой. Трухаков улыбнулся, помахал глядевшему на него из окна Малинкину и неспешно забрался в машину.