Текст книги "Профиль мозга (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Думаете, это спасёт его от последствий? Чёрный тюн изнашивает людей, и любой, даже укрепленный организм в конечном итоге... – врач грустно и устало вздохнул, остановившись возле второй палаты.

– Простите, доктор, но у меня не так уж много времени, – вернул врача к насущным проблемам Денис. – Можно мне сейчас к отцу? Или он что, ещё слишком слаб?

– Да нет, можно, – откликнулся врач. – Идите, думаю, не повредит.

– Спасибо!

– Только имейте в виду, – предупредил доктор, прежде чем открыть дверь, – удар по нервной системе был мощным, так что, – он покрутил рукой возле виска, – пациент ещё не совсем... в себе, если можно так выразиться.

– Не всё понимает? – уточнил Денис.

– Нет, нет! – доктор понизил голос. – Понимает-то он всё, просто его эмоциональная оценка происходящего преувеличена, возможно, искажена, поэтому будьте готовы, если его реакция даже на самые обычные слова или вопросы окажется не вполне адекватной.

– Понял, – так же шёпотом ответил Денис.

Стараясь ступать на цыпочках, на случай, если отец спит, Денис прошёл в палату. Но Аркулов не спал, он лежал на кровати, вытянувшись в струнку, взгляд его беспокойно блуждал по комнате.

– Привет! – Аркулов повернул голову, с трудом, как показалось Денису, фокусируясь на его лице.

– Ну, как ты, отец? – Денис присел возле кровати.

– Да так... – несколько громче обычного ответил Аркулов. – Руки и ноги ещё трясутся, а в остальном... ничего вроде, если не считать бешенства.

– Бешенства?

– Да, да, бешенства! Ё-мое! А ты бы не взбесился?! Ну ничего! Ничего! – он яростно закивал головой. – Я ему это так не оставлю!

– Кому ему? – не понял Денис.

– Да Кривочуку – паскуда, тварь подколодная! – кому ж ещё?! – выкрикнул, брызнув слюной, Аркулов.

– Думаешь, это он всё подстроил?

– Ну не я же?!

– Не ты, – согласился Денис. – Ты из-за этого чуть не умер.

– Вот именно!

– Но почему? Как ты потерял контроль? Как позволил Альфе завладеть парализатором?

– А-а-а, ё-моё! – вместо ответа выкрикнул Аркулов и, зажмурившись, замотал головой из стороны в сторону.

– Это всё из-за Майи, да? – понизил голос Денис. – Ты пытался вытащить Майю, и...

– А тебе-то что?! Зачем тебе, а? – по-птичьи резко склонив голову набок, Аркулов недобро прищурился.

– Ну как это – что? Понять хочу, что случилось, – стараясь говорить как можно спокойней, объяснил Денис. – Тебя ждёт служебное расследование. На записи с общей камеры ничего не понятно: сидите напротив, а потом Альфа вдруг вскакивает и бросается на тебя. Дальше тебя закрыла его спина, потом ты уже без сознания, а он открывает вольер твоим ключом и выбегает с парализом в руках. Ты понимаешь, как это выглядит? Чем вы там занимались? Почему ты продолжал сидеть с ним в вольере? Если проводил ещё какие-то исследования, то где их видеозапись?

– Это генерал тебя ко мне подослал – шпионить? – Аркулов склонил голову на другой бок.

– Если б я хотел шпионить, так полез бы к тебе в голову, надеясь, что ты по слабости мне откроешься, но я же не лезу! Соблюдаю наш уговор и нормально тебя спрашиваю.

– Спрашиваешь, чтобы расколоть, пока я слабый? Чтоб я, плохо соображая, чёрт-те в чём сознался, и меня было легче изничтожить?

– Да перестань! Никто тебя изничтожать не собирается... Хотя от работы на время расследования, конечно, отстранят... Ладно, – Денис поднялся. – Доктор меня предупреждал, что ты ещё не совсем оклемался, так что я лучше как-нибудь потом, попозже, зайду. Поправляйся!

Денис повернулся и двинулся к двери, но отец вдруг остановил его, схватив за руку:

– Подожди! – Ладонь Аркулова была сухой и очень горячей. – Скажи, как там Альфа?

– В смысле?.. – Денис с удивлением посмотрел на отца. – Тебе что, разве не сказали?

– Что Кривочук в него стрелял? Доктор ска... а?.. – Глаза Аркулова застыли, от лица вдруг резко отлила кровь. – Так он что? Альфа что?.. Ты же не хочешь сказать...

– Не выжил, да, – кивнул Денис, снова присаживаясь возле кровати. – Прости, отец... Альфа умер прямо на месте. Я думал, ты знаешь...

– Но как же так?! Подожди, а Майя? Майя! Моя девочка!.. Нет, подожди, Денис, – бормотал Аркулов, продолжая сжимать руку сына. – Ты что-то путаешь. Этого не может быть! – Он резко повысил голос. – Не может быть! Его не убить так просто, он же – дзетт-человек!!!

– Кривочук стрелял в упор, и одна из пуль попала Альфе точно в сердце.

– В сердце, – выдохнул Аркулов, глаза его расширились, губы задрожали, он хотел сказать что-то ещё, но вдруг стал задыхаться, аппаратура возле кровати разразилась громким, тревожным писком.

– Доктор!! – завопил Денис, бросившись к двери, но врач уже и сам вбежал в палату.

– В сторону! – он оттолкнул стоявшего на пути посетителя, подбегая к Аркулову.

Денис отпрянул к стене, ожидая, пока врач разберётся с показаниями приборов и отдаст нужные команды больничному автолеку или запустит медкапсулу.

– Уходите, – бросил доктор через плечо, едва тревожный писк прекратился.

– А с ним всё будет хорошо? – Денис вытянул шею, разглядывая отца. Он больше не задыхался, глаза были закрыты, лицо выглядело спокойным и уже не таким бледным.

– Да, если вы будете себя нормально вести! – Врач повернулся. – Как вы умудрились довести его до сердечного приступа?!

– Я думал, он знает, а вы, оказывается, ему не сказали, что дзетт-человек умер!

– Тварь, которая разрядила в него парализ? Почему не сказал? Я сказал, что её застрелили. А при чём тут это?

– ...Ни при чём, – хмуро буркнул Денис, выходя из палаты.

* * *

В свой отдел Денис сразу не пошёл: мрачное состояние духа требовало разрядки, и он принялся бродить взад-вперёд по коридорам Управления. Очень хотелось поговорить с майором, но ни спать, ни напиваться с утра было невозможно, а те другие способы, про которые постоянно напоминал Бортков, освоить пока так и не удалось.

Ноги принесли его в виварий, к вольеру Тихони, где Денис минут десять стоял, наблюдая, как под присмотром лаборанта возится киберуборщик, наводя чистоту и уничтожая следы пребывания дзетт-шимпа. Денис честно пытался заставить себя размышлять над тем, что произошло между отцом, Альфой и Кривочуком, но ничего не выходило: мысли разбегались, и вместо построения логической цепи событий всё время вспоминался ласковый и симпатичный Тихоня – любимец и отдушина всех, кто имел допуск в подразделение "Дзетт-фактор". Только дзетт-шимпа в этой ужасной истории и было действительно, до острой боли в душе, жалко. От смерти Альфы, а стало быть, и якобы поглощённой им Майи, Денис испытывал одно лишь облегчение. Отцу он, конечно, сочувствовал, но в то же время был рад, что вся эта, тянущаяся с Дзетты, опасная канитель с дзетт-людьми наконец-то по-настоящему закончилась, и Аркулов больше не будет приходить к Альфе в вольер и сидеть там, словно на пороховой бочке. Он так честно и написал в конце своей записки Самсонову: мол, отец, если что и нарушал, то теперь все причины для этого исчезли.

Это, конечно же, Кривочук генералу про извлечение Майи напел, сволочь, больше некому. Узнал об этом у Альфы и при первой же возможности использовал, чтобы отца в дурном свете выставить!.. И зачем только Самсонов велел писать этот бессмысленный рапорт? – наверное, просто не мог в тот момент придумать ничего более дельного...

За полчаса до начала рабочего дня Денис, уже сидя на своём рабочем месте, позвонил Миа, но поговорить толком не получилось: она торопилась на назначенную Трухаковым процедуру и успела только сказать, что сегодня впервые почувствовала себя немного увереннее. Нет, кошмары пока не прекратились, но ей стало ощутимо спокойнее от того, что программа лечения разработана, да таким врачом, что лучшего и желать невозможно. Разговор, хоть и оказался кратким, но всё же поднял настроение, и потому вошедшего в кабинет Баскакова Денис встретил с улыбкой на лице.

Но Алексей на улыбку не ответил, явно пребывая в плохом настроении. Выглядел он не выспавшимся и чем-то крайне озабоченным.

– Здорово! – Баскаков пожал Денису руку и сразу же заявил: – Мне с тобой срочно поговорить надо.

– Говори!

– Я... – Алексей на секунду замялся, а потом вдруг выпалил: – А психиатр у нас в Управлении есть?

– Психиатр? – удивился Денис. – Зачем?

– На всякий случай, если у меня совсем крышку с котла сорвёт.

– С чего бы это? – Денис посмотрел в глаза Баскакову, лицо у того было серьёзным, он явно не шутил. – И почему сразу психиатр? А психолога что, недостаточно? Да и вообще, у нас, между прочим, здесь, в отделе, есть отличный мозговед Топольков! – Денис взглянул на часы. – Через пятнадцать минут придёт.

– А он в сумасшествии понимает?

– Он во всём, что касается центральной нервной системы, понимает! – нахмурился Денис, разглядывая тёмные круги под глазами своего подчинённого. – Что-то мне всё это не нравится!

– А мне-то как не нравится! Всю ночь не спал!..

– Почему?

– Галлюцинация не давала!

– Так, Лёша, спокойно! Давай ты мне просто всё расскажешь, а потом мы вместе решим, что с этим делать.

– Ладно, – покусав губу, решился Баскаков. – Этой ночью я лёг в кровать, и уже стал засыпать, как вдруг явился отец и говорит: проснись и запиши это, и какую-то мешанину из цифр и слов говорит. Я открыл глаза и... слушай... У меня такого никогда не было! Ну, вот он стоял прямо возле кровати, как живой!

– Твой отец? – уточнил Денис.

– Да не отец! – взъерепенился Баскаков так, будто его оскорбили. – В том-то и дело, что не отец!

– А кто?

– Да дзетт-человек этот ваш чёртов, вот кто! Стоит и смотрит своими жёлтыми глазищами – мороз пробирает!

– Альфа?! – Денис даже привстал с места от удивления. – К тебе заявился Альфа?

– Альфа, бета, гамма, дельта – наплевать мне! Меня эта образина всю ночь напролёт рвала, чуть с ума не сошёл! А может, и сошёл...

– Что значит – рвала? – не понял Денис.

– Да то и значит! Когтями полосовал, зубами кусал, чуть ли не напополам разодрал... – Баскаков устало рухнул на стул.

– Пополам, это же как Тихоню!

– Какого ещё Тихоню?

– Да это... наш шимпанзе из вивария, Альфа его убил.

– А-а, – вяло кивнул, отчаянно зевая, Баскаков.

– Ну?

– Чего?

– Что "чего"? Ты сказал, Альфа тебя разорвал, а дальше? Дальше-то что было?

– А дальше всё заново! Опять отец эти странные буквы со словами говорит, велит проснуться и записать, я снова глаза открываю: дзетт-человек стоит и смотрит, а потом набрасывается и рвёт! И так всю ночь напролёт, прикинь!

– Так ты записал?

– Чего?

– Буквы со словами!

– А-а, да! В смысле, хрен ли их записывать, мне после ста раз так мозг насквозь пробило, что и захочешь уже – не забудешь!

– Тогда диктуй.

– Крыса и розовые сопли, два-три-один-пять-девять, королева в ящике!.. Какая-то жуткая чушь, по-моему. Или ты думаешь, это что-то значит? – кисло поинтересовался Алексей, наблюдая, как Денис заносит сказанное в свой юнифон.

– А ты отца своего не спрашивал?

– Да я сейчас не могу с ним связаться, ничего не вижу и не чувствую. Я после этой рвакли вообще ничего не могу, если честно... и ещё всё тело болит, особенно вот здесь, под лопаткой, – Алексей сморщился, заводя левую руку за спину, чтобы показать точное место. – Как будто прут железный воткнули!

– В это место Кривочук всадил пулю, которая Альфе сердце пробила! Нет, этот набор слов и цифр безусловно что-то значит, причём что-то важное. Не зря же всё это ночное представление было устроено?

– То есть ты думаешь, это и правда мёртвый дзетт-человек ко мне являлся, а не я спятил?

– Да ничего ты не спятил, что за ерунда! – отмахнулся Денис. – Вот скажи, ты до сегодняшнего утра знал, что Кривочук стрелял Альфе в спину?

– Нет. Меня же тогда Самсонов обратно в отдел отправил, я труп не видел. Да я и вообще эту образину не видел, я ж только пришёл сюда, у меня и допуска в "Дзетт-фактор" нет. Всё, что я до сегодняшнего утра знал, это что там произошло ЧП – дзетт-человек чуть не убил начальника подразделения, вырвался из вольера и пытался бежать, но его застрелили.

– Тогда как ты увидел, что глаза у Альфы жёлтые, что Тихоню он разорвал пополам, а пуля попала ему в сердце через спину?

– Да, действительно! – на лице Алексея отразилось облегчение. – Как я об этом не подумал? За ночь так котёл перекипел, что уж совсем ни хрена не соображаю!

– Альфа... или что там осталось от него в... – затрудняясь подобрать слово, Денис покрутил рукой в воздухе, – в общем там, откуда ты черпаешь информацию, общаясь с мёртвыми, явно пытался передать что-то важное.

– Но почему тогда он меня рвал?

– Да кто ж разберёт? Такой вот способ нашёл... Сумел ведь как-то на тебя выйти, почувствовал, что ты умеешь с мёртвыми разговаривать! Может, вот только так у него получилось дать о себе знать, а может, хотел важность момента подчеркнуть, да мало ли? Дзетт-люди вообще мозгами сильно отличаются... то есть отличались от людей, так чего гадать-то, главное ведь не это, а то, что он хотел этими словами и цифрами нам сказать! – Денис задумчиво поглядел на запись. – Вот знаешь, если бы Альфа у нас не сидел в клетке без юнифона, то я предположил бы, что это название и пароль какого-то файла в сетевом ящике.

– Возможно, – согласился Баскаков. – Проверь! Мало ли что в жизни бывает?

– Есть файл "Крыса и розовые сопли"! – порывшись в нескольких самых популярных сетевых ящиках, воскликнул Денис.

– Что за странное название?

– Для тебя, но не для Аркулова. – ответил Денис.

Все переданные Альфой слова были из истории Майи, которую за долгие вечера на Дзетте, во время отсидки буфера, отец успел рассказать Денису в деталях: "розовыми соплями" Майя называла специальное, помогавшее вырасти похожей на девочку, питание; крыс она ловила, когда, одичав, моталась одна по подворотням мегаполиса; а королевой её называл Альфа, когда встретился с ней на Дзетте... однако не высший допуск Баскакова не позволял открывать ему подробности о дзеттоидах, так что Денис просто сказал:

– Для него это название как раз таки очень даже значимое, поверь.

– Ладно, – пожал плечами Алексей.

– Создан пользователем Alf полторы недели назад и запоролен. – Денис ввёл цифры и слово "королева". – Сработало, Лёха! Это видео!

Глава 5

«Эта запись делается с личного юнифона доктора Кривочука по моему настоянию для страховки от возможного отказа доктора выполнить обещанную часть работы, когда я уже выполню свою».

Альфа смотрел прямо в камеру, живо напомнив Самсонову тот ужасный день, когда дзетт-люди впервые связались с ним, чтобы сообщить, кто теперь хозяева станции "Дзетта": "Ну, здравствуйте, генерал!.." Тогда у них не было имён, и Самсонов в глаза звал Альфу Предводителем, а про себя – Мохнатым. Покрытая короткой блестящей шерстью морда первого дзетт-человека выглядела совсем по-другому: он был полон сил и стремлений, ментальная связь и объединённый с остальными сородичами интеллект придавал его глазам глубину и сияние живых янтарных кристаллов. Сейчас же на Самсонова смотрели тусклые, ничем не примечательные, жёлтые радужки безрадостного, измученного долгим пребыванием взаперти существа. Нет, генерал вовсе не сочувствовал дзетт-человеку и нисколько его не жалел, просто внимательно смотрел запись, одновременно, в силу многолетней привычки, оценивая состояние говорившего существа.

"Мы с доктором Кривочуком заключили устную сделку, – продолжал меж тем Альфа. – Я помогаю ему сместить Аркулова с должности начальника подразделения "Дзетт-фактор", за что доктор обеспечивает мне побег из здания Управления спецрасследований контрразведки. Сейчас он это подтвердит. Доктор, прошу!"

Альфа увеличил охват камеры, чтобы стало видно стоявшего возле вольера Кривочука.

"Да", – буркнул он.

"Нет уж, доктор, давайте, скажите, как мы договаривались".

"Я помогаю Альфе бежать из Управления", – быстро проговорил Кривочук, почёсывая побагровевшие шрамы на голове. Было видно, как сильно ему не нравится вся эта затея с записью.

"Отлично, доктор, спасибо! Теперь я защищу одному мне известным паролем эту запись, и она будет храниться в неизвестном доктору месте до тех пор, пока я не выйду из этого здания".

– А какие у Кривочука были гарантии, что Альфа не вышлет нам это видео, когда сбежит? – задумчиво пересматривая отдельные кадры записи, спросил Самсонов после того, как Беркутов доложил, что доктор задержан и препровождён со своего рабочего места в допросную камеру.

– Судя по этой записи, только честное слово Альфы, – ответил Беркутов.

– И всё же он согласился.

– Конечно, он ведь никогда и не собирался выпускать Альфу живым на свободу! – сказал Денис. – Кривочук с самого начала планировал подставить с его помощью Аркулова, а затем пристрелить, и здесь, – он показал на доску генерала, где застыл, касаясь рукой шрамов на голове, Кривочук, – просто кормит дзетт-человека пустыми обещаниями.

– Да, Альфа тут особым умом не отличился, – кивнул Беркутов. – Всерьёз поверил, что сможет сбежать. И что, интересно, он планировал делать дальше – пытаться добраться до Дзетты? Глупость беспросветная. Вот к чему привело лишение объединённого интеллекта.

– Ну и прекрасно. Больше никаких объединённых интеллектов! – Самсонов хлопнул ладонью по столу. – С Дзетсами всё будет по-другому. Аркулов мне уже их демонстрировал – достойные экземпляры. Хорошо, он жив остался и сможет довести проект до ума. Кривочуку перепоручать мне бы сильно не хотелось... хотя, скорее всего, пришлось бы... Но, может, я бы и кого другого назначил.

– Вот Кривочук бы взбесился! – расхохотался Денис. – Он-то явно готовился занять место Аркулова, для того его и подставлял, а себя самого героем-спасителем всего Управления делал!

– Ну, стоит отметить, у него могло получиться то, что он задумал, – признал Самсонов, – если бы не твоя бдительность, Кулаков. Молодец, отличная работа!

– Это заслуга не моя, а нового сотрудника "Отдела МС" – Алексея Баскакова.

– Экстрасенса, который мёртвых вербует? – улыбнулся полковник.

– Ну, так он это себе представляет, – пожал плечами Денис. – А как там на самом деле, кто знает? Его мозг придумал удобную визуализацию процесса, дающего доступ к закрытой для других информации: может, это проникновение в ноосферу, может, в пятое измерение, через которое видно настоящее, прошлое и будущее одновременно...

– Ох и фантазёр же ты, Кулаков! – рассмеялся генерал.

– Фантазёр так фантазёр, – согласился Денис, – однако факт остаётся фактом: Алексей сумел получить информацию из головы уже мёртвого Альфы. И только благодаря этой способности Баскакова мы нашли и просмотрели запись!

– Да брось ты, Кулаков, прибедняться! – возразил полковник. – Ты бы всё равно это дело так не оставил, носом бы землю рыл, ради отца-то! Уж докопался бы, кто в действительности несёт ответственность за случившееся.

– Ну, Аркулов, между прочим, тоже виноват, – заявил генерал. – Технику безопасности нарушил, контроль ослабил. Как это произошло, мы у него ещё выясним. Наверняка, это связано с тем, что ты, Кулаков, мне в рапорте изложил. И взыскание за это Аркулов получит обязательно.

– А с Кривочуком что будет?

– А что бывает с предателями? Кровью, как на Дзетте, вину уже искупить не получится, шанс такой только раз в жизни выпадает, – рассудил Беркутов, – значит, в тюрьме будет гнить.

– Хорошо, с ЧП пока ясно, – кивнул Самсонов. – А что там с делом твоего, Юра, информатора и нашими пропавшими?

– Продолжаем работать, Василич. Пробиваем тех, с кем этот Жираф в маске связывался по юнифону Коленкина, вызываем к Кулакову на беседу, – полковник отскринил список номеров на стол и принялся медленно его прокручивать, рассказывая генералу всё, что удалось выяснить у допрашиваемых.

Список был длинным, возле многих номеров стояли пометки, Денис автоматически следил за прокруткой, пока очередная последовательность цифр вдруг не заставила его воскликнуть:

– Стоп, стоп!

– В чём дело? – спросил полковник, останавливая список.

– Этот номер! Я знаю, кто это!.. Очень хорошо знаю.

* * *

Петя Малинкин выдёрнул гермошнур из упаковки пельменей и по кабинету распространился странноватый, не очень-то похожий на мясной, дух. Невольно поморщившись, Трухаков коснулся левой ноздри.

– Что, неприятно пахнет? – обеспокоился Петя, принюхиваясь к пельменям.

Он редко обедал на рабочем месте, предпочитая тихое, маленькое, однако весьма на его вкус неплохо готовящее синтро в десяти минутах ходьбы от Центра реабилитации, но сегодня Петя плоховато себя чувствовал, идти было лень, и он обрадовался, когда Игорь предложил вместе пообедать в кабинете. Еду заказали из не слишком дорогого, но проверенного ресторана.

– Да нет, нормально, – успокоил его Трухаков, настраивая носовой киберимплант. – Просто забыл, что утром вывел чувствительность на максимум. Люблю кофейные инги.

– Что, такие слабые оказались?

– Да нет, просто хочется иногда пожёстче, чтоб вдохнул, и аж звёзды из глаз! Помогает проснуться. – Трухаков вскрыл свой контейнер. Горячее "Пюре с белыми грибами" выглядело аппетитно, и аромат, при средней настройке обоняния, оказался тоже весьма и весьма неплохим.

– А здесь у тебя этих кофейных ингов нет? – вяло проговорил Малинкин и зевнул.

– Здесь нет, – покачал головой Трухаков. – А ты что это, Петюня, сегодня не выспался?

– Ага.

– Да, вид у тебя бледный, – заметил Игорь. – И синяки под глазами... Похоже, вообще всю ночь не спал? Сапожник без сапог?

– Точно, – улыбнулся Малинкин, поливая пельмени сметаной из прилагающегося пакетика. – Здорового сна у меня этой ночью не получилось. Вообще никакого не получилось, если честно. Пришлось принимать успокоительное, но оно почти не подействовало. Не пойму даже, с чего это вдруг?..

– Ну, вот так сразу сказать, конечно, сложно, – отозвался Игорь, хотя на самом деле прекрасно знал, в чём дело: вчера, когда Петя зашёл выпить чайку из знаменитого на всю Клинику Трухаковского синтромата, хозяин кабинета подмешал ему в стаканчик хорошую дозу возбуждающего препарата отложенного действия, так что бессонница Малинкину была обеспечена. – Вероятнее всего, кратковременный стресс от напряжённой работы, но ты ведь геноптик!

– Да, – закинув в рот пельмень, Петя начал было бодро жевать, но вдруг остановился. – Подожди! Ты что, думаешь, это может быть началом генейро?

– Для первой атаки бессонница весьма характерна. Надо будет тебя обследовать.

– Ну, если ты так считаешь, – Петя заметно сник.

– Эй! – Трухаков ласково взял Малинкина за плечо. – Да ты не расстраивайся, всё будет хорошо! Завтра же тебя обследуем и выясним. Скорее всего, никаких признаков генейро мы не найдём.

– Ты думаешь?

– Ну да! – похлопав Петю по плечу, Игорь убрал руку. – Просто я переживаю за тебя, вот и перестраховываюсь. А то кто ж мне будет торты на день рождения дарить?

Петя слабо улыбнулся.

– А знаешь что? – Трухаков активировал свой юнифон. – Я тут программу музыкальную заказал по обработке определённых мелодий, чтоб на них мои новейшие дрим-ряды наложили, и скоро уже она будет закончена. Я ещё никому о ней не рассказывал, сглазить опасаюсь, но тебе-то можно, мы же друзья?

Глядя на Игоря во все глаза, Петя молча кивнул.

– Программа обещает настоящий прорыв. Это будет совершенно новое слово в лечении расстройств сна. Возможно, она даже генейровскую бессонницу победит!.. ну, в общем, хочешь одну, уже готовую композицию испробовать?

– Я? – забыв про еду, Малинкин продолжал таращиться на Трухакова.

– Ты! – подтвердил, рассмеявшись, Игорь. – Если композиция сработает, войдёшь в анналы медицинской науки, не только как мой помощник, но и как первый излечившийся.

– Ты меня разыгрываешь! – недоверчиво улыбнулся Петя.

– Да ничуть! – серьёзно ответил Трухаков. – Ты действительно мой помощник, Петюня! Помнишь, ты мне не так давно приложение делал? Так вот это было для моей новейшей разработки. И твой вклад будет отражён в патенте, так что ты тоже будешь получать свой процент с каждой реализации программы. Я тогда не сказал тебе, поскольку сильно сомневался в успехе. Но теперь я вижу, всё должно получиться! На себе уже пробовал, но сам понимаешь, искусственные уши и камера вместо глаза – не лучшие испытатели моей разработки! Так что спрашиваю тебя снова...

– Я готов! – вскричал Малинкин.

Он вскочил, схватил Трухакова за руку и принялся её трясти:

– Спасибо! Господи, Игорь, ну, конечно же, я готов! Это честь для меня!

– По-моему, ты и так уже излечился, смотри, какой бодрый стал! – улыбнулся Трухаков. – Может, и не надо уже ничего?

– Ещё как надо! – расхохотался Петя, открывая свой юнифон.

– Для начала запомни пароль, – Игорь назвал ряд букв и цифр. – Да смотри, нигде не записывай, а то мои завистники и конкуренты не дремлют – если вдруг кто пронюхает, то сможет на себя всё оформить, и тогда не видать нам с тобой патента! Информация ценная – ты понимаешь, какое я оказываю тебе доверие, сообщая этот пароль?

– Да-да, Игорь, ещё бы! – сделав большие глаза, усердно закивал Малинкин, потом перешёл на шёпот и раз десять повторил пароль, накрепко затвердив его наизусть. – Всё, я запомнил, теперь давай саму программу!

Трухакову вдруг стало нехорошо, но на его изувеченном лице это, к счастью, так мало отражалось, что возбуждённый своей великой ролью Малинкин ничего не заметил.

– Подумать только, – бормотал он, записывая себе "новую необычайно ценную музыкальную композицию с дрим-треком". – Соавтор самого великого Трухакова, с ума сойти можно!

"Ты очень прозорлив Петюня, именно это с тобой и случится, уж прости!" – Игорь постарался загнать нежданно возникшую острую то ли боль, то ли жалость поглубже, чтоб не выплыла, пока он, после ухода Малинкина, не уничтожит её "бодрящим усталый дух" уколом. Несмотря на стойкую, сформировавшуюся ещё в детстве, а к тридцати шести годам расцвётшую буйным махровым цветом мизантропию, добрый и немного, по-хорошему, наивный Малинкин был Трухакову симпатичен. Не настолько, разумеется, чтобы подвергнуть опасности дело всей жизни, однако проводить завершающее испытание на Петюне оказалось не в пример более мучительным, чем совершенствовать актиматрицу, используя, например, постороннюю Вислоногову. Желая свести риск провала к минимуму, Трухаков решил использовать девицу по максимуму – в результате её бездыханное тело теперь лежало в одном из лабораторных холодильников Игоря. Избавляться от трупа сейчас было слишком тяжело да и некогда.

* * *

Черный служебный мобиль мягко и бесшумно следовал по улицам мегаполиса – мощный быстроходный болид с новейшим киберводом, в салоне – чистота и лёгкий запах чего-то приятно свежего, Денису казалось, что натуральной распиленной древесины, хотя откуда он мог знать, если никогда её раньше не нюхал? Зато он прекрасно помнил дух старой пластмассы и затёртой обивки в мобиле "МаКстраха", когда мотался по городу, исполняя обязанности страхового следователя. Начальник его экономил на всём, и на окнах постоянно болтались ошмётки оторванных вручную рекламных липучек. Более или менее чистой оставалась только передняя прозрачная часть кабины – там работали дворники-антиреки, да и то лишь потому, что полное залепление, даже временное, считалось совсем уж откровенным моветоном и могло отпугнуть потенциальных клиентов.

Управление спецрасследований работало совсем с другими клиентами и такого липучного безобразия никогда не допускало: максимальный антирек "Чистое поле" оплачивался и распространялся на все части мобиля, и обычно сидевшему внутри Денису доставляло истинное удовольствие наблюдать, как подлетающие слишком близко липучки шарахаются во все стороны.

Но не сейчас. Сейчас Денис ехал, уткнувшись в скрин своего юнифона, и до открывавшихся из мобиля видов ему не было никакого дела.

Обнаружить вдруг среди ещё не пробитых номеров тех, кому звонил Жираф, личный юнифон Бори Валенты было не просто удивительно, это ошарашивало, как гром среди ясного неба. "...Есть такое понятие... Судьба! Она, Кулак, может свести кого угодно с кем угодно. Она может всё..." – вспомнились Денису слова Бори, сказанные года полтора назад, когда они ещё крепко дружили, не переставая держаться вместе с самого детдома – тогда казалось, никакая сила не способна их разлучить. И вдруг всё в один миг закончилось! Как? Почему? Ну да, Боря струсил, но ведь такая спецслужба, как контрразведка, умеет обрабатывать и пугать так, что мало не покажется. Они надавили на него, жёстко и профессионально, чтобы Боря перестал хакерствовать и не лез куда не следует. Разве в этих обстоятельствах то, что он, опасаясь за свою семью, обрубил связь со старым другом и выгнал Дениса за порог, было таким уж преступлением, что и простить невозможно? Нет, наверное, нет, но...

Но он с тех пор так ни разу Боре не позвонил, не узнал, что тот делает да жив ли вообще, в конце концов! Денис ведь давно уже с Дзетты вернулся, но, несмотря на бывшую многолетнюю дружбу, даже и не подумал Бориной жизнью поинтересоваться... И вот теперь за него это сделала та самая судьба, о которой говорил Валента. Она снова сводила их вместе, и было в этом что-то и правильное, и одновременно не слишком приятное, но точно знаковое. Денис сразу понял, что не должен пускать это дело на самотёк и, едва увидев в списке знакомый номер, попросил Самсонова не вызывать Валенту на допрос, а разрешить съездить к нему и поговорить по душам. "Мы дружили с самого детства, он не преступник, я хорошо его знаю, и я сразу пойму, если он замешан в деле информатора, знает о пропавших или просто скрывает что-то важное. В любом случае, Александр Васильевич, лично мне и в домашней обстановке он скажет гораздо больше, чем на официальном допросе!"

Генерал разрешил, и Денис уже отправился по знакомому адресу, когда ему вдруг позвонил Беркутов:

"Открылась одна интересная подробность, – сообщил полковник. – На следующий день после звонка Жирафа твоему Валенте, на больничный счёт его дочери Галины, упала сумма, полностью покрывшая все расходы на операцию".

"Операцию? – изумился Денис. – Какую ещё операцию?! Галка что, заболела?"

"Да, у неё генобой Лукарского случился, ты разве не знал?"

Денис растерянно покачал головой.

"Денег у Валенты не было, – продолжал полковник. – Его жена Юлия даже открыла счёт на Киберпаперти, в надежде на помощь неравнодушных, да только накапало там меньше, чем на инго-пшик от простуды надо, что уж про генобойную прошивку говорить! Никогда бы она не набрала нужную сумму, если б не появился откуда ни возьмись анонимный жертвователь. От кого пришли деньги, не узнать – Кипа такие данные в принципе не сохраняет".

"Почему?"

"Да кому нужны сведения о триллионах переводов в день, каждый по рублю, кто будет оплачивать хранение этих огромных объёмов бесполезной информации? Кипа аккумулирует все поступающие средства на одном счете, только за него и отвечает, сохраняя в течение месяца посуточные сведения, как росли проценты наполняемости до нужной суммы. Ну вот там и было три процента, а на следующий день после звонка Жирафа – стало сразу сто. Так что ты, Кулаков, расспроси там своего приятеля с пристрастием, что он по этому поводу думает".