Текст книги "2070 (СИ)"

Автор книги: Ольга Вель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Серьёзное ранение, – произнёс Калес, глядя на экран. – Удивительно, что он вообще выжил. Задето сердце, повреждены кости, ткани и левое лёгкое… Не говоря уж об отравлении. – Он подозвал двух других врачей и начал что-то тихо им говорить.

Я не вслушивался в их разговор. Совсем иное сейчас будоражило моё сознание: огромный и ослепляющий город, окружённый плотной завесой тьмы. Думая о родине Уззы я представлял нечто вроде огромного лагеря с бараками разной степени комфорта, в зависимости от того, какого статуса Иные в них проживают. И было в этом городе нечто… гипнотическое, завораживающее, будто планете была огромным магнитом, намертво притянувшим меня к себе. Меня пугало одно воспоминание о скалах и мгле, в которой не было ничего, но стоило только вспомнить стену и то, что за ней скрывалось, как сердце начинало учащённо биться, а сознание затапливалось радостью и… любовью. Эта мысль заставила меня вздрогнуть и открыть глаза. Как можно полюбить планету, город, находясь здесь меньше часа?

Я скосил глаза на Уззу. Она сидела неподвижно, словно статуя, и даже дыхание её не было заметно. О, эти чувства идеально подходили ей, готовой на всё для своей родины. Осознавала ли она, как сильны её чувства? Или же Узза специально делилась ими, чтобы мне было легче освоиться на Матер?

Минут через двадцать врачи отошли от экрана, и Калес произнёс:

– Никаких серьёзных повреждений у тебя, Узза, я не вижу. Небольшое истощение, но заслуженный отпуск, скажем, – он слегка нахмурился, – в недель десять это исправит. Я отправлю отчёт Совету, но сомневаюсь, что он будет против. В конце концов, до это никто так долго не был вдали от Матер. Что касается питомца, – он внимательно посмотрел на меня, а я ощутил, как Узза встревоженно напряглась, – то тут не всё так радужно. Организм сам по себе слабый, тут дело в расе, плюс целая смесь различных ядов и серьёзная рана. Тут нужен долгий курс реабилитации.

– Сколько? – жёстко спросила Узза, поддавшись вперёд.

– Реабилитация около года, – нехотя ответил Калес. – А в целом… Если лет пять проживёт, то это уже будет чудом. Есть выход, ты прекрасно знаешь…

– Почему так мало? – голос Уззы дрожал.

Я тупо смотрел перед собой, пытаясь осознать услышанное. Мне осталось жить… пять лет? Всего пять лет? Это казалось неправильным и нечестным.

– Вы ошиблись, – произнёс я и удивился тому, как безжизненно звучал мой голос. Узза резко взглянула на меня, и я увидел боль в её глазах. – Я не могу умереть.

– Послушай, Марк, – Калес сделал шаг ко мне. – Я понимаю, это сложно осознать. Но такое случается. Ты слишком долго ходил с отравлением и некоторые процессы невозможно уже обратить вспять. Есть…

– Марк, выйди, – Узза резко поднялась с кресла и подошла ко мне. Обхватила моё лицо ладонями и, наклонившись, тихо прошептала, чтобы никогда более не услышал: – Клянусь, я не позволю тебе умереть. Я придумаю что-нибудь! Но сейчас прошу, подожди меня в коридоре, пожалуйста.

Мне хотелось возразить, но я не посмел. В коридоре я прислонился к стене и медленно опустился на пол. О, как я ненавидел в эту минуту безумца Бала-Атана, отравившего меня! Что угодно отдал бы я, лишь бы прожить с Уззой долгие годы, не зная больше страданий и тревог. За дверью кабинета послышались крики: Узза и Калес о чём-то спорили, но я не мог разобрать ничего, кроме «судьба питомца» и «единственный выход». Сквозь дверь я ощущал злость и отчаяние Уззы. Невольно мне вспомнилась наша первая встреча. Тогда я и подумать не мог, что инопланетянка, клеймившая нас, как скот, станет самым важным существом в моей жизни. И плевать, что дело всё в непонятной мне связи, что меня насильно привязали к себе. Счастье, что я испытывал с Уззой, стоило того. И если бы мне предложили отказаться от участи питомца и стать свободным, я бы ни за что не согласился. Даже… даже если бы мне дали возможность прожить долгую жизнь.

Дверь отворилась и врезалась мне в плечо. Я поморщился от боли, но не шелохнулся. Узза огляделась и, заметив меня на полу, произнесла:

– Пойдём, Марк. Пора домой.

Я поднялся на ноги и последовал за ней, не задавая вопросов. Узза закрылась от меня, и я не мог понять, что она ощущала, и от этого становилось тревожно. Я надеялся, что она найдёт выход, отыщет вариант спасти меня от смерти, но что-то подсказывало, что тут даже она бессильна.

Не говоря друг другу ни слова, мы вернулись к флайеру. Аэлея, заметив состояние Уззы, не стала ничего спрашивать. Мы вылетели на очередную оживлённую улицу, но вскоре остановились: чуть дальше пешеходы переходила с одной стороны улицы на другую. Я повернул голову вправо, уже без особого интереса изучая новый для меня мир. Похоже, тут проходил какой-то праздник: одетые в чёрные наряды Иные танцевали на большой открытой террасе возле ярко освещённого здания, похожего на огромную спираль. Звучала музыка, торжественная и печальная, и, если бы мы задержались хотя бы ещё на минуту, я бы, наверное, не смог сдержать слёз.

Дорога до дома Уззы заняли около четверти часа. Флайер замер возле дороги.

– Была рада тебя увидеть, Узза, – произнесла Аэлея. – Надеюсь, в ближайшее время увидеть тебя у себя в лаборатории.

Узза кивнула и первой покинула флайер. Я попрощался с Аэлеей и последовал за хозяйкой. Парадные двери распахнулись, стоило нам подойти к ним, и мы оказались в небольшом холле. На стенах висели таблички с именами хозяев и номерами квартир, возле каждой имени была кнопка для связи. Напротив от входа расположились три двери, и Узза направилась к той, что была посередине. За ней оказался длинный и узкий коридор, в конце которого оказался лифт. Чтобы подняться на тридцатый этаж потребовалось меньше двадцати секунд. Лифт замер, но дверь не открылась. Узза приложила ладонь к панели возле кнопок с этажами, и через несколько секунд дверь загорелась рыжим и отворилась.

– Приложи руку, – велела Узза. – Лучше сделать это сразу, пока я не забыла.

Я повиновался. Узза стояла рядом и, когда на экране загорелось требование подтвердить добавление нового жильца, снова приложила ладонь к панели. Двери вновь вспыхнули рыжим.

– Теперь это будет твоим ключом, – произнесла Узза. – Конечно, я пока против того, чтобы ты покидал квартиру в одиночку, но мало ли что случится…

Я проследовал за ней. Прямо за дверьми лифта расположилась её квартира. Мы оказались в огромной комнате, превосходящей размерами типичный школьный спортзал. В дальней от входа части, на небольшом возвышении, стояла кровать. У той же стены расположился широкий шкаф из тёмного дерева и небольшой столик с зеркалом. Справа от входа стоял круглый стол, вокруг него двенадцать стульев. Левая стена была полностью прозрачная: опустив голову, можно было увидеть улицу, по которой мы прилетели сюда, а чуть выше, на уровне следующего этажа, был уже следующий уровень улиц. В доме напротив ярко горел свет в окнах, но у меня не было возможности увидеть тех, кто жил по ту сторону улицы. Весь пол устилал чёрный ковёр с длинным и мягким ворсом, и я представил, как будет приятно просыпаться по утрам и ощущать босыми ногами тёплую ткань, а не холодный пол. Изучая своё новое жилище, я отметил и картины, висящие на стенах: изображение скал, космоса, городских улиц.

– Ты удивлён, – произнесла Узза, наконец нарушив молчание. – Ты действительно думал, что мы живём в бараках или космических кораблях?

– Да, – признался я. – Мне казалось, что роскошь и богатство несовместимы с вашими убеждениями. Вы выдвигаете благо родины на первый план, забывая про себя, поэтому я и ожидал более аскетичного образа жизни.

Узза тихо рассмеялась.

– О нет, зачем? Конечно, квартиры отличаются расположением и размерами в зависимости от рода деятельности, но мы не видим ничего плохого в комфортных условиях жизни. К тому же, чтобы получить такие апартаменты, необходимо отслужить родине минимум семьдесят лет. Это что-то вроде благодарности за нашу любовь и верность.

– А что нужно делать мне? – с лёгкой тревогой спросил я.

– Пока ничего, – пожала плечами Узза. – Тебе нужно время, чтобы привыкнуть к новой жизни, а после сможешь начать работать или учиться. Конечно, могут возникнуть сложности, но, думаю, в одной из многочисленных лабораторий отдела по взаимодействию с инопланетными расами ты сможешь найти интересную тебе работу.

– А как же пять лет? – еле слышно произнёс я. Я страшился задать этот вопрос, но, обсуждая будущее, не мог его игнорировать.

– Забудь, – Узза подошла ко мне и осторожно взяла за плечи. Она спокойно и уверенно смотрела мне в глаза, и от этого сразу стало легче дышать. – Теперь это неактуально.

– Ты нашла способ?

– Сомневался во мне? – чуть насмешливо спросил Узза, чуть прищурив глаза.

Я в ответ рассмеялся и отрицательно помотал головой. Мне было легко и радостно, смерть отступила, Узза была рядом, а будущее теперь виделось захватывающим и спокойным.

Глава 19

На следующий день около двух часов Узза велела мне собираться. Нас обоих ждал некий Совет. Узза уверяла, что никаких проблем не будет, возможно, со мной даже говорить не будут, но я всё равно нервничал. Вчерашняя эйфория схлынула, и я теперь более спокойно воспринимал реальность.

Узза так и не захотела объяснять, какой способ для моего излечения выбрала. Вместо этого она заставила меня плотно поужинать, причём, каждое блюдо она приготовила сама. За трапезой она рассказала мне пару историй из своей жизни, а также объяснила, что на Матер никогда не бывает дня в привычном для меня понимании. Небо здесь всегда было чёрным, без единой звезды, поэтому на улицах так ярко горели огни. Население Матер было многочисленным, даже тогда, когда организовывались миссии на другие планеты, поэтому и дома здесь строили высокими. Уровни объединялись в районы, и чем ниже располагалась улица, тем ниже был статус Иного. Обычно, там жили провинившиеся или же те, кто не смог достичь каких-либо высот в службе. Но у каждого жителя всегда была возможность внести свой вклад в развитие родины и получить возможность переехать в район получше. Обратная ситуация была также возможна, но «переезды вниз» случалось гораздо реже. Рассказывая об образе жизни Иных, Узза ещё раз сумела меня удивить. Светская жизнь на Матер была насыщенной и разнообразной: театров у них не было, зато в большом количестве были музеи, посвящённые Матер и другим планетам, виртуальные площадки, где любой желающий мог посетить одну из планет, подчинённых Иным, рестораны, в которых порой можно было встретить поваров с других планет, а одной из главных достопримечательностей считался зоопарк, куда свозили животных, птиц и рыб с различных планет. Посещение зоопарка было неотъемлемой частью обучения детей: считалось, что через соприкосновения с фауной других планет, Иной может осознать своё призвание в изучении других планет или работе в научной лаборатории. Чем больше Узза рассказывала, тем сильнее мне нравилась Матер и её жители. Боясь попасть в тоталитарное государство, я был рад ошибиться. Любовь к родине взращивалась в юных Иных с детства, но без насилия и угроз. Детей учили, что чем больше ты даёшь родине, тем сильнее она отблагодарит тебя за труды и старание. Иные искренне любили свою планету и верили в свою миссию, но в них не было ни капли безумия, как в том же Бала-Атане.

Для встречи с советом Узза, изменив привычке, надела строгое длинное платье из чёрной ткани и собрала волосы в хвост. Внимательно осмотрев мой спортивный костюм – то немногое, что было у меня из одежды – она раскрыла шкаф и после нескольких минут поиска протянула мне свободные штаны и чёрную рубаху.

– Перед Советом стоит выглядеть нарядно, – пояснила Узза. Я не стал оспаривать её понимание слова «нарядно». – И, пожалуй, нам стоит после посетить магазины и купить тебе нормальную одежду. Так как ты не просто питомец, а ещё и участник нашей миссии, к тебе будут относиться иначе. Мы ценим содействие, как ты помнишь. А это, – она указала на костюм, – уже не пригодится тебе.

Я быстро переоделся. Мы спустились на лифте и вышли на улицу и зашли в соседнюю от парадной дверь. Пройдя по тёмному коридору, мы оказались на крытой парковке. Флайер Уззы оказался двухместным, с ярко рыжей полосой на боку. Он не сразу запустился, и Узза пробормотала что-то о долгом отсутствии и непредвиденных тратах. Наконец, флайер пришёл в норму, и мы медленно полетели к открывшемуся люку. Вылетели мы на соседнюю улицу и встроились в неровный строй других флайеров.

Несмотря на темноту, я легко мог поверить, что сейчас день. Иных на улицах было немного, в основном группы детей в сопровождении учителей и воспитателей. Пока мы летели, Узза рассказывала про улицы, которые мы пересекали, и основным правилам ориентирования в городе. Также она указала на небольшие шарообразные аппараты, расположенные на каждом перекрёстке. Их установили специально для детей и инопланетян: в случае, если те заблудятся, они могли включить аппарат и сообщить свои персональные данные. Тотчас же в системе находились контакты учителя или иного ответственного лица, которому передавались координаты шара. По словам Уззы, город их был огромным, намного превосходящим по площади Санкт-Петербург. Скорее, он приближался к размерам Франции, поэтому и заблудиться здесь было вполне реально.

Наконец, мы залетели в крытую парковку. На ней двое солдат просмотрели документы Уззы и проводили к главному входу. Здание, где располагался Совет, показалось мне обычным офисным зданием. На первом этаже расположилась стойка, за которой милая девушка в любой момент была готова ответить на вопросы, с правой стороны за стеклянной стеной раскинулось кафе с довольно уютными креслами и небольшими столиками.

Узза подошла к стойке и произнесла:

– Узза, встреча с Советом назначена на три часа, – она протянула девушке несколько стеклянных карточек, и та, приложив их к столу, внимательно изучила появившуюся на экране информацию.

– Вас ожидают на десятом этаже, зал пятый, – с улыбкой ответила она и вернула Уззе карточки.

Узза поблагодарила, и мы направились к лестнице. На десятом этаже вы вышли в круглую комнату с семью дверьми, на каждой из которых была цифра.

– Запомни, Марк, – проговорила Узза, останавливаясь и заглядывая мне в глаза, – Совет не причинит вреда. Если тебе зададут вопрос, то отвечай спокойно и честно. Не вступай в спор и не повышай голос. И помни – я всегда рядом.

– Не волнуйся, – кивнул я, – я всё понимаю.

Узза без стука отворила дверь и зашла в зал. Я с удивлением увидел небольшую комнату. Из мебели в ней были только диваны, а за высоким окном виднелась витрина магазина.

Два дивана занимал Совет. Двое мужчин и три женщины: все пожилые на вид, одетые в тёмно-синие наряды. Они приветливо улыбнулись нам, и одна из женщин указала на диван напротив них.

Я был слегка удивлён как их числом, так и местом, где они заседали. Мне куда легче было представить здание в виде огромной фигуры человека в плаще, подавляюще огромной и угнетающей. Видя её, дети должны были моментально робеть и сбиваться в кучки вокруг своего учителя, а взрослые смотреть на них с нисхождением и пониманием, но при этом и они бы бросали зачарованные взгляды на исполинское сооружение. И Совет непременно должен был заседать в её голове: расположившись за сотнями столиков, мужчины и женщины, незнакомые мне, решали бы мою дальнейшую судьбу…

– Располагайтесь, – спокойно произнесла она.

Узза села и бросила на меня мимолётный взгляд, проверяя, что я в порядке.

– Итак, – женщина улыбнулась, – ты наконец вернулась, Узза. Твоя миссия затянулась и, надо отметить, она прошла более чем успешно. Мы не ошиблись, назначая тебя на одну из руководящих ролей.

– Благодарю, – спокойно ответила Узза, но я чувствовал, как в ней всколыхнулась радость. – Я рада служить родине.

– А родина рада тебя отблагодарить, – отозвался один из мужчин. – Мы получили отчёт от врачей. Тебе рекомендован длительный отпуск, и мы с радостью его тебе дадим. В отчёте сказано о девяти неделях, но мы считаем, что для тебя этого мало. Двенадцать недель будет в самый раз.

– Но прежде, чем отпустить тебя на заслуженный отдых, необходимо прояснить пару вещей, – вмешался второй мужчина. – Нам известно, что ты потребовала запретить твоему напарнику, Игу, приближаться к тебе. Несколько дней назад он подал прошение об аннулировании данного запрета, заявляя, что ни в чём не виноват перед тобой и не представляет угрозы.

Я встревоженно посмотрел на Уззу. Ничего хорошего ждать от Ига я не мог, как и Узза. Но займёт ли нашу сторону Совет?

– Я бы не хотела этого, – подумав, ответила Узза. – Я не умаляю заслуги Ига перед родиной, но более не желаю с ним никак взаимодействовать. Я более, чем уверена, что он представляет угрозу моему питомцу и готов пойти на всё, чтобы его убить.

– Но позвольте! Зачем ему это?

– Подозреваю, что он хочет отомстить мне за смерть его питомца.

– А ты имеешь отношение к его смерти?

– Нет, – твёрдо ответила Узза. – Питомицу Ига убили земляне. Он имел неосторожность отпустить её одну, и двое землян, напуганные странным для них существом, забили её до смерти.

Меня будто окатили ледяной водой. Теперь мне стала понятна ненависть Ига к землянам, его излишняя жестокость и любовь к пыткам. Я бы тоже возненавидел целую расу, если бы кто-то из её представителей убил Уззу.

– Почему же он винит тебя?

– Я была неподалёку. Услышав крики, я поспешила на помощь, но было уже поздно. Иг застал меня возле тела его питомицы.

Узза говорила отстранённо и сухо, но я ощущал её горечь. Она, потерявшая питомца, понимала боль Ига. Понимала до тех пор, пока тот не стал угрожать мне.

– Что ж, – чуть помолчав, произнёс мужчина, – мы тебя услышали. Игу необходима помощь и реабилитация, и он их получит. Пока мы не убедимся, что он не представляет угрозу, запрет будет в силе. Но мы рассчитываем, что когда-нибудь вы сможете помириться.

– Всё может быть, – скованно улыбнувшись, ответила Узза.

– Теперь вопрос к тебе, Марк, – обратилась ко мне молчащая до сих пор женщина. Я чуть поддался вперёд. – Нам известно, что на своей родине ты был учёным. В какой сфере?

– Занимался разработкой методов лечения различных заболеваний с помощью физики.

– Хотел бы продолжить этим заниматься?

– Очень! – воскликнул я.

– Замечательно. Нам доложили, что несколько месяцев ты принимал непосредственное участие в работе с идморцами. Мы ценим твою помощь и содействие, поэтому тебе будет предоставлена возможность пройти курсы нашей физики и продолжить научную работу. Кроме того, я уверена, что и твои работы могут оказаться полезными для нас.

– Благодарю вас, – искренне произнёс я. – Я вас не подведу. Не подведу Матер.

Члены Совета улыбнулись. Мой ответ пришёлся им по душе.

– Что ж, не будем больше вас задерживать, – произнесла одна из женщин. – Всё, что нужно, вы выяснили.

Мы попрощались и вышли из зала.

– И это всё? – ошарашенно спросил я.

– А чего ты хотел? – с удивлением спросила Узза.

– Не знаю даже, – я потёр лоб. – Чего-то более серьёзного и строгого.

– Ты привыкнешь, – с улыбкой ответила Узза. – Совет не Собрание Судей. Мы считаем их старшими наставниками и советчиками. Их задача обеспечивать благополучие и душевное спокойствие каждого из нас, а не устраивать допросы. Всё, что нужно, они узнали.

– Вы поразительны, – с восхищением выдохнул я. – Я думал, что на Земле был Рай, но Матер это… – я замолк, не в силах подобрать подходящих слов.

– Мне приятно это слышать, Марк, – Узза нежно провела кончиками пальцев по моей щеке. – Надеюсь, что очень скоро ты искренне назовёшь Матер своим домом.

Про Ига мы не говорили. Я чувствовал смешенные эмоции при мысли о нём, да и тревожить Уззу подобными разговорами не хотелось. Про себя я решил отложить этот разговор на потом.

Как и обещала, Узза повела меня по магазинам. Здесь не было привычных для меня многочисленных полок с одеждой. Возле окон были созданы голограммы: мужчины и женщины, на которых были надеты костюмы и платья. Голограммы постоянно менялись, демонстрирую разнообразие товара. Сам же торговый зал состоял из нескольких примерочных. Прежде чем зайти в неё, определялись параметры тела покупателя, а после на экране, прикреплённом к стене примерочной, можно было выбрать фасон и тип костюма. После сделанного выбора работник магазина приносил выбранную одежду, уже завёрнутую в упаковку и сложенную в коробку.

После покупок я уговорил Уззу прогуляться. Мы занесли домой вещи, переоделись и вышли на улицу. Ближе к вечеру Иных на дорогах стало гораздо больше, чем было утром, но ни шум, не толкотня не вызывали дискомфорт. Город жил, и некогда холодные и неэмоциональные пришельцы, раскрывались для меня с новой стороны.

Вечерние прогулки стали нашей традицией. Если Уззу не звали на приём или ей не приходилось отлучиться по делам, мы всегда в одно и то же время выходили из дома и делали круг вокруг квартала. Я уже не боялся свалиться с дороги – защитное поле, незаметное глазу, моментально бы остановило моё падение. Это я узнал на своём опыте на третий день моего пребывание на Матер. Я даже не успел испугаться, как снова оказался стоящим возле Уззы. Та лишь покачала головой и попросила в следующий раз быть осторожнее.

Так, за прогулками, знакомством с городом и чтением книг, что нашла для меня Узза, текли неспешно и спокойно недели. В один из дней за завтраком Узза спросила:

– Ты бы хотел узнать подробнее, как мы появляемся?

– А это возможно? – я вспомнил, что Иные не обладали половыми признаками, свойственными людям, поэтому с трудом представлял, как они размножаются.

– Да. Я получила разрешение показать тебе этот процесс, – ответила Узза.

После завтрака мы отправились в путь: добравшись до стены, мы вылетели за неё и направились к скалам. Я гадал, что же там увижу. Может, как и космодром, роддом Иных располагался вне города? Хотя это казалось мне странным. Летели мы минут тридцать, пока не начали снижаться и не приземлились на каменной площадке, огороженной высоким металлическим забором. Здесь стояло несколько десятков флайеров, но не было видно ни души. В темноте я не сразу разглядел скалу, а в ней проход в пещеру.

– Странное место для рождения, – заметил я.

– Наберись терпения, Марк, – осадила меня Узза.

Я виновато улыбнулся. Как только мы зашли в пещеру, я услышал нестройный гул голосов и отчаянный детский плач. Стало жарко, и по моим спине и лицу вскоре заструился пот. Пещера плавно перешла в широкий туннель, который вывел нас к пещере, в центре которой горел костёр. В сумраке я видел очертания Иных. Они носились из стороны в сторону, что-то переносили и откидывали в сторону. Крепко взяв меня за руку, Узза повела к стене пещеры, вдоль которой протянулись широкие канавы, заполненные жидкой грязью. В них плавали странные пузыри разных размеров: некоторые были меньше мячика для тенниса, другие же были сравнимы с крупной овчаркой.

– Мы вовремя, – прошептала Узза.

Иной, склонившись над канавой, выловил один из пузырей. Положив его на землю, он достал нож и проткнул толстую плёнку. Из неё полилась странная жидкость, похожая на гель. Руками Иной разорвал плёнку, и из неё появился… ребёнок. На вид ему было лет одиннадцать. В свете фонаря, прикреплённого ко лбу Иного, я увидел, что новорожденный слишком бледен и покрыт странными серыми трещинками, будто он был старой фарфоровой куклой. Я не смог определить его пол, и Узза, встав на цыпочки, произнесла мне на ухо:

– Мальчик.

Тем временем Иной достал из кармана комбинезона продолговатый футляр и, открыв его, достал скальпель и какой-то небольшой округлый предмет. Осторожно разрезал кожу на правой руке чуть выше запястья и вставил прибор в плоть. Нанёс на порез мазь и замотал руку повязкой.

– Что это? – я не мог отвести взгляда от Иного и ребёнка.

– Чип, – просто ответила Узза. – Определяет, в какую группу общества попадёт ребёнок.

– Не понимаю, – прошептал я.

– Ты же не думал, что мы обладаем магическими способностями? – медленно спросила Узза.

– Именно, что думал, – ответил я. – Ты сама сделала всё, чтобы я сделал именно такой вывод.

Узза нахмурилась.

– Откуда тут появляются эти дети? – поинтересовался я. – Когда ты говорила, что у вас нет родителей, я представлял себе это несколько иначе…

– У нас действительно нет родителей, – кивнула Узза. – Сама планета порождает нас, и она же нас забирает, когда приходит время. Так было тысячелетиями раньше и так будет впредь.

Тем временем к лежащему ребёнку подошли двое Иных с носилками в руках. Они осторожно переложили ребёнка, так и не подавшего признаки жизни, на них и понесли в соседнюю пещеру. Через пару минут оттуда донёсся плач.

Мы пробыли в странной пещере ещё три четверти часа. Я не мог оторваться от зрелища раздираемой плёнки, из которой появлялся новорожденный ребёнок. С каждым проводили одну и ту же процедуру: разрезали руку и вживляли чип. В какой-то момент Узза молча потянула меня прочь. Я послушно шёл за ней, хотя меньше всего хотел остаться с ней наедине. Меня пугало то, что она должна была рассказать.

Узза начала говорить, как только мы забрались во флайер.

– Наша цивилизация развивалась несколько миллионов лет. И в начале мы не далеко ушли от вашего пещерного века. Но эволюция сделала свою дело, и через несколько тысяч лет мы совершили техническую революцию. Стремясь сделать нашу расу идеальной, мы начали разработку устройств, которые дали бы нам дополнительные способности. На это ушло около девяти сотен лет, пока не появились первые результаты. В самом начале чипы лишь помогали нашему организму работать дольше. Так мы увеличили среднюю продолжительность жизни. Поколения сменялись поколениями, мы развивались и совершенствовались. Наконец мы достигли вершины своей эволюции: модифицируя новорождённых, мы делили их на группы. В зависимости от того, как реагировал организм на чип, выделялись простейшие, врачи, солдаты, учёные и… высшие. Те, что способны делать свою энергию осязаемой.

– Как ты, – прошептал я, и Узза кивнула.

– После первого теста дети отправляются в центры, где уже проводится детальная операция. В наших телах много чипов и устройств, позволяющих нам мысленно управлять, например, браслетами, которыми мы клеймим захваченные расы, или же наносить друг другу повреждения, не прибегая к физическим взаимодействиям. Никакой магии – только наука, которую мы оттачивали и подчиняли себе тысячелетиями.

– Надо же, – покачал я головой. Я был шокирован, но не ощущал никаких негативных эмоций. Узнать правду было даже приятно. – Такое не приснилось бы даже самому талантливому фантасту.

– Я надеялась, что ты догадываешься, что дело не в магии, – с сожалением произнесла Узза. – Прости! Если бы я знала, то рассказала бы тебя гораздо раньше!

– Всё в порядке, Узза, – поспешил успокоить её я. – Правда. Ну а как работает связь хозяина и питомца? Для этого тоже есть научное объяснение?

– Разумеется, – Узза слегка поморщилась, будто не хотела об этом говорить. – Химические реакции в организме, настройки клейма и нескольких из наших чипов, ещё пара мелочей…

– Вы не думали заняться её усовершенствованием? – осторожно поинтересовался я.

– В каком смысле? – Узза с каждой секундой становилась мрачнее.

– Чтобы вы не страдали так при разрыве связи или гибели питомца, – поспешно пояснил я.

– Не знаю, Марк! – раздражённо ответила Узза. – Давай не будем об этом, хорошо?

Я извинился. Пару дней Узза ходила сама не своя, но на третий день попросила прощения за свой срыв. Больше мы к этой теме не возвращались.

Однажды Узза была вынуждена уехать по делам. За ней прислали флайер и она, наказав мне не покидать квартиру, убежала. Я спокойно отнёсся к этому. Несмотря на отпуск, Узза принимала участие в некоторых проектах, а также иногда встречалась с Пониросом. В её отсутствие мне было чем заняться: учебники Иных по физике значительно отличались от тех, что изучались мною в университете, и я не заметил, как пролетел весь день. Под вечер я слегка встревожился. Узза обычно отправляла сообщение о том, что задерживается, и тогда я готовил ужин один, а после ложился отдыхать. Сообщения не было. Есть сразу же расхотелось.

Я шатался по квартире около получаса, когда экран связи засветился: пришло новое сообщение. Я подбежал к стене, на которой висел экран, и дрожащими пальцами открыл сообщение. Сердце пропустило удар.

Ты мне нужен. Прилетай как можно скорее: 1.232.4-234. Узза.