Текст книги "Редкий дар Джеммы (СИ)"

Автор книги: Ольга Терц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 43

В целом жизнь моя была полна мелких и крупных событий. Элиза наконец-то вышла замуж и ее любовь к Луиджи постепенно сошла на нет. Ее муж не был музыкантом, но он был тонким ценителем ее творчества и богатым князем, с которым она уехала в его княжество за пределы королевства, так что мы теперь обменивались лишь редкими письмами.

Она писала, что постоянно путешествует и выступает – князь устраивает ее концерты в том числе у королевских особ. Поэтому письма ее приходили все время из разных стран, а я писала ей на ее адрес в княжестве. У нее пока не было детей, но это ее не особо беспокоило.

Марселла долгое время была по-прежнему отрешенной от всего и всех и мы уже потеряли надежду на выздоровление. Луиджи тоже изредка заглядывал к ней, чтобы рассказать последние новости, а она так все и молчала в ответ.

Но однажды, когда она была вместе с Луиджи в семейном склепе – это была его идея – она кинулась на колени перед ангелом, который изображал Норму, и навзрыд заплакала. Это было первое проявление эмоций от нее за все это время и Луиджи сначала испугался, кинулся ее поднимать и утешать, потом заплакал вместе с ней и так они долго стояли, Луиджи при этом то сжимал руки Марселлы, то обнимал ее за плечи, то гладил по голове.

С тех пор Марселла пошла на поправку. Она первое время много общалась с моими детьми и в этом находила для себя какое-то утешение. Марселла вскоре вернулась к домой к мужу, тот уж не чаял ее увидеть в нормальном состоянии. И вот, наконец, она снова забеременела. Граф де Кастелли буквально сдувал с нее пылинки и угождал во всех ее прихотях. Он не мог нарадоваться, что его семейная жизнь наладилась.

Каждый год в память о Норме мы устраивали концерт в замке. Марселла, к сожалению, больше не играла на лютне, но мы приглашали других лютнистов. Я играла на клавесине, как обычно, а ещё на нем играли Марта и Леон дуэтом. Марта ещё неплохо пела и под аккомпанемент Леона исполняла несложные арии.

Луиджи все там же в церкви служил органистом и воспитал уже не одного способного ученика. На его мессы ходили толпами, именно его музыка пробуждала в сердцах покаяние и смягчала даже самых закоренелых грешников. А как он импровизировал! Наверное, сам великий Бах гордился бы им.

Наш приют сильно расширился, открылись также отделения в других городах. В приюты часто подкидывали новорожденных детей, с ними было очень хлопотно, но нам удавалось всех выхаживать. Несмотря на отсутствие средств от многих детских заразных болезней, хороший уход за детьми позволял им расти крепкими и лучше бороться с болезнями в том числе. И все же я приходила в ужас от того, насколько высокой была детская смертность, я не могла с этим смириться и поклялась, что в нашем приюте будет минимум этих маленьких невинных жертв.

В приюте было очень строго с гигиеной и я организовала специальные боксы для тех, кто заболел какой-нибудь гадостью, чтобы он не заражал других детей. Это сделало ситуацию намного лучше. К таким детям даже нельзя было заходить обслуживающему персоналу приюта, для них были отдельные приходящие сиделки и отдельный вход для них.

В общем, я боролась буквально за каждого ребенка. И чем меньше по возрасту они были, тем опаснее для них были все эти болезни – корь, коклюш, свинка, ветряная оспа… Я вспоминала наш мир и была так ему благодарна за достижения медицины! Так не хватало мне их здесь, в мире, где скорее помогло бы какое-нибудь колдовское зелье.

Кстати, во всей столице было всего четыре травницы, которые действительно прекрасно разбирались в растениях и знали, какое действие они оказывают. Они были нарасхват и им щедро платили аристократы и даже королевская семья.

Лия также обладала энциклопедическими знаниями по всем возможным настоям и зельям, но, к сожалению, она ничего не могла сказать об их эффективности. А среди нормальных рецептов были и совершенно вздорные.

В общем, в приюте мы бережно хранили те рецепты, которые оказались действенными, а Рико снабжал нас нужными травами.

Другой важной стороной жизни приюта было отслеживание проживания детей в приемных семьях. Я постоянно кого-то навещала, смотрела, в каких условиях живут дети, есть ли у них возможность гулять и играть.

По-прежнему в приюте устраивались праздники раз в год, где собирались приемные семьи с нашими бывшими воспитанниками. В непринуждённой обстановке было проще понять, если происходит что-то не то – например, ребенок устраивал истерики, или всего боялся, или ни с кем особо не общался и сидел в углу. Тогда я била тревогу и мониторила семью такого ребенка особо тщательно. Конечно, одной меня на это не хватало и у меня были помощницы, которые тоже занимались кураторством.

Словом, в приюте было полно дел, там всегда не хватало рабочих рук, но мы принимали персонал только после тщательной проверки, у нас был даже испытательный срок.

В приюте по-прежнему оставались дети с магическим даром, на текущий момент их было шесть, старший уже раскрыл свой дар, впрочем, но так и не нашел приемную семью. Его дар – телекинез – отпугивал возможных родителей и они предпочитали взять обычного ребенка.

У меня помимо приюта было ещё двое учениц, играющих на клавесине, одной было всего восемь лет, второй одиннадцать. Я приходила к ним домой, но жили они в разных концах города, поэтому много времени тратилось на поездки туда-сюда. А ведь ещё я участвовала в королевских детских праздниках для выявления детей с магическим даром!

Так и получалось, что я постоянно была в разъездах, в кипучей деятельности. Когда мои дети стали старше и самостоятельнее, стало, конечно, полегче, а до этого я занималась их воспитанием все свободное от приюта и занятий музыкой время и у меня не было ни одной минутки буквально на себя.

Да и сейчас я предпочитала все свое время отдавать другим, утешаясь, что им нужнее, что я приношу пользу и в этом цель моей собственной жизни.

Но это, к сожалению, было чревато выгоранием.

Глава 44

Иногда у меня просто не было ни сил, ни желания ни на что. Я лежала пластом или гуляла по саду вялая, неразговорчивая. Не принимала участия в детских забавах, я даже толком не отзывалась на ласки своего мужа, хотя он в такие периоды ухаживал за мной особенно нежно и внимательно.

Но ни Луиджи, ни я не понимали толком, что я сама довела себя до этого состояния своим неправильным режимом труда и отдыха. После третьего такого эпизода я наконец начала что-то понимать и в итоге переложила большую часть обязанностей по приюту на плечи своих помощниц.

Оказалось, что у меня есть занятия и помимо музыки, в которых я нахожу особую прелесть. И это были, как ни странно, лепка из глины и вышивка шелком. Увлечение лепкой мне передалось от Марты, а вышивкой я занималась ещё в монастыре. Теперь же меня оба эти занятия очень умиротворяли и давали простор размышлениям, которые, оказывается, мне были необходимы как воздух.

Я все больше думала о будущем – каким оно будет для всех нас. Ждут от нас новые потрясения? Или жизнь будет идти более-менее спокойно?

Интересно, конечно, какие видения будущего посещают Марту, она иногда что-то рассказывает, обращая внимание, кстати, как сильно меняется одежда у людей в ее видениях. Ох уж эти девочки!

Она говорит, что если сосредоточиться, то можно увидеть будущее конкретного человека, но пока ей это не всегда удается. Ей, конечно, больше всего хочется увидеть свое будущее, но Марта говорит, что себя-то она как раз видеть и не может. Она видела брата, видела нас с Луиджи, но рассказала только то, что я буду путешествовать на корабле.

Видения Леона простирались вглубь времён иногда, как мне казалось, на сотни лет. Он говорит, что также способен увидеть прошлое конкретного человека и видел, например, как я маленькая побираюсь возле церкви, так что ему стало не по себе.

Он также не видел своего прошлого, но зато видел какие-то войны на территории нашего королевства. После чего возненавидел войну.

В общем, дети у меня были, конечно, необычными, но психологически, я как могла подготовила их к тому, что у них будет дар.

Король, между прочим, частенько вызывал Леона и Марту к себе – чаще всего расспросить о прошлом и будущем конкретного человека, а также о своем будущем. Марта говорит, что рассказывала ему даже то, что могло его сильно ранить, а такие моменты в его будущем и будущем его семьи ещё будут неоднократно. Нас же она берегла.

***

Мауро в итоге провел целый год в африканской экспедиции и много рассказывал мне о ней потом. Как они попали в сильнейший шторм, как на них напали дикари, как они нашли много золота и добывали его несколько месяцев сами, благо у них были с собой все приспособления для этого.

Как завалили целого слона, который начал громить их лагерь и каких он видел чудных зверей и птиц – попугаев, фламинго, носорогов, жирафов, крокодилов… и конечно, обезьян, самых разных!

Они даже привезли с собой небольшую мартышку, которая к ним попала совсем маленькой, оставшись без матери, и быстро привыкла к людям. На такое чудо природы здешний народ сбегался со всех ног и ее даже пытались украсть.

Мауро утверждал, что в конце концов приспособился к тамошней дикой жаре. И то сказать – он сам был похож на дикаря, настолько он был загорелый!

А ещё всей команде удалось очень хорошо заработать и теперь он на шаг ближе к своей мечте о собственном корабле.

Были, конечно, в этом путешествии и свои негативные моменты. Например, на их корабль капитан все же загрузил в последний момент живой груз рабов, очень уж ему хотелось на них заработать. В дороге многие из них умерли, не перенеся ужасных условий своего содержания.

Слушая рассказы Мауро, мне нестерпимо самой захотелось путешествовать. И ведь столько ещё мест, где нужны детские приюты, например. А тут и без меня все справятся. Но я боялась того, как отнесётся к этому моя семья? Если я уплыву на край света, да ещё и надолго, дети вырастут без меня, а Луиджи будет жить без моей ласки… Ах, если бы можно было всех взять с собой!

Как назло, Элиза меня давно звала в поездку по различным странам, с тем, чтобы выступать вместе. Она уже сделала себе имя среди самых высших аристократических кругов и ее наперебой звали выступать, обещая немаленькие гонорары.

Я долго собиралась с духом поговорить об этом и наконец, когда вся семья была в сборе, я решилась и начала сразу с места в карьер.

– Я чувствую, что я слишком засиделась на одном месте. Мне бы пошла на пользу поездка в другие города и страны. Вот Элиза пишет, что меня с радостью там ждут, она хочет, чтобы мы играли вместе. Что вы думаете об этом?

– Если ты этого очень хочешь сама, то я не против. Но только, пожалуйста, не уезжай от нас слишком надолго. А то я сам за тобой приеду, – Луиджи улыбнулся.

– А разве вы не хотели бы поехать со мной? Дети рассказывали бы о прошлом и о будущем, ты, милый, играл бы на органе, а я на клавесине. У нас была бы такая своеобразная труппа артистов.

– Конечно же, я очень хочу, мама! – выпалила Марта. – Я буду рассказывать людям о том, что их ждёт. И хочу посмотреть, как живут люди в других государствах. Может, я выучу несколько языков, как тетя Лия.

– Я тоже не против, – ответил Леон, – у меня есть дар, которым я хочу нести людям пользу. Может, кому-то очень важно заглянуть в прошлое, чтобы распутать семейные тайны, например. Только я бы ещё взял с собой нашего учителя, чтобы мы с Мартой продолжали свои уроки. Мне очень нравится, как он рассказывает обо всем на свете.

– Ну раз все согласны, так тому и быть. Будем собираться в дорогу, – подвел итоги Луиджи.

Глава 45

Сборы незаметно заняли почти месяц, сложнее всего было найти хорошую учительницу музыки мне на замену. Но в конце концов и это уладилось и мы всей семьёй, вместе с горничной Летицией и учителем детей, сеньором Мерленом, загрузились на корабль, отходящий в соседнее королевство Ломбардия.

Именно туда меня звала Элиза. Она жила там уже второй год и с неизменным успехом выступала и при дворе, и в великосветских музыкальных вечерах.

Плавание на корабле заняло всего два дня и было спокойным, так что мы много гуляли на палубе и кормили чаек. Я любовалась изумрудным цветом моря и изумительными закатами и рассветами. Дети бегали по всему кораблю и донимали команду всякими нелепыми вопросами. Единственное, к кому они боялись подступиться – это к капитану. Он был очень солидный и неторопливый мужчина, уже порядком в возрасте.

Луиджи, вздыхая, говорил мне:

– Как жаль, что я не художник! Море – постоянная услада для глаз. Но я попробую выразить море иначе, в музыке. Какое оно спокойное, величавое, безбрежное! И какими мы кажется маленькими по сравнению с ним.

На берегу Элиза тепло нас встретила и представила своему мужу, князю де Стефани. Тот оказался очень представительным и статным мужчиной, с небольшой бородкой и красивыми, изящно подкрученными усами.

Мы раскланялись друг другу без малейшего напряжения. Князь любезно поселил всех нас в своем имении, кормил, поил, развлекал и устраивал наши выступления. Он был совершенно обворожителен и я подумала, что Элиза в конце концов сделала верный выбор, хотя я-то своего мужа ни на кого не променяю.

Я должна была выступать в королевском дворце уже на следующий день и все время до концерта беспрестанно занималась, одна и с Элизой.

Мы с ней хотели исполнить задумку сыграть несколько произведений на двух клавесинах. Это были как концерты, так и переложения известных ансамблевых и оперных номеров. Самые роскошные мелодии мы попытались передать на клавесине, что не всегда было легко, все же клавесин – инструмент, в отличие от фортепиано, очень своеобразный, со своим ярким тембром.

В тот вечер мы помимо всего, что приготовили, даже играли по заявкам публики различные арии и серенады, причем я чаще всего играла аккомпанемент, Элиза вела мелодию, а я придумывала подголоски.

Нам аплодировали просто без конца, мы только и успевали раскланиваться и получать в подарок корзины цветов. Скоро вся сцена была уставлена ими, мы словно играли в оранжерее.

Луиджи и дети тоже были среди публики, их пригласили как моих близких и нас всех представили королю и королеве перед концертом.

Король сразу сказал Луиджи, что он слышал о его прекрасной игре на органе и хочет ее послушать через три дня, в главном соборе столицы Ломбардии. Дети же особенно заинтересовали королеву и она захотела устроить отдельный прием, чтобы они демонстрировали там свои удивительные способности.

В общем, мы все были обласканы вниманием, успехом и, чего уж тут скромничать, хорошими гонорарами. Но моя беспокойная душа влекла меня дальше, в другие страны и города. Мне хотелось увидеть Францию и мы списались с тамошней аристократией, родственниками князя де Стефани, чтобы они приняли нас.

Все сложилось удачно и уже через неделю наша семья отправилась во Францию, теперь уже по суше. Мы ехали в двух каретах, причем во второй были горничная с учителем и большинство наших вещей.

Дорога была длинной и очень утомительной. Мы ночевали на постоялых дворах, где не всегда было комфортно и тихо, к сожалению.

Во Франции наибольший фурор произвели, как ни странно, Леон и Марта. Они выступали практически каждый вечер. Иногда, как говорили дети, они видели и в прошлом, и в будущем много бед и несчастий, а то и преступления. В таком случае они соглашались рассказать правду только этому человеку, без публичных заявлений.

Например, Леон увидел, что один из мужчин раньше был знатным вельможей, а сейчас он предстал перед ними в каких-то обносках, с испитым лицом. А Марта про него же увидела, что он будет монахом и будет переписывать книги. Мужчина обрадовался такой судьбе и долго благодарил ее.

В общем, в связи с видением прошлого и будущего было много любопытных казусов и огромные толпы собирались на такое представление. Так что специально нанятый глашатай зычным голосом пересказывал все, о чем говорилось в процессе демонстрации волшебного дара моих детей.

Мы путешествовали по разным городам Франции три месяца, и с кем только за это время мы не познакомились! От короля до известных музыкантов и волшебников. Мы тоже стали знаменитостями, но я и Луиджи скорее как родители Леона и Марты. Впрочем, мы не обижались. Наши концерты тоже тепло принимали и публика была очень чуткой и благодарной, а что ещё нужно музыканту?

Сама Франция показалась нам очень интересной страной, со своими необычными для нас традициями, своими песнями и танцами, отличным вином и сыром. Французская кухня больше всего понравилась мне, любительнице деликатесов. Марта же оценила местную моду для девушек и щеголяла во французских туалетах. Луиджи осматривал местную архитектуру и побывал во многих соборах не только как органист, но и как ценитель внутреннего убранства и внешней величавости.

Из Франции мы поехали в Испанию, там наибольший успех выпал Луиджи, который сопровождал богослужения.

Люди плакали, когда он играл. Раскаивались искренне в своих грехах и исполнялись божественной благодати.

Мы побывали во многих городах, даже небольших, и особенно меня поразила Гранада, где раньше жил эмир. Там были такие дворцы, что от их кружевной красоты глаз было не отвести!

А в Мадриде мы стали невольными зрителями боя быков на центральной площади города. Это было странное и слишком жестокое развлечение и никому из нас оно не пришлось по вкусу.

И кстати, зато детям очень понравилась именно испанская кухня, особенно мясо и фруктовая выпечка со специями.

Все уже привыкли жить на чемоданах и постоянно куда-то ехать, но сильно соскучились по спокойной жизни, без толп народа и постоянных разъездов. Поэтому когда я конце концов предложила вернуться домой, меня горячо поддержали и дети, и муж. И мы решили добираться до дома морем, а вот тут нас и ждали очередные приключения.

Глава 46

Если из своего королевства мы уплывали в начале лета, то возвращались уже глубокой осенью. Погода была не такой безмятежной – дул резкий ветер и над морем нависали свинцовые тучи.

Наш корабль назывался «Санта Моника». Это было небольшое торговое судно, уже не новое, после нескольких ремонтов, но все эти подробности я узнала позже. Капитаном корабля был достаточно молодой ещё мужчина, очень важничающий и очень гордый. Он только недавно стал капитаном и поэтому так себя вел.

Настроение у меня было немного подавленным – я боялась плыть морем почти неделю. Ещё я слышала про пиратов и обмирала от страха, представляя, как они пытаются нас захватить. А ведь мы были лакомой добычей – в сундуках лежало немало золота, заработанного нашей семьёй за эти месяцы.

Но как распорядиться с частью детей, а это почти половина всей выручки? Об этом я поговорила с Луиджи, стоя на палубе и глядя вдаль.

– Как думаешь, может, оставить храниться их часть до совершеннолетия детей? Тогда они смогут полноправно ими распоряжаться, а сейчас наделают глупостей.

– Я бы тоже основную часть оставил пока, но выдавал бы им какую-нибудь не очень большую сумму в месяц.

– Ну или так, да. И пусть они знают, что их деньги принадлежат им, но если они захотят помочь семье с крупными покупками, то это будет только подтверждать то, что мы одна семья, – и только теперь я решила признаться, – Но ты знаешь… мне хотелось бы отдать свою часть или хотя бы большую ее половину Мауро. Мне очень хочется помочь ему исполнить свою мечту о собственном корабле. Ты не осудишь меня, что я не вкладываю их в общее дело?

– Милая, ты можешь ими распоряжаться, как тебе заблагорассудится. Не хватало только, чтобы мы перессорились из-за этих денег!

– Спасибо, ты мой самый лучший муж на свете! – и я кинулась обнимать Луиджи.

Но вот на море все было не так гладко, как у нас в семье. Погода стремительно портилась. Ветер становился все сильнее и корабль сильно раскачивало на крутых волнах. Вода перехлестывала через палубу и мы все сидели по каютам, крепко держась за специальные ремни.

Леону и Марте было очень плохо, они не выдержали такой бешеной качки. Их практически выворачивало наизнанку и они были очень бледными, даже скорее их лица имели какой-то землистый оттенок.

Луиджи тоже было нехорошо, его мутило и он постоянно пил вино с водой, в надежде, что так ему станет легче. Нас мотало так сильно, что можно было и не думать о том, чтобы устоять на ногах. Дети лежали в постелях, а мы с Луиджи сидели за столом. Бутылка вина была в специальном углублении в столе, только благодаря этому ее не швыряло по всей каюте.

Я делала единственное, что могла придумать в этой ситуации – молилась, чтобы мы остались целы.

Шторм длился не один час и мы все уже потеряли надежду на спасение. Я слышала какие-то крики и свист, команда поднималась наверх и срочно чего-то делала там.

Больше всего я боялась, что корабль просто развалится, он так ужасно скрипел! Или что мы наткнемся на скалы и разобьёмся в щепы. Бывают же откуда-то скальные острова в море.

Но шторм пошел на убыль, а мы все ещё были живы. Луиджи, кстати говоря, так и не лег в постель, он говорил мне, что сидя ему полегче.

Я ждала сигнала, чтобы подняться на палубу и осмотреть корабль – были ли какие-либо повреждения или нет.

Когда наконец можно было покинуть каюту, я поняла, что хожу с трудом, мои ноги дрожали. Сильной качки уже не было, и я не была подвержена морской болезни, но путь из нашей каюты до палубы дался мне не просто.

На вид с кораблем все было в порядке, если бы не разодранные в клочья два паруса. Видимо, их вовремя не успели убрать. Без них мы далеко не уплывем, вот что я подумала.

Капитан снизошёл до нас и объяснил ситуацию. Мы пришвартуемся в ближайшем порту для обновления парусов, это может занять пару-тройку дней.

В порт мы прибыли ранним утром. Это был французский город Марсель. Капитан предложил нам сойти на берег и дети были счастливы снова почувствовать твердую почву под ногами. Они уже совсем оправились после шторма и развеселились, смотря на множество судов и необычных людей из разных стран в этом порту.

Мы решили дойти до главной площади города и по дороге зайти куда-нибудь поесть. Нам попалась таверна «Веселый огонь» и там мы основательно подкрепились овощной похлебкой с кусками говядины. Пища была очень простая, но сытная и вкусная.

Нам не хотелось даже уходить из таверны, там было немного народа, потрескивал огонь в камине и был горячий грог. Но в конце концов любопытство победило и мы пошли исследовать город.

Нашим переводчиком был учитель Леона и Марты, сеньор Мерлен, который был французом по происхождению. Он нас очень выручил на “гастролях” во Франции, а в Испании пришлось выкручиваться. К счастью, при дворе нам дали переводчика, а в большинстве аристократических семейств знали французский язык. Леон и Марта тоже неплохо знали язык, как в принципе и Луиджи, но с носителем языка не сравнить.

Как мы узнали, в Марселе тоже свирепствовала чума и унесла много жизней. Это был очень печальный факт истории города. А сколько раз его грабили и осаждали! Да уж, Марселю здорово досталось за его историю.

Дома здесь были невысокие, улицы узкие и грязи на улицах было очень много. Впрочем, такое было везде, так что ничего удивительного в этом не было.

В целом из достопримечательностей в Марселе был огромный пестрый рынок, на котором, казалось, можно было купить все, что угодно. Мы выбрали там пару безделушек – платок для меня и шкатулку для Марты, да ещё миниатюрный медный орган, от которого Марта пришла в восторг, так что я его купила и торжественно вручила Луиджи.

Он только посмеялся, но ничего не сказал. Он прекрасно видел, как нас с Мартой уже захватила лихорадка покупок, но мы ещё держимся из последних сил. Леон тоже не остался без подарка – Марта выбрала для него шикарный шейный платок.

Наконец, мы вырвались оттуда, обременённые всякими вещами. Марта так радовалась каждой покупке, как будто это все было для нее. Но вот мы всей компанией зашли в собор на площади и каждый там погрузился в свои мысли.

Я думала о том, как же мне хочется поскорее добраться домой и обнять Лию и Мауро. Как хочется порадовать Лию новыми книгами, которые я для нее везла из других стран, а Мауро – внушительной суммой золотых для его корабля.

Как хочется уже спать в своей постели и жить размеренной жизнь, от которой я убежала в это путешествие. Ходить в церковь послушать Луиджи. Узнать, какие новости в приюте и поздравить девочку Рут, у который должен был за это время открыться дар считывать информацию о любом предмете – кем и когда он был сделан и кто им владел.

Мы вернулись на корабль уже затемно и порадовались хорошим новостям – завтра днём отплываем домой!