Текст книги "Редкий дар Джеммы (СИ)"

Автор книги: Ольга Терц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Редкий дар Джеммы

Глава 1

Из сна я выплывала с большим трудом…

Там, во сне, я была совершенно здорова и вновь молода, жила в удивительном мире рядом с могучим драконом и захлебываясь восторгом летела вместе с ним над сказочной страной, рассматривая пушистые и кудрявые розовые облака, пропитанные солнечными лучами. Ветер трепал волосы, было немного прохладно, но ощущение полёта делало меня безгранично счастливой. Покидать сон не хотелось и пробуждение выдалось совсем не радостным…

Лежу теперь на больничной койке и не могу заснуть. Завтра утром у меня операция. Мне должны вырезать опухоль, которая зародилась исподволь, тихонько росла, а я ее не замечала. Только когда головные боли и головокружения стали невыносимыми, я сдалась врачам. И стойко приняла новость на счёт опухоли, даже не плакала тогда.

Меня страшит неизвестность, но с другой стороны, я прожила хорошую интересную жизнь, в которой было много радости. Котенок, которого мама разрешила себе оставить в четыре года. Или первое занятие музыкой в шесть лет. Мальчик, в которого я была влюблена в семнадцать лет. Мой сольный концерт в двадцать пять, после окончания консерватории. И мои первые ученики, я всех их прекрасно помню. И моя любимая работа учительницей в интернате для музыкально одаренных детей. Сколько же прекрасных моментов подарили мне эти дети! И мой сын Левушка, которого я усыновила, сирота из этого интерната, уже совсем взрослый сейчас. В общем, достойная жизнь. Но умирать все равно не хочется.

Завтра сын обещал заехать перед операцией. Увижу ли я его в последний раз? А сколько было копий в свое время сломано – опека не хотела отдавать мне Левушку, не нравилось им, что я одинокая и живу скромно. Но все позади. И вырос он, мой маленький лев, в замечательного врача. Но играет на пианино иногда, не забыл мои уроки. Любит Рахманинова и Шопена. Сколько часов мы просиживали вместе за инструментом! Как я гордилась его детскими выступлениями! Да, увидеть его – и умирать будет уже не так страшно. Меня предупредили врачи, что если операция пройдет неудачно, я умру. Хотя надежда во мне тоже есть, вот так это странно сочетается.

Вся жизнь – музыка. Моя самая лучшая в мире работа – заниматься с одаренными детьми. Они особые – чуткие, самостоятельные, творческие. За эти двадцать лет у меня было очень много учеников. Не все они стали музыкантами, но музыка живёт в их сердцах, я уверена. Кто-то из них прекрасно играл, а кто-то сочинял свою музыку. Я к каждому искала свой подход. Старалась заинтересовать, пробудить желание творить, создавать звуковые картины. И у меня получалось вдохновлять их, я горжусь этим.

В интернате была семейная обстановка, здесь много говорили друг другу добрых слов. Мои коллеги делали чудеса и даже самые отъявленные хулиганы их слушались. Да, это был не какой-нибудь детский дом. Здесь ценили в ребенке личность и коллектив подобрался хороший. А я стала со временем завучем, но не прекратила своих занятий, бывало, что и выступала в школьных концертах.

Быть завучем – непросто, прибавляется много административной работы. И со всеми педагогами нужно найти общий язык, тоже вдохновлять их.

Сколько же я вела разговоров по душам с другими преподавателями за чаем! Обсуждали свои успехи и неудачи, наших учеников и знаменитых музыкантов.

Как жаль будет больше никогда не открыть крышку рояля и не сыграть свои любимые произведения... Бах, Бетховен, Моцарт... Гении музыки! Этого уже у меня никто не отнимет. Надо бы попросить поставить классическую музыку, когда мне будут делать наркоз. Пусть я уйду тихо, во сне. Никакой больше боли, головокружений, таблеток и капельниц. Пожалуй, так я согласна и на смерть, если она мне суждена. В общем, любой жребий я теперь готова благодарно принять.

А вот и сын мой, Левушка. Как же я рада видеть его!

– Здравствуй, мама! – он садится на стул возле кровати и берет меня за руку.

– Привет, мой хороший – я замечаю, что он немного похудел в последнее время.

– Как ты?

– Неплохо, бодрюсь, – я стараюсь его не пугать своими сомнениями и страхами.

– Я верю в тебя.

– Спасибо, Левушка. Ты мне очень помогаешь сейчас. Я смогу, я все выдержу. Обещаю, – говорю я твердо, глядя ему в глаза.

– Я буду ждать тебя после операции, по знакомству меня пустят к тебе в реанимацию.

Но что я слышу? За мной идут, везут для меня каталку. Делают мне какой-то укол и мы отправляемся в операционную. Посмотрела на сына на прощание, а может быть, до скорой встречи с ним.

Здесь все сверкает, врачи и медсестры уже готовы приступить, и я не забываю о своей просьбе. Пусть это и похоже на последнюю просьбу приговоренного к казни, но надеюсь, они ее исполнят.

Включили музыку! О, это мой любимый Бах, чудесный Итальянский концерт, вторая часть. Спасибо вам, теперь мне совсем не страшно, я погружаюсь в глубокий сон…

...очнулась я в каком-то незнакомом месте. Поют птицы, занимается рассвет. заливая все золотисто-красным сиянием. Я повернулась и посмотрела вправо и влево. Вокруг меня много коек со спящими, но они совсем не похожи на больничные. Странно, и комната такая большая! Чувствую я себя прекрасно, никакой тошноты или боли нет и в помине. Мне так легко и это так непривычно! Не могу поверить своим ощущениям. Сколько же я проспала?

Машинально смотрю на руки и не верю своим глазам – это руки молодой девушки с нежной светлой кожей, вскакиваю на дощатый пол и оглядываю себя, насколько могу – я в длинной белой рубашке из какой-то грубой ткани, стройная, с длинными ногами, с длинными светлыми волосами... Но ведь это не я! Снова ложусь и пытаюсь еще раз проснуться по-настоящему. Но эта новая реальность меня не отпускает. В конце концов я не выдерживаю, бегу к старинному узкому окну и заглядываю, что там – и ничего не понимаю. Мощеный дворик, деревья на заднем плане, каменные арки... Где же это я? На рай непохоже... Пытаюсь разглядеть свое отражение в оконном стекле и смутно вижу там совсем незнакомую молодую девушку, с большими глазами, маленьким носиком и чуть пухлыми губами. Нет, это точно не я!

Вдруг сонно заворочался кто-то на соседней койке и я тихонько, чтобы окончательно его не разбудить, ныряю обратно в свою кровать. Наверное, я сплю. Но уж очень достоверный сон! Я щипаю себя за руку и вздрагиваю от боли. Нет, это не сон. Наверное, я каким-то образом попала в чужое тело и теперь буду жить совсем другой жизнью.

Но вот окончательно рассвело и я услышала шаги и громкий и резкий женский голос:

– А ну, вставайте, лежебоки! Пора на утреннюю молитву.

Не веря своим ушам, смотрю, кто это – и вижу монахиню! У нее черный балахон и белый чепец, лицо немолодое уже, строгое, немного сердитое. Такую лучше послушаться – и я встаю. Вокруг с коек поднимаются дети разного возраста, зевают и потягиваются. Женщина поторапливает их и мы встаём на утреннюю молитву. Они читают молитву на латыни, и я, как оказалось, тоже знаю латынь.

Глава 2

Пробормотав слова молитвы, каждый возвращается к своей койке, чтобы заправить ее. Дети не капризничают и слушаются монахиню. Где же это я, что за странное место? Неужели это монастырь?

Ко мне подбегает девочка:

– Джемма, заплети мне косички, пожалуйста.

– Джемма, и мне! – восклицает другая.

Так вот как меня зовут! Красивое имя. Я помогаю девочкам сделать прически и одеваюсь в длинное темное платье, которое обнаруживаю на спинке кровати.

Вскоре та же монахиня зовёт завтракать и мы идём в трапезную, где нас уже ждёт разлитая по мискам несладкая жидкая каша.

Пока я ем, украдкой оглядываю все вокруг. Да, все же больше всего похоже на монастырь. Какой-то детский приют при монастыре, точнее. А кормят здесь невкусно, надо признать.

Слышу тоненький голосок:

– Сестра Берта, а можно мне ещё немного каши?

– Нет, хватит с тебя! – строго отвечает монахиня.

Да уж, тут суровая дисциплина, видимо. Зато я снова молодая и здоровая, это главное! Но почему я среди детей и подростков? Я самая старшая среди них.

Сестра Берта обращается ко мне:

– Джемма, а ты нужна сестре Серафине, так что иди к ней, как только закончишь с завтраком.

Я доедаю кашу, встаю и иду к выходу. В коридоре вижу еще одну монахиню, моложе, чем первая и не такую строгую на вид.

Я решаюсь спросить:

– Доброе утро! Простите пожалуйста, а как найти сестру Серафину?

– Настоятельница у себя в келье, Джемма.

– А как туда пройти?

– Как, ты забыла? Ну и ну! Пойдем я тебя провожу.

В келье сестры Серафины довольно просторно, сестра что-то пишет за столом гусиным пером. Это явно не наше время, получается. Я стою и молчу. Внезапно сестра Серафина поднимает голову и говорит мне:

– Подойди сюда, что ты там жмешься у стены. Сегодня мы поедем смотреть детей в деревню Орта. Мне будет нужна твоя помощь, как обычно. Поняла?

– Да, сестра Серафина.

Но я ничего не поняла. Какая помощь от меня требуется, интересно? Надеюсь, я это пойму позже.

Мы долго тряслись в повозке, запряженной гнедой лошадью, которой правил какой-то крестьянин.

В деревне мы ходим по домам и смотрим детей, больше ничего не происходит. Настоятельница время от времени спрашивает меня, вижу ли я что-нибудь, но я отрицательно мотаю головой. Я так понимаю, что она отбирает детей в свой приют, но пока никого не выбрала.

Наконец, нашли последний дом. Точнее, какую-то лачугу. Низкий закопченный потолок, крошечные оконца, обтянутые какой-то странной пленкой – бычьим пузырем, быть может? На лавке сидят четверо детей разного возраста, но сестре Серафине нужен самый младший – это годовалый мальчик.

– Джемма, подойди сюда! Посмотри на этого ребенка, – приказывает монахиня на латыни.

Я оглядываю младенца и вот тут я действительно вижу! Словно фантом – я отчетливо наблюдаю, как этот ребенок, только уже лет десяти, сгущает тучи над своей головой, вызывает грозу с ливнем, густой снег хлопьями и потом разгоняет тучи, чтобы вновь засияло солнце. Но что это значит? Он управляет погодой? Разве это возможно?

– Я вижу властелина стихий, сестра Серафина – также на латыни отвечаю я. Название будто само пришло мне в голову, но видимо, было частью моего дара.

– О, замечательно! Наконец-то! Этот мальчик очень пригодится монастырю. А теперь ступай, я скоро подойду.

Через некоторое время из дверей хибарки появляется сестра Серафина и протягивает мне ребенка. Он начинает плакать и я успокаиваю крошку, как могу.

Что все это значит, интересно – я могу видеть то, что другие не видят? Что это за ребенок, неужели у него и вправду есть такая волшебная способность? Или будет. Вряд ли такой малыш уже соображает что-нибудь насчёт погоды. Нет, скорее всего, он сможет управлять своим даром, когда подрастет. Но я не видела таких маленьких у нас в комнате девочек, там самые маленькие дети были лет пяти-шести. Может быть, для малышей есть отдельная комната? Он, наверное, даже есть-то толком не умеет. Ну и дела!

Вернувшись в монастырь, я по приказу настоятельницы отдала ребенка встретившей нас сестре Катерине – видимо, именно она следила за малышами.

У меня же было ещё занятие – по приказу сестры Берты я отправилась мыть полы во всех помещениях небольшого здания, в котором мы жили. Так я смогла разведать территорию.

Дети содержались в трёх довольно больших комнатах на втором этаже – комнаты девочек, мальчиков и малышей. Рядом находились четыре кельи сестер, которые занимались приютскими делами. На первом этаже были трапезная, кухня и прочие подсобные помещения, а также просторные учебные комнаты. Сейчас было как раз время заниматься. Около тридцати детей зубрили латынь, читали Библию, учились арифметике и каллиграфии и так далее. Так как все ребята были разного возраста, сестра Габриэлла давала каждому свое задание.

Сестра Габриэлла была молодой монахиней с добрым открытым лицом. Она не наказывала детей, если у них ничего не получалось, а терпеливо объясняла урок снова. И видно было, что дети ее любили и прилежно занимались, почти не балуясь и стараясь не мешать друг другу.

Побывала я и в комнате для малышей, их было много, около двадцати, причем были и совсем маленькие, так что к ним приходили кормилицы. А так комната мало чем напоминала детскую, она была мрачноватой и довольно пустой, если не считать кроваток – у самых маленьких воспитанников приюта толком даже не было игрушек, они играли веточками, щепками и прочим мусором. Я решила на досуге сделать им тряпичных куколок, если удастся раздобыть ненужную ткань. Мне очень хотелось приласкать их, ведь они совсем лишены материнской заботы и тепла.

Сестра Катерина, приставленная ухаживать за малышами, сейчас отлынивала от своих обязанностей. Она, видимо, терпеть не могла, когда дети плакали или кричали. По ее мнению, детей должно быть не видно и не слышно, но кто же из таких маленьких детей это сможет! Им хотелось поиграть, побегать, они громко плакали, если падали или если они лежали в грязных пелёнках. В общем, житье детей тут было не сахар, а я могла бы помочь ухаживать за ними и играть, так что я предложила свои услуги сестре Катерине. Она только рада была спихнуть малышей на меня, а сама отправилась спать в свою келью.

У меня было не так уж много времени на детей, но я постаралась каждому уделить внимание, кроме нескольких малышей, которые спали в своих узких кроватках-ящиках с высокими стенками, несмотря на шум в комнате. Здесь никто толком не думал, а какие потребности ещё есть у детей, кроме как поесть и поспать. Надеюсь. хоть кормили досыта, хотя и самой простой едой.

А ведь эти младенцы очень ценились, судя по поведению настоятельницы. Когда я смотрела на детей, я видела у каждого из них особый дар. Кто-то мог общаться со зверями и птицами, кто-то видел на большом расстоянии, ещё один мог видеть в темноте и так далее. Словом, это были необыкновенные дети, но пока они не знали о своих уникальных способностях. Хотя о них знала как минимум настоятельница.

Чтобы сестры могли не путаться, у каждого ребенка на руке был браслет с его именем, впрочем, я скоро легко выучила, кого как зовут.

Глава 3

На следующий день с утра в церкви проводилась служба и все старшие воспитанники и сестры пошли туда. Ещё приближаясь к ней, я услышала торжественные звуки органа. Ура, у них есть орган! Я давно мечтала научиться играть на нем в той, прошлой жизни. Может, мне позволят?

Кто-то в этой церкви играет очень хорошо, выразительно и проникновенно. Как же необыкновенно приятно снова услышать музыку!

Все монахини собрались под сводами церкви. Слышно чтение молитв и песнопения на латыни. Все очень торжественно и даже немного сурово. Я поневоле проникаюсь атмосферой и думаю о чем-то высоком. Возношу про себя благодарственную молитву, что я осталась жива. А еще подхватываю пение и с удовольствием пою, акустика здесь превосходная, голос сразу улетает ввысь. Это замечательно!

После службы я нашла сестру Габриэллу и рассказала ей свою просьбу – учиться играть на органе. Монахиня отвечает, что уже два мальчика из числа воспитанников приюта учатся у органиста, но она не против и третьего человека, только если сам органист будет согласен, конечно.

Вечером, перед тем как заснуть, пытаюсь собрать все знания двух дней о том месте, где я очутилась. Я ещё вчера изучила все комнаты и познакомилась с воспитанниками и их чудесными способностями.

Также узнала всех четырех сестер, отвечающих за приют, и настоятельницу – сестру Серафину. Сестра Берта отвечала за группы мальчиков и девочек, сестра Катарина – за группу малышей, сестра Габриэлла – за занятия, а сестра Августина за всякие общие вопросы и она была управляющей приютом.

Монастырь ордена младенца Иисуса – вот как он называется. А у нас – приют при этом монастыре. В приюте содержатся около пятидесяти детей, от года до пятнадцати лет. Дар начинает раскрываться у детей только в десять лет, так что только девятнадцать человек уже владеют различными волшебными умениями, включая меня. И почти все необычные способности и имена детей я запомнила, хоть это было и нелегко. Я подумала, что это мне очень пригодится, чтобы здесь освоиться.

Каких только способностей не было! Из тех, кто уже раскрыл свой дар, мне запомнился мальчик Николо, проходящий сквозь стены – его не останавливали засовы и замки, и девочка Лия, которая все запоминала в точности. Лия постоянно была при настоятельнице и очень помогала ей в делах. Кроме того, она с увлечением читала книги в немаленькой монастырской библиотеке и была просто ходячей энциклопедией, ведь там были не только церковные, но и светские книги, что не запрещалось уставом монастыря.

Смотреть детей с настоятельницей я ездила часто, но больше одаренных необычной силой я пока не встречала. Когда у меня было свободное время, я сидела с малышами. Вот бы им сделать деревянные кубики или погремушки! – мечтала я. Мне удалось выпросить у сестры Августины старое дырявое платье и шерстяных ниток, из них я наделала куколок и нарисовала им пером смешные рожицы. Дети с восторгом играли в них, что девочки, что мальчики. К сожалению, больше мне не приходило в голову, какие еще игрушки можно сделать.

А сестра Габриэлла рассказала мне историю приюта. Сначала это был самый обыкновенный приют для подкидышей, сирот и отказных детей, пока к ним не попал мальчик Сандро, который мог видеть клады. Он даже не подозревал о своих способностях, пока как-то не сбежал из монастыря погулять в окрестный лес и не увидел, что под могучим дубом, в корнях, зарыт кувшин с золотыми монетами.

Он сказал об этом сестре Габриэлле, но она ему не поверила. Но мальчик стоял на своем и попросил у нее лопату. Тогда она отправилась с ним к этому дубу и они там выкопали этот набитый монетами кувшин.

Габриелла уверовала в Господне чудо и помолилась прямо под дубом вместе с мальчиком в благодарность Богу о его чудесном даре.

Когда весть об этом разнеслась по монастырю, настоятельница поняла, что Сандро может прославить монастырь и сделать его богатым, но решила держать это чудо втайне. Кто знает, какой нехороший человек захочет воспользоваться им? На его способности будет очень много желающих, которые могут его постараться выкрасть.

Поэтому сестра Серафина решила, что для процветания монастыря мальчик должен каждый день изучать окрестности в надежде найти новый клад, но никто из сестер не должен говорить о Сандро под страхом изгнания из монастыря.

Вообще, как я поняла из рассказов сестры Габриэллы, магия не новость в этом мире. Но одаренные магическими способностями люди встречались очень редко и в основном среди аристократии. И я так поняла, хотя сестра не сказала мне об этом прямо, что у бедняков такой ребенок мог родиться, только если простой девушкой воспользовался какой-нибудь граф или барон.

– Так вот, настоятельница наша подумала, что этот ребенок наверняка не единственный среди бедняков и стала отслеживать слухи о чудесах и всяческих необычных событиях. Да только это ничего не дало. А потом тут появилась ты, – рассказывала мне сестра Габриэлла.

– И она стала искать необычных детей с моей помощью, – добавила я.

– Да, с твоим появлением все тут изменилось. Ты помнишь, как увидела дар в Сандро? Настоятельница тогда поняла то, что ты можешь видеть детей с магическими талантами.

– Я очень плохо помню все это. А что же было дальше?

– Постепенно простых детей отдавали в другие приюты или в приемные семьи, а в монастыре становилось все больше детей, наделённых особым даром. Но ты это уже и сама должна знать, тебе ведь было уже двенадцать лет, когда тебя забрали от нищих. Помнишь ли ты, как была нищенкой? Тебя почти не кормили и постоянно били эти страшные люди.

В общем, дальше я уже и сама все поняла. Но как удавалось скрывать от всех чудеса, которые творят воспитанники? Видимо, их никуда не выпускали из монастыря, иначе я никакого другого объяснения не нахожу. Сестры в монастыре, конечно, знали все до единой – такого не скроешь. А настоятельница вела списки чудесных способностей воспитанников и записывала их возраст, чтобы не пропустить начало раскрытия дара у ребенка.

И такой ребенок после раскрытия дара сразу начинал служить на благо монастыря, хотя не все таланты могли найти достойное применение. Например, у одного мальчика был талант пить, не пьянея, а у девочки – съедать чудовищное количество пищи.

Что касается других церковников, я не знала, догадывается ли хоть кто-то из них о том, что творится за стенами монастыря, но вскоре мне представился случай узнать это.

В тот день в монастырь приехал сам архиепископ Бартоломео Кастелано с инспекцией. И как мне сказали сестры, он наведывается в монастырь с завидной регулярностью. Что делать архиепископу так часто в заштатном монастыре? Это было странно. Я спросила об этом Лию, девочку с феноменальной памятью, которая знала обо всех монастырских делах.

– Очень просто – они опять нас обсуждать будут, – ответила та.

– То есть приютских детей? – спросила с удивлением я.

– Ага. Они постоянно обсуждают, кого в какую церковь отправить и кого оставить при архиепископе. Он платит за детей золотом, много платит. У него уже есть Томмазо, он самый ценный из нас, он читает мысли.

– Ого! Так получается, он читает мысли и самого архиепископа? – я подумала, что никакой человек не захотел бы, чтобы читали его мысли.

– Он может их читать, только если прикасается к человеку. На расстоянии он не может. Поэтому, наверное, архиепископ просто не даёт ему к себе прикасаться.