Текст книги "Тариф на любовь"
Автор книги: Ольга Сакредова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Убрав со стола, Вера взяла кувшин и вышла из комнаты. Ася потушила свет и легла. Слова Веры звучали полным противоречием собственным мыслям. Но Ася знала то, чего не могла знать Вера. Из Вани действительно можно вить веревки, но до тех пор, пока ему это на руку. Его предупредительность, его особое внимание к предмету ухаживания, мягкость, готовность исполнить любое желание – все это было знакомо Асе, и она отлично знала, чем это закончится, сколько это стоит.
Вернулась Вера, быстро расстелила постель и с удовлетворенным вздохом легла. Ночная прохлада окутала девушек, за окном редкими волнами накатывал шум проезжающих машин, где-то далеко прозвенел дежурный трамвай; осенний ветер дразнил деревья, и они недовольно шуршали листьями.
Ася невольно прислушивалась к ночной жизни города. Разговор с Верой прогнал сон. Множество вопросов, которые Ася никогда не задаст, боясь выказать по-детски наивное тщеславие, тревожили ее. Может, она заснет, если повернется на бок, засунет руки под подушку, прижмется к ней лицом и забудет обо всем, но не хотелось тревожить засыпающую подругу скрипом кровати. Ася подумала, что за короткие два месяца успела полюбить свою квартиру. Это уже не была собственная жилплощадь – это был ее дом, и девушка отчаянно тосковала по нему. Ревниво пожалела, что отдала Зине ключи, иначе вскочила бы и поехала домой. Десять лет ожидания квартиры показались сущим пустяком по сравнению с этой ночью, когда ее охватило сиротливое одиночество.
– Ася!
Она вздрогнула и решительно заскрипела тугими пружинами матраса.
– Господи! Как ты меня напугала, Вера. Я пошевельнуться боялась, чтобы не разбудить тебя.
– Ася, это правда, что с мужчиной так… чудесно? Поначалу Ася не вникла в суть вопроса, но по мере того как она понимала, о чем ее спрашивала Вера, ее охватило недоверчивое изумление. Она приподнялась на локте, всматриваясь в неясные очертания подруги.
– Вера! – Девушку разбирало любопытство, не смотря на то что это был слишком интимный и неэтичный вопрос. – Ты целомудренна?
Вера, пожалуй, впервые была рада темноте. Она больше любила свет, солнце, поэтому и одевалась ярко и красочно. Но в эту минуту ей не хотелось, чтобы Ася видела ее лицо, которое пылало, как солнце на закате.
– Знаешь, Асенька, за что я люблю тебя? За щепетильность речи. Честно? Я обиделась бы на любое приличное определение, но у тебя это прозвучало как мудрость. Я рада, что ты такого высокого мнения обо мне.
И Вера тихо рассмеялась.
– Просто… – Ася смутилась, – просто я не ожидала. Прости, Верунчик. Я тебя тоже люблю.
– Но не ответила на вопрос.
Ася улеглась и задумалась. Если б у нее был ответ. Если б она в свое время подумала, как Вера, что целомудрие связано с мудростью женщин… И что? Может, она и не очень довольна собой и своей жизнью, но поменять не хотела бы. Даже самые черные дни несли в себе науку – выживать, различать, выбирать, отвергать и принимать. Это тоже мудрость, правда, Асе она далась дороже.
– Ладно, забудь. – Вера отчаялась дождаться ответа.
– Знаешь, Вера, с каждым по-разному. Вряд ли это был искренний ответ.
– А все говорят, что у мужиков одно на уме, – пошутила Вера.
Неожиданно Ася отчетливо поняла, что имела в виду подруга, когда назвала себя двуличной. Безусловно, это не так. Вера, как щитом, воинственностью защищала свою ранимость. Как Ася отгораживалась холодной чопорностью, так Вера нападала, чтобы защититься.
– На уме, может, и одно, а подход разный. Чаще вообще никакого подхода.
– Это мне знакомо, – подтвердила Вера. – Он штаны опустил и уже думает, что я в восторге распластаюсь. – А у меня не то что восторг – смотреть противно.
– Тебя пытались изнасиловать? – У Аси от волнения задрожал голос.
– Вроде не насиловать, – горько усмехнулась Вера. – Но я оскорбила его мужское достоинство.
– Чем же?
– Отказом. Сказала, что он получит меня только после свадьбы. Слава Богу, до нее не дошло. Отделалась фонарем под глазом да скандалом с матерью.
– Ничего себе! После такого еще с матерью ругаться.
– Это был последний. Она красочно расписала мою жизнь, вплоть до издыхания под забором, ну, я и ушла из дома.
– Куда же ты пошла? Сколько тебе было лет?
– Шестнадцать. Пошла к бабке. Год прожила у нее, пока школу закончила, а после рванула оттуда, только пятки засверкали. Вот так… Окончила полиграфическое училище, по распределению приехала в Одессу. Остальное ты знаешь.
– Мы с мамой тоже не подружки, – поделилась Ася. – Но когда я была в похожей ситуации, мать слова не сказала, напротив, жалела, оберегала от волнений.
– Все уже в прошлом, – закончила тему Вера. – А мне бы хотелось услышать твое мнение о близких отношениях.
– О-ох, Вера, моя вера, – вздохнула Ася. – Хоть ты не любишь это слово, но с любимым всегда чудесно, а иначе и начинать не стоит. Ты действительно мудрая. Надо ждать, когда захочет душа, а не тело.
– У тебя было такое?
– Один раз, – после паузы призналась Ася.
Теперь настала очередь удивляться Вере:
– Ты полгода жила с Юликом – и всего один раз?..
– Это было до Юлика. С ним я редко испытывала удовольствие, и оно было не в радость.
– Удовольствие не в радость, – менторно повторила Вера и хохотнула. – Как это объяснить, Ася?
– Предельно просто. Знаешь, самки хамелеона после спаривания съедают самцов, если они не успевают удрать. Такое же желание возникало у меня.
– Не думала, что в тебе есть задатки каннибализма! – в голос рассмеялась Вера.
– Я могу только порадоваться, что ты этого не знаешь. Неудовлетворение создает ужасный дискомфорт. Как будто тебя несколько, и ты не можешь стать единой, и все тебе претит.
– А тот, единственный раз? – с любопытством спросила Вера.
– Он был случайный.
– Понятно.
Обе замолчали. Ася рассматривала темный потолок, едва сдерживая поток исповеди. Вера перевернулась на живот, обняла двумя руками подушку и, уткнувшись в нее подбородком, смотрела в окно на черные качающиеся тени деревьев.
– Нет, я не испытываю дискомфорта, – сказала она, отвечая на свои мысли. – Если сравнивать с животными, то скорее такое чувство, что я проглотила ежа. Колючие спазмы, тревожное ожидание.
– Если тревожное, подумай еще и потерпи.
– Конечно. – Пружины под Верой заскрипели, пока она переворачивалась на спину. – Я своим принципам не изменяю. Только после свадьбы. Зато ожидание сего дня злит.
Ася тихо рассмеялась:
– Вер, ты так практично подходишь к замужеству. Я забываю обо всем, когда рядом родной человек. Мне кажется, что, когда мы вдвоем, так должно быть и будет всегда. – Она помолчала, потом добавила: – И тем сильнее действует разрыв.
– Ты о случайном мистере Икс? – Вера опять сразила подругу проницательностью.
– Может быть, – прошептала обреченно Ася. Она не смела открыть, что у мистера Икс есть имя – Ваня.
Не могла открыть, что с ним связывала все хорошее, что говорила о близости. И всю ночь ей спился Иван. Они танцевали в огромном зале, среди множества других пар. Потом вдруг она убегала куда-то, ноги увязали в прибрежном песке и не держали ее, а она отчаянно стремилась скрыться от преследователя. Она знала, что за ней бежит Иван, но не понимала, от чего убегает. Он настиг ее. Она упала в его сильные объятия, и страх уступил место покою…
Проснулась она умиротворенная. В какой-то момент во сне она призналась, что любит Ивана. Как всегда, не имело смысла скрывать это утром. Ася по-прежнему не знала, что сказать Ивану, когда он придет, но отлично знала, что на ответное чувство с его стороны надеяться глупо. Вера научила ее своей мудрости. Теперь Ася поняла, что, кроме Ивана, у нее никого не будет, и так как ей с ним не быть, о замужестве надо забыть и приучаться к одиночеству. Как ни странно, Ася не опечалилась, лишь с грустью пожалела, что не будет у нее детей. Но мысль, что она достойно пронесет через жизнь свою любовь, придала ей решимости.
Кто сказал, что любовь слепа? Чушь!
Это озарение. Сила.
Сама Жизнь!
Именно любовь позволяет видеть Ивана в реальном свете и трезво оценивать свои возможности. Последние – увы…
Глава 11
В субботу Ася наметила большую стирку. С утра она вычистила квартиру, вымыла полы, перебрала белье. Потом зашла к Евдокии Тихоновне одолжить стиральную машину. Иван Макарович при бдительном руководстве Катерины помог доставить ее, но запретил внучке остаться в гостях у Аси.
– Ты будешь мешать, – строго сказал он, видя Асино замешательство. На этом строгость его закончилась, глаза тепло улыбнулись. – И мы не закончили складывать картину:
Асе показалось, что «картиной» больше увлечен дедушка, нежели внучка. Но Катя нетерпеливо потянула его за руку, пообещав Асе показать результат «своей» работы.
Иван сцепил пальцы за головой и прогнулся назад, насколько позволяла спинка стула, позвонки заиграли под кожей, напоминая о несделанной зарядке.
– Дебет, кредит, сальдо, баланс… На-до-е-ло!
Иван выключил компьютер и встал из-за стола.
Визит председателя вызвал новый всплеск деятельности в Центре. Ваня благополучно сдал тезку под опеку Демьяна, и результат их беседы не замедлил сказаться уже к концу рабочего дня. Иван Федорович отбыл домой, а Демьяи вернулся на работу с предварительным договор-заказом от экономического института. Требовались новые программы по бухучету и маркетингу в сельском хозяйстве.
– Все глобальные проблемы решаются с утра и на свежую голову, – сказал тогда Иван, объясняя свое нежелание задержаться подольше и поработать над новым проектом.
На самом деле все объяснялось гораздо проще. Иван спешил домой, чтобы увидеть Настю и покончить с двусмысленностью их знакомства. Он понимал, что нужно время для того, чтобы горечь разрыва с Юлианом притупилась; он был согласен ждать, но не в стороне, а рядом с Настей. Она должна знать, что клин клином вышибают, и он вышибет из ее памяти Юлика. И заполнит собой.
Надежде не суждено было сбыться. Насти не было дома. Несколько раз Иван поднимался на ее этаж; на последний звонок открыла ее подруга, одетая в Настин халат, и объяснила, что Ася осталась ночевать в общежитии. Прощаясь, Ваня слышал мужской голос из глубины квартиры, и понял, что нарушил любовную идиллию. Не без зависти он подумал, что у них вся ночь впереди – успеют еще насладиться друг другом.
На следующий день он работал допоздна, вместе с Демьяном раскладывал пасьянс бухгалтерских счетов. Постоянные мысли о Насте мешали ему сосредоточиться, но, кажется, ему удалось связать дебет с кредитом. На свежую память Иван решил поработать дома. Ошибки, несомненно, будут, но будет и основа. Это лучше, чем в понедельник начинать все заново.
Иван прошел на кухню, поставил греть воду в чайнике. В ожидании кипятка он подошел к окну, упер ладони в подоконник, играя мышцами плеч и спины, чтобы снять напряжение с позвоночника, и выглянул во двор.
Он торопился. Вернее, торопил время, а оно как назло не спешило. Пойди он сейчас к Насте, у нее найдется масса отговорок, чтобы оттянуть разговор. Лучше позже, когда она управится по дому, но не очень поздно, чтобы не успела снова сбежать. Иван улыбнулся. Глупышка! Интересно, кого она испугалась – его или себя? Ее бегство было еще одним доводом «за». Безразличные не убегают. В течение двух дней Ваня подробно вспоминал моменты, подтверждающие неравнодушие Насти, даже завуалированный шуткой намек Веры о причине Асиных слез. Но все это – и по-девичьи спрятанный взгляд, и взволнованно-прерывистое дыхание, и поцелуй на стройке, и сварливая забота о «раненом», и искренний интерес к его жизни, – все это можно рассматривать с двух противоположных полюсов. Ледяной полюс безразличия его страшил.
– Ничего себе безразличие! – иронично пробормотал Иван, вспомнив о пощечине. Да уж, недотрога не боится распускать белые ручки, когда выходит из себя. Это тоже можно записать в актив. Иван улыбнулся влиянию бухгалтерских терминов на личные чувства.
Но улыбка погасла, когда он увидел во дворе Юлиана.
Снова.
Снова он пришел. Неужто не внял предупреждению?
Или Настя непонятно объяснила? А может, вовсе не было отказа? Настя не вдавалась в подробности встречи, наоборот, не хотела упоминать о ней, а Иван мог и не разобраться в ситуации.
– А, черт! Только этого не хватало!
Переодеваясь в спальне, он решил дать Юлиану несколько минут. Пусть поговорят, рассуждал он, пусть Настя еще раз объяснит его место. А минут через десять Иван поднимется к ней и поможет выпроводить незваного гостя.
В этот момент прозвенел звонок. С нескрываемым любопытством Иван открыл дверь и опешил.
– Привет!
Лена. Собственной персоной.
Она не стала дожидаться приглашения и смело прошла в комнату.
Ася стряхнула с рук мыльную пену и пошла открывать дверь незваному гостю, ворча в недоумении, но прекрасно зная, кто это. Кого она ждала второй день. Но Юлиана она никак не предполагала увидеть.
– Привет!
Он сделал шаг, намереваясь войти, но Ася не тронулась с места.
– Привет. – Холодно-вопросительная интонация девушки выказывала совершенно иной смысл.
– Можно войти?
– Зачем?
– Поговорить, – с видимой беззаботностью улыбнулся Юлик. – Пустишь?
Ася отлично знала, что нельзя верить добродушному выражению его лица, его обезоруживающей улыбке. Любопытство ли, привычка или воспитание – она не знала и корила себя за это, – но Ася нехотя отошла в сторону, пропуская Юлиана в дом.
– У меня нет свободного времени, – сразу ограничила она посещение и выразительно добавила: – Я не ждала гостей.
Ася закрыла дверь в комнату, жестом указав па кухню. Сама же по пути заглянула в ванную и включила стиральную машину.
Кривоватой улыбкой, что должно было означать догадливость, Юлиан проводил Асю взглядом. Она остановилась у окна, хотела скрестить руки на груди, но вовремя сообразила, что они мокрые, и положила ладони па подоконник.
– Чаем угостишь? – как будто насмехаясь, спросил Юлиан.
– Нет.
– А еще женщины обижаются, когда говорят об их переменчивом характере.
Ася молчала и выжидательно-серьезно смотрела на него. Смотрела, смотрела… И сама себе поражалась: что она могла найти в нем привлекательного? Да, он симпатичен, можно сказать, красив и одевается хорошо. Господи, как она раньше не поняла, что даже в одежде его чувствуется женская рука! На нем все сидело как с иголочки. Ни один холостяк, будь он даже очень модным, не способен придать такую аккуратность, такую завершенность своему костюму. Но и это говорило лишь в пользу его жены. Сам же он казался настолько чужим, что Ася чувствовала тошнотворную брезгливость к обоим. К нему – за то, что он грязно воспользовался ложью, и к себе – что лживая грязь прилипла к ней.
– Раньше ты была намного гостеприимней, – прервал молчание Юлик.
– Раньше и солнце светило ярче.
– Сегодня тоже солнечная погода, – обрадовался Юлиан. – Бабье лето.
Ася мысленно выругалась. Она не собиралась вступать с ним в беседу или в пререкания. Черт дернул сказать о солнце не к месту и не к настроению, а он еще больше злил тем, что открыто рассматривал ее всю в свете солнечных лучей, проникающих через вычищенные стекла. И оставалось догадываться, с умыслом или нет он напомнил о бабьем лете.
– Зачем ты пришел?
– Просто так, – улыбнулся Юлиан. – Был в этом районе и решил проведать. Узнать, как ты живешь.
– Извини, у меня нет времени. – Проклятая привычка извиняться за каждое возражение! Она ведь ни в чем не виновата перед ним. – У меня есть работа, и я не могу растягивать ее на целый день.
– Вижу. – Юлиан махнул головой в сторону ванной. – Вернее, слышу. – И с приятельской небрежностью повысил голос: – Да сядь ты! Я ж не пристаю к тебе. Просто зашел поговорить.
– Я живу хорошо, – флегматично ответила Ася. В ее глазах появилась усталость, и по телу разлилась апатия. Но Юлиан был настроен миролюбиво, свободно развалился на стуле по другую сторону стола и не делал попытки подойти к ней, взглядом не намекал на любовное томление или грусть.
Ася потерла ладонью запястье, машинально проверяя, есть ли часы.
– Я не задержу тебя, – сказал он. – Тем более что чая ты не предлагаешь. Садись, не стой над душой.
Ася лениво подчинилась, усомнившись в последних словах Юлика.
– Что бы ты хотел узнать?
– А ты не хочешь узнать обо мне? – поддразнил он.
– Нет.
Он был задет. Ася заметила это, хотя оба не подали виду.
– Ты встречаешься с Верховиным? – спросил Юлиан.
Он уже не улыбался и был задумчиво-серьезен.
Ася удивилась, не сразу поняв, о ком идет речь, но потом ответила вопросом на вопрос:
– Почему ты так решил?
– Мне так показалось.
Ася в который раз удивилась, почему мужчины считают ее несмышленой, когда она просто не показывает свою осведомленность. Но видимо, Юлиан решил прояснить свои подозрения доводами.
– Ты была на новоселье.
– Мы соседи, – равнодушно пожала плечами Ася.
– Но он ушел из дома утешать тебя, – не столько спросил, сколько утверждал Юлиан.
– Мне требовались утешения? – Ася недоуменно подняла брови. И тут же пожалела: вопрос был слишком провокационный, а ей не хотелось снова выяснять отношения.
– Интересно, что ты сделала, если он вернулся, как раненый бык после корриды?
Чудесно! Он не заглотнул нежелательную наживку. Но глупо удивляться его вопросу, убеждать в мнимом незнании.
– Я не знаю, как он вернулся, – выкрутилась Ася, – но девочки рассказывали, чем закончился вечер.
Высказаться более конкретно у нее не повернулся язык, оставалось надеяться, что Юлиан мнит себя более прозорливым, нежели она. Но его и это не интересовало, он открыл еще один козырь:
– Мы с ним разговаривали в нашу последнюю встречу.
Она смотрела на него как на отвратительную пиявку. В невыразительных глазах ничего нельзя было прочесть.
– Он очень рьяно заступался за тебя.
– Я рада, что у меня хорошие соседи, – ехидно заметила Ася.
– А я не торопился бы с выводом. Я знаю Верховина дольше, чем ты, и лучше. У него не бывает хороших намерений, а с женщинами – тем паче.
– Ты говоришь о том, почему от него ушла жена? И к кому ушла?
Юлиан не ожидал нападения, но быстро взял себя в руки. По своему опыту он знал, что женщин надо брать жалостью. Правда, проверенный трюк не улучшил мнения о сокурснике, даже наоборот. Неизвестно, что Верховин рассказал о Лене, но сам Юлик не сможет воспользоваться предлогом неудачной семейной жизни, чтобы затащить Асю в постель. Зато Юлик знал то, чего не могла знать Ася, и то, что отвратит ее от хорошего соседа. Он изобразил на лице грустно-сочувствующую улыбку, а в душе победно рассмеялся.
– Я говорю о том, Асенька, что Ваня – альфонс.
– Что?
– Не притворяйся, ты отлично слышала. – Юлик ожидал большего, но все же был рад вывести Асю из напускного апатичного состояния. – Он платный любовник, Ася, человек, который за свои сексуальные потуги берет с женщин деньги.
– И они дают? – с сомнением спросила девушка, состроив мучительно-недоверчивую гримасу.
– А куда они денутся?
Он не понял. Ася пожалела, что рядом нет Веры – вот кто сумел бы по-актерски выразительно подать контекст: был бы покупатель, а товар найдется. Но помимо жалости из-за отсутствия подруги, Ася задыхалась от гнева. Сексуальные потуги, как он выразился, лучше характеризовали его самого. За полгода он лишь дважды довел ее до оргазма, и в обоих случаях потому, что она отказывалась от постельных игр, желая серьезно поговорить с ним. Отказом она и спровоцировала Юлика на долгую любовную прелюдию. В сущности, это было изнасилование, с той лишь разницей, что этому не предшествовала грубая демонстрация силы. Неужели он считает себя таким не превзойденным любовником, что позволяет себе поносить достоинства других мужчин? Да одна ночь, проведенная с Ваней, чем бы она ни закончилась, стоила больше всей жизни в объятиях этого негодяя!
Теперь понятно, почему женщины платят за ласки и внимание к себе. Мало того, та же Леночка открыто говорит о платном любовнике, и говорит совсем не абстрактно.
– Мне не хотелось бы напоминать, Юлиан, – тщательно подбирая слова, проговорила Ася, – но и ты «одалживал» у меня деньги.
– Я?!
Ася ненавидела запрещенные удары ниже пояса, но другого выхода у нее не было. Вести честный разговор с недостойным противником – значит позволить облить грязью всех и вся.
– Ты уже забыл, – снисходительно улыбнулась она.
– Я у тебя брал деньги?! – возмутился Юлиан, и Ася подумала, что, пожалуй, это его первая искренняя реакция.
– Одалживал, – мягко поправила она. – На такси, когда спешил к «больной» маме, на подарок «сестре», на ресторан, чтобы устроить для нас праздник…
– Так, ты еще и мелочная, – оскорбленно заявил Юлиан.
Подонок! Именно этого Ася и боялась, но отступать было поздно.
– Я же не требую вернуть деньги, хотя, согласись, мне не по карману делать подарки твоей жене. Но я понимаю, что за все надо платить. И за удовольствия тоже. И прежде чем сплетничать о других… – Она многозначительно замолчала и повернулась к окну.
Очень быстро Ася поняла, что делать этого было не нужно. Мысли, воспоминания пчелиным роем заполнили ее разум, и она утратила значительную часть спасительного равнодушия. Человек, сидящий за ее столом, был так омерзителен, что жалко было тратить на него эмоции и чувства. И снова она поразилась себе. Куда смотрела раньше? Как не заметила мстительной мелочности его ничтожной душонки? И как низко пала сама, связавшись с таким… Подобрать слово оказалось невозможным, и мысль так и осталась незаконченной.
– И ты сравниваешь меня с ним?! – оскорбился Юлиан.
– Нет.
– Я верну тебе деньги, – несколько брезгливо продолжил он. – Но запомни, с этим любовником ты не отделаешься трешкой. Ты знаешь, какая у него такса?
– Мой месячный оклад, – спокойно ответила она, чем повергла Юлиана в короткий шок. – Ты это мне хотел сказать? И за этим пришел? Как видишь, зря потерял время.
– Я хотел тебя по-дружески предостеречь. – Слова о дружбе как-то не вязались с угрожающим тоном его голоса.
– Я все знаю. – Ася снова изобразила на лице скуку. – И знаю, если так можно выразиться, из первых уст. Из первоисточника. Извини, – она положила ладони на стол, словно собиралась встать, – у меня дела.
Но Юлиан не собирался прекращать разговор. Желваки на его щеках напряглись от злости, а в глазах мелькнуло злорадство.
– И кто же этот первоисточник? Ты?
Ася медленно выпрямилась; скуки как не бывало, но и буря в душе не нашла выхода, только лицо стало непроницаемым.
– Ты хочешь знать, спала ли я с ним? – Несмотря на мягкий голос, все было пронизано холодом. Юлиан почувствовал себя не в своей тарелке, да и Асю слегка знобило. – Разве тебя это должно касаться? Разве я должна отчитываться перед тобой? – Она размеренно хохотнула. – Ты непоследователен, Юлиан. Сначала ты обвинил меня в мелочности, а потом делаешь подобные выводы. А ведь сам говоришь, что он стоит гораздо больше, чем три рубля.
– Но… – Юлиан растерялся. Все шло совсем не так, как он задумывал. – Но не мог же он…
– Мог! – отрезала Ася. – Именно в тот день, когда вы «поговорили», он пришел ко мне и в утешение рассказал все о себе. Заметь, твое поведение он не упоминал и не пытался по-дружески предостеречь меня. Конечно, он не герой, потому что ему не надо признаваться в собственных изменах. Но если находятся женщины, согласные платить за любовь, что ж, он зарабатывает эти деньги. Так же как и проститутки, к которым вы не считаете зазорным обращаться в поисках своих утех. Или ты не знаешь, что женщина тоже нуждается в полном удовлетворении, а не только в его имитации? – Ася выдохнула и встала. – Все. Мне надо заняться делом.
– Так ты философ, – цинично произнес Юлик. – И к тому же защитник падших.
– Уходи, Юлиан, – настойчиво повторила Ася. – Я выслушала все, что ты хотел сказать. Теперь уходи.
Он медленно, с ленцой встал. У дверей обернулся, одарив Асю приветливой улыбкой:
– Пока.
Каким-то уголком памяти Ася отметила незавершенность поведения Юлиана. Ну, конечно же! Этот подарочный любовник, уходя, всегда проверял содержимое кошелька. Однако в этот раз опустил эту процедуру. Случайно или нет? Ася не верила в случайность давних привычек, однако вслух заметила:
– Неужели я действительно становлюсь меркантильной?
Она пошла в ванную, но вид стиральной машины уже не вдохновлял ее. Решив, что стирка может подождать еще полчаса, Ася вернулась на кухню и поставила греть чай.
Осеннее солнце ласкало стекло. Ася потянулась к свету, с удивлением открыв для себя, что окна – настоящий бальзам для тех, кто страдает клаустрофобией. Она не относилась к таким, но сейчас была рада, что окно увеличивает обзор, создает больший простор для действия, ума, несмотря на то что мысли разбрелись в лабиринте извилин. Ася еще не освободилась от возмущения, обиды и брезгливости, но их затянула пелена. Все было окутано туманной дымкой, а потому желание действовать не посетило ее.
Картина за окном привлекла внимание Аси. Огибая мусорные кучи, через стройку пробирался Юлиан, а рядом его жена. Леночка отставала на пару шагов, при этом энергично что-то говорила и отчаянно жестикулировала. В то же время она старалась сохранить в целости туфли и ноги – лодочки на высокой шпильке явно не подходили для подобных прогулок по новостройке. Неожиданно Юлиан остановился и повернулся к жене. Лодочки тоже затормозили, чего нельзя было сказать о языке и руках. С удвоенной энергией Леночка что-то втолковывала мужу, периодически тыча пальцем в его грудь.
Ася понимала, что подсматривать некрасиво, тем паче за семейной ссорой. Однако мысль – как оказалась здесь Лена? – удерживала ее у окна. Предположить, что жена покорно ждала во дворе, у подъезда, пока муж находится у любовницы… Нет, это уж слишком! Тогда что? Почему она…
Старый знакомый – сокурсник Верховин.
Ай да Лена!
Ай да первая жена!
Увы, переиначивание знаменитого восклицания не принесло радости, как в свое время великому поэту. Только горечь.
– К черту! – разозлилась Ася, чтобы перекрыть тревогу. – Он живет как хочет. И мне… Ах!
Ася забыла о себе, прижав ладонь к щеке.
Долго слушавший Юлиан, коротко размахнувшись, влепил жене пощечину. Трое застыли в оцепенении. А в следующий миг Лена круто развернулась и пошла обратно. Ася непроизвольно сжала кулаки, глазами она уже нашла осколок кирпича, которым размозжила бы голову этому защитнику слабого пола. Юлиан посмотрел вслед уходящей жене, потом быстрым шагом пошел к остановке.
Вот теперь Асе надо было действовать, и стирка была идеальным выходом накопившейся ненависти. Однако великому делу не суждено было сбыться. Зазвенел звонок. Ася решительно хлопнула простыней по мыльной пене, помогая, ей утонуть на дне бака, включила машину и лишь после этого пошла открывать.
– Привет.
– Пришли дать мне сдачу? – не удержалась Ася и прикусила язык. Скажи, кто твой друг, а мой друг – Вера.
– Значит, Ваня прав…
– Зайдите, – приказным тоном пригласила гостью Ася.
Лена оглянулась воровато и проскользнула в открытую дверь. А хозяйка подумала, что шпионской явкой ее квартира никогда не станет – слишком много непрошеных гостей.
– Я прервала большую стирку? – спросила и без того очевидное Лена, бросив взгляд на открытую ванную, где гудела машина.
– Я собиралась выпить чай. Будете? Проходите в комнату.
– Я бы выпила кофе, если у тебя он есть.
Ася кивнула и ушла на кухню. Всеми забытый чайник кричал SOS. Ася выключила плиту и начала готовить. Через несколько минут она появилась в комнате с подносом.
Лена посмотрела на ее руки и заметила:
– Моя свекровь пользуется кофейником, как в лучших домах Лондона. Хотя она больше любит Париж.
– Сливок у меня тоже нет.
Лена улыбнулась:
– Спасибо. Я пью черный. Ты думаешь, – продолжила она, видя, что Ася не собирается поддерживать светскую беседу, – я пришла скандалить? Нет.
– Тогда я не понимаю причины вашего визита, – удивилась Ася.
– Послушай, Настя, – несколько раздраженно попросила Лена, – мы с тобой почти одного возраста. Во всяком случае, имеем одних и тех же мужиков. Давай на ты, или тебе совесть не позволяет? Или гордость? Оставь. Я свое отревновала, а горбатого… Ну, сама знаешь.
– Я привыкла обращаться к людям на вы, – с настойчивым спокойствием ответила Ася. – Старых привычек не меняют. Но не обращайте внимания, говорите, как вам нравится.
– Ладно.
За столом опять воцарилось неловкое молчание. Стиральная машина смолкла, и Ася гадала, удастся ли ей сегодня завершить начатую стирку. Очень сомнительно.
Самый верный способ убить желание – это предложить деньги. Так рассуждал Иван, закрывая дверь за Леной.
Она долго ходила вокруг да около. Вспоминала студенческие годы, рассказывала, что с кем стало после института, осторожно зацепила их недолгое супружество, спрашивала о его жизни. Иван отделывался общими фразами и восклицаниями. Это его не трогало. Вот что действительно интересно – что сейчас происходит у Насти и как скоро уйдет Лена? Несколько отвлекшись на свои мысли, он не заметил, как бывшая жена продолжила тему, начатую на новоселье. Что ему оставалось делать? Он давно знал, что Лену так просто не остановить. Слушая ее, поддакивал и думал о своем – о Насте. Ругаются ли они с Юликом, подсчитывают ли взаимные обиды, или он соблазняет ее, уговаривает, упрашивает…
А Настя? Она ведь любит Юлика. Насколько велика ее любовь или сила воли, чтобы простить его или не поддаться искушению?
В очередной раз он прервал свои мысли, когда увидел распахнутое платье Лены, а ее рука легла на его живот.
– Что ты себе позволяешь, Лена? – воскликнул Иван.
– Не больше, что могут позволить себе супруги, даже бывшие.
Он вскочил с дивана и вмиг оказался в другом конце комнаты.
– Бывшие не могут! – чеканя каждое слово, произнес Иван.
– Но я же сказала, что заплачу.
– Что?!
Ее рука, потянувшаяся к сумочке, замерла на долю секунды и продолжила свой путь.
– Ванюша, не строй из себя святошу. По-моему, ты и не скрывал источник своих доходов. Что тебя сейчас удивляет?
Наивность не была характерной чертой Лены, но уж если она начинала играть, ее нельзя было остановить. Иван три года ждал этого момента. Сначала он в каждой женщине, оказавшейся в его постели, представлял Леночку, потом перестал. Но злость и упрямство подстегивали его к встречам с новыми клиентками, и согревала лишь одна мысль, что когда-нибудь этой клиенткой будет его супруга. Бывшая.
– Лена, – настойчиво требуя внимания к своим словам, проговорил Иван, – тогда ты не хотела меня даром. Что же сейчас привело тебя сюда?
Он вытолкнул из себя вопрос, тщательно продуманный и заученный восемь лет назад, однако не чувствовал торжества победы. Теперь ему было все равно. Нет, не все равно. Теперь Иван радовался, что Лена ушла к другому и освободила его для настоящего чувства, настоящей потребности в женщине – единственной и только его.
