Текст книги "Тариф на любовь"
Автор книги: Ольга Сакредова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
– Ага, – кивнула головой Ася. – И ты был программистом у них?
– Да. Потом с тем же Демьяном мы сели, подсчитали. С этими бумагами он прошелся по деканату, по ректорату, и в результате открыли свой Центр.
– Конкуренты, значит. – По голосу Аси трудно было определить, осуждает она или одобряет.
– Мы перехватили у них очень мало, – с улыбкой оправдался Иван. – К тому времени они не успевали сбывать компьютеры, и за дело взялись другие комсомольцы. Практически открылась свободная торговля, что моментально снизило цены и сняло дефицит.
– И появилась нужда в программистах. – Одновременно ирония и серьезность в голосе Аси смешили Ваню и вызывали желание оправдаться.
– Нет. Их всегда было у нас в избытке. Ты сама говорила, что инженеры работают чертежниками. Но на этом поприще появилась нужда в серьезных программистах, не только в играх и разбросанных основах бухгалтерского учета.
– Разбросанные основы, – саркастически усмехнулась Ася.
– Я имею в виду…
– Я знаю, – перебила она. – Мы попали в такую же историю. Купили компьютер с программами по зарплате и учету материалов. И работы стало больше. Девочки намучились, потом плюнули и стали работать как прежде. А для начальства после рабочего отчета собирать «компьютерные данные». Компьютер один на всю бухгалтерию. А ты знаешь, что такое отчет? Как аврал на судне. И этот единственный красавец хуже яблока раздора. Весело было, – подвела итог Ася и… рассмеялась своему казу.
– Похоже на работу ЦТТМ, – подтвердил Иван. – Но в Политехе у нас по-другому. Работают серьезные ребята.
– А ты один из них, – поддразнила она.
Ваня шутливо склонил голову:
– Позвольте представиться.
– Позволяю…
Он рассмеялся:
– Что мне делать с тобой, насмешница?
– Со мной – ничего, а вина подлить можешь?
– Или масла в огонь?
Ася в притворном возмущении взмахнула руками.
– Только пожара не хватает на мою голову!
– Головку, Настенька, – поправил Иван. – Светлую и умную. Что, в сущности, одно и то же.
Ася отпила вина.
– Так что вы программируете?
Ваня улыбнулся в бокал. Он никак не мог привыкнуть к тому, что Настя не реагирует на комплименты.
– Мы не программируем, а составляем программы.
– Игра слов, – небрежно отмахнулась Ася. – Конкретно?
– Всем, – коротко ответил Иван.
Девушка приняла независимый вид и откинулась на спинку стула. Обиделась, моментально понял Иван.
– В основном мы обеспечиваем вузы и техникумы города. На заре нашей деятельности ректор обратился в отдел образования и взял под свое крыло компьютеризацию вузов. Все контрольные, экзаменационные, вступительные и выпускные, грамматика и стилистика языка – все заложено в компьютерных дискетах. Преподаватели теперь не листают работы каждого студента, это делает компьютер, он и выдает результаты. Ты заканчивала институт?
Ася кивнула:
– Нархоз.
– Первый наш заказчик, – улыбнулся Иван. – Так вот, ты обратила внимание, что оформление контрольных работ изменилось? Нельзя менять последовательность заданий, ответы записываются не как в школе, с подробными объяснениями, а только числа или соответствующие измерения в определенном месте…
Ася кивала каждому слову Ивана, и он почувствовал азарт работы. Вдруг показался важным и значительным его вклад в общее дело. И все только потому, что кто-то заинтересовался его работой. Не зарплатой, не карьерой, не загранкомандировками и стажировками и даже не престижем – за компьютерами будущее, – а теперешним процессом, настоящими результатами его труда.
– Мы не занимаемся банками, – заскромничал Иван и сразу уточнил: – Только в программе вуза. Банкиры имеют собственный центр. Но у нас налажены отличные связи с предприятиями, заводами, редакциями, торговлей, а теперь и сельским хозяйством, – торжественно закончил Иван.
– Ура! – браво приветствовала его Ася. И зевнула. – Извини. Интересно, который час?
Ваня посмотрел на часы, перевел взгляд за окно, снова на часы и виновато улыбнулся.
– Ну? – подтолкнула его Ася.
– Уже поздно, – слукавил он и с неохотой добавил: – Наверное, мне пора.
– Еще вчера, – согласно кивнула Ася. По ее виду трудно было догадаться, шутит она или говорит серьезно. Но ее недавний интерес к беседе смягчал негостеприимную прямоту.
– Но уже сегодня, – внес поправку Иван.
– Прекрасно. Более точного времени я не узнаю. Секрет.
Иван покрутил браслет на запястье, еще раз взглянул на циферблат и провинившимся голосом ответил:
– Четверть третьего.
– Господи! – Ася прижала ладонь к груди, как будто сердце заболело. – Мне же на работу утром!
Примерно такой реакции и ожидал Ваня, но как не хотелось уходить! Он тоже устал, голова сонно отяжелела, веки царапали сухие глаза. Закрыть бы их, припасть ой к Настиному плечу, уткнуться лбом в ее шею, отнести в постель, прижаться к ней, теплой, мягкой, ласковой, и уснуть – потом, немного позже. А сначала… А потом прижаться и уснуть.
Ася все причитала по поводу позднего времени.
– …А сна – ни в одном глазу, – удивленно закончила она, зевнув. И рассмеялась.
– Мне пора.
Однако Ваня продолжал сидеть. Ася допила вино и встала.
В коридоре, около двери, она мягко положила ладонь на руку Ивану.
– Спасибо тебе, Ваня, – проникновенно сказала она. – Ты мне очень помог сегодня.
– И ты мне, Настасья.
– Издеваешься? – рассмеялась Ася. – Я тебя обругала, накричала, нагрубила…
– И дала выговориться, – продолжил он. – И внимательно слушала, и не жалела, и не пренебрегла, и успокоила. И еще что-то.
– И что? – Ася склонила голову набок. «Господи, – успела она подумать, – если я начала кокетничать, значит, точно надо закрывать лавочку».
Иван осторожно накрыл пальцы, казалось, забытой руки на своей руке и тихо, доверительно продекламировал:
Пустое «вы» сердечным «ты»
Она, обмолвясь, заменила…
Ася быстро вырвала руку и погрозила пальчиком:
Приманкой ласковых речей
Вам не лишить меня рассудка!
– А дальше? – рассмеялся Иван, открывая для себя еще эрудированность и находчивость девушки.
– Дальше ищите сами.
– Хоть назови автора, Настенька.
– Баратынский. До свидания.
– И тебе до свидания.
И только захлопнув дверь своей квартиры, Иван сообразил, что Настя так и осталась для него неприкосновенной.
Глава 8
Через два дня наступила осень.
Первое сентября. Начало нового витка, очередного аврала у Аси и начало большого периода, почти новой жизни у шестилетней Кати.
Накануне девочка радостно продемонстрировала себя в школьной форме взрослым друзьям, а Асе показала еще и Ванин подарок – яркий пенал с карандашами, фломастерами и ручками. И снова подивилась Ася его заботливому вниманию к ребенку, и ее кольнуло в сердце воспоминание, как он переживал, когда узнал о беременности жены после аборта. Подумала Ася и о своем невнимании к Катюше. Порывшись в сумке, достала недавно купленную капиллярную ручку с рисунком в стиле древнеегипетских фресок и под восторженное детское «о-ох!» положила в новенький пенал рядом с другими принадлежностями.
Утром первого сентября, выходя из дома, она мысленно пожелала удачи новоиспеченной школьнице и ее другу – соседу с первого этажа. А через час в мыслях Ася держала только процентовки, тарифы и цифры, цифры, цифры…
Месяц начался.
Ася возвращалась домой на «автопилоте», ноги несли – и то радость. Повалившись на тахту, она приходила в себя и часам к десяти становилась просто нормальным уставшим человеком. Шла на кухню и начинала готовить, как говорил Остап Бендер, то ли поздний ужин, то ли ранний завтрак. Или же представляла себя английской аристократкой (в какой-то книге она вычитала, что англичане ужинают в одиннадцать часов), утомленной светскими развлечениями. Хороши развлечения: сплошной каламбур цифр, за которыми заработок конкретных людей, если ошибешься – голову оторвут. Английским графиням такое в кошмарном сне не приснится.
После ужина Ася позволяла себе полчаса поэзии – читала или тихо бубнила стихи на память. Новые книги в первой половине месяца Ася не начинала. Однажды, еще в институте, ей попался замечательный детектив польской писательницы. Она не могла оторваться от него всю ночь и – провалила зачет по математике, своему любимому предмету. С тех пор зареклась не открывать новую книгу в загруженные дни.
И после короткого отдыха – спать. К исходу второй недели даже сон не снимал усталость. Закончив отчет, один экземпляр которого скрывался в папке, а второй от давался секретарю для изучения начальником и отправки в трест, Ася откидывалась на спинку стула за рабочим столом, упиралась затылком в стенку, закрывала глаза и отрекалась от всего мира. Бездумное Божье создание. Только ступни скрещенных ног, обутые в элегантные туфли-лодочки, мерно покачивались вправо-влево, отсчитывая уходящие в прошлое минуты, уходящую жизнь.
– Привет, собственникам!
– Привет, моя вера. Заходи, – вяло отозвалась Ася и, оставив подругу в коридоре, поплелась в комнату.
– Что за тон?! – громогласно возмутилась Вера из прихожей. – Я честно выждала твой отчет и так же честно жду радости твоей от моей особы.
– Спасибо, «твоей-моей». – Ася невольно улыбнулась цветистому обороту подруги.
С Верой ее связывала особая дружба. Обе из райцентров, они представляли противоположность стремлений и порывов. Асе импонировали интеллигентность, тихий правильный выговор, красивые литературные обороты речи, сдержанность манер. Вера, подбоченившись, выпятив роскошную грудь, величаво именовала себя «селянкой в опере». Словно напоказ выставляла она сомнительно-деревенское происхождение. Работая наборщицей в типографии, отлично зная русский и украинский языки, она непременно смешивала их воедино при разговоре, не чуралась крепких выражений и яростно жестикулировала при этом. Для нее не существовали мужчины и женщины – только мужики и бабы, девки и пацаны. После длительного общения с подругой Ася долго еще следила за своей речью, старательно избавляясь от перенятых рабоче-крестьянских словечек, не украшающих лексикон административного работника-интеллигента.
Натура подруг отражалась и в одежде. Спокойным, выдержанным или строгим темным тонам, которые любила Ася, Вера предпочитала яркую ткань, изобилующую разными цветами, на которые только способна фантазия отечественной текстильной промышленности. Ася терпимо относилась к гардеробу подруги, но, идя рядом с ней по улицам, чувствовала себя неловко, в то время как Вера цвела ярче, чем букеты на ее платье, довольная производимым эффектом.
Как-то Ася шутливо назвала Веру гоголевской Солохой, за что в отместку получила: тургеневская Одинцова. Она не совсем поняла, что же Вера имела в виду, но решила, что это не худший вариант. И обе остались довольны своими прототипами.
– У меня к тебе, – без предисловий начала Вера, – партийное задание личного характера.
– Очень интересно, – равнодушно отозвалась Ася. Она откинулась на подушки тахты и закрыла глаза. – Коммунисты сейчас в опале.
– Зато демократы на коне. – Вера плюхнулась рядом, поджав под себя одну ногу, и Ася заерзала, недовольная тем, что ее трясут.
– Ладно, переходи к личному.
– Но для этого ты мне нужна бодрая и веселая.
– Ты их найдешь в цирке. – Ася удобнее устроила на подушке голову.
– Очнись, барышня, Базаров умирает! – во весь голос сообщила Вера.
Ася поморщилась, пережидая, когда успокоятся барабанные перепонки, и открыла глаза. Долго смотрела на улыбающуюся Веру. Признав поражение, она тяжело вздохнула и поднялась.
– Что будешь пить? Чай, кофе?
– И душ – для тебя. – Вера довольно потерла ладони.
– Вера, дай мне отдохнуть, – жалобно протянула Ася.
– Какой отдых?! – Подруга всплеснула руками, и кулачки привычно уткнулись в бока, подчеркивая тонкую талию и крутую линию бедер их обладательницы. – Решается судьба…
– Чья судьба? – устало ворчала Ася.
– Твоя, моя – наша. Всего человечества!
– Н-да. Человечество не даст отдохнуть, – фатально произнесла Ася и поплелась в ванную. – Приготовь мне кофе.
– А как же! – нараспев отозвалась с улыбкой Вера.
Глядя на брызжущую энергией подругу, Ася чувствовала еще большую усталость. Однако душ сделал свое дело. Через двадцать минут Ася вошла на кухню расслабленная, но готовая вникать в чьи-то судьбы.
– Рассказывай, что у тебя? – Ася вдохнула ароматный пар над чашкой, попробовала глоток кофе и изрекла: – Блаженство!
– Как у тебя дела с соседом? – невинно поинтересовалась Вера.
Ася пожала плечами:
– По-соседски.
Вдаваться в подробности не хотелось, да и не было таковых. Один раз Иван зашел, но Ася была слишком отстраненной от всего, кроме работы.
– Значит, дружите, – сделала вывод Вера.
– Говори, что надо?
– Он мне нужен.
Ася медленно поставила чашку и внимательно посмотрела на подругу.
– И?..
– Замуж хочу, – огрызнулась Вера, разрумянившись. – Приспичило.
Ася похолодела. Спина непроизвольно выпрямилась, руки слабо держались за столешницу. Крик рвался из горла, но она молчала. Почему Вера? Да, она быстро освоилась в присутствии Ивана в первое знакомство, но ничем не выказала особого расположения – во всяком случае, насколько ее знала Ася. На новоселье Вера часто на него поглядывала, но Ася думала, что это от незнакомого общества. Всегда задорная, напористая – бой-баба, – Вера вдруг оробела. В гостях Ася была для нее примером поведения, а Иван – поддержкой. Или чем-то большим?
– Влюбилась? – тихо спросила с виду безразличная Ася.
Щеки Веры вспыхнули, как маки на ее платье, но она нарочито грубо ответила:
– Ну, ты и скажешь, подружка! Вспомни еще про любовь до гроба.
Асе было не смешно, она пустыми глазами смотрела на Веру, и былая усталость вновь разлилась по телу. Вера агитационно, как будто читала передовицу, продолжала излагать свои взгляды на «наше время».
– …В наше время нет любви. Доказано, что это игра гормонов.
– Некоторым подобные игры дорого обходятся, – вяло возразила Ася.
– Сейчас все обходится дорого. Время такое, – резонно ответила Вера. – И чего ты скисла? Я ж не тащу тебя под венец, только прошу вас свести меня… Ванька, боров, выгнал нас взашей, не дал толком познакомиться.
– Так чего ты пришла ко мне? – взорвалась Ася.
– А к кому? – возмутилась Вера.
– К нему. Или хочешь, чтоб я тебя отвела и руки ваши соединила?
– Дура баба! – не на шутку обиделась Вера. – Единственный раз попросила сделать доброе дело – и получила под зад коленом. Спасибочки, подружка. Я пошла.
– Сядь! – резко приказала Ася и вздохнула. Она сама не знала, из-за чего взбеленилась. Потому что Вера не распознала в нем бабника? Польстилась на мужественную красоту и сногсшибательную улыбку? Раньше Ася не замечала такого за подругой. Наоборот, чем миловиднее было лицо у мужчины, тем язвительнее становилась Вера. Она запросто сравнивала с красотой лица другие части тела, и всегда не в пользу последних. Ребят это злило, Асю шокировало, а Вере – хоть бы хны, она не стеснялась ни в мыслях, ни в выражениях. И вот сама попалась на эту удочку. Асе хотелось рассказать об Иване все, хотелось предостеречь Веру. Но как? Рассказывать придется о себе – это во-первых, а во-вторых, как-то непорядочно получается. Да и кто слушает наветы, когда играют гормоны?
А может, не это испугало Асю. Чего греха таить, не о Вере думала она, а о себе. Испугалась, что у настойчивой подруги получится то, что не удалось ей самой. Что закончилось для нее крахом, обернется замужеством для Веры. Испугалась, что Иван перестанет улыбаться ей, что откровенничать будет с другой, будет спешить на свидание не к ней, ждать и радостно встречать… не ее.
Господи, да ведь это ее чувства! Зачем она приписывает их другому? И кому?! Чего ей ждать от Ивана? Чтобы он покрыл ее, как бык, и после потребовал денег? Полный идиотизм. И мерзко как!
– Пошли, Вера.
– Я только села. – Вера внимательно пригляделась к Асе. – Что с тобой, дорогуша? У тебя со своей работой совсем крыша поехала.
– Спасибочки, – передразнила ее Ася, едва сдерживая слезы. – Вера, ты хочешь, чтобы я отвела тебя к Ивану? Так пошли.
– И что ты ему скажешь?
– Что тебя не надо выдворять из дома. Что у тебя гормоны и приспичило замуж. Довольна?
Все-таки слеза скатилась. Ася отвернулась от Веры, чтобы та не заметила. Куда там!
– А почему ты плачешь? – бесцеремонно поинтересовалась она.
– Устала. У меня нервы на пределе, – сумела придумать Ася. Она выглянула в окно. – Мне надо зарыться под одеяло, и чтоб меня не трогали до утра.
Веру не ввела в заблуждение невинная полуправда Аси. Слишком долго они жили в одной комнате в общежитии, чтобы не знать друг друга. Вера не раз была свидетельницей того, как Ася возвращалась с работы «ползком», а через час-полтора весело смеялась в компании. В загруженные работой дни она не блистала остроумием, не ввязывалась в горячие споры и глаза ее смотрели устало, но она с удовольствием слушала других, смехом отмечала удачные шутки. А последний день – день отчета – был для Аси праздником свободы. Она фурией влетала в комнату, бросала сумку и провозглашала: «Сдала!»
Именно поэтому Вера ждала дня отчета, когда усталая, но счастливая Ася с гордо поднятой головой пойдет навстречу новым свершениям. Не тут-то было. Вместо освобождения – угнетенность, вместо торжества – слезы.
– Ася, милочка, – Вера подозрительно следила за Асиной спиной, – может, и у тебя гормоны играют?
– Не смеши людей.
– Ну да. Их у интеллигентов не бывает.
Ася невольно рассмеялась сквозь слезы. Знала бы Вера, что бывает у интеллигентов!
– Ты что? Скучаешь по этому подонку Юлику? – не унималась Вера. Она громко хлопнула ладонью по столу. – И не говори, что да. Не поверю.
– Я… не скажу. Кстати, он заходил в конце месяца.
– Во… – За спиной Аси воцарилось значительное молчание. Не было нужды поворачиваться, чтобы видеть, как Вера безгласно шепчет губами все знакомые ей ругательства на родном и русском языках. Наконец она подала голос: – Ну, рассказывай.
Асе нечего было скрывать. С удвоенным возмущением она передала подруге разговор с Юликом. Та яростно поддакивала, кивала головой, переживала, как заядлый футбольный болельщик. Рассказала Ася и об Иване, пропустив его откровения, лишь в конце упомянула:
– Он разведенный, Вера.
– Иван разведенный? – небрежно уточнила Вера. – Ну и что? Мне, что ли, его детей воспитывать? Пожалуй, развод говорит в его пользу – не безнадежный, значит. Холостяка женить – вот это проблема.
– Как знать. Холостяки не ведают то, что пережили разведенные. А развестись во второй раз проще простого.
– Врешь, – самонадеянно улыбнулась Вера. – Все с точностью до наоборот. Сейчас все всё знают. И холостяки слишком умные, они учатся на ошибках других, разведенных. – Вера глубоко вздохнула. – К сожалению… В этом и состоят мои трудности. – Мнимая тревога Веры сменилась бесшабашной улыбкой. – Но трудное счастье дороже ценится, правда ведь, Ася?
– Тебе видней.
Ася согласилась лишь с первым заявлением подруги. Она бессовестно лгала, зная, что Ваня не из тех, кто пойдет на заведомо обреченную женитьбу. И пожалуй, у Веры есть шанс выйти за него замуж, посули она ему кучу ребятишек. Но будь она проклята, если откроет Вере путь к завоеванию Ивана. Вера – лучшая подруга, но достаточно того, что она сведет ее с человеком, которого…
Боже милосердный! Только этого ей и не хватало.
Вера права: это не любовь, а гормоны.
– Так мы идем? – закончила Ася свои размышления.
– Ну… – Вера поджала губы, состроив растерянную гримасу. – Вообще-то я хотела описать ситуацию… Но если тебе не терпится…
– На месте опишешь. Допивай кофе, а я оденусь.
В лифте Вера спросила:
– Ася, скажи честно, ты не жалеешь о Юлике?
– Вера! – Ася повела плечами. – Я же говорила тебе не раз, что сама хотела расстаться с ним. Мы вместе сочиняли покаянную речь. Ты думаешь, я играла с тобой? Еще раз повторяю: я рада, что узнала о его жене, не успев открыться ему. Представляешь, как бы я выглядела, упрашивая женатого человека не делать мне предложение?
– Но выглядишь ты сейчас словно не от мира сего. Может, влюбилась?
– Прекрати! – взмолилась Ася. – Юлика мне хватило вот так. – Она яростно провела по горлу ребром ладони.
– Свежо предание…
– Слишком свежо, – с нажимом подтвердила Ася. Лифт остановился, полминуты задумчивого ожидания, и двери ворчливо расползлись в стороны.
– Но какая-то ты не своя, – твердила упрямо Вера, выходя вслед за Асей.
Ася остановилась и возвела к потолку глаза. Тут же мягкая грудь Веры мощно подтолкнула ее в спину.
– Вера! – Девушки вцепились друг в друга, сохраняя равновесие.
– Не стой под грузом, – улыбнулась подруга вместо извинения.
– Ты в себе, Вера, – менторно продолжила Ася. – Я в себе и тебе советую.
– Я постараюсь. – Вера расплылась в улыбке, и Ася в который раз подумала, что Солоха в молодости была дьявольски красивой. – Звони.
А Ася – всего лишь нерешительная глупая Одинцова. И почему Одинцова? Она удивленно подняла брови и нажала на кнопку звонка.
Иван не ожидал гостей, но звонку не удивился. Это мог быть кто угодно: сосед по площадке, Катя, Евдокия Тихоновна, незнакомец, ищущий друзей-новоселов… Только не та, ожидание которой стало навязчивой привычкой… Каково же было его удивление!
– Здравствуйте. – Ася сделала шаг в сторону, представляя взору Ивана и без того заметную Веру.
– Здравствуй… те. – Губы Вани медленно расплылись в улыбке.
Ася посмотрела на подругу. Она вопреки своим желаниям решила посодействовать Вере, но абсолютно не подумала, как объяснить визит Ивану. И Вера вопросительно молчала, а Иван разглядывал Асю, глупо улыбаясь.
– Мы… Вера зашла ко мне… – Экспромт не получался.
– Входите, – предложил Иван. Заговорила Вера:
– Спасибо. – Она вошла и потянула за собой Асю. – Я уж думала, что мы не дождемся приглашения.
– Я рад вам. – Ваня закрыл дверь, давясь нелепым смехом. – Очень рад. Проходите.
Ася, недобро сощурив глаза, зыркнула в сторону Веры, но та как ни в чем не бывало шла за Ваней. О чем Ася думала, соглашаясь идти сюда?
– Вы ведь помните Веру?
– Ну конечно, – радостно сообщил Иван. – Разве такие девушки забываются?
– Судя по нашему последнему прощанию…
– Хотите чаю, – Иван выразительно прервал Веру, – или кофе?
Вера с пониманием улыбнулась:
– Хотим!
Ася решила выполнить свой долг до конца:
– Вера отлично варит кофе, она вообще отличный кулинар и хозяйка, и…
Подруга перестала улыбаться и, распахнув большие выразительные глаза, окантованные черными ресницами, воззрилась на Асю.
– Вера – моя лучшая подруга…
– Замечательно! – Иван рассмеялся долго сдерживаемым радостным смехом.
Вера, не меняя выражения лица, перевела взгляд на Ваню, снова на Асю, увидела в ее глазах немой укор и печальную злость. Догадка медленно проникала в ее сознание, и Вера, верная себе, не спешила ею делиться.
В свои двадцать пять лет Вера уже отчаялась встретить любовь, пусть не такую великую, как описывают в книжках, но все же. Конечно, как все девчонки, она пережила так называемую первую любовь и чуть не натворила глупостей. Но вовремя сообразила, что юношеское любопытство к противоположному полу вряд ли имеет что-то общее с настоящими чувствами. Она отплакала первое разочарование и гордо поклялась сохранить себя для мужа, для первой брачной ночи. Время шло, и клятва шестнадцатилетней девчонки не подвергалась серьезным испытаниям. Мимолетные знакомства, кратковременные свидания не затрагивали душу, только бередили тревожное ожидание да навевали тоскливую мысль, что судьба обделила ее или дала иное предназначение. Вера не жаловалась, но чаще замечала, что грубой насмешливостью и вызывающим поведением старается заглушить тоску одиночества.
И вдруг! Она не решалась поверить, но что-то в ней таяло – медленно, с большой неохотой и сопротивлением.
Он не был красив и как будто растворялся молчаливой незаметностью среди других. Вера не смогла удержать в памяти его образ, но тепло, рожденное в ней с такими муками, разогревало любопытство и желание испытать судьбу еще раз, может быть, последний. Вера ничего не знала о нем, кроме того, что зовут его Женя и что он холостяк, и связующим звеном с ним могла быть только Ася, а через нее – Иван. Как хотелось поделиться Вере с подругой робкой надеждой, но опять она сорвалась на ставший второй натурой грубый цинизм да к тому же попала под ужасное настроение Аси, и в итоге, кажется, произошла путаница.
Вера хитро сощурилась и улыбнулась. Близкая подруга решила, что она Солоха. Что ж, Вера покажет ей ведьмины проделки. Безобидной шуткой она, отыграется за Асин женский эгоизм.
– Я приготовлю кофе, – приветливо согласилась Вера. – Ваня, ты только покажи, где у тебя что.
– Конечно. Пойдем. Настенька, не скучай, хорошо?
Иван был бы рад предложить Вере полное ресторанное меню, только бы подольше задержать ее на кухне. Какая бы причина ни привела к нему девушек, он был до глупости счастлив, что Настя сама, без приглашения, пришла в его дом. Ваня ограничился тем, что предложил Вере осмотреть содержимое холодильника и сделать бутерброды, а сам поспешил обратно в комнату.
Ася сидела как на иголках. Из кухни доносились веселые голоса и шум посуды, а воображение малевало, как Ваня показывает, «где у него что» не только из кухонной утвари. Гордость толкала Асю встать и уйти от очередного унижения, но разум подсказывал, что молчаливый уход «по-английски» выглядит смешно. Впрочем, она сама постаралась выставить себя посмешищем.
«Ненавижу!» – мысленно цедила она, не зная, на кого направить ненависть.
– Ну вот! – Улыбка не сходила с лица Ивана. Он сел на диван, поближе к креслу, в котором сидела Ася, широко расставил ноги и, положив руки на колени, подался вперед, еще больше сокращая расстояние между ними. – Рассказывай, как дела? Последнее время тебя совсем не видно, а если и вижу, то ты никого не замечаешь. Много работы? Ты так и не сказала, Настенька, кем работаешь и где.
– У меня был отчетный период… – Ася запнулась. Не поэтому она здесь. – Нам…
– Мне это знакомо, – вместе с Асей начал Ваня и хохотнул. – Наши бухгалтеры зашиваются и молнии мечут на всех, кто им мешает. Но я перебил тебя. Рассказывай.
Ася внимательно изучала структуру ткани на своей юбке, она всячески избегала смотреть в сторону Ивана.
– Знаете, Вера очень хороший человек. Она… мы дружим много лет. У нее доброе сердце, она отзывчивая и душевная девушка. Она только притворяется грубой и развязной, на самом деле, если вы узнаете ее ближе…
– Настя, а я нашел сборник стихов Баратынского.
– Я люблю его, – призналась поникшим голосом Ася. – И Вера любит поэзию. Она работает…
– Хороший поэт, – снова перебил ее Ваня. – Раньше я не знал его, но у Пушкина есть несколько стихотворений, обращенных к нему. Кажется, Баратынского Александр Сергеевич называл «грустным влюбленным».
– Я не знаю. Не помню.
Ася пылала, как Жанна Д’Арк на костре, только пожар был внутри нее. Как она могла обречь себя на такую пытку? И где взять силы дойти домой? Она уже не хотела плакать, глаза высохли до рези, а в душу заползла знакомая удушающая пустота.
– Я снова перебил тебя, – извинился Иван.
– Да. – Ася посмотрела на свои пальцы, дрожащие и холодные, и продолжила сгребать пьедестал дифирамбов для подруги. Ваня больше не прерывал ее. Он не обольщался тем, что Настя зашла к нему, потому что соскучилась, потому что хотела увидеться. Причина визита, конечно же, существовала, но вступительное слово, обходной маневр, который так любят женщины, затянулось. Говори Ася о себе, он слова не сказал бы против, ведь он ничего не знает о ней. Но симпатичная, с аппетитными формами Вера Ивана не интересовала. В свое время он пресытился красивой оберткой без содержания, но с потребностями. Теперь ему нужно было другое, может, не столь яркое, как Вера, но настоящее и постоянное, как…
– Мне нравится Вера, – неопределенно поддакнул Иван. – У нее что-то случилось? Нужна помощь?
– Пока не случилось. Но я боюсь, что она… разочаруется. Если вы обидите се…
– Боже упаси! – скороговоркой воскликнул Иван. – Чтоб я обидел женщину?! Но в чем дело?
– В свахе, – едва пролепетала Ася.
Она понадеялась, что Иван не расслышит, а он с отвисшей челюстью откинулся на спинку дивана и молчал.
– Ваня, куда ставить чашки? – Вера толкнула ногой дверь и внесла две чашки горячего кофе, накрытые тарелками с бутербродами.
Иван по привычке вскочил, снял тарелки, удивляясь жонглерским способностям Веры. Она была из тех женщин, что «коня на скаку остановят», так что за посуду не стоило беспокоиться.
– В качестве кофе я уверена, – говорила Вера, расставляя чашки. – А по части украшения стола – как там у вас, у интеллигентов, это называется? – это не ко мне. Я сейчас.
Она снова исчезла, взмахнув маковым подолом, как флагом. Вернулась с третьей чашкой, поставила ее со стороны кресла, в котором затем устроилась с комфортом.
Кофе пили молча. Ваня уже другими глазами рассматривал Веру. Суть прихода девушек ясна, непонятно было только, когда и как он неправильно поступил. Он не скрывал своего отношения к Насте, почему же Вера бесцеремонно решила перехватить инициативу, дерзко рассчитывая на его интерес к ней? Может, девчонки на новоселье сболтнули что-то лишнее и она захотела острых ощущений за деньги? Столь ретивое настроение вполне оправдывает такую возможность.
Черт! Она могла же рассказать все Насте. Настя упоминала, что подруги в тот день ночевали у нее и – к гадалке ходить не надо – перемололи косточки всем гостям. Проклятие! Не хватало, чтобы Настя услышала о его прошлых делах, да еще из чужих уст.
– По оживленной беседе, – прервала молчание Вера, – я понимаю, что речь шла обо мне.
Ася молчала. Она пила кофе, словно была одна, словно никого не видела и не слышала, что было близко к истине. Отвечать пришлось Ивану.
– Да, мы с Настей говорили о тебе. Вы, оказывается, близкие подруги. – Намек на угрозу в голосе Ивана заинтересовал Веру, но смутить ее было трудно. Слишком большое дело затеяла она, чтобы обращать внимание на незначительные помехи.
– Я пыталась Асе объяснить ситуацию, но ей не терпелось начать действовать.
– Это плохо? – В душе Ивана шла мучительная борьба. Ой как он не хотел поднимать при Насте тему сексуального бизнеса и в то же время показать истинное лицо наглой «подруги». Еще один удар по чувствам Насти, но он пошел бы на то, чтобы разорвать путы такой дружбы.
– Действовать – мой девиз, Ваня, – улыбнулась гордо Вера. – Для Аси больше подходит спокойная рассудительность. – И хитро подмигнула. – Ты согласен?
«Б-б-б…» – Иван усердно искал в памяти приличное слово, которое бы соответствовало его реакции. Напрасный труд.
– Именно поэтому, – продолжала с нарочитой бодростью Вера, – я и обратилась к ней. И еще потому, что только вы можете помочь мне. Но из-за того смазливого мерина… – Вера состроила издевательски-извинительную мину. О присутствующих не говорят, понял ее Иван, но имеют в виду. – В общем, у всех свои проблемы. Ася меня даже не выслушала, что, кстати, очень обидно. Подруга все-таки. И вот сейчас, – Вера преувеличенно вздохнула и с тоской посмотрела на бутерброды, – вместо того чтобы действовать, мы пьем кофе. А время идет.
