Текст книги "Тариф на любовь"

Автор книги: Ольга Сакредова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Ерунда, – рассмеялась Ася. – Мне дорог каждый год… каждый день, – после запинки продолжила она. – К тому же я уверена, что твоя Нина больше дорожит годами после двадцати. Сколько у вас детей?

– Какая ты мудрая, Асенька. – В притихшем голосе председателя звучало уважительное восхищение. – У нас трое мальчишек, и я уговариваю Нину на четвертого.

– Только уговариваешь? – Ася испугалась собственной смелости. В глазах Ивана Федоровича зажегся чисто мужской интерес.

– Очень ласково уговариваю, – томно затянул он. – И очень настойчиво. Хочешь попробовать?

Ася зарделась, о чем тут же не преминул сообщить Федорович. Она судорожно решала, как воспринять слова председателя – то ли это наглость, то ли деревенская простота. Дома ребята тоже отличались грубой прямолинейностью, и в институте сельская молодежь открыто выражала свои желания. Но это было давно. За десять лет, прожитых в городе, Ася отвыкла от подобных предложений, что облегчало ее жизнь, но не ограждало от душевных переживаний.

Все же она рассмеялась несколько натянуто:

– Пробуй со своей супругой, а то как бы четвертый ребенок не оказался внебрачным. И Нина не то что одну – семь шкур с тебя сдерет, а я помогу и без пробы.

– И тебе не будет меня жалко? – усомнился Федорович.

– Ах, как вы любите, чтоб вас жалели! – Ася вошла в раж, воспоминания о Юлике подхлестнули ее обличительное злорадство. – Хотела бы я видеть, как ты будешь жалеть Нину, когда она начнет «пробовать». И как…

– Давай выпьем, – перебил ее Федорович. Предположения пришлись ему не по душе, да и Ася поняла, что зашла слишком далеко.

Но, елки-палки, почему им можно не считаться с чувствами жены и в то же время лицемерно оскорбляться от одного упоминания о неверности? Ася отпила немного вина и, чтобы не показывать свое раздражение, полностью переключила внимание на закуски.

На несколько минут за столом воцарилась тишина. Ваня с Катей тихо беседовали. Он бросил взгляд на Асю и Федоровича, словно удивляясь, почему они замолчали, и снова обратился к Кате.

– Солнышко, – Федорович доел грибной салат, решив, что молчание затянулось, – сколько тебе лет?

Катя тревожно взглянула на шумного дядю, не вполне веря, что он обращается к ней, и перевела взгляд на Ивана. Он откинулся на спинку стула, предоставив девочке самой ответить.

– Шесть. Я уже хожу в школу, в первый класс.

– Так ты уже большая! – воскликнул Федорович. – А моему балбесу девять, а старшему тринадцать. Но он старый для тебя, а вот Никитка в самый раз. Приедешь к нам в деревню, солнышко? Я вас познакомлю, играть будете вместе, а там, глядишь, и свадьба не за горами.

Ася усмехнулась про себя, взяла бокал и начала медленно цедить вино, следя за разговором. Она ждала, что к ней обратится Иван – чудесная возможность, пока Федорович занят Катей. Но он молчал, редко улыбался, скорее вежливо, чем искренне. Ася чувствовала его напряжение и не могла преодолеть барьер отчужденности, ничего не приходило в голову, чтобы заинтересовать Ивана. Оставались лишь неловкость и неясность в мыслях.

Ваню разбирала злость. Надо же, столько лет прожить, столько баб поменять – и вдруг тут захлебываться в дурацкой ревности. Он был уверен, что ревности для него не существует. Даже когда Лена сообщила о любовнике и о том, что уходит к нему, в Ване не возникло чувство соперничества или собственничества. Он злился, бушевал, неистовствовал, но ревности не было. Почему же сейчас он ревнует ту, которую ревновать не имеет права? Настя не подавала надежды, не делала авансов, напротив, тщательно избегала маломальского сближения. Но Иван мечтал о Насте, он желал ее, нуждался в ее тепле и внимании. И мучился, когда все это она дарила другому. Умом Ваня понимал, что недвусмысленные намеки председателя несерьезны. Все это грубый деревенский, ни к чему не обязывающий флирт. И Настя это понимала и отвечала со свойственной ей язвительностью. Но она не оскорблялась и не обижалась, ее смех по-прежнему наполнял комнату и озарял ее яркими улыбками.

Она вела себя свободно – вот с чем не мог смириться Иван. Настороженная скованность Насти, которую он безуспешно преодолевал на протяжении двух месяцев, в момент исчезла в общении с сельским парнем. Ваня знал, что Насте претит вульгарность, она с раздражением одергивала Веру, когда та позволяла себе вольность в языке, и все же смеется и иронизирует над пошлостями председателя.

– Я не хочу жениться, – с достоинством ответила Катя и украдкой посмотрела на Асю. – Я еще маленькая. И мне не нравятся… – Она подыскивала приличное слово.

– Балбесы? – подсказал услужливо Федорович. Катюша неохотно кивнула. – А мы и не будем тебя женить, – загрохотал смехом Федорович. – Мы женим Никитку. Но конечно, ты права: не сейчас. Сейчас вы и придумать не сможете, чем заняться вдвоем. – Он весело подмигнул Асе. – Но через несколько годков он вырастет, поднаберется ума-разума, станет завидным женихом…

– С чего ты начал всех сватать? – недовольно спросил Иван.

Федорович смутился, будто его поймали с поличным.

– А как тебя переманить? Теперь я вижу, почему ты рвался домой, не мог денек лишний усидеть. А заберу я твоих барышень, так ты пешком придешь. Тогда мы и начнем работать вместе.

– Передовым трактористом? – съязвил Иван. – Напрасный труд: я не из пугливых, и мне хватает работы здесь, в городе.

Ася не обратила внимания, что стала предметом торга, но ответ Ивана покоробил ее. А чего она ждала? Они только соседи, не больше. Смешно думать о каком-то испуге.

– Ну и сиди здесь, – с видимой легкостью сдался председатель. – А Асю с Катюшей я заберу к себе. Поедешь, Федоровна? На что тебе сдался этот город? А у нас простор, воздух чистый… И замуж выдадим. В МТС работает замечательный мужик. И работу тебе дам хорошую. Какая у тебя профессия?

– Экономист, – тихо ответила Ася, она могла думать лишь о том, что Иван абсолютно равнодушен к ней. Даже шутки ради не возразил председателю. Внезапно на нее нахлынула тоска по дому, и она не заметила, как начала говорить вслух: – Я не одесситка, родилась в Килие, а сюда приехала в институт. Но осенью я скучаю по нашему селу. Сейчас там поспели яблоки и груши. И Дунай особенный в это время. Не море, конечно, но все равно красавец.

– Так и у нас на Днестре красотища, – обрадовался Федорович. – Я тебе дом подарю, хочешь? И участок в пятьдесят соток, и сад…

– А кто будет обрабатывать эти сотки? – рассмеялась Ася.

– Да на твою красу все мужики сбегутся. Не только огород, но и тебя вспашут. – Ася поперхнулась от возмущения, а Федорович похлопал ее по руке. – Ну-ну, не обижайся, Федоровна, я тебя в обиду не дам. Выберешь себе хлопца холостого, он на руках носить тебя будет.

– Я не хочу жениться, – подражая Кате, промолвила Ася.

– Ты тоже маленькая? – захохотал Федорович и, обхватив мощной рукой Асины плечи, крепко прижал ее к себе.

На несколько секунд девушка застыла в его объятиях, пытаясь перебороть в себе неприязнь. Одна ночь пятилетней давности на всю жизнь привила ей брезгливость к чужим рукам.

– Ладно. – Ася посмотрела на часы. – С вами хорошо, но нам с Катюшей пора домой.

– Прекрати, Федоровна, – запротестовал председатель. – Катюша сама добежит, правда, солнышко? А ты оставайся. Рано еще, да и вино не выпито. Нельзя же бросать такое добро.

– Меньше всего я беспокоюсь о вине – вам больше достанется. А Катю я не могу отпустить одну. В подъезде темно, всякое может случиться.

– Вот еще одно преимущество деревни, – гнул свое председатель. – Гуляй свободно в любую темноту. Никто не тронет.

– Рассказывай, – со значением откликнулась Ася. – Или я не знаю деревенских парней. Им и день нипочем, а уж в темноте они и вовсе герои.

Ася поднялась из-за стола со словами благодарности.

– Да сядь ты! – не успокаивался Федорович. – Согласен: малышку отведи, но потом возвращайся, а то я с тоски помру.

Ася уже собралась отказать, но ее опередил Иван.

– Останься, Настя, – попросил он. – Посиди еще с нами, а Катерину я отведу.

Ване она не решилась отказать. Она еще питала надежду развеселить или хотя бы разговорить его. Асе показалось, что Ваня чем-то озабочен. Она с удовольствием выслушала бы его, постаралась бы утешить, но присутствие Федоровича отнюдь не способствовало тихой беседе.

Когда Иван с Катей ушли, Федорович немного угомонился, начал рассказывать, как понравился ему тезка, как хочет уговорить Ивана переехать жить в усадьбу.

– И работа для него найдется и в правлении, и в школе, – агитировал он. – В конце концов может не бросать свою работу. От нас до города полчаса езды на электричке. А мне во как нужны специалисты. – Он схватил себя за горло, будто душить собрался. – Молодняк уезжает, нечем их задержать на месте. А Ваня помог бы мне. И компьютеры для учебы, и игровые автоматы – это же его стихия. Ты видела, как он работает? – Ася отрицательно качнула головой. – Как песню поет. Он разговаривает с машиной, как с живым человеком, как с любимой женщиной…

Хлопнула дверь, и в комнату вошел Иван. Ася обернулась, встречая его взглядом. Она сама любила свою работу, первые дни месяца упивалась загрузкой и последующая, по мере приближения отчета все увеличивающаяся усталость тоже была в радость. Ей нравилось, как увлеченно говорил о работе Иван, и сейчас она испытала за него гордость. Благодарность за труд – высшая благодарность человеку.

– Так что о женщине, Иван? – напомнил Ваня о прерванном монологе. Без приглашения добавил вина в свой бокал и вальяжно раскинулся на диване.

– Женщин надо любить, – расплылся в улыбке Федорович, без зазрения совести меняя тему разговора. – Женщинами нужно восхищаться и признаваться им в любви, что я и делаю, ведь так, Федоровна?

– Так, если женщиной считать компьютер, – рассмеялась Ася и объяснила: – Иван восхищается тобой и твоей работой, Ваня.

Асе показалась забавной игра с именами, и последнее она почти пропела, улыбаясь Ване, однако в ответ получила колючий взгляд.

– Работа как у всех, – пробурчал недовольно Иван. – Но не для сельской местности.

– Зря ты, – обиделся Федорович. – Если б вы, горожане, не были так разборчивы, что для сельской местности, а что – нет, тринадцатый год, с которым сейчас любят сравнивать наши достижения, остался бы в прошлом. Вы сами ограничиваете нас во всем. Автоматика – не для нас, певцы, музыканты, художники – не для нас, транспорт, дороги, строительство – не для нас. А как муки да гречки в магазине нет, сразу кричите: куда смотрит сельская местность?

– Не расстраивайся, Иван, – утихомирила Ася. – Может, действительно лучше пригласить преподавателя в школу, который и с компьютером умеет работать, и с детьми?

– Приглашал и своих посылал, стипендию платил. Так они рассуждают как Ванька. – Председатель пренебрежительно махнул головой в сторону хозяина, заодно и непокорный чуб откинул со лба. – Им лучше с дипломами работать грузчиками да дворниками, ютиться в сырых подвалах, лишь бы в городе. А старики воем воют, что надо рассчитываться с колхозом за своих непутевых студентов. И главное, я все условия даю: хочешь – готовый дом; хочешь – сам стройся, материалы колхоз дает дешево, со всеми льготами; хочешь – квартиру, не в высотном, конечно, доме, но со всеми удобствами. Не идут. Город им подавай.

– Если ты такой щедрый, – встрял Иван, – через пару лет я куплю у тебя дом под дачу.

– Ты слышишь, Федоровна? – В возмущении Иван обратился за Асиной поддержкой. – Меня три года уже оккупируют – от бандитов, называющих себя бизнесменами, до руководства запрещенной КПСС. Я мог бы в золоте купаться, отдай я землю под дачи, но хлеба от этого больше не станет. Судить надо тех председателей, которые продают наши черноземные земли под дачи. – И мгновенно грозный взгляд заискрился лукавством. – Выходи за меня замуж, Федоровна, я тебе такой дворец отгрохаю! Куда там халупам, которые у вас называются квартирами.

Ася ошарашенно рассмеялась, но быстро нашлась:

– За двоеженство тоже судят.

– А мы никому не скажем, – сладко увещевал Федорович. – И с Нинкой моей договоримся. Ты посмотри, какой я большой. – Он мощно повел плечами, напрягая мышцы. – Я с вами двумя справлюсь за раз, и обе будете довольны.

– Сомневаюсь, что твоя Нина будет довольна.

– Но ты мне нравишься, – кокетливо покачал головой председатель и, придав голосу томность, протянул: – Очень-очень!..

– Давай лучше выпьем, – предложила Ася, чувствуя, что на шутливые отговорки у нее не хватает фантазии.

Упорство Федоровича поражало. Он слишком открыто говорил о семье, чтобы не понять его в прямом смысле. Асю так и подмывало дать утвердительный ответ и посмотреть, как он будет ретироваться. Но риск все же был, и она не без основания боялась сама попасть в глупое положение.

Федорович неутомимо заполнял тишину вечера, с легкостью перескакивая с одной темы на другую, призывал в свидетели то Ваню, то Асю, не давая им возможности высказаться, и считал, что именно это и называется беседой. Вино слегка вскружило Асе голову и придало остроту ее язычку. В долгий монолог Федоровича, когда он задавал вопросы, не выслушивая ответ, она все же вставляла колкости, чем приводила его в восхищение, и он сразу начинал делать полупристойные, а то и вовсе непристойные предложения.

Ася сделала несколько попыток вовлечь в беседу Ваню, но он был явно не в ударе. А Федорович, как поняла Ася, на дух не переносил пауз, а потому отвечал за Ваню, уверенный в правоте ответов. Наконец Ася сдалась, к тому же она устала смеяться, улыбаться, сносить похабщину и уклоняться от тянувшихся рук Федоровича. Незаметное течение времени вдруг навалилось тяжестью на ее плечи. Да еще Иваны – чем веселее становился один, тем сумрачнее выглядел другой.

Ася допила вино и, улучив момент, когда Федорович глубоко вздохнул, быстро сказала:

– Ну все. Мне надо идти.

– Не торопись, – попросил Федорович, по-своему истолковав желание Аси, и с явным намеком обратился к хозяину: – У нас еще много вина, Ваня?

Иван не спешил. Не хватало еще в собственном доме стать официантом в услужении у этого неотесанного Казановы.

– Спасибо, хватит, – не стала ждать Ваниного ответа Ася. – Мне пора. Завтра на работу.

Она встала из-за стола, мужчины поднялись вслед за ней.

– Когда же ты пригласишь меня в гости? – спросил Федорович.

– Когда ты будешь вместе с женой.

– Ох, какая ты коварная, Федоровна! – шутливо возмутился председатель.

Ася пожала плечами и попрощалась.

– Я провожу, – ответил Иван, взглядом останавливая любвеобильного гостя, и вышел за Асей.

Федорович еще что-то сказал на прощание, но Ваня прикрыл дверь, и Ася не расслышала, да и не хотела слушать. На лестничной площадке она остановилась, вдохнула прохладу ночи, пытаясь справиться с головокружением.

– Никогда не думала, что веселье так утомляет и заставляет грустить.

Она повернулась лицом к Ване в бессознательной поддержке и участии. Мучимый ревностью и желанием, Иван предпринял решительный шаг.

– Я еще не поздравил тебя с днем рождения, Настенька.

Она пошатнулась и попятилась назад, ища равновесия.

– Я пьяная, – тихо рассмеялась она. – Спасибо, Ваня, поздравления приняты.

И его намерения поцеловать Настю так и остались нереализованными. Только прибавилось злости и мстительности. В памяти всплыл укол Юлиана, что Настя по-своему проводит грань в дружбе, позволяя или не позволяя называть себя Асей.

Разум его помутился, он забыл, как лелеял в себе уважение к Насте, как чутко отзывалась в нем ее ранимость.

– Скажи мне только одну вещь…

– Какую? – быстро откликнулась Ася. Она потратила впустую весь вечер и надеялась, что ожидание не было напрасным, хотя толком не знала, чего ждать.

– Ты завлекаешь только женатых? У тебя слабость к чужим мужьям, А-сень-ка? – Ася вмиг протрезвела. – Холостые тебя не…

Звонкая пощечина прервала поток вопросов, и вновь вино ударило в голову, но не легким головокружением, а тяжелым гулом, и перед глазами стоял Иван – другой – и оглушал ее похабным смехом. Ася пошатнулась. И упала бы, если б Иван не схватил за руку и не прижал ее ладонь к пылающей щеке.

– Отпусти меня. – Ее гневный голос сломался, глаза заволокли слезы.

– Прости, – покаянно прошептал Иван и потерся щекой о ее ладонь. – Ты заставляешь терять разум.

Ася сжала пальцы в кулачок, избегая нечаянной ласки.

– Ты уже принес свои поздравления. – Ком в горле мешал говорить. Ася старалась изо всех сил сдержать слезы. – Больше я не желаю слушать. Отпусти.

Она дернула руку, но Иван сильнее сжал ее запястье и погладил губами сомкнутые пальцы.

– Ты когда-то хотела поговорить…

– Я знать тебя не хочу! – прошипела она.

– Нам необходимо все выяснить, – продолжал Иван, будто не слышал ее слов. – Завтра я приду к тебе.

– Нет.

– Да. Я выдохся из-за неопределенности. – Он ослабил хватку. – Ты хотела поговорить? Я тоже. Нам есть что сказать друг другу. Завтра…

Ася вырвалась и опрометью побежала вверх по лестнице.

– Настя!

– Нет! – гулко пронеслось откуда-то сверху.

– Я приду!

Глава 10

На следующий день после работы Ася, не заходя домой, поехала в общежитие. Веры не было. Зина собиралась на свидание.

– Мы тебя вчера ждали, – призналась она, поцеловав Асю в щеку. – Поздравляю.

– Спасибо, Зинуля. А Людмила где?

– На кухне крутится. Верка ухажера завела. Ходит потерянная, ничего не замечает, на себя не похожа.

– А ты? – Ася вынимала из кулька закуски и складывала на столе. Последней вынула бутылку водки и спрятала пустой кулек в сумку.

– А у меня – как у тебя, – рассказывала тем временем Зина. – Ищем с Генкой, где притулиться.

– Ну, у меня-то уже есть дом.

– Уже, – утвердительно кивнула Зина. – А полгода что ты делала с Юликом? Как он?

– Никак. Расстались мы.

– Да ты что?! – Зина перестала краситься и посмотрела сочувственно на Асю. – Надо же! Ты стала богатой невестой, и вот… Чего только нужно этим мужчинам, не пойму.

– Юбку задрать, чего еще. Зови Люду.

– Асенька, я чуть-чуть посижу с вами, – извинилась Зина. – Он меня ждет.

– Тогда веди его сюда, – смело предложила Ася. Зина замялась, и Ася догадливо спросила: – Что, квартира пропадает?

– Да кто его знает? – Подруга взволнованно поправила прическу. – Мы собирались пойти к Генкиному приятелю, у того двухкомнатная.

– Брось, Зинуля, – махнула разделочным ножом Ася. – Веди своего Гения сюда, потом поедете ко мне. Дам вам ключи.

– Правда? – Зинины глаза блеснули надеждой, но она быстро опомнилась. – А ты?

– А я переночую на твоем месте. Хочу дождаться Веру.

Ася отвлеченно напомнила себе, что совсем недавно это место было ее. Зина перебралась сюда после Асиного отъезда.

– Ох, спасибочки, Ася! – Зина звонко чмокнула девушку куда-то между глазом, носом и щекой. – Но я все равно сейчас выпью с вами за тебя, а потом побегу. – И она пошла искать Люду.

Ася вздохнула. Сначала она хотела вернуться домой поздно, чтобы исключить нежелательные визиты. Но получилось даже лучше: не надо бояться ночных улиц, и подружке добро сделала. Правда, добро сомнительное, но будем надеяться, что Гена не окажется таким подлецом, как Юлик.

Люда влетела в комнату и бросилась обнимать Асю, перемежая пожелания поцелуями поочередно в каждую щеку, пока девушка не остановила бесчисленные «чтоб».

– Давайте уже сядем, – настойчиво предложила Зина.

– А мы вчера тебя ждали. – Люда поставила на стол рюмки и потянулась к бутылке. – Весь вечер ходили толпы, как на демонстрации. Все чего-то ждут, сами не знают чего.

– Я собиралась прийти, – оправдывалась Ася, – но не получилось. В общем, очутилась в другой компании.

– Ну и правильно, – заключила Зина. – Что здесь делать, в этой бабской обители? Что же у вас произошло с Юлианом? Он мне так нравился, я даже завидовала тебе.

– Разве тебе девочки не говорили? – Ася вопросительно посмотрела на Люду. Та покачала головой. – Он женат, имеет двоих детей.

– И тебя это остановило?! – боевито воскликнула Зина. – Да если б на меня мужик смотрел так, как он, я бы вмиг отбила его.

– Не трепли языком, – перебила ее Люда. – «Отбила бы…» Ты Генке слово поперек боишься сказать. А посмотрела бы на его жену!..

– Зачем мне смотреть? – не сдавалась Зина. – Аська у нас вон какая красавица, а подмарафетить…

– А Леночка – просто девочка с рекламы, – вставила Ася.

– Знаем мы этих девочек, – понимающе закивала Зина. – Мозгов у них – не толще бумаги.

– Смотря для чего, – философски заметила Люда. – Ей-то хватает мозгов держать мужа под каблуком и при нем же набиваться в любовницы другому. А он ей только: «Леночка!», представляешь?

– Тем более. Не ценит мужа – пусть остается без него.

– Все это чушь! – вставила Ася. – Мне он даром не нужен. Я сама хотела с ним порвать. Они с женой стоят друг друга.

– Ну и ладненько, – быстро согласилась Зина. – Я хочу другое тебе сказать…

– Давайте выпьем, – скомандовала Люда. – Потом скажешь. Асенька, за тебя, родная. Чтобы ты…

– Знаю, знаю, – опередила подругу Ася. – Спасибо, девочки. Ну?..

Закуска была непритязательная, но Ася специально к водке купила банку грибов. Ой как здорово они пошли! Девушки сладко мурлыкали, отправляя в рот маленькие скользкие грибки. Настоящая русская закуска под русскую водочку.

– М-м-м? – Зина суетливо жевала, боясь, чтобы ее снова не перебили. – Ася, ты хотела купить ковер.

Ася кивнула.

– Я продаю палас. Не ковер, конечно, но, я думаю, пол важнее. Отдаю по дешевке, хочешь?

– Очень, – подтвердила Ася. – Но у меня нет таких денег. Я думала – со следующей зарплаты.

– Так до нее всего две недели.

Ася прожевала и продолжила:

– Если ты подождешь эти дни.

– Договорились, – бодро закончила Зина. – Можешь его забрать уже.

– Я подожду, – хитровато улыбнулась Ася. – А то вы затопчете его раньше, чем я расплачусь.

– А тебе и жалко, – поддразнила Зина. – Ладно, девчонки, я побегу. Мы придем через полчаса, не скучайте.

В ожидании Ася и Люда выпили еще по рюмке. Подруга рассказала последние сплетни, поговорили о Вере.

После посещения ресторана и повторного знакомства с Женей Ася не видела подругу. Несколько дней назад они разговаривали по телефону, договорились о дне рождения, но личные темы не затрагивали – не телефонный разговор. Асе очень недоставало Веры, особенно теперь. Она могла что-то рассказать Людмиле или Зине, но по-настоящему делилась только с Верой.

Вернулись Зина под руку с Геной. Вся компания некоторое время посостязалась в острословии. Зина выжидающе поглядывала на Асю, и, улучив минутку, Ася отдала ей ключи, наказав оставить их у Евдокии Тихоновны.

Вера пришла, когда Ася начала засыпать. Она тихо шуршала в темноте комнаты.

– Вера?

Девушка испуганно вскрикнула и, обернувшись, плюхнулась на кровать.

– Не верю ушам своим! Или я сумасшедшая…

– Ты всегда была такой. – Ася подняла выше подушку, чтобы сесть, натянула на грудь простыню.

– Ну, теперь-то со мной порядок, – обрадовалась Вера. – Никаких галлюцинаций и привидений. Ясно слышится голос Анастасии Федоровны. Ты что здесь делаешь? Квартиру продала?

– Подарила. На ночь.

– И то хорошо.

– А ты где пропадаешь?

– Это вчера-то?

– Ну, прости. Честно собиралась, да гости подвернулись, вернее, сама там оказалась.

– Гости – это хорошо. А мы и подождать можем.

– Да включи ты свет! – повысила голос Ася. – И хватит шептать, никого не испугаешь.

– А вдруг?

Щелкнул выключатель, и Ася зажмурилась от яркого света.

– Пожалуй, ты была права – в темноте спокойнее. Вера разлеглась на узкой кровати в чем была, только обутые ноги висели в воздухе. Лениво сбросила одну туфлю, потом вторую.

– Рассказывай, с чего ты решила остаться на ночь без родного крова?

– Так получилось. – Ася пожала плечами.

– Не темни, – строго предупредила Вера и села. – Покушать ничего нет?

– Осталось немного в тумбочке.

– Чертова жизнь! – раздраженно бурчала Вера, вытаскивая остатки Асиного угощения. – Ни покоя, ни отдыха, ни холодильника. Живешь как в пещере, и дубинкой двинуть некого – все ни при чем. Вставай, младенец, выпьем.

– Этого не осталось.

Слабая улыбка тронула Асины губы. Временами она скучала без Вериных бурчаний, язвительных острот и критического препарирования мужской натуры. В последнем Ася нуждалась больше всего. Она смело считала, что может вести себя так же, но в последний момент язык не поворачивался и фантазии не хватало, чтобы дерзко обозвать сильный пол.

– За кого ты меня имеешь? – возмутилась Вера. – Или я не знаю, как ты собираешься поить толпу одной бутылкой водки?

– Пить вредно. – Улыбка Аси стала шире.

– А кто пьет?

– А чего ты злишься? – в тон Вере спросила Ася.

– А кто… – Вера запнулась, отстраненно посмотрела в окно. Потом махнула рукой, словно сдавалась на милость победителя. – Вставай. Или тебе водку в постель?

– Лучше в рюмку, хотя я уже пьяная.

– Вот и я так думаю.

– Что я пьяная?

– Что лучше в рюмку.

Ася рассмеялась, а Вера даже бровью не повела.

Алкогольные напитки Вера прятала под кроватью у самой стены, оправдываясь общежитием нравов. «Они считают, – каждый раз говаривала она, – что если живут в этом муравейнике, то могут пользоваться всем подряд без зазрения совести. Общее у нас в крови, и каждый берет чужое».

Вера стала коленями на кровать и нырнула головой куда-то в матрас. Желтая, в крупных голубых тюльпанах на витиеватых ветвях юбка ласково скользнула вниз по бедрам. Ася ахнула про себя в восторге. Раньше она не обращала внимания на женский абрис – фигура и фигура. Но импозантное положение подруги по-новому открыло глаза Асе. Так смотрят мужчины, решила она. Захотелось провести ладонью по пышным бедрам Веры, хлопнуть по упругим полушариям ягодиц.

– Как Женя? – оборвала свое нездоровое любопытство Ася.

– В порядке. Он-то в абсолютном порядке, – с нажимом повторила Вера, слезая с кровати.

– Чего не скажешь о тебе, – поняла Ася.

– Не боись, девка! – Вера со злостью крутанула пробку на бутылке. – Скоро мы поменяемся ролями. Или это буду не я!

– С такой фигурой это будешь только ты.

– Что? Понравилась поза лангуста? – Глаза Веры впервые за вечер сверкнули лукавством.

– Спереди ты не хуже, – сделала комплимент Ася и смущенно хихикнула. – Мне нравится. Не понимаю, куда смотрят мужчины?

– Туда и смотрят.

– Пожалуй, – вяло согласилась Ася и совсем некстати вспомнила председателя колхоза. Хороший настрой пропал.

– Я не обижаюсь, – тише призналась Вера, садясь за стол. – Только смотрят не те, кому показываешь.

– Ты имеешь в виду Женю?

– Его, родимого. Давай за тебя!

Ася пригубила чуть-чуть, а Вера залихватски опрокинула рюмку, резко выдохнула и ухватила ветчину.

– Я ему говорю: нравишься ты мне, – медленно жуя, рассказывала Вера. – А он мне: тебе квартира нужна? Да чтоб я сдохла, если хоть раз позавидую самым распрекрасным хоромам! Ты видела, где он живет? Десять метров в коммуне. А переживает, что я позарюсь, как будто я отбираю полцарства.

– Вера, но ты и его пойми. Ведь тебе в самом деле нужна квартира.

– Когда я пришла к тебе, – методично напомнила Вера, – я вполне определенно сказала, что мне надо.

– Что тебе приспичило замуж, – улыбнулась Ася. Она до сих пор воспринимала заявление подруги как шутку. Всерьез так не говорят, тем более о человеке, с которым едва успел познакомиться.

– Вот именно. О жилплощади не было разговора.

– Он возникает автоматически, Вера, – увещевала Ася.

– И поэтому ты послала Юлика с его трехкомнатной?

– Но ты же знаешь, что произошло.

– Знаю. – Вера наполнила свою рюмку и жестом пригласила Асю составить компанию. – Вторая пошла хорошо, – удовлетворенно подытожила она и… передернула плечами. – Я знаю и то, что у тебя сосед-холостяк, а ты не торопишься охмурять его из-за хорошо обставленной квартиры. И я тоже не собираюсь. Ты вчера у него была?

– Ты еще и телепат, Вера? – деланно рассмеялась Ася.

– Да, телепат, – важно кивнула Вера. – Ты так красноречиво молчала, что поневоле станешь телепатом. А эта истерика, как будто я собралась замуж за этого рекламного жеребца?

– Прекрати! – взмолилась Ася. – Лучше выпей.

– Тогда ты и не такое услышишь, – предупредила Вера.

Ася помолчала, пока Вера налегала на салат, а потом спросила:

– Ты не в настроении?

– Нет. Просто ты отвыкаешь от меня, Ася. Да и я устаю от… игры. Двуличие – нехорошее слово, правда? – Вера грустно улыбнулась. – Слишком долго я была «деревенской девкой». Тяжело отучиваться. Спасибо тебе: заставляешь не забывать собственное лицо.

– Да ты что, Верунчик! – поразилась Ася. – Какое двуличие? Какая игра?

– Не обращай внимания, – отмахнулась подруга. – Так что случилось с Ваней? Почему ты сбежала из дома?

Можно было только дивиться проницательности Веры, и она действительно изменилась за две недели, пока они не виделись. Остались задор, воинственность амазонки, но давалось ей это с натяжкой, будто Вера пересиливала себя. И чаще проявлялись задумчивость, грусть, пессимистическая философия. Неужто Ася не разглядела настоящую натуру Веры? Пожалуй, что так. Оставалось лишь радоваться, что подсознательная тяга к этой девушке сделала их подругами.

Ася рассказала о вчерашнем вечере, дав яркую характеристику новому знакомому, и закончила обещанием Вани прийти.

– И о чем ты хотела с ним говорить? – Вера задумчиво подперла ладонью щеку, кончиками пальцев гладя висок.

– Хотела поставить его на место. – В голосе Аси звучало рассеянное сомнение. – Он был настырным.

Вера всплеснула руками.

– Ну, ты и выражаешься! Говори яснее: он пел тебе дифирамбы или трахнул тебя?

– Фу-у! – Ася состроила кислую мину, чтобы сдержаться от смеха.

– Ох, простите, что возмутила ваш утонченный вкус.

– Дело не в этом. Я не знаю, чего хочу, вот что страшно. Я не хочу сближаться с ним. Но с Ваней интересно. У меня не так много друзей, чтобы пренебрегать ими.

– Ну-ну! – Вера откинулась на кровати. – Расскажи мне о дружбе с Ваней.

– Дура я?

– Это ближе к истине, – дружелюбно подтвердила подруга и утешила: – Все мы дуры, когда влюбляемся.

– Больше похоже на обыкновенную похоть.

– Это когда с ним интересно? – вновь засомневалась Вера. – Когда ты изводишь себя, потому что Ванюше грустно? Когда клянешь себя за то, что врезала по морде? Правда, за ревность – то, от чего балдеют наши бабоньки. Как же! Аполлон – и вдруг ревнует.

– В том-то и дело, что не ревность это, а игра в нее.

– Спроси у него, что это, – устало посоветовала Вера.

– Интересно, как?

– Очень просто. – Вера решительно села на кровати, чуть наклонившись вперед, чтобы придать важность своим словам. – Дай ему высказаться. Он хочет поговорить? Пусть. Или ты боишься, что он затащит тебя в постель? Иван сказал мне – а я ему верю, – что он пальцем тебя не тронет. И еще я тебе скажу, Ася. Я видела, как он на тебя смотрит. Может, это и похоть, но сейчас ты можешь из него веревки вить. Вот и пользуйся случаем. И не смотри так испуганно на меня.