Текст книги "Дочь лорда (СИ)"

Автор книги: Ольга Ружникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– А мне-то что? Убивай. Окажешься в Ауэнте. Или в монастыре – вместо Эйды.

– А я не только тебе – я Алаклу скажу. Ему-то не всё равно. Он ведь жить хочет. И представляешь – он же мне, наверное, поверит…

– Ты за это ответишь! – мачеха вылетела пулей.

Судя по шуму – едва не сбила с ног кого-то из задверных шпионов. Но остановиться и пролить жалостливую слезу – не соизволила. Помчалась куда-то по замку. Прямо в тяжелом платье, сшитом для прельщения нежных мужских сердец. Не для бега.

Ирия громко, язвительно и свободно рассмеялась вслед.

– Осада. Триумф. Смерть, – пробуя слова на вкус, с торжеством произнесла она.

Ошибается дерзкая падчерица или нет? Время покажет. Но кто боится поражения – уже наполовину проиграл.

А значит – нечего и бояться.

3

Сегодня Леон никак не мог уснуть. Ворочался с боку на бок. Успел в подробностях обдумать долгожданную поездку в Лютену. А заодно – будущую службу в гвардии. И пирушки со столичными приятелями. Ими он обзаведется немедля по зачислении в полк.

Под свист ветра в ставнях юноша добрался в мечтах до чина полковника. И спать расхотелось окончательно.

А отдохнуть надо. Если он, конечно, не хочет завтра раззеваться. Прямо на глазах у Полины. И как раз теперь – когда она увидела в нем защитника!

В качестве последнего средства Леон вспомнил недавно прочитанную балладу. На редкость занудную. О некой скучной деве – столь набожной, что сбежала из отцовского дома в монастырь.

Увы. Творение свихнувшегося на религии трагика может вогнать в раздражение, но отнюдь не в сон.

Да еще ветер вновь заколотил в ставни. Взвыл дурным волком. И дела ему нет, что нормальные люди должны по ночам отдыхать!

Смирившись, что всё равно не уснет, Леон открыл глаза. И задумался о единственной настоящей причине бессонницы. Мучающей уже не первый месяц…

Проклятье! Юноша саданул кулаком по безвинной постели. Полина полюбит его – в этом он уверен!

Возможно – уже любит. Просто не отдает себе отчета…

Конечно, раньше ей искренне нравился отец. Возможно, она даже считала, что влюблена в него.

Но Эдвард Таррент разочаровал и любимую женщину, и собственных детей!

В детстве Леон искренне считал отца героем. И только в последние полтора года понял, как ошибался. Ирия ведь тоже поняла. Откроются глаза и у Полины – при всей ее доброте и жалости.

Возможно – уже открылись. Но долг жены вынуждает ее…

Только Леон так больше не может! Лорд Таррент месяцами и не заглядывает к жене. Он практически поселился в Закатной Башне. А Полина – одна, совсем одна!

Ну и к лешему отца – раз ему Башенный Призрак дороже прекраснейшей из женщин!

Юноша решительно отбросил скомканное одеяло. И, ежась от холода в уже выстывшей комнате, начал одеваться. Будь что будет – Леон должен увидеть Полину. Сейчас же!

Он придет и скажет Ей всё. О своей любви, что не угаснет никогда! О жизни, что готов отдать за возлюбленную – в любой миг! Что Леон Таррент всегда будет рядом. И ничего не попросит взамен – если такова Ее воля!

Он должен сказать Ей всё это – немедленно. Иначе просто сойдет с ума!

На миг Леон остановился. Замер с камзолом в руке.

Что ему предстоит выговорить?! Как он посмеет?!

А она? Ведь Полина не имеет права ответить взаимностью… Но если не ответит – ему останется лишь погибнуть!

Пока Леон шел к покоям любимой – чуть не умер от ужаса. А уж за вечность, что прошла от трех осторожных ударов в дверь до совсем легкого скрипа повернувшейся дверной ручки…

Полина была одна – как он и мечтал! И Леон едва не ушел, смутившись. Такой он ее еще не видел!

Бледное личико. Нежное облако золотистых волос волнами рассыпается по полуобнаженным плечам… Эту красоту не в силах скрыть белая пена кружев пеньюара. Изящный наряд вообще больше подчеркивает, чем прячет…

Юноша чуть не сгорел со стыда. Полина оделась так для его отца! Она ждала мужа. Потому и застыла на пороге столь растерянно.

Мужа. Того, кто почти забыл о ее существовании!

Нельзя смотреть, но как тут отвести глаза? От дрожащей в Ее руке золотистой свечи. От бликов огня на алебастровом лице. От их отблесков в бездонных голубых глазах. От нагой шеи, полунагих рук и плеч…

И уж совсем запретен вырез пеньюара – лишь слегка приоткрывающий высокую грудь. Скорее намекает, чем обнажает…

– Входи! – опомнилась мачеха, за руку втягивая дрожащего юношу в комнату. И поспешно прикрывая дверь. – Что случилось, Леон? Ты сошел с ума? – зашептала она. В небесных глазах плеснулись тревога и страх. – Тебя могли увидеть! Тебя видел кто-нибудь?

– Что вы… Нет! – растерянно забормотал юноша. Пытаясь сбросить наваждение и хоть говорить связно.

Он и так перепугал Полину. Будто мало у нее горя! Зачем он вообще пришел?

– Полина, я надел плащ… Он такой же, как у отца… И волосы у меня того же цвета… Мы с ним очень похожи – ты же знаешь… – бормотал Леон. В доказательство теребя несчастный плащ…

Полина чуть заметно кивнула. Страх по капле исчезает из взгляда. Но не тревога в голосе:

– Зачем ты так неосторожен?

Проклиная себя последними словами, юноша вновь забормотал про плащ. Ночью – да еще с другого конца коридора – сына с отцом спутать легко. Так что если кто и видел – ерунда!

Отцу всего тридцать семь. От его ума и воли осталась лишь тень, но внешне он старше не кажется.

И Леон готов поклясться: в промозглом коридоре никого не было! А отца уж точно не понесет среди ночи в комнату сына. Проверять, на месте ли тот.

Лорд вообще занят лишь собой и своими страданиями. Сидит себе в Западной Башне да привидениями любуется!

– Я люблю вас, Полина! – прошептал Леон, укоряя себя за косноязычие. Что не нашел, не прочел, не придумал иных слов! Тех, что действительно тронут ее душу! Что ей еще не говорил никто!

Юноша бросился на колени, шепча всё новые и новые признания… Или так только кажется? А на деле он повторяет одно и то же? Вновь и вновь…

Но Полина слушает! И не смеется, не прогоняет, не сердится! Впрочем, смеяться над Леоном (да и над любым другим!) она бы не смогла. У нее слишком благородное сердце. Это же не Ирия!

Колеблется слабый огонек свечи.

Нежный робкий свет – почти сияние. Хрупкая, прелестная женщина. Невозможные слова – признания, обрывки признаний… Чужих и своих – не слишком талантливых! – стихов! И всё вместе – «я тебя люблю!»

– Леон, теперь ты должен уйти, – вырвал из грез мелодичный и печальный голос.

– Полина! – умоляюще вырвалось у юноши.

Во имя Творца! После всех так долго копившихся в душе признаний – это просто невозможно! Как же теперь – навсегда ее оставить? Он не сможет без любимой!

– Леон, поверь: я запомню твои слова на всю жизнь! И буду вспоминать всегда – когда мне станет особенно тяжело и тоскливо. Теперь я знаю, что меня любит добрый, благородный рыцарь! – Так и не пролившиеся слёзы сверкнули двумя прозрачными жемчужинами. – Но сейчас ты должен уйти. Для тебя слишком опасно оставаться здесь.

Он это понимает. Но такой подвиг – свыше его сил! Слишком долго Леон сдерживал свою любовь! И сейчас ему легче умереть у ног Полины, чем покинуть ее. Его несчастное сердце разорвется раньше, чем он поднимется с колен!

– Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!.. – взволнованно шептал юноша, покрывая поцелуями ее нежные руки…

Еще миг! Еще миг счастья – и он уйдет! Он сможет! Вот сейчас…

Зловещий скрип оглушил обоих. Скрип ключа в старом замке. Словно сапоги Железного Рыцаря из легенды!

От ужаса подкосились ноги, и едва не замерло сердце.

Леон совсем забыл, что ключи от покоев жены лорда есть у того, кто совсем не обязан стучать!

Забыл. О Творец Милосердный, спаси и помилуй!

Но отец ведь так давно не навещал жену! Что же теперь делать, Творец всепрощающий, что?

Неотвратимый скрежет ржавого замка… Как глупо! Как Леон мог так подставить и себя, и Полину?!

– Леон… – прошептала она едва слышно. Пытается высвободить хрупкие руки из его хватки…

Творец милосердный, он же в панике сжал их еще крепче! Не сознавая, что делает. У нее останутся синяки…

Хуже! Отец увидел бы сплетенные руки жены и сына. И подумал невесть что!

Два оборота ключа дали Полине время – на стремительный шаг в сторону. И только. Ни накинуть что-то на себя, ни спрятать Леона она уже не успела.

Не вышло бы и того – будь дверь не захлопнута. Им повезло, что Полина, даже растерявшись при виде Леона, повернула ключ в замке. Сам бы бестолковый влюбленный не догадался…

Роковая дверь распахнулась. И юноша обострившимся зрением приговоренного вдруг заметил на окне тяжелую портьеру.

За ней можно спрятать не одного нежелательного гостя.

Если бы он только сразу сообразил!

Глава пятая.

Глава пятая.

Эвитан, Лиар, замок Таррент.

1

Ирия из последних сил мчится по родовому замку. От неведомого, но оттого не менее жуткого чудовища.

За спиной – стремительный грохот тяжелых шагов, скрип половиц, свирепое дыхание…

И мрачные – без единого факела! – коридоры всё никак не кончаются, не кончаются, не кончаются! Где же свет?!..

…Ирия проснулась – тяжело, прерывисто дыша. Словно вынырнула из мутной толщи воды.

…Лет пять назад самая непослушная из девиц Таррент прыгнула с невысокой вроде бы скалы.

Глупую девчонку перевернуло в воде. Ирия тогда запуталась, где дно, где поверхность. А яма была так глубока!

Тогда Ирия чуть не задохнулась – прежде чем вверху забрезжил свет. А спустя невообразимую вечность в пылающее горло хлынул спасительный воздух…

Сёстры спят. Единственная свеча почти догорела. Теперь тускло чадит в серебряном гнезде – потемневшем от времени.

Чадит – и почти не дает света.

Но почему тогда видно свечу, подсвечник и всё прочее? Это Ирии кажется после недавнего кошмара? Или и в самом деле кошачье зрение прорезалось? Леон накаркал…

Девушка облегченно вздохнула, успокоенно-полусонно обвела взглядом комнату…

И чуть не заорала в голос.

Что смолчала – не ее заслуга, а внезапно онемевших голосовых связок.

Потому что «накаркал» вовсе не Леон. Ирия с отцом. Когда искали…

Бледное-бледное лицо смутно знакомо по старинному фамильному портрету. Светлые волосы, тёмно-зеленое платье. И сквозь всё это – полустертый узор выцветшего гобелена. А свет идет от мерцающей свечи в призрачной руке…

Ирия стремительно рванулась к теплому серебру подсвечника. Зимним льдом обожгла мысль – единственная настоящая свеча вдруг возьмет и погаснет. И тогда призрак дунет на свою и…

Дальнейшее лучше обдумать днем. При очень ярком освещении!

Бесконечный, стремительный миг – вырвать из-под подушки кинжал! Подействует или нет – на месте проверим.

Прикосновение к чуть теплой (сама нагрела, пока спала) рукояти успокаивает. Теперь Ирия в силах защитить себя и сестер. Уж насколько сумеет.

Только бы не проснулись! Или если уж проснется, то одна Иден. Она – спокойнее других.

И тогда Ирия точно уверится, что всё это не мерещится…

Эгоистка! Какой бы спокойной и разумной ни была Иден – лицезрение Призрака Дочери Лорда ей на пользу не пойдет.

– Кто ты? – хрипло выдавила Ирия. Признавая реальность кошмара.

В детстве часами караулила призрак в Западной Башне. Вот и докараулилась. Сам явился. Здесь, конечно, не Башня, но ведь привидение к ней не приковано.

Странно, что платье – не белое, а зловеще-зеленое. Цвета трясины.

Может, при жизни девушке не нравилось слишком светлое? Стань Ирия мерцающей тенью на каменной стене – тоже предпочла бы наряд по собственному вкусу. В замке появился бы призрак в черном. Или в черно-багряном. Или в алом.

Увы, незамужней девице положено носить лишь фамильные цвета. Черный, зеленый, серый. Еще можно синий. Но все они, кроме мышиного, так идут Полине…

Портными в замке давно распоряжается мачеха. А у Ирии хватает для скандалов и других причин, чтобы еще из-за тряпок заводиться.

Сдержать истерический смех помог нежданный ответ:

– Я не желаю тебе зла…

Так шуршит осенняя трава под ногой охотника.

– А чего желаешь? – голос повинуется с трудом.

Кстати, хороша Ирия сейчас – растрепанная, полуодетая, зато с оружием в руке! И с подсвечником в другой. Увидишь ночью – саму за призрак примешь. И тень на стене разглядывать поленишься.

Ладно – не жених ведь пришел, чтобы причесываться. Да и женихи всякие бывают. Если вроде Алакла…

– Тебе понравился мой дар?

Шорох обреченных осенних листьев.

– Ты мне что-то дарила?

Завернуться бы по плечи в одеяло – холодом сквозит отовсюду. Увы – руки заняты. Да и свобода движений нужна…

– Сон. Пока ты спала, я тебя поцеловала. Теперь ты будешь видеть сны. Нужные…

Та-а-ак! Значит, привидение к Ирии уже прикасалось… Это не столько пугает, сколько успокаивает. Значит, что хотела Дочь Лорда – уже взяла, правильно?

– Выпьешь – может, выйдет толк, обретешь свое добро. – Шелест осенней листвы, нежный звон колокольчиков, стук переливов весенней капели. – Был волчонок – станет волк, ветер, кровь и серебро…

– Ветер, кровь и серебро? – переспросила Ирия.

Слышала ли она прежде эту странную песню? И где? Почему это кажется важным? Как и многое во сне. В том числе – загадочные, зловещие строки из туманных видений.

– Ветер – за окном, серебро – в твоей руке, а кровь скоро прольется.

– Чья кровь? Что это за песня? – Ирия худо-бедно овладела голосом.

Ветер действительно сегодня взбесился. Никакие ставни не спасают. Сколько деревьев поляжет в лесу за ночь?

Ирия осторожно покосилась на сестренок. Никто вроде еще не визжит? Да, мирно спят.

– Они не проснутся, пока я не уйду.

Дрожит, колеблется свеча. А в светлой зелени платья блеснуло прозрачное золото осени.

– Так уж вышло – не крестись – когти золотом ковать. Был котенок – станет рысь, мягко стелет, жестко спать…

– О чём твоя песня? – резко бросила Ирия. Злость загнала вглубь остатки страха. – Что ты хочешь сказать? Если есть что – говори прямо. Хочешь помочь – помоги. А то петь и я умею.

– Умеешь, а не поёшь. Глазами в небо смотришь, а стоишь на земле. Любуешься птицами – сама не летаешь.

– Чего ты от меня хочешь? – устало повторила дочь Эдварда Таррента.

– Живи. Дыши. Смейся. Люби.

– Как же «люби» – если он меня не любит? – усмехнулась Ирия.

– Ты меня не слышишь… – грустно качает головой призрак.

– А ты ничего толком и не говоришь. Какая кровь? Хватит уже крови! Кого мне тут любить? Стивена Алакла? Ты смеешься надо мной?

Точно сошла с ума. Ведет тут ночные споры с привидением. Поговорить больше не с кем?

Не с кем! Эйде и так плохо, Иден – маленькая…

– Кровь прольется. Ты увидишь. Этого не изменить.

– Чья кровь?

– Увидишь.

– «Был волчонок – станет волк» – это о ком?

– Может, станет. А может, и нет. Может, умрет волчонком. Не всем волчатам судьба стать волками. Может, он попробует смириться и стать цепной собакой. Может, у него получится. Может, умрет в клетке. Судьба меняется – и пути ее неясны для смертных. Но даже с ней можно поспорить. Нельзя лишь идти против старых законов. И собственных клятв.

– Не припоминаю, чтобы кому-то клялась.

Только Эйде – спасти и защитить. Но это – не дело призраков из папиной Башни.

– Но спасибо за предупреждение – впредь буду осмотрительной. Кто волчонок?

– Ты узнаешь…

Во сне не бывает больно! Если это сон… Ирия провела кинжалом по тыльной стороне запястья…

И открыла глаза.

Всё-таки спала. Весь этот бред – во сне!

Откидывая волосы с лица, девушка бросила взгляд на руку.

И похолодела. Свежий, едва затянувшийся шрам откуда взялся?

Мгновенный взгляд на шпалеру… ничего. Старинная, выцветшая, почти уже не различимая вышивка. Работа давно отправившегося к праотцам мастера или мастерицы…

– Тебе понравился мой дар?

Ирия метнулась к другой спинке кровати. Вжалась в спасительное дерево – какое же холодное!

И во все глаза уставилась на призрачную девушку. Только что стоявшую над ее головой.

Темнеют ставни. Бледно светится зеленоватое платье. Отбрасывает зловещий отблеск на золотистые волосы мирно спящей Эйды. В кои-то веки – мирно.

А схватить оружие Ирия не успела.

– Чего ты от меня хочешь?

– Спасти тебя… – прошелестела девушка-призрак.

– От кого? От Полины?

– Ты не слушаешь. Ты хочешь проснуться. Так проснись же. Проснись! Проснись, Ирия Таррент!

Изученная почти до дыр древняя шпалера. Темнеют ставни. И никаких силуэтов!

Догорает в старинном подсвечнике свеча. Шелестит ровное дыхание сестер.

Похоже, на сей раз Ирия проснулась окончательно. Осталось поднести руку к глазам…

Шрама нет. Увы, облегченно вздыхать рановато. Просто так подобное не снится.

Бедная Кати – проспать такое!

Ирия поудобнее повернулась на бок. Собираясь мирно лицезреть сны хоть остаток ночи. По возможности – без призрачных гостей.

А заснуть уже не удается. Так бывает – непонятная тревога гонит из теплой постели, из уютного дома. А потом с гор катится лавина – и сметает родное жилище. Будто его и не было.

Или приходят враги, поджигают дом глубокой ночью. И он из убежища превращается в смертельную ловушку! Ирия в детстве слышала о таком от отцовского друга.

Тогда папины друзья еще гостили в замке. Каждый год – и не по одному разу. На все праздники.

А вот при мысли об отце тревога не просто потянула прочь – с места сорвала!

Девушка торопливо натянула платье, сунула ноги в обувь. Осенней ночью на каменном полу коридоров впору ноги отморозить!

Осторожно выскользнула из выстывшей комнаты. Только бы отец ночевал в своих обычных покоях – на втором этаже! Подниматься сейчас в Закатную Башню – вполне официальный дом столь хорошо теперь знакомого призрака! – точно выше сил Ирии.

2

Это – конец. Хорошо хоть Леон успел вскочить с колен!

Отец явился в спальню жены, конечно, без шпаги. Зато кинжал у него с собой всегда. На поясе.

– Подожди, Эдвард! Ты всё не так понял… – бормочет Полина.

Он в ярости наступает, она в панике пятится вглубь спальни.

Испуганный шепот, полные ужаса глаза. Дрожат хрупкие руки…

Мало что соображая, юноша заступил отцу путь. Дерзнувший полюбить чужую жену насчет себя не объяснит уже ничего! И что Полина осталась верна мужу – не поможет. Отец обо всём догадался по лицу сына! И по растерянным глазам жены…

Спасти хоть Ее! Но ужас Полины, что она – невиновная! – не сможет оправдаться, Эдвард Таррент уже принял за признание вины!

– Прочь, мерзавец!

– Отец, выслушай: это я виноват! – подкашиваясь от ужаса, пробормотал Леон.

– С тобой я разберусь потом, но ее убью сейчас!

Да что же это с отцом? Он на себя не похож!

– Ирия была права. Я пригрел на груди змею!

Ирия! Опять Ирия! Снова Ирия! Да будь проклята столь злобная сестра!

Почему отец этого не понимает? До сих пор не понял?

– Отец, единственная змея в этом доме – сама Ирия! Да, я люблю Полину, но она…

– Замолчи! – взревел лорд Таррент.

– …но она любит лишь тебя! Она верна тебе…

– Уйди с дороги!

Кинжал блеснул у самого лица Леона!

Творец милосердный, спаси и помилуй!

– Полина – лучшая женщина в подлунном мире, отец!

Творец всемилостивый, сделай что-нибудь!

– Папа, остановись! Пожалуйста, не надо! Я всё могу объяснить…

Творец и все агнцы и голуби Его!..

Обмирая от ужаса, Леон судорожно вцепился в отцовские руки. Насмерть.

Остановить! Или хоть удержать оружие…

Папа, не надо…

Бесполезно! Проще хватать дикого коня – на полном скаку. Творец милосердный, ты же помогаешь слабым и невинным!..

Ярость искажает когда-то родное лицо.

Нет! Творец милос…

Лорд Таррент просто отшвырнул сына в сторону – к кровати. Как матерый волк – щенка…

Опасный угол проскочил в дюйме от виска. Толстый ворс ковра смягчил удар. Разбитое колено отозвалось болью.

Юноша забарахтался на полу, безуспешно пытаясь подняться. Сейчас его убьют! Творец милос…

Но отец равнодушно переступил через сына. И рванулся к Полине.

Дрожащий комочек забился в угол! Одного удара хватит, чтобы оборвать ее хрупкую жизнь! Полина – не Ирия, у нее их не девять кошачьих…

Две чужие ноги – совсем рядом! Леон в отчаянии вцепился в них, рванул на себя…

Лорд Таррент рухнул рядом с сыном. Получилось!

Но теперь отец точно прикончит – их обоих! Нужно бежать…

Нет – крикнуть Полине, чтобы спасалась. А Леон задержит лорда – пусть и ценой собственной жизни!

Творец милосердный, как же страшно умирать!

Юноша открыл рот… но пересохшее горло не выдавило ни звука.

Леон дернулся в сторону, попытался отползти подальше. Заслонить Полину. Пока отец поднимается, хоть что-то ему объяснить…

Попытаться. Еще раз. Потому что драться – бесполезно. Леон – не боец. И пока еще – не гвардейский офицер.

– Папа, послушай!..

Ужас затопил глаза Полины. Зрачки – в пол-лица, а смотрит она…

– Папа…

Он что, уже вскочил? Или сел и сейчас метнет кинжал?!

Леон стремительно обернулся…

Эдвард Таррент ничего не собирался метать. И вставать – тоже. Равно как и дышать.

3

Странно, Эдвард совсем не почувствовал боли. Лишь вокруг вдруг вспыхнул яркий солнечный свет. И простерся изумрудный, залитый летним сиянием луг. В получасе пути от замка. Если верхом…

Когда-то, много лет назад, еще совсем молодой лорд возвращался из Лютены. И вдруг поддался странному капризу – опередил эскорт и пустил Ланса по лугу. Наперегонки с теплым летним ветром.

А Ирия (ей тогда было лет семь) выбежала навстречу отцу. Она часто так ускользала от нянек, дремлющих в тенечке.

Ветер мягко колышет светло-зеленые метелки трав.

Скачут озорные солнечные зайчики. Отражают солнце в ярко-изумрудных глазах дочери.

А на горизонте – темная зелень леса…

Ири мчится наперерез – по цветущему лугу. Белое платье, босые ноги – опять сбросила туфли.

Растрепались светлые косы. Солнце золотит их, прекращает в локоны сказочной принцессы.

Вот-вот на бегу разовьется самодельный венок. Из скромных ромашек, небесных васильков, золотых одуванчиков.

Звенит радостный смех-колокольчик.

И приветственно ржет Ланс – дочкин любимец…

Как же мало было этих мгновений чистого, ничем не замутненного счастья…

Тот же теплый, южный ветер ласково скользнул по лицу. Донес одуряюще-летний аромат юной травы и васильков. И еще не облетевших одуванчиков. Золотых, а не седых.

Знакомое ржание коснулось ушей. Лорд Таррент обернулся – веря и не веря.

Со стороны леса к хозяину мчится Ланс – вновь молодой и сильный. Вьется на вольном ветру белая грива…

Это же было так давно! И Ири давно выросла и…

О чём Эдвард только что думал? Неважно. Он уже забыл.

Потому что шагнул на мягкую траву луга. Навстречу солнцу, далекому шелесту леса, радостному конскому ржанию и счастливой маленькой дочери…

Глава шестая.

Глава шестая.

Эвитан, Лиар, замок Таррент.

1

Отец упал неудачно. Его рука с кинжалом неловко подвернулась. И лезвие вошло в грудь.

А как, как могло быть иначе?!

Да как угодно! Леон мог не явиться к Полине именно сегодня. А отец – остаться страдать в своей Закатной Башне!

Но Небо не уберегло, Творец не спас! И теперь новоиспеченному лорду Тарренту – с этой минуты и до будущей законной казни! – осталось лишь с ужасом смотреть на дело рук своих. Уже ничего не поправить…

Отец неподвижно застыл на полу. Из груди неотвратимо чернеет рукоять рокового кинжала. Им Эдвард Таррент едва не заколол Полину.

Ковер вокруг тела стремительно темнеет от крови…

– Это несчастный случай! – прошептал Леон. Непонятно как сдерживая крик.

И еще большее чудо, что не кричит Полина. Как она, такая хрупкая, всё это выдержала?!

В первые минуты юноша просто о ней забыл. Когда рухнул рядом с безжизненным отцом на колени. Когда раскачивался, закрыв лицо руками…

Это Полине – обмирающей от ужаса! – пришлось запирать дверь. А потом – обнимать и успокаивать Леона. Умоляя не рыдать, не кричать, не выть раненым зверем…

Как она справилась? Как они держатся сейчас? Когда весь этот кошмар…

– Да, – прошептала Полина. – Несчастный случай. Но нам никто не поверит. Кому и когда верили в подобных ситуациях?

Ледяная рука стиснула сердце, отогнав даже скорбь. Любимая права. Не поверит никто и никогда. Если бы еще не в Ее спальне…

– Даже если мы докажем, что он сам… Всё равно – позор! – Полина словно читает мысли Леона. – Нам никогда не отмыться. История с Эйдой сойдет за пустяк. Главу дома находят в спальне его жены – с ножом в груди!

Она терпела до последнего. Но тут беспросветное отчаяние в ее голосе прорвалось слезами. Бедняжка беспомощно всхлипнула:

– Твоих сестер и мою дочь можно отправлять в монастырь сразу. Потому что после такого позора… Ирия выживет везде, но!..

Полина замолчала – рыдания душат ее! Но это Эйда хнычет по любому поводу. А другие помнят о долге всегда.

– Как ты думаешь, Леон, Кати долго там выдержит? И не наложит на себя руки? Она – такая… живая! Я-то выживу, я – сильная…

– Полина! – юноша крепко обнимал любимую. Забывшись – целовал ее руки, лицо, волосы… – Полина, я не допущу!..

– Леон, ты теперь – новый лорд. Ты же наследник! Кто нам поверит? Если бы хоть не ты сам… Леон, если бы Эдвард погиб не от твоей руки, а какого-нибудь твоего брата… честь семьи еще можно спасти! – бормочет Полина.

Какого брата? Чарли меньше года. Да и вряд ли она принесла бы в жертву собственного сына! Даже ради возлюбленного.

– Кровь по прямой линии. Вечное проклятие… Мы будем как Ильринги!

Леон вздрогнул. Род Ильрингов запятнан триста лет назад. Старший брат обезумел, младший защищался. Королевский суд его оправдал и даже не лишил титула. Но с Ильрингами до сих пор не роднится ни одна уважаемая семья! И даже не слишком уважаемая. Разве что насквозь порочный Веселый Двор Вальданэ. Там еще не таких принимали.

Какой же Леон мерзавец! Погубил не только отца и себя, но и сестер. А главное – Полину!

– Есть выход! – вдруг лихорадочно прошептала молодая женщина.

Юноша в полубезумной надежде поднял взгляд на возлюбленную.

– Какой?! – хрипло пробормотал лорд, не имеющий взрослого брата.

Выхода нет. Разве что вынести тело отца из замка и спрятать. Но это – из мира больных фантазий. Как объяснить исчезновение лорда из собственного дома – посреди ночи? Мифический Призрак Дочери Лорда увел?

А еще – тело не пронести так, чтобы никто не заметил! Это только кажется, что весь замок объят сном. Кто-то – по закону невезения! – обязательно выйдет в коридор.

И это еще не считая солдат. А те – внизу, в карауле. Уж они-то не спят точно.

Всё кончено! Только бы поверили в несчастный случай! Иначе дело кончится не только позором семьи, но и казнью… убийцы! Род не оборвется, титул перейдет к Чарли… Но самому Леону от этого не легче!

Он вновь содрогнулся.

Ледяное острие топора у дрожащей шеи! Плаха, толпа черни внизу, палач в красном колпаке…

Топор!

Ветер холодит обнаженную кожу. Мурашки скользят от затылка к спине…

А через миг – невыносимая боль! И вечное небытие…

За что?! Это же действительно несчастный случай! Леон не хотел!..

– Ты меня не слушаешь! – Полина неожиданно крепко сжала его оледеневшие запястья. Как же, оказывается, дрожат руки! – Леон, я совсем забыла: в моих покоях есть тайный ход. Он ведет в кабинет твоего отца.

– Что?

Новый лорд, наверное, похож сейчас на безумного!

Воистину говорят: нет хуже, чем дать надежду приговоренному! Дай, а потом отними – и он помешается…

– Это правда, Леон! – Полина встряхнула его за плечи. – Очнись, ну пожалуйста. Я не справлюсь без тебя!

Юноша усилием воли заставил себя опомниться. Это он во всём виноват. И сам же распускает сопли!

«Ты еще успеешь стать героем».

С чего вдруг это вспомнилось? Именно сейчас?

Чьи это слова? Кто их сказал два… нет, полтора года назад пятнадцатилетнему сыну лорда, не попавшему на ту войну?

Кто это был? Отец?

Юноша вновь вздрогнул, но вспомнил: нет. Эдварда Таррента в замке уже не было. Героизм Леону предсказал один из офицеров погибшего Арно Ильдани. Сын старого герцога Тенмара.

Который? Последний выживший, но кто? Теперь уже нет ни одного.

Почему же Леон забыл имя того капитана? Или майора? Новоиспеченный лорд мучительно сжал дрожащими пальцами ноющие виски.

Он сам сейчас на грани жизни и смерти. А заодно и личного позора, вкупе с бесчестьем семьи! Почему же так жизненно важно вспомнить имя давно мертвого офицера? Он примчался тогда с остатками отряда – спасти семью лорда Таррента. Искупить хоть часть отцовской вины.

Исхудавший, страшный, с головы до ног покрытый чужой и своей кровью.

И не сумел спасти даже себя.

Хотя нет – собственную шкуру Анри спасал в последнюю очередь…

Анри! Вот как его звали. Анри Тенмар, граф Тэн. Такое простое имя – как вылетело из памяти? А звание и сейчас не вспоминается…

«Ты еще успеешь стать героем…»

Стал. Убийцей собственного отца.

– Леон, ты сможешь его нести?

Юноша кивнул. Да. Сможет.

А тот вымотанный боями офицер, Анри Тенмар, погиб. В тот же день и, возможно, час, когда сказал сыну друга слова, что никогда не сбылись. Погиб героем. Ирия разбила Леону нос, доказывая это. Как же было больно!

Потому что юноша назвал Тенмара государственным преступником. Мятежником. Таким же предателем, как отец.

Впрочем, разве можно сохранить честь – в этом худшем из миров? Папа во имя чести погубил Эйду. И чуть не угробил всю семью.

А герцог Тенмар плевал и на честь, и на месть за Арно Ильдани. Но все трое его сыновей думали иначе. И отцу пришлось их всех пережить. И схоронить.

Почему Леон не родился сыном Ральфа Тенмара, а Анри – Эдварда Таррента? Насколько всем было бы легче…

Юноша с трудом поднял тело отца.

Непонятно, зачем. Потому что так велела Полина?

Какая разница: спальня, кабинет? Всё равно ведь не вынести из замка…

А может, из кабинета есть еще один потайной ход? В лес куда-нибудь? Полина ведь должна знать, что делает!

Или всё бесполезно…

Ветер… Никак не желает утихнуть! И волчий вой. Злобная стая ждет добычу! Если Леон и Полина выйдут в чащу – их разорвут волки!

Он никогда не видел, как хищники беспощадным кольцом окружают добычу. Но представлял очень явственно. Особенно – желтые огни злобных глаз среди черных палок зимних деревьев!

Серые тени на белом снегу. Чистый наст вот-вот окрасится алым… И съежится – свежая кровь сожжет его.

Снег и жизнь – одинаково хрупки. И век обоих так короток…

Молодая женщина неслышно подошла – подкралась! – к стене, отодвинула гобелен. Изящная рука коснулась выдвижной панели.

Как всё просто. Как легко выйти из спальни!

Если бы Леон знал заранее…

А зачем – теперь? Всё равно всё кончится позором и плахой. Спасения нет…

2

Грешникам путь в Бездну указуют гигантские змеи Темного. А Леона ведет возлюбленная. Вместо багровых огней колеблется светлое пламя золотистой свечи.

Полина – такая легкая, почти летит. А на белый пеньюар кровь даже не капнула. Так странно…

Хотя любимая ведь не касалась тела… Как странно и страшно это звучит – тело!

Темный коридор, хрупкая фигурка в белом. Бледная свеча в тонкой руке…

Святая с иконы. Правильно, что на одеянии Полины нет крови. Нет ведь и на ней самой. Возлюбленная Леона – безгрешна.

А вот его собственные руки и одежда – уже все в крови. Как когда-то у Анри Тенмара. Только тот не убивал родных…

И волков не слышно. Они ждут впереди. Надо остановить Полину!..