Текст книги "Край белых птиц (СИ)"
Автор книги: Ольга Романовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)
– Элалий, – задумчиво протянула она, – я очень растрёпанная? И не надеть ли корону для солидности? Нужно быть совершенной.
– Для Темнейшего? – догадался граф Саамат.
Королева кивнула, встала и направилась в будуар. Оттуда она вернулась во всём блеске великолепия: с идеальной причёской, накрашенная, с бриллиантовой диадемой в волосах и маской величественного спокойствия на лице. Раймунда не забыла даже надеть перчатки.
– Я постою рядом, если что, подскажу, – Магистр магии оценил и одобрил внешний вид королевы. – А потом ты отдохнёшь.
– У меня в пять совет министров, Элалий, – покачала головой Раймунда. – Спасибо за заботу, но у меня много дел. Так что никаких валяний в постели, сельских домиков и сплетен у камина с матушкой.
– Благо Лаксены, Мунда, – напомнил граф Саамат, отыскал спрятанную королевой бутылку и забрал, игнорируя протесты. – Сама говорила о нежелательности выкидыша – и тут же его провоцируешь.
– Ты хуже лекаря! – нахмурилась Раймунда, смяла черновики записей на столе и метнула их в мусорное ведро. После она замерла, опершись руками о стол, и, выпрямившись, развернулась к Магистру магии, гордо вскинув подбородок. – Но даже ты не превратишь меня в праздное беспомощное существо.
– Благо Лаксены… – королева сделала паузу и скривилась, почти выкрикнув ответ: – Я только и думаю об этом благе! Когда здесь будет тихо и спокойно, тогда и буду изображать слабую женщину, а вы станете меня опекать. Но до той поры – извини! И бутылку отдай: даром люди трудились, чтобы мне угодить?
– Мунда! – покачал головой Магистр магии. – Сама всё прекрасно понимаешь, но, как всегда, упрямишься. Ничего, найдём компромисс: ты полежишь, я под диктовку запишу то, что скажешь.
Королева не ответила и присела за стол. Бросив косой взгляд на графа Саамата, она пробормотала:
– Вот ты всё обо мне печёшься, а о себе забыл. Тебе бы тоже отдохнуть не помешало. Не надо себя загонять. До сих пор помню как ты выглядел после возвращении с Метилы. Не мальчик ведь…
Магистр магии улыбнулся, подошёл и поцеловал Раймунде руку. В нарушение всех норм морали, снял перчатку и приник губами к тыльной стороне ладони у самого запястья. Подобное дозволялось только мужьям.
– Вот-вот, Элалий, – потеплевшим, чуть игривым тоном добавила королева, – береги себя!
Она бы просидела так целую вечность, но пришлось осторожно высвободить руку и попросить графа Саамата отойти, чтобы Темнейший его не видел. Однако тот, наоборот, расположился за спиной Раймунды, заверив, император его не увидит.
Раймунда возразила: Темнейшего не проведёт «антиглаз». Безусловно, ощущение дружеского присутствия за спиной вселяло уверенность, дарило храбрость, подвигало рисковать, а не отступать, но королева понимала, что в данном случае оно, увы, невозможно.
– У каждого есть секреты, – ободряюще улыбнулся граф Саамат и провёл ребром ладони по виску Раймунды.
Она удивлённо вскинула на него глаза, но промолчала. Магистр магии мог приласкать словом, вернее, даже тоном, но крайне редко жестом, только, когда королева чрезмерно волновалась, или ей грозила опасность. Значит, сейчас именно такой случай, однако всё равно приятно.
– Он демон, а ты всего лишь человек.
Раймунда облокотилась о стол, подперев подбородок, и взглянула на графа Саамата. Их выражение не таило любовного томления и восхищения – в них застыл немой вопрос.
– Человек, – согласился Магистр магии, – но не «всего лишь».
Королева нахмурилась и, мгновенно выпрямившись, в упор уставилась на графа Саамата. Взгляд этот не сулил ничего хорошего – Раймунда намеревалась докопаться до правды. Постукивая перстнем по столу, она чуть приподняла уголок рта и прищурила правый глаз.
Магистр магии ушёл от ответа и подтолкнул королеву к переговорному шару:
– Давай не станем тратить время на пустяки? Ты никогда не интересовалась подобными вещами, но при случае расскажу. Либо ты сама заметишь: всё-таки хороший маг. Только раньше смотрела не туда, куда нужно.
Раймунда на миг замерла, а потом потянулась за волшебной палочкой. Чтобы граф Саамат не смог помешать, отгородилась от него столом и быстро сотворила заклинание.
Взгляд королевы сфокусировался чуть выше головы Магистра магии, сосредоточенное выражение лица говорило о работе мысли. Раймунда несколько раз прикусила губу, непроизвольно сжала и разжала пальцы, а затем развеяла чары.
– Ауру смотрела? – догадался граф Саамат, присев на край стола. Губы чуть дрогнули в улыбке.
– И, знаешь, занятно, – задумчиво протянула королева, достала лист бумаги и быстро, по памяти, нанесла на него схематический рисунок.
– Даже очень занятно, – повторила она и, позабыв о переговорах, направилась к двери.
– Ты куда? – не понял Магистр магии.
– В библиотеку. Заодно успокоюсь перед беседой с клыкастой Смертью. Просто такого я ещё не встречала: прозрачная аура, без примесей, но не человеческая. Совершенно другой узор плетения по краям, иное строение сердцевины… Может статься, это тоже вопрос государственной важности. Сааматы ведь действительно странные. К примеру, леди Марсия к магии отношения не имеет, но живёт и здравствует, недавно сто пятидесятый юбилей отпраздновала. Конечно, может, ты её какими-то травами или толчёными минералами потчуешь, – Раймунда метнула взгляд на графа Саамата – тот покачал головой, – но выглядит она как ровесница моей матери. Сам тоже не стареешь… Словом, демоны не замешаны, а, Элалий? Единственный человеческий маг, которого уважает Темнейший.
Улыбка сошла с лица Магистра магии. Он насупился и будто стал выше ростом. Расправив широкие плечи, граф Саамат подошёл к Раймунде и решительно закрыл дверь, для надёжности заслонив ручку собой. Королева ответила выжидающим взглядом с вопросом: «Как это следует понимать?». Видя, что Магистр магии не собирается сдвигаться с места, она спокойно напомнила, что умеет открывать двери без помощи рук и даже перемещаться в пространстве.
– Нет, скажи, ты действительно думаешь, будто я представляю опасность? – глухим голосом поинтересовался граф Саамат.
Раймунда равнодушно передёрнула плечами:
– Конечно, представляешь. Но не для государства. Расслабься, Элалий, мне просто интересно.
– Тогда спроси у меня.
– Спрошу, но после того, как посмотрю в книгах: чем больше источников информации, тем лучше. А ты, прости, пристрастен, можешь о чём-то умолчать. Молчал же все эти годы.
Магистр магии нахмурился ещё больше и напомнил, что Раймунда никогда не интересовалась вопросом долголетия рода Саамат.
– Выглядело естественным. Маги всегда живут дольше, потому что постоянно пропускают через себя и генерируют энергию, – королева отошла от двери и вернулась к столу, чтобы опереться об него. – Меня это не удивляло… Чего ты боишься, Элалий? Я тебя ещё ни в чём не обвиняю, а ведёшь себя так, будто прячешь противозаконное деяние.
Она покачала головой и рассмеялась.
– Ну, рассказывай, я вся во внимании. Правда-правда, ничего дурного не думаю. Откуда спирали и буква «фаух»? И почему бусинка в сердечнике? Может, проколоть тебе палец и заодно кровь глянуть?
– А после распотрошить из студенческого любопытства, – хмыкнул граф Саамат, но руки за спину спрятал. – Итак, никаких других рас в роду нет, одни люди, но, скажем так, улучшенные. Последствия событий на Метиле.
– И кто проводил эксперименты на живом материале? – глаза Раймунды загорелись, она даже цокнула языком от эмоционального и умственного возбуждения… – Или это последствия взрыва? Надо поднять геральдический справочник и отыскать генеалогическое древо Сааматов. Так что, Элалий? – поторопила она, видя, что Магистр магии медлит с ответом.
– Да, хорошо, у тебя в руках ножа нет, – рассмеялся граф Саамат, но на всякий случай отошел подальше. – Хотя волшебная палочка в руках мага куда опаснее. Выучил на свою голову! Знал бы, словом не обмолвился, но раз уж заговорил… Это дело рук эльфов. Зачем им это понадобилось, не знаю, видимо, хотели таким образом восполнить потери в своих рядах. Сама понимаешь, при сотворении не присутствовал, родился много позже, но изменения сохранил. Это доминантные признаки, они в неизменном виде передаются от поколения к поколению.
– И что за признаки? – Раймунду снедало любопытство, она вновь ощущала себя адепткой Академии чародейства.
– Изменения структуры костей, элементов крови, воспроизводства тканей… Та капля в сердечнике ауры и есть хранилище информации. Без неё я проживу столько же, сколько любой другой сильный маг, если не убьют раньше. Что в ней, сказать не могу, но она есть у всех в роду Сааматов.
– Усовершенствованный человек! – с восхищением протянула королева и, не удержавшись, подошла, чтобы пощупать Магистра магии. Тот не противился. – Улучшение вида без изменений внешности и души. Потрясающе! Почему только эльфы не развили эксперимент?
– Погибли, наверное, – предположил граф Саамат. – А кого-то из их творений занесло в Лаксену… Но, так, на всякий случай – мы полноценные люди, а не искусственные создания.
– Знаю, – Раймунда приподнялась на носочки и чмокнула Магистра магии в волосы надо лбом. – Даже мысли не было. Аура подтверждает: ты высшее, а не низшее существо. Жаль, эльфы с тех пор измельчали и уже на такое не способны.
– И очень хорошо, что не способны, – заметил граф Саамат, обнял королеву за талию и сопроводил к столу. – Да и вся эта история… Наверняка привязали на месте разлома силы, продержали так сутки, а то и больше и подвергли действию сильного артефакта. А это, между прочим, опасно. Ну, да дело прошлое. Зато можешь не сомневаться: Темнейший меня не увидит.
Объяснения только раззадорили Раймунду: она никак не могла успокоиться. Позабыв о Страдене и долге Лаксены, королева вновь взялась за волшебную палочку, упросила Магистра магии сесть и позволить ей немного покопаться в ауре. Глаза Раймунды горели так, что граф Саамат решил не отказывать: чревато. А про себя подумал: с таким же азартом алхимик колдует над котелком, создавая новые эссенции, а проклятийник распутывает нить неизвестного заклятия.
– Подержи, – Раймунда бесцеремонно сунула в руки Магистру магии перчатки. – Так, сердечник, говоришь… Есть одно заклинание, сейчас мы частичку выделим и под увеличительным стеклом посмотрим. Рисунок есть… Кстати, а «фаух» ведь не случайна, что-то из эльфийского всплывает… Элалий, это не закрепитель магической нити?
– Фиксатор, – поправил граф Саамат. – Да, есть фиксатор «ри фаух».
– Значит, «ри» было в начале, то есть за пределами ауры, когда в неё что-то закачивали, – пробормотала королева и, засучив рукава, попросила не двигаться.
Магистр магии покосился на неё и подумал: не следовало всерьёз заниматься с Раймундой магией, нужно было придумать что угодно, но только не натаскивать на высокий уровень. Например, сослаться на правила приличия, неписанный закон, в конце концов, по которому аристократки и знания кандидата магических наук несовместимы. Но уже поздно, оставалось надеяться, что в запале исследователя королева не забудет об объекте изучения – любая манипуляция с аурой причиняла боль.
– Мунда, давай после родов, – предпринял последнюю попытку избежать экзекуции граф Саамат. – Я никуда не денусь, обещаю!
– Меня до родов любопытство сожрёт, а заклинание безобидное, всё в тебя уходит, – непроизвольно высунув язык, Раймунда приступила к осмотру ауры.
Упершись Магистру магии в плечо, она медленно, осторожно погрузила руку в ауру. Граф Саамат дёрнулся и сквозь зубы выругался: действовала Раймуда неумело. «Извини!» – прошептала она и стала чуть аккуратнее.
Прикосновение к сердечнику ауры отдалось болью, от которой свело зубы.
Королева тоже ойкнула, то ли от беспокойства, то ли тоже от боли, и поспешно отдёрнула руку.
Её пальцы покраснели, на глаза навернулись слёзы.
«Ожог, – вздохнула она, – зато чуть-чуть добыла. Заверну в платок и отдам, скажем, Ики. Он же у нас специалист по чужеродным явлениям в ауре». Королева намекала на историю неудачного эксперимента Бардиса Ики, в ходе которого изъятая частичка души убитой демоницы вырвалась из сосуда-хранилища и переселилась в Мериам.
Магистр магии не ответил, вытер выступивший на висках пот и поморщился от остаточной головной боли. Заметив его гримасу, Раймунда быстро смахнула с пальцев частички драгоценной субстанции, наложила стазис и убрала в ящик стола. После склонилась над жертвой эксперимента и встревожено поинтересовалась, как он.
– Ты коновал, Мунда, – Магистр магии извлёк из воздуха отобранную некогда у королевы бутылку и немного отхлебнул. Глянул на этикетку, затем на Раймунду и хмыкнул. – Да, штучная вещица! По чуть-чуть буду давать раз в неделю, потому что полезное есть, а потом – только безалкогольные напитки.
Королева улыбнулась, убедившись, что с ним всё в порядке, и занялась лечением кисти. Её ладонь тут же накрыла рука графа Саамата, и тот вкрадчиво предложил не вытягивать из себя силы.
– Всё привыкнуть не могу, – вздохнула королева, жмурясь от тепла лечебной магии. – Не ощущаю я ребёнка – и всё тут! Хорошо, не тошнит. Ладно, живот вырастет, точно не забуду.
– Страден раньше в голову втемяшит, – подмигнул Магистр магии. – Ты ещё взвоешь!
Раймунда закатила глаза и пробормотала: «О да-а!». Посидев пару минут, она настроилась на разговор с Темнейшим и присела перед шаром. Граф Саамат устроился за её спиной, наложив на себя тройное, будто слоёный пирог, заклинание невидимости.
Сделав пару глубоких вдохов, королева «надела» на лицо улыбку и попыталась связаться с императором. Она уже отчаялась, когда услышала издевающийся мурлыкающий голос:
– А я всё гадал, когда ты соизволишь всполошиться. Ну, доброго дня и добрых ночей, королева Раймунда. Ничего мне сказать не желаешь? Предложить, например.
– Хочу, – кивнула королева. – Вернуть мужа. Ваше императорское величество, похищение – это мелко! И посольство я не отзову…
– Не отзовёшь, значит? – осклабился Темнейший, сверкнув полным набором зубов. – А по частям Страдена получить не хочешь?
– Либо целиком, либо он мне неинтересен. У нашего посольства большой список сведений, и вы тоже можете получить его частями или сразу. Я полагаю, выгоднее частями.
Раймунда контролировала каждый вдох, тщательно следила за интонацией, старалась, чтобы не выдали ни лицо, ни голос. Она боялась императора, понимала, чем грозит ей и Лаксене гибель короля, но рисковала, угрожала, стараясь обескуражить противника. Руки графа Саамата на плечах вселяли уверенность, и королева дерзко смотрела Темнейшему прямо в глаза – как победительница, а не побеждённая.
Император задумался и, склонив голову, поинтересовался, на что так отчаянно намекала Раймунда.
– Всего лишь на любовь к вам вашего второго тестя, – захлопала ресницами королева. – Он будет вне себя от счастья, когда узнает о возросшей мощи Империи и порадуется нашим хвалебным одам. Верните Страдена, Темнейший, и послы внезапно онемеют.
– Угрожаешь и шантажируешь! – император зааплодировал. – И даже тоненькой шейки не жалко. Очередные шпионы, Раймунда, а я что тебе говорил? Пусть твои люди начинают молчать прямо сейчас, чтобы не пришлось замолчать тебе.
Не дав королеве ответить, Темнейший исчез.
Раймунда сразу обмякла, осела в кресле, будто из неё вынули стержень, и понуро опустила голову. На попытку графа Саамата успокоить, отмахнулась и встала, заметив, она давно взрослая девочка и девять лет самостоятельно решает свои и чужие, то есть супруга, проблемы.
– Да, всего четырежды прибегала к моей помощи, – согласился Магистр магии. – Но как друг я могу?..
– Можешь, – слабо улыбнулась королева, глянула на часы и засуетилась, быстро раскладывая и запирая по ящикам бумаги. – Преисподняя, опаздываю! Уже без пяти пять! Идём со мной, послушаешь этих остолопов. Заодно, Элалий, продумывай спасательную операцию: как королева я потребую от тебя исполнения обязанностей министра магии.
Граф Саамат поклонился и, когда она навела на столе и в ящиках идеальный порядок, подал руку Раймунде.
6
Затылок Страдена ныл, голова кружилась, будто от сильнейшего подпития. Однако он хорошо помнил, что ничего не пил.
Король осмотрелся, пытаясь понять, как оказался не в собственной постели во дворце, а в каком-то подвале. Хорошо, не в камере! Каменные стены, окна высоко под потолком – не достать, узкая кровать, стол и стул. Определённо, Страден попал сюда не по собственной воле.
Он потёр затылок, пытаясь восстановить события минувшего вечера. Воспоминания обрывались на отходе ко сну.
И вот Страден оказался неизвестно где, всё в тех же спальных штанах…
Король встал и, пошатываясь, подошёл к ширме, за которой обнаружился таз с водой и свежее полотенце. Страден проигнорировал принадлежности для умывания и подёргал за ручку двери. Она не поддалась, не сдвинулась ни на дюйм. Массивная, окованная железом, как в старинных в замках. Это навело короля на мысль о том, что он очутился в одном из подобных замке. Судя по освещению, не в подвал, значит, его держали наверху, на последнем этаже: жилые покои устроены иначе, а данное помещение напоминало жилище прислуги.
Страден нахмурился и забарабанил в дверь, требуя немедленно выпустить его и напоминая, кем он является. Ответом была тишина. Тогда король перечислил неведомым преступникам, чем грозит похищение короля. Страден живописал все стадии допросов, ужасы казни огненным мечом и последствия для семьи изменников. Но опять ничего.
Сообразив, что кричать бесполезно, а дверь не высадить даже начальнику королевской охраны, Страден умылся, раздумывая, кто и с какой целью мог его похитить. Безусловно, не всех в Лаксене устраивала власть Серано, но чтобы так открыто решиться на государственный переворот?! И как заговорщики смогли проникнуть в его спальню, минуя посты и магическую охрану? Неужели среди них были чародеи, или среди стражи завёлся предатель?
Прошел час, другой, а к нему никто не приходил, не выдвигал требований. Зато Страден успел вычислить всех неблагонадёжных и обдумать идеи по их нейтрализации, если он, конечно, выберется отсюда. Среди подозреваемых числились трое, и все – из рода Серано. Остальных уничтожили при подавлении прошлого заговора, едва не стоившего жизни Раймунде.
Разумеется, Страден не собирался убивать или ссылать родственников, всего лишь поговорить, выяснить, каковы их настроения и в зависимости от них предпринять те или иные шаги.
Четвёртым человеком, который теоретически мог захватить власть, был граф Элалий Саамат, но король и мысли не допускал, чтобы Магистр магии пошёл против него. Пятнадцатый граф славного рода Саамат всегда стоял на стороне Серано, защищал Страдена и Раймунду. Король надеялся, тот сумеет уберечь королеву и теперь, когда Страден оказался в застенках неведомых похитителей.
Посидев ещё немного, король пришёл к выводу, что оказался в руках внешних, а не внутренних врагов. На это натолкнул вид из окна: пейзаж не напоминал лаксенский, если только Страдена держали не на севере, у отрогов гор.
Королю стоило труда соорудить башню из стола и стула под окном, забраться на неё и не упасть. Зато он сумел разглядеть заснеженные пики, крепостной ров, утыканный кольями и заполненный багровой водой, и мощные вековые стены соседней башни.
Но всё же ни единой зацепки, ничего, что помогло бы определить точное месторасположение.
Понимая, пирамида из мебели обернётся ужесточением режима содержания, Страден аккуратно спустился, едва не оступившись, спрыгивая на стол, и растащил предметы по прежним местам. Едва он закончил, безо всякого стука распахнулась дверь, явив двух крылатых вампиров в чёрном при полном обмундировании. Один встал у двери, другой замер позади короля, положив руку на эфес меча.
Страдену стало не по себе. И не только от опасных соседей со смертоносными клыками, но и от осознания, кто нанесёт ему визит. Чёрный дозор – стража Империи.
– И как сидится? – Темнейший лениво притворил за собой дверь. Сложенные за спиной крылья практически касались потолочных балок.
– По какому праву?.. – начал король, но осёкся под пристальным взглядом императора.
Тот осмотрел комнату, потом вновь остановил взор на Страдене и протянул:
– Деньги любят счёт, а брать и не отдавать – ой, как нехорошо! И нехорошо рыть другому яму.
– Я всё верну! – пролепетал король, заметив поворот головы императора. Тот не сулил ничего хорошего: на Страдена смотрела бездонная тьма правого глаза.
– Конечно, вернёшь, – согласился Темнейший, – даже с процентами. Иначе жена получит тебя по частям. Впрочем, она уже разрешила отрезать что-нибудь, посмев угрожать мне. Так что подпиши вот эту бумажку, если желаешь сохранить все пальцы.
В руках императора возник лист гербовой бумаги. Темнейший с ухмылкой протянул его трясущемуся королю. Тот не с первой попытки прочёл выведенные ровным почерком строки, а потом сделал то, чего не ожидал император: бросил бумагу под ноги и заявил, что никогда её не подпишет.
Император улыбнулся и елейным голосом переспросил:
– Так уж и никогда? А если подумать? Или собственные пальчики не дороги? Хорошо, могу предложить более приятное зрелище. Мне доложили, дражайшая Раймунда беременна… Несомненно, ты не останешься равнодушен к маленькой забаве моих мальчиков, которую я во всех подробностях тебе продемонстрирую. Раймунде тоже понравится: столько любовников сразу! Только с ребёнком придётся распрощаться. Сама-то, может быть, выживет, если крепенькая.
– Мерзавец! – побледнел Страден и попытался ударить императора, но тот опередил его.
Крыло отбросило короля к стене.
– Как же глупы и предсказуемы люди! – с тоской протянул Темнейший и не спеша подошёл к обхватившему окровавленную голову Страдену.
Пальцы императора впились в горло. Король затрепыхался, задыхаясь. Изо рта вырвался хрип. Темнейший же улыбался и продолжал душить. Дождавшись, пока жертва обмякла, но душа ещё не рассталась с телом, он отпустил Страдена и поднял брошенную бумагу.
– Подпиши, – проворковал император, склонившись над находившимся в полуобморочном состоянии королём. На шее у Страдена пунцовели отметины от пальцев. – Подпиши, и она спокойно родит. А я воспитаю из мальчика хорошего правителя. И Раймунду не убью. Помнится, она когда-то жаждала попасть ко мне в постель – что ж, она там побывает и через год похвастается новым пузом. Я, Страден, в отличие от тебя, детей делать умею, не обделю.
– Никогда, никогда ФасхХавелы не получат Лаксены! – прохрипел король, кое-как поднявшись на колени. – Не отдам стану за долги!
– Ой, дурак! – покачал головой Темнейший. – Я ведь наместником бы оставил, жену бы твою осчастливил… Хорошо, отречёшься просто так. Ничего, калеки тоже живут. Недолго, но я этого и не обещал. Даю сроку подумать сутки, после отдам палачу и отправлю какой-нибудь клан развлечься с Раймундой. Прямо на вашем брачном ложе, чтобы не жались по углам.
Император ушёл. Вслед за ним удалились охранники, наградив напоследок Страдена тычками под рёбра и пообещав, они очень скоро встретятся. Король не сомневался. Лёжа на полу, всё ещё не восстановив дыхание, он клял советников за займы у Империи, ругал себя за то, что не слушал увещеваний Раймунды, и молился Прародителям сущего, чтобы они уберегли супругу от страшной участи.
Темнейший полагал, Страден сломается сразу и немедленно всё подпишет, но где-то допустил просчёт. Слабый, недальновидный король оказался упрямым. Впрочем, император надеялся, страх за жену и разыгравшееся при слове «пытки» воображение заставят Страдена передумать.
На крайний случай было заготовлено избиение. Если правильно наносить удары, на теле не останется следов, и никто не докажет, что с королём обращались не по-королевски. Допустить видимых повреждений нельзя: Страдену надлежало погибнуть позже от несчастного случая, на глазах у десятков свидетелей, чтобы никому и в голову не пришла идея о причастности Темнейшего.
Разумеется, Раймунде тоже не грозило описанное в красках изнасилование. И не только по политическим соображениям: как и говорил граф Саамат, император с уважением относился к женщинам и предпочитал убить, нежели подвергнуть унижению. Выкидыш – совсем другое дело, Темнейший подумывал об этом. Отличная мера воздействия на королеву. Однако организовать его император мог только дистанционно, заставив Раймунду волноваться. К примеру, он планировал послать палец с безвестного трупа, выдав его за палец Страдена. Темнейший рассчитывал, это заставит королеву быстрее принять нужное решение. Если же Раймунда предъявит ему обвинения в членовредительстве, он с готовностью предъявит Страдена со всеми десятью пальцами на руках.
Лаксенское посольство у эльфов стало головной болью Темнейшего, путало все карты. Тесть представлял угрозу, поэтому приходилось медлить, собирать сведения о том, что нашептали эльфийскому королю люди Раймунды. Перехватить их, увы, не удалось: в руки вампиров попали обманки-иллюзии, а настоящее посольство благополучно добралось до портала.
Помянутый не к ночи тесть напомнил о себе. Едва император вступил на первую ступеньку лестницы, как его догнал запыхавшийся секретарь, и сообщил: эльфийский король желает говорить с Его императорским величеством.
– Пусть пока поболтает с дочерью, я буду через пять минут, – скрывая досаду и раздражение, махнул Темнейший.
Он не хотел, чтобы тесть знал, что император сейчас не во дворце, а в замке матери, подаренном сестре, но фактически превращённом в тюрьму и место неформальных встреч. Неприступный и угрюмый, он скрывал всё: и лица, и голоса, и стоны, и кровь.
Темнейший убедился, что секретарь скрылся в пространственном коридоре, и кликнул коменданта замка. Угрюмый одноглазый вампир, самый старый и опытный в клане, тут же возник перед императором и преклонил колено. Полученное некогда в бою увечье не мешало коменданту справляться с обязанностями, а видел он одним глазом не хуже, чем иные двумя.
– Пленника покормить и не трогать, только пугать, – распорядился император. – Пусть всю ночь слушает крики и стоны, мольбы о помощи. С рассветом должна наступить тишина. Когда он задремлет, разбуди и предложи вновь подписать бумаги.
Вампир кивнул.
– Держи, – Темнейший протянул соглашение о добровольной передаче Лаксены Империи в счёт долгов. – Сними копию: вдруг порвёт. Обо всём подозрительном докладывать немедленно. И, самое главное, никакого пленника мы не прячем.
Комендант убрал документ и заверил, что исполнит всё в лучшем виде. В этом император не сомневался: успел убедиться в преданности и расторопности вампира.
Нацепив на лицо улыбку, больше походившую на оскал, Темнейший перенёсся во дворец, в покои Ларилеи. Как он и предполагал, она болтала отцом, ни сном, ни духом не подозревая, будто муж отлучался из кабинета. При виде императора Ларилея надула губы: «Ну наконец-то! Я целых пять минут ждала!». Темнейший проигнорировал укор и заметил: хорошая дочь должна радоваться беседе с отцом, а не стремиться её побыстрее закончить.
Ларилея промолчала, но, судя по опущенным ресницам, эльфийский король поддерживал императора в данном вопросе.
Убедившись, что жена закончила разговаривать, Темнейший передал пожелания здоровья тёще и поинтересовался, зачем тесть желал его слышать. Говорил намеренно при Ларилее, чтобы усыпить бдительность эльфийского монарха и заставить быть осторожнее в обвинениях. Да и возражения супруги: «Наглая ложь! Джаревела не интересуют людские королевства, он занят делами Империи» не помешают.
Суровое выражение лица эльфийского владыки свидетельствовало: лаксенцы постаралась настроить его против зятя.
Император с самого начала предвидел, чем обернётся брак с Ларилеей, но пошёл на него ради государства. Эльфы тогда косо смотрели на растущую мощь Империи, им не нравилось, как Темнейший поглощал всё новые государства. Дело пахло войной, вступать в которую император не желал. Вот и женился, заключив с эльфами мирное соглашение.
Невесту Темнейший увидел только на обручении и особого интереса к ней не проявил. Ларилея отвечала тем же. Её отец, впрочем, остался доволен: экспансия имперцев прекратилась, эльфы за умеренную плату получили право пользоваться важными торговыми путями, проходившими через Империю. Да и сын у Ларилеи родился в положенное время – тот самый Эверенас, в прошлом году павший от рук Ионафана, покойного младшего отпрыска Наитемнейшего.
Император же обезопасил тылы государства от самого опасного противника и обрел доступ к новым знаниям. Магия эльфийского королевского рода удачно дополнила демоническую, вампирью и человеческую, сделав Темнейшего одним из самых сильнейших существ Солнечного мира.
– Итак, что случилось? – напрямик поинтересовался император после обмена приветствиями.
– До меня дошли слухи, порочащие честь ФасхХавелов, – эльфийский король, который, казалось, был неподвластен времени, сцепил пальцы и впился глазами в лицо собеседника. – На вас жаловались, многоуважаемый зять.
– Кто же жалуется? – удивлённо протянул император. – И с каких пор древний народ верит слухам?
– Люди.
Темнейший рассмеялся:
– Ещё бы они ни жаловались! Сколько знаю, столько пытаются меня оговорить. Кто же любит тёмных! Да и вы, тесть, не лишены предубеждений. Я прекрасно помню выражение лица вашей супруги и дочери на бракосочетании и те слова, что вы изволили сказать старшему сыну. На слух не жалуюсь, на знание языков – тоже.
Эльф замолчал, обдумывая сказанное. Ситуация вышла щекотливая: тогда прозвучало то, что не следовало знать демонам. Неосторожно оброненное шёпотом слово могло стать причиной больших бед.
– Демоны по праву гордятся хорошей памятью, – наконец изрёк эльфийский монарх. – Однако вернёмся к поднятому вопросу. Ссужали ли вы деньги Ласкене?
– Лаксене – нет, королю Страдену – да.
– Проценты оказались слишком велики, – намекнул эльф.
Он предполагал, Темнейший не признается в ростовщичестве, но тот и не думал этого скрывать.
– Отчего же? Королю срочно понадобились деньги, потом ещё и ещё – вот и набежали проценты. Если бы он возвратил всё в срок или соразмерил доходы с расходами… Так это он пожаловался вам на меня? – будто бы догадался император и покачал головой. – Вот люди! Сначала берут, потом не возвращают и ещё жалуются! Значит, денег я уже не увижу… Ни стыда, ни совести у Страдена Серано!
Темнейший презрительно поджал губы и обнажил один из клыков.
Эльф молчал, внимательно следя за мимикой собеседника. Он пытался заметить фальшь или волнение, но пока не находил их признаков. Выходило, будто императору нечего скрывать, однако на руках у эльфийского монарха имелся договор, пара пунктов которого нарушали мировое законодательство. Король зачитал их и получил ответ:
– Разве что-то мешало Страдену вернуть деньги в срок? Разве обычные проценты превышали допустимые, разве я затребовал чего-то запредельного?
