Текст книги "Волкодлак (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Ему дали ключ, разрешили принести ребёнка на кормление. Поставили ряд условий, которые Рош был обязан исполнять.

Повернув ключ в замке, он вошёл, не задумываясь, защищая рукавом Аглаю от сквозняка.

Холодно и промозгло. О чём они думают, Ирис же простудится! А то и подхватит чахотку. Хорошо, что девочку держат в тепле: её маги не боятся и активно изучают.

'А потом сделают учебным пособием', – с горечью дополнил внутренний голос.

А Ирис… Немного у неё шансов выжить, взрослого волкодлака предпочтут убить, ссылаясь на безопасность людей. Правы, с одной стороны, но, с другой… Она же разумна, она может быть одомашнена! Да, пусть частично, но всё же… И с таким процентом человеческой крови родит хорошее потомство.

– Явился? – устало поинтересовалась оборотница. – Опять будешь всякой дрянью поить? Так уже поили. И пару заклинаний испробовать успели.

– Били? – Рош сотворил магический светлячок и осветил им лицо Ирис.

Оборотница промолчала, но он и так видел багровый синяк. А ведь она ранена, ещё оправиться не успела…

– Вот интересно, могу я доверять тебе или нет? – Ирис приняла Аглаю и, казалось, с полным безразличием приложила к груди. – Хотя, вроде, были в одной упряжке… Но ты колдун, тебе те ближе…

– Что-то хочешь сказать? – Рош подошёл вплотную, постаравшись незаметно оградиться от посторонних ушей.

Ирис усмехнулась: будто выбор есть! Одной ведь никак, а он, хоть и плохонький, хоть и враг, но союзник. Симпатизирует ей немного… А большего и не нужно.

– Да так… Я узнала того ублюдка. Того, кто травил нас, кто убил Дажея. Он был там, в зале. Слушай, колдун, чем угодно заклинаю: сделай так, чтобы я выбралась отсюда на одну ночь! Мне этого хватит. А после… После, гхыр м'ят тари, поработаю твоей личной сукой. Про второго ребёнка я помню, ты сделаешь, я рожу и отдам. А потом… потом от кого скажешь. Пять лет буду сапоги лизать. Видишь, как высоко я ценю пару ночных часов свободы! Рош посмотрел на неё, как на умалишённую. Неужели оборотница всерьёз полагает, что он поставит на карту свою жизнь ради неё? Или Ирис вообразила его своим другом, а то и любовником? Безусловно, он ей симпатизирует, но не более чем животному.

– Если ты ожидала помощи, то просчиталась: я не помогаю нечисти. Твоя месть – это тоя месть. И вот что, Ирис, давай разберёмся, чтобы не было иллюзий, в отношениях, которые нас связывают, – колдун потянулся за Аглаей, но оборотница не отдала, прижала к себе, до предела натянув цепи.

– Ты с ними, да? А чего ж тогда добренького изображал? Чего ж уж там, не привыкать!

Рош не поддался на провокацию, лишь скривил губы. Готовый к нападению, вплотную приблизился к оборотнице, потянулся к дочери. Ирис дёрнулась, но в итоге сдалась, лишённая возможности оборота и свободы передвижения.

– Я? – колдун задумался, подошёл к решётке и знаком поманил стражника в конце коридора, чтобы унёс Аглаю. – Я человек, маг, а ты – то, с чем я призван бороться.

Ирис сглотнула, тоскливым взором проводив удаляющуюся фигуру с её ребёнком на руках. Дёрнулась, силясь вырваться, повисла на цепях, и хрипло завыла, сдавленная ошейником.

У колдуна кольнуло сердце. Столько боли, выраженной в звуке, ему не доводилось слышать. Страшно, наверное, для матери потерять ребёнка. Так что и в этом ошибались маги: волкодлаки способны любить, не чужды им человеческие чувства.

– Это не от меня зависит, – ответил Рош на невысказанный вопрос. – И я ничего не изображаю. Многие осуждают за мягкость, особенно, если вспомнить, как ты со мной обошлась. Я ведь не забыл.

– Так отомсти, тебе это ничего не стоит. Сделай чучело, учеников на мне натаскивай. Или прямо сейчас, а? Докажи, что сильнее, и успокойся.

– Я не стану повторять твоих 'подвигов'. Теперь ты.

– Что я? – не поняла оборотница.

– Кем ты меня считаешь?

– Человеком, – процедила она и отвернулась. – Человеком, которого следовало убить. Потому что таких, как ты, положено убивать. Сразу, как встретишь. Ещё неизвестно, кто хуже: ты или тот ублюдок.

Рош ушёл. Продолжать разговор было бессмысленно. Только мучили сомнения, подозрения, что Ирис как-то его выделяла. Может, и вправду верила?

На душе остался осадок.

Судьба Ирис и её дочери решалась сегодня: комиссия, после долгих совещаний, должна была объявить о своём решении.

В этот раз Рош присутствовал на заседании не в качестве ответчика, а в качестве свидетеля, которому дозволено было высказать свои соображения. Он, без пяти минут маг третьей квалификации, чародей, с которым начали здороваться, уважать за проделанную работу, полностью оправданный, ещё раз повторил свои доводы в пользу передачи Ирис ему для научной работы. Колдун обещался взять учеников или помощников, которые помогали бы ему в содержании и разведении одомашненных волкодлаков, готов был предоставлять в Конклав ежемесячный отчёт и выбраковывать неудачные экземпляры. Всех, кроме Аглаи – из неё Рош хотел попробовать воспитать нормального ребёнка.

– Теперь, когда известно, что она моя дочь, нет смысла объяснять причин моего решения. Специальные снадобья помогут контролировать её вторую сущность, возможно, практически полностью подавят. Склонность к убийству я направлю в правильное русло. Несомненно, вырастя среди людей, не видя от них враждебности, Аглая будет считать их 'своими'. На своих же не нападают. А вот в борьбе с нечистью она может помочь.

– Красивые слова, господин Белковец, только реальность разобьёт ваши мечты, – покачал головой Стратарх Железняк. – Им интересны люди: нет-нет да сработает инстинкт. А вспышки агрессии? Вы же не всегда будете рядом, а девочка может в запальчивости убить…

– Она останется со мной, – нахмурился Рош. Встал и опёрся кулаками о стол. – Что с ней делать, решу сам. Отвечать тоже буду сам. Аглая во Властене не останется.

Железняк неодобрительно покачал головой, но промолчал. Он не сомневался, что колдун совершает ошибку, но спорить с ним сейчас бесполезно. Пусть пока забирает ребёнка: всё равно волкодлаки в таком возрасте не опасны. Потом обзаведётся семьёй, детьми – и волкодчёнок станет не нужен. Не станет его Рош даже на цепи держать, опасаясь за жизнь и здоровье близких, сам передаст Конклаву. Или уничтожит, если расчёты на усмирения нрава не оправдаются.

Колдун сел, и обсуждение продолжилось. Теперь говорили об Ирис, взвешивая на весах её жизнь.

Жизнь какого-то оборотня – сущая безделица, нечего и думать. Их испокон веков травили – так не надлежит ли поступить, как деды?

Но она пошла на сближение с человеком, понятлива, по-своему послушна. Представляет ли ценность? Что с ней делать дальше?

Передать Академии и учить на ней студентов? Живоборцам не помешало бы живое наглядное пособие.

Мнения разделились.

Рош не ожидал, что у него найдутся сторонники – его ли красноречие тому виной, или собственный интерес? Конклав – банка с пауками, тут часто играют не за, а против кого-то.

Оставалось два голоса: председателя и Стратарха Железняка. Последний ратовал за передачу Ирис Академии, председатель с ним согласился.

Пока будет не сооружён вольер в Академии, оборотницу оставляли на поруки Рошу. Тот, напирая на тоску Ирис по ребёнку, уговорил комиссию повременить с разъединением семейства на месяц-полтора: 'Потом начнётся новый гон, она будет думать о другом'. Он же получил разрешение забрать оборотницу из темницы в гостиницу при Конклаве. Разумеется под его пригляд.

Тем же вечером колдун поделился своей половинчатой победой с Баженой. Они сидели в одном уютном трактирчике и беседовали о разных мелочах. Магичку, как и предполагал Рош, отправили на вольные хлеба, и он предложил ей первое время поработать в Караторе – во многом в пику семейству Затравских. Заодно и за маленькой Аглаей присмотрит: ребёнку нужны женские руки.

Потом, когда Бажена наберётся опыта, сможет сама куда-то податься. Впрочем, останься она в Караторе, мешать не будет: область работы другая. Неплохо было бы в связке работать: девушка хоть и молодая, но действительно кое-что умеет, за раз с его заданием справилась. Но ведь Рош не мастер по части артефактов, не покупал себе ничего мудрёного.

Бажена заявила, что прекрасно обойдётся без чужой помощи – не маленькая.

– И вообще, господин Белковец, с чего вы хвостом крутите?

– Мы ж с тобой на 'ты', – напомнил колдун, повторяя заказ даме. Дама не возражала, благо спиртными напитками не увлекалась.

– Угу, только ты раньше к себе не зазывал.

– Так я… Я настаиваю, что ли? Хочешь по дорогам мотаться – мотайся. Впроголодь жить не запрещаю.

Вот ведь: он к ней со всей душой, а она…

Бажена прищурилась и, откинувшись, пристально осмотрела его с ног до головы:

– И давно все маги такие добренькие? Цветы твои были? Рош кивнул, не стал скрывать.

– Ничего такие. А зачем?

– Что зачем?

– Зачем дарил?

– А зачем дарят?

Бажена заливисто рассмеялась и, поймав за край передника подавальщицу, велела принести мочёных яблок: 'Страсть как люблю!'. Рош крикнул вдогонку, чтобы побольше принесла, и плеснул в кружку ещё немного бражки. Бажена хихикнула и выразительно покосилась на дверь: мол, не пора бы. Сама она пила вишнёвую наливку.

– Ну не знаю, Каратор… Там и без меня магов полно. А под твоим крылышком жить… Хотела б – в деревне осталась. Там тоже предлагали всякие… Но я подумаю, потом скажу.

– Подумает она! А вдруг я передую?

– Ты не передумаешь, – усмехаясь глазами, слегка подавшись к колдуну, покачала головой магичка. – Я ведь зубы испорчу от такого количества сладкого.

– А я их вылечу.

Бажена рассмеялась и порывисто чмокнула его в щёку. Щёки слегка раскраснелись от тепла, духоты и наливки. Потом, как ни в чём ни бывало, дожевала остававшуюся на тарелке еду, запивая её водой.

Принесли мочёные яблоки, и Бажена с азартом занялась их уничтожением.

– Слышал, тебя из Академии выселили?

Она кивнула и что-то невнятно промычала с набитым ртом.

Вещи Бажена оставила у подруги, тоже приезжей, но располагавшей большими средствами. Та не возражала, чтобы некоторое время ютиться в одной комнате.

– Перебирайся в гостиницу Конклава, я похлопочу.

– О, какой ты важный! И зачем, позволь спросить? Я же говорила, что хоть и Тёплая, но не для всех.

Рош улыбнулся: что-то ему подсказывало, что он – это не все. Опять таки этот поцелуй… Невинный, но приятный. Девушка явно принимала его ухаживания, так что можно было рассчитывать и на тёплые отношения.

– А что ты такое себе вообразила? Что на соответствие фамилии проверять буду? Увы, но всё гораздо прозаичнее: я ничего не смыслю в уходе за детьми, а спокойнее было бы, если б за Аглаей присматривала магичка. Считай, что так отработаешь мою помощь в Караторе.

Бажена заявила, что нянькой работать не намерена. Но заинтересовалась, узнав, что младенец необычный. Она слышала о шумихе вокруг волкодлака и сгорала от любопытства хоть одним глазком взглянуть либо на неё, либо на Аглаю. Рош, естественно, предложил удовлетворить пытливость девушки: 'Хоть сегодня!'.

– Поздно уже. Ты меня проводишь?

Но в итоге Бажена не ушла, осталась послушать песни заезжего менестреля, даже прослезилась на балладе о русалке.

Воспользовавшись душевным настроем спутницы, якобы оберегая от порыва ветра, Рош обнял её на пороге трактира. Бажена фыркнула, повела плечами и легонько пнула его локтем: 'Знаю я вас, мужиков, – только бы облапать!'. Гордо вскинула голову и зашагала прочь.

Колдун догнал её, извинился – мол, ничего такого не хотел. Бажена не поверила, но не прогнала, милостиво позволив идти рядом. На прощание она смилостивилась, торопливо поцеловала и, хихикнув, скрылась за дверью.

Ирис дожидалась Роша там, куда её поместили днём: в небольшой комнате под лестницей. На шее – ошейник с шипами из серебра: попытается снять – пожалеет.

Простыми средствами защиты маги, разумеется, не ограничились: по периметру комнаты едва заметно серебрилось плетение защиты. Многогранное, реагирующее на любые попытки побега.

Аглая в это время мирно спала наверху, в комнате Роша.

Колдун был предупреждён о мерах предосторожности и немного повозился у двери перед тем, как войти.

Оборотница сидела в углу, обхватив колени. При звуках шагов вздрогнула и выпрямилась. Глаза впились в Роша, недобрый прищур заставил насторожиться.

Ирис приблизилась, практически упёрлась в выставленную вперёд руку с заготовкой заклинания.

– От тебя пахнет счастьем! – будто обвинение, выплюнула она. – Но я зверь – зачем интересоваться моими чувствами? Небось, за неё-то ты боролся, с ней бы так не поступил.

– Не сравнивай. Что на тебя нашло?

– Что на меня нашло? Да меня с твоего согласия отдали на шкуру, отобрали дочь! Она ведь не со мной. Её только раз сегодня кормить приносили, один раз! Её какая-то девка баюкает, кормит из рожка! Потом и вовсе видеть не буду.

– Хорошо, если дашь слово, что ничего не выкинешь, тебя поместят рядом с дочерью. Согласен, маги поступили жестоко, только через пару месяцев вы расстанетесь.

Ирис по-звериному щёлкнула зубами, замахнулась на Роша, но в последний момент передумала, заходила из угла в угол, давясь болью и злобой.

– Смотрю, к Аглае ты потеплел, забрал себе, – наконец процедила она, снова повернувшись лицом к колдуну. – Значит, и я что-то тебе подарила? Да хотя бы твою новую степень: ты же честолюбив! А меня можно на помойку, у меня можно всё отобрать. Убить спутника, лишить дочери, посадить на цепь… Не хочешь почувствовать, какого это?

Рош нахмурился. Губы превратились в две тонкие ниточки.

– Не смей её трогать! Хоть я и жалею тебя, но убью, не раздумывая.

– Конечно, она же человек!

Оборотница заметалась на привязи, как дикий зверь по клетке. Она была напряжена и взвинчена до предела. На мгновенье колдуну показалось, будто Ирис ревнует. Нелепо? Но, может, её подчинение – следствие привязанности? С чего бы ей так откровенничать, так угрожать? Нелепо угрожать, ведь без посторонней помощи ей отсюда не выбраться.

Рискнул, развеял заклинание и поинтересовался:

– Тебя не устраивает наличие…хм, соперницы?

– Меня не устраивает, что мою дочь отдали чужой бабе! И, если уж так хочешь знать, чужие запахи тоже. Забери меня отсюда. Ну, чего вылупился? Забыл, что я кое-какие права на тебя имею?

– Какие ещё права? – нахмурился Рош. – Что ты там возомнила?

– Да всего лишь собиралась прижать тебя к лежанке пару раз для увеличения поголовья. А чтобы всё хорошо вышло, на тебе должен быть только твой запах, а не прочих самок.

– Наглеешь! Ты мне никто.

– Взаимно. Дажею в подмётки не годишься, – Ирис презрительно фыркнула. Кажется, она успокоилась или умело это скрывала. – Закатай губу, колдун: вижу ж по лицу, что возомнил себя спутником. Давай, снимай с двери эти цацки, а то привязь у меня длинная, можешь не успеть.

Рош колебался. По всему видно, что поведение и эмоции оборотницы нестабильны, быть может, произошли некие изменения в разуме. Раньше она была предсказуема, теперь же ставит в тупик. Эти намёки на ревность – и не наигранное презрение. Мысли о будущем, будто и не было решения Конклава… Сходит с ума? Чем её поили? 'Счастьем'? Но у всего есть предельные дозы, лекарство легко становится ядом.

Ирис вновь вплотную приблизилась к нему. Просто стояла и ничего не делала. Она заметно похудела, осунулась…

– Я хочу к дочери, – наконец произнесла оборотница. – И она, и я – не куски мяса и шкуры.

Колдун решился и, обойдя Ирис, не поворачиваясь к ней спиной, контролируя движения, обрезал привязь. Намотал конец на руку и предупредил оборотницу о последствиях нападения.

Ирис не двинулась с места, лишь типичным женским, давно заученным жестом поправила волосы. Потом устало прикрыла глаза и опустилась на пол. Странно, будто и не жаждала сбежать, выбраться на волю.

– Оружие убери.

Значит, всё прекрасно видела, притворялась. Но и, правда, если рисковать, то до конца.

Рош потянул за верёвку, побуждая оборотницу подняться, однако она не сдвинулась с места, только глаза открыла. Встала сама, через пару минут и направилась к двери. Терпеливо подождала, пока колдун снимет чары, и поплелась за ним, будто старый уставший жить пёс.

Оказавшись в комнате Роша, Ирис встрепенулась, до предела натянула верёвку, пытаясь подобраться к колыбельке дочери. Колдун сжалился и снял с неё ошейник. Оборотница отблагодарила его взглядом и метнулась к Аглае, прижала к себе, ощупывая, осматривая и обнюхивая. Аж дрожала от возбуждения.

Рош представил, что с ней будет через пару месяцев. Действительно ли забудет, утешится инстинктами? Или поведёт себя как женщина? Дочь, несомненно, она любила, беззаветно и преданно.

Видя, что Ирис улеглась на полу, прижимая Аглаю к груди, колдун решил, что и ему пора набоковую. Час поздний, завтра предстоит много дел… Безусловно, спать в одной комнате с оборотнем – не лучшая идея, но до этого бог берёг, не в первый раз.

Зевнув и вспомнив приятные события прошедшего вечера, Рош наложил чары на дверь и завалился спать.

Проснулся он требовательного стука в дверь. Он разбудил и Ирис, сонно переводившую взгляд с него на дёргающуюся ручку. Зевнув, она уложила дочку в колыбель и недовольно прошипела: 'Они её разбудят, а мне укачивать!'.

Раз – и весь сон рукой сняло, Ирис уже стояла у постели колдуна. Напряжённая, готовая отразить любую атаку.

Рош встал и впустил настойчивого посетителя. Тот опешил, застав в комнате оборотницу, попятился, гадая, стоит ли вступить в бой.

– Что она здесь делает, господин Белковец? – наконец выпалил чародей. Колдун смутно помнил, что где-то его видел. Но не из его Палаты, это точно.

– Спит. Ближе к делу.

– Всю ночь спала?

– Всю. А в чём, собственно, дело?

– Стратарх Железняк убит!

В комнате повисло тяжёлое молчание. Прервало его, как ни странно, высказывание Ирис. Она со злорадством процедила:

– Сдох-таки, ублюдок! Надеюсь, долго мучился.

Взгляды обоих магов мгновенно обратились к ней. Оборотница ответила тем же, а потом занялась дочерью, игнорируя присутствие чужака. Но Рош видел, что это игра: стоит чародею приблизиться, сделать неосторожное движение – и расплата последует незамедлительно.

– Сейчас я выйду. Подождите, пожалуйста, в коридоре.

Торопливо одеваясь, колдун не выпускал из виду Ирис. Потом осторожно, боком, добрался до своей сумки и вытащил флакончик со 'Счастьем'.

– Опять эта водичка? Не трудись! И спиной смело поворачивайся. Другим не советую, а тебе можно. Если, конечно, не вздумаешь напасть.

– С чего такое доверие? Ты что-то замышляешь?

– Только выжить, – улыбнулась Ирис и отвернулась от протянутой кружки. – Пить это не стану.

Но всё же выпила: колдун заставил.

В коридоре Роша дожидался чародей, посвятивший его в подробности взбудоражившему весь Конклав происшествию.

Стратарха Железняка хватились, когда он не появился в Академии. Подождали часик, думая, что он опаздывает, но нет, маг так и не появился. А ведь он был приверженцем строгой дисциплины, рано вставал и рано ложился. Один из преподавателей направился к нему домой, долго стучал в дверь, но ему никто не открыл.

Соседи божились, что маг из дома не выходил. Об этом же свидетельствовали и не забранная почта, и кувшин молока не пороге.

Взломали дверь и обнаружили Железняка мёртвым у подножья лестницы на второй этаж. Горло разодрано, череп раскроен. Судя по тому, что маг был в исподнем, убийца поднял его с постели.

Но кто и как убил его, оставалось загадкой. Учитывая способности архимага, сделать это было непросто, нападавший должен был сам серьёзно пострадать.

Повторный осмотр дома выявил подлинное место преступления – спальню. С лестницы его скинули потом. Это многое объясняло, а открытое окно подсказало способ проникновения злодея внутрь, в обход запертой двери.

Исходя из характера ранений подумали на оборотня, прежде всего на Ирис, но она не способна была оборачиваться, да и по свидетельству Роша оплетённой чарами комнаты не покидала.

Оборотница напряжённо прислушивалась к шуму шагов в коридоре. Когда они стихли, усмехнулась и перетащила к себе сумку колдуна. Порылась в ней и извлекла эльфийскую мазь – своё нужно возвращать. Задумалась, что ещё может пригодиться, засунула нос в каждый мешочек. Потом проверила щеколду на окне и смазала её воском, чтобы ходила бесшумно. Впрочем, ночью окно не подвело, не скрипнуло.

Игра шла по её правилам, во всяком случае, долг за Дажея уплачен сполна. Даже не чаяла, что будет так просто. Думала, придётся искать, обшарить всю Властену, – а мерзавец нашёлся сам, вместе с другими решал её судьбу. Нет, не вспомнил: с чего бы ему помнить какого-то волкодлака? Да и убитого Дажея Стратарх Железняк бы не вспомнил: вся нечисть на одно лицо. Зато у Ирис память была отменная. Он мог постареть, изменить внешность, но запах, запах остался прежним.

Когда оборотница устроила тот спектакль с чувствами, надеялась, что Рош её заберёт. За столько месяцев она успела изучить его. Нет, не во всём солгала, но в конце играла осмысленно, ради одной цели – выбраться туда, откуда можно сбежать. Вернее, откуда будет хоть какой-то шанс сбежать.

Луна оказалась благосклонна к своей дочери, заставив Роша позабыть об окне. Наверное, ему и в голову не пришло, что кто-то откроет его в студёную пору. А Ирис пришло. По дыханию определив, что колдун крепко спит (спасибо огненной воде), оборотница осторожно выставила вторую раму и распахнула окно. Волкодлачья ловкость никуда не делась, так что она без труда приземлилась на землю и дёрнула за верёвку, которую заранее привязала к окну.

Безусловно, щёлка осталась, поднимись ветер – окно разбудит Роша, да и простой сквозняк опасен, но нужно когда-то начинать, у неё в запасе мало времени.

Ирис не ожидала, что всё будет так просто, что наткнётся в студёном воздухе на нужный запах, словно по ниточке, дойдёт по нему до дома Железняка, оставаясь незамеченной архимагом.

Чтобы не стесняла движений, оборотница избавилась от одежды, отправилась на охоту налегке. Азарт согревал кровь, не давал замёрзнуть.

Железняк оказался беспечным: оставил окно в спальню приоткрытым. Щёлки хватило, чтобы просунуть руку и отомкнуть запор.

От близости долгожданной мести спазмами сводило горло. Что дальше – всё равно, только раздавить, уничтожить врага. Ведь много лет в душе хоронила, лелеяла мечту о крови – теперь либо она, либо он, но всё кончится.

Промелькнула на подкорке сознания мысль о том, что Рош уже хватился её, что видели её, что снег и ветер выдадут. Промелькнула и не тронула. Разве что Аглая бы не замёрзла, но вроде укутала она её.

Усмехнулась – а чего переживать-то, если давно маги приговорили. Что так, что этак заморят. Умирать лучше на свободе, вольной птицей. Жаль только, что зелье оборачиваться не даёт, только ведь колдун его не подновлял, а действия снадобья – сутки. Дотерпеть, потом помучиться немного от боли – и неизвестно, кто кого.

Архимаг проснулся, в сознании встретил врага, только не помогло. Не успел встать с постели, промахнулся спросонья, лишь опалив волосы, а Ирис уже стояла в изголовье его кровати. Время на неё работало, поздно пробудился Стратарх, минутой бы раньше, когда оборотница в окно влезала. Но, увы, даже архимаги не застрахованы от смерти.

Зная, чародей какой силы перед ней, Ирис не стала играть в 'кошки мышки', а, увернувшись от заклинания, ухватилась за тяжёлую статуэтку на прикроватном столике и опустила её на голову Стратарха. Убить не убила, но ранила, залила кровью глаза.

Оборотница с упоением душила врага. Совсем несложно и быстро, когда не мучаешь жертву. Руки у неё сильные, свернуть шею не составит труда.

Сопротивление архимага ослабло, голова болталась, словно у сломанной куклы.

Ирис выдохнула, перевела дух, глянула на синяки и царапины, оставшиеся на память от Стратарха. Слишком легко, даже не верится. Или дом делает людей беспечными? Хотя оборотница с давних пор знала, что беззащитнее всего они в ночные часы. Реакция слабеет, разум спит… Архимаг и поплатился. О чарах не следовало забывать.

Взвалив тело Стратарха на плечи, Ирис перетащила его к лестнице и с удовольствием скинула вниз, постаравшись, чтобы оно пересчитало все ступеньки. После вернулась в спальню и подтёрла простынёй кровавые следы.

Поморщилась и выругалась, обнаружив, что прозевала ранку у основания шеи: не заметила в запале мести, что архимаг оставил и серьёзную отметину.

Собственная кровь мелкими каплями катилась по хребту. Оборотница поспешно обтёрлась и скользнула обратно к окну. Ничего, в гостинице, в сумке Роша, есть её чудодейственная мазь – быстро залечит до рубца. Серебра в ранке нет, проблем быть не должно.

До гостиницы бежала стремглав. Собственно, не вернулась бы, кабы не Аглая. Не могла Ирис бросить дочь, ради этого медведю в лапы полезешь.

Рош тюфяк, растяпа, если не проснулся, сразу ничего не сообразит, так что не все свечи в её игре погасли.

Вздрагивая от каждого шороха, постоянно оглядываясь, взобралась к нужному окну, толкнула его и перелезла в комнату.

Колдун дрых без задних ног, только в одеяло плотнее закутался.

А вот снег на полу – непорядок, избавиться от него нужно.

Хорошо бы непогода припорошила и следы во дворе, намела снежку на раму. Но тут уж не в её власти что-то изменить. После себя, вроде, замела всё самодельным веником из ракиты, но всего-то не скроешь…

Заплакала Аглая, и Ирис метнулась к ней, на ходу натягивая нехитрую одежду.

Заворочался Рош, пробормотал во сне что-то невразумительное. Не проснулся – от сердца отлегло.

Укачав дочку, оборотница вставила обратно внутреннюю раму и улеглась туда, где ей и надлежало спать всё это время. Рыться в сумке колдуна Ирис побоялась, решила потерпеть до утра.

Теперь же самое время обработать все ранки и синяки, пока маги не вернулись, не начали её осматривать. И бежать, бежать отсюда немедля! Одежду опять у Роша заберёт, поверх своей рубахи что-нибудь накинет. Всем остальным потом разживётся, сворует.

Впрочем, деньги Ирис прихватила, запихала кошель в пелёнки, травы и мазь – в узелок. Привязать его к жерди – вот и сума готова.

Уходить придётся через окно – нет у неё другого пути. Выдаст себя с головой, но ведь и так по шерсти не погладят.

Крепко привязала к себе Аглаю, крест-накрест, пристроила узелок, чтобы не упал, и повторила своё ночное приключение. Но на этот раз действовала поспешнее, не заботясь о тишине: шум скрадывают другие, обыденные городские звуки.

Распахнула окно и скользнула вниз, едва не угодив в тележку с дровами.

Разумеется, её видели, закричали, но Ирис и не рассчитывала на новую порцию везения. Понимая, что одних ног ей не хватит, метнулась к конюшне, отбросила в сторону пытавшегося преградить дорогу человека. Будь она в зверином обличии, будь она одна, то справилась бы, рискнула, но у неё дочь на руках, а до оборота ждать до заката.

Лошадь Ирис не выбирала, схватила ту, что чистил у входа мальчишка. Последнего пришлось оглушить: путался под ногами, шумел.

Четвероногое средство передвижения пришлось как нельзя кстати: люди под копыта не полезли, предпочли разбежаться.

Запереть ворота на засов не успели, так что Ирис удалось вышибить створки.

Подгоняя лошадь ругательствами, свистом и пинками, оборотница неслась к городским стенам. Облизываясь, периодически оглядываясь, проверяя, далеко ли погоня и не сели ли на хвост маги. Мысленно решила, что живой им не дастся, не позволит засадить себя в клетку. Да и не станут они, в этот раз сработает правило: хороший волкодлак – мёртвый волкодлак.

Громкие крики: 'Держи её, окаянные!' красноречиво свидетельствовали об известности в народной среде. Но, видимо, маги плохо объяснили, кого искать, или девица престрашного зраку на галопирующей лошади отбивала охоту к близкому знакомству, – что-то не нашлось охотника преградить ей грудью дорогу, ухватить кобылку за гриву. Таращиться – таращились, разбегаться – разбегались, но геройствовать не спешили. Правда, потом, когда сообразили, в чём дело, преисполнились энтузиазма, похватались за оружие, присоединились к погоне.

Выезд из города преграждали повозки. Лошадь Ирис едва не налетела на них, но оборотница удержалась, не упала. Быстро сориентировавшись, спрыгнула на ближайшую телегу и так, по верхам возков, перебралась через затор.

Стража волкодлаков, безусловно, не любила, но да и она их тоже. Ухватила за шиворот побелевшего от страху купчишку и, прикрываясь им, словно живым щитом, ринулась на штурм ворот.

Купчишка орал благим матом, брыкался, но Ирис красноречиво намекнула, что его жизнь ей совсем не дорога.

Разумеется, долго играть в игры со стражей было нельзя, она и не стала. Оттолкнула купца прямо в руки солдата (не её вина, если случайно на клинок напорется), придерживая Аглаю, сделала сальто и стащила с седла зазевавшегося всадника. Он так удачно замер на линии ворот – грех не воспользоваться.

Засвистели болты, заставляя лавировать, словно зайцу.

Из Властены Ирис выбралась, а дальше… Дальше ещё раз тряхнём удачей.

– Что у вас вместо головы, господин Белковец?! – бушевал председатель. Не в силах сидеть, он нависал над обвиняемым, как скала.

Рош понуро стоял перед столом. Суставы пока целы, но это ненадолго: оружие уже отобрали, парочка боевых магов держат под локти. И очень так ненавязчиво намекают, что руки нужно держать перед собой неподвижно.

Он отлично понимал, чем грозит новый побег Ирис. Убийцы, унёсшей жизнь одного из лучших архимагов. И какое наказание придётся понести за свою небрежность, непрофессионализм и доверие к нечисти.

Ирис погубила его, всё пустила прахом, разрушала честолюбивые мечты, но ведь колдун сам виноват. Возомнил себя невесть кем, слава и почести застилали глаза, грёзы перемешались с реальностью. Кодекс мага писался мудрыми людьми, следуй он ему, не предстал бы сейчас перед судом Конклава.

Первое заседание в узком кругу. На втором уже огласят наказание. Оно будет, если дело придадут огласке, но что-то подсказывало, что решится всё в стенах Конклава. За убийство Стратарха Железняка заочно осудят волкодлака, сообщат горожанам, что тот пойман и предан смерти. А Роша ждёт позор.

Оставалось молиться, чтобы его просто изгнали, лишив членства в Конклаве. Хотя и это пережить тяжёло. Обрушится налаженная жизнь, придётся таскаться по дальним хуторам, задёшево продавая себя, сторониться магов, каждый из которых волен плюнуть ему в лицо, а то и убить. Отлучённый хуже собаки, заведомо обречён на подозрения и травлю.

И клеймо, клеймо на всю жизнь. Его не выведешь.

Комья снега, объедки, гогот, несущийся вслед. Из его выдворения устроят представление для народа, а простой люд не поскупиться на злобное улюлюканье.

Дом в Караторе конфискуют, вещи выкинут, а то и сожгут…

И это если повезёт.

Рош мог больше никогда не увидеть солнца, сгнить в тюрьме. А, может, провести в ней всего пару часов до рассвета, пойдя на корм воронам.