Текст книги "Королёва - королева демонов (СИ)"

Автор книги: Ольга Райская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 5

Глава 5

Почему-то сердце отчаянно забилось, и я малодушно прикрыла глаза, притворившись спящей.

– Марта, поставь поднос на стол и выйди. Я позову тебя, – услышала голос, который где-то в душе уже считала родным.

Давненько у меня семьи не было. Маму вспоминала не часто, слишком уж болезненно давались мне воспоминания о светлом времени беззаботного детства, где все проблемы за тебя решает кто-то мудрый, старший и родной. Тот, кому ты доверяешь безоговорочно, кто не предаст, а если нужно, то и жизнь за тебя отдаст. У глупышки Нинель такой... ашасс был. Жаль она этого так и не поняла, не оценила и предпочла уйти, а не довериться. Даже бороться не пробовала, а ведь было ради кого. Было! Камак, ее побери!! Упс... А ведь побрал, гад разноглазый.

К кровати кто-то подошел. Я почувствовала, как моей ладони коснулись чьи-то сухие холодные пальцы. От неожиданности едва не дернулась, но вовремя взяла себя в руки. Ощущение исчезло, но появилось приятное тепло, словно надо мной включили ультрафиолетовую лампу.

– Что скажете, ши Дарвиш? – Ох, все же голос у родителя пробирает. Сильный, властный, глубокий. Такому попробуй не ответь или (не дай Камак) солги!

– Ваша дочь в полном порядке, шиен Лигейрос, – задребезжало местное светило медицины. – Магия рода справилась, регенерация идет полным ходом. Могу с уверенностью сказать, что к утру шиена Нинель исцелится окончательно, но я бы рекомендовал еще какое-то время воздерживаться от сильных эмоциональных всплесков, ритуалов с привлечением большого количества магии и активных физических нагрузок.

– Я прослежу за этим, – твердо ответил Рей Лигейрос.

– При всем моем уважении... – целитель явно замялся. – Вы не сможете этого сделать. В связи с крайними обстоятельствами, вам позволили прибыть сюда, но как только шиена поправится, вы должны будете незамедлительно покинуть эти стены. Таков закон!

– Так сделайте это возможным, Дарвиш! – рыкнул родитель. – Не мне вам объяснять, что Лигейросы никогда не остаются в долгу.

Это он сейчас что, взятку ему предлагает? Хмм... Однако!

– О, сиятельный! – голос врачевателя изменился, став елейным, но в нем пробивались настойчивые нотки отчаянья. – Все прекрасно осведомлены о репутации вашего уважаемого рода, но против оракула я пойти не могу. Прошу понять меня правильно. Заявленные девушки могут покинуть отбор только после его окончания, – целитель гулко сглотнул и добавил почти шепотом: – Или мертвыми.

Тут уже заледенела я. Нет, ребята, я, конечно, не против пройти несколько конкурсов. С детства, знаете ли, люблю бег в мешках и догонялки. Но умирать, когда только-только жить начал? Это жестоко. И, вообще, о каком оракуле идет речь?

– Мертвыми? – прошипел Рей Лигейрос. Я почувствовала, как от его голоса моя кожа покрылась мурашками. Точнее, кожа его дочери, конечно, но теперь и моя тоже. – Если с Нинель что-нибудь случится, я разрушу эту академию до основания со всеми ее обитателями. Хочу, чтобы ты это понял, когда будешь присматривать за моей малышкой!

Что-то глухо звякнуло, словно пакет набитый монетами передали из рук в руки.

– Сделаю все возможное, – пролепетал целитель.

– За такую цену? – в голосе родителя слышалась усмешка. – За такую цену ты сделаешь не только возможное, но и все невозможное для ее спасения. Мы поняли друг друга?

– Ды-а... – глухо отозвался ши Дарвиш.

– Тогда ступай! Я хочу остаться с дочерью наедине.

Дверь скрипнула и захлопнулась. Как вести себя с таким родным, и таким незнакомым мне мужчиной, я пока не решила, и от этого волновалась. Наверное, мои эмоции, можно было сравнить с эмоциями женщины никогда не видевшей своего отца, у которой, наконец, появилась возможность с ним встретиться, поговорить и впустить в свое сердце. А боишься ты, что в его-то сердце для тебя просто может не оказаться места.

– Белочка, я знаю, что ты не спишь! – не думала, что в голосе Рея Лигейроса может быть столько нежности. – Посмотри на меня, дочка.

Чему быть, того не миновать. И я, внутренне содрогаясь от страха, все же распахнула глаза. Сказать, что была впечатлена – это ничего не сказать. Ашасс был... прекрасен, огромен, внушителен, монументален, как скала, и весьма рогат. Чуть вытянутые, заостренные уши унизаны серьгами в виде колечек, тонкими золотыми полосками перевиты рога, и даже в носу, как у быка-производителя пирсинг. Я, конечно, имела представление о его колоритной внешности из воспоминаний Нинель, но... Одно дело смотреть на картинку, где нарисован огонь, и совсем другое – находиться рядом, чувствуя его тепло, слушая, как потрескивают горящие поленья, наблюдая за взмывающими к небу искрами.

Мужчины-ашассы намного сильнее отличались от людей, чем женщины расы. Было в них что-то дикое, первобытное, необузданное. А этот экземпляр с первого взгляда вызывал уважение и желание подчиниться любым приказам шиена. Аура властности окутывала мощную фигуру, словно мантия. Даже массивные рога, начинающиеся с лобных долей и идущие через всю голову, нисколько не портили общего впечатления, а добавляли шарма. Его волосы поседели, а в глазах плескалась мудрость и огромная, словно безбрежный океан, любовь к своей дочери.

Целую минуту мы смотрели друг на друга. Глаз не отводил никто. Не знаю, что каждый из нас искал, но волновались оба.

– Ты – не моя бедная Нинель, – наконец, хрипло выдохнул он.

– Нет, – покачала головой я. Врать этому мужчине не могла, да и не хотела.

– А она?..

– Ее больше нет, но ее воспоминания и любовь к вам живы во мне.

– Понимаю, – сипло ответил он, тыльной стороной ладони вытер испарину со лба и тяжело опустился в кресло рядом с кроватью. – Ей… Ей там лучше.

– Кто знает? – пожала плечами. – Я и мертва-то была несколько мгновений. А потом раз и очнулась в этом теле.

– Значит, все сказки о проклятом боге правдивы.

– Камак. Его зовут Камак, и, думаю, ему не особо приятно, когда его называют проклятым. – Шиен Лигейрос кивнул, соглашаясь с моими доводами. – А как вы поняли, что я – это не она?

– Нинель никогда не могла выдержать моего взгляда, всегда отводила глаза. Слишком мягкая и нежная девочка… – ашасс горько вздохнул и добавил: – Была. А ты… – снова вздох, но более решительный. – Ты другая. Смелая, отважная. Такая, какой и должна быть настоящая Лигейрос. Но…

– Но я, несмотря ни на что, не ваша дочь, – закончила за него. – И, тем не менее, у меня нет на Ашшуре существа ближе, чем вы, шиен Лигейрос. Поверьте, я тоже не была готова к тому, что попаду в другой мир, в другое тело.

– К смерти никто никогда не бывает готов, девочка, но она неизбежно приходит за каждым, – задумчиво произнес он. – У тебя на ладони знак Камака. Это он?

– Если вы имеете в виду, он ли убил Нинель, то нет. Мы обе должны были умереть в своих мирах. Камак лишь смог объединить две судьбы в одну.

Рей кивнул.

– Жрецы Шезму давно предупреждали, что Нинель рано покинет этот мир. Значит, ты помнишь все, что произошло с моей дочерью?

– Да.

– И щенка Агейро помнишь? – ашасс прищурился.

– Помню, не сомневайтесь. И не только его. Знаете, в моем мире помнят добро и верят, что каждому воздается по заслугам.

– Любопытно, – хмыкнул он, и, впервые с момента нашей встречи, мужественное лицо осветила улыбка. – Не хочешь ли ты отомстить за мою девочку?

– Не только хочу, но и сделаю это, как только подвернется удобный случай.

– Хмм… И что же от тебя потребовал проклятый… э-э-э… Камак?

– Ничего. Хотел, чтобы я про него помнила. Боги живут, пока жива память о них. А почему вы об этом спросили, шиен Лигейрос?

– Называй меня отец, – медленно произнес он, словно это решение далось ему очень нелегко. – Не знаю, смогу ли я принять и полюбить тебя, как мою бедную девочку, но твои стремления созвучны моим. Если тебя послал мне бог то, кто я такой, чтобы с ним спорить? Вряд ли смогу помочь чем-то существенным, но сумму твоего содержания утрою. Нинель всегда была скромна в своих желаниях и тратах.

– Да я, в общем, тоже не избаловала.

– И все же – утрою. Утром я покину это место и мало чем смогу помочь тебе, но одна задумка у меня есть, – теперь уже не улыбка, а ядовитая ухмылка искривляла его губы.

– Что вы задумали?

– Прикажу заложить храм Камака. Прямо в столице, рядом с храмом всех богов, – поведал он. Храм Пача Камака.

Для Ашшура это очень смелый и кардинальный шаг, насколько я смогла понять из воспоминаний Нинель. Рей Лигейрос очень решительный и отважный ашасс, если задумал провернуть такое под носом Повелителя и Шезму.

– Камак вам в помощь, – улыбнулась я. Вот только не Пача, а Пуоча, иначе конфуз выйдет.

– Пусть Пуоча. Жаль, никто не знает, как он выглядит, – вздохнул мужчина.

– Я знаю.

– Откуда?

– Да, так… Виделись недавно.

– Виделись, значит? – кивнула. – С богом? – снова кивок. – Однако! – ашасс расхохотался громко и как-то с облегчением. – Чувствую, с этого момента моя жизнь больше не будет скучна.

Можно подумать он до этого влачил тоскливое существование. Вот уж не поверю. Такие деятельные и властные натуры никогда не сидят на месте. И если приключения не стучатся в их дом сами, они просто находят их, потому что иначе жить не могут.

– Нинель не вернуть, но я стану называть тебя дочерью, ибо с этого момента отвечаю за тебя перед богом. А теперь отдыхай, ешь и набирайся сил. Они тебе понадобятся на отборе. Перед отъездом зайду попрощаться. – Он поднялся и направился к двери.

– Отец… – непривычное слово слетело с языка и заставило мужчину замереть. – Я… Я рада нашей встрече.

– Не посрами честь рода Лигейросов, белочка, – не оборачиваясь, произнес ашасс и вышел из комнаты.

– Постараюсь… – ответила уже пустоте и откинулась на подушки.

***

И все же… Нинель Лигейрос была так добра, невинна и чиста, что мне, со своими грехами, до нее как до Луны мелкими перебежками. Эх, и Луны-то здесь никакой нет. Одно бесспорно, смерть забирает лучших. В общем, судя по всему, мне еще жить и жить. И почему этот факт никак не расстраивает? Все же человек – странное существо, нелогичное. Как бы жизнь ни била, всегда надеется на лучшее. А вдруг повезет? Вера – вот то единственное, что спасает от боли и отчаянья. И мне очень хотелось верить, что, попав на Ашшур, я вытянула тот самый счастливый лотерейный билет, о котором столько мечтала и грезила. Эх, Нинка, чудеса иногда случаются. Главное, в ситуации разобраться.

– Госпожа моя! Голубка наша нежная! – погрузившись в мысли, не заметила, как вошла Марта, и ее голос вывел меня из оцепенения. – Покушать бы вам. И ши Дарвиш строго наказал.

Есть и правда хотелось. В животе ощущалась неприятная пустота, а на плечи навалилась усталость.

– Остыло пади уж все! – хлопотала над подносом добрая женщина. Она провела руками над тарелкой, и в воздухе тут же запахло густым супом с ароматными травками и чем-то копченым.

– Марта, ты владеешь магией? – потрясенно выдохнула я, а служанка вздрогнула и обернулась так медленно, словно у нее вмиг одеревенели ноги.

– Это ж безобидная… Бытовая… Слабенькая совсем… – испуганно затараторила она. Мне даже неловко стало, глядя на то, как у нее затряслись губы. Морщинистые руки нервно комкали подол серого платья. – Ох, госпожа моя, но вы же знали… Знали… Вот я старая колода, ведь забыла совсем, что мой шиен предупредил. Память-то к вам еще не вся вернулась?

Никак не могла понять, чего в ее голосе было больше: страха за себя или беспокойства за меня. Память Нинель, конечно, мне загрузили полностью, только вот пользоваться ею я пока не научилась. Она решительно отказывалась всплывать мгновенно и показывать нужные части воспоминаний.

Сейчас, увидев воочию, пусть крошечное, но настоящее чудо, вдруг осознала, что для людей в этом мире любая магия являлась запретной. Если у человека обнаруживали какой-либо дар, ашассы его тут же выжигали, рьяно исполняя закон. Вот только, кто этот закон принял, Нинель не знала, да и не интересовалась никогда, но молчала, чтобы не подвести отца. Шиен Лигейрос, наоборот, всячески поощрял магию в людях, принадлежащих ему, помогал развить их дар. В его поместье многие обладали такими способностями и все молчали. Потому что выдать господина, означало выдать и себя. Да и кто поверит простому человеку. Что значит его слово против слова благородного ашасса? Пустое место.

– Марта, тебе не стоит волноваться, – тихо произнесла, глядя прямо в испуганные глаза женщины. – Я никогда не предам тебя, ведь мы свои люди.

Служанка дрожать перестала, а потом и вовсе робко улыбнулась.

– Ох, и шутница, вы, голубка моя! – всплеснула она руками. – Надо же, свои люди! Да разве будет благородная шиена в здравом уме сравнивать себя с человеком? Даже самый распоследний ашасс такого не сделает! А вы Лигейрос! Ваш род древний, великий. Даже Энавели против вас слабы. Ой!

Марта испуганно прижала ко рту ладонь, округлила глаза и бухнулась на колени.

– Госпожа, не выдавайте! Не выдавайте! Боги-близнецы попутали старую!

Только сырости мне тут не хватало. Я, конечно, ее понимала, но, даже если бы принялась ей рассказывать о демократии, свободах и равенстве, то мировоззрение в одночасье не изменишь, как и мир вокруг этой доброй женщины. Поэтому просто задумалась, что бы на моем месте сделала настоящая Нинель.

– Поднимись! – неужели это я приказала? Марта, кряхтя, встала на ноги. – Шиена из дома Лигейрос дала обещание сохранить твой жалкий секрет, женщина! Так чего же ты еще хочешь?

Говорила, а у самой сердце кровью обливалось. Никогда не позволяла себе разговаривать с человеком, который ничем меня не обидел, в таком тоне, но иначе было просто не прекратить ее стенаний.

– Простите, госпожа моя, – смиренно склонила голову Марта. – Забылась совсем от радости, что вам лучше.

Вполне искренне ответила. До чего ашассы здесь людей довели? Судя по всему, когда-то человечество тоже наравне с ши и шиенами обладало магией. Так что же случилось? Чувствую, не обошлось тут без божественного вмешательства.

И чтобы хоть как-то успокоить свою совесть и разрядить ситуацию, я скорчила страдальческую физиономию и заныла:

– Я есть хочу!

– Ох, ну совсем я ни на что не годная стала! – запричитала Марта. – Несу, страдалица моя! Несу!

Сначала прямо поверх одеяла служанка водрузила отполированную, натертую вкусно пахнущим воском, доску, а следом поставила поднос с дымящимися тарелками.

– Кушайте, госпожа моя! Все, как вы любите! – и она улыбнулась искренне и непринужденно.

Ну, и чем же моя предшественница любила питать наше с ней тело? Я внимательно осмотрела содержимое подноса. Еда казалась вполне земной. Густая наваристая похлебка, большой кусок истекающего соком зажаренного мяса, по виду напоминающего говядину, сыр со слезой, пара ломтей хлеба, помидоры, огурцы, редис… Все, как у нас, на Земле! Даже мелко порубленным укропчиком сверху щедро посыпали. Хмм… Знают ашассы толк в пище, и мясцо, смотрю, уважают.

– Ну, я пока вам пару кусочков пирога вашего любимого принесу, с ягодами, с творогом, да сбитень свеженький. Я проверила, здесь его почти так же, как у нас делают, – защебетала служанка, а меня не покидало ощущение, что между нами нет прежней непринужденности.

– Марта! – окликнула ее уже у дверей. Женщина посмотрела на меня настороженно. – А здесь нет груш?

– Груш, моя госпожа? – удивленно переспросила она. – Сваренных в меду, вымоченных в вишневой настойке с малиной, запеченных с орехами и политых взбитыми сливками? Каких груш желает моя шиена?

– Ну-у-у… – сделала вид, что задумалась. – А можно мне просто груш? Спелых таких.

– Сырых? – почему-то ужаснулась служанка.

– Сырых, – согласилась я.

– Странные у вас пристрастия после болезни пробудились, на человеческую еду потянуло. Ладно уж, скажу на кухне, что для себя беру, – улыбнулась она, и напряжение вмиг растаяло.

– Спасибо, Марта, – прошептала я.

– Ох, голубка моя, да я звездочку с неба для тебя достану, если попросишь, не только груши.

– Если у женщины вдруг отрастают рога, это вовсе не значит, что она – коза неблагодарная, – шепотом сказала уже захлопнувшейся двери.

Я осталась одна, на пуховой перине, с подносом, наполненным великолепной едой. Взгляд сам упал на прикроватный столик. Книга в ярком переплете так и манила заглянуть в нее. На обложке был изображен грозный ашасс, еще более рогатый, чем мой родитель. Золотом поблескивали незнакомые на первый взгляд буквы. На второй – они вдруг сложились в слова, а на третий – я поняла смысл написанного. «Житие и великие подвиги бога Шезму» – значилось на обложке. Любопытно, что же он такого еще сотворил. Распахнув книгу, отправила в рот первую ложку.

К приходу Марты я уже знала, что, какова бы ни была религия, а в основе всегда лежит приход кого-то великого, спасающего население от… Да от всего! И Шезму исключением не был. Если верить книге, без него даже реки не текли бы по Ашшуру, а горы давно сровнялись бы с землей.

– Ваши груши, госпожа моя! И вот это выпейте. Ши Дарвиш передал. От настойки вы спокойно проспите до завтра и проснетесь совсем-совсем здоровой, чтобы порадовать шиена Рея.

– Спасибо, – поблагодарила служанку. Я смотрела на груши, крупные, спелые, идеальные. Такой товар Нияз никогда не списывал. Хотелось впиться зубами в красно-желтый бок так сильно, чтобы по подбородку потек сладкий, липкий сок, а во рту взорвался божественный свежий вкус. Не знаю, что побудило меня отложить тарелку с вожделенными фруктами и спросить: – Марта, а за что прокляли бога?

– За то, что это был бог людей, госпожа моя, – тихо ответила женщина. – Выпейте настой и отдыхайте. Не забивайте себе голову, вам итак досталось.

А ведь и правда, головы всех богов, которых я увидела в книге, венчали рога, но только не Камака. У него сей рудимент отсутствовал, но вполне заменялся хитростью и ехидством. Аппетит пропал. Значит, божество людей? И Марта сразу поняла, о ком я говорю. Может, не такой уж он забытый на Ашшуре? Тогда чего он желает от одной юной, не вполне адекватной ашассы, в тело которой поселили женщину иного мира? Ответов не было, и я решила дать организму отдых, выпив настойку целителя.

Глава 6

Глава 6

Число три всегда было моим любимым. И я надеялась, что третий день в новом мире принесет мне что-то светлое и радостное, несмотря на то, что последние дни жизни Нинель Лигейрос в стенах академии напоминали кошмар. Опять же, кошмар в ее понимании, но не в моем. Определенно, Нина Королёва отнеслась бы ко всему проще. Разве можно сожалеть о любви? Даже если потом объект вашей страсти оказался негодяем, всегда нужно помнить о том светлом, что он подарил вам когда-то. Ему не отнять того момента, потому что счастливые мгновения навсегда запечатлены в вашем сердце, душе, памяти. А если не жалеешь о случившемся, то и на мнение окружающих плевать, ибо задеть могут только слова созвучные вашим переживаниям. В общем, я была готова посмотреть в глаза обидчикам одной робкой, но дорогой мне шиены.

– Вы проснулись, голубка моя! – радостно улыбнулась Марта, и лучики веселых морщинок протянулись от ее глаз к вискам.

Она ловко водрузила поднос на мои колени. К прискорбию, там стоял лишь стакан молока. В ответ на мой наполненный немым укором взгляд добрая женщина лишь развела руками.

– Приказ Повелителя – все участницы отбора принимают пищу в трапезной, в отведенные для этого часы, – пояснила она.

В трапезной, так в трапезной. Мне к столовкам не привыкать. Вряд ли здесь кормят хуже, чем в забегаловке У Ашота, и тараканов, наверняка, меньше. По крайней мере, во вчерашнем ужине ни одного не попалось.

– Мне нужно вымыться и привести себя в порядок, – ответила я и, послушно выпив предложенное молоко, решительно поднялась с кровати.

За ночь лавина загруженной в меня информации о чужой жизни как-то улеглась, и многие вещи стали казаться привычными. Например, я точно знала, что за соседней дверью находится вполне привычная для меня ванная, да и туалет тоже. Конечно, намного роскошнее, чем те, которыми мне приходилось пользоваться, но принцип действия тот же.

И если с окружающей обстановкой проблем не возникло, то к новому телу пришлось привыкать заново. Уже стоя под упругими теплыми струями, я едва не закричала от неожиданности, когда по моей ноге что-то поползло. Потом это нечто коснулось ягодиц, перепрыгнуло на спину. Хотелось завизжать, затопать ногами и сбросить с себя неизвестное насекомое, пока вдруг не увидела намокшую кисточку собственного хвоста, прилипшую к животу. Вот охальник! Чуть до инфаркта не довел, зараза такая!

Еще минут пять ушло на то, чтобы научиться управлять новой, непривычной для меня, конечностью. Конечно, он, пусть и неохотно, но подчинялся разуму, его постоянно приходилось контролировать. Тем более, что в обществе ашассов по положению хвоста можно было легко определить, как собеседник к тебе относится. И, видимо, именно эту полезную науку Нинель посчитала несущественной, потому что поначалу хвост никак не желал слушаться, а вел себя как совершенно самостоятельный организм. Не на ту напал, понял?! Уже к завершению утреннего моциона я вполне сносно держала его в нейтральном положении – прижатым к ногам и, собственно, к пятой точке, ослабив контроль до максимума. То-то же!

А когда уселась за тот самый туалетный столик, заставленный разными баночками и флакончиками, до которого в прошлую попытку так и не дошла, мне, наконец, представилась возможность рассмотреть новую себя воочию. В первую очередь заинтересовали рога – набольшие, остренькие, тускло-коричневого цвета. Не пойдет! Рога, даже такие крошечные, как у меня, гордость каждой шиены. А посему их принято выделять, украшать, дабы привлечь внимание.

Имея целый арсенал косметических средств самого лучшего на Ашшуре качества, Нинель им почти не пользовалась. Возможно, в силу своей скромности. К сожалению, а, быть может, к счастью, вместе с памятью мне не передались ее мысли, эмоции и переживания. В принципе, и без косметики она выглядела довольно мило, но настоящей женщине никогда не помешает подчеркнуть свои достоинства и заретушировать недостатки. Тут главное не переборщить и не сделать наоборот. Мера нужна во всем.

Что ж, молодость – это прекрасно, но красоты много не бывает. Пушистой кисточкой нанесла золотую пудру на рожки, и они загадочно замерцали, искрясь под солнечными лучами. И без того большие, орехового оттенка глаза выделила еще сильнее, накрасив длинные ресницы. Чуточку краски по контуру губ, чтобы стали крупнее и сексуальнее. Нежный блеск лишь усилил эффект. Густые каштановые волосы расчесывала долго, пока пряди не заблестели. В прическу собирать не стала, оставила распущенными. Шелковый водопад стекал по спине до самых лопаток. Простенько, конечно, но привлекательно. Взглянув на себя в зеркало, осталась довольна результатом. Нинель Лигейрос была красива, но совершенно не умела себя подать.

В этом еще раз убедилась, распахнув створки огромного шкафа. С ее-то возможностями и такой гардероб? Что у нас тут? Платья в пол темных и нейтральных тонов, достаточно скромные туники, расклешенные брюки. Обувь качественная, но безликая. Мда-а... Даже со скромными возможностями Нины Королёвой, мои вещи на Земле казались куда привлекательнее. Последние сомнения отпали, малышку соблазнили намеренно, преследуя какую-то цель. Потому что женщина в подобных балахонах просто не могла привлечь мужское внимание! И что мне теперь делать? Разве можно выходить к обидчикам безоружной? Вступая в бой, нужно быть в себе уверенной. А о какой уверенности может идти речь, скажем, в этом сером недоразумении? Я держала в руках нечто похожее на просторное платье. Мало того, что, несмотря на мягкость ткани и ее хорошее качество, оно казалось уродливой тряпкой, так еще было на пару размеров больше. Здесь все вещи выглядели огромными. Странно, в воспоминаниях одежда Нинель ей подходила, хоть красотой и не отличалась.

– Все нужно менять! – вздохнула я и повторила: – Все нужно менять!

– Моя госпожа? – не расслышала слов подоспевшая служанка.

– Марта, скажи, здесь есть вещи моего размера?

– Они все ваши! – удивленно воскликнула добрая женщина.

– Мои? – спросила я, прижимая к себе черный бесформенный балахон. – Да сюда, как минимум, троих таких, как я, запихнуть можно!

– Ох, голубка моя! – рассмеялась Марта. – Все время забываю, что вы еще хворая. Эту одежду шили с использованием магии. Как только она коснется вашего тела, тут же станет впору.

Хмм… И почему этого не было в воспоминаниях? Возможно потому, что Нинель о таких пустяках даже не задумывалась, воспринимая, как само собой разумеющееся.

– Я всегда так одевалась? – снова задала вопрос, уже по-новому взглянув на содержимое шкафа.

– Как? – переспросила служанка.

– Блекло, посредственно и неинтересно.

– Ну, батюшка дарил вам много разных вещей, но вы предпочитали скромную одежду. А еще подарки носить смущались. Да сами взгляните, вон они в сундуке лежат! – Марта кивнула на огромный резной ящик, занимающий целый угол комнаты.

А вкус у Рея Лигейроса, определенно, был и совпадал с моими представлениями о красоте. В этом я убедилась, едва откинула крышку. Чего здесь только не было! Платья, туники, сарафаны всех цветов радуги. А ткани? Бархат, парча, тончайшее кружево и… даже кожа! Изящные туфельки, выделанные сапожки на каблуке, украшенные выбитым орнаментом. В общем, не сундук, а рай для местной модницы.

Я собиралась развязать военные действия. Значит, следовало дезориентировать противника. Проще говоря, шок – это по-нашему! И, почти не раздумывая, выбрала бордовый кожаный комбинезон без рукавов, к нему такого же тона высокие сапоги и длинные, по локоть перчатки. Да, образ вышел хищный и притягательный. Хлыста не хватает, чтобы придать агрессии, ну да ничего, его вполне заменят острый язычок, крепкое словцо и непоколебимость.

Стоило натянуть комбинезон, как он облепил тело, словно вторая кожа, а дырка, в которую просунула хвост, сузилась, плотно прилегая к нему. В сапоги вставила ноги, и они сами сомкнулись вокруг голени, красиво подчеркивая форму ног. Перчатки натягивала уже перед зеркалом. Как говорится: «Нет! Не прынцесса! Королевна!»

– Голубка моя! – воскликнула Марта, увидев меня в новом имидже. В добрых глазах блестели слезы. – Как же мой шиен за вас порадуется! Настоящая красавица!

– А где он?

– Зайдет попрощаться с вами сразу после завтрака, – заверила служанка. – Вас проводить в столовую?

– Спасибо, – улыбнулась женщине. – Я помню дорогу.

Почему-то не хотелось проходить первое боевое крещение на глазах у Марты. А в том, что оно будет, даже нисколечко не сомневалась. И действительно, стоило выйти из комнаты и свернуть в общий коридор, как столкнулась с темнокожей, розовоглазой ашассой. Ее помнила, как и ехидные замечания, которые она отпускала в адрес Нинель при каждом удобном случае. Шиена Риона Тур считала себя первой красавицей и главной претенденткой на руку местного «акуны мататы». Да кто ж спорит-то? Чем быстрее заберете свое сокровище, тем скорее закончится отбор. И лично я вздохну свободно.

– Нинель, – сладенько проворковала девушка. – Зализала раны и вышла за новыми приключениями на свою задницу?

Гадина! Улыбается приторно. Ощущение такое, словно меня всю с ног до головы ядом забрызгали. Интересно, у них здесь есть амулеты какие от сглаза? А то за такими соперницами не заржавеет.

– Риона, – расплылась в ответном оскале я. Ашасса явно не ожидала ответа. А зря! У меня этих ответов, как у дурака фантиков. – Если судить по количеству приключений на отдельно взятую задницу, то моя, в сравнении с твоей, домоседка.

Шиена икнула, а под темной кожей проступили черные пятна. Но, девушка быстро взяла себя в руки и снова натянула на губы улыбку.

– Просто я привыкла брать от этой жизни все! – гордо выпалила она. Ах, ты ж, моя ласточка!

– Брать от жизни все – негигиенично, – ответила ей елейным голоском и добавила доверительным шепотом: – Есть большая вероятность подцепить что-нибудь крайне неприятное. Будь осторожна, милая! Я так за тебя волнуюсь.

Пока Риона раздувала жабры и бестолково хлопала глазами, а под ее рогами усиленно вертелись мысли, я, не дожидаясь ответа, развернулась и направилась в столовку с громким названием трапезная. Уйти далеко не успела. Талию обвили чьи-то горячие руки, притянув меня в сильному телу. А пробирающий до мурашек голос томно прошептал:

– Благородная шиена верит в любовь с первого взгляда?

Хмм… Это на что он там взгляды бросал и во что успел влюбиться? В мой хвост?

– Зрение подводит, – тихо промурлыкала я. – Внешность обманчива. Теперь буду влюбляться исключительно на ощупь.

– Я весь твой, маленькая сладкая ашасса… – с придыханьем произнес незнакомец.

И я обернулась… Рядом со мной стоял и довольно ухмылялся Дейв Агейро собственной персоной. Но стоило ему посмотреть на меня, как с красивого лица сползла улыбка. Узнал, чертяка!

– Нинель? – словно не веря глазам, переспросил он.

– Де-э-э-эйв! – медленно, предвкушающе, лаская каждую букву, протянула я и хищно улыбнулась.

– Это ты? – удивленно выпалил он. Да, интеллект на лицо! То есть, на лице… В общем, дебильный вопрос, если что!

– Не-а, не я, – ну, собственно, каков вопрос…

– А кто? – У-у-у-у! Как все запущено! Меня терзают смутные сомнения, что Нинель решила: лучше умереть, чем выслушивать всю эту ахинею.

– Камак в пальто! – вежливо и исключительно по-ашшурски ответила я и посмотрела на его руки. Он все еще удерживал меня, но не так решительно, как вначале. – Не свое – не трогай.

– Мое-е-е! – выдохнул Дейв и попытался ко мне притиснуться. Шустрый какой! Видали шустрее! И я со всей дури, которой, кстати, во мне всегда хватало, впечатала каблук в его стопу, защищенную лишь тонкой кожей дорогого сапога.

– Ты что-о-о-о творишь?! – взвыл блондин и запрыгал на одной ноге. – Катись к проклятому, умалишенная!

Сейчас прям покатилась! Жди! Я что тут нанималась каждый день к богам бегать? Была там. Отметилась.

– Агейро, а тебе что от меня надо? – тихонечко спросила я и подошла ближе.

Он даже прыгать перестал, попятился и клешни убрал. Понятно. Тоже краб. И ведь, что характерно, никто не хочет отвечать за последствия своих гнусных поступков. Ни в одном из миров.

– Ты глухой? – ну, почти посочувствовала ему, будем считать.

– Пока только хромой, – поспешно ответил он и гулко сглотнул.

– Это только пока, – ласково улыбнулась. Не знаю, чем ему моя улыбка не понравилась, но ашасс почему-то побледнел и вздрогнул.

– Нинель, крошка… – кажется, кто-то пришел в себя настолько, что осмелел.

– Крошки на столах в трапезной, Дейв. Говори, чего хотел и проваливай с дороги!

– А ты изменилась…

– Учителя хорошие были, – нежным голоском, томно проворковала я. – Многое переосмысливаешь, когда с башни головой вниз летишь.