Текст книги "Королёва - королева демонов (СИ)"

Автор книги: Ольга Райская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20

Глава 20

Игривая глупая виверна в порыве чувств пыталась боднуть пока еще безрогой головой двух полуобморочных, но отчаянно визжащих служанок. Марта отбивалась от ящерки полотенцем, а Лия схватила расческу. Щетина на ней, конечно, мягкая, но зато корпус серебряный с большим количеством острых деталей. Повредят шкурку новорожденного почти вымершего зверя, а я потом с Камаком за три жизни не рассчитаюсь.

– А ну-ка прекратить! – закричала я, когда служанка уже замахнулась гребнем.

Визг резко оборвался, словно обеих женщин просто выключили, а виверна с удивленным у-у-у опустилась на толстый хвост, смиренно сложив крылышки.

– Это Квава! – указала я на притихшего дракончика. – Она мой магический питомец, тотем великого Камака и просто мне дорога. Виверна еще совсем маленькая и, несмотря на угрожающий вид, не хочет причинить никому вреда. Она, как все дети, играет.

– У-у-у! – поддакнула мне Квава, но я посмотрела на нее строго.

– Своих не толкаем, не грызем и не бодаем! Марта, Лия, Кайл – свои! – предупредила виверну и в янтарных глазах увидела отблеск понимания.

– Госпожа моя, где же это чудище спать-то будет? – дрожащим шепотом спросила Марта.

– Квава! – поправила служанку ящерица. Кажется, ей не нравилось сравнение с чудовищем, а мне удавалось все лучше и лучше считывать ее эмоции.

– Прошу, не называйте ее так. Она предпочитает имя. А спать, я думаю, Квава пока будет в моей спальне.

– У-у-у! – радостно взвыла та.

– На полу!

– У-у-у! – на этот раз вопль был скорее огорченным.

– Ее же, наверное, покормить надо? – робко поинтересовалась Лия.

Было бы неплохо. Ребенок с самого рождения ничего не ел. Только вот чем? Я уже смирилась, что на Ашшуре самые безобидные на вид звери могут оказаться хищниками и наоборот.

– А что едят виверны?

– Не знаю... – совсем растерялась девушка.

– Чего там знать? – сказала уже вполне успокоившая Марта. – Дети они всегда дети, хоть у человека, хоть у огромной ящерицы. Беги-ка ты на кухню, возьмешь молока... – служанка смерила Кваву взглядом. – Ведра два возьмешь. Пусть тебе кого-нибудь в помощь дадут. Творожка лучшего полпуда, ну и сметанки можно пару крынок. Лия, да сахарку не забудь!

Виверна смотрела на Марту почти влюбленным взглядом. Поладят. В этом я больше не сомневалась.

– Вам-то, моя голубка, нужно ли чего? А то зверя помыть бы неплохо было.

Я прислушалась к себе. Голода не ощущала, а вот вытянуться и забыться хотелось невероятно.

– Нет. Прилягу.

– И то верно, моя девочка, – улыбнулась мне Марта, а потом скомандовала виверне: – Быстро мыться! Не хватало еще в чистую комнату такую замашку пускать!

И служанка направилась в омывальную. Квава посмотрела на меня, потом перевела взгляд на удаляющуюся Марту и с довольным у-у-у посеменила за ней следом.

Я же, как была в одежде, так и рухнула на кровать поверх вышитого покрывала. Благодать! Ни тебе зверей, ни повелителей, ни богов.

Боги-то как раз здесь. Между прочим, смиренно ждут своей очереди – раздался в голове знакомый голос разноглазого.

– Чего ж молчал до сих пор? – Грешным делом подумала, что, сообщив мне про виверну, Камак снова исчез.

Мешать не хотел. Все же ты о моем тотеме заботилась. С молоком это вы хорошо придумали. На первых порах сгодится, но дней через пять мясо вводите. Понемногу. Думаю, по половине оленьей туши в день. Большего пока не потребуется.

По пололеня в день? Кошмар. Это сколько же она во взрослом состании жрать будет? Объест весь шиенгарат Лигейрос. На самом деле, я только подумала об этом. Но бог, на то и бог, чтобы все слышать.

Не объест. Уж я об этом позабочусь.

И на том спасибо.

– Так что там со жрецами и артефактами? – поинтересовалась я.

Все, как ты сказала. Прохиндеи они. И артефакты в их мастерских сработаны. Давно, правда. Сейчас там нет мастеров подобного уровня. Старая школа и магия сильная. Но мы с братвой разруливем помаленьку.

– С кем? – Живя на Ашшуре, уже стала забывать земные словечки. И тем более, не ожидала их услышать от Камака.

Да с богами местными – разноглазый рассмеялся.

– Значит, сами справитесь? Третьего конкурса не будет? – с надеждой спросила я.

А вот тут ты ошибаешься. Жрецы, хоть и мерзавцы, но вряд ли причастны к отбору. Смысла им нет. Такую сеть развернули по всему Ашшуру, что и так бы победили в скором времени. Тут кто-то помимо них действует, хотя и связанный с ними.

– То есть не удалось определить преступника?

«Подозрения, конечно, есть. И не малые. Но как говорят у вас на Земле, доказательств маловато. А карать невинного все же не хотелось бы».

Карать им не хотелось бы… А сами что творят? Людей в рабов позволили превратить! Довели до жизни скотской.

«Да погоди ты бушевать. С людьми разберемся. Я лично под свой контроль этот вопрос взял. Но сама понимаешь, нельзя исправить в одночасье то, что калечилось столетиями».

Эх, верно. Рабство не только в оковах, оно зачастую в умах.

«Не переживай, Нинка. Прорвемся! И преступника твоего поймаем. На живца!» – Камак загоготал.

– А кандидатура живца, я так понимаю, не обсуждается? – ехидно поинтересовалась.

«Кто, если не ты? Я же своего перса хорошо прокачал. Вон как ты через уровни скакнула. И жаловаться тебе грех!»

– Это еще почему? Я что не люди? – Вот даже обидно стало.

«Сейчас не люди, конечно. – хохотнул бог. – Но ничто человеческое не чуждо и ашассам. Да ты мне всем обязана! Жизнью, женихом богатым, я даже виверну для тебя не пожалел!».

Так-то так. Только Квава пока сомнительный бонус.

«А вот это ты зря! Виверны многими полезными качествами обладают. Пригодится в хозяйстве».

– Ладно, уговорил. Беру! – хмыкнула я. – Подозрениями своими поделишься, или мне опять вслепую на конкурс идти?

«Поделюсь. Чего уж там. Только я и сам пока мало знаю. Слишком мало времени было. Злоумышленник точно связан со жрецами, но не близко. Ему доверяют, он знает немало секретов и грязных секретиков духовенства, умело их использует себе во благо. Но, ты сама понимаешь, Нинка, со жрецами так или иначе половина Ашшура связана, и каждый может попасть под подозрение. Есть еще кое-что. Наш преступник или сам довольно сильный ментальный маг или имеет такового в личном доступе».

– Руны подчинения… – выдохнула я.

«Именно. Прости, что заставлю тебя еще раз пережить страшные моменты, но мне бы хотелось показать тебе кое-что».

В голове вдруг одна за другой стали вспыхивать картины. Вот я трогаю яйцо виверны. Рядом со мной стоят смотрители, они не смотрят на меня. Их внимание приковано к секторам, где работают с животными. Вдруг на шее одного из них ярко вспыхивает руна, потом у другого, третьего… Боже! Никто ничего не замечает. Я направляюсь к Кайлу, обнимаю его, и Арборей обнимает меня в ответ.

В этот самый момент исчезают магические щиты. Значит, дело не в Ирилле. Мунг несется прямо на нее. Его глаза наливаются кровью. Животное жаждет наказать мучительницу, отомстить за боль, но на мощной шее, видимая даже сквозь стремительно отрастающую шерсть появляется руна. Мунг останавливается, трясет головой, делая попытку сбросить навязанные мысли, но проигрывает. Бык меняет направление и уже бежит на меня, по дороге отбрасывая Улиту Марси. Картинка гаснет, а я тяжело дышу и дрожу так, словно на самом деле только что еще раз пережила нападение.

– Менталист в Академии? – голос охрип и не сушался.

«По всей видимости, да» – подтвердил Камак.

– Жрец? – спросила я лишь затем, чтобы отмести лишнюю кандидатуру. А подозрения были и у меня. Серьезные. Очень.

«Окмерона проверили. Дряной мужичонка, мысли грязные, но к ментальным внушениям отношения не имеет».

Вот и все. Надежды больше нет. Круг сузился.

«Нина, мне пора. Третий конкурс отбора будет. Оракул возвестит об этом завтра. Зеркало в пещере предков – ловушка, но ее не используют без надобности. Вот и посмотрим, кто поймается в сети. Будь осторожна и держись ближе к Арборею и виверне. Они сумеют тебя защитить».

Камак ушел. Я это почувствовала. Не зря ментальная магия многие поколения оставалась отличительной чертой Хассеров, хотя те и держали этот факт в строжайшем секрете. Бедный Рей Лигейрос столько лет пытался развить в дочке магию огня, а в ней дремало до срока совсем иное. Нинель – добрая девочка и никому не причиняла зла. Возможно, просто не успела, но о ее невиновности я знала наверняка. А вот о ректоре этого сказать не могла.

Дядя. Вот с кем мне предстояло встретиться! И как можно скорее.

– Ну, иди-иди уже к ней, чудо желтоглазое! – услышала я заботливый голос Марты. – Только не грохочи там! Спит наша голубка, намаялась за день. Разбудишь еще. А я тебе на полу две перинки расстелю. Сейчас Лия их живо принесет из чулана.

– У-у-у! – попыталась возразить Квава. Виверна чувствовала, что я не сплю, а просто прикрыла глаза, но служанки, в отличие от меня, ее не понимали.

Возня продолжалась минуты три, потом Марта прошептала:

– Ложись уже, божье создание! Лия, гаси светильники.

Свет потух. Дверь закрылась, и все стихло. Какое-то время я просто лежала и присушивалась к каждому шороху. Рядом с кроватью пыхтела виверна. И, пожалуй, больше никаких посторонних звуков. Камак предупредил, чтобы без Кайла и Квавы не совалась никуда. Ну, так я и не собиралась. Недодракошка точно лишней не будет. Вряд ли из нее мощная защита, но сейчас и у меня силы нешуточные. Магия женщин Хассеров всегда была сильнее, чем у мужчин.

– Ну, что, Квава, ты готова к приключениям? – тихо прошептала я, когда убедилась, что Марта и Лия крепко спят.

– У-у-у! – едва слышно, но утвердительно, отозвалась виверна.

– Тогда вперед!

Соскочив с кровати, послала ментальный зов, который использовал род матери Нинель. Я не знала этой женщины, но ее любили те, кто стал мне дорог: Рей и Нинель. Слишком долго на жене шиена Лигейроса висело клеймо самоубийцы. Пора положить этому конец.

По коридорам Академии пробирались короткими перебежками. Виверна проявляла чудеса сноровки. От прежнего неуклюжего малыша не осталось и следа, дракон не отставал, не мешал и издавал звуков намного меньше, чем я.

До башни добрались без приключений. С опаской поднималась по витой лестнице на самый верх. Рядом пыхтела виверна, клацая когтями по каменным ступеням. Я обходила это место стороной. Интуитивно опасалась, хоть и не помнила всего случившегося. Нина Королева не бывала здесь никогда, но не Нинель Лигейрос. Девушка пришла сюда за ответами в тот самый день, который стал для нее последним.

Его увидела сразу. Он стоял, опершись на каменный парапет башни, а ночной ветер развевал полы длинного, черного плаща. Прямо, как в триллерах моего мира. Не хватало лишь тревожной музыки за кадром.

– У-у-у! – сообщила о нашем прибытии из-за моей спины Квава, но я точно знала, что ректор меня почувствовал давно.

Хассер не обернулся. Лишь еще сильнее выпрямился, расправив плечи. Я молчала, и он заговорил первым:

– Значит, все вспомнила. – Это был не вопрос – утверждение.

– Да, – не стала спорить.

– Я знал, что этот день настанет. Ждал и боялся. – Его голос охрип.

– Сейчас ночь, – заметила я. – А если боялся, значит было чего.

– Да, ты не глупышка Нинель. Магия без мудрости и жизненного опыта не дорого стоит, но может причинить немало бед.

– Зря ты так думаешь. Я и Нинель – одно целое. Она живет во мне, и Лигейрос это сразу понял.

– Рей всегда был мудрым, но в отношении Норы и Нинель очень часто оставался слеп. Любовь застилала ему глаза, – вздохнул Хассер.

– И поэтому ты решил их ему раскрыть, убив всех, кто был ему дорог? – ухмыльнулась я, а виверна, чувствуя мой настрой, угрожающе заурчала рядом.

– Я не убивал никого, хотя и выглядели смерти странно. Скажи, память Нинель вернулась полностью?

– Да. Как будто…

– Что последнее видела девушка?

Я напряглась. Нинель Лигейрос ощутила свой ментальный дар на утро, после жаркой и страстной ночи с Дейвом Агейро. В то же утро блондин благополучно забыл девушку. Точнее, не забыл, нет. Он сделал все, чтобы ее жизнь в Академии стала невыносимой. Но хотела ли шиена умереть? Нет! Она хотела жить, ощущая внутри новые, растущие с каждым часом, возможности.

Ее удивил тот факт, что магия огня совсем не подчинялась, а ментальный дар лип и ластился, как кошка. А потом… Потом Нинель вспомнила о дневнике матери, который нашла в странном тайнике перед самым отъездом в Академию. Разбирать мелкий почерк, листая ветхие страницы, ей тогда не хотелось, и она просто сунула тетрадь в один из сундуков. Сейчас, шиене не терпелось узнать о своих новых возможностях, хотелось вернуть любимого. Она надеялась отыскать в записях матери ответы.

Но, чем дальше читала Нинель, тем страшнее ей становилось. Рей Лигейрос стал первым мужчиной Норы, но полюбить она его так и не смогла, хотя уважала и ценила, была верной женой, но не проявляла особого интереса к делам. Впрочем, мать Нинель ни к чему особого интереса не проявляла. После консуммации брака в ней проснулся ментальный дар. Достаточно сильный. Но разве стала Нора учиться управлять им? Разве оценила подарок судьбы? Нет. Она плыла по течению и использовала свои возможности только на бытовом уровне, что неимоверно раздражало ее брата – Серпия Хассера.

Он знал, что повинуясь клятве рода, сестра сохранит в тайне дар. Но как же его это бесило, ведь у ректора Академии не было и четверти того, чем обладала сестра. А потом и вовсе случилось нечто такое, что трещину между братом и сестрой превратило в бездонную пропасть. Заболел и слег Харвел – глава шиенгарата Хассер. Лекари только разводили руками, не в силах ему помочь. От старости нет лекарств, тут не поможет даже магия. Перед самой смертью отец словно помутился рассудком, решив оставить все наследство сильнейшему из своих детей – Норе Лигейрос. Его не заботило ни то, что она женщина, ни то, что носит имя другого рода. Серпий негодовал, Харвел был непреклонен.

Шиен Хассер умер на руках у сына, так и не изменив решения. Нора приехала на похороны, и тогда брат с сестрой впервые сильно разругались. Нора выкрикнула ему в лицо, что не нуждается в наследстве отца, грозилась наложить на себя руки, Серпий настаивал на том, что воля покойного, какой бы странной она ни была, должна исполниться. Девушка не желала ответственности, боялась ее и бежала. Шиена стояла на своем, до хрипа в горле, пылая яростью. Никогда в жизни она не проявляла такой стойкости и твердости характера. Волю Харвела не озвучили, на утро сестра уехала, Серпий принял шиенгарат. Нинель не понимала поступков матери, ей они казались совершенно странными и нелогичными, но скупые строки дневника не проливали много света на мотивы ее поступков.

Вскоре в жизни Норы возник молодой красавец, единственный представитель своего рода, шиен Милдор Терриш. Между женщиной и мужчиной вспыхнула такая страсть, в которую я, как женщина с довольно большим жизненным опытом, поверить никак не могла. Нора, как и ее дочь, рисовала чудесно, и почти все страницы дневника были в портретах Милдора. Но если любовь деревенской мышки к прекрасному кавалеру еще можно было объяснить, то, что нашел в Норе столичный повеса и первый красавец ашассов, оставалось загадкой.

Записи обрывались на моменте, когда шиена Лигейрос ожидала приезда любимого, волновалась и считала часы до встречи. Так совпало, что и Серпий Хассер решил поговорить и помириться с сестрой в это же самое время. Обе встречи состоялись, а ночью Нора приняла яд. Какой из двух визитов так повлиял на женщину, никто не знал, но Нинель почему-то во всем винила шиена Хассера.

В тот роковой вечер, она призвала ректора на башню, чтобы бросить в лицо свои обвинения. Он возражал, пытался убедить девушку в своей невиновности, но она лишь больше распалялась. Серпий наступал, Нинель отступала. В какой-то момент, когда он почти настиг Нинель, ее ноги коснулись парапета. От неожиданности шиена покачнулась, не удержалась, завалилась и полетела вниз. Последнее, что видела девушка – испуганное лицо Хассера.

Пожалуй, в таком раскладе, ректор мог оказаться и невиновным. Я же опиралась только на воспоминания Нинель, а девчонка его недолюбливала. Серпий дважды пытался ей сказать, что Агейро не пара ей. Вот только делал он это довольно резко.

– О чем ты говорил с сестрой в ту последнюю встречу? – спросила я.

Хассер развернулся и взглянул прямо в глаза.

– Ни о чем. Отпусти силу, почувствуй мою. Ты увидишь, что я не лгу. Мы с Норой встретились, я попросил прощение и все. Она больше не пожелала меня видеть, слишком радовалась, слишком возбуждена была, а я… Не придал этому значения.

– Значит, что-то случилось на втрой встрече с Милдором Терришем. – я чувствовала, что Хассер не врет. Знала это.

– Когда я увидел Нинель и Агейро вместе, то сразу вспомнил сестру и заметил сходство в поведении дочери и матери. Они были одержимы своими мужчинами. Посто одержимы! Жили ими, дышали.

– Не вы свели Дейва и Нинель? – глядя в упор на ректора, спросила я.

– Что? Я менталист, а не негодяй! Любовь слишком сильное чувство, чтобы играть им! – с достоинством ответил Серпий. – Я любил Нору, не чаял души в Нинель, а Рей… Рей не прсто мой друг, он мне жизнь спас, когда дикий мунг чуть не сожрал меня на охоте. Я был готов к ментальным атакам зверя, но оказался бессилен против его чудовищной мощи.

Не врал. Не убивал дядя сестру и племянницу, не сводил Нору с Терришем, чтобы обезопасить наследство, которым владел не по праву, не подкладывал Нинель под Дейва, чтобы устранить возможную новую наследницу. Он скорбел по тем, кого любил и искенне переживал за Рея.

– На Дейве Агейро была печть подчинения, – тихо сказала я.

– Откуда ты знаешь? Нинель? – я не стала упомянать о том, что первым мне об этом сказал Кайл, а только кивнула в ответ. – Не могла бы ты мне показать, как выглядела руна?

Странный поворот. Если он всю жизнь обладает ментальным даром, то уж наверняка должен знать, как выглядят магические знаки. Но вряд ли ашасс просил меня сделать это просто так. Наверняка, имел какую-то цель. Я прикрыла глаза и с головой нырнула в воспоминания.

Агейро обнимает Нинель, что-то нежно шепчет девушке, а она смотрит, как на шее мужчины вспыхивает руна. Лигейрос не понимает ее значения, просто смотрит, не в силах отвести взгляд. И я не понимаю тоже, потому что с первого взгляда символ очень похож на все остальные руны подчинения, но именно этот имеет несколько небольших отличий.

Закрываю глаза и представляю новую руну до мельчайших подробностей, а когда открываю их, знак висит в воздухе между мной и Хассером.

– Я так и думал! – зло выдыхает ректор и развевает мое волшебство.

– Что случилось?

– Это не простая руна подчинения. Это древняя магия, очень древняя. Ее называют «Любимый невольник», состоит из двух: простой руны «Подчинение» и запрещенной руны «Очарование».

– Почему запрещенной?

– Потому что против нее не существует защиты. Если хотят женщину влюбить в нужного мужчину или наоборот мужчину в нужную женщину, используют именно ее. У жертвы нет шанса. Она пьянеет от любви, начинает писать стихи объекту обожания или везде рисовать его портреты…

– Портреты… Да, у Нинель в альбоме почти везде один Агейро.

– Я подозревал, что использовали именно этот символ. Он удобен, потому что беспощаден. Сама посуди, маг легко может управлять любовником, в то время, когда влюбленная в него женщина готова пойти на все, чтобы остаться с ведомой куклой.

– Терриш был такой же куклой. Нора вела дневник, который потом нашла Нинель, и в нем рисовала портреты Милдора. Только там ничего нет о том, почему она решила свести счеты с жизнью.

– Сестра всегда была слабой. Думаю, Терриш бросил ее, как Дейв бросил Нинель. Окажись в минуту отчаянья с ней кто-то рядом, и она бы жила. Нинель оказалась сильнее… – Хассер глубоко вздохнул и посмотрел вдаль.

– Нинель надеялась, что новые силы помогут ей вернуть Агейро.

– Да, надежда сильнее отчаянья. – Согласился ректор. – И все же, если Терриш объявил бедняжке Норе о разрыве, значит, уже выполнил задумку мага, и их роман стал тому не нужен. Только я не понимаю, кому была нужна смерть покорной жены? Не понимаю. Нора, она…

– А кому была нужна смерть Терриша? Насколько я знаю, Лигейрос убил Милдора в тот же день, как Нора покнчила с собой.

– Хмм… А ведь верно! Если потянуть ниточку с этой стороны, выходит… – Хассер резко обернулся ко мне, его глаза лихорадочно блестели. – Ты понимаешь, что мы сейчас нащупали?

– Не понимаю, – честно призналась я.

– Есть всего один труд с древними символами. И он не у храмовиков. Жрецы не раз пытались заполучить сокровища повелителя ашассов, но все время терпели неудачу. Доступ к тайнику имеют лишь двенадцать глав шиенгаратов, включая самого повелителя. Войти туда может любой из них, а вот вынести любое сокровище, хранящееся там, можно лишь тогда, когда соберутся все двенадцать глав вместе и каждый даст свое согласие. В общем, это нереально. И фактически, получается, что древние знания можно получить лишь в самом тайнике. Я сам изучал руны там после смерти отца и вступления в наследство.

– И что это нам дает?

– Сужает круг подозреваемых до десяти, ибо себя я исключаю. – Хассер задумался и поправился. – Не сужает, сужало.

– Тогда уж до одиннадцати, – проявила недюженные математические способности я.

– До десяти, Нинель. После смерти Милдора шиенгарат Терриш перестал существовать. Он слился с шиенгаратом Роклор, потому что жена Актора была последней живой родственницей почившего шиена Терриша.

– Вот это поворот!!! – выпалила я.

– У-у-у-у! – поддержала меня виверна.

– Это еще не все.

Не все? Я нервно хихикнула. Да сегодня просто день, а точнее – сутки, откровений! Ладно, чего-там, грохочи на всю катушку!

– Не все? – вместо рвущегося сарказма спросила я.

– Ты уже знаешь, что чистокровные ашассы владеют лишь магией огня?

– Да.

– На самом деле боги намеренно спрятали книгу совмещенных рун в тайнике высших ашассов, считая ее для нас бесполезной и бессмысленной. Они стремились оградить мир от опасных знаний, которые могли бы привести к страшным последствиям.

– Не проще было бы просто уничтожить книгу? – скептически хмыкнулась я.

– Кто знает? Возможно, проще. Но случилось иначе. Так вот, история не стояла на месте. Две совместимые расы просто не могут существовать бок о бок не смешиваясь. И, хотя законы всячески защищали чистоту крови, случаи все же были. Много лет назад один наш предок вынес из пожара двух человеческих девушек. Сестры были прекрасны, чисты и невинны. Одна из них пленила сердце молодого шиена. Он привез девушку к себе в замок и прожил с ней до самой смерти, нажив троих детей.

– Но ведь ашассам запещено вступать в брак с людьми!

– Все так. Поэтому он женился на ши из обедневшего рода, чтобы признать своих детей от любимой и дать им полноценное имя. Так в роду Хассер появилась ментальная магия. Об этом я прочел в семейной книге. Архивариус рода не врет, Нинель. Именно поэтому такие книги стерегут, как самую великую драгоценность.

– Еще бы! – усмехнулась в ответ ректору. – Представляю, сколько в каждой такой книге грязных тайн.

– Не мало, – согласился он. – Как в любой семье. У всех есть поступки, которыми не стоит гордиться.

– А что стало с другой девушкой? – спросила я.

– Умеешь… Умеешь же ты задавать нужные вопросы! В тот день, когда случился пожар, с шиеном Хассером был его друг. И вторая спасенная девушка досталась ему.

– Уж не Роклор ли это был?

– В точку.

– У-у-у-у! – взвыла виверна.

Не самая страшная тайна за этот день. Я пережила два нападения, разговор с богом и переворошила целую кучу грязного белья нескольких высших родов ашассов. Где-то на горизонте занимался рассвет, и мне отчаянно хотелось спать.

Я зевнула, прикрывая рот ладонью:

– Тебе нужно обо всем рассаказать отцу. Он поймет, потому что в случившемся нет твоей вины.

– Ну вот, его ты отцом признала, а меня дядей упорно не хочешь называть.

– Будет еще время. Поспеши, утром ты будешь нужен здесь.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что оракул объявит третий и последний конкурс отбора.

– Иди спать, Нинель. Обещаю, Рей обо всем узнает еще до рассвета, – сказал Хассер. И опять не врал, а был предельно честен со мной.

– Удачи, – зевая, пожелала я, а потом повернулась к виверне: – За мной, зверушка моя!

– Квава! – тут же напомнили мне.

– Да уж помню, – отмахнулась от виверны и стала спускаться из башни. Устала так, что даже хвост еле волочила.