Текст книги "Не своя война (СИ)"

Автор книги: Ольга Морох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

– Ловкач! – Дженве тряс его за плечо, – боги, Ллойву, ты меня напугал. Я подумал, что убил тебя!

– Нет, – прошелестел Ллойву. Под спиной что-то мягкое, до талии накинут старый его спальный мешок, по левую руку горит костер, и кажется, над головой небо. Неподалеку видны огромные глаза Вимлин, а с ней и Марисса. Все тело болит, а в голове туман сродни тому, что был во сне. Сердце стучит неровно, отдавая в шрам и в висок. Всё неясно и путано. Словно после похмелья.

– Я так виноват, – Дженве отвернулся к костру и подбросил дров к затухающему огоньку. – Но я должен был это сделать, прости, если сможешь.

Ллойву взглянул на небо. Слабость после атаки Окто снова одолела его. Неужели снова сон перестанет приносить облегчение? Худшее из наказаний.

– Не молчи, Ловкач, прошу.

– Я… – Ллойву повернул к брату голову и это всё, на что ему хватило сил, – кажется, проиграл, Джев… Повсюду… Отец был прав, они все были правы. Я всех погубил.

Глава 27 где колесо судеб делает новый оборот

Дженве уводил свой крохотный караван на север. Двигались медленно, в основном из-за того, что пришлось пробираться нехоженными пролесками и полями, к тому же частые остановки не ускоряли движения. Марисса сидела в седле перед Ллойву, а Вимлин прижималась к Джевне со спины. Ни одна из дев не возражала бегству, даже Вимлин, готовая сражаться со всеми сразу, молча собралась в дорогу.

Дженве отметил себе, что с начала путешествия шнуровать штаны с каждым разом приходится всё плотнее, а Ллойву и вовсе стал походить на себя годичной давности. Путешествие заставило сбросить лишнее, так бы пошутил бывший легиотер, если бы имел желание к шуткам. Знал бы он, чем всё обернется ещё на Аст’Эллоте, ни за что бы не вытянул брата из цепких лап Валлара.

Ллойву теперь вновь быстро уставал и плохо перенёс первый, самый долгий, переход, когда они спешили отдалиться от столицы как можно дальше. Потому Дженве теперь решил передвигаться небольшими рывками, как в первые дни их путешествия. Выходить на наезженные тракты и многолюдные пространства он посчитал опасным.

Ллойву не сказал ни слова с момента, как вернулся к сознанию, совершенно замкнувшись в себе. Пока они двигались и тяготились трудностями дороги, молчание брата донимало не так сильно, но едва случалась остановка, тишина становилась невыносимой. Дженве казалось, что брат затаил обиду, что доверие между ними утрачено навсегда и никак не мог придумать, как ему восстановить потерянное.

В первую же ночь они остановились на небольшой поляне в плотной сосновой чаше, куда забрели, спасаясь от вездесущих разъездов. Дженве споро разложил костерок, расседлал кродов, отпустив их поохотиться, мельком взглянул на прикорнувшего у сосны брата. Рядом устроилась и Марисса, в этом путешествии твёрдо решившая почему-то ни на шаг от него не отходить. Грустно присела у костра Вимлин, не так представлявшее своё романтическое путешествие к славе. Дженве проверил куль с провизией. Не густо. Хлеб и сыр. На день пути для четверых. К люди всё равно придётся выйти. Зато есть целый мешок бесценных никчёмных побрякушек. В сердцах Дженве скинул драгоценности в бурьян под сосной с твердым намерением оставить их тут.

– Я завтра выйду к людям, – заявил он, появляясь перед спутниками с караваем в руках, – подождёте меня здесь…

Ллойву безразлично взглянул на него сквозь окуляры, а затем опустил взгляд снова в книгу, где Марисса стилом старательно выводила иллойские литеры.

– Не обязательно выходить, я могу охотиться, – возразила Вим, положив ладонь на свои вещи. Дженве кивнул ей и протянул каравай, чтобы она поделила на всех. Охота это хорошо.

– Ловкач, не молчи! – он присел рядом с братом, – я не могу больше так…

– Здесь не верно, посмотри на образец, – Ллойву указал девочке пальцем на ошибку, и к брату, – Как ты не можешь? Мне нечего сказать, Джев… Ты был прав, я ошибался… Это очевидно.

– Я тыщу раз был прав и ошибался тоже, но ещё ни разу не чувствовал себя таким подлецом! – Дженве пропустил волосы меж пальцев. – Мне кажется, что ты таишь обиду на меня.

– Нет, – коротко возразил Ллойву, натягивая меховой плащ на плечи. Мошкара тонко звенела в воздухе, уплотняя его, делая колючим, липким и почти съедобным. – Незачем, Джев, ты сделал, что посчитал нужным. Я бы поступил так же. Не кори себя.

– Клянёшься? – Дженве взглянул на брата. У того потемнели глаза и тени пролегли под глазами, словно они вернулись на оборот назад, когда Ллойву только отходил от своей травмы. Дженве даже не спрашивал, как он себя чувствует, опасаясь услышать ответ. Молча протянул мешок, где лежал флакон с каплями.

– Благодарю, – Ллойву, не вставая, достал флакон и начал возиться с крышкой, отмеряя нужную дозу.

Дженве сжал в кулаке волосы. Как же так? Разве этого они хотели, начиная свое путешествие? Дженве не желал брату погибнуть от угасания, и что теперь? Они вернулись к тому, с чего начали, словно во всем этом проклятом мире нет другой судьбы.

– Будь проклята эта земля… – прошипел он в сердцах.

Вимлин сдавленно вскрикнула. Дженве угрюмо поднял на неё взгляд и тоже замер. К костру, не боясь, вышли волки. Один, огромный, с седой косматой шкурой, и второй, поменьше, но от этого не менее опасный. Дженве взялся за кимейр, а Ллойву снова безразлично поднял голову, словно речь шла о чем то обыденном, и каждый день к ужину к ним заявляются дикие звери.

– Это оборотни, Джев, – буднично сказал он, – не трогай их.

– Десять проклятых богов! – выругался бывший легиотер, вспоминая старые ругательства, – какого ляра им тут надо?

Волки, тяжело дыша и вывалив розовые в бурых пятнах языки, легли у костра, как ни в чем не бывало.

– Угостить нечем! – громко, как для слабослышащих сказал Дженве. На это седой оборотень лишь одарил асатра взглядом, полным достоинства.

– Они что, останутся? – со страхом спросила Вимлин.

– Похоже, что так, – безразлично согласился Ллойву, опуская взгляд в книгу. Марисса отложила стило и подобрала ноги.

– Они воняют, – заявила девочка громким, повсюду слышимым шёпотом.

– Ты можешь сказать об этом, если желаешь обидеть гостя, но если хочешь быть гостеприимной, лучше промолчать, – наставительно проговорил Ллойву. Дженве улыбнулся. Слава богам, если у братца есть силы читать нотации, значит, все не так плохо.

– Что ж, надо поискать, нет ли здесь воды, – Дженве поднялся, и серый волчище встал тоже, приглашая следовать за собой. Они пришли помогать? Это радует.

– Надеюсь, их братья не разорвут нас во сне, – проворчал Дженве.

– Они одни, – Ллойву завернулся сильнее в одеяло, – похоже, на посольство от них… Может мы опять зашли в сакральный лес?

– У них каждый пень сакральный, – буркнул Дженве и подцепил котелок. – Скоро буду.

Ордену выделили целый этаж в здании городской стражи. Сэр Лаклид сразу велел набирать добровольцев и весьма преуспел. Теперь город патрулировали с полторы сотни человек, наделённых полномочиями смотрящих. Те трое несчастных, что были растерзаны на улицах в Чёрную ночь были перенесены в подвал здесь же и их останки тщательно изучены. Одного сэр Лаклид отмел сразу, следы на его теле оказались от собачьих зубов. Кто-то свёл счёты с надоевшим соседом. Это к городским стражам и мирскому правосудию. Второй был так растерзан, что было неясно, мужчина это или женщина. Но прибывший тайно господин Ривельсон опознал по кольцу на большом пальце своего человека. Третий, ровно как и второй, растерзанный неизвестным зверем, не поддавался опознанию, и был занесён в хронику, как неизвестный.

Кое-как удалось восстановить хронологию событий. Рискуя жизнью господин Ривельсон выследил по поручению ордена белоголовых чародеев. Удалось выявить пособников. Некая Сальверсина Ступка, держащая гостевые комнаты, призналась, что дала приют двум девам. А платили за постой те самые белоголовые чужаки. В ту самую ночь все четверо убыли в неизвестном направлении. Тогда их и заприметил человек господина Ривельсона, сопроводил по городу, где решено было взять малыми силами. Однако, не удалось. Чужаки оказались не по зубам господину Ривельсона, оставили после себя несколько трупов и вновь призвали тех, что нельзя называть в ночи. Поговаривают, чародеи исчезли из города, как и появились. Зато появился повод вспомнить пророчества, изрекаемые всякими шарлатанами.

Некая дева Алтурна, прокаженная, изрекла во время очередного припадка, что Призрачный Жнец вернётся, что восстанут мертвецы, и после того мир опрокинется в очередные усобицы. Брат пойдет на брата, а земля так напитается кровью, что поднимет спящих чудовищ, и те возьмут свою дань. Кто-то имел неосторожность записать сии бредни и теперь из уст в уста, обрастая новыми подробностями, пророчество мутило умы горожан. Даже тьярд имел в покоях книжонку с записями.

Что ж, Призрачный Жнец был изгнан один раз из мира людей, будет изгнан и второй. Важно, чтобы он не получил последователей, что укрепят его присутствие на земле. А белоголовая чудь очень похожа на вновь растущий культ. Взять живыми, выяснить, много ль в шайке народу, откуда взялись. Во все концы танъерда разосланы посыльные. В каждой деревне, в каждом городе будут знать, что укрывать их – значит идти против тьярда и привычного миропорядка. Все пособники будут подвергнуты допросу, и в зависимости от степени вины, наказанию. Не уйдут. И не спрячутся. Даже на той далёкой, пока непонятной и чужой земле.

Господин Скорнь размышлял. С той самой ночи, когда Хитрец приходил к нему, не давала покоя мысль, что он что-то упускает. Господин, назвавшийся Ллойву Лиром, говорил разумные вещи с точки зрения государственной выгоды. Сотрудничество с новым народом иллоев или иллиев могло бы быть выгодным. Недаром многие из учёных мужей задавались вопросом, отчего прогресс обходит Тангору стороной. И, кажется, господин Скорнь нашёл ответ. Вновь обретённая земля могла бы дать толчок к развитию, но судьба поворачивается странной гранью. Тьярд готов выжечь все, что выше его понимания, и он это сделает. Господина Скорня мало волновала судьба белоголовых чужаков, если бы не многие преимущества, что может подарить… наука. Так он сказал. Ллойву Лир не выглядел безумцем, а господин Скорнь не считал себя дураком. Гордарские институты практиковали то же, но во многих вопросах ещё не достигли высот, куда поднялись иллии. Следовало как-то убедить Хитреца, что уничтожение это не выход, а тот убедит своего брата. Возможно. Если сумеет. Дело осложнилось с появлением всей этой чертовщины: драконы, демоны… чушь собачья.

Господин Скорнь почесал зудящую шею, сдирая ногтями наросшую корку. Этот странный иллий говорил о медицине… Может, они умеют лечить и экзему? Чтобы навсегда. Вот это был бы божий дар. Ради такого господин Скорнь был готов даже обратиться в новую веру. Верхом безумства было бы уничтожить собственное спасение своими же руками. Должен быть выход.

Господин Скорнь поправил шейный платок и подхватил свою учётную книгу. Самое время прогуляться.

– Ты больше не пишешь? – Дженве, чтобы хоть как-то отвлечься от огромных лохматых туш неподалёку, подсел к брату, уютно устроившегося у костра.

– У бумаги много предназначений, Джев, – меланхолично заметил Ллойву, – можно написать книгу, можно донос, а можно научить кого-то грамоте. Я предпочёл последнее…

– И как она? Быстро схватывает? – Дженве достал трубку, отметив себе, что табак на исходе.

– Как и любое другое дитя, она непоседлива, – Ллойву кивнул на девочку у лохматых туш. Марисса почти оседлала огромного седого волка, оттягивая ему ухо. – А учение требует усидчивости.

– С ней ничего не случится, я надеюсь… – заметил Дженве, – она так на них пляшет, словно перед ней домашние ягнята.

– Думаю, нет, – Ллойву зевнул в кулак, – её отец проследит, чтобы с ней ничего не случилось.

– Я думал, эта ноша легла на наши с тобой плечи.

– Не обманывай себя, он всегда рядом, – Ллойву накинул одеяло плотнее.

– Думаю, мы вернёмся домой, – проговорил Дженве, прикуривая от горящей веточки. – Что скажешь?

Ответом ему стало молчание, только Вимлин переговаривалась с Мариссой. Волки милостиво позволяли девочке сидеть на спине, дёргать за уши и даже залезать в пасть, чтобы посмотреть на большие желтоватые зубы.

– Ловкач?

– Мы не завершили своей задачи, Джев, – сказал Ллойву тихо.

– Не вижу смысла нам её завершать сейчас. Тебе надо показаться Валлару.

– Вот это как раз лишено смысла, не делай вида, что всё может быть как раньше, – раздалось тихое, едва различимое.

Дженве задумчиво пошевелил веткой дрова в костре, подняв столб искр. Эти слова ранили его сильнее клинка, сильнее осознания последствий собственного поступка. Перед внутренним взором стояло угасающее лицо ушедшей к прародителю жены. Пусть они не были близки, но эта потеря стала для него чувствительной и знаковой. Уход брата станет во сто крат сильнее, в тысячу. К этому он не был готов.

– То есть, ты сдался? – спросил он. – Просто сдался? После пройденного? Я тебя не узнаю.

Ллойву помолчал, наблюдая, как Марисса играет с волками.

– Этот мир меняет нас всех. Разве мы могли подумать оборот назад, что возле тебя оборотень будет играть с малым ребёнком? Ты будешь смеяться, но я говорил об этом Совету самолично, и теперь сам же вынужден признать, что перемены не всегда к лучшему. Хотя мне жаловаться не на что.

– Тогда что теперь? – Дженве повернулся к брату, переходя на илои, – что теперь?

– Ты сказал недавно, что по первому зову мы должны отдать жизнь за Аст’Эллот. Что по праву крови мы – избранные. Что мы избраны жертвовать свои жизни, помнишь? – Ллойву взглянул в глаза.

– Я поспешил… – улыбнулся Дженве. – Не уверен, что готов пожертвовать свою жизнь за эту землю…

– Сейчас речь не о ней, сейчас существование Аст’Эллота под угрозой… и мы невольно стали катализатором для этого. Надо всё исправить. – Ллойву вздохнул и уронил голову на ладонь. – Но я пока не знаю, как.

– Магистр Ис… – Олаф чуть поклонился фигуре в полумраке. Встречу пришлось провести в строгой секретности в доме верного Олафу человечка. Мало того, хозяин был выгнан из дому со всей семьёй и прислугой, дабы не видеть, с кем встретился Хитрец.

– Слушаю…, – прошуршал тихий, глубокий голос

– Ты говорил, что нам нужен союз с орденом, но они предали нас.

– Тебя… – уточнил Магистр. О том, что он движется, Олаф узнал лишь по голосу. В комнате без окон не горели даже свечи.

– Они перешли на сторону тьярда. Готовы изгонять нечистого отовсюду. Они пойдут на север. Говорят, там поднялась новая земля.

– Говорят… Для тебя это будет лучше…

– Что именно? – уточнил Олаф с замиранием сердца.

– Земля на севере обширна и хорошо защищена. Она принесёт тьярду славу. Его армии буду заняты до следующей весны.

– И?

– Твой ход, Олаф Хитрец, возьми, что хочешь.

Олаф задумался.

– Орден оставляет здесь своих воинов…

– Они похожи на натасканных псов. Дай им повод, и они растерзают добычу. У тьярда есть слабости…

Старг склонен верить всяким шарлатанам, это верно. А Орден не терпит скверны на своей территории. Олаф чуть улыбнулся.

– Скажи, ты что-то знаешь про ту землю на севере?

– Многое… Что ты хочешь услышать? – голос Магистра шуршал, как песок в часах.

– Правду говорят, что она поднялась со дна океана? – Олаф сжал пальцы на собственном запястье.

– Отчасти, – Олаф услышал шаги, Магистр прошел мимо. – Эта земля эллотов, он богата и полна чудес. Страждущий богатства найдёт его там, ищущий знаний обретёт мудрость, мечтающий о чуде получит его.

– Звучит словно боги спустились на землю, – усмехнулся Хитрец.

– Ты проницателен, Олаф Хитрый…

Повисла тяжёлая плотная пауза. Магистр не может говорить всерьёз. Магики и чародеи исчезли с лица земли пару сотен лет назад вместе с последним порождением ада. Выходит, истинники были правы? Неужели это правда?

– А правда, что на Валдарской равнине выросла башня? Ты видел?

– Видел, – подумав, согласился Магистр.

– Она чёрная? – с лёгким трепетом спросил Олаф. – Говорят, она чёрная.

– Темнее ночи, словно чёрный клинок пронзающий небо, – в голосе Магистра послышалась ирония, – не от неё вам ждать беды. Смотрите на север, ветер принесёт её с океана.

– Новая земля, – догадался Олаф, – нам надо усмирить её…

– Прежде тьярд… остальное после.

– Но я понял правильно?

– Правильно, кто заберёт землю эллотов себе, станет править миром. Поспеши сделать это прежде брата.

Звучит вкусно, даже слишком.

– Я понял тебя, – Олаф кивнул, – благодарю за совет.

– Пользуйся, Олаф Хитрый, и не забудь тех, кто помог тебе на пути к величию.

Глава 28 в которой игры для всех закончились

Иногда сон без сновидений становится роскошью. Можно урвать несколько минут отдыха, пока голова не занята тягостными раздумьями, но навязчивые мысли возвращались снова и снова. Где они сделали ошибку? В момент когда оставили девчонку без присмотра, а она, повинуясь неясному зову, вышла к людям. И сейчас ситуация вышла из-под контроля, уподобившись прорвавшейся плотине. Остаётся лишь пытаться не погибнуть в водовороте.

У правого бока завозилась Марисса, Ллойву вздохнул тягостно. Дженве тоже не спит, задумчиво глядя на пламя. Зачем они согласились на это? Неподалёку неясными тенями угадывались огромные туши бодрствующих волков. Зачем здесь они? Почувствовав интерес, огромная белая туша поднялась и подошла ближе. Они словно пытаются говорить, но не могут. На это на волчьей морде отразилось понимание, и гигант встряхнулся, почти кивнул, приглашая следовать за собой. Дженве равнодушен к происходящему. Это опять сон? К дьяволу…

Ллойву осторожно уложил девочку на землю. Поднялся. Так и есть, это сон. Дженве абсолютно спокоен и даже не поднял головы. А раз сон, то он, Ллойву, точно знает, чем этот сон закончится. И готов. Почти.

Осторожно ступая Ллоойву двинулся следом белым гигантом. Волк больше не оборачивался, уводя асатра всё глубже в лес. Странно, но сверху падал неясный, потусторонний свет. Это не Окто, он бы сжёг всё вокруг, тогда что это?

– Скучал по мне? – Бес выступил из-за сосны, а волк, встряхнувшись, затрусил назад. Ллойву холодно улыбнулся и вытянул кимейр из-за спины.

– Нет.

– Рад видеть тебя в добром здравии и готовым к бою, – Бес сделал пару шагов и остановился напротив, заложив руки за спину. Такой знакомый жест. Он копирует собеседника. Ллойву расправил плечи.

– Как я понимаю, тебе есть что сказать? – надменно сказал он.

– Даже больше, я могу ещё и показать, но не стану… – Бес взглянул вправо, – дорого обходится. Есть новости.

– Что ж, говори.

– Поход на север – дело решённое. Тьярд не отступит, когда за ним стоят истинники. А там их уже ждут. Будет страшная сеча. На востоке выросла ещё одна башня. Оттуда идёт ещё одна армия. Скоро мы будем вспоминать эти дни с тоской.

– Ты так спокойно говоришь об этом? – усмехнулся Ллойву.

– Я знал, что это неизбежно, – небрежно заметил Бес, – моя задача была укрыть Мышку от людей. Я это сделал. Крови последних богов можно доверять.

– Я думал, тебя все же волнует судьба твоего мира.

– Нет, – Бес дёрнул головой, – не волнует. Только Мышка. Но у меня есть послание к тебе.

– Вот как? – Ллойву опустил взгляд. – Неожиданно.

– Твой мир в опасности. Люди прознали, что твоя земля богата и полна чудес. Тебе же важно не дать её погубить.

– Я… – скверные новости, – я думаю об этом.

– Будет много боли. Чёрная кровь ушла, и теперь осталась лишь жидкая алая… – Бес плотоядно облизнулся, но быстро взял себя в руки.

– Аст’Эллот некому защитить… – прошептал Ллойву, вдруг осознав гнетущую его правду.

– Некому, – согласился Бес. – Я могу дать людям повод для охоты, чтобы они забыли на время про твою землю и отвлеклись на новую цель. Но только на время. И, как ты понимаешь, это не отвлечёт их надолго и чревато новой охотой на ведьм. Ты бы согласился?

– Но зачем ты говоришь это мне? – Ллойву растерянно оглянулся, словно желая поддержки. – Я думал, тебе безразлично.

– Это забавно, – Бес сделал пару шагов в сторону, – я надеялся, оставить все земные привязанности в прошлом. Но пока это невозможно. Мышка привязывает меня к миру людей. И пока это так, я вынужден вмешаться. Не подумай, что мне дороги эти человеки. Я желаю дочери лучшей доли. И это возможно, если рядом будешь ты…

– Ты навязал нам её, и я… – начал Ллойву.

– Это был не я, – оборвал его Бес, – я хотел, чтобы она оставалась в Мелях. Там проще её укрыть и защитить. Но вмешалась судьба, и Мара прибыла следом за тобой прямо в эпицентр событий. Я, как и ты, вынужден следовать за судьбой. Можешь относиться ко мне как угодно: ненавидеть, желать погибели, боготворить. Мне безразлично. Я помогу тебе оттого, что ты – ключ к моей цели.

– Весьма ненадёжный, – усмехнулся Ллойву.

– Чёрная кровь даёт вам силу и долголетие, – согласился Бес, – но даже она может вырождаться и вскоре растворится совсем, это неизбежно. Ты впитал лучшие черты своего дома, и если тело может подвести тебя, то рассудок никогда. Решайся, благородный асатр дома Лир. Всё в твоих руках.

– Что это значит? – Ллойву сжал пальцами виски, – взгляни, сколько на этом поле игроков много сильнее меня! Мне не справиться одному. Это безумие!

– Ты уже заронил зерно своей победы, – прошептал Бес, приблизившись, сколько мог, – теперь не отступи.

– Хватит говорить загадками! Все проблемы от недомолвок, ты знаешь об этом?

– Я не могу дать тебе прямого ответа, это будет вмешательство в дела людей, – рассмеялся Бес, – у меня тоже есть правила, от которых не стоит отступать.

– То есть выход есть? – немного злила иносказательность стоящего напротив. Но кто знает, может, у дьяволов тоже есть барьеры, за которые запрещено заходить.

– Он есть всегда…

– Так где же он?

– Ищи внутри себя… – лес начало заливать рассветной дымкой, постепенно стирая и деревья, и стоящего меж ними Беса.

– Подожди! – опять чёртовы загадки! – всё вокруг растворилось в тёплом золоте восхода.

Ллойву проснулся неожиданно отдохнувшим. Значит есть выход, значит, ещё не всё потеряно. Он осторожно поднялся, уложив спящую девочку на землю. У костра сидит Дженве, борясь со сном.

– Джев.

Дженве поднял голову, значит это не сон.

– Нам надо вернуться к башне.

Олаф был бы рад отмахнуться от многочисленных посланников, но тьярд заперся у себя в покоях уже второй день, отдав своему брату все полномочия. Хитрец был рад этому обстоятельству, но зная брата, можно быть уверенным, что вскоре все, кто радовался, пожалеют об этом. Прибыли гордарские купчины, привезли хартию о торговле и дорогие ткани. Корабли стояли в бухте, ожидая разрешения на отбытие. Просили аудиенции и местные гильдии, умоляя отсрочить срок исполнения податей. Олаф внимательно всех выслушал и отложил решение до лучших времён.

Прилетела птица от Гюнта Белого, верного восточного вассала. Его тьёрд подвергся нападению и разору. Просил помощи. Первые беженцы, как первые ласточки потянулись за внешнее кольцо стен. На улицах стало неспокойно и даже усиленные фанатиками девовыми патрули не справлялись с задачей по поддержанию порядка. Пара сотен бравых воинов выдвинулась на север. Олаф на свой страх велел оставить сотню в казармах, написал брату, что для защиты города, но тот не ответил. Странно, сильно странно, уж не преставился ли братец? Как это вызнать? У прислужьей девки, что приносит ему еду.

– Могу я прос-сить твоего внимания? – господин Скорнь осторожно просочился в приоткрытую дверь. Давно его не было видно.

– Заходи, – милостиво согласился Олаф. – Ты, верно, с новостями?

– Ис-стинно так, – кивнул распорядитель, выкладывая перед господином толстую учетную книгу.

– Что ж, говори…

Распорядитель дёрнул шеей в плену гордарского шелка уже пропитанного дурно пахнущей сукровицей, и склонился к самому уху.

– Я узнал про землю эллотов, Олаф Хитрец. Тебе будет интерес-сно.

– Ну?

– Это богатая земля, в ней много чуде-с, с-сродни гордарс-ским механикам. Они называют это кинетикой.

– И?

– Они могут лечить многие болезни, – голос распорядителя стал возбуждённым, но тихим, – и ответить на вопрос-сы мироздания. Позволь с-скажу своё мнение. Разорить её, значит, отказать-сся от многих благ.

– Мы покорим её, – возразил Олаф, – и она станет служить тьярду… Кем бы он ни был.

– Ты не спасешь её?

– Если бы я мог приказать, – задумчиво проговорил Олаф, – но власть не в моих руках. Я всего лишь слуга своего господина. Как и ты.

– С-скажи ему, это важно…

– С каких пор? – Олаф присмотрелся к распорядителю, словно видел его впервые.

– Боги подняли эту землю не прос-сто так, они желали с-славы и богатс-ства тем, кто с-ступит на неё, я уверен. Но они нас-селили её эллотами. А значит, желали с-союза… Как с-с Гордарией.

– Или просто славы и богатства, – усмехнулся Олаф, – пойми, никто не станет говорить с ними, пока не найдется тьярд, готовый к переговорам. Или они покорятся или умрут.

– Как мы получим их знания? – прошипел Скорнь, – это важнее золота.

– Говорят, белоголовые колдяки пришли с той земли. Спросим у них…

Скорнь выпрямился и замер, размышляя.

– Как здоровье тьярда? – невинно спросил он.

– Он здоров, – уверенно кивнул Олаф, – насколько это возможно.

Олаф и не думал лукавить, но долгое затворничество брата не давало ему покоя. Были допрошены стражи у личных покоев, служащая девка и лекарь.

Лекарь утверждал, что оставил тьярда в здравии накануне вечером, девка клялась, что утром все было в порядке. Кто-то из них лгал, без сомнений. Стражи же наоборот утверждали, что никто не входил и не выходил.

На второй день Олаф решился прервать уединение тьярда. Минуя охранителей, постучал в створку личных покоев. Требовалось обсудить кое-что. С тем посылом и вошёл.

И почти сразу вышел, повелевая схватить и лекаря, и девку, и мальчишку-шута, и знахарку-травницу, всех, кто имел доступ в покои брата. Грузное тело тьярда растеклось на кровати под балдахином. Запах в покоях не оставлял сомнений: Старг Широкий почил в мятежности и нездоровье. Он не оставил наследников, ибо каждую из жен велел обезглавить по причине пустоты чрева. А значит… Неужели настал час? Олаф накинул на лицо скорбное выражение. Следовало не упустить шанса. Все, как Магистр предсказывал. Наступает время новой эры. Осталось разобраться с мятежниками. А после с новой угрозой с севера.

– Я не хочу ехать домой! – кипятилась Вимлин, пока небольшая процессия выбралась к свету и двигалась на север по разбитой дороге среди цветочных полей.

– Ты меня прости, дева, но тебя никто не спросил, – рассмеялся Дженве, за чьей спиной она сидела, суетливо махая руками. – Зачем вы прибыли в столицу, когда повсюду неспокойно?

– Мы желали вам помочь!

– Теперь мы желаем вам помочь!

Путешествие за пару дней превратилось в бесконечный бой. Вимлин ругалась, умоляла, угрожала лишь бы не возвращаться в Мели.

– Я обещал твоему батюшке, что ты вернёшься домой, – возразил Дженве, используя свой последний аргумент, что всегда закрывал деве рот.

– Я убегу! – буркнула дева, замолкая.

– Джев…, – Ллойву приподнялся в стременах, стараясь разглядеть происходящее впереди, скрытое жарким летним маревом. – Там что-то происходит…

– Слышу, – меланхолично ответил Дженве на илои. – Готов, Ловкач? Мы увязли в этом дерьме по самые уши. Теперь можно не делать вида, что мы в стороне.

– Ты, прав, это глупо, больше не будем… – услышал Дженве в ответ, и ему даже показалось, что он ослышался. Справа в поле заволнило высокие стебли, это волки следовали за братьями.

– Это башня! Он пытаются сломать башню! – Ллойву снова привстал в седле. Марисса со страхом оглянулась на беспокойного соседа.

– Да и дьявол с ней…

– Нет, нельзя, там много бесценных сокровищ! – Ллойву рвался вперёд, но опасался ехать прежде брата. – И информация, Джев, нам нужна информация! Эти варвары сравняют всё с землёй!

– Какая муха тебя укусила, ещё вчера я думал, ты отрешился ото всего, а сегодня снова скачешь, как подросток на первом свидании. Ты про библиотеку? – рассмеялся Дженве.

– Ты не понимаешь. Некоторым экземплярам нет цены! Их не восстановить!

– Любил бы ты так добрую деву, как свои книги, – проворчал Джевне, заставляя Черныша ускорить шаг.

– Девы ветрены, а вот книги не предадут никогда, – парировал Ллойву на той же волне.

– Зато у дев есть нечто более приятное, – масляно улыбнулся Дженве, не обращая внимания на прильнувшую со спины Вимлин, – теплота, Ловкач. Попробуй, тебе понравится…

– Я ценю твой совет, Джев, – рассмеялся Ллойву, – правда.

– Стойте, путники! – услышали братья, и тотчас почудилось движение вокруг. Волки замерли и затаились. Впереди поднялись с земли воины, по всему, отдыхающие в высокой траве. Справа и слева, за спиной и впереди, везде мелькнули угрожающие стальные лезвия с красным петушиным пером на плечах их обладателей. – Дальше пути нет!

– Ба, Симур, поглянь, не за эти ли головы награда назначена?

– Они, они, а коль не они, так и не страшно… Истинники разберутся, кто им нужен…

– И ворожейка с ними…

– А это поглянь, неужто девка?

– Сла-а-адкая…

Ллойву только увидел, как поднимаются заряженные арбалеты. Дольше всё завертелось быстрее, чем можно было уследить. Кто-то вскрикнул, когда огромный белый волчара навалился с рычанием со спины. Дженве скользнул вниз из седла и сразу исчез из поля зрения. Вимли гневно блеснула взором на подкрадывающихся бородатых воинов. Ллойву подмял Мариссу под себя, закрывая от удара и дал Ластве под брюхо пятками. Но скотина и так всё поняла, невероятным усилием свернув в сторону от блеснувшего меча и переходя сразу на скорый бег. За спиной раздались крики негодования и по плечу чиркнул болт. Едва удалившись на безопасное расстояние, Ллойву оглянулся. Нет, погони нет, Дженве отвлёк всех на себя, успевая отбивать ещё и деву. Черныш ревел и бился в руках людя, а Вимлин уже вытащила свой меч, чтобы сражаться, как и хотела. Дженве нужна помощь… Ллойву развернул Ластву, прижимая девочку к себе, но на пути в обломанных стеблях ощерился серый оборотень, не позволяя вернуться. Раздался звук боевого рога, возвещающего о предстоящей битве. Задрожала земля, сигнализируя о прибывающем подкреплении.

– Не смей, – прошипел Ллойву, чувствуя как внутри поднимается давно забытое чувство: ярость и слепая готовность к смерти. Волк зарычал, припадая к земле. По всему, был готов не дать асатру пройти и готовился к битве насмерть.

Ллойву соскочил с седла, одновременно вытягивая кимейры и складывая их в глефу.

– С дороги!

– Нет! – взвизгнула Марисса, сжимаясь в седле, такая крохотная и беззащитная, а через поле от возвышающейся в дали башни к ним уже спешила конница. – Не трогай волченьку!

– Пошёл вон, – огрызнулся Ллойву на вздыбившего шерсть волка, поворачиваясь к новой опасности лицом, – пёс…