Текст книги "По лезвию судьбы (СИ)"
Автор книги: Ольга Ларгуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
– Пора? Почему? Что вообще происходит? – фыркнула я. – Пап, колись!
Настоящий полковник спецназа и «колись» по определению несовместимы, поэтому в ответ я услышала тихий смешок и короткое: – Угу, размечталась.
Из коридора донесся звук открывающейся двери: Рома вышел из ванной и встал в проеме с явным намерением обсудить события этого дня.
– Ты приезжай, Никуся, тогда и поговорим. Привет, внук! – ну и слух у моего отца!
– Привет, деда! Как ты? Как бабуля? Я соскучился!
– Вот! – радостно подхватила мама и припечатала. – Я же говорила, что нам нужно встретиться! Значит так, Ника, ждем вас в эти выходные. Отказ не принимается! С друзьями или без них – тебе решать.
– Хорошо, будем, – снова кивнула и предложила трубку сыну. – Хочешь?
– Не, я лучше все при встрече расскажу, – сверкнул глазами ребенок. – Спокойной ночи, бабуль. Деда, пока.
– До встречи, Рома. Маму береги.
Вот так всегда: парню всего восемь, а в его программу уже заложена мужская задача – беречь и защищать свою женщину. Не всякий папа с таким справится, а мой отец сделал это легко и изящно. Не словами. Личным примером.
Я завершила звонок, прошла в гостиную и рухнула на диван.
– Ты хотел поговорить…
– Да, мам, – Рома пристроился напротив на ковре, по-турецки сложив ноги. – Я по поводу Тора. Он написал…
Быстро, что уж там. Не терпится Торопову поиграть в семью. Интересно, надолго хватит его запала?
– Что написал?
– Приглашает завтра в шесть вечера на корт. Ты с нами?
– Ты же знаешь, что я работаю, Ром. К началу никак не успею, а вот забрать тебя могу. Может даже увижу кусочек вашей игры, – я села напротив сына и внимательно вгляделась в глаза, в которых нетерпение и любопытство смешивались с неуверенностью и страхом. Мой парень уже не верит в Деда Мороза, но надеется на то, что может жить в полноценной семье. В моем видении мира семья с Олегом невозможна: огонь давно погас, угли превратились в золу, искры больше нет. – Ты езжай, если хочешь, но давай договоримся о правилах, которые нужно соблюдать беспрекословно.
– Каких правилах, мам?
– Ты не приглашаешь Тора в нашу квартиру и сам не ходишь к нему в гости. И, конечно, я должна знать о ваших встречах заранее. Хорошо?
– Окей! – Ромка кинулся ко мне с обнимашками. Тактильный ласковый ребенок уже скоро выйдет в мир акул, скорпионов и серых кардиналов.
– Я буду рядом, сынок, не волнуйся.
– Я не боюсь, ведь у меня есть ты, деда, бабуля, – радостно загибал пальцы будущий чемпион. – И Тор. Мне никто не страшен…
Твои слова да Богу в уши! Только боюсь, что именно появление папаши перевернет нашу жизнь с ног на голову, но я тебе об этом никогда не скажу. Будем разбираться с проблемами по мере их поступления.
Жаль, что я – не Юлий Цезарь, даже рядом не стояла. Думать обо всем и сразу – не мое. На следующий день все мысли крутились вокруг и около сына, я откровенно забила на работу и это не осталось незамеченным.
– Ника, у тебя все в порядке? – босс поймал меня в дверях после возвращения с обеда. – Ты какая – то странная сегодня… рассеянная и бледная. Не выспалась?
Пока я размышляла над ответом, Марсов деликатно взял меня под локоток и завел в свой кабинет.
– Все в порядке, Михаил Матвеевич. Дела семейные…
– Хм… семейные, говоришь? Ну ладно.
– Сегодня Рома встречается с Олегом, – выпалила, глядя в глаза босса. – Я волнуюсь.
– Не беспокойся. Тор, конечно, раздолбай, но за парня любого порвет. Тебе нужно научиться жить с тем фактом, что отец и сын будут видеться.
– Легко тебе говорить, – выдохнула я. – Мой сын – не подарок для семьи Тороповых…
Я боялась… реально тряслась, как мышь под метлой. Пальцы мелко подрагивали, то и дело попадая мимо нужной клавиши ноутбука. Кажется, чай с мятой уже не поможет, нужно лекарство понадежнее. Босс решил так же. Тихо щелкнула дверца шкафа, стоявшего в углу кабинета. Несколько секунд скрытых манипуляций, тихое бульканье, и Марсов вновь рядом со мной.
– Выпей, Ника, – на столе появился тяжелый стакан с золотистой жидкостью. – Пей до дна.
Коньяк? Ром? Виски? Бренди? Понятия не имею. В два больших глотка я справилась с задачей и закашлялась, чувствуя, как мягкое тепло разливается по пищеводу, разгоняется по венам и артериям.
– Ну ты… да… – восхитился Михаил, наблюдая за моим «подвигом». – Молодец. Можешь, когда захочешь. Через пару минут будет полегче, тогда сможешь идти работать.
– Мне к Серковским во дворец нужно ехать, но, видимо, уже не сегодня, – я аккуратно поставила на стол пустой стакан. – Иваныч отчитался, что бригада работает по графику.
– Завтра с утра можешь заскочить с проверкой, – легко отмахнулся босс. – Днем раньше, днем позже – не имеет значения.
Ой, кажется моя голова куда – то поплыла, мысли перестали биться о стенки черепной коробки… Стало так хорошо, спокойно. О чем я переживала? Не помню. Сын встретится с отцом – нормальное событие, ничего из ряда вон выходящего, правда? Взгляд Марсова, его присутствие и голос успокаивали, вселяли надежду на благоприятный исход. Интересно, какие методы НЛП он использует?
День летит со скоростью пули, выпущенной из снайперской винтовки. Два раза моргнула, а часы уже показывают шесть вечера. Я выключила ноутбук и сорвалась в «Румянцево», прикусив губу от волнения. Как там мой Рома? Недавно написал, что вышел на корт вместе с отцом.
=18=
Огромный белый купол теннисного центра виден издалека, звуки ударов по мячам похожи на выстрелы. Я втиснула машинку в щель, которая осталась между неповоротливыми внедорожниками, и вошла в «Румянцево».
– Вероника Сергеевна, – администратор приветливо улыбнулась. – Рома еще на корте, до конца тренировки двадцать минут. Вы пройдете или тут подождете? Предложить вам чай или кофе?
Так, кажется, начинается. С чего вдруг девушку прорвало на излишнюю любезность и предупредительность?
– Хочу посмотреть на тренировку…
– Да, конечно.
Она нажала на кнопку, и створки турникета подсветились зеленым цветом: проход в зал открыт.
Первый корт. Я прошла вдоль бортика и села на кресло, оказавшись за спиной сына.
– Привет, – Олег заметил меня первым, следом отреагировал Рома.
– Мам, хорошо, что ты пришла. Посмотри, как классно мы играем!
То, что ребенок был доволен и счастлив, я поняла сразу. По свободной позе, улыбке на лице и сияющим глазам. Своего парня я считывала моментально.
– Вижу, сынок. Играй, не отвлекайся.
Я сидела напротив Олега и, помимо воли, внимательно его рассматривала. Одетый в футболку и спортивные шорты от известного бренда, с растрепанными волосами, он выглядел… Ммм… Если оставаться объективной, то Тор до сих пор обаятелен и привлекателен, магнит для женщин, а девять лет добавили ему харизмы и жесткости. На правой ноге, от колена до щиколотки, белели многочисленные тонкие полосы шрамов, следы операций после сочинского ДТП. Похоже, он не приукрасил, говоря о том, что врачи собирали его ногу по частям.
– Ника, ты меня отвлекаешь… – пока Рома отдыхал на минутном перерыве, Торопов подошел к трибуне. – Слишком пристально смотришь…
– Не придумывай себе лишнего, Олег, – моментально отозвалась я. – Ты стоишь напротив меня, поэтому попадаешь в поле зрения. Когда поменяетесь с Ромой местами…
– Уже не поменяемся, осталось слишком мало времени.
– Ну и хорошо. Не теряй его даром, – я демонстративно достала из сумки рабочий планшет, вытащила стилус, – а я пока поработаю.
– Ты все такой же трудоголик, Ника…
Да, так оно и было. Любимая работа не казалась мне тяжелой и унылой. Дизайн – это творчество, полет души, расправленные крылья фантазии. Я болела своим увлечением и даже в сочинском санатории, находясь в состоянии апатии и усталости, воплощала в жизнь новые образы. Дизайн «штормового моря» появился именно в то время.
– Тор, играем? – ворвался в мое сознание голос сына. – Мяч!
Восстановиться за одну минуту – для меня это было нереально! Но именно такая способность к быстрому возврату в норму – обязательное условие для профессиональной игры в большой теннис. Мой сын это умел. Наследственность от папы, не иначе! Собирая с корта разбросанные яркие мячи, отец и сын тихо переговаривались.
– Мам, это было классно! – Рома купался в счастье, как дельфин – в прозрачных морских волнах. Он убрал ракетку и бутылку с водой в рюкзак и забросил его на плечо. – Тор все хорошо объяснил, не то, что Иван Ильич, который все время орал и ругался. Теперь у меня получается отличный форхенд!
– Не только отличный, но и стабильный, – ввернул Олег. – Ром, ты молодец! Захочешь – сможешь сделать карьеру в большом спорте, – он взлохматил шевелюру впередиидущего сына, – а если нет – сможешь просто получать удовольствие от игры.
После слов отца сын выкрутил радость на максимум, засияв не хуже новогодней елки. Мда… если Тор откажется тренировать Рому, то подобрать ему замену будет трудно.
– Ника, а давайте вместе съездим в ресторан и поужинаем? – теннисисты одновременно вышли в холл. У обоих – влажные недосушенные волосы, и эта дурная привычка, судя по всему, у них тоже была общей. – Уверен, что наш парень голодный.
Вот так выкручивает. Не «сын», а «наш парень». Обходит острые углы, но мелкими шагами приближается к заветной цели, да еще меня втягивает в эту игру. Тор – упрямый, как бык, как его мифический тезка.
– Нет, Олег. Никаких ресторанов, – я была настроена категорично. – Никаких публичных мест. Вы поиграли, пообщались. Достаточно. Помни уговор, не заставляй жалеть о том, что я согласилась на ваши встречи.
Я страховалась, изо всех сил пытаясь отсрочить неизбежное, но закон Мерфи работает без осечек: если что-нибудь может пойти не так, оно пойдёт не так.
Ага, именно…
– Олег Павлович, приветствую, – на широком крыльце мы лоб в лоб столкнулись с директором центра. – Какими судьбами? Меня не предупредили, что вы приедете… – глубоко посаженные темные глаза мужчины перебегали от Тора к стоящему рядом Ромке. – Это кто у нас такой симпатичный?..
Катастрофа, фиаско, а если проще – полный пи. дец. Директор не был гением, но и дураком – тоже, потому легко сложил два и два. Его глаза вспыхнули неконтролируемым восторгом, а я четко уловила тревожный момент: первый камешек покатился по склону горы. Еще не страшно, но он – предвестник лавины.
– Я заехал поиграть, так что нет повода для беспокойства, – Олег закрыл спиной меня и сына и легонько подтолкнул в сторону парковки, удерживая внимание чиновника на себе. – Этому центру требуются серьезная материальная поддержка. В ближайшее время я свяжусь с вами, чтобы обсудить детали.
– Да, конечно. Спасибо, Олег Павлович. Буду ждать с нетерпением, – чиновник шаркал ножкой и кланялся, как китайский болванчик.
– Всего доброго.
Тор догнал нас на парковке. Я достала брелок и разблокировала машину. Ребенок уже занял пассажирское место и, закусив губу, возился с ремнем безопасности, когда его отец ухватил меня за локоть.
– Хорошо, с рестораном я понял. Но тебя я могу пригласить? Одну, без Ромы.
– Жену свою пригласи, а еще лучше – позаботься, чтобы этот хмырь, – я мотнула головой в сторону крыльца, – молчал об увиденном.
Олег нахмурился. Между темных бровей залегла глубокая складка, желваки на скулах ходили ходуном.
– Не волнуйся, я разберусь.
– Надеюсь.
Теннисная тренировка стала главной темой этого вечера. Морфей с трудом справился с фонтанирующим ребенком, увлек его в сказочный мир. В квартире стало тихо. Я достала любимый планшет и поудобнее устроилась в кресле: нужно отвлечься от тревожных мыслей, погрузиться в образы, текстуры и геометрию пространства.
Август скоро закончится, до начала нового учебного года осталось всего десять дней.
– Мам, будильник уже третий раз звонит, а ты все не просыпаешься! – Рома стаскивал с меня одеяло, – на работу проспишь. Что с тобой? Ты не заболела?
– Не заболела, сынок. В такую погоду из постели выбираться не хочется.
За окном – серое небо, ливень заливает стекло, размывая и без того унылую картину летней Москвы. Я потянулась за любимыми джинсами, но вздохнула и распахнула створки шкафа: спортивный стиль был приемлем в «ИнтерФант», но в «АсТор» предпочитают классику.
– Нафиг ваш дресс-код, – психанула и вернулась к джинсам. Выбрала классические черные от Хилфигера, простую хлопковую рубашку. – Сегодня я буду такой. Мне на приемы не ходить, с начальством не общаться…
– Мам, я с тобой позавтракаю? – взъерошенный сын показался в дверях. – Сделаешь сырники с соленой карамелью?
– Сделаю. Приведи спальню в порядок и садись за стол.
– Я уже, – отчитался Ромка, уселся на табуретку и… я закатила глаза. Опять про теннис, про Тора, про то, как прекрасно он провел вчерашний вечер. Кажется, я начинаю ревновать ребенка к непутевому отцу.
– Ешь, – я поставила перед парнем тарелку с тремя большими сырниками, достала из холодильника баночку соленой карамели. – Молоко разогреть?
– Не, я чай.
– Хорошо. Приятного аппетита.
Аппетит был приятным, а ощущения от погоды – нет. Резкий порыв ветра бросил в лицо пригоршню холодной воды, спутал волосы. Зонт – бесполезный аксессуар. Улететь с ним в руках, словно Мэри Поппинс – легко, но спрятаться от непогоды не поможет. Пока добежала до машины, стала похожа на мокрую курицу. Пернатая с подмоченной репутацией, ни дать, ни взять.
– Брр.
Как смогла, привела себя в порядок, пальцами разобрала длинные пряди. Убедилась, что тушь осталась на месте, а не превратила меня в грустную панду и позавидовала ребенку, который дочитывал «Аленький цветочек», а потом планировал собрать ажурный мост из нового конструктора, подаренного дедом.
Навигатор выбрал кратчайший по времени путь ко дворцу Серковского.
– Привет, Сергеевна, – прораб встречал меня в дверях. Иногда мне казалось, что Иваныч жил на стройке: он приходил первым, уходил последним и был готов к ответу на любой вопрос. – Что – то случилось или обычный осмотр?
– Типун вам на язык, – отмахнулась я, входя в просторный холл. – Если на этом объекте что – то случится, мы окажемся в вечном рабстве. Надеюсь, что этот день будет добрым ко всем нам.
– Чегой – то тебя на философию потянуло, – хмыкнул Иваныч, почесал подбородок и махнул рукой. – Ладно, я к парням возвращаюсь, а ты ходи, смотри. Будут вопросы или замечания – зови, только погромче: плиткорез шумит шибко.
– Хорошо.
От свербящего звука могли пасть не только стены Иерихона, но и мои нервы, поэтому я начала проверку самых дальних помещений.
– Отлично работают.
В гостевых комнатах первого этажа наметился серьезный прогресс. Еще день – другой и в плане дворца можно смело поставить еще две зеленых галочки. Довольная результатами, я поднялась на второй этаж и заглянула в будущий кабинет Императора. Да, это будет очень красиво. Натуральное дерево, теплые песочные оттенки в отделке, темно – шоколадные вставки, на полу – натуральный паркет с эффектом старения.
Хорошо. Я вышла из кабинета и решила напоследок прогуляться по второму этажу. Похоже, Иваныч был прав, когда говорил, что ремонт идет с опережением графика. Да, все в порядке. Можно возвращаться в офис…
Напоследок я заглянула в комнату одного из братьев Серковских и…
=19=
Он появился внезапно, возник за спиной. Схватил меня за талию и крепко прижал к себе. Я действовала на рефлексах: слегка отклонилась вперед и с размаха ударила нападавшего затылком по лицу.
– Ссс… – раздалось над ухом.
Разворот, удар коленом в пах!
– Твою… – просипел Берсерк, складываясь пополам. – Ты что творишь?
Я сделала пару шагов в сторону и замерла, разглядывая поверженного противника. Ежики курносые! Ну как так?!
– Это ты творишь! Совсем с ума сошел?! Со спины напал и думал, что я в обморок шмякнусь? Или завизжу, как девчонка, увидевшая мерзкую лягушку? А может, на шею тебе брошусь и целовать начну от радости, что ты меня лапаешь?
– Последний вариант мне нравится… – донесся в ответ то ли шепот, то ли выдох.
Андрей Серковский стоял согнувшись, упираясь руками в колени. Воздух со свистом вырывался сквозь стиснутые зубы, на крепких предплечьях четко прорисовывался рельеф набухших вен, окаменевшие мышцы бугрились под тонким хлопком белой футболки.
На практике после применения такого приема женщина получала время на побег, но я не собиралась покидать поле боя. Тьфу, то есть стройку, которой руководила.
– Ты это, дыши давай… – я обошла вокруг царевича, пытаясь прикинуть последствия самозащиты. На его лбу, ровно посередине, алело яркое пятно. Не целясь, я попала в десятку.
– Лучше бы ты яйца Фаберже разбила, – фыркнул Андрей, постепенно приходя в себя и встряхиваясь, как собака после дождя.
– Приводи Фаберже, я и с ним разберусь, – на всякий случай встала подальше, чтобы длинная сильная рука не смогла меня захватить и призвать к расплате, – или яйца его приноси, мне без разницы.
– Сумасшедшая…
– Сам такой.
Ну вот и поговорили. Я только что нанесла нетяжкие телесные повреждения сыну Императора и обменялась с ним парой колкостей. Мужчине, который привык получать от жизни все и всех, не напрягаясь и не заморачиваясь. Кто молодец? Я молодец! Интересно, за подобное увольняют или четвертуют на главной площади с последующим сожжением останков?
– Мне, между прочим, еще детей делать нужно, – раздался над моим ухом голос Берсерка. Теперь он стоял сбоку. Я задумалась, а он снова подкрался, только провел работу над ошибками. – Но уже не уверен, что у меня получится… Ты не Ника и даже не Афина, нет, – продолжал клевать мой мозг Серковский – младший. – Ты – Энио, богиня неистовой войны.
– Буду считать это комплиментом, Берсерк. Папе передам. Думаю, он будет рад такому отзыву.
– Ты знаешь про Берсерка? – я обернулась, услышав нотки изумления в голосе собеседника. – Откуда?
– Слухами земля полнится, Андрей Георгиевич. Вы слишком известны в широких кругах и катастрофически популярны среди дам, – я поправила воротник блузки и направилась к лестнице. – А что касается детей…
– … я все – таки надеюсь, что с этим проблем не возникнет, богиня, – подхватил мою интонацию царевич. – Уверен, что буду самым лучшим отцом для своего ребенка… А еще лучше – для детей. Двоих хочу, мальчика и девочку…
– Позвольте уточнить, – с первого этажа раздался голос, от которого мои ноги моментально подогнулись. Покачнувшись, я ухватилась за поручень лестницы и моментально почувствовала за своей спиной широкую грудь Берсерка. Он страховал, был рядом. – Андрей, я правильно понял, что эта девушка носит твоего ребенка? Мы с твоей мамой можем начать подготовку к появлению внука или внучки?
В центре холла стоял Георг Серковский собственной персоной. Император прибыл. Элегантный, спокойный, лишь в глазах цвета грозового неба пробегали опасные всполохи. Услышав о беременности, я автоматически прикоснулась ладонью к животу, а потом шумно выдохнула.
– Нет, отец. Ника еще не беременна, – отчитался Берсерк, придерживая меня за талию. – Но она непременно станет моей любимой, а там и до детей дело дойдет…
Я закатила глаза. Что?! О чем сейчас говорят эти небожители? Какая беременность? Что за дурдом творится вокруг, и как меня угораздило оказаться в этой теме? Остановите землю, я сойду!
– Папа, ты напугал Нику, – сердито фыркнул Андрей, железной рукой вцепившись в мой бок. Ей – ей, синяки останутся! – Надо было сделать вид, что ты ничего не слышал…
– Напугал? – Император задумчиво потер идеально выбритый подбородок. – Это едва ли. Судя по твоему потрепанному виду, сынок, Ника не относится к робким девицам и вполне способна постоять за себя.
– Это точно. Она отлично умеет бить по тарелкам, – он понизил голос до шепота и выдохнул мне в ухо. – И по яйцам тоже…
– Прекрати! – постаралась ткнуть царевича локтем в бок, но он был настороже и успел заблокировать выпад. – Хватит! Что ты несешь?! Какие дети?!
– Маленькие, Ника. Они пахнут молоком и чем – то сладким, – его голос внезапно сорвался в хрип, пальцы пробежали по моей руке. В ответ табун огненных мурашек бросился врассыпную по моему телу. – И еще они очень симпатичные, потому что у них будут твои красота и шарм и моя… ммм…
– Наглость? Гордыня? – я ехидно накидывала варианты. В конце концов, если двое Серковских прикалываются, то и мне не имело смысла падать в обморок.
– Остановимся на силе духа и целеустремленности, – выдал царевич.
– Как будто у меня этого нет, – обиделась я. – «Камазом» вывозить можно…
– У тебя есть все, пернатая, – под одобрительный – как мне показалось – взгляд отца заявил Берсерк, обжигая дыханием висок. – Но что – то должно быть и от меня, согласись?
– Ну все, достаточно. Пошутили и хватит, – я вывернулась из сильных пальцев и отошла подальше от Андрея. Меня сильно смущало молчание хозяина дворца, его внимательный взгляд, перебегающий от меня к сыну и обратно. – Георг Романович, – я перевела взгляд на Императора. – Вы хотите осмотреть готовые комнаты? Могу показать…
– Нет, спасибо. Все самое интересное и важное я уже увидел и услышал, – заявил Серковский – старший абсолютно серьезным тоном и направился к выходу, бросив напоследок. – Берегите себя, Ника.
Мороз пробежал по коже от этих слов. Что значит «берегите себя»? О чем говорил Император? Мне кто – то угрожает? Но кто и почему? Это связано с моим сыном и Тором? Божечки! Я села на нижнюю ступеньку и растерла лицо.
– Ника, что случилось? Тебе плохо?
Не Берсерк, нет. Сейчас он – барс… да, Андрей так похож на большую кошку, живущую высоко в горах. Сильный, гибкий, не приторно – сладкий, но мужественный и харизматичный, он двигался быстро и бесшумно. В подушечках сильных лап спрятаны стальные когти, а за теплой улыбкой скрываются смертоносные клыки.
– Мне нормально, – я посмотрела в темно – серые глаза мужчины, присевшего передо мной на корточки. – Зачем ты завел разговор о детях, Андрей? К чему весь этот бред?
– Это не бред, Ника. Ты мне нравишься…
– Хватит! – я встала со ступени, отряхнула с попы строительную пыль. – Все это глупости! Чушь собачья!
– Почему вдруг? – взгляд царевича полыхнул странным огнем. – С чего ты решила, что это чушь и бред? Я абсолютно серьезно…
– Потому что… Найди себе красотку из своего круга, женись и будь счастлив, а меня не трогай. Я уже наигралась в отношения с… – тут я прервала сама себя. Еще не хватало выпускать наружу призраков прошлого! – Любовь предпочитает равных, Андрей. Так будет лучше для всех. Посмеялись, пошутили и разошлись. Достаточно. Пора заняться делом…
Я не успела сделать и пары шагов, как оказалась в плену. Опять. Барс сгреб меня в охапку прямо посреди огромного холла, игнорируя любопытные взгляды прораба, мелькнувшего в одном из коридоров. Вот только слухов мне не хватало!
– Ты про Торопова? Ника, ты сейчас говорила про свои отношения с Олегом? – чтобы удержать меня на месте, Андрею было достаточно одной руки. Второй он аккуратно взял меня за подбородок и развернул лицом к себе. – Я прав?
– Да хоть бы и так! Тебе-то какое дело? – трепыхнулась я, но поняла, что лишь зря трачу силы. – Отпусти меня!
– Большое, Ника, – он провел носом по моей щеке, сделал шумный вдох. – Меня так кроет рядом с тобой… Стой спокойно, не дергайся, я и так с трудом себя контролирую, – шепнул царевич. – Просто послушай…
Это состояние… ощущение, что кровь начинает закипать, а кожа становится безумно чувствительной, реагируя не только на прикосновения, но на дыхание и даже на взгляд. Его тепло смешивалось с моим, проникало под кожу, встраивалось в структуру ДНК, словно было родным и очень нужным. Я тоже ее словила… химия, рожденная древними инстинктами
– Слушаю, говори…
– Ты мне нравишься…
– Нет! Это только секс, Андрей. Желание. Простая физиология, инстинкты…
– Ты тоже это чувствуешь, – он не спрашивал. Утверждал, прижимая мою голову к своей груди, путаясь в моих волосах красивыми длинными пальцами. – Хорошо.
– Ничего хорошего в этом нет! Я не животное, чтобы поддаваться инстинктам! Мне нужна любовь, и не только она! – я почти выскользнула, но в последний миг лапа Барса сгребла меня и подтянула к горячей груди. – В твоем мире, где правят деньги, не существует понятия верности, а я без этого не могу! – я заводилась с каждым словом. Животрепещущая боль выплескивалась наружу. – Не хочу думать о том, какая девка повиснет на моем мужчине, кто начнет демонстрировать силикон в бюсте или накачанные губы! Кто предложит быстрый перепихон без обязательств и будет довольно улыбаться, опускаясь на колени, чтобы доставить быстрое удовольствие? Эскорт, сопровождение на приемах и званых обедах, девочки в саунах и в ресторанах… Нет, все это не для меня, Андрей! Отпусти! Мы живем в разных мирах, пусть все так и остается!
Меня крыло от эмоций, сердце гремело, отдаваясь в висках острой болью. С момента расставания с Тороповым я много раз пыталась представить себе наше совместное будущее, пусть даже гипотетическое, и всякий раз радужные картины разбивались о тему измен. Зачем Андрей вывел меня на эти болезненные откровения?
– Тише, богиня, не теряй свои перышки, – он укачивал, успокаивал голосом. – Тише… Ты не права насчет инстинктов…
– Не права? Предложи свою версию, я внимательно слушаю.
– В тебе сейчас говорят страхи, Ника. Они вопят, заглушая голос сердца, – глаза Барса, темные, почти черные, изучали мое лицо, то и дело останавливаясь на губах. Я с трудом сдерживала желание облизнуть пересохшую заветренную кожу, чтобы не провоцировать мужчину. – Химия – это первый шаг, без этого никак, а дальше…
– Андрей, не надо…
– Надо, Ника. Ты обещала выслушать.
– Угу…
– Так вот, сначала между людьми появляется химия и рождается желание, – он потерся пахом о мое бедро, давая понять, о чем идет разговор. Его желание было большим… и очень твердым. – Без этого никак… Мой внутренний зверь узнал, принял тебя и захотел. Но я – не животное, мои инстинкты под контролем, и мне мало твоего тела… Мне нужно все, Ника.
– Представляю, что скажет Император. Вернее, не представляю.
– Как ты назвала моего отца? Император? – фыркнул царевич. – Забавное прозвище, мне нравится, – губы Барса тронула легкая улыбка, которая затронула взгляд, наполняя его мягким свечением. – Ты видела его реакцию, и я не заметил, чтобы он возражал или гневался. А ты?
– Барс, мы просто шутили. Георг Романович прекрасно понимал, что это был легкий треп, разговор ни о чем.
– Ты плохо знаешь моего отца, Ника. Его «нет» звучит так же быстро и категорично, как и «да». Просто поверь.
– Андрей…
– Так, давай с тобой договоримся, – он взял меня за плечи и посмотрел в глаза. – Запомним, что между нами возникла химия…
– Но…
– Просто примем это как факт, Ника, – неумолимо продолжил Барс, успокаивая взглядом и голосом. – С этого дня мы начнем встречаться.
– Как?
– Все по классике. Цветы, прогулки под луной, разговоры и поцелуи… Я хочу узнать тебя, хочу, чтобы ты выделила в своей жизни место и время для меня.
– Между прочим, у меня есть сын, – я резко сменила тему, но Барс даже кончиком хвоста не дернул.
– Я в курсе, Ника. Классный парень, очень похожий на своего отца. Уверен, что смогу подружиться с Ромой.
– Ты все знаешь? – я всматривалась в лицо Андрея, пытаясь найти намек на шутку, розыгрыш. Мой мозг отказывался принимать серьезность разговора. – Давно?
– Как только понял, что ты мне нравишься, начал собирать информацию.
Боже! Я крепко зажмурилась, пытаясь остановить головокружение: слишком много всего на меня свалилось этим утром. Берсерк с его внезапным предложением, благосклонность Императора… Сегодня парад планет, токсичный дождь, который туманит разум, Луна в Скорпионе или мир тихо сходит с ума? Сама не знаю, какой вариант ответа предпочтителен. Загнавшись в предположениях, я расслабилась и задала последний вопрос.
– Как думаешь, что имел в виду твой отец, когда сказал «береги себя»?
Андрей задумался. Мне почему – то казалось, что он аккуратно подбирает нужные слова, а ответ у него уже был.
– Смотри под ноги, моя богиня. Будь внимательна на лестницах и на пешеходных переходах…
– Шутишь? – обиженно фыркнула, скидывая его горячие руки со своих плеч. – Я так и знала, что ты не ответишь.
– Я не шучу, Ника. Тебе не нужно ни о чем думать, я обо всем позабочусь… Ты мне веришь?
Сейчас в лице Андрея не было ни малейшего намека на улыбку или шутку. Глаза цвета ртути смотрели серьезно, между бровей залегла неглубокая складка.
– Верю.
Это слово вырвалось само. Не проходя через мозг, прямо из души. Глупо? Нелепо? Странно? Не знаю, может быть. Сегодня день такой ненормальный. Я решила рискнуть. Что – что, а сбегать и закрывать двери я умею, так почему бы не довериться всему происходящему и Барсу, что стоял напротив, пристально вглядываясь в мое лицо.
А ведь есть еще чудесный Марс, который ждет меня в офисе с отчетом о поездке… С ним что делать?
=20=
– Ника, ты сбега́ешь? Боишься? – Барс ухватил меня за локоть, когда я была в прихожей.
– Вот еще… Чего тебя бояться? – фыркнула я и толкнула входную дверь, царевич шел следом. Утренний дождь превратился в ливень, по водостокам бежали бурные реки. Стихия разыгралась не на шутку. – Не мог полчасика подождать, пока я в офис не вернусь! Сейчас все тоннели затопит, Варшавка превратится в озеро. Моя подводная лодка на техосмотре, а «Тиида» нахлебается воды в первой же луже.
– Ненавижу ждать, Ника. Умею, но не люблю.
– А я не к тебе, а к дождю обращаюсь, – отмахнулась от навязчивого собеседника, который сейчас стоял слишком близко. Царевич удивленно хмыкнул и посмотрел в небо. Искал там ответ Вселенной на мой монолог?
– Андрей, а может ну ее нафиг, эту химию? Найди себе другую и устраивай с ней химические опыты. Вдруг получится формулу философского камня узнать, или эликсир бессмертия, а я пойду своей дорогой…
– Хочешь снова поговорить об этом? – фыркнул в мои волосы Барс. – Хорошо, давай поговорим, – его руки оказались на моих плечах. – Нет, Ника, никуда ты не пойдешь, – он развернул меня к себе лицом. – Как видишь, сама природа против, поэтому первое свидание начнется здесь и сейчас…
– Ты с ума сошел? – я трепыхнулась, чувствуя, что наши тела разделяет лишь одежда. Барс был слишком близко. – Тут кругом камеры. Хочешь устроить шоу для охраны?
Насчет камер я не шутила. В самом доме и на крыльце с разных сторон нам противно подмигивали красными индикаторами десятки глаз.
– Тебя только это смущает?
Не дожидаясь ответа, Андрей достал телефон, быстро набрал нужного абонента. «Отключить внешний периметр до особого распоряжения» – это то, что я поняла, остальное – техническая тарабарщина. Он не успел завершить звонок, как красные глаза погасли.
– Так лучше?
Я молча кивнула, ощущая себя маленькой планетой, захваченной гравитационным полем планеты – гиганта. Медленно, но неумолимо меня притягивало к Барсу… Любопытство? Желание? Та самая пресловутая химия, или все силы сразу объединились против меня? Папа всегда говорил: интересно – изучай, скучно – уходи. Мне было интересно узнать, что за тигр этот Барс, и я пристально посмотрела на мужчину.
