Текст книги "По лезвию судьбы (СИ)"
Автор книги: Ольга Ларгуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Рома пошел в школу, – до летних каникул оставалось чуть больше месяца – а я вернулась к работе.
– Кто возьмет на себя дом в Калининграде? Я помогу, подскажу, но готова отдать проект, – ошарашила своих коллег, едва переступив порог офиса. Не могла видеть это здание, вспоминать свою поездку. Головой понимала, что заказ не при чем, просто все сложилось так неудачно, но… не смогла.
– Я возьму, – отозвалась Маша Зайцева, чем изрядно удивила не только меня, но и Генку Воронова, который вытаращил глаза на осмелевшую коллегу. Маша давно развелась, – помощь психолога, на которой настоял мой муж, пришлась очень кстати – и сейчас отдавала все силы творческой реализации, набираясь смелости, включаясь в сложные заказы.
– Отлично!
Папка с фотографиями и моими черновыми набросками улетела на ее почту, а я вздохнула свободно, но ненадолго. Телефон, поставленный на вибрацию, заелозил по столу, абонент не числился в списке моих контактов, я приняла вызов.
– Вероника Сергеевна?
– Да. Слушаю вас.
– Позвольте представиться, меня зовут Логинов Валерий Николаевич. Я веду дела Михаила Матвеевича. Мы можем встретиться сегодня?
До оглашения завещания еще слишком рано, что может быть нужно от меня незнакомому мужчине? Я помедлила, принимая решение.
– Сегодня в пятнадцать ноль ноль удобно?
– Да.
– Хорошо. Приходите ко мне в офис, геолокацию сейчас скину.
– Буду, – по – военному лаконично отозвался Логинов и завершил звонок.
=52=
Любопытство – двигатель прогресса, как и лень, да. Я успела известись в ожидании трех часов, строя всяческие догадки. О чем будет говорить Логинов? Какие распоряжения оставил ему Миша?
Рука сама потянулась к бриллиантовой капле – памяти о муже.
С каждым днем дышалось все легче. Нет, боль потери никуда не ушла, душа все еще оплакивала любимого мужчину, но в крови больше не хрустело толченое стекло, а сердце билось ровно. Иногда я плакала во сне, просыпаясь с солью на щеках и со слипшимися ресницами. Я – человек, не могу отключить свои чувства одним щелчком.
– Вероника Сергеевна, добрый день.
Хм, а он и правда был похож на военного, этот Валерий Николаевич. Великолепная выправка, развернутые широкие плечи. Погоны и форма так и просились в качестве упаковки подкачанного спортивного тела.
– Здравствуйте. Пройдемте в переговорную, там нам никто не помешает.
В новом офисе не было кабинетов, сплошь открытое пространство, а для общения с заказчиками мы оборудовали удобную комнату с длинным столом, мягкими креслами и проектором.
– Вероника Сергеевна, – Логинов положил на стол коричневый портфель, щелкнул пряжкой и извлек неподписанную папку. – Как я и говорил, Михаил Матвеевич оставил распоряжение, но, – он оглянулся на дверь переговорной, – нам нужно дождаться кое – кого… Странно, что он опаздывает…
– Всем – здравствуйте. Я не опаздываю, это вы начали на две минуты раньше, – отозвался Андрей Серковский, входя в комнату. Он выбрал место напротив меня, сел, сцепил пальцы в замок и посмотрел на Логинова. – Можем начинать.
За три прошедших года я редко встречалась с царевичем, а если точнее – всего три раза. Он присутствовал на нашей свадьбе и на свадьбе своей сестры, – что было вполне закономерно – на одном из благотворительных вечеров, куда мы с Мишей были приглашены. На этом все.
Где он был, чем занимался – я не интересовалась, а Марс не рассказывал. Лиза Арбатова тоже предпочитала не касаться этой темы, когда я приезжала в гости, чтобы потискать милую крошку Софию.
Время играло на стороне мужчины. Одетый в темный костюм – тройку, Андрей выглядел прекрасно. Он еще раздался в плечах или это игра моего воображения? Давно не виделись, правда. Глаза цвета ртути тепло улыбнулись, пальцы рук расслабились.
– Итак, – Валерий Николаевич положил на стол лист бумаги с печатным тестом и знакомой подписью в его конце. Я легко узнала почерк мужа. – Вероника Сергеевна, до момента вступления в наследство все заботы о вашей жизни возьмет на себя присутствующий в этой комнате Серковский Андрей Георгиевич, – взгляд юриста перешел от меня к Барсу, тот молча кивнул в ответ. Судя по отсутствию реакции, большая кошка была в курсе происходящего, а для меня это стало настоящим откровением.
– Что значит «возьмет все заботы»? Я дееспособная, сама могу заработать на жизнь для себя и ребенка! Кроме того, – фраза о том, что муж оставил мне более чем достаточно средств, едва не сорвалась с языка, но я успела его прикусить, – кроме того… я не собираюсь ничего менять.
Выкрутилась с трудом, но уж как смогла.
– Простите, Вероника Сергеевна, я лишь передаю волю Михаила Матвеевича. Надеюсь, вы это понимаете? – с легкой укоризной спросил юрист, тем самым заставив почувствовать себя истеричкой.
– Понимаю. Извините, просто это так неожиданно.
– Вот и хорошо. Таким образом, прошу считать Андрея Георгиевича своим помощником во всех делах и вопросах, какой бы сферы жизни они не касались.
Последнюю фразу Логинов цитировал с листа, а я слушала, с трудом сдерживая падающую на стол челюсть. Что происходит?
– Все понятно или есть вопросы? – привычно спросил юрист, пряча в портфель листок с подписью мужа. – Если вопросов нет, то позвольте откланяться, – он остановил жестом мое движение. – Провожать не стоит.
Интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд!
– Ты можешь объяснить, что происходит? – я оперлась локтями на стол и вперила взгляд в царевича. – Что за шутки?
– Это не шутка, Ника. Хочешь, докажу?
– Удиви меня.
– Ну например… ответь мне, кто и как оплачивает коммунальные услуги по вашей квартире? А вашу с Ромой охрану?
Черт! Об этом я не думала. Правда. С той квартирой, где раньше жили мы с Ромой, все понятно: я исправно оплачивала счета, приходящие на электронную почту, а что касается «штормового моря», то этим Миша всегда занимался сам. В растерянности я молча качнула головой, признавая поражение.
– Вот об этом я и говорю, – спокойно кивнул Серковский. Хвала Богам, в его голосе не было радости от того, что я не смогла ответить на простой вопрос, лишь констатация факта. – Я разберусь со всеми проблемами, не говоря уже об охране. Мои «Беркуты» постоянно будут рядом. Поверь, ты не почувствуешь никаких перемен или неудобств. Есть какие – то вопросы? Пожелания?
– Верни мне Мишу…
Господи! Я – дура, но эта фраза вырвалась непроизвольно и звучала глупо, по – идиотски. Еще недавно я выбирала между двумя мужчинами. Берсерк и Марс были рядом, а сейчас…
– К сожалению, это не в моей власти, Ника, – царевич оставался спокойным, но я видела, как на его скулах заиграли желваки, а костяшки пальцев побелели, – но я сделаю все, чтобы максимально облегчить твою жизнь.
– Извини, Андрей. Я была не права. Не сдержалась.
Я встала из – за стола и посмотрела в окно. Нужно взять себя в руки. В конце концов, это воля Миши, а не прихоть Серковского, юрист ясно дал это понять. Барс незаметно оказался за спиной. Высокий, сильный. Его тепло я чувствовала на расстоянии, даже если он меня не касался, а еще помнила о тех фото из Китая и стремлении к свободе…
– Мне нужно работать.
– Конечно, Ника. Я не собираюсь тебя надолго задерживать. Не хочешь поужинать сегодня? Я приглашаю.
В голосе Андрея явственно звучала надежда, тревога скрывалась за мягкими нотками, но мне нужно было во всем разобраться: распоряжение Миши выбило из колеи.
– Сегодня я занята. До свидания, Андрей.
Дорога от переговорной до двери офиса – несколько секунд.
– Понятно. До свидания, Ника.
Я почти ушла, дверь в опен – спейс почти закрылась, когда мне в спину прилетели слова: – Я отдал бы свою жизнь, чтобы ты и Мишка жили долго и счастливо, но это не в моей власти, Ника.
На подгибающихся ногах я подошла к своему столу, упала в кресло и сделала глубокий выдох. Нужно было обдумать произошедшее и еще… мне была нужна информация. Я достала телефон, выбрала абонента из списка избранных.
– Привет. Мы можем встретиться сегодня вечером?
=53=
– Да, конечно. Приезжай. Ждем тебя.
Счастье – это когда тебя понимают и ждут. Ровно в восемнадцать часов я захлопнула ноутбук и довольно потянулась, разминая затекшие плечи: сегодня мы хорошо потрудились, а проект дома в пригороде Калининграда изрядно продвинулся вперед благодаря энтузиазму Машули.
Кстати, кресло! Я снова про него забыла и вспомнила, когда «пить боржоми» было уже поздно. Чтобы склероз не спрятал умную мысль в пыльном углу чердака памяти, сложила на своем рабочем столе крест – накрест две шариковых ручки. Завтра увижу – вспомню, а если нет, то тогда мне нужнее таблетки для мозга, а не массаж спины.
– Ника! – едва открылась входная дверь, как я оказалась в объятиях Лизы Арбатовой. – Ну наконец – то! Входи. Ужинать будешь?
В просторной двухуровневой квартире подруги было на удивление тихо: не работал телевизор, молчала умная колонка, которая постоянно транслировала старые детские песенки. А самое главное – не было видно непоседы Софии, моей ненаглядной девчонки.
– Если только с тобой за компанию, – откликнулась, недоуменно осматриваясь по сторонам. Лиза – сумасшедшая мамочка, которая не доверяла дочку няням, предпочитала возиться с ней сама с утра до ночи. – А почему у тебя так тихо? Где Софи?
– Гуляет. Они скоро вернутся, а я пока отдыхаю. За день так устаю от песен и мультиков, что тишина становится на вес золота.
– Лиза, я возвращаю, – положила биографию Плисецкой на журнальный столик в гостиной. – Спасибо. Очень интересно написано.
Пришлось сделать крюк, заскочить домой за книгой, поэтому визит к Серковской – Арбатовой немного съехал с графика. Кстати, после замужества подруга взяла двойную фамилию: Император Георг явил такую волю, а дочь не смогла отказать.
– Рада, что понравилось. Я сама люблю ее перечитывать.
Пока Лиза расставляла на столе тарелки, я разложила приборы и села в уголок, наблюдая за подругой. Бывшая прима – балерина после родов и кормления грудью оставалась все такой же тоненькой и изящной, как веточка ивы. Ведьма она, что ли?
Сногсшибательные запахи напомнили о том, что за сегодняшний день я ни разу нормально не поела: утром умудрилась проспать, поэтому обошлась чашкой кофе, а в обед мы с Машей Зайцевой разделили пару бутербродов на двоих, просматривая ее наработки по Калининградскому объекту.
– Голодная… – констатировала внимательная Лиза, раскладывая по тарелкам ризотто с белыми грибами. – Кушай давай, а то кожа да кости остались, смотреть больно.
Не то, чтобы кожа да кости, но после смерти Миши я похудела на семь килограммов и до сих пор не вернулась к привычному весу. Подцепив кончиком вилки ароматный рис, я зажмурилась от удовольствия: и вкус, и запах были идеальными!
– Что случилось, Лиз? Говори. Я ведь вижу, что тебя что – то мучает, – не в силах смотреть на то, как подруга рвет в клочки третью по счету салфетку, я отложила приборы в сторону. – Ну же…
– Это касается Андрея…
Твою ж колотушку! Я тихо выдохнула, боясь спугнуть откровение Елизаветы. Все складывалось одно к одному: сначала его визит в мой офис и разговор с юристом, и вот еще…
– А что случилось с твоим братом?
– Он очень изменился, Ника, – решившись, она выбросила в мусор ошметки салфеток и обхватила себя за плечи. – С того дня, как ты вышла замуж, я перестала узнавать своего брата.
– Да ладно. Наверняка тебе показалось… – я всегда знала, что Серковская любит Андрея. Именно с ним у нее сложились самые теплые отношения, чего нельзя сказать ни про Александра, ни про Алексея.
– Нет, не показалось. Он уехал в Новосибирск, открыл там филиал своей фирмы…
– И что в этом необычного?
– У «Беркутов» уже было четыре филиала, и ни одним из них Андрей не занимался лично. Для этого он подключал своих заместителей…
– Может ему понравился Новосибирск? Большая кошка любит снег и холод.
– А может ему было тяжело находиться рядом с тобой и Мишей? – выпалила Лиза, игнорируя мою шутку про барса, и продолжила. – Кроме того, я ни разу не видела, чтобы он появлялся на приемах или благотворительных вечерах в компании женщины, а таких вечеров было много. Мой брат серьезно занялся благотворительностью. Ты сама можешь в этом убедиться, если захочешь. В сети полно фото. Кажется, я была не права, говоря о том, что Андрею важна свобода в отношениях. Он…
Лиза не успела договорить, а я не стала рассказывать про снимки из Китая, про встречу с Алисой и их общими детьми. К чему? Если подруга знает об этом и игнорирует – это ее выбор, а если не знает, то я не готова погружать ее в чужие грязные тайны.
Звук открывающегося замка отвлек нас от разговора, следом раздался звонкий голосок Софии.
– Тетя Ника! Ура! Я так соскучилась!
Недавно малышке исполнилось два с половиной годика, а ее неисчерпаемой энергии исследователя хватило бы на пятерых. Я представить не могла, как Лиза справлялась с дочкой без помощи нянь. Мой Рома в этом возрасте был намного спокойнее, одной книжки с картинками ему хватало на пару часов, а Софии – на десять минут, после чего девочка отправлялась познавать этот мир дальше.
Яркий ураган бросился мне в руки, обнимая и целуя в обе щеки. Милая тактильная девочка, любительница обнимашек! Я закружила ее по кухне, не в силах сопротивляться солнечному настроению ребенка.
– Ника…
Мда… его я точно не ожидала встретить в доме Лизы. Сейчас Андрей был одет в джинсы и рубашку – поло, а не в строгий костюм. Почему – то встрепанный и, кажется, немного пыльный, он неуверенно топтался в прихожей, вопросительно глядя на сестру.
– Мой руки и иди к столу. Мы с Никой уже поужинали, но готовы составить тебе компанию.
– Я не голоден…
Андрей врал, я это чувствовала. По взгляду, по голосу, каким – то шестым чувством понимала – голоден.
– Значит зайди в ванну и приведи себя в порядок, – обреченно выдохнула Лиза. – Ты ужасно выглядишь, Соня и то чище…
– Потому что мне пришлось вытаскивать котенка, застрявшего в решетке подвала, – рассказывал Андрей, стараясь перекричать шум воды. – Твоя дочь командовала, а я исполнял, поэтому Соня чистая…
– …а ты похож на бомжа, – закончила рассказ младшая сестра. – И кто из вас двоих взрослый – непонятно.
Когда Андрей вышел из ванной, мы с Соней уже перестали кружиться, и сейчас девочка сидела у меня на руках, играя «каплей любви». Она любила разглядывать кулон, рассматривать блики света, которые разбрасывал бриллиант.
– Кажется, вам нужно поговорить, – внезапно заявила Лиза, подхватив дочку на руки.
– Мы уже виделись сегодня, – я не могла скрыть удивления от подобного поворота событий. – Я еще чего – то не знаю?
– Нужно! – Лиза давила брата голосом и взглядом. – Сегодня! А я пока займу Софи игрушками…
Если я думала, что сюрпризы этого дня подошли к концу, то – очевидно – ошибалась. Перед тем, как закрыть дверь в детскую, сестра вновь бросила на брата повелительный взгляд. Да, кровь Императора – не вода!
Я так и осталась сидеть, а Барс подошел к окну и замер на месте, перекатываясь с пятки на носок, словно собирался прыгнуть с высокой скалы в море. Туда, где может быть опасно, где острые пики камней едва прикрыты водой. Упасть, чтобы выжить… или разбиться.
=54=
– Черт…
Андрей растер лицо руками. Я видела, что он растерян: инициатива сестры застала его врасплох.
Интуиция орала и мигала всеми красными лампочками, что были в ее распоряжении, подталкивая меня к выходу, но я сидела, словно приколоченная к мягкому стулу. Уйти нельзя, остаться невозможно…
– Миша…
Нет! Не надо! Пожалуйста! Мне хотелось закричать, заставить Андрея умолкнуть, лишь бы он не поднимал эту тему. Рана еще болела, затянувшая ее кожа была слишком тонкой и могла прорваться от малейшего прикосновения.
– Возможно, Миша умер из – за меня…
Каждое слово – камень. Тяжелый, остроугольный. Слов мало, но их тяжесть бесконечно велика. Она крошила кости, разрывала вены и артерии, заставляла легкие хрипеть от напряжения.
Я видела, как сложно говорить Серковскому, с каким усилием давались звуки. Видела, но не понимала того, что слышу.
Смысл доходил медленно, как будто слова были произнесены на незнакомом языке. Воздух в помещении стал плотным, вязким, как кисель. Он с трудом наполнял легкие, загоняя сердце в бешенный галоп.
Что?
Он виноват в смерти Миши?
Виноват?
– Объясни…
Меня хватило всего на один выдох. Андрей сел на стул, стоявший на противоположной стороне стола. Напряженный, собранный, словно зверь перед опасным прыжком. Серые глаза потемнели, золотистые искорки возле зрачка залила тьма. Я ждала ответа, внимательно всматриваясь в лицо того, кто сам себе предъявил тяжелое обвинение.
– Мишка был со мной в связке в тот день…
– В какой день? Что за связка? Ты, вообще, о чем говоришь?
– Альпинизм, Ника. Я говорю о том дне, когда сорвался с горы, – его пальцы пробежали по скуле, по тонкому, едва заметному шраму. Теперь все стало ясно, я вспомнила давний разговор. – Миша был моим напарником и тоже упал, потому что я запаниковал, повел себя непрофессионально. Я подвел друга. Я убил его…
Последнее – хрип, как подтверждение приговора. Виновен.
Это… Боже! Я… нет! Перед глазами мелькнула картинка, как двое срываются со скалы и летят вниз, падают на острые камни и скользят по склону. Слишком больно… Я зажмурилась, прогоняя ужасное видение, и снова вперилась взглядом в Серковского. Тут что – то не так!
– Этого не может быть, Андрей. Я не видела на теле Миши шрамов или следов операций после падения. Его наверняка обследовали… С чего ты решил..?
Что я сейчас делала? Протягивала Барсу соломинку, чтобы вытащить его из пропасти самобичевания? Успокаивала себя? Тряхнув головой, Андрей отказался от помощи.
– Конечно, обследовали. Врачи обнаружили синяки и ссадины, трещину в кости левой руки.
– И все?
– Да.
– Но тогда почему..?
– Потому что спустя несколько лет Мишка обмолвился, что у него начались внезапные приступы головной боли. Я буквально силой загнал его на повторное обследование. Он почему – то не хотел идти, сопротивлялся. Может, предчувствовал результат, – голос холодный, острый, безжалостный. – В тот день была обнаружена аневризма, – Андрей стиснул зубы так, что желваки заиграли на скулах. Потребовалось время, чтобы он продолжил говорить. – Она сразу же была признана неоперабельной из – за неудачного расположения. Никто из хирургов не гарантировал благоприятного исхода, потому что риск повредить мозг был слишком велик. Миша отказался от операции. Сказал, что предпочитает жить человеком, пусть даже короткую жизнь, чем станет овощем-долгожителем, пускающим слюни, забывшим собственное имя.
Я вспомнила… вспомнила слова Марса.
«У тебя волшебные руки, пернатая. Они снимают любую боль.»
Боже! Я обхватила голову руками, из последних сил сдерживая подступающие слезы и надвигающуюся истерику. Эти сеансы массажа, или – как их называл мой муж – сеансы ласки и нежности, когда я массировала его виски, перебирала волосы… Его привычка укладывать голову мне на колени, тихо мурчать от удовольствия…
И все же…
– Андрей, с тех пор как все случилось, я много читала про аневризму. Никто не может точно определить, что стало причиной ее возникновения, поэтому…
– Ты хочешь мне помочь? – устало и грустно улыбнулся Серковский. – Но зачем? К чему все это, Ника?
– Я не хочу, чтобы ты сам себя закопал. Приговор слишком жесток. Мишу уже не вернуть, а подобное самобичевание быстро сведет тебя в могилу. Ты должен жить, Барс.
– Зачем? Кому это нужно? – он смотрел куда – то поверх моего плеча, но мне казалось, что это страх… Страх посмотреть мне в глаза и увидеть ответ, поэтому – вскользь, по касательной.
– Это нужно твоим детям.
– У меня нет детей, Ника.
Остановите землю, я сойду! Не успела отдышаться после первой лавины, а продолжение уже следует.
– Что значит – нет детей? А мальчик Петя, а Алиса и ее второй ребенок?
– Это Сашкины дети. Алиса – его любовница, не моя…
Сюр какой – то! Балаган лимитед, а не высшее общество!
– Ничего не поняла… Тогда почему любовница брата пришла к тебе? И мальчик на тебя очень похож…
Вместо ответа Серковский достал телефон, произвел пару манипуляций и протянул мне фото.
– Читай.
Это был бланк экспертизы ДНК. Много слов, непонятных терминов, в которых сам черт ногу сломит. Ага… вот и результат. Близкое родство.
– Я – не отец Петьке, а его дядька. Экспертиза это подтвердила. То же самое касается второго ребенка. И, кстати, это тоже мальчик, а не девочка, как говорила Алиса.
– Дядька… – от избытка информации у меня в голове стоял гул, словно неподалеку ударили в колокол.
– Именно так. Поскольку Сашка женат, а его супруга – дама крайне ревнивая, то отец попросил меня присмотреть за Алисой и ее детьми, моими племянниками. Серковские детей не бросают.
Угу, не бросают. Фигня вопрос! Они делают их направо и налево, а затем пытаются стыдливо прятать. Ссылают в Черногорию на полный пансион. Этакий аналог сибирской ссылки на современный лад. Нормально, что уж! О, времена! О, нравы! Свобода в любви имеет побочные эффекты, и ревность жены – лишь один из них.
Ревность… фото… Слова рвались с языка, но я удержалась. Хотела спросить, и, кажется… да.
– И по поводу тех фото, Ника… – словно между прочим обмолвился царевич.
– Каких?
Невозможно поверить, что Барс отзывается на мои мысли, но это факт. Кажется, сегодня я утону в изобилии информации. Он решил меня добить? Так мне уже много не нужно. Слегка подтолкнуть и я улечу…
– Фото из Китая. Ты прекрасно поняла, о чем я говорю, не так ли?
– Допустим.
– Те фото – постановка. Я заказал съемку и принял в ней участие.
Опаньки! А я уже думала, что могу расслабиться и ничему не удивляться. Может, Лизу позвать? Пусть вернется вместе с Соней, мне нужен перерыв на усвоение информации. Держись, моя крыша!
– Зачем тебе нужна такая грязь? – не сдержалась, вспоминая «веселые картинки» с возрастным цензом восемнадцать плюс. – Любишь сниматься в порно?
– Чтобы ты наверняка выбрала Мишу. Не меня. Его.
С тихим мычанием я уронила голову на сложенные на столе руки. Слов не было, понимания ситуации – тоже, а значит…
– Это бред, Андрей! Полный бред! Я в жизни в это не поверю! – я вскочила из – за стола и подошла к окну, с трудом гася порыв что-нибудь разбить. – Когда я тебе сказала, что выбираю Мишу, ты был зол! Больше скажу, ты был в бешенстве!!! Как можно злиться, что тебе предпочли другого и при этом делать компромат на себя же?! Ты сумасшедший?!
Если я начала злиться, но Серковский – наоборот – вмиг стал спокоен и невозмутим. Он стоял у меня за спиной. Когда успел – не знаю. Не видела.
– Я не сумасшедший, Ника. Я люблю тебя, но решил уступить, отойти в сторону, потому что Мишка тоже тебя любил, а я слишком много ему задолжал. Одной рукой я подталкивал тебя к другу, а другой старался удержать рядом с собой, – в отражении панорамного окна наши отражения были хорошо видны на фоне ночного неба. – Мишка очень сильно тебя любил… очень… Может в моем поступке есть доля сумасшествия, не знаю.
Карусель, карусель… Перед глазами все плыло. Хотелось спрятаться в темный уголок, чтобы прийти в себя и все обдумать. Оставался еще один вопрос, но ответ на него я уже предполагала.
– Почему ты снимался сам?
– Арбатов.
Да, я так и думала. Мир элиты тесен, а то, что Барс общался с женихом Лизы, я видела собственными глазами. Кир наверняка поделился с другом историей про грязный фотошоп.
– Ты слишком внимательна к деталям, Ника. Чтобы не рисковать, пришлось раздеться и сделать несколько кадров.
– Выглядело убедительно, – это все, что я могла сказать. На большее не было ни сил, ни слов, ни желания. Мои ресурсы на сегодняшний день подошли к концу. Хочу домой. В тишину, к Роме.
=55=
– Наверное, мне лучше уйти. Спасибо, что выслушала. До свидания, Ника.
Еще несколько мгновений назад думала, что самый лучший финал – замолчать и разойтись, – уж слишком много было сказано – но сейчас я не готова была его отпускать…
– Уже уходишь? Почему?
Я успела перехватить его по дороге к входной двери, поймала за руку и развернула на себя. Пальцы прошило молнией, в кровь словно впрыснули пузырьки шампанского. Колючие, сумасшедшие, они прокачивались сердцем, с бешенной скоростью разлетались по телу, заряжая неведомой энергией. Рядом с Барсом я чувствовала себя стоящей на краю кратера вулкана или внутри мощного пламени. Этим они и отличались. Два друга – две стихии. Огонь и вода.
– Такое ощущение, что я вывернулся перед тобой наизнанку, показал то, что нормальный мужик должен скрывать от любимой женщины. Это неправильно, Ника. Я должен быть сильным.
В этих простых словах не было позерства или желания представить себя в выгодном свете, только описание состояния. Сейчас передо мной стоял не Берсерк и даже не Барс. Влюбленный мужчина, распахнувший душу настежь. Андрей выглядел уставшим, опустошенным. Было видно, что откровения дались нелегко, и я не могла отпустить его вот так, без ответа.
Глаза цвета ртути смотрели настороженно, словно чего – то ожидали. Наши взгляды встретились. Я улыбнулась и провела пальцем по шраму на его скуле, почувствовала легкий укол в сердце. С сегодняшнего дня эта тонкая белая линия, едва заметная постороннему глазу, соединила двух мужчин, живущих в моей душе.
– Я услышала тебя, Андрей. Спасибо, что все рассказал, но мне нужно время, чтобы ушла боль. Не хочу, чтобы ты стал заплаткой на моем сердце, рана должна затянуться сама. Знаешь, я ведь до сих пор не отпустила Мишу. Жду его вечерами, прислушиваюсь, не хлопнет ли входная дверь… Даже когда прощалась с ним на мосту, на границе света и тьмы видела силуэт мужчины. Мне показалось, что на мгновение вернулся Марс. Пришел, чтобы мы встретились в последний раз, и исчез…
Во взгляде Серковского полыхнуло темное пламя, а дыхание на миг прервалось. Я это видела, чувствовала. Не может быть…
– Это был ты?!
Даже не вопрос. Утверждение. В ту ночь мое измученное сердце выдало желаемое за действительное, а на самом деле рядом был Андрей.
– Я, – почти шепотом отозвался Барс. Он положил руки мне на плечи. Легко, почти невесомо. Мы стояли близко, горячее дыхание обжигало мой висок. – Охрана сообщила о твоем визите на мост. Я волновался… решил подстраховать. Распорядился, чтобы тебя сопровождали не только в поездке, но и на самом мосту. Я видел, как тяжело тебе было, но боялся подойти, не хотел растревожить еще сильнее…
– Спасибо.
– Я рядом, Ника. Если что – то нужно – сразу звони, договорились? Для тебя я всегда на связи.
– Хорошо.
Он опустил руки и сделал шаг назад, разрывая зрительный контакт.
– Хм… Поговорили? – интересно, как долго Лиза наблюдала за нашим диалогом? Погрузившись друг в друга, в эмоции, мы с Андреем не заметили третьего. – Вот и славно! Может, чаю?
Я бросила взгляд на часы. Ничего себе, почти десять вечера! Как быстро летит время!
– Нет, спасибо, – обняла подругу, в очередной раз поражаясь контрасту внешней хрупкости и внутренней силы. – Поздно уже, домой пора. На чай в другой раз забегу, или вы с Соней и Кириллом приезжайте в гости.
– Хорошо, договорились. Рада была тебя видеть. До встречи.
Лиза чмокнула меня в щеку и повернулась к брату.
– Люблю тебя. Ты знаешь, что двери нашего дома всегда открыты, а для Софии ты – самый лучший дядя в мире.
Из квартиры Арбатовых я вышла вместе с Андреем. Рядом. Близко, но без прикосновений. Через зеркальную стену скоростного лифта обменялись быстрыми взглядами и лишь в просторном холле с белоснежными мраморными полами Барс придержал меня за руку.
– Я подвезу… – и снова то ли вопрос, то ли утверждение. Казалось, Андрей искал ту самую золотую середину между своим «хочу» и моим «разрешаю». Аккуратно, наощупь, без права на ошибку, как сапер на минном поле.
– Спасибо.
В просторном салоне японского внедорожника тихо звучал джаз, соло саксофона настраивало на мечтательное настроение. Я закрыла глаза и погрузилась в музыку. Проспекты Москвы уже пережили вечерние пробки, но мы ехали на удивление медленно. Глянула на спидометр, сверяя ощущения с фактами: так и есть, всего семьдесят километров в час. Большая машина, как круизный лайнер в океане, рассекала пространство.
– Устала?
Я открыла глаза и посмотрела на Андрея. Давно его не видела, правда. Почти три года. Короткие встречи на свадьбе и вечерах ни в счет, там мы почти не общались. Может, Лиза права в своих предположениях? Может добровольная ссылка Барса в Сибирь – это осознанное спасение от искушения? Хотела бы спросить, но не буду: сейчас я не готова ни к какому ответу.
– Нет, не устала. Шея немного болит от постоянной работы за ноутбуком, да плечи затекли. Ничего, пройдет.
Он специально ехал медленно, это стало понятно, когда мы оказались у крыльца моего дома. Легкий вздох сожаления, рука, убирающая с моего лица прядь волос. Нет причин для задержки, пора прощаться.
– Спокойной ночи, Ника.
– Приятных снов, большая кошка.
Андрей улыбнулся, я этого и добивалась. Поддержать, показать, что мне не все равно, что с ним происходит.
Я зашла в холл, спиной ощущая мужской взгляд. Он не отпускал до тех пор, пока я не скрылась за углом. Всегда рядом, всегда на связи. Барс.
А утром в офисе меня ждал сюрприз. Едва я переступила порог, как увидела – во-первых, перекрещенные ручки, лежащие на моем столе, и – во-вторых – двух мужчин, которые устанавливали в лаунж – зоне массажное кресло «Я – могучий», больше похожее на капсулу космического корабля. О да, я прекрасно помнила, что в каталоге ценник этого роскошного устройства начинался с одного миллиона рублей и терялся в бесконечности.
Гадать о том, как зовут золотую рыбку, не пришлось. Я достала телефон и набрала номер. Вызов приняли после первого гудка.
– Андрей, доброе утро. Спасибо большое за кресло. Оно великолепно!
– Доброе утро, Ника. Его уже подключили?
– Нет еще, но скоро доделают.
– Хорошо. Пользуйтесь, и пусть ваши спины будут здоровыми.
– Спасибо, Барс.
– Хорошего дня, птица. Я на связи.
Дни были хорошими, честно. А через две недели мы втроем улетели на отдых в Мексику. Я, Рома и Тор.
=56=
Все началось с мультика, а затем продолжилось в видео – игре. Не было забот, называется…
– Ма, а можем слетать к пирамидам? – ошарашил меня ребенок.
– Ром, мы ведь были в Египте, ты эти пирамиды видел собственными глазами и даже сфинкса по лапе гладил. Забыл?
– Ты не поняла, – досадливо качнул головой сын. – Я про другие пирамиды говорю…
Он протянул планшет с пирамидами Теотиуакана. Ну ничего так, ага. Неслабо замахнулся парень. Последние несколько дней друзья-приятели играли в "бродилку" как раз среди пирамид. Я это точно помню, сама видела. И мультик смотрели про приключения мальчишки в Мексике. Вот и прилетела отдача…
– Я с Тором уже поговорил, он согласился составить нам компанию, – выпалил бессмертный ребенок и замер в ожидании моей реакции. – Ты только не ругайся, ладно, ма?
