Текст книги "По лезвию судьбы (СИ)"
Автор книги: Ольга Ларгуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
=34=
– Ника…
Знакомый голос доносился откуда – то издалека, и я потянулась к мужчине.
– Миша…
Белый потолок, лампы дневного света, светло – голубые стены. Запах лекарств забивает легкие. Больница. Рома!
– Сынок!
Меня подбросило на постели, сознание вернулось окончательно. Да, я лежала в палате, а рядом сидел мой босс, откинувшись на спинку стула. Моя рука согревалась в его теплой ладони, синие глаза смотрели с любовь и тревогой.
– Наконец – то, – выдохнул, двигаясь ближе. – Я уже начал волноваться: ты долго не приходила в себя… Все в порядке, Ника. Рома в соседней палате. Кризис миновал, отек спал. Сейчас ему очищают кровь, а для этого нужно время.
– Я… – крутила головой, вспоминая предшествующие события.
– Ты упала в обморок, – Марс недовольно цокнул, глядя, как я свешиваю ноги с кровати, встал на колено и собственноручно меня обул. – Из – за стресса у тебя подскочило давление и уровень сахара в крови, врачам пришлось вмешаться. Тебе лучше было бы немного отдохнуть.
Только сейчас я заметила узкую полоску стерильной повязки на сгибе локтя, но еще полежать…
– Мне нужно к Роме. Мой сын…
– Твой ребенок в безопасности. Вечно ты куда – то летишь, пернатая. – Марс закатил глаза и крепко ухватил меня за талию, когда я покачнулась после резкого движения. – Ну почему ты такая упрямая?
Да потому что! Черт! В соседней палате тихо пищали странные приборы, по экрану бежала зеленая линия жизни, рисуя график из горных пиков. Мой мальчик спал. Отек почти полностью сошел, лишь под глазами осталась небольшая припухлость.
– А вот и беспокойная мамочка, – зычный бас громыхнул в тишине палаты подобно громовому раскату. – Пришли проведать мальчика?
Пожилой мужчина в белом халате с роскошной гривой седых волос напоминал льва. Он в годах, но еще грозен и силен, его авторитет в прайде непререкаем. От тихого рыка трепещут враги, а львицы начинают облизываться и строить глазки, глядя на своего вождя.
– Да, доктор. Как он?
– Все в порядке. Хорошо, что скорая помощь успела вовремя, и инъекция, которую сделал себе парень, дала нам время. Успокойтесь и ждите, Вероника Сергеевна.
Лев в белом халате бросил беглый взгляд на приборы и вышел из палаты, оставив нас наедине друг с другом.
– Ника, твой телефон. Он постоянно звонил и тренькал, поэтому мне пришлось отключить звук.
– Спасибо, Миша.
Я взяла айфон и разблокировала экран. Сообщения, звонки… Много. Торопов, Серковский – младший… Сначала я хотела позвонить родителям и рассказать о случившемся, но передумала: полковник и мамуля наверняка сорвутся с дачи прямо сюда, в больницу, чтобы проведать внука. Мама начнет волноваться и переживать, папа возмутится, что у семи нянек дитя без глаза. Нет, позвоню позже, когда все образуется, и мы сможем вернуться домой.
– Ника! – в палату ворвался взъерошенный Тор. Тесный белый халат, небрежно накинутый на широкие плечи, то и дело норовил сползти. Олег, поправляя, нервно дергал его за лацканы. – Как Рома? Что случилось?
– Так, – Миша моментально включил режим босса. В один миг его голос стал жестким, командирским, – давайте – ка выйдем из палаты, нечего устраивать тут базар. Поговорить можно и в коридоре.
Да, недалеко от палаты сына был небольшой островок с диваном, журнальным столиком и двумя креслами. Там мы и остановились.
– Рома сейчас в безопасности, – начала я, глядя на волнующегося Олега. – Но мы до сих пор не знаем, что стало причиной отека.
– Знаем, Ника, – Марс, сидящий возле меня на диване, взял мою руку в свою и тихонько провел большими пальцами по запястью, успокаивая. – По записи с камер наблюдения мы установили, что около полудня курьер принес в вашу квартиру коробку с эклерами. Экспертиза показала, что в крем каждого из них была добавлена ореховая крошка, перетертая в мелкую пыль.
Орехи! Проклятые орехи! Я на миг закрыла глаза, вспоминая обстановку в нашей гостиной. Да, я была в панике, в ужасе, но увидела аккуратную коробочку с прозрачной крышкой, стоящую на столе. Сбоку был изображен знакомый логотип кофейни, что располагалась неподалеку от нашей квартиры. Мы с ребенком частенько забегали туда, чтобы полакомиться нежными десертами, я покупала себе кофе, а Рома брал какао.
– Тор, – Миша сверлил взглядом друга. – Кому ты рассказал про аллергию ребенка на орехи, и кто знал про кофейню?
О, да! Судя по нервному и суетливому поведению Олега, босс попал в точку со своими вопросами.
– Я… – Торопов поерзал на сиденье и закрыл глаза, принимая неизбежное. – Когда я узнал про существование Ромы, в тот вечер я напился от радости…
Мужчины такие мальчики! Оставалось только ехидно фыркнуть и слушать исповедь дальше, хотя, кажется, я уже все поняла…
– Я рассказал Диане, что у меня есть сын, который похож на меня настолько, что не нужна никакая экспертиза ДНК, – обреченно выдал Тор.
– А кому ты брякнул про эклеры?
– С самого первого дня, как я стал встречаться с сыном, – слово «сын» Олег произносил с особым чувством. Что это было? Гордость? Радость? Трудно было разобраться поэтому я вернулась к его рассказу, – Диана подробно расспрашивала меня о том, куда мы ходим и чем занимаемся. Говорила, что эта информация помогает ей избавляться от ревности, успокаивает.
Вот гадина! Успокаивается она, видите ли! А этот осел и рад развесить уши, все ей выкладывал! Я вскочила с места, невзирая на укоризненный взгляд Миши и его попытку удержать меня на диване. Внутри бурлила злость, она требовала выхода. Я вплотную подошла к Тору и нависла над ним, шипя как кобра.
– Значит так, Тор! Я не позволю тебе видеться с сыном до тех пор, пока ты не устранишь свою чокнутую Диану!
– Что значит устранишь? – наверное, впервые в жизни, Олег смотрел на меня снизу вверх.
– Меня устроит любой вариант, Тор. Ссылка в Сибирь, переезд в психушку, – я загибала пальцы на руке, словно перечисляла варианты досуга на ближайшие выходные. – Длительная кома с последующей амнезией, лоботомия. Сам выбирай варианты и решай, это твоя проблема.
– Но… – Олег попытался встать с дивана, но я толкнула его в корпус, и он снова рухнул на мягкое сиденье.
– Твоя жена – сумасшедшая, Тор. Она помешалась на том, чтобы устранить нашего сына, и это уже ее вторая попытка, которая могла бы стать успешной. То, что Рома успел позвонить и сделал себе укол, спасло ему жизнь. Больше я не допущу ничего подобного. С этого момента наша квартира превращается в крепость, мои родители временно будут жить с нами, а твое общение с сыном ограничивается до тех пор, пока ты не обуздаешь Диану.
Правильно говорят: болтун – находка для шпиона. И для чокнутой жены – тоже. Жаль, что сказанного не воротишь, а время не отмотаешь вспять.
– Ты не имеешь права! Я – отец, и ты не можешь…
– Могу! – рыкнула, сдерживая себя от желания отвесить хлесткую пощечину, чтобы привести Олега в чувство. Речь идет о жизни ребенка, а он решил качать права! Нашел время! – Сейчас ты не отец, а источник проблем, Тор. До знакомства с тобой жизни моего мальчика никто не угрожал, а сейчас… – я со свистом втянула воздух и на всякий случай спрятала руки за спиной, – сейчас ты пойдешь разбираться с проблемой, а я передам Роме, что ты заходил, чтобы справиться о его здоровье. Кроме того, ваше общение по телефону никто не отменял. Если тебе нужен стимул для начала действий, то можешь считать, что это он и есть. Я все сказала.
Разговор был закончен. Я развернулась и направилась в сторону палаты, где лежал мой сын. Марсов догнал меня почти у самой двери.
– Моя любимая львица, – прошептал, притягивая меня к своей груди. – Успокойся.
– Я и не волнуюсь, Миша. Первый удар по ребенку я пропустила, второй почти сделал свое дело. Третьего не будет. Если Тор не разберется с Дианой…
Я не успела договорить, как мой телефон завибрировал. Берсерк. Я приняла вызов.
– Да, Андрей.
– Ника, с парнем все в порядке? – голос Андрея было плохо слышно на фоне постороннего шума. Музыка? Непонятно.
– Да. Рома в больнице, но его здоровью уже ничего не угрожает.
– Вот черт! – выругался царевич и прошептал что – то неразборчивое. Или эти слова были адресованы не мне? – Я не могу вернуться… Этот контракт…
– Тебе нечего тут делать. Сейчас мы в больнице, Миша рядом. Как только врачи отпустят домой, я вызову родителей, чтобы они весь день были рядом с ребенком. Все будет хорошо, Андрей. Не отвлекайся, работай. Спасибо, что позвонил и удачи с контрактом.
Я хотела завершить звонок, но услышала в эфире: – Марсов рядом? Он взял на себя роль защитника?
Миша стоял достаточно близко и наверняка слышал мой разговор со своим двоюродным братом от начала до конца. Казалось, он замер в ожидании ответа.
– Да, Марс рядом. Сейчас. Всегда, – я не видела, но почувствовала, как он выдохнул, отпуская напряжение. – Мне пора к ребенку. До встречи.
– Скоро увидимся, Ника.
Я завершила звонок и открыла дверь в палату.
– Мама!
=35=
– Рома!
Я бросилась к сыну и обняла, с трудом сдерживая слезы. Мой мальчик жив! Да, в этот раз все обошлось, беды не случилось, но меня неслабо тряхнуло от стресса.
– Мам, когда мы домой поедем? Не хочу тут лежать, – ребенок покрутил головой и шмыгнул носом. – Я в порядке, правда.
– Это не совсем так, молодой человек, – тот самый доктор, который уже заходил в палату, сейчас стоял в дверном проеме и устало улыбался. – Ваша кровь еще не успела полностью очиститься от аллергена, но растущий организм на «ура» справляется с проблемой. Через пару часов я смогу выписать вас домой, а пока – лежите, отдыхайте.
– Ну ма… – заныл Ромка.
Всегда так: едва отлегло от попы, перестало болеть, значит можно включать режим турбо. Непоседливый ребенок…
– Это тебе. Держи.
В руке Марса из ниоткуда материализовался новенький планшет и наушники. Откуда он все это взял? Из какой пространственной щели извлек? Мы вместе входили в палату, босс все время был на виду. Фокусник какой – то, честное слово!
– Интернет уже подключен, наушники – тоже. Выбирай фильм и смотри, время пролетит незаметно.
Если мой сын – пламя, то Марсов – укротитель стихии, причем все это он проворачивает «на мягких лапах», без повышения голоса и авторитаризма. Миша будет замечательным отцом! От это мысли по моему телу разлилось приятное тепло, в глазах защипали предательские слезы.
– Ты чего? – пока Рома с восторгом осваивал новую технику и выбирал нужный фильм, босс развернулся ко мне, закрывая широкой спиной от ребенка. – Ника, ты все еще расстраиваешься? Боишься?
Шершавые горячие пальцы легли мне на щеку, мягко спустились к скуле. Я прижала его ладонь к своему лицу и потерлась о нее, как кошка.
– Нет, не боюсь. Все в порядке. Спасибо тебе за все, Миша.
Все важные слова говорятся тихо. Еще пару дней назад я не могла сделать выбор, а сейчас недоумевала, почему не замечала очевидного? Оставив мужчин, я вышла в коридор, бросив боссу краткое: – Отойду на пару минут. Нужно родителям позвонить.
Позвонила. Парой минут отделаться не получилось: когда мама поставила разговор на громкую связь, а папа услышал первые вводные, то сразу же затребовал подробности.
– Не переживайте, Рома жив и здоров. Доктор сказал, что через пару часов мы можем вернуться домой.
Под тихие причитания мамы я рассказала все, что было известно на данный момент.
– Мы выезжаем, – бросил полковник и завершил звонок.
Ровно через пару часов, как и обещал седовласый доктор, мы втроем вышли из больницы. Машина моего телохранителя уже стояла у крыльца.
– Ух ты! – выпалил ребенок. – Круто! Ма, у тебя теперь личный водитель есть! И тачка такая крутая, вау!
– Твоя мама даже в дороге много думает о работе, поэтому я решил, что с водителем ей будет безопаснее, – босс на ходу придумал лайтовую версию, объяснявшую перемены. – Согласен?
– Ага!
Как и все мальчишки, Рома любил машины. Оказавшись в салоне, он несколько минут изучал интерьер, а потом вернулся к просмотру фильма. Планшет и наушники, принесенные боссом, все еще находились в руках парня.
Неизвестно, на чем родители добирались до нашей квартиры: то ли мама метлу расчехлила, то ли папа десантный вертолет вызвал, но к подъезду мы прибыли одновременно.
– Ба! Деда!
Рома бросился в «обнимашки», мама украдкой вытерла не пролившуюся слезинку, а отец недовольно цокнул, закатив глаза.
– Ну хватит уже, Лида. Сама видишь, все хорошо, все живы!
– Держи, – Марс вложил мне в руку ключи от квартиры. Я и забыла, что несколько часов назад отдала их боссу, чтобы его люди нашли причину отравления сына… так все закрутилось.
Я отправила парня с родителями домой, а сама задержалась возле Михаила.
– Воспользуюсь твоей машиной, а потом верну, хорошо? – с нотками извинения произнес босс. – Мой водитель застрял в пробке.
Водитель… застрял… слова летали, не задерживаясь в памяти, а я, как загипнотизированная, смотрела в синие глаза мужчины. Мой. Любимый. Невидимые нити, которые нас связывали, накалились и звенели от напряжения, приближая друг к другу. В объятиях бога войны было тепло и спокойно, но его сердце выдавало истинное положение вещей, пробивая грудную клетку рваным ритмом. За оболочкой сильного, уверенного в себе мужчины скрывалась чувственная уязвимая душа.
– Ника…
Легкий поцелуй окунул меня в состояние невесомости, аромат табака, кожи и рома, едва уловимый, но такой знакомый, наполнил легкие. Мы дышали одним воздухом, наши сердца синхронизировались в сумасшедшей гонке. Я запустила пальцы в его шевелюру, с трудом сдерживая тихий стон, отвечая на прикосновения губ. Мало… Ближе…
Громкий выдох, и я оказалась плотно прижата к горячей груди босса.
– Нам нужно остановиться… – прошептал Марсов, а рингтон его телефона окончательно разрушил романтический флер момента. Приняв звонок, Миша нахмурился. – Да. Еду. Ничего не предпринимайте, пока я в пути. Скажите, что ждете адвоката.
Пешеходы, улица… шум города обрушился на сознание какофонией звуков. Рядом с боссом я теряла представление о реальности.
Он уже уехал, а я все еще стояла у парадного, улыбаясь, как дурочка. Зеркало в лифте отразило меня с сияющими глазами и слегка припухшими губами.
– Гм… – мама открыла дверь и одним быстрым взглядом оценила обстановку. – Рада за тебя, Никуся. Хорошо, когда муки выбора не терзают душу.
Не терзают, все позади. Родители развили кипучую деятельность: мама решила испечь пироги, папа с Ромкой занимались огромным конструктором, а я устроилась на широком подоконнике и открыла ноут. Работа сама себя не исполнит.
Казалось, что этот день исчерпал лимит на сюрпризы, но нет…
– Ника, – голос Лизы Серковской, раздавшийся в телефоне, казался не просто грустным, а убитым, перемешанным с пеплом страданий и горькими слезами. – Ника, мы можем сегодня встретиться?
Я отложила работу и посмотрела на часы. Начало седьмого.
– Да, конечно.
– Только… – царевна тихо всхлипнула. – Давай не в ресторане, а в каком – то тихом местечке? Не могу находиться в толпе.
– Я скину локацию. Это тихое кафе, где совсем мало посетителей, – отыскать на карте нужное место – дело нескольких секунд. Телефон тренькнул, сообщение улетело.
– Хорошо. Мне ехать пятнадцать минут, – оценив маршрут, отозвалась Лиза.
– Мне примерно столько же. Я выхожу.
– Я тоже. До встречи и… спасибо тебе, подруга.
На последнем слове Серковскую пробило на слезы. Завершив звонок, я вскочила с подоконника и подошла к зеркалу. Махнула пару раз расческой по волосам, подхватила их в высокий хвост, схватила сумочку.
– Я отлучусь ненадолго.
– Ты куда, Никуся? А как же ужин? У меня почти все готово, – мама с тарелкой в руках выглянула из гостиной, а папа окинул меня быстрым взглядом и молча кивнул.
– С подругой нужно встретиться. Это недалеко, так что много времени не займет.
– Ма, а ты опять на машине поедешь? – встрял Ромка. – С водителем?
– Да. Не скучайте и не волнуйтесь. Скоро вернусь.
Евгений, которому я позвонила из лифта, уже подогнал машину к подъезду. Интересно, что могло случится у Лизы? Почему она плачет? Оказавшись в салоне, я выдохнула и расслабилась. Что толку гадать? Скоро все узнаю.
=36=
В кафе я приехала первой. Люблю это заведение. Без позолоты и пафоса, оно камерное и уютное, располагающее к разговорам по душам. Небольшой зал на первом этаже, чуть просторнее – на втором. Кивнула знакомой официантке, заняла место за дальним столиком и приготовилась ждать, но буквально в тот же момент дверь кафе распахнулась. Сначала вошел мужчина, следом – Серковская. Телохранитель осмотрел зал цепким взглядом, кивнул и вышел на улицу.
– Ника, – Лиза сняла солнечные очки, и мои подозрения подтвердились. Она плакала. Много и долго. – Спасибо, что пришла. Мне так плохо, но я не могу ни с кем поговорить…
Тонкие пальцы нервно мяли салфетку, а худенькие плечи едва заметно подрагивали от напряжения. Ух, как же ее скрутило стрессом. Что могло произойти? Я молчала, давая царевне возможность собраться с духом и начать разговор. Официантка принесла кофе и десерты, и мы остались одни. Глубоко вдохнув, Лиза достала телефон из сумочки.
– Помнишь, я говорила, что у нас с Киром скоро свадьба?
Да, я прекрасно помнила слова Серковской, а на вечере в галерее лишний раз убедилась, как нежно и трепетно относится к будущей жене Кирилл Арбатов.
– Да, конечно, помню.
– Ее не будет, Ника, – Лиза смотрела в сторону, скрывая слезы, текущие по щекам. – Ничего не будет…
Ничего не понимаю… Что происходит? Почему Серковская не договаривает? Сама просила о встрече, а сейчас… Словно услышав мои мысли, она решительно разблокировала телефон и протянула его мне.
– Это ужасно… стыдно, но сама смотри… Можешь листать.
Да уж… Фото были более чем откровенные. Кир и блондинка в разных позах, но каждая фотография кричала о том, что это – не дружеские посиделки, а секс. Отвязный, жаркий, без запретов и ограничений. И это было странно. Очень. Поведение Арбатова на вечере, его взгляды, жесты, нежность по отношению к Серковской… неужели все это было лишь игрой на публику? Но зачем? Хотя, в высшем свете иметь одновременно жену и любовницу – а то и несколько – было нормой. Желтая пресса то и дело подкидывала жареные истории подобных браков.
Я на мгновение представила, что на мой телефон пришли подобные фото с участием Марса и вздрогнула. Гадость какая!
– Ника, – прошептала Лиза. – За что он так со мной? Я же его люблю… Любила…
– Ты показала это Киру?
– Нет, что ты! – в голосе подруги гнев смешивался с обидой и возмущением. – Я не собираюсь унижаться, ждать объяснений и верить в то, что он начнет придумывать. Наверняка скажет, что это не то, что я подумала…
Да уж, содержание «веселых картинок» не давало шанса подумать о чем – то ином. Это измена в чистом виде. Одежда любовников менялась, интерьер помещений – тоже, неизменным оставались лишь общая атмосфера разврата и порока. Сдерживая желание закрыть порно – фото и отложить телефон, я листала галерею, вглядываясь в детали. И кое – что меня смутило. Я закрыла глаза, воспроизводя в памяти внешний облик жениха.
– Мне тоже невыносимо на это смотреть. Грязь. Гадость, – прошептала Лиза, протягивая руку за телефоном. – Очень стыдно показывать подобное, но мне нужно было поделиться… Я тебе доверяю, Ника.
Вместо ответа я поднесла телефон поближе и пару раз тапнула по экрану, разглядывая жаркую сцену подробнее. Я – визуал, любую информацию воспринимаю через образы, и они впечатываются в мою память раз и навсегда.
– Что за черт?
– Ты о чем? – изумилась Серковская.
Вместо ответа я вскочила с места, пересела на стул, что стоял ближе к Лизе и протянула ей увеличенное фото.
– Смотри сама, вот…
Она дернулась, словно обожглась взглядом об увеличенное фото.
– Не могу смотреть, меня тошнит…
– Здесь нет ничего такого, – я настойчиво возвращала внимание подруги к экрану. – Лиза! Я прошу, посмотри! Разве у Кира проколоты уши?
На увеличенном фото была четко видна дырка в правой мочке. И на другом – тоже. Сначала я думала, что это – блик, дефект съемки, но нет. Это – факт.
– Нет, не проколоты. Кир вообще считает, что для мужчины приемлемо одно – единственное украшение – обручальное кольцо, – пробормотала Серковская, хватаясь за телефон, как утопающий – за соломинку.
– Обрати внимание на качество съемки. Работал профессионал. Это не кадры с камеры видеонаблюдения, а снимки с фотоаппарата, но вот тут, – я пролистала галерею до нужного кадра. – Вот тут фотограф накосячил. Понимаешь, о чем я?
Пока царевна внимательно изучала один из жарких кадров, я расслабилась и выдохнула. Это – не измена, а имитация. Подлог, провокация. И у меня есть тому доказательства.
– Нет, не вижу. Объясни.
– Смотри, – я опять увеличила кадр. – Эта съемка велась в номере с панорамным окном, и вот тут – ткнула пальцем, – в стекле отразилась фотовспышка. Кажется, автор фото спешил и невнимательно отнесся к тому, чтобы убрать огрехи работы.
– Ты хочешь сказать… – в голосе Лизы звенела надежда.
– Это монтаж. Однозначно. И вот еще, смотри, – открыла очередной кадр с увеличением. – На какой руке Кир носит часы?
– На правой.
– Именно. А на одном из фото они внезапно оказываются на левой. Что это значит?
– Ну… не знаю. А что это может значить?
– Что весь пакет развеселых картинок делался в спешке. Они меняли локации, переодевали любовников, но однажды мужчина привычным жестом одел часы на левую руку, а фотограф не обратил на это внимание. И вообще, точка съемки меняется даже в течение одной секс-сессии, а это значит, что камера кружит вокруг пары. Лиза, кто – то решил развести вас с Киром, не допустить вашей свадьбы. Ты знаешь, кто это может быть?
Кажется, только сейчас Серковская расслабилась. Она откинулась на спинку стула и улыбнулась, стирая со щек влажные дорожки.
– Их много. Мама Кирилла против нашей свадьбы. Ангелина Викторовна подобрала сыну невесту «попроще», как она сама выражалась. Ту, которая будет смотреть ей в рот и кивать, соглашаясь с каждым словом, а у меня отношения с Линой не заладились с самого начала. Еще есть пара дамочек, которые планировали получить от Кира заветное колечко…
– Думаю, это не весь список, – я отложила телефон в сторону и потянулась к чашке с остывшим капучино. – Но Кирилл любит тебя, поэтому…
– Я покажу ему фото, Ника. Передам номер, с которого мне это прислали. Его службе безопасности придется потрудиться.
– И хорошо. Думаю, что отправитель рассчитывал именно на твое молчание. На то, что ты тихо отменишь свадьбу и уйдешь в закат, обиженная и оскорбленная, оставив своего жениха в одиночестве и недоумении.
Даже холодный кофе мне показался райским нектаром, а десерт – просто объедение. Хотелось забыть мерзкое содержимое фотографий, переключиться на позитив. Лиза убрала телефон в сумочку. Грозовое облако и атмосфера катастрофы, сгустившаяся над нашим столиком, рассеялись.
– Мы с Киром будем рады видеть тебя на свадьбе, Ника. Пригласительный будет готов уже завтра. Ты – первая, кто его получит.
Серковская сверкала глазами, нежный румянец окрасил щеки, а улыбка согревала лучше всякого солнца. В семье Императора среди воинов жила нежная девочка, похожая на фею цветов.
– Спасибо, Лиза.
Мы еще немного поболтали обо всем на свете, но я видела, что подруге не терпится увидеться с женихом, и свернула общение.
– Меня ждет Рома, – я лукавила. Рядом с сыном находились бабушка и дедушка, но это была ложь во благо. – Пора…
Объятия хрупкой балерины оказались крепкими. Мы расстались. Сидя в машине, я задумалась. Марсов – двоюродный брат Серковских, представитель высшего света. Что ждет меня в отношениях с этим мужчиной? Такие же фото? Скандалы, интриги? Но я решила рискнуть.
=37=
Я решила рискнуть, а кто – то там, наверху, все перепутал.
– Ника, мне нужно на несколько дней уехать по делам в Питер, – «обрадовал» в мессенджере босс. – Ты остаешься за главного. Если возникнут проблемы с клиентами – свяжись с Владимиром, он поможет. Контакт я прикрепил ниже. Не грусти, пернатая, я скоро вернусь. Люблю тебя.
Ну как так?! Почему так невовремя?! Только собралась поговорить с Мишей по душам, признаться в чувствах, и нате вам! Теперь придется ждать. О таких вещах нельзя сообщать в переписке, только глядя в глаза.
С одной стороны, дни без любимого мужчины наполнены ожиданием и волнением, а с другой – я получила возможность примерить на себя роль начальника, и это мне не слишком понравилось.
– Ника! – то и дело раздавалось с разных сторон. – Вот смотри…
И я смотрела, вникала. Никогда не думала, что Миша решает так много вопросов. Мне казалось, он просто сидит в своем кабинете, ищет новых заказчиков, составляет договора и разруливает конфликты, но я ошибалась.
За эти несколько дней я устаканила парочку спорных моментов с капризными клиентами: одному не понравился цвет обоев, – на картинке каталога они, якобы, выглядели намного привлекательнее – другой разочаровался в комплекте итальянского гарнитура для гостиной. Дворец Серковских тоже был на острие внимания и требовал постоянного контроля. Фух! Под конец дня я едва ворочала языком от усталости. Хорошо, что дома меня ожидали родители и ребенок, за которого я могла больше не волноваться.
После попытки покушения квартира превратилась в крепость: в подъезде и на лестничной площадке появились камеры наблюдения, а телохранитель сына, неприметный пожилой мужчина, сопровождал его повсюду. Стоило ли говорить, что настоящий полковник тоже не сидел без дела, составляя компанию любимому внуку? В теннисный центр «Румянцево» Рома приезжал готовиться к отборочным соревнованиям.
– Ма, разреши Тору помогать мне, – он долго ходил вокруг и около, прежде чем решился на разговор. – Мне нужно шлифануть пару нюансов, а без него сложно…
Да, совсем недавно я психанула и запретила Олегу приближаться к сыну, тот покорно принял наказание. Просьба Ромы заставила меня пересмотреть решение: если присутствие Торопова поможет в подготовке к выступлению, то я не имела права им мешать.
– Ура! – взвизгнул ребенок, получив сообщение от отца, что сегодня они вновь встретятся на корте. – Спасибо, ма! Теперь я точно пройду в следующий тур!
История с наказанием Дианы не сдвинулась с мертвой точки, и я постоянно держала в уме, что наш враг находится на свободе, он затаился и ждет. Представления не имела, на какие кнопки нужно нажать, чтобы изолировать сумасшедшую ревнивицу, и этот факт ужасно бесил!
– Ника, все будет хорошо, – мурлыкнул Марс, услышав вопрос. – Дочь Астахова – сложная штучка, поэтому решить проблему быстро не удастся…
– Мне наплевать на ее сложность, Миша. Я должна быть уверена, что Рома в безопасности, – не скрывая раздражения, прошипела, вывернувшись из крепких объятий. – И не нужно мне зубы заговаривать…
– Пернатая, уймись. Я клянусь, что с твоего ребенка больше не упадет ни единого волоса. Ставлю свою жизнь на кон.
Иногда голос Марсова действовал подобно ледяной воде: отрезвлял, приводил в чувство, моментально прекращая истерики и гася панику, а жизнь, предложенная в качестве гаранта… Без комментариев.
Один день сменялся другим. Соревнования должны были начаться через два часа. Закончив работу, я окинула взглядом коллег, занятых своими делами.
– На сегодня достаточно. Всем спасибо, все свободны.
Звонок телохранителю стал неотъемлемой частью моей жизни. Оставляя за спиной опустевший офис, я готовилась к новым событиям и эмоциям, но жизнь сумела удивить, подкинув сюрприз.
– Вероника Сергеевна, – Евгений распахнул дверь машины, когда сбоку прилетело внезапное.
– Ника! – Барс собственной персоной, сияющий улыбкой, довольный, как нагулявшийся мартовский кот, стоял возле черного внедорожника. – Я соскучился.
Увидев Серковского, телохранитель бросил на меня быстрый взгляд и закрыл дверь.
– Я вас жду.
Он понимал меня с полуслова, с полувзгляда.
– Ника! – царевич распахнул объятия, а я взглянула на часы: время позволяло ненадолго задержаться.
– Андрей, рада тебя видеть, – я ловко выскользнула из захвата, губы Барса мазнули по моей щеке. – Нам нужно поговорить.
– Да, конечно. В ресторан? Или ко мне? Я прилетел, как только закончил переговоры. Успел все завершить на два дня раньше, чем планировал, представляешь?
Ох… я не готовилась к разговору, но откладывать его не имело смысла. Собравшись с духом, сделала первый шаг.
– Ты молодец, но мы поговорим здесь, а потом я поеду к Роме на соревнования.
– Что ты хотела сказать? Ты скучала, Ника? Я постоянно вспоминал о тебе, особенно по ночам… Я вспоминал твои глаза, наш поцелуй на крыльце дома. Знаешь, с тех пор я полюбил дождь… – Аааа! Словно предчувствуя неладное, Барс не давал мне вставить ни слова. – Ты сводишь меня с ума, Ника.
– Андрей, остановись. Прекрати…
В глазах цвета ртути мелькнул гнев, но тут же пропал: барс моментально втянул показавшиеся наружу клыки и когти.
– Ника, что случилось? Почему? Ты что-то узнала?
Узнала, да. Твоя сестра предупредила, и еще… Но я никогда не скажу тебе об этом, царевич.
– Я готова предложить тебе дружбу, Андрей. И не больше…
Разгон до берсерка случился буквально за мгновение. Я оказалась прижата спиной к двери внедорожника, руки Серковского располагались у меня по бокам, отрезая путь к отступлению.
– Дружбу?! Только дружбу?! О чем ты говоришь, Ника?! – от тихого рыка и неконтролируемого гнева мне стало жутковато. Я заметила, как забеспокоился мой телохранитель, но молча качнула головой: помощь не нужна. – А наш поцелуй? А химия?
Лицо царевича приближалось, я ощущала его дыхание на своем лице. Кажется, Барс решил действием доказать, что я ошиблась в своих предположениях.
– Только дружба, Андрей. Я люблю другого.
Ну наконец – то! Я впервые произнесла эту фразу вслух! Сколько раз думала об этом, но сейчас мысль обрела звук. Я. Люблю. Другого. Марса.
– Меня, а не другого! Слышишь, Ника?! Меня!!! Повтори!
Серковский притянул меня к себе, придерживая за талию, вторая рука легла на мой затылок. Поцелуй становился неизбежным, я чувствовала себя загнанной в угол, но все еще надеялась на чудо. Оттолкнуть царевича было также сложно, как сдвинуть с места великую китайскую стену. Невозможно.
– Нет! – я мотнула головой, стремясь освободится из захвата, да куда там! Еще немного и потребуется помощь извне. – Андрей, услышь меня!
– Андрей!
Незнакомый голос сбил накал эмоций. Тяжело дыша, Барс оглянулся, а я выдохнула: кажется, чудо произошло.
=38=
– Андрей! – повторил женский голос. – Андрюша!
О, да! Серковский хорошо знал миловидную брюнетку, стоявшую у него за спиной.
– Твою мать! – в сердцах бросил царевич, ударяя кулаком по корпусу машины. – Какого черта ты сюда приперлась, Алиса? Сколько раз я просил не называть меня Андрюшей? Неужели так трудно запомнить?! Я не ребенок?!
– Ну как же так? – от грубого окрика незнакомка растерялась. – Петя постоянно вспоминает о тебе, он очень скучает… Андрей…
