Текст книги "По лезвию судьбы (СИ)"
Автор книги: Ольга Ларгуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
Чует кошка, чье мясо съела! С папой он поговорил, а меня, получается, перед фактом поставил? Переговорщик растет! Не успела я открыть рот, как Рома осмелился дополнить информацию.
– Отец сказал, что разберется со всеми документами и перелетом, от тебя нужно лишь согласие, – сейчас сын был похож на кота из мультика про Шрека, который смотрел жалостливыми глазами с поволокой набегающих слез. Для полноты картинки не хватало шмыганья носом…
Внезапное предложение, да. На дворе лето, у сына начались каникулы, а у меня работа, как дорога – без конца и края.
Последний раз мы отдыхали зимой: Миша организовал поездку в Сочи на горнолыжный курорт. Как давно это было! Словно в другой жизни…
– Пиши отцу, что я согласна. Пусть занимается организацией, а ты можешь собирать чемодан. Не забудь солнцезащитный крем и кепку.
– Ура! Спасибо, ма!
Раньше все поездки мы с Ромой планировали заранее, а сейчас, – когда за дело взялся Тор – процесс занял всего четыре дня. Четыре, Карл! Я едва успела разобраться с текучкой на работе, согласовать проект калининградского дома с заказчиком, как – хоп! – и утро, когда у порога стоят чемоданы, а сын нервно топчется рядом!
– Ма, ну что ты так долго?! Тор уже подъезжает.
Оказалось, что с нами летят два телохранителя: мой Евгений и Максим – бодигард Торопова. Частный самолет разогнался по взлетной полосе, мелко подрагивая на стыках бетонных плит, и оторвался от земли. Мексиканские приключения начались.
Полсуток в небе – это вам не кот начхал! За это время Тор посвятил нас с сыном в подробности поездки, и я ахнула: постоянные переезды, перелеты. Скучать не придется, это точно. Интересно, в какую сумму обошелся наш вояж? Уверена, что на эти деньги можно купить неплохую квартиру где-нибудь в Химках. Еще недавно я бы закопалась в комплексах, как моль в шубе, а сейчас просто пожала плечами: сам пригласил, мы не напрашивались. Жить становилось легче, особенно когда шасси самолета коснулись посадочной полосы. Мексика встретила нас тридцатиградусной жарой и изумительно – ярким чистым небом.
Скажите, почему некоторые мужчины не хотят слышать то, что им говорят? С чего Тор решил, что я буду с ним спать?! Да, именно так! Запланировал внезапный медовый месяц?! При заселении в гостиницу выяснилось, что он снял двухкомнатный люкс с односпальной и двуспальной кроватями.
– Других вариантов не было, – пряча глаза за солнцезащитными очками, объяснил отец моего сына.
Только это его и спасло от неминуемой смерти: ребенок нуждался в папеньке. Однако, выход есть даже в том случае, если тебя сожрали. Их даже два, да.
И в этой ситуации он тоже был.
– Отлично! Вы с Ромкой будете спать на царском ложе, а я спокойненько переночую за стеночкой, – подхватив чемодан, я скрылась за дверью, не обращая внимания на вытянувшееся от удивления и обиды лицо Олега. – Предпочитаю тишину и покой, знаешь ли.
Восьмичасовая разница во времени на пару суток превратила меня в бешеного кролика с красными от недосыпа глазами. Тело категорически отказывалось функционировать днем, то и дело стекая с целью полежать, но с удовольствием бодрствовало по ночам.
– Зомби – это я, посмотри на меня! – пела я, стоя на балконе, любуясь ярким закатом.
Оба Торопова были бодры и веселы. Легко перестроившись на новый ритм дня и ночи, они активничали во время экскурсий, а я сделала два вывода.
Первый: теннисисты – они как страусы, только люди. Им без разницы, какое количество километров нужно преодолеть.
Второй: бывших теннисистов не бывает, да.
Пока я неспешно поднималась по бесконечным ступеням пирамиды Луны, Ромка успел обгореть на солнце, ожидая меня на вершине, а отец, тихо шипя, мазал его кремом с максимальным фильтром защиты.
– Ма, ты такая медленная, – фыркнул мой парень, пока я переводила дыхание, стоя на верхней площадке и с тоской глядя вниз. Жаль, что лифтов нет, я бы не отказалась. – Здесь классно, правда?
– Ага, – я поправила широкополую шляпу и достала из сумки бутылку с водой. – Классно, только ноги отваливаются.
За восемь дней мы исследовали все пирамиды, полюбовались удивительным озером Ик – Киль, сунули нос в медный каньон, постояли у самого толстого дерева на планете, и еще, и еще… Каждый вечер я падала без ног, клятвенно обещая себе, что новый день будет легче, спокойнее, но – увы! Безжалостный Тор безумствовал, стараясь впихнуть все достопримечательности в одну поездку, в которой фраза «Нипадохла!» стала моим девизом.
– Ты совсем папу не любишь? – Рома делал очередные снимки, сразу выкладывая их на свою страничку в ВК, а я стояла рядом. Олег в этот момент отошел к торговому павильону, чтобы купить воду, оставив рядом с нами двоих телохранителей.
– Нет, Ром, не люблю. И он это прекрасно знает. Я сто раз об этом говорила…
– Он надеялся, ма. Говорил, что все еще любит тебя, такие крутые номера с большими кроватями забронировал… И все зря…
– Иногда нужно просто слушать, а не придумывать себе сказку, чтобы потом убиться о жестокую реальность. Я с самого начала была честна с твоим отцом, Рома.
– Тебе нравится Андрей, так? – сын говорил об этом так спокойно, словно мы обсуждали очередной жаркий день в Мексике. – И ты ему тоже нравишься… выйдешь за него?
Хороший вопрос. В последнее время я часто думала, что делать с чувствами к Барсу, которые были все еще живы. Разговор в квартире Арбатовых все прояснил, и вроде стало легче, но…
– Не знаю. А он тебе нравится?
– Он классный! Мы с ним в тренажерку ходим, Андрей обещал помочь с физухой… Хочу красивое тело.
О, да! Те самые кубики до сих пор не отпустили моего сына, поэтому в свободное от тенниса и друзей время парень пропадал в фитнес – центре вместе с Барсом.
– Хорошо, что нравится. Я пока думаю…
– А че тут думать? – ежиком фыркнул Торопов – младший, глядя на приближающегося отца. – Если любишь – надо брать, так Миша говорил.
Жить в любви… фраза из прощальной записки прижигала мое сердце. Уходя, Марс передал меня в руки друга. Любящего друга…
– Слушайте, у меня такие новости! – ворвался в мои мысли громкий голос Тора. – Рафаэль Надаль пригласил нас на соревнования в Лондон. Летим? Решать нужно быстро, турнир начнется уже послезавтра. Ром, представляешь, это Уимблдон!
– Сам Раф?! – подскочил Ромка, у которого портрет Надаля висел над кроватью. – Не может быть? Правда?! – он перевел сияющий взгляд с отца на меня. – Ма, мы ведь полетим?!
Сказать «нет» сейчас было бы равноценно самоубийству. Я не могла ломать крылья мечте сына, но не горела энтузиазмом менять знойную Мексику на туманный Альбион.
– Вы с Тором летите, а я – домой. У меня работа, проекты начинают подгорать. Время отпуска подошло к концу, это у тебя летние каникулы, – я прижала сына к себе и растрепала отросшие волосы. – Будешь присылать фотографии и не забудь взять автограф у Рафа, если получится с ним пообщаться. Кстати, попрактикуешь свой английский…
Хорошая мотивация, правда? Андрей периодически подталкивал сына к углубленному изучению иностранного языка, помогая мне бороться с хроническим недостатком свободного времени в жизни двенадцатилетнего ребенка.
– Ну хорошо, – не скрывая вздоха разочарования кивнул Рома. – Ты возвращайся домой, а мы с отцом метнемся в Англию. Фотки будут, обещаю.
На том и порешили. Эти восемь дней Торопов – старший не скрывал разочарования в том, что я обломала все его планы на сближение, но я не обращала на это внимания. Надеюсь, что после этой поездки иллюзий больше не осталось.
В аэропорту Бенито Хуареса мы разделились: я в сопровождении Евгения направилась на регистрацию домой, а Рома с Тором улетели в Англию, на встречу с великим Рафаэлем Надалем, на теннисный турнир, который скоро начнется в пригороде Лондона, Уимблдоне.
Дом, милый дом! Я так скучала по «штормовому морю», по его атмосфере! Скинув босоножки, я закатила чемодан в спальню и отправилась в душ, чтобы смыть с ебя дорожную пыль и сомнения в том, что правильно сделала, отпустив сына с отцом. В конце концов, пусть Тор привыкает к ответственности, ведь отец – это не про кошелек, а намного больше.
На часах было почти два ночи, когда я упала в постель. Завтра по расписанию подвиг, как у барона Мюнхгаузена, вот только…
Я не сразу поняла, что происходит, какой чокнутый дятел долбит мой мозг без перерыва. Оказалось, это был будильник. Хрипло выдохнув, я села в кровати и поморщилась: горло горело от боли, глаза слезились от света, а спину ломило. Вместо выдоха из горла вырвался лающий кашель. Прилетели, елочки зеленые! Нашарив на тумбочке телефон, я отправила сообщение своем заму, Гене Воронову и предупредила Евгения, что машина в ближайшее время не понадобится.
– Я простыла, поэтому останусь дома, чтобы отлежаться. На сегодня вы свободны.
Вместо завтрака – горячий напиток от простуды, леденец от боли в горле, и спать. Боже, как же холодно! Завернувшись в одеяло, словно в кокон, я попыталась согреться и уснуть, но не тут – то было! Активировался еще один дятел, только этот звонил в дверь. Коротко, но настойчиво.
– Кого принесла нелегкая? – завернувшись в пушистый халат, щелкнула замком. В видеодомофоне я увидела лицо гостя. Не открывать – не вариант, этот в замочную скважину просочится. – Привет. Входи, – прохрипела, стараясь не кашлять. Каждое слово давалось с трудом, каждый звук царапал горло не хуже ежа. Молчание для меня сейчас – золото, да.
=57=
Барс
Любовь нас выбирает или мы ее?
К черту философию! Как только Женька сообщил, что Ника заболела и отменила все дела на сегодня, я позвонил семейному терапевту, выдернул его из загородного дома и привез по нужному адресу.
– Привет. Входи.
Господи! Вместо голоса – хрип, глаза покраснели, кожа приобрела серый оттенок. Нормально отдохнули!
– Ты не один? Кто это? Я не приглашала гостей?!
– Это врач, Ника, и сейчас он тебя осмотрит, – я сгреб любимую женщину в охапку, игнорируя жалобно – возмущенный писк и направился в сторону спальни. Хорошо, дверь была открыта, не пришлось выбирать среди комнат. Аккуратно уложил на постель и кивнул терапевту. – Приступайте.
– Мне нужен свет, – бросил Давид Исмаилович, доставая из саквояжа фонендоскоп, – будьте любезны, Андрей Георгиевич…
Я был любезен, но едва солнечные лучи проникли в комнату, как моя девочка застонала и закрыла глаза руками: – Режет… Больно.
– Что еще беспокоит? – тихо и бесконечно вежливо поинтересовался Давид, прикладывая серебристый кругляш к груди Ники. Иногда мне казалось, что этого типа мои родители выписали напрямую из Букингемского дворца. Не удивлюсь, если так оно и есть на самом деле.
Уверен, что отец узнает об этом визите, едва врач выйдет за пределы квартиры. Дава не выдержит, проболтается, да и черт с ним!
– Горло. Глаза слезятся, нос не дышит, кости ломит…
– Звучит не очень, пернатая, – не выдержал я, моментально словив гневный взгляд. – Но ты не волнуйся, я привел хорошего доктора, он тебя вылечит.
Злись на меня, любимая. Смотри, сверкай глазами. Я адски по тебе соскучился, потому что, пока вы наслаждались видами Мексики, я по – черному сталкерил. Спасибо Роме и его многочисленным фотографиям, на которых ты то и дело появлялась. Одна на фоне ярких пейзажей, вместе с сыном или втроем, но никогда – в паре с Олегом, на этом я и держался эти дни, а ведь готов был сорваться вдогонку.
Мой самый жуткий страх – твое возвращение к Торопову, потому что новость о поездке с ним стала не просто неожиданностью – шоком. Это что, романтическое путешествие? От подобной мысли леденела кровь, воздух застревал в легких. Я больше не могу тебя потерять. Больше не могу…
Лиза… моя маленькая сестренка все – таки столкнула меня в пропасть откровенного разговора. В тот вечер в ее квартире я едва не сдох. Было чувство, что своими руками вскрываю собственную грудную клетку, обнажаясь до предела. Все сказал, забив на последствия. Выжил. Твое «я услышала» и «большая кошка» вдохнули в меня жизнь. Надежда есть.
– Ну что я могу сказать… легкие чистые. Ангина, ринит. Не смертельно, но неприятно, – Давид Исмаилович неспешно убирал в саквояж свои инструменты. – Пора начинать лечение, а не заниматься ерундой, – он бросил взгляд на прикроватную тумбу, где находились спрей от насморка и блистер таблеток. – Вот это можно отправить в мусорное ведро. Нужные медикаменты и назначение я передам через своего помощника. Андрей Георгиевич, будьте любезны, проследите за тем, чтобы все рекомендации исполнялись буквально, а то знаю я нынешнюю молодежь, – он встал с края кровати и посмотрел на Нику. – Едва полегчает – все бросают и бегут на работу. Вы слышите меня, леди? Будете делать то, что я скажу! Сиделка понадобится?
– Обойдусь, – недовольно фыркнула моя пернатая любовь и закашлялась. – Еще чего не хватало. Сама справлюсь.
– Горло сильно раздражено, поэтому сегодня вместо еды леди должна пить куриный бульон, – вещал терапевт, отработанным жестом поправляя очки в тонкой серебристой оправе.
– Хорошо, я закажу.
– Никаких «закажу», Андрей Георгиевич. Нужно сварить бульон без специй с минимальным количеством соли, – уже стоя в дверях заявил Давид и – как мне на миг показалось – улыбнулся. – Ангина у девушки достаточно сильная, плюс раздражение от спрея… придется повозиться с лечением. Может все – таки наймете сиделку?
– Нет! – донеслось гневное со стороны постели. – Обойдусь! Чих!
– Хм… как скажете, леди. Позвольте попрощаться и пожелать вам скорейшего выздоровления.
– Спасибо, я постараюсь, – прошептала Ника, кутаясь в одеяло. – До свидания.
– Благодарю, Давид Исмаилович. Вас отвезут куда скажете.
– Несомненно. Передайте батюшке и матушке привет и пожелание здоровья.
– Передам, – ох уж эти церемонии! Давид никогда не уходил быстро, расшаркивался чинно и неспешно. – Всего доброго.
Входная дверь закрылась, мы остались вдвоем.
– Женька меня сдал? – обиженно цокнула любимая леди и закатила глаза. – Промолчать не судьба? Он хуже Ромки, честное слово…
– Это его работа, Ника. А в чем дело? Ты не хочешь меня видеть? – спросил и замер в тревожном ожидании. Она долго молчала, заставляя мое сердце сходить с ума. Неужели сейчас меня попросят уйти?
– Я не хотела, чтобы ты видел меня такой. Нос красный, глаза слезятся, голоса нет, да еще этот кашель дурацкий. Красотка, одним словом, – прошептала, шмыгая носом. – Это просто ужасно…
Я присел на край кровати, где недавно сидел Давид. Рука сама потянулась к ее лицу, убрала упавшие на лоб волосы. Любовь – она ведь не про красоту, она о другом, правда?
Телефон Ники, лежащий на тумбочке, то и дело беззвучно вспыхивал уведомлениями.
– Можно тебя попросить? – тихий шепот я едва расслышал. Любимую клонило в сон, ее глаза закрывались.
– Да, конечно. Что нужно сделать?
– Возьми мой телефон. Рома из Англии фотографии присылает, ты просматривай их, чтобы было видно, что я на связи, ладно? Можешь комментировать, только нейтрально, чтобы ребенок думал, что это делаю я. Ну и вообще, принимай звонки, ладно? Гена – мой зам – в курсе, родителей и сына беспокоить не буду. Это обычная простуда. Ничего страшного, справлюсь. А сейчас я немного посплю, ладно?
Ника смотрела, как я забираю ее яблочный гаджет, назвала шесть цифр пароля, вздохнула и закрыла глаза, а я…
– Что ты делаешь? – выдохнула, сверкнув зелеными глазищами. Да, сейчас они были именно такими, ведьминскими, а не зелено – карими, как обычно. – Я…
Я прикоснулся щекой к ее лбу, вдохнул запах и улетел…
– Температуру проверяю, Ника. Ты не волнуйся, спи. Я рядом.
Рядом… Моя… Зверь внутри довольно рыкнул и дернулся, желая большего. Лечь, прижать ее к себе. Дышать ее запахом, делиться своим теплом, прикоснуться к коже… Стиснув зубы, нацепил на зверя строгий ошейник. Не сейчас, позже. Что там говорил Дава? Бульон? Ну ладно. Окей, гугл, как правильно сварить куриный бульон?
=58=
Я – соня и всегда была такой, но во время болезни превращалась в настоящего сурка и могла дрыхнуть сутки напролет.
– Ника…
Нехотя приоткрыла один глаз, чтобы убедиться, что от Серковского в моей квартире присутствует не только голос, но и он сам. Целиком и полностью. Убедилась, ага, вот он. Царевич сидел на корточках перед моей кроватью. На тумбочке стоял стакан с водой и блюдце с таблетками, а еще – незнакомый спрей – флакон и новая упаковка с бумажными платками.
– Держи. Выпей и спи дальше.
Боже, как кости болят! Ненавижу простуду именно из-за этой ломоты, чувствую себя древней старухой, которая не может расправить плечи. Пока я собиралась с духом, чтобы выбраться из теплого кокона одеяла, Барс осторожно извлек меня оттуда, вложил стакан в одну руку, всыпал таблетки в другую.
– Пей. Давид расписал график приема лекарств, так что сегодня я буду работать твоим будильником.
– А ты как..? – я присмотрелась к Андрею, не в силах понять, какие перемены с ним произошли, но спустя минуту осознала. – А ты когда успел переодеться? Приходил в джинсах и рубашке, а сейчас…
А сейчас на нем были надеты домашние серые брюки и белая футболка. Красавчик ирбис, только у человека глаза темнее, ярче. У зверя они серебристо – серые.
– Все потом, Ника, – соскочил с темы царевич, убедившись, что все таблетки перекочевали в мой организм. – Сейчас тебе нужно отдыхать, в следующий раз разбужу на обед.
– Обед? Какой? Откуда? В холодильнике пусто, я перед поездкой все максимально подчистила.
– Спи давай, – Барс шутливо толкнул меня в плечо, а затем накрыл одеялом, оставив на поверхности только голову. Быстро… так быстро наклонился и наши лбы соприкоснулись. Я слышала его рваное шумное дыхание и тихое: – Моя Ника… Спи.
– Не забудь руки вымыть, вдруг у меня инфекционная ангина, – шепнула, скрывая смущение.
Его запах, – удивительное сочетание свежести снега, теплого дыма и сандала – пробился сквозь заложенный нос, окутал воспоминаниями из прошлого. Наш поцелуй на крыльце дворца Императора, химия притяжения…
– Не забуду.
Оттолкнувшись руками от постели, Андрей резко вскочил на ноги и исчез в моей ванной, откуда быстро вернулся, стараясь незаметно поправить брюки. Да что..? Вот черт! Совсем забыла! Вчера вечером я постирала комплект белого кружевного белья и раскинула его на сушилке именно там, в ванной… Упс!
Засыпала, улыбаясь, и открыла глаза, когда на часах было три пополудни. Ничего себе! Завернувшись в белый велюровый халат, я вышла из спальни и обнаружила царевича на кухне. Сделала глубокий вдох, благо простуда – не «корона», способность к обонянию не отбила. Пахло вкусно…
– Хорошо, что пришла, а то я уже будить хотел, – Андрей развернулся ко мне, а я чуть не сползла по стеночке от умиления. Знаете, что круче любого букета и кольца с бриллиантом? Мужчина, который готовит на кухне, на нем твой фартук, разливная ложка в правой руке и иронично приподнятая бровь, словно говорящая: да, я такой!
– Офигеть! А мы что, обедать будем?
– Будем, конечно. Это тебе, – он кивнул в сторону стола, на котором стояла керамическая чашка с еще дымящимся бульоном. – Только аккуратно, не обожгись.
Кажется, я уже обожглась. О мужчину.
– Ты умеешь готовить?
– Скажем так, я – не бытовой инвалид, Ника. Могу приготовить простую еду, запустить стирку, погладить одежду, сходить в магазин или заказать доставку, – перечислял Андрей, внимательно наблюдая за моими манипуляциями с кружкой: бульон был слишком горячим, и я активно на него дула, желая протестировать. Наверняка вкусно…
– Я старался, – словно считывая мои мысли, заметил Барс, пряча волнение и смущение за иронией. – Честно. Женщины подсказали порядок действий… Оказалось, что варить бульон – это просто.
В этом мире все просто: жить, работать, варить бульон, главное – делать это с любовью.
– Какие женщины, Андрей?! – на миг я забыла, что болею. Изумление плескалось через край, улыбка растягивала губы.
– Ну… я зашел на форум хозяек и спросил, как готовить. Мне все рассказали очень подробно. Не знал, что женщины могут быть так терпеливы.
– Вы общались в видео – формате?
– Да, а что такое?
Я засмеялась, представив удивление девчонок, когда Барс запросил помощи, а уж после того, как увидели его, наверняка многие побежали наводить красоту. Руководить царевичем, давать советы – отдельный вид удовольствия.
– Ничего. Просто… Кстати, ты не ответил на вопрос про одежду…
– Теперь мы живем на одном этаже, Ника, – словно случайно Андрей отвернулся к выключенной плите, а затем бросил на меня быстрый взгляд, считывая реакцию. – Я решил переехать поближе.
М-м-м… поближе ко мне. Я сделала маленький глоток бульона и зажмурилась от удовольствия: теплый, насыщенный, вкусный.
– Из тебя получился бы отличный повар, Барс, – шепнула, гася очередной приступ кашля. – Мне нравится, как ты готовишь.
– Все для тебя, Ника.
Вот так просто. Все для тебя, пусть даже это обычный куриный бульон. Я разомлела от тепла и удовольствия, сложила руки на столе и чуть не уснула, но меня подхватили со стула и отнесли в спальню, приговаривая: – Разденешься сама, я не железный, Ника. А теперь спать…
Раздеться? Пффф… Узкая полоска пояса упала к ногам, халат полетел следом, и вот я снова в своей постели. Осторожно, глазки закрываются! Следующая остановка – вечер!
Мое выздоровление шлепало семимильными шагами, поэтому на ужин захотелось большего, чем просто бульон. Я пришла на кухню. Идеально чисто, просто безукоризненно, словно тут никто не готовил несколько часов назад. Не мог же он вызвать клининг, правда? А значит убирался сам. Не мужчина – находка! Минимум – алмаз «Орлов»!
Андрей сидел за столом и что – то изучал, глядя в ноутбук. При моем появлении он захлопнул крышку девайса и вскочил.
– Как ты себя чувствуешь?
– Отлично! Кстати, ты сам что ел? – стало стыдно, что за своими проблемами я напрочь забыла про мужчину, которого – как и соловья – баснями не накормишь.
– Заказал доставку. Нормально, Ника, я привык.
– У меня есть домашние пельмени, мы с Ромой сами их лепили. Сварить на ужин? – Барс хотел отказаться, но голодный желудок мужчины отозвался быстрее языка. – А еще есть домашняя аджика, остренькая, ароматная. Уверен, ты оценишь.
– Из твоих рук – хоть яд, – выдохнул царевич, подтягивая меня поближе, с тихим выдохом зарываясь носом в мою макушку. – Я соскучился по тебе, Ника.
Вместо ответа я зашлась в приступе кашля, который сложил меня пополам. Говорить и правда было больно, поэтому вместо ответа я погладила мужчину по лицу и открыла морозилку.
– Можешь не отвечать, я и так все вижу, – шепнул Андрей, принимая из моих рук пакет с пельменями, а я распахнула дверь холодильника, который… был забит продуктами под завязку. С ума сойти!
– Все в порядке, Ника?
– Не то слово! Пока все не съешь, я тебя из квартиры не выпущу, – я с трудом нашла баночку с аджикой на одной из заставленных продуктами полок.
– Если бы знал твои условия заранее, купил бы второй холодильник. Двухдверный, – ехидно заметил Барс, – и забил его под завязку.
Пока варились пельмени, я достала блендер, отделила несколько кусков куриного мяса, залила бульоном и сделала условный крем – суп. Сытно, вкусно, полезно.
– Вкусно! – Андрей зажмурился от удовольствия, отправив в рот очередной пельмень, щедро сдобренный жгучей аджикой. – Сто лет не ел домашней еды…
Такие же слова говорил Миша, когда мы с Ромой угощали его у себя в квартире. Чертово déjà vu! Почти не больно, но память все еще царапает душу острыми коготками. Никто не виноват, просто нужно время.
– Ты работал? – я мотнула головой в сторону ноутбука, чтобы сменить тему и вылезти из омута воспоминаний.
– Да.
– Андрей, тебе, наверное, нужно в офис, а ты целый день провел тут, со мной…
– Мой бизнес хорошо работает и без меня, Ника. Если тебя напрягает мое присутствие, просто скажи, и я уйду.
Черт! Нет, не напрягает. Скорее, смущает, но разве это можно объяснить? Как донести до мужчины закидоны женской психики? Лучше даже не пытаться, иначе в итоге заколеблемся оба.
– Кстати, твой телефон, – он извлек из кармана мой гаджет и положил на стол. – Фотки Ромы смотрел, комментировал, спам сбрасывал. Звонила твоя мама, я принял вызов…
А вот это сюрприз! Если звонила мама, то она наверняка вытряхнула из Серковского все детали происходящего и поделилась ими с отцом, а тот факт, что нас с Андреем не побеспокоили визитом, говорит о многом…
– Хорошо, спасибо. Я смогла спокойно отдохнуть…
– Как ты себя чувствуешь, Ника?
– Уже можно жить.
– Ну и славно. Я рад.
Когда за тобой ухаживает любящий мужчина, болезнь отступает намного быстрее. По – крайней мере, сегодня вечером я чувствовала себя вполне сносно. Да, кашель, насморк и больное горло никуда не делись, – такой роскошный букет не может исчезнуть по щелчку пальцев – но меня уже не качало и не было желания ухватиться за стеночку, чтобы не упасть.
И я чуть не упала, когда в очередной раз вышла из своей спальни на кухню, чтобы налить воды в стакан. Андрей спал в гостиной на диване, положив голову на сложенные руки. Вот черт! Паршивая из меня хозяйка! Я не спросила, где он проведет ночь, а Серковский не стал уточнять, в очередной раз отправляя меня на отдых. .Ч.и.т.а.й. .на. .К.н.и.г.о.е.д...н.е.т.
Во сне черты его лица смягчились, разгладились, на губах то и дело появлялась легкая улыбка. Интересно, что снилось Барсу? Я вернулась в спальню, достала из шкафа подушку и плед.
– Спасибо, Ника, – пробормотал он, не открывая глаз, когда я неуклюже пыталась подложить вместо ладоней мягкую подушку и укрыть пледом. – Отдыхай. Если что – я рядом.
М-м-м… тактика Андрея приносила свои плоды: я привыкала к его присутствию, а фраза «я рядом» не казалась формальностью, но подтверждалась жизнью. Он здесь, в соседней комнате, его квартира – на одной лестничной площадке с моей. Рядом…
=59=
Новый день начался с визита знакомого доктора.
– Добрый день, леди. Как себя чувствуете? Рассказывайте, не стесняйтесь. Между пациентом и врачом не может быть тайн, – ворковал Давид Исмаилович, извлекая из саквояжа фонендоскоп. – Итак, я слушаю.
– Добрый день. У меня все хорошо, – пытаясь откашляться, я гневно сверлила взглядом Барса, стоящего в дверях спальни. Тот делал вид, что ни в коей мере не причастен ко всему происходящему, но, когда я начала снимать топик, чтобы доктор послушал легкие, скрылся в соседней комнате. – Вам не стоило беспокоиться.
Тихо фыркнув, замолчала, подставляя грудь, а потом и спину под металлический кругляш фонендоскопа.
– Я ни на что не намекаю, юная леди, – тихо, почти интимно, шепнул пожилой доктор, – но на моей памяти вы – первая, не входящая в семью Серковских, к кому Андрей Георгиевич привез меня практически силой. Вчера утром я был так занят, но мой друг оказался очень убедителен… – он закатил глаза к потолку и цокнул. – Цените это.
Не намекает? Да он в лоб сказал, что… Вот черт! Ну ладно, поняла я! Просто Барс даже не предупредил, что меня ожидает очередной осмотр, просто поставил перед фактом, а я так не привыкла.
– Лечение приносит результаты. Продолжайте принимать лекарства, любите свой организм и скоро сможете порхать, как бабочка, – резюмировал Давид Исмаилович, пряча медицинский прибор в стильный саквояж.
Проводив доктора, Андрей вернулся. Хм… футболка на нем другая. Видимо, с утра успел заглянуть к себе и переодеться. Шустрый. Но я тоже не отставала: занялась приготовлением завтрака, невзирая на протесты большой кошки.
– Тебе нужно отдыхать, Ника.
– Сколько спать можно? – отбивалась я, – Скоро пролежни образуются и мышцы начнут атрофироваться, – пританцовывала, вспоминая известную фразу из мультика про Машу. – Сейчас мы будем кушать, сейчас меня накормят…
Я извлекла из недр холодильника творог, яйца, сметану и баночку карамели. Так, это – для меня, а чем кормить Барса?
– Прав был Давид: нет на тебя управы. Стоило болезни отступить, как ты уже нарушаешь режим, – бурчал Андрей, не замечая моего задумчивого взгляда.
– Хватит ворчать, лучше скажи, что ты обычно ешь на завтрак? – да, голос еще не звучит, зато я бы прекрасно могла разговаривать по-французски, – прононс был отличным – жаль только, что языка не знала.
– Эспрессо.
– И все? Пить черный кофе натощак – вредно. Ничего, сейчас мы что-нибудь придумаем…
И я придумала. Омлет с помидорами черри и беконом, бутерброд со сливочным сыром, листом салата и красной рыбкой, ну и кофе, разумеется. Эспрессо. Вкус нашего поцелуя, что случился давным-давно дождливым летним днем на крыльце дворца Серковских.
Кстати, после того, как дом был сдан, «ИнтерФант» получил несколько крупных заказов от сильных мира сего: во время первого приема во дворце Император озвучил имя дизайнера. Я об этом не знала, но добрые люди сообщили. Конечно, это было приятно.
– Вкусно! – заявил Барс, доедая омлет. – Никакой Мишлен не сравнится с домашней едой.
Ну и хорошо, ну и славненько. Мои сырники с карамелью и теплым молоком тоже вполне удались. Загрузив грязную посуду в посудомойку, я нажала пару кнопок и развернулась к мужчине.
– Какие у тебя планы на сегодня?
Глаза цвета грозового неба смотрели на меня внимательно, изучая, словно стремясь получить ответ на важный вопрос.
– Ты меня выгоняешь? – за показной легкостью и иронией скрывалось напряжение.
– Нет, просто спрашиваю, – я накрыла его руки, лежащие на столе, своими ладонями и улыбнулась. – Андрей, не придумывай лишнего, хорошо? Я говорю ровно то, что думаю, а если захочу остаться одна – просто скажу тебе об этом.
Барс развернул ладони, большими пальцами оглаживая мои запястья. Медленно, ласково, чувственно.
– Хорошо, Ника. Извини, если обидел.
– Не обидел. Ты тоже можешь заняться работой, а я буду ждать тебя на обед, – не смогла удержаться от улыбки, увидев, как на последних словах полыхнули глаза цвета грозового неба. – Не хочу, чтобы твой обед состоял из одного кофе.
– Волнуешься?
– Да, – я не стала хитрить и соскакивать с темы. В конце концов, мой ответ полностью соответствовал действительности.
– Хорошо. Тогда я поеду поработаю и вернусь. В какое время ты обедаешь?
– Буду ждать тебя к двум. Удобно?
– Удобно, пернатая, – Андрей встал со стула, не выпуская моих пальцев из своей ладони.
М-м-м… Химия притяжения, которая возникла между нами давным-давно, за все это время никуда не исчезла. Ее нити стали невидимыми, но звенели, как хорошо натянутые струны, рождая нежную мелодию. Тихонько шмыгнув носом, я освободила руки и сделала шаг назад.
– Хорошо. Я буду ждать.
– Еще что – то нужно купить?
– Смеешься? – фыркнула, не в силах удержаться от смеха. – Холодильник битком забит, на неделю всего хватит.
Взгляд может излучать свет. Это правда. Он может согревать, плавить, обещать, заманивать… Ой, все! Тряхнув головой, я с трудом выпала из плена глаз Серковского. Хорошего понемногу, пора работать.
