Текст книги "Вы красивая женщина (СИ)"

Автор книги: Ольга Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Правильно говорят, – подумала женщина, гладя белый бок стройной березки, – природа лечит. Мне хорошо. Я прямо чувствую, как дерево помогает, передает мне свою энергию. Какая гладкая шелковистая кора у березы. Ласковая...

– Жанна, – крикнул откуда-то сбоку Владимир, – смотрите, сколько тут грибов! Да здесь целая куча боровиков!

Жанна ответила не сразу. Она обхватила белоствольное дерево руками и шепнула ему:

– Спасибо тебе, умное деревце.

К женщине пришло умиротворение. Она вдруг почувствовала себя... счастливой, или, может быть, успокоенной. Это было давно забытое чувство, когда знаешь, что все будет хорошо, ты справилась с болью. Научилась жить с ней. Женщина даже не стала рыться в своей душе, думать: возможно ли такое после всех её несчастий, она просто отдалась этому чувству. Хорошо ей, и все! Нет, Жанна не начала смеяться, но тихая, по-настоящему радостная улыбка оживила её бледное лицо.

– Выздоравливает, – подумал Володя, глядя на её красивое, умиротворенное лицо. – Ей стало хорошо.

Лицо уже не казалось больным. В это время Жанна обернулась, их взгляды встретились. Впервые глаза женщины не смотрели мимо. Владимир показывал ей большой белый гриб. Женщина благодарно улыбнулась мужчине. Ей было просто очень хорошо.

Они набрали целую кучу осенних грибов, которых было в изобилии в этом году. Завезли их на обратном пути Наташе, потому что Жанна совсем не умела их готовить. Она и названий-то толком не знала. Просто радовалась каждому грибу, удивлялась. Даже мухомор вызывал у неё чувство восторга. Женщина присела, чтобы полюбоваться им, потрогать белые крапинки на красной шапочке. Один сорвала и хотела взять с собой.

– В вазу вместо цветка поставлю, – оживленно сказала она.

На минуту в ней проснулась прежняя женщина, что была до смерти любимого человека, веселая и озорная.

– Не надо ядовитый гриб держать дома, от него может быть вред. Это я вам, как медик говорю, – заметил Владимир.

Женщина послушалась, вздохнула, сожалея, и осторожно положила в траву мухомор.

– Такая красота пропадает. Но почему вы, Володя, такой строгий?

– У нас с вами есть получше, – Владимир кивнул на огромный пакет, полный осенних опят.

– И что с ними будем делать? – озабоченно спросила женщина. – Здесь целая гора. Я даже жарить их не умею.

– Впервые вижу сибирячку, которая не знает, что делать с грибами, – удивленно засмеялся Владимир.

– Какой вывод делаем? – подхватила оживленная Жанна. – Значит, я не сибирячка...

И резко осеклась. Это было прошлое. А в её прошлое нельзя было никому. Даже ей самой. Владимир заметил сложную гамму чувств на её лице, поспешил помочь и заговорил о другом. Он всё-таки считал, что день надо завершить посещением ресторана. Уже темнело. Из леса было пора уезжать. Мужчина звал женщину посидеть в одном из лучших ресторанов города, вместе провести вечер.

– Нет, – решительно произнесла Жанна и как-то сразу сникла.

– Но ведь есть хочется, – пытался уговорить мужчина.

– Нет, туда мне нельзя, – всё также решительно повторила женщина и повторила. – Нельзя. Я не поеду.

Владимир понял, что опять какая-то невидимая граница из прошлого остановила женщину, и перестал уговаривать. Он довёз Жанну до дома, она сказала, где живёт. Это была старая хрущевка недалеко от школы. Владимир пытался напроситься в гости. Но Жанна решительно воспротивилась.

– Говорю вам, Володя, рано ещё, – тихо сказала она.

– Но не безнадёжно? – спросил мужчина.

– Жизнь покажет, – расплывчато ответила Жанна, строго глядя на него.

А он взял, да и привлёк её к себе. Ему давно хотелось потрогать её пышные волосы, растрепать их. Но вместо этого провел по ним рукой, прижал женщину к себе и поцеловал. Поцеловал в губы. Они были беззащитные, нежные и равнодушные. Жанна не ответила на поцелуй. Странно как-то не ответила. Как будто не было этого. Словно целовал Владимир не живую женщину, а манекен... Хотя её губы были тёплые, настоящие и абсолютно безучастные... Жанна будто не заметила этого поцелуя. Такое с Владимиром было впервые. Женщина спокойно отвела руки мужчины и вышла из машины, всё-таки улыбнувшись на прощание.

– Вам пора, Володечка. Спасибо вам за чудесный день. Мне было очень хорошо. Прощайте.

– Нет, Жанна. До свидания.

– Какая разница, – улыбка опять сморщила уголки её губ.

И Владимир поехал домой. Зверски захотелось есть, но все магазины были уже закрыты, в ресторан одному не хотелось. Выручила Наташка, соседка. Она накормила мужчину картошкой с грибами, которые успела уже перебрать и часть их пожарить. Владимир с аппетитом поглощал вкусное блюдо, удивлялся, как это Наташа так быстро все успела сделать, а она смотрела своими добрыми, просящими глазами. Думала, что после ужина мужчина подойдет, обнимет её, и произойдет то, чего не было уже много времени с Наташей, пока ласковый и добрый Вовочка был за границей. Но после возвращения что-то мешало мужчине "пожалеть" соседку. Сегодня он понял. Мешала Жанна, худенькая женщина с густо-карими печальными глазами-звездами, в которых прячется капелька веселой голубизны. Владимир не остался у Наташки, ушёл домой, хотя чувствовал, что женщина ему ой как нужна. Перед глазами стояла красивая Жанна в ореоле каштановых волос, обнимающая стройную березку, у которой просила помощи. Эта женщина нужна была Владимиру.

Жанна нисколько не жалела, что провела время с Владимиром. На душе было хорошо и спокойно. Женщина устала от печали, от страха. Жизнь продолжается, так сказал Андрюша, когда она вышла из больницы и безучастно жила у него и Ларисы. Жанне надо научиться жить одной. Что же, силы у неё восстанавливаются. Уходят мысли о смерти в прошлое, сегодня ей захотелось первый раз за последние полгода жить. Жанна больше не будет считать, сколько дней осталось до конца света, чтобы где-то там, в необъятных глубинах мироздания, вновь встретиться с покойным мужем. Не таким тягостным и длительным становится день. Всё утрясётся, встанет на место. И может, будет она ещё счастливой и беззаботной, как в детстве, когда был жив отец, как в своем недолгом замужестве. Ну а на сегодня Жанна осталась без ужина. И есть, как назло, хочется; впервые за долгое время появился аппетит. Но старенький холодильник в её убогой квартирке был абсолютно пуст, а продуктов она не успела купить, нет даже хлеба. Пожалев, что не научилась готовить грибы, женщина решила лечь спать.

Жанна оглядела своё бедное жилище. Всё, что осталось от прежней, беззаботной жизни. Старые окна, через которые гуляет ветер, грязные стены с оборванными обоями, маленькая кухонька, старый скрипучий диван, сервант бабушкиных времён, в малюсенькой спальне пузатый гардероб, огромная кровать да письменный стол. Но сегодня это не вызвало знакомого приступа уныния. В принципе все для жизни есть.

– Ничего, главное – крыша над головой, а что неуютно, сама виновата, всё настроения не было. Завтра же начну ремонт сама. Побелю, покрашу. Справлюсь. Меньше времени на тоску будет. А там, даст Бог, куплю новую дешёвенькую мебель, – подвела итог размышлениям женщина. – Мне здесь жить. Создам чистоту и уют. В моем доме будет хорошо и тепло. Как говорила моя добрая няня Дуся, домовой будет доволен, и в дом придет счастье и богатство. Богатства я не хочу больше, а счастливой хочется быть...

И женщина унеслась мыслями в прошлое. Совсем недавно жила она в роскошной обстановке. И в родительской семье всегда был достаток.

Родительская семья

Отец Жанны был известный учёный-химик. Мать – родом из обычной подмосковной деревни, но с раннего детства хотела жить в городе, в Москве. Уж как она ухитрилась женить на себе отца, никто и не знал толком. Жанне было лишь известно, что познакомились они в деревне, куда на уборку картошки вместе со студентами приехал молодой, подающий большие надежды доцент Андрей Анатольевич Вирский.

Крупная красивая девица, она же освобожденный комсомольский работник Вера Колмакова, отвечала за размещение и питание студентов. Там и познакомилась с Андреем Анатольевичем. Вежливый, обходительный преподаватель, в которого ежегодно влюблялись студентки, заинтересовал и Веру. Он подходил на роль мужа: из Москвы, холостой, жильё есть. И Верка Колмакова начала действовать. Студентов разместили по домам колхозников, Андрей Анатольевич попал в дом матери Веры, что было на руку далеко глядящей вперед девицы. Чтобы женить на себе квартиранта, был один беспроигрышный, с точки зрения Веры, вариант: затащить доцента в постель и объявить о беременности. Но всё произошло значительно лучше и проще. Андрею пришло горестное известие: его мать находится в больнице с инфарктом, в тяжелом состоянии, за его младшим маленьким братом присматривают соседи. Мужчина тут же собрался и поехал домой. Вера, которая принесла ему телеграмму, предложила помощь.

– Андрей Анатольевич, – рассудительно сказала девушка. – Давайте я поеду с вами. Меня отпустят. Я могу подежурить возле вашей мамы, присмотреть за младшим братиком. Могу увезти сюда в деревню. Моя мама не работает. Она любит детей. У нас здесь и овощи свои, и корову мать держит.

– В деревню? – повторил Андрей. – Нет, Сережа ходит уже в школу. В деревню не получится.

– Тогда давайте я поеду с вами и побуду с вашим братиком, пока ваша мама болеет, – предложила Вера.

И Андрей подумал и согласился. Без помощи ему было не обойтись. У него был младший семилетний брат Сережа, сводный, от второго брака матери. Но отчим умер несколько лет назад. Для Андрея покойный отец Сережи был, можно считать, тоже отцом или надёжным старшим братом. И работали они вместе, вместе совершили открытие, которое принесло и деньги, и известность в ученом мире. Именно Андрей, будучи студентом, познакомил своего наставника Сергея Семеновича с мамой. Вскоре они поженились, немолодая уже мама родила Сережу. Сергей Семенович был безмерно счастлив, радовался и Андрей, он привязался к малышу. Но отец Сережи заболел раком и умер, когда его позднему сыну было всего пять лет. Мама очень плакала, но помнила, что есть еще Сережа, она выдержала свалившееся на неё испытание с достоинством. Решила снова выйти на работу. После рождения сына она занималась им, вела дом, следила за своими мужчинами. Андрюша не разрешил маме работать после смерти отчима, он к тому времени хорошо уже получал. Мама пыталась говорить, объясняла, что она должна растить Сережу, что для этого деньги нужны.

– Нам не хватает денег, что я получаю? – спросил старший сын?

– Хватает, – ответила мама.

– Вот и пусть все остается по-прежнему, – ответил Андрюша. – Оставайся, мама, дома и расти Сережу. Сергей Семенович не делал разницы между мной и Сережей, он не хотел, чтобы ты работала.

– Но ведь ты хотел жениться, – возразила мама. – Твоя Мария не хочет жить с нами. Она подыскала частную квартиру для вас. На две семьи будешь рваться, сынок. Я не хочу твоего несчастья.

– Значит, свадьбы не будет, – ответил Андрей.

Это решение он принял сам. Его невеста, двадцатилетняя красавица Мария, требовала, чтобы он сделал выбор между мамой и ей, что было уже нелепо с точки зрения Андрея. И был еще маленький Сережа. А маленького братца нельзя было не любить. Как и маму. Когда умирал Сергей Семенович, Андрей обещал ему не только завершить совместно начатую работу, но и никогда не оставлять маму и младшего брата, заменить Сереже отца. Если бы Мария согласилась жить вместе с ними, свадьбы состоялась бы. Но Мария встала в позу и просчиталась. Андрей разорвал помолвку. Свадьба не состоялась.

Мать скончалась через десять дней. Но с Верой успела познакомиться. Вера, как и обещала, дежурила иногда возле матери Андрея, отпуская мужчину хоть немного отдохнуть. Деревенская девушка ей понравилась своей рассудительностью, хозяйственностью, практичностью, деловой хваткой. И к тому же она была привлекательная, интересная. А первокласснику Сереже Вера вообще понравилась. Она варила вкусные макароны по-флотски. Вот и сказала мама сыну старшему напоследок:

– Женись, сынок, на Вере. Хорошая девушка. Душа моя спокойна будет: вы с Серёжей будете ухожены: сыты, обстираны, и науку ты не бросишь. Вера надежная. А любовь со временем придет. А что деревенская, так еще и лучше. Неизбалованная, работящая. Или ты все Машу любишь?

– Нет, – ответил старший сын. – К Маше нет возврата. Все уже давно перегорело. Я женюсь на Вере, если она будет согласна.

Андрей так и поступил. Жениться рано ли поздно ли надо было. Да и за братишкой женский глаз нужен. Ну не любит Андрей Веру, однако стоило ей появиться в их доме, запылившемся за время отсутствия мамы, как крупная девушка взяла ведро и тряпку и отдраила все углы. Она же руководила процессом похорон. Андрей в те дни приметил еще одну важную черту своей будущей жены – бережливость, Вера хорошо считала деньги. У неё ничего не пропадало. И Сережа потянулся к ней. Заплакал как-то ночью, сон страшный мальчишке приснился. Андрей успокаивал его, объяснял, что это только сон. Вера же, глядя на эти мучения большого и малого, долго не думая, положила Сережу к себе в кровать, братишка затих. На поминки всю еду тоже приготовила Вера. Так что после похорон Андрей сказал:

– Вера, не уезжайте, оставайтесь с нами.

– Кем, – спросила рассудительная деревенская девица.

– Выходите за меня замуж.

– Хорошо, – согласилась Вера. – Только, Андрей пусть пройдет несколько месяцев сначала. А то нехорошо получается, ваша мама недавно умерла, а мы женимся.

– Так вы хотите уехать?

– Нет, – поспешно сказала расчетливая девица. – Я останусь в вашем доме, буду вам помогать.

– Вот что, – ответил на это Андрей. – Заявление мы подадим и распишемся. А свадьбу сыграем позже, если вы этого захотите.

Вот так сделал предложение Андрей. Свадьбы Вера не захотела – трат много, объяснила она мужу. Похороны, свадьба. Лучше новый диван купить. Кроме того, умных друзей будущего мужа Вера побаивалась, а деревенским теперь до неё было далеко, не чета она им. Вот так стала Вера сначала женой доцента, а потом профессора. Только зря боялась ученых друзей мужа, она вскоре это поняла. В ближайшее время все узнали, какая Вера мастерица солить, мариновать. Воспитанный и умный человек уважает любой талант. Андрей был доволен жизнью. И когда спустя девять месяцев Вера родила очаровательную рыжеволосую девочку, мужчина почувствовал, что даже счастлив. Любил или не любил Андрей жену, никто не знал. Дом у него был образцовый, если случалось, что Андрей работал дома с кем-либо из сотрудников, то всегда им подавали чай или просто звали пообедать, на столе всегда были вкусные Верины огурчики, помидорчики. Сереже не разрешали шуметь, пока старший брат занят научной работой. Открытия Андрея в области химии принесли ему еще большую известность и приличные по тем временам деньги. А дома всегда было чисто, поесть, попить сварено, дочка любимая есть, и Серёжка не без надзора. И Вера была довольна. Её планы осуществились. Она не работала, сначала Серёжу водила в школу, потом беременность, роды, маленькая дочь, а после титул профессорской жены – работать не положено было.

Когда Вера забеременела, она заговорила о домработнице. Тяжело ей будет за двумя детьми смотреть сразу. Малыша не оставишь одного, надо же кому-то в школу и Сережу провожать, нужна домработница. Муж не вникал в подробности и соглашался на всё. Деньги у них были. Так появилась в доме Дуся, дальняя родственница Веры. Расчетливая женщина и тут сэкономила. Всем говорила, что Дуся ей тетушка, поэтому платила копейки ей. Но сама покупала одежду, на еде не экономила. Дусе выделили под жилье обширный чулан, тетушка была довольна. В деревне дом её практически развалился, поправить некому. И силы уже не те, чтобы таскать воду, пилить и колоть дрова. А тут у неё есть свой угол. Вера совсем не ходила в её комнатушку. Но самое главное, Дуся очень любила детей, которых у неё никогда не было.

Дом и так чистый ещё больше засиял чистотой и теплом. При Вере тоже было чисто, но как-то холодно. Особенно это чувствовал маленький Серёжа. Для Сережи Дусина комнатушка стала лучшим местом. Он там даже делал теперь уроки. Для этого туда еле втиснули небольшой столик. А Дуся была этим довольна. Ей было приятно слышать детские голоса. К ней поэтому сразу потянулся Серёжа, она обнимала мальчика, гладила по головке, утешала, целовала его царапины, ссадины, а он, прижавшись к ней, как когда-то к маме, забывал свои детские невзгоды. Потом туда стала приползать и подрастающая малышка. Дуся начала отращивать волосы девочке, заплетая густую рыжую гриву в две толстые косички. А та просто залезала на колени к маме Дусе и крепко целовала её. "Дуся красивая", – говорила она. Также она целовала братика, так девочка называла Серёжу, дядя – это было что-то далёкое, непонятное детскому возрасту – почему её дядя маленький, а не такой большой, как приходят к папе, да и во дворе все называли Сережу её братом, и Дуся путалась. Так и стал Сережа братом. Серёжа тоже сразу полюбил родившуюся девочку. Он качал коляску, пел песенки, когда малышка не хотела спать, потом был её воспитателем, в сущности. Отцу часто было некогда, у матери появились важные неотложные дела – парикмахерская, маникюр, магазины, поэтому маленький дядя читал книжки, объяснял девочке, что такое хорошо, что такое плохо, рассказывал ей о своей умершей маме. Голос мальчика дрожал. Малышка же своим маленьким сердечком чувствовала его боль, обнимала детскими ручонками и говорила:

– Не надо плакать, Сережа. Я тебя буду любить, как наша настоящая мама.

– И я люблю тебя, – добавляла Дуся.

Девочка долгие годы думала, что и у неё до Веры была другая мама – мама Сережи. А потом она умерла, и к ним пришла другая мама – Вера. Андрей очень любил младшего брата и дочку. Вера нельзя сказать, чтобы сильно любила детей, но не обижала. Она взяла на себя функцию контроля: уроки, кружки, спорт. Да, маленький Сережа очень тосковал о матери. Вера, в отличие от Дуси, его не ласкала, но, когда мальчишку обидели во дворе старшие ребята, то она, недолго думая, заловила обидчиков и задала им хорошую трёпку. И Сережа с тех пор знал: у него есть заступник. Мальчик у Веры был всегда чистенький, аккуратный, она следила за уроками, ходила на родительские собрания, словом, делала всё, что положено матери. Первая учительница Сережи всегда ставила другим родителям Веру в пример. Но первый человек, который просто любил мальчишку ни за что, это была его маленькая племянница. Он её опекал, а она обнимала его своими слабыми ручками и, картавя по-детски, говорила:

– Сережа – самый хороший братик. Я люблю Сережу.

Старший брат Сергея был увлечён наукой. В редкие вечера, когда Андрей бывал дома, играл с детьми, читал им книжки, вместе смотрели кино, из зарубежных командировок привозил дорогие подарки всем: интересные игрушки, модную одежду, ювелирные украшения. Маленькая дочь всё примеряла на себя, даже Дунины вещи, ей нравилось все, и девочка произносила фразу, над которой смеялись отец, и Сережа, и Дуся, а мать злилась.

– А когда вы станете старыми, это мне всё отдадите, я ведь самая маленькая.

Сергей, фыркая потихоньку от смеха, торжественно и серьёзно обещал отдать малышке все свои джинсы, когда постареет, а отец приговаривал, когда дочка примеряла очередное украшение матери:

– Я тебе это и покупал, дочка, но ты еще маленькая, пусть пока наша мама поносит это колечко и сережки. Мама, мы с дочкой разрешаем тебе надеть новые сережки. А то они большие, еще уши оторвут у нашей малышки. Правильно, моя маленькая?

– Правильно, – соглашалась девочка.

А потом и ей стал отец привозить драгоценности и красивую модную одежду. И дочь, и брат обожали Андрея. Вера тоже была довольна жизнью. Она получила все, что хотела. Деньги есть, уважаемый муж есть, её даже уважают коллеги мужа, любят у них обедать, всегда все вкусно. Правда, женщине стало скучновато, можно было подумать о работе, но у Веры не было образования, а комсомольские работники в её возрасте уже не требовались. Женщина нашла другой выход: она завела любовника. Дуся сердилась на неё, выговаривала ей по-родственному, но та отмахнулась:

– Не лезь не в своё дело.

И продолжала встречаться с Игорем, так звали любовника.

Сергей учился очень хорошо. Как и старший брат, он сначала выбрал химию, потом изменил свои намерения. Окончил строительный институт. В результате получилось: старший брат разрабатывал теории, совершал открытия, младший строил комбинаты, на которых эти теория и открытия претворялись в жизнь.

Серёжа, став взрослым, редко бывал дома. Особенно после того, как у него был неудачный роман с соседкой этажом выше. Там жил профессор археологии. Детей у них своих не было. Они взяли к себе после школы племянницу, зеленоглазую Алину. Она, как и Таня, училась в пединституте, только на истфаке. Только Татьяна оканчивала уже институт, а Алина поступила на первый курс. Сергей, когда увидел первый раз зеленоглазую девушку, даже застыл. Та засмеялась, что-то крикнула веселое и убежала. Они встречались полгода. Потом все. Сережа ничего не стал говорить Вере, которая была не против этого брака. Зеленоглазая Алька была единственной наследницей своего богатого дядюшки профессора. А племяннице своей, которая к тому времени была студенткой, Сергей объяснил:

– Не любит меня, Алька. Другого она любит. Она честно мне сказала. Она не отказала мне. Я ведь позвал её замуж. Но она предупредила, что не сможет забыть свою первую любовь. А я так не хочу. Не хочу жить так, как Андрей с Верой. Все хорошо в нашей семье, только любви между твоими родителями нет. Это еще у нас есть добрый ангел – Дуся. Поэтому все, кончились мои отношения с Алиной. Я завтра уезжаю в очередную командировку. Далеко и надолго. В А-к. Будем строить нефтеперегонный завод. Жалко мне с тобой расставаться, сестренка. Но ничего, будем писать письма друг другу.

Сережа, как когда-то его маленькая племянница, привык называть себя её братом, а не дядей. И её именовал просто сестренкой.

И уехал. Недовольная Вера прокомментировала:

– Это все Алькина тетушка постаралась. Ведьма старая. Отвела глаза племяннице. Недаром её колдуньей считают.

– Грех так говорить, Вера, – упрекнула её Дуся. – Софья Григорьевна добрая. Скольким детям помогла, грыжу заговаривала. Вспомни, как бегали мы к ней с маленькой нашей девочкой, когда она у тебя орала сутки напролет. Это ты говоришь так, потому что Софья Григорьевна тебе сказала, что надо к мужу с большим уважением относиться...

Дуся замолчала, видя внимательные глаза дочери Андрея. Девушка сделала вид, что не придала этим словам значения. Про Игорька она давно знала и ругалась с матерью. Знала даже, что мать ходила к Алькиной тетушке и просила сварить зелье для любовника, чтобы привязать его к себе навсегда. Но та её и выставила.

– Да, – подумала дочь, – мама начала с годами явно глупеть. За что её папка и Сережка любят?

Сережа всегда неплохо зарабатывал. К тридцати годам младший брат отца купил себе небольшую кооперативную квартиру. Когда встречался с Алиной, стал думать о другой, большей, но потом все оставил, как было. Андрей продолжал жить в родительском доме.

Дочь Андрея после окончания школы тоже решила заниматься химией. Отец воспротивился.

– Поступай на химфак, но только не в наш институт. Я не хочу, чтобы говорили, что ты поступила с моей помощью.

– Пап, – засмеялась девушка. – Я засыпала с рождения под химические формулы. Я сама поступлю.

– И все равно. Иди в другой вуз. Я прошу тебя.

Девушка поступила в педагогический. Её будущая профессия – учитель химии и биологии. Училась хорошо, без напряжения, сдавая сессию за сессией на одни пятерки. Но в школу не хотела идти работать. "Не мое это!" – сказала она. Даже подстриглась под модного ежика, чтобы не быть похожей на учительницу. Дуся расстроилась, плакала по косе, которую столько лет растила, а будущая учительница облегчённо вздохнула, коса была огромная, голове было тяжело её носить. Девушка просила отца устроить её к себе на работу. Отец молчал.

В то лето, когда дочь получила диплом, всё разом оборвалось. Отец умер, как и его мать, внезапно, от инфаркта. Известного учёного похоронили достойно. Вера склоняла низко голову, бежали слезы из глаз. Она вытирала их белоснежным платочком. Ей, в самом деле, было жалко мужа. Она жила с Андреем хорошо, без забот. Сгорбилась Дуся. Чувствовала, что без Андрея Анатольевича в её жизни будут большие изменения.

Сергей прилетел на похороны, побыл совсем недолго, его ждала стройка. Пустили первую линию завода. Сергей принял решение остаться работать на заводе, в производстве он разбирался, да и в стране назревали большие перемены.

А Жанна пошла работать в школу. Жить надо было на что-то. И надо сказать: педагогическая хватка у неё была. Учительница хоть и была молодая, но серьезная, злая. На уроках у неё всегда тишина, да и некогда было ученикам болтать – Жанна методично и упорно вбивала в головы химию, ругаясь в душе на нерадивых учеников и составителей программ, которые решили, что в России все сплошь будущие химики.

Жили они с матерью и Дусей первое время на то, что осталось от отца, и на зарплату Жанны. На еду пока хватало, а одежда, спасибо отцу, была. А потом количество ртов увеличилось.

О том, что у матери был любовник, Жанна давно знала. А теперь, после смерти отца, он переселился к ним. Не работал. Считал себя творческой личностью, ему не подходила обычная работа. Мать словно потеряла всю свою практичность и рассудительность, вцепилась в своего Игорька. Впервые от него Жанна услышала фразу:

– Ты очень красивая девушка, а женщиной будешь ещё красивее.

При этом он загородил проход и игриво ущипнул за бедро.

– Уж не на себя ли ты хочешь возложить эту миссию, – скептически осведомилась девушка, больно стукнув его по руке и презрительно окинув взглядом его с ног до головы.

– Какую? – не понял Игорёчек (так мать называла своего ненаглядного).

– Сделать меня женщиной.

– Я не против, – оскалил в улыбке зубы Игорёк и вновь протянул руки.

– Так вот запомни, альфонс недоделанный, – грубо сказала Жанна и резко, с силой толкнула его в грудь, – если ты до меня еще раз дотронёшься, даже ненароком, нечаянно, я заявлю об изнасиловании, все медицинские комиссии, все допросы пройду, чего бы мне это не стоило, но пройду, со следователем пересплю, а тебя посажу. Прочь с дороги! И учти, еще матери скажу. Она хоть и дура стала, тебя не выгонит, но глаз спускать не будет, к столу привяжет. Понял, альфонс.

Игорёк поперхнулся, но заткнулся. В словах девушки звучала сила и уверенность. Руки больше не распускал, боялся. Однако не смирился. Потихоньку пакостил. Неважные отношения дочери с матерью стали ещё хуже. Любовник жужжал в уши матери, что Жанна заигрывает с ним, что это переходит все границы, ведь он любит только Веру. Мать устроила дочери скандал. Доводов никаких просто не желала слышать. Жить дома стало невозможно. Жанна позвонила Сереже и попросила разрешить пожить в его квартире. Тот был на своей стройке в далёком А-ке, но зная, что Веру и её дочь никогда не брал мир, согласился.

А по стране шла перестройка, а за ней гиперинфляция. Ничем стали сбережения людей, вклады обесценились. Пропали деньги Андрея, полученные за научные открытия. Не на что стало жить матери и Игорьку. Как-то навестив родительскую квартиру, Жанна обнаружила, что они продали одну из пяти дорогих картин, которые приобрёл ещё дед, отец Сергея. Девушка раскричалась на мать:

– Это не твое, эти картины принадлежат Сереже, их приобрел его дед, не смейте трогать картины!

– А на что мы будем жить! – кричала мать. – Нам, что, с голоду теперь помирать. Ты же ни копейки не даешь мне!

– А ты знаешь, сколько платят учителям? Не подавитесь моими деньгами? Вы не инвалиды! Пусть твой альфонс, матушка, идёт работать.

И, уходя, предупредила мать, что если пропадёт ещё что из того, что покупал отец и осталось от деда Сергея, она подаст в суд.

– Может, я ничего и не получу, но позора тебе, матушка, будет свыше крыши. Я еще заявлю, что твой Игорёк ворует, – пригрозила напоследок она, – что это он украл и продал картину.

Через неделю мать позвонила и вполне миролюбиво предложила встретиться и поговорить. Она предложила разделить имущество.

– Ты взрослая, – рассудительно говорила Вера. – У тебя своя жизнь. У нас с Игорем своя. Давай поделим картины, которые приобрел Андрюша.

– А квартиру как будем делить?– скептически осведомилась Жанна.

Игорек отозвал Веру, что-то прошептал ей. Мать кивнула, соглашаясь.

– Игорь считает, что картины ты должна забрать все.

Девушка изумленно вскинула брови, но дальнейшие слова матери погасили её удивление.

– Тебе картины, а нам останется квартира, – завершила мать.

– Не подавитесь, глотая такой кусок? – ответила дочь, когда пришла в себя от наглости любовника Веры. – И что-то ты про золото, матушка, молчишь, автоматически себе причислила? Или его тоже мне предложите, лишь бы вымелась я отсюда.

– Золото все мое, – ответила мать. – Андрюша мне покупал.

– Он и мне покупал, – возразила дочь. – Он всегда говорил, что украшения будут принадлежать мне.

– Это он в шутку говорил так, – взвизгнула мать.

– Ага. Особенно когда мне было двадцать лет. И не забудь про золото бабушки, Сережиной матери. Это кому отдашь? Там есть очень дорогие украшения.

– Я Сереже заменила мать, – ответила Вера. – Значит, это автоматически стало все мое.

– Дуся ему тоже заменила мать, – не сдавалась дочь. – Что молчишь, Дуся?

– Мне ничего не надо, – вздрогнула старая женщина, перекрестилась и отошла.

– Вот что, – глаза девушки сердито вспыхнули, – делить будем всерьез. Значит так, квартиру приватизируем на троих. Здесь есть доля и Сережи, картины не трогаем, перевозим к в Сережину квартиру, чтобы кое у кого не горели глаза, – она иронически посмотрела на Игоря, – а золото, черт с вами, поделим на двоих, то, что привез папа. Это память о нем. Вот только так, матушка. Другого не будет.

Мать долго мялась. Но Жанна твердила, что никаких других условий она не примет. И если мать это не устраивает, то пусть с Игоречком ищет другое жилье, а сюда она вернется. Мать согласилась. Говоря про золото, Жанна забыла о дорогих ювелирных украшениях, что были собственностью семьи Серёжиного отца, которые тот передал своей второй жене, когда она родила мальчика. Некоторые из них имели очень большую ценность.

– И ещё, – напоследок сказала мать, – я хочу отослать назад Дусю. Жизнь стала дорогая, а у неё нет никаких заработков.

Дуся, сидящая в уголке на стуле, беззвучно заплакала, вытирая уголком фартука слезы.

– Ты что, – остолбенела Жанна, – Мало Дуся на тебя пахала?