Текст книги "Вы красивая женщина (СИ)"
Автор книги: Ольга Бондаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– Знаешь что, – предложил Владимир, – пойдем, перекусим. Танька моя положила бутерброды с котлетами. Она вкусные котлеты готовит. А потом ты иди и поспи где-нибудь в кабинете чуток, я останусь на полдня ещё. А там, глядишь, найдут, кем тебя сменить.
– Вряд ли, сам знаешь, сколько получают врачи. Вот и разбежались все. Кроме того, у тебя Таня одна дома.
– У меня сообщение было на мобильнике, что всё в порядке. Да и Сергей поехал домой. Он к Таньке в первую очередь зайдет. Я по домашнему телефону никак не дозвонюсь, тоже, наверно, отключила. Она пугается звонков. И мой мобильник разрядился некстати. И зарядки нет.
Стас согласился. Мужчины с аппетитом съели котлеты, выпили чайку, что принесла медсестра, Стас пристроился на кровати в свободной палате. Уже засыпая, он вспомнил, что надо провести обход. Из-за праздников и так вчера не было обхода. Владимир сказал, что сделает это вместо него.
Таня никак не могла дозвониться мужу.
– Абонент временно недоступен, – повторял механический женский голос. – Перезвоните позже.
Потом её мобильник разрядился, а подзарядку она не взяла. Поэтому женщина пошла узнавать сведенья о Геле от акушерок. И узнала, что всё в порядке: у Гели – мальчик. Сама Геля в полном порядке.
– Теперь Володя скоро будет дома, позвоню по домашнему телефону, – решила она. – Попрошу у акушерок.
Но и домой она никак не могла дозвониться. Никто не брал трубку.
– Надо будет, найдет сам меня, – рассердилась женщина. – С Сергеем, наверно, отмечают рождение сына. Могли бы поинтересоваться, куда я делась!
Но всё же нервы были на пределе, поэтому, скрывая свою тревогу, в палате среди женщин Татьяна немного почудила, чтобы отвлечься от нежелательных мыслей.
– А вдруг про Гелю неправду мне сказали, чтобы я не волновалась, – лезла в голову непрошеная мысль. – Наверно, так и есть. А почему тогда молчат телефоны Сережи и Володи? Они боятся меня расстраивать... А вдруг Геля умерла? Нет, я придумываю! Не буду плохого думать! Не буду!
И Таня бросилась в веселье, чтобы прогнать негативные мысли.
Обхода в тот день не ждали, знали, что врач вчера дежурный на работу не вышел, а Стас, продежуривший двое суток, замученный, где-то спит. Все уже также знали, что с поезда привезли женщину, она чуть не умерла. Её Поздняков оперировал, а другой врач, друг Стаса, еще кого-то. Эти слухи с утра занимали беременных женщин. А потом одной из пациенток принесли глянцевый большой журнал. Женщины в палате рассматривали его, там утверждалось, что беременной женщине до последнего момента надо пользоваться косметикой.
– Я вот не могу совсем пользоваться косметикой во время беременности, – сказала одна из будущих мам. – У меня аллергия даже началась.
– Это просто некачественная косметика, – отозвалась другая.
– Да куда краситься с животом? И лицо в пятнах, – не согласилась третья.
– Да и нелепо. Беременная, накрашенная и нисколько не красивее от этого, – опять вступила в разговор первая.
– А мы сейчас меня накрасим, девочки, и посмотрим, насколько я стану красивее, – предложила Таня. – Девочки, дружно делаем мне макияж. Не жалейте косметики. Потом я пойду на мужчинах свою красоту проверять.
– Да где ты их сейчас возьмешь?
– А Поздняков к тому времени проспится, – не сдавалась Татьяна. – На нем и проверю. Посмотрю: упадет или нет.
И женщины взялись за дело. Сначала нанесли лёгкий макияж. После Таня раздурилась и стала красить себя, как индийская женщина. У неё появились густые чёрные брови, ярко-красные, как у матрёшки, щеки и ядовито-розовые губы. Напоследок она поставила помадой посреди лба пятно и изрекла:
– Теперь я красавица. Как в индийских фильмах.
Женщина обернула себя простыней, назвав её сари, подняла руки на манер индийских актрис, объявила, что сейчас будет исполнять танец живота, запела какую-то нелепицу, подражая индийским песням, и сделала первые па. Женщины заулыбались. Тут влетела в палату молоденькая сестричка:
– Девочки, прекращаем веселье! Обход. Только его будет делать Протасов Владимир Петрович. Это очень хороший врач. Он стажировался в Канаде...
И тут её взгляд упал на Таню, стоящую в простыне с поднятыми руками:
– Господи, что же это такое? В вашем ли положении танцевать? Умойтесь немедленно, женщина. Вам же рожать скоро!
Но дверь в палату уже открывалась. Это на обход шел Владимир. Таня быстро легла на свою кровать, на спину, а на лицо положила полотенце.
– Вот, – сказала она, – никто ничего не заметит.
– Он же смотрит всех, – воскликнула сестричка.
– Он живот смотрит, а не лицо, – рассудительно изрекла женщина. – Передайте, пусть смелее заходит. Я готова.
Все хохотали.
– Как приятно видеть таких весёлых будущих мам, – сказал вошедший Владимир, приветливо поздоровавшись. – Дети у вас тоже будут веселые. Чему же вы так радуетесь?
– Вам, доктор, – пискнул голос из-под полотенца.
Владимир улыбнулся и начал обход. Он побеседовал с каждой женщиной, всех успокоил, каждой нашел хорошее слово. Дошёл и до Тани.
– Почему вы не хотите мне показать своё лицо? – спросил он серьёзно, присев на край кровати. – Я уверен, что вы настоящая красавица. Беременные женщины все красивые.
Он, в общем-то, подумал, может женщина откуда-нибудь из Азии, с Востока, где носят чадру. Вот и прячет лицо от мужчины. Сейчас возможно все в наши дни. А женщины в палате сдавленно фыркали. Ответ его озадачил.
– Доктор, – пропищал явно измененный голос, – понимаете, я без макияжа, совсем не накрашена, я не могу в таком виде показаться мужчине.
– А как же вас осматривать?
– А я живот не крашу. Смотрите его.
А Татьяна решительно обнажила свой большой живот. Этот живот Владимир узнал моментально. Знакомый растянувшийся шрам. Да и без шрама мужчина знал каждую растяжку на коже. Он ласково положил руку на живот. Погладил его. Малыш знакомо толкнулся под рукой отца, но сильнее обычного.
– Ну вот что, красавица, снимай свою паранджу, – сказал он Татьяне.– Покажи личико, Гюльчитай!
Женщины хихикали вовсю. А Владимир сам стянул полотенце с лица жены. И остолбенел. На него смотрело яркое лицо матрешки. Женщины грохнули дружным смехом. Косметика смазалась, и Татьяна являла собой весьма живописный вид.
– Так, – грозно произнёс Владимир. – Это что такое?
– Доктор, я вам совсем не нравлюсь? – спросила кокетливо Таня.
Муж не успел ответить. В это время под его рукой сократились мышцы живота. Ребенок просился на этот свет. Таня вздрогнула, насторожилась.
– Так, красавица, – уже менее грозно повторил он. – Умыться и ко мне! Советую не медлить.
И вышел из палаты. Женщины катались от смеха. Таня быстро умывалась.
– Как думаешь, – обратилась к ней одна из женщин. – Выговор тебе хороший будет? Воспитывать сейчас начнет – не вредите себе, мамочки, и будущим деткам тоже.
– Нет, девочки, – ответила весело Таня. – Никакого выговора не будет. Это мой муж. Володя. Ой, у меня живот опять заболел... И как сильно.
– Иди быстрее к врачу, – засуетились женщины. – А вдруг это схватки!
– Да, да, конечно, – Таня пошла в кабинет Стаса.
В кабинете разрывался телефон. Это звонил Сергей.
– Володя, – закричал он. – Ты меня слышишь?
– Всё в порядке с Гелей, – прервал его Владимир. – Я же тебе говорил. Не волнуйся
– Танька пропала! – кричал Сергей. – Её нигде нет. Я сначала зашел домой, прилег и уснул. Потом пришел к вам. Звонил, звонил. Взял ключи, дверь открыл. Я ждал Татьяну целый час у вас. Телефон её не отвечает.... Лелька уехала на все рождественские каникулы... Она ничего про Таньку не знает!
– Да здесь Таня. В роддоме. Схватки у неё. Рожать будет скоро. Не переживай, Сереж. Папками мы с тобой будем....
– Я сейчас еду, – закричал Сергей и отключился.
Таня, с чистым порозовевшим лицом, вошла в кабинет. И ничего не успела сказать. Ей сильно захотелось в туалет. По ногам что-то потекло.
– Володя, – сказала она испуганно. – Володечка... Что же это такое? Я, кажется, описалась.
Тот засмеялся:
– Танька, ты моя Танька! Воды у тебя отходят. Пойдём готовиться к родам, Танюша моя.
– Поэтому у меня опять болит живот? – подняла вопросительные глаза женщина.
– Поэтому. И не надо было молчать.
– Я боюсь, – Таня неожиданно заплакала. – Я боюсь, Володя. Я слышала, тут умирает одна женщина от родов. Я боюсь!
– Только слёз не надо, ты родишь быстро и благополучно, – это вошёл проснувшийся Стас.
Вместе с ним шел Владлен Кончинский. Его попросили подежурить, сменить замученного Станислава Позднякова.
– И бояться не надо, – поддержал Влад.
– Я с тобой буду, ничего страшного не случится, – сказал муж. – Я и во время родов с тобой останусь.
– Ой, не надо! Ой, Володя, не ходи со мной, – попросила жена. – Я сама без тебя рожу. Я все правильно сделаю...
– И даже не заикайся. Я сам приму своего ребёнка, – ответил муж. – Я иду одеваться на роды.
– Я тогда рожать не буду! – крикнула Таня ему вслед.
Вместе с Владимиром пошел Поздняков.
– А ты зачем? – спросил Владимир. – Иди домой. Отдыхай. Ты двое суток вкалывал. Владька пришел, в конце концов.
– Я еще немного задержусь, – расплывчато ответил врач. – Вдруг тебя Татьяна прогонит. Влад пошел туда...наверх...
Туда... наверх... Там лежала умирающая женщина.
Родила Татьяна быстро. Через четыре часа. Без всяких осложнений и разрывов. Роды принимал Стас. Он знал, что бывает даже с самыми опытными врачами, когда рожают их жены, особенно первый раз.
Владимир сидел рядом с женой в предродовой палате, пока были схватки, гладил её живот, уговаривал потерпеть боль, следил за дыханием, но когда до рождения ребенка остались считанные минуты, он вдруг перестал владеть собой, разволновался. Засуетился, забегал, даже руки затряслись от волнения.
– Иди-ка ты отсюда, – откуда-то возник Стас и повел женщину в родовую палату. – Я тебе скажу, когда можно будет зайти. Идем, Теня, идем. А ты, Володь, побудь здесь.
– Правильно, Стас, – выдохнула Таня. – Я боюсь при нем рожать. И не буду. Я стесняюсь. Мне стыдно.
– А при Стасе не стыдно? – слабо возмутился Владимир.
– А чего Стаса стыдиться, – ответила жена. – Он такой же мужчина, как и все.
И в это время начались потуги.
– Ой, мамочки, быстрее, быстрее! – завопила Татьяна и остановилась. – Ой! Сейчас рожу! Ой, Володечка! Ой, что делать?
– Танюша, подожди, подожди, не рожай! Я сейчас, я сейчас, – бросился за ними Владимир.
– Набери дыхание и задержи! – скомандовал Стас.
Владимир подхватил жену на руки, занес в родовую палату, положил на стол.
– Стас! – продолжала вопить Татьяна. – Скажи, пусть Володька уходит. Я не буду при нем рожать! Ни за что не буду!
– Володь! Выйди лучше! – попросил Стас.
Возле Тани уже суетились акушерки. Владимир почувствовал, что сейчас впервые в жизни потеряет сознание. Он медленно отступил к двери. Потуги повторились, и организм женщины без особых усилий через несколько минут вытолкнул ребенка. Малыш сразу возмущенно закричал на широких руках опытной акушерки.
– Я уже родила! – удивленно произнесла женщина и повернулась к двери. – Я все-таки родила! Сумела родить. Володечка! Я родила!
– Сыночек у вас, – показала акушерка мальчика и передала детской медсестре.
Та быстро унесла его, стала обрабатывать. К ним и ушел Владимир, он с удивлением смотрел на беспомощно пищащий комочек, с которым было столько волнений. Опытные руки быстро перевязали пупок, надели бирочки на крошечные ручки и ножки, взвесили мальчика:
– Три триста, – объявила медсестра и сняла малыша с весов.
Владимир протянул руку к малышу, хотелось его потрогать. Сколько он видел грудных детей, но это было что-то особое, его... Ребенок двигал ручками и ножками, беспорядочно шевелил ими. Мужчина осторожно погладил крошечную ручку. И вдруг малюсенький кулачок сжался вокруг пальца Владимира. Все застыло внутри мужчины. То, что было до этого момента, второстепенно. Главное наступило сейчас.
– Нашел папку, – растроганно промолвил мужчина. – Держится за него.
– Вы уж, Владимир Петрович, подождите, дайте мне запеленать малыша, – попросила медсестра. – Он же голенький лежит. Замерзнет.
Мужчина смутился и отступил немного в сторону. Медсестра завернула мальчика и дала Владимиру. Он с младенцем на руках поспешил к своей Тане, которая не сводила с них глаз.
– Володечка, дай мне подержать его, – попросила Таня.
Ей положили на грудь ребенка. Женщина заплакала, прижала теплый комочек к себе.
– Это я от радости, – пояснила она. – Мальчик мой, как я ждала тебя. Сыночек мой.
– Как назовете малыша, ребята? – спросил довольный Стас.
Это была и его заслуга, что Таня выносила ребенка. Владимир знал, что Таня хотела назвать мальчика Павлом. Мужчина согласился, хотя немного был против в душе. И теперь он молчал. Молчала и Таня.
– Не решили еще? – спросил Поздняков.
– У нашего малыша давно есть имя, – ответил Володя. – Скажи, Таня.
– Его будут звать все Стасиком, – ответила Татьяна. – Ты, Стас, помог появиться на свет ему. Станислав Владимирович у нас родился.
– И ты когда-то спас мою жену, – Владимир был рад, что Таня не стала давать имя покойного мужа ребенку.
Стас широко и довольно улыбался.
Остаток дня и вечер сидел Владимир, не отходя от жены и ребёнка. Его ничто больше не интересовало. Стас отправился домой отсыпаться после нескольких суток. Умирающей женщиной занимался Кончинский. Тане сказали, что утром уже можно будет вставать, она решительно погнала мужа домой.
– Иди, отдохни. Помойся, как следует. И уведи Серёжу. Тот вообще, внизу прописался. На стульчике спит!
– Нет, Владька его на диванчике в одном месте пристроил. Только он не спит. С Гелькой без конца болтает по телефону.
– Забирай Серёжу, и уходите. А я к Геле сама схожу. Мне скоро можно вставать. Уходите.
И муж послушался. Плохо соображающий Сергей, который не спал почти трое суток, тоже поехал домой. По пути они купили коньяка, дома отметили появление сыновей. Счастливыми, заплетающимися голосами позвонили жёнам, получили по выговору и приказ спать. Проснулись только через сутки.
Сон.
Таня лежала и думала, какая она счастливая, она сумела родить, сама родить хорошего здорового мальчика. Ведь женщина так боялась, что никогда не услышит слова «мама». А она родила. Не богатыря, как Геля, всего три триста. Но Володя доволен, сказал, что это самый хороший вес, что их малыш самый красивый и умный. Он только родился, а уже отца за палец схватил.
Вошедшая медсестра помогала Тане готовиться к кормлению, когда вбежала молоденькая сестричка и попросила помочь другой женщине. Таня давно знала, что какая-то мама в тяжёлом состоянии. Даже умирает. А ребёночка она родила хорошего, здорового. Мужа у неё нет. Неизвестно, кто отец ребёнка. И если она умрёт, куда девать малыша? Кто его заберет?
Вспомнилась горбатенькая соседка Володи, тоже одна, для себя рожать решила.
Весь день Таня вспоминала Наташу и не могла понять, почему она всплывает в памяти. Невероятное чутьё, спасшее в своё время жизни близких людей, не подвело женщину. Умирающая женщина оказалась Наташей. И вдруг с отчётливой ясностью, пришедшей неизвестно из какого подсознания, Татьяна поняла, что всё же Наташа родила от Владимира. И ехала она сюда с одной целью: разыскать отца своего ребенка, чтобы мальчик не остался сиротой. Только у Тани не было уже захлестнувшей, как в тот раз, обиды. Вероятно, мысль о причастности мужа к рождению этого ребёнка всегда жила глубоко в подсознании, и женщина с ней свыклась. А теперь эта мысль вырвалась. Татьяна решительно подошла к медсестре.
– Лиза! Мне надо туда! К ней! – она показала на дверь палаты, где лежала Наташа.
– Зачем ещё? – недовольным тоном спросила Лиза.
– Я её знаю, – аргументировала Таня. – И знаю... отца ребёнка.
– Настоящего? – заинтересованно спросила Лиза.
Все знали, что Наташа не выживет, а отдавать хорошего здорового малыша в дом малютки жалко. Но решится ли его кто усыновить, зная, что мать была горбатой.
– Настоящего, – всё тем же решительным тоном ответила Таня. – Я знаю, кто отец ребенка.
– Кто же он?
– Мой муж, – решительно выпалила женщина.
Лиза растерянно молчала. Владимир Петрович Протасов – известный уважаемый врач, он был здесь долгое время и ни разу не поинтересовался, вернее, он смотрел историю болезни, анализы несчастной женщины, а к самой Наташе даже и не зашёл, и на ребенка не взглянул. Правда, у него в это время то родственница, то жена рожали по очереди. С родственницей намучились. Лиза почувствовала, что путается в мыслях. И всё же она решилась и пропустила эту красивую женщину к умирающей Наташе. И пошла сама с ней. На всякий случай.
– Ты? – открыла измученные светлые глаза Наташа.
– Я, – кивнула головой Таня.
– Это ты. Я знала, что увижу тебя. Зачем пришла? Хочешь посмотреть, как мне плохо?
– Я тоже родила мальчика, – примиряющим тоном ответила Татьяна.
– А я умираю, – прошелестел голос больной женщины.
– Мы заберём твоего малыша, – неожиданно для самой себя произнесла Таня.
– Я ничего не смогу изменить. Меня уже нет. Но всё равно – спасибо тебе.
– Я скажу, чтобы пришёл...
Наташа не дала договорить.
– Зачем?
– Ты с ним не хочешь поговорить?
– Владимир не верит, что это его ребёнок.
И Таня решилась, спросила о том, что не давало ей покоя несколько месяцев.
– Наташа, мы с тобой родили в один день, я не понимаю, не верю, что Володя... – Татьяна не довела мысль до конца.
Но Наташа поняла вопрос, мучавший стоящую напротив женщину, и совершила очередной благородный поступок в жизни: она, доживающая последние часы, соврала стоящей рядом женщине, которая отняла у неё надежду на редкие минуты счастья. Недаром мать окрестила Наташу блаженной. Она сказала всего два слова:
– Существует искусственное оплодотворение.
И закрыла глаза. Эта красивая женщина пусть верит, что ничего не было между её мужем и соседкой, хотя, наверно, и так не было. Плохо соображал в тот день Владимир. Он был выбит из колеи, был попросту пьян. А мальчик, несчастный её сынок, ему надо жить, пусть Господь даст ему хорошего отца и любящую мать. Наташа сразу поверила этой красивой женщине, что она станет настоящей матерью.
Лиза увела Татьяну от умирающей женщины.
Задумчивая, вернулась Таня в палату. Пора было кормить мальчика.
– А где второй ребенок? – спросила она у медсестры. – Почему вы мне его не принесли?
– У вас один, мамочка, сынок, – в недоумении ответила медсестра.
– Нет, два. Наташин мальчик тоже мой. Я буду и его кормить.
Для Тани уже все было решено. Медсестра улыбнулась. Но ребёнка второго не принесла.
Приехавший через сутки Владимир застал ещё в живых Наташу. Таня послала его поговорить с бывшей соседкой. Сама не пошла.
– Таня! – сказал Владимир. – Ты вбила себе в голову, что я отец ребенка Наташи. Хорошо, я зайду к ней. Но только лишь потому, что я долго знаю Наташу. Я был другом Наташе последнее время. Я не отец её мальчика.
– Володь. Есть искусственное оплодотворение, – отозвалась жена. – Я все знаю.
– Чего? – не понял Владимир.
– Иди уж быстрее, – рассердилась Таня. – Плоха Наташа.
Муж вышел от бывшей соседки помрачневший, прячущий от жены глаза.
– Володечка, – обняла его Таня, – не надо расстраиваться. Мы возьмем мальчика. Ведь это твой сынишка. Скажем всем, что у нас близнецы родились. Да-да. Я всё знаю. Наташа мне сказала про искусственное оплодотворение. Я вот тут подумала. Она очень хотела иметь от тебя сыночка. И я её вполне понимаю. Ты самый лучший. Но Бог распорядился по-другому. Он забирает Наташу, а мальчика нам оставляет. Володечка! Мы Павликом его назовем...
Володя удивленно посмотрел на жену. Но ничего не стал говорить. В ушах все звучал шелестящий, прерывающийся голос Наташи:
– Я виновата перед тобой, Володя. Любила я тебя. Помнишь, тебя привёз пьяного твой товарищ, я открывала вам дверь. Вот тогда всё и случилось. Только ты меня Таней называл. Прости меня... Я ехала сюда к тебе. У меня обнаружили опухоль. Я знала, что меня ждёт смерть. Но надеялась... ты всё-таки онколог... да и ребёночка надо пристроить куда-то было... В случае чего... Но я надеялась, что ты спасёшь меня. Но кровотечение началось уже в поезде. Меня с вокзала привезла скорая помощь. Остальное ты знаешь... Уходи, я устала.
Владимир стоял молча. Что он мог сказать. Ничего не всплывало в памяти. А Наташа тихо говорила о чем-то своем:
– Это проклятые деньги во всем виноваты. Они погубили моего брата. Из-за этого проклятия умерла моя мать. И я... Я обещала не трогать их, но нарушила слово... Но мой маленький Максимка попросил их... и я прикоснулась к ним... Потом я решила уехать... Я опять взяла их.... Вот и умираю поэтому...
– Наташа, – прервал женщину Владимир. – Таня хочет, чтобы твой малыш остался у нас. Наташа, я приведу юриста. Ты должна подтвердить, что я отец мальчика...
– Да, да, – отозвалась женщина. – Только поспеши. Мне немного осталось.
– Наташа, у тебя есть родные?
– Нет, – ответила женщина. – Был брат, но его отняли проклятые деньги... Брата больше нет, нет и меня... Деньги погубили нашу семью...
– Наташа, ты как хотела назвать мальчика?
– У него есть другая мать. Она даст ему имя...
Голос женщины прервался. Она истратила последние силы и стала впадать в бессознательное состояние. Владимир вышел. Как хорошо, что здесь рядом была его Танька. Понимающая все. Самая красивая и самая добрая, все понимающая.
... А Таня уже теребила его с другим вопросом:
– Иди, Володечка, скажи, чтобы мне давали кормить обоих детей. Скажи, чтобы Павлика принесли в нашу палату. А то плачет, небось, мамы нет рядом, – женщина всхлипнула. – Ты же врач, тебя послушают.
– Да-да, – растерянно проговорил Владимир.
Наташа умерла через сутки. Последние часы была без сознания. Но отцовство Протасова Владимира Петровича успела подтвердить. Родных и знакомых в А-ке не было у Наташи. Её хоронили Владимир и Сергей. Стас помогал. Леля успела только к поминкам. Она накануне вернулась из поездки, возила отдохнуть девочек Светы. Вот и все друзья и знакомые. После похорон сели помянуть, как это положено по христианскому обычаю. Не чокаясь, выпили по рюмке водки.
– Ну что, Володька! Дожалелся! – сказала Леля, как всегда грубовато. – Что с ребёнком-то Наташиным будешь делать?
Железная леди, как и остальные, не сомневалась, что Наташа родила от Владимира. Владимир не успел ответить.
– Так ребенка-то Наташиного больше нет! – это вмешался Сергей.
– Как нет? – не поняла Леля.
– А как не бывает детей? – расплывчато произнёс Стас и отвернулся.
– Не выжил? – ахнула Леля.
Мужчины молчали.
– Да, да, не подумала, – виновато проговорила женщина, – ведь у матери его, у Наташи, была опухоль. И я тут со своим дурацким вопросом. Почему я сразу всего не поняла?
Она вопросительно посмотрела на Владимира. Тот кивнул. После, когда остались одни, он спросил друзей:
– Зачем вы наврали Леле?
– Я не врал, – ответил Сергей. – Я сказал правду.
– Ты сам знаешь, что в истории болезни теперь записано, что Таня родила двойню, – продолжил Стас. – А Наташиного ребёнка нет. Ни к чему лишние разговоры.
Тане кормила своего мальчика, когда в её палату поставили вторую детскую кроватку и принесли другого малыша. Медсестра предложила помощь.
– Я сама, – ответила Таня.
Она положила наевшегося Стасика в кроватку и взяла Павлика на руки, поднесла к груди. С напряженным вниманием вглядывалась женщина в этого малыша, вслушивалась в свои чувства. Но ребёнок был такой беспомощный, маленький и голодный, он буквально вцепился своим беззубым ротиком в грудь женщины. Таня даже ахнула и раз и навсегда полюбила своего второго сына. Любовь к нему пришла с первым глотком материнского молока, который он сделал. Установилась какая-то биологическая связь между малышом и кормящей женщиной, неподвластная человеческому разуму. Павлик наелся, а Таня все сидела и держала его на руках. Слезы катились по щекам. Вошла Лиза.
– Что с вами? – спросила она.
– Я испугалась, – ответила женщина.
Лиза удивленно и вопросительно смотрела на неё.
– Я испугалась, – повторила Таня, – что у меня могло не быть Павлика. Я чувствую, это мой мальчик. Знаете, вот здесь (женщина показала на сердце) что-то стало горячо. Вот я заплакала.
– Поспите-ка вы, мамочка, – посоветовала Лиза. – Близнецы вам еще зададут жару. Родить двойню – не шутка. Давайте сюда вашего...
– Павлика, – подсказала женщина.
Таня нежно поцеловала своего второго сына и передала Лизе.
Таня уснула. Ей снился сон, который без конца повторялся после гибели Павла. Сон, про который она никому не говорила, а только плакала, проснувшись утром. Сон, который её мучил и без которого она бы не выжила...
На ярко-зеленом лугу, покрытом цветущими ромашками, играли две девочки. Маленькие девочки. Таня знала, это её неродившиеся дочки, которых она так любила, так ждала. Вот одна малышка сорвала цветок, потащила его в рот.
"Нельзя!" – хотела крикнуть Таня, но не стала. Она знала, её не услышат и не пустят к девочкам. Таню и цветущий луг разделяла невидимая преграда. Когда женщина первый раз увидела этот сон, она побежала к девочкам, чтобы взять их на руки, прижать к себе. Но натолкнулась на невидимое препятствие: ноги остановились и не шли дальше. Что-то не пускало её на цветущий луг. Она упиралась в какое-то невидимое защитное поле, долго шла вокруг по периметру круга, надеялась найти вход. Но цветущий луг шел с ней, дочки были все также далеки от женщины. Таня плакала, звала. Пробовала звать Павла, но он был далеко за цветущим лугом, даже не повернулся. С тех пор во сне Таня всегда стояла молча и любовалась своими дочками. А малышки играли, смеялись, рвали цветы и не видели свою маму. Таня знала, что наступит время, ей не разрешат больше видеть своих девочек. Она рассматривала их, запоминала каждое движение, каждую улыбку...
Сон этот перестал сниться с наступлением беременности. И сегодня вдруг повторился. Но заканчивался он по-другому: одна из девочек встала, повернулась к Тане, начала улыбаться.
– Она видит меня, – по лицу Тани текли счастливые слезы. – Доченька моя, скажи своей сестричке, пусть повернется ко мне,– молила Таня.
Неожиданно появился Владимир, он шагнул на луг, защитная преграда его не остановила. Мужчина подхватил девочек на руки и пошел назад, к Тане.
– А вот и наша мама, – сказал он, подойдя к Тане. – Мы нашли её.
Женщина протянула руки своим детям. И вдруг поняла, что Володя принес мальчиков, двух мальчиков. Их мальчиков...
И проснулась. Плакали малыши. Сон сразу отлетел в сторону. Не до него было. Правильно говорила Лиза: с двумя детьми спать особо некогда.
Через неделю привез домой Владимир жену и сыновей. Имена остались прежние: Станиславом был Танин сын, и Павлом.... второй сын Тани. Геля выписали только через десять дней. Она и Сергей единодушно назвали своего мальчика Владимиром. Крестным отцом мальчишек был единодушно выбран Стас, а в крестные матери напросилась веселая озорная Элка. У Тани зрела мысль: как бы её сосватать со Стасом.
Вера.
Жизнь продолжала катиться по своим рельсам. Страшно уставала Таня, хотя оба малыша были спокойными. Ночью родителям поспать давали.
Рано весной умерла Света. Верной помощницей и подругой ей была последние дни Леля. Даже Элка отошла на второй план. Леля заботилась о детях Чугуновых, девочках пяти и восьми лет. Работу не бросила. Когда ушла очередная няня (добрая и ласковая девушка, нанятая после Рождества, вскоре уволилась, не могла смотреть на мучения Светы), Евдокия Станиславовна опять выдвинулась на первый план. Она наскучалась последний год, когда жила одна, поэтому с радостью занялась внучками, так она называла девочек. Мать Лели все больше и больше превращалась в обычную бабушку. Кроме того, самолюбию Евдокии Станиславовны льстило, что богатый человек доверил своих детей ей. А к младшей, Лизоньке, она просто сильно привязалась. Именно эта ласковая девочка и назвала её первый раз бабушкой. Евдокия Станиславовна растрогалась, всплакнула и смирилась. А если сказать честно, она очень надеялась стать им настоящей бабушкой, видела, что Свете недолго, видела, что дочь порой ночует в комнате Дмитрия Чугунова. Евдокия Станиславовна ни в чем не ошиблась. Умирая, Света просила Лелю, стать женой Чугунова, а девочкам матерью.
– Элка, сестренка моя младшая, – говорила Света Леле, – она же вертолет. Не умеет сидеть на одном месте. Это её нужда заставила сидеть возле меня. Пусть теперь ловит своего летчика-вертолетчика. А моим девочкам и Диме нужна надежная женщина. Я выбрала тебя, Леля. И Дима тебя выбрал. Молчи! Я знаю! И Элка все знает. Мы с ней решили, что ты должна остаться в этом доме. Даже не возражай. Смотри, будешь плохо заботиться о моих девочках и Диме, я буду сниться тебе каждую ночь и ругать тебя. Выходи замуж за Диму...Элла, проследи...
– Правильно, правильно, – кивала головой Элка. – Я все улажу, за всем прослежу... И сразу полечу ловить летчика-вертолетчика.
Младшая сестра Светы давно все для себя решила. После смерти Светы Элла уйдет из этого дома. Нет, её никто прогонять не будет. Дмитрий Чугунов ей очень благодарен за все. Он хочет, чтобы Элла осталась здесь. Но надо устраивать свою жизнь Элле. Может, в самом деле, есть где-то её половина, её летчик-вертолетчик.
Так все и произошло. Леля осталась здесь, а Элла ушла. Чугунов не отпускал её после смерти жены. Но Элла ему решительно заявила спустя сорок дней:
– Тебе нравится, что болтают люди: якобы у тебя две любовницы – я и Лелька.
– Нравится, – засмеялся тот.
– Зато мне не нравится, – Элка даже рассердилась – Я нормального мужика найти не могу. Даже на одну ночь. Все боятся всесильного Чугунова.
– Ты сейчас серьезно?
– Серьезно, Дим, серьезно. Мне надо устраивать свою жизнь, – ответила Элла. – Я была с вами, когда нужна была моя помощь, нельзя было без меня обойтись. А теперь можно. Я не в обиде, Дим. Но поймите и вы меня: я очень люблю твоих девочек, но я хочу своей личной жизни. Я, наверно, уеду домой, в Подмосковье. У меня там есть квартира.
– Дим, – вмешалась умная Леля. – я тоже не хочу, чтобы Элла с нами расставалась. Мы её отпустим из нашего дома и не отпустим из города. Давай ей купим квартиру. Она тогда сама останется в А-ске.
– А это мысль, – ответил Чугунов. – Элл, тебя такой расклад устраивает.
– Устраивает, – обрадовалась Элка. – Я привыкла к этим местам. Только я буду работать.
– Давай к нам на завод, – предложила Леля. – Нам нужен хороший секретарь.
– Ты чего? – удивилась Элка. – Хочешь, чтобы ваш бензин по дешевке раскупили. Я ведь обязательно что-нибудь напутаю. Нет, я в школу пойду. Я ведь учитель. Я люблю быть среди людей.
– Там ты точно не найдешь своего вертолетчика, – заметила Леля.
– Ладно, – смилостивилась Элка. – Присмотрите вы тогда мне какого-нибудь богатенького Буратино. Наступлю на горло собственной мечте про летчика.
