Текст книги "Камень первый. Холодный обсидиан"

Автор книги: Ольга Макарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

– Ага, – ответил Кангасск и, зажав нос, с наслаждением погрузился в холодную воду. Всплыл он минуты через две и как ни в чем не бывало продолжил: – Я из Арен-кастеля, слыхал о таком?

Флавус бросил короткий взгляд на блестящий мокрым блеском харуспекс и многозначительно поднял бровь.

– Слыхал, – кивнул он с серьезным видом. – А точнее, читал. И своими глазами взгляну, как будет возможность…

…Тени облаков бежали по дальним полям, даруя им полосатость; безымянный приток пускал в глаза блики; взъерошенные молодые маги грелись на берегу, успев застыть в ледяной речке и время от времени поклацывая зубами.

– Я рад, что ты кулдаганец, – сказал Флавус, старательно выговаривая дрожащими губами слова и стараясь поменьше клацать. – Нет, правда рад. Кулдаган – загадка Омниса, и я точу на нее зуб.

– В смысле?.. – не понял Кангасск.

– Знаю, знаю, это не по моей специальности, – юный Охотник смущенно поскреб в затылке, – просто интересно до жути…

– Нет, – Кан улыбнулся краем рта, – я имел в виду, в чем загадка-то?

Флавус сделал глубокомысленное лицо и завернулся в плащ по самые уши.

– Ты там вырос, потому и удивляешься, – сказал он, нахохлившись, как мерзнущий воробей, – а весь остальной мир гадает, как это так может быть: города, где все жители как две капли воды похожи на основателей. Нет, ты подумай только: во всем Омнисе, кроме Кулдагана, не найдется и двух одинаковых людей, о целом городе я и не говорю. Более того, если даже два брата-близнеца женятся на близняшках-сестрах, дети-то у них будут разные! Плюс, любое закрытое поселение без притока свежей крови давно должно было выродиться. Таковы законы природы. А в Кулдагане эти законы не работают. Вот ты, Кангасск Дэлэмэр, ты похож на Эмэра, верно?.. честно говоря, не могу представить целый город таких Кангассков: маленьких, юных, взрослых, старых…

– Я один такой, – хмыкнул Кангасск. – Черты Прародителей во мне смешались, так что на родине я слыл уродцем…

– Сочувствую, – вздохнул Флавус, – наслышан, как у вас там с этим строго.

– Да уж… – Кан нахмурился и погрузился в тяжелые мысли.

– Так вот, – вновь с увлечением начал Охотник, не дав собеседнику отвлечься, – я решил интереса ради покопаться в библиотеке и почитать про Кулдаган, и совершенно случайно наткнулся на копию древней рукописи. Там карта Омниса и комментарии к ней. Карта старая – Столицы там еще нет, и Эрхабен цел. Так вот: никакой пустыни Кулдаган, даже Кольца Гор там и в помине нет. Вместо всего этого изображена зеленая равнина, и граница Ничейных Земель проходит без завихрений, даже линия карламана нигде не прервана. Вот тебе и загадка: откуда свалился в наш мир твой родной Кулдаган, который, к тому же, местами ведет себя как Область, которая выпучилась из Ничейных Земель аж на суверенную территорию Юга. А горы-то откуда взялись? Немаленькие! Из земли повылезали, что ли? Мистика в общем… Да! – раскрасневшийся Флавус аж подпрыгнул. – Драконы! Их, я слышал, совсем недавно спровадили ваши местные герои… Эти существа издревле живут вокруг магических аномалий. Раньше они почти не показывались с Дальних Островов: говорят, там в давние времена испытали первый стабилизатор, еще когда думали сделать один, а не два, и испытали, ясное дело, неудачно. И вот, вдруг, лет двадцать назад что-то заставило этих ящеров сняться с насиженных мест и обсесть твой родной Арен-кастель. Никакой другой город, а именно этот! Да еще возвращаться каждый год в одно и то же время. Странно, верно?

Кан кивнул. Драконов он помнил живее некуда. Особенно не по себе бывало, когда такая махина садилась на дом, как на насест, и у дома опасно скрипела крыша… а в окна заглядывали глазища размером с человечью голову… Ей-богу, хвала Странникам!..

– Вот такие дела, Кангасск Дэлэмэр, – подытожил Флавус. – Теорий – море, и можно нагородить столько же. Вот, например: война. Словечко пришло из мира-первоисточника, с миродержцами вместе. Означает, что одна страна собрала всех воинов и пошла на другую. В Омнисе такого не было и не будет, надеюсь, потому в летописях этим словом обозвали нашествие каких-то тварей. Их было две разновидности, и одна перерезала половину Юга, а другая – с погромом прошлась по Северу. Тогда против них выступили сами миродержцы и, надо думать, применили что-то магически взрывоопасное.

– Об этом их самих надо спрашивать, – пожал плечами Кангасск. История Флавуса смутила его мысли; и родной Кулдаган, и полузнакомый молодой Охотник выступили вдруг совершенно в ином свете.

– Ты мог бы. Ученик миродержцев, – уважительно произнес Флавус.

– Я никто, – сказал вдруг Кангасск. Для него самого это прозвучало, как гром, словно воспрянули разом все голоса Арен-кастеля, всю его жизнь, из года в год внушавшие ему это. – Я не маг, не воин – никто вообще. Даже не достойный сын своего города, хоть не-кулдаганцам это и не заметно, – он тяжко вздохнул. – НО, стоит мне пройти мимо какого-нибудь уважаемого Охотника, который знает в тыщу раз больше меня да притом старше меня раза в три, как он чуть ли не раскланивается со мной. Вот и ты тоже… помнишь, как ты меня приветствовал?..

– Не надо так, Кангасск, – сказал Флавус серьезно. – Забудь, что о тебе говорили в Кулдагане и вообще – никогда не думай о себе плохо.

Когда я поступал в Университет, я мечтал, что однажды Серег Серый Инквизитор заметит меня, и я стану его Учеником. Я тогда много читал о людях, бывших Учениками миродержцев. У нас дома даже книга есть «Судьбы Их Учеников». Сначала я тоже думал, как и ты, что надо быть зверским магом или непобедимым воином, ну, на худой конец, мудрецом, чтобы выбиться к ним в Ученики, и был удивлен: за всю историю Омниса ни одного из вышеперечисленных товарищей в Учениках миродержцев не было. Ни одного! Не знаю, как они выбирают… знаю одно: их привлекают не сила и не мудрость, а единственно необычные судьбы. Видимо, они не ведают будущего, просто чувствуют: вот, это наш Ученик! Так что уважение, которое ты видишь к себе, не притворно, Кангасск… тебе суждено сделать что-то… эдакое!

Флавус внимательно смотрел на Кангасска. Все-таки это был не по годам мудрый парень – Кан неожиданно понял и осознал, что восхищается. Флавус сиял, как бриллиант в причудливой оправе Омниса, того Омниса, который Кангасск успел повидать…

– Знаешь, – улыбнулся он Флавусу, – я тебе могу помочь с твоей загадкой. Расскажу тебе про Странников, про драконов, а еще есть у нас пара легенд про то, откуда взялся Кулдаган. Так что спрашивай.

– Спрошу, – заверил его Флавус, – но не на голодный желудок. Обед близится. Давай завернем ко мне домой, чего-нибудь погрызем. Идет?

– Идет!..

Он провел Кангасска широкой центральной улицей, дома которой красноречиво говорили о богатой жизни Ивена: многочисленные лавки, оружейная, маленький театр, дом лекаря и – школа. В нее-то и завернул Флавус.

Его родители были учителями. Семья занимала второй этаж дома и чердак, на нижнем этаже двойным полукругом стояли маленькие столики, и высились до потолка тяжелые книжные шкафы. Многоэтажную подставку у стены занимали две с половиной дюжины маленьких и больших деревянных мечей. Большой камин, забытый на лето, был вычищен от золы, и с фигурных кирпичиков, обрамлявших его, смотрели умные морды каменных чарг; солнечный свет, отраженный в сапфировых глазах, напоминал притаившиеся слезы.

Класс пустовал. Флавус и Кангасск сняли обувь и босиком поднялись по лестнице. Пол был теплый. Нагретое летним светом, струившимся сквозь открытые арчатые окна, доброе старое дерево…

Несколько минут спустя они уже сидели за столом, и Рейне, мать Флавуса, наливала им горячий куриный суп. Удивительная женщина: высокая, красивая, с большими синими глазами, но больше всего удивили Кана точные движения, не допускавшие ничего лишнего. Так двигался бы умелый воин, привыкший ценить каждое мгновение. (А Кангасск, будучи учеником оружейника, повидал много воинов и ошибиться не мог…)

– …Может быть, ты замолвишь словечко за нашего Флавуса? – попросила она Кангасска. Просьба была несколько неожиданной, и тот замер, не донеся ложку до рта.

– Мама, не надо, – умоляюще сказал Флавус.

– Я тоже ночью был в лесу, – влез Кангасск. Мать и сын притихли. – Вышел за периметр. Чудом жив остался.

Охотник тут же подпер кулаком щеку и с интересом уставился на своего нового знакомого.

– Интересно, – протянул он задумчиво. – Неужели тоже пухляков ловил?

– А кто такие пухляки?

– Это такие звери. Маленькие. Пушистые. Планируют с дерева на дерево. Дружат с примитивной магией, – коротко пояснил Флавус. – У них целебный жир и шубка – ею больному спину натирают, для выздоровления. А жир пьют с молоком.

– Понимаешь, Кангасск, – сказала Рейне. – Сильвия у нас приболела, простыла, наверно, в реке, а Флавус очень любит сестренку, вот и решил добыть ей целебного пухляка. Но не стоило жизнью рисковать из-за этого! – она взволнованно глянула на сына. – Мы ее травами и медом вылечили бы, выходили. Болезнь-то обычная, ничего страшного…

– А зачем ночью-то?.. – Кан изумленно оглянулся на Флавуса. Тот безмятежно черпал ложкой суп.

– Днем пухляка не словишь, – махнул он рукой. – Зато ночью они слепы – бери голыми руками… Расскажу: смеяться будешь! Вчера чуть витрянику не попался за этого пухляка, а сегодня нашел одного в носке. Ну, повесил еще вчера вечером носки во дворе сушиться, а утром в одном пухляка нашел. Молодой еще, глупый, иначе не попался бы так… А ты что ночью в лесу искал?

– Я до леса не дошел, – пожал плечами Кангасск.

– А все же? – хитро сощурился Флавус.

– Гулял я…

Молчание. Два изумленных взгляда. Дураком почувствовал себя Кангасск и покраснел так, что видно стало через южный загар.

– Смело, – оценил Флавус. – Но во второй раз так не повезет…

…Такого супа не варили в Кулдагане. Даже мама, когда была жива. Мясо, нарезанное ровными кусочками, было красивым, как красный мрамор, со всеми его прожилками. Кангасск еще догадывался, как можно сварить такое: не пожалеть томатного соуса и красных фруктов. Но остальное… где-то росли эти чудные зернышки, зеленый овощ с пупырчатой шкуркой и, нарезанный соломкой, овощ красный, с годовыми кольцами, как на дереве. Таких не знали у него на родине, и торговцы не привозили…

Горяч, горяч и щедр был этот суп…

– Спасибо, мам, суп волшебный! – от души похвалил Флавус.

– Спасибо, госпожа Рейне, – поблагодарил и Кангасск. – После походной пищи такой суп – бальзам для желудка! – сказал и мимоходом подумал, что несправедливо все же умолчал о владиных блинчиках. Но суп – это особое дело…

И вновь без единого лишнего движения хозяйка собрала со стола тарелки, ложки и хлеб. Ворвись сейчас в дом разбойник – и она, несомненно, уложила бы его тарелкой в переносицу, не промахнувшись с пяти шагов…

Раньше Кангасск не был таким наблюдательным. С тех пор, как он принял в дар харуспекс, ему во всем мерещится некий глубинный смысл. И сердце очередной раз делает ёк от внезапного укола интуиции…

– У тебя нет других дел сегодня, Кангасск? – осведомился Флавус.

– Нет, вообще-то, – ответил он. – Можешь звать меня Кан.

– Если не секрет, как тебя мама звала в детстве? – последовал неожиданный вопрос: госпожа Рейне умела спросить так, что забудешь, куда шел только что, или ложку до рта не донесешь…

– Гасси… – Кан смущенно кашлянул и невольно засуетился: поскреб в затылке, почесал глаз, постучал пальцами по столу…

Хозяйка кивнула и улыбнулась.

Дальнейших расспросов не последовало. Теперь Рейне мыла посуду и не обращала на Флавуса и Кана-Гасси никакого внимания.

– Ну, если дел нет, – широко улыбаясь, развел руками Флавус, – может, расскажешь нам с Сильвией о Кулдагане? Сестру бы это порадовало. А то она с этой болезнью из дома не выходит, так пусть хоть поговорит с новым человеком… Ну так что?

– Да, конечно, с радостью, – рассеянно пробормотал Кангасск с самым задумчивым видом и, уже вслед за Флавусом поднимаясь по лестнице на чердак, затолкал харуспекс под рубашку.

Чердак был светел: две пары гигантских окон смотрели прямо в небо. Крышу подпирала загадочная каменная колонна – присмотревшись поближе, Кангасск понял, что это просто продолжение камина, так что в суровую зиму колонна прогревала жилой чердак, а украшавшие ее каменные морды чарг своими сапфировыми глазами круглый год отгоняли от обитателей дома всякое зло.

Что до самого дома, то видно, что его обитатели любят камень. Среди деревянных домов Ивена он выглядел неприступным замком. И всюду – синеглазые чарги…

На чердаке парней встретила хрупкая маленькая девочка, светловолосая, чернобровая и синеглазая, как брат. Недавно стриженые волосы упругими пружинками рассыпались по плечам. Сильвия была бледна, как и всякий больной ребенок, и держала на руках белоснежную пуховую зверюшку с блестящими глазами-бусинками и двумя длинными, видимой остроты зубами.

– Пухляк, – покачал головой Флавус. – Тот самый, который в носке… Мне он в трех местах руку прокусил, пока я его вытаскивал, а у нее сидит, как ручной… Впрочем… Сильвия, это мой друг, Кангасск Дэлэмэр, – с гордостью, точно легендарного героя, представил Кана Флавус. – Думаю, он нас развлечет парочкой историй, пока не стемнело.

– Привет, – сказала девочка с улыбкой, продолжая, впрочем, тискать пухляка… – Я Сильвия Бриан.

Кан учтиво склонил голову и положил руку на сердце, как поступил бы рыцарь, представленный прекрасной леди из сказки. И тут же понял, что не зря подыграл Флавусу: бледная девчушка прямо-таки расцвела на глазах, даже щечки порозовели… О, он расскажет ей о Кулдагане. Красиво, как никогда!..

…Кан-Гасси нашел благодарных слушателей. И впервые, не углубляясь в собственное несчастное бытие, рассказывал знакомые с детства старые легенды и был горд за свою маленькую страну…

«Есть две древние легенды, которые тысячи лет спорят между собой, – говорил он нараспев. – Одна повествует о мире Ле'Рок, где арен, который в Омнисе называют песком, покрывал всю землю, и из нее, как зубы, торчали горы, кольцом окружавшие жилые острова. Или же одна огромная гора держала в потухшем жерле озеро, и люди жили по его берегам.

Ле'Рок был удивительный мир, в нем ни один жилой остров не походил на другой. В одном кольце гор среди пурпурных деревьев жили люди-призраки, сквозь которых вы прошли бы, как сквозь воздух. Но, стоило чужакам ступить на их землю, как пурпурные ветви раздвигались, и полчища людей-призраков летели навстречу. Их оружием была головная боль. Те, кто уходил, едва ощутив ее, оставался жив и невредим, а самые упрямые сходили с ума и пропадали в пурпурном лесу. В жерле одного потухшего вулкана лежало синее озеро; там жили люди-рыбы, но эту воду не то что пить, к ней прикоснуться было нельзя: с пальца, погруженного на миг в такую воду, потом слезала кожа, будто его облили кислотой. Но люди-рыбы были дружелюбны, и Странники часто приходили к озеру послушать их пение и иногда пели что-нибудь в ответ, но языка людей-рыб они не понимали.

…Существовало великое множество таких островов, и порой появлялись новые, но ни на один из них людям Ле'Рока не было дороги, коренные жители этого мира оставались верны арену, сыпучему и неисчислимому, как время, способному превращаться в стекло и монолит. Прошло много веков – и люди осознали силу песка, тогда появились города. Росли они медленно, ибо история каждого начиналась с двух человек – Основателей, тех, кому посчастливилось найти фонтан – выход водной жилы в верхние горизонты земли. Города обрастали цементными стенами и соблюдали чистоту крови. Многие века люди городов жили рядом с водой, оттачивали ремесла, писали книги и успели забыть то время, когда все они были Странниками… Искусство быть Странником превратилось в великий секрет: как не просто выживать, а жить в бескрайней пустыне, где нет ни капли воды, а еда бегает, кусается и, убегая, зарывается глубоко в арен? Я не знаю… сам я вырос в городе и – выведи меня за ворота – не протяну в пустыне и пары дней… Только семьи Странников хранят секреты пустыни по сей день…

Что случилось с миром Ле'Рок, легенда молчит. Просто однажды упала великая тьма, и когда она ушла, люди обнаружили, что горизонт теперь закрывает линия Горного Кольца, из-за которой встает незнакомое солнце, не такое большое и не такое яркое, как дома. Но жар и холод арена идут из земли, потому ничего не изменилось для жителей Кулдагана, лишь ночи стали длиннее, повинуясь ходу местного солнца.

Настало время, люди заглянули за пределы Кольца и стали исследовать Омнис.

Получилось так, будто они теперь – остров в зеленом мире, живущий по своим законам. Еще повезло, что вокруг не пурпурные леса и не кислотные озера – Омнис оказался вполне дружелюбен…

О мире Ле'Рок больше нет вестей. Возможно, там появился новый остров, на этот раз такой, где можно жить человеку. Эдакий обмен между мирами. Ведь такое бывало и раньше: когда в мире Ле'Рок появлялся новый остров, куда-то же девалось прежнее пространство…

Но есть вторая легенда, которая принимает первую в штыки и объявляет ложью.

Она гласит, что Кулдаган был создан единожды жуткой катастрофой, которая скрошила в пыль все живое и вздыбила из земли горы; что под ареном глубоко в земле и камне, захоронена великая сила, которая тлеет, как уголь, и раскаляет землю и песок днем и замораживает ночью, будто о нее бьются, как волны, то один стабилизатор, то другой.

И получается так: была катастрофа, которая опустошила Кулдаган, но потом в пустыню пришли отчаянные люди, и поселились в ней. Они жили там века, и пульсирующая сила поднималась из земли, изменила их и сделала не такими, как все.

Какая из легенд говорит правду, спорят до сих пор. Известно лишь одно: обе они возникли не на пустом месте…»

Если старые легенды Кан рассказывал с напевом и вдохновением, не хуже любого менестреля, то при переходе к истории недавней, прошедшей на его глазах, все это куда-то подевалось. Ну не идет современности напев и романтика. Недавняя история должна постареть, очиститься временем – и уж тогда она зазвучит по-другому.

И этой недавней историей были драконы, по просьбе Флавуса. О драконах Кангасск рассказывал, не вдаваясь в их происхождение и житие на Дальних Островах (зачем перевирать эти сплетни), а единственно на собственном опыте, только то, что видел сам. Сколько он себя помнил, раз в год эти твари наведывались и застревали в его городе на недельку-другую.

«Драконьей наглости предела нет,» – так говорили в Кулдагане. Но в полной мере познал драконью наглость ни в чем не повинный Арен-кастель…

Не просто сидеть чешуйчатой задницей на добротном жилом доме, но еще и заглядывать в окна то одним глазом, то другим, коптить стекла и скрести хвостом двери. А также: гадить в фонтан, спариваться на центральной площади (об этом Кангасск при Сильвии умолчал) и много чего еще. Да, кстати, людей, которые не успели попрятаться по домам, драконы, естественно, с аппетитом ели.

Ополчение в Арен-кастеле выставляли, да. Кангасска не пустили, потому что тогда ему было всего двенадцать лет, но он видел, чем все кончилось. Поначалу в подлетающих драконов бодро летели арбалетные болты и стрелы, но потом стало ясно, что вреда это им не причиняет, но застревает в чешуе и дико злит, тогда самые сообразительные попрятались по домам, а нескольких безымянных героев, которые отказались убежать и выхватили мечи, просто смяли и потом съели (расправы Кангасск не видел, потому что мама закрыла ему ладонью глаза)…

Странники добились большего успеха: они подняли против драконов арен.

– …Арен?! – только не подскочил Флавус.

– Да, песчаную бурю, – пожал плечами Кангасск. – Искусство Странников – секрет для меня. К сожалению. К большому сожалению, – последнее было сказано с горечью. – Мои предки тысячи лет жили у фонтана, под защитой стен и забыли, что значит жить в единстве с пустыней. Но Странники… они действительно подняли арен и бросили бурю навстречу драконам. Я сам видел, как туча песка поднялась в воздух у Арен-кастеля и полетела к ним. Драконы повернули назад, но там шла уже другая буря. Шла правильным полумесяцем, как будто… как будто ее в стекло заключили. А первая буря в это время перестроилась козырьком и накрыла всех тварей. Песок забил им глаза, ветер не дал улететь. Так что они попадали на землю и большей частью переломали кто крылья, кто лапы. Потом их, уже беспомощных и ослепших, добили на земле. Странники и наше ополчение… Я тоже там был, – как бы между прочим добавил Кангасск. – Конечно, многие драконы кусались и когти пускали в ход, даже ранили некоторых, но… мало чести в таком сражении… – вздохнул Кан, – сами понимаете… резня это…

– Сколько лет тебе было? – спросил Флавус, нахмурившись.

– Четырнадцать, – просто ответил Кангасск.

Охотник промолчал, но это молчание говорило больше чем слова.

– В четырнадцать лет… – сказал он после долгой-долгой паузы, – я ожидал окончания детства и носился с мальчишескими радостями: стрелял лесных голубей из лука, таскал пухляков из дуплянок и, стыдно признаться, по глупости рухнул с дерева и сломал ногу… Меч я до пятнадцати лет видел только в тренировочном зале, да и то деревянный… у нас в семье настоящий меч человеку дают только в пятнадцать лет. Когда он становится взрослым…

Что сказать на это, Кангасск не знал. Пауза повисла долгая.

– Мастер Кангасск! – Сильвия дернула его за рукав. – А расскажи еще что-нибудь!..

Глазенки у нее горели, в голосе слышалось нетерпение – никак стал для девчонки героем, укротителем драконов. Незаслуженная слава иногда больно скребет по совести…

– А какие они, Странники? – спросил Флавус. Он теперь сидел, подперев кулаком подбородок, и глаза его горели совсем как у сестры.

– Какие?.. Пропыленные ареном до костей! – пошутил Кангасск; все улыбнулись. – А если серьезно, то загадочные люди. Мудрые. С ранней сединой в волосах. Браки у них свободные, потому ни один Странник не похож на другого. Горожане для них – что неразумные дети, так и чувствуешь по взгляду… Говорят, до эпохи городов их единственным оружием был арен – песок, стекло и монолит, но сейчас они не брезгуют завернуть в какой-нибудь город, хотя бы и Арен-кастель за булавами, мечами и луками. Я их и видел-то в основном в оружейной. Говорил с ними, оружие им продавал, а бывало, упрашивал чему-нибудь меня научить. Представляете, соглашались! В длари – это по-вашему гостиница – жили за свой счет и даже за обучение ничего не брали. А потом уходили и бормотали что-то на языке, которого я не знаю, может, это на нем говорили в Ле'Роке… Чудной народ.

– Я же сказал, ты зря себя ругаешь, Кангасск! – хитро сощурился Флавус. Теперь он улыбался, как довольный солнышком сытый кот. – Может, стоит задуматься, почему они так ценили тебя?

– Думаю, дело все было в том, что я не похож на остальных жителей Арен-кастеля. Ростом и лицом не вышел, так уж получилось. В итоге потомки Дэл и Эмэра считали меня уродцем, а Странники принимали за своего… К тому же, я дюже приставучий, кого хочешь упрошу…

– Ай да Кангасск! – хлопнув ладонью о колено, воскликнул Флавус с непередаваемой веселой иронией. – И так и сяк вывернется, чтобы собственные заслуги приуменьшить, чтоб доказать, что он тут ни при чем, что он такой обычный и серенький! – он обернулся к сестре. – Видишь, Сильвия, скромность украшает воина! Ура мастеру Кангаску!

– Урра! – искренне, как могут только маленькие дети, крикнула Сильвия и подбросила вверх своего пухляка.

Пушистый зверь, которому, как казалось, велика шкура, развернулся в воздухе и принялся планировать: то как гонимый ветром лист бумаги, то как воздушный змей. Он ловил распростершейся шкуркой ветер, так можно было бы все объяснить… если бы ветер был: в комнате, где находится больной ребенок, окна, естественно, были закрыты накрепко!

«Эти зверушки дружат с примитивной магией,» – вспомнил Кангасск, с восторгом наблюдая высший пилотаж пухляка…

…Кангасск поднял глаза к небу. Самые крупные звезды уже проступили сквозь синеву, но солнечный диск еще даже краем не коснулся линии горизонта. Сквозь шелестящий на ветру Ивенский Лес пробивались красные предзакатные лучи.

Лес…

– Смело, – рассеянно произнес Кангасск, – но во второй раз так не повезет.

Флавус уловил его мысль и кивнул.

– Нет уж, – сказал он, пытаясь выглядеть беспечным, – я и так засветился. Ни к чему мне проблемы с родным ректором!.. Мы с ним успели душевно поговорить утром…

– Миродержцы тебя допрашивали? – спросил Кангасск.

– Не то чтобы… – пожал плечами Флавус. – Ты сам знаешь, они и в простой беседе слышат больше, чем ты им говоришь. Думаю, если б я прожил хотя бы всего одну тысячу лет, то тоже научился бы читать мысли по взгляду, дрожи в голосе и любому движению… Нет, Кан, спрашивали меня мало. А узнали все… Но я чист, а их не обманешь, потому я им неинтересен.

Кангасска кольнула совесть: получается, он шпионит от имени миродержцев! В доверие втирается… Чушь несусветная, он и не хотел вовсе…

Смеркалось. Каждая палатка охранного кольца засветила по огоньку, только у Кангасска за откинутым пологом брезентового шалаша зияла темнота. Пустой дом ждал хозяина…

– Ты уверен, что не хочешь ночевать под нашей крышей? – вновь спросил Флавус.

– Что-то подсказывает мне, что я буду нужен здесь, – ответил ему Кангасск и покосился на харуспекс. – Хм… его подсказки незаметны, но довольно чувствительны… Сердце ёкает каждый раз… Думаю, это пройдет.

Флавус уважительно посмотрел на него и молча кивнул… Волосы его взъерошил вечерний ветер, самый обычный пока, пробирающий до дрожи северный ветер.

– Быть может, я тоже приду, – сказал вдруг молодой Охотник. – Спокойной ночи, друг Кангасск.

Простое ритуальное пожелание приобретало здесь особый смысл. Кангасск слышал, как вчера спокойной ночи с самым серьезным видом, точно читали заклинание, желали друг другу седовласые Охотники. Должно быть, и жители – тоже… всем хотелось поспать спокойно. Хотя бы одну ночь…

Становилось прохладно. Кангасск поежился и пошел в палатку. Там он снял ботинки, залез с ногами на раскладную походную кровать, завернулся как следует в одеяло и принялся терпеливо колдовать Лихт. Одного бы хватило, но Кан упорно оттачивал мастерство: такое простое и важное заклинание надо творить, не задумываясь!

Он успел сделать двенадцать световых шариков к тому времени, как вернулась Владислава. Заглянув в палатку Ученика, всю так и сиявшую изнутри, она увидела кучу Лихтов – разбросанных по полу, лежащих на столе, на кровати; один был засунут в футляр от керосиновой лампы, другой – тщательно привязан запасным шнурком от ботинка под потолок… Не мудрено: знай Кангасск заклинание левитации, он бы просто развесил Лихты в воздухе, как гирлянду, а не изощрялся бы в лампах и шнурках, да и по комнате бы не разбрасывал…

Но: после тяжелого дня все это нелепое великолепие так порадовало Владу, что нерешенные загадки отступились на шаг, а часть хмурных мыслей и переживаний как ветром сдуло, но, к сожалению, только часть…

– Привет, Кангасск! – сказала Влада. Сказала так искренне, что он сразу понял: его рады видеть.

– Привет! – улыбнулся он в ответ. Судя по улыбке, у парня был неплохой день. – Как день прошел? – спросил он.

– Да неважно, – отозвалась Влада. – Пока Серег прочесывал Ивенский лес, я проверяла деревни окрест Столицы. Витряник появлялся и там, а в Косселе даже нашел жертву: разбойника; тот заколол кинжалом одинокую женщину, ограбил и пытался убежать по темноте. Обрадовался, что с деревни сняли оцепление, думал, ему ничего не грозит… Мне пришлось держать щит одной, Кангасск… благо, в Косселе всего пять домов… А в Дэнке так и вовсе устроили самосуд: убили старика, который слишком крепко спал по ночам. Сочли двоедушником и убили. Днем… В общем, тяжелый был день. А вечер и того тяжелее.

Кангасск понуро опустил голову… Маленькая фигурка Влады, держащая щит над целой деревней… самосуд… слишком много мыслей пронеслось у него в голове…

– А что делают с человеком, который носит в себе демона, когда находят? – спросил он.

– За всю историю было известно пять двоедушников, – устало начала Влада. – Как правило, только весть о ветрах смерти достигала поселения, как начиналась массовая резня: сами же жители ходили ночами по домам и резали всех, кто слишком крепко спит. Бывало, после резни ветра прекращались. Были и попытки изгнать демона. Но он так просто не сдается. Под страхом изгнания он способен поднять ветра даже днем. Так что первая попытка провалилась полностью и закончилась гибелью мага и носителя – его тут же зарубили мечом. Вторую попытку провели мы с Серегом. Мы хотели спасти жизнь человеку и изгнать демона. К сожалению, человек умер. Просто не вынес такой дозы боевой магии. Очень мучился перед смертью, бедняга…

– Значит, вам придется убить… носителя? – спросил Кангасск.

– Да, – кивнула Влада. – Смерть будет быстрой и безболезненной. Боюсь, это все, что мы можем для него… или для нее сделать.

Владислава присела рядом. Они долго молчали. Учитель и ученик. В полумраке загадочно мерцали Лихты; карманный дракон выполз из куртки, свернулся клубочком на столе и уснул. Розовые отсветы заката за пологом палатки побагровели.

– Отвлечься надо, Кангасск! – решительно заявила Влада. – Точно! – и решительно вскочила на ноги. По плечам рассыпались каштановые кудри, успевшие, кажется, немного отрасти с первой встречи в Кулдагане. Пока Кан этому удивлялся, Влада сгребала в охапку рассыпанные тут и там световые шарики.

Собрав десять штук, она вышла на поляну. Кан зашнуровал ботинки, вытянул из рюкзака два деревянных меча, сделанных по форме катаны, и тоже шагнул в багровые отсветы.

Лихты к его приходу уже были разбросаны по поляне, и та светилась холодным серебрисным светом, похожим на свет полной луны; за кругом света уже собирались любопытствующие Охотники. Серег Серый Инквизитор стоял в тени одинокого тополя, оперевшись на посох. Не будь посоха, отсвечивавшего серебром, Кан и не выделил бы его из толпы серых капюшонов.

Было тихо. Никто не смеялся и не подталкивал локтем соседа в ожидании зрелища. Может, потому обычно стеснительный Кангасск был спокоен. А может, просто повзрослел уже.

Урок прошел живо, хотя и прибавил синяков. Помнится, еще старик Осаро говорил, что опытному воину ничего не стоит остановить меч, не коснувшись, но так хуже запоминается. Впрочем, Влада все равно его жалела и даже порой позволяла победить. Что до Кангасска, то он был горд, что у него получилось не думать о толпе народу, которая на него с интересом смотрит, и сосредоточиться на пусть тренировочном, почти игрушечном, но бое. Временами он чувствовал пристальный взгляд Серега, и тогда казалось, что сейчас в центр освещенного круга выступит сам Серый Инквизитор, но тот в обучении человечка участвовать не спешил; все думал себе что-то.