Текст книги "Сердце меча"

Автор книги: Ольга Чигиринская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 55 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

В лице шеэда что-то изменилось, почти неуловимо.

– Да, так бывало, – сказал он.

– Я не знаю, что связывает вас с мальчиком помимо уз ученичества и учительства, но если там есть хоть что-то еще: заклинаю вас, перешагните через обычай. Дик сейчас отчаянно нуждается в дружбе, а ищет вражды.

– Это мне трудно понять. Мне всегда было трудно понять людей.

– Простите мне бестактный вопрос: сколько лет вы живете среди нас?

– Со времен Клавдия Второго.

«Более полутора столетий», – прикинула Констанс.

– И с каждым годом я запутываюсь все сильнее, – продолжал Майлз. – Сейчас я ошибаюсь в людях реже, чем прежде: опыт дает очень многое. Но я ошибаюсь сильнее, чем прежде – потому что там ошибаюсь, где люди не укладываются в рамки опыта. Почему вы боитесь, что мальчик сведет дружбу со вчерашним врагом?

– Он скверный человек, – Констанс не могла объяснить, в чем дело, не дезавуировав свидетельства Моро в пользу Дика.

– Но что, если я – скверный шеэд? Вы не знаете, почему я реон. И я не собираюсь вам этого открывать, скажу одно: Ри’шаард – первый человек за долгое время, которого я решился взять в тиийю, не боясь искалечить.

Констанс отметила явно неслучайную оговорку: обычно Майлз называл мальчика Рикардом. Она знала, что имена и прозвища, которые шедайин дают людям, они дают не просто так. Чтобы получить от шеэда имя «Петр», нужно действительно быть скалой…

– Кто знает, не избирает ли он сейчас более верный путь?

– Я знаю, – Констанс слегка стукнула ребром ладони по постели. – Прибежище несправедливо обиженных – гордыня, а она – мать всех грехов.

– Вы уверены в том, что мальчик был обижен несправедливо?

– Да.

– Потому что об этом свидетельствовал Морита?

– Нет. Свидетельство Мориты было ложным, он не мог слышать разговора на аварийной лестнице. Дик сам пришел и сказал мне об этом, и я поверила ему окончательно. Только очень честный человек будет свидетельствовать сам против себя из любви к правде.

– Или очень хитрый.

– Майлз! Не можете же вы так думать о Дике!

– Я сказал: я там ошибаюсь, где люди не укладываются в рамки опыта. Никто не назовет Ри’шаарда типичным мальчиком. Для меня долго были загадкой слова А-Тиарна[29]29
  На языке шедайин – Господь (пришло из гэльского).


[Закрыть] о людях, которые мудры, как змеи и просты, как голуби. У нас нет птицы, которая символизирует простосердечие и пресмыкающегося, которое символизирует мудрость. Когда Ааррин переводил Евангелие, он встретил тут затруднение и перевел «голуби» как «птенцы», а «змеи» – как «идра’анти». Это твари, похожие на хорьков, очень сообразительные. Они забираются в гнезда и похищают птенцов и яйца. Мало кому удается примирить птенца и идра’ана в своей душе. Я знаю, что я идра’ан. И Морита – идра’ан. И Дик тоже. Но он был еще и птенцом – пока девица не ударила его в сердце. Если птенец убит – какая разница, какой из старых идра’анти будет учить молодого таскать яйца?

– А больше вы ничему его не можете научить?

– Больше я ничего не умею.

– Позвольте не поверить. Вы старше меня, старше всей нашей империи. Может быть, всего рода человеческого – и вы ничего не умеете, кроме как ловко орудовать мечом?

Шеэд поднял на нее глаза, и она внутренне дрогнула. Такой взгляд мог быть у существа, которое старше Галактики…

– Миледи, – спросило ее существо. – А почему вы думаете, что я учу, а не учусь?

В нихонском языке есть слово для того молчания, которым молчат двое, молчащие об одном и том же, понимающие друг друга без звука.

– Великолепно, – сказала наконец Констанс. – Значит, он нужен вам лишь до тех пор, пока вам есть чему у него учиться. Примирять в душе птенца и… как вы сказали? Идра’ана. Как только он утратит сию чудесную способность – он вам больше не интересен.

Глаза шеэда полыхнули серым огнем – так сталь меча ловит отблеск солнца. Констанс поняла, что попала в живое и улыбнулась.

– Ну так вот, мастер Кристи. Мне совершенно все равно, как будут развиваться ваши ученические отношения, но я прошу у вас немного человеческого – или шеэдского – милосердия. Мы все нанесли мальчику удар, поверив в ложное обвинение. Но больней всего ему было принимать это от вас, потому что вы к нему ближе всех. Пройдет неделя – и вы поведете его сквозь пространство, в тот мир, который я не в силах себе даже представить. Неужели вам хочется пересекать двор Бога рука об руку с тем, кто вам больше не доверяет? Не сами ли вы душите птенца, которым так восторгались, старый вы идра’ан?

– Довольно, – сказал шеэд. – Вы устыдили меня, остановитесь. Вы правы, а я нет. Что я должен делать?

Констанс объяснила.

А потом, вернувшись в свою каюту, включила сантор и вызвала на экран шедда-латинский словарь. «Ри’нну», помнила она – «рождать». И сам оборот «Ри’шаард» ей где-то встречался. Она набрала слово и, увидев толкование – «Дыхание свыше», тут же вспомнила, где и когда ей встретился этот оборот. Она пыталась в молодости учить шедда по знаменитому «Четвероевангелию Ааррина» (хотя Ааррин не успел перевести Евангелие до конца сам – часть от Луки и от Марка переводил его внук и тиийю, Шаэддин). Она вызвала из памяти сантора Евангелие Ааррина и перепроверила – да, именно: оборотом «ри’шаард» были переведены слова «Рожденное от Духа».

* * *

Бет хотела посидеть в кают-компании – но там собралась целая толпа. Трое свободных от вахты – капитан, Вальдер (снова погнал вместо себя гема!) и Джез – играли в карты.

Лорд Августин сидел в другом углу кают-компании и читал. В коридоре Джек и Дик играли во взятие крепости. Джек выстроил из своих кубиков с буквами крепостную стену. В верхнем ряду стены кубики сложились в слово АГЖИ!УСН, в нижнем – в МОДЗИБ. По гребню стены и по двум угловым башням выстроились солдатики Джека, подступы к башне занимали солдатики Дика. Обе стороны оживленно перестреливались кусочками детского пластиформа, пуская их с ногтя большого пальца, и Джек уже понес некоторые потери.

Она никому здесь не была нужна. Она устала от одиночества и выбралась из каюты – и оказалась здесь никому не нужна. Никто даже не заметил, что она пришла. Дик только убрал с прохода свою худую задницу, даже не интересуясь, кто там идет. Ей вдруг захотелось как бы нечаянно взмахнуть подолом юбки и снести защитников кубикового форта. Интересно, Дик и тогда будет делать вид, что ее нет? Джек разревется, жалко.

Она прошла в часовню. Смешно. Молиться она не собиралась, а если бежать от компании – то почему бы не полежать в каюте и не почитать? Правда, все уже двести раз читано. Что же остается?

Она села, обхватив колени руками, повернувшись спиной к образам и макэмоно. Из глаз потекли слезы. И ведь никто не зайдет, не спросит – почему ты одна, почему ты плачешь? Наплевать всем, а она же никому не хотела ничего плохого!

В коридоре заливисто засмеялся Джек – видимо, ему удалось-таки снести одного солдатика «штурмового отряда». Снова появился вчерашний кумир – и теперь она не нужна. У него есть Рэй, помесь гориллы с динозавром, есть этот кос, наконец до него снизошел Дик – и все, она больше не нужна. Она будет нужна, когда он снова свалится. Сидеть рядом, держать за ручку, читать сказки… Все дети – паршивцы.

Открылась дверь лифта, послышались легкие, но мощные шаги – Рэй, никто другой – и цокот когтей по полу. Морлок водил свою собачку на нижние палубы, сделать пи-пи.

Потом раздался стук раскатившихся кубиков, голос Рэя: «Динго! Ах ты шкодный кос!» и рев Джека:

– Маааааамааааа! Он мне креееееепость поломаааааал!

Странное дело, но дальнейшей выволочки на тему «Плохая собака!» или «Плохая кошка!» не последовало. И даже Джек перестал реветь. Бет приоткрыла дверь часовни и выглянула.

Конечно, она ничего не увидела – так все столпились вокруг Динго и Джека. Потом капитан Хару сказал:

– Ну, надо же… – нагнулся и зачем-то смешал кубики. – А теперь?

Динго снова завозился в кубиках и что-то там сделал. Бет подошла вплотную к остальным и, приподнявшись на цыпочки, через плечо леди Констанс увидела, что Динго выбрал из кубиков два – с буквами С и Д и уложил их рядом.

– Нет, это уже не случайность, – капитан Хару снова смешал кубики, и снова Динго выбрал именно эти два и уложил именно в таком порядке, завершив эту операцию двоекратным коротким тявканием.

– Грамотная скотинка, – изумился Джез. – Интересно, что бы это значило? С. Д. Собака Динго.

– «Это лев, а не собака», – фыркнул лорд Августин. – Никто не будет запечатлевать животное на такую чушь.

– Он должен был узнавать вещи хозяина по его метке и приносить их, вот что это значит, – капитан присел напротив Динго и осторожно погладил его по загривку. Динго мотнул головой и вдруг почему-то тоскливо, почти по-человечески, всхлипнул.

– Мама, Динго умеет читать? – спросил Джек.

– Нет, он знает только эти две буквы, – объяснила ему мать. – Его так научили.

– Это еще не все, – сказал Рэй; опустился на колено, потрепал коса под челюстью и поднял его голову так, чтобы показать всем это место. Шерсть там росла очень короткая, и из-под нее отчетливо проступало рельефное клеймо: два знака, расположенных в середине значка, чем-то похожего на песочные часы, но не с одной, а с двумя перемычками.

– А я думал, это просто шрамы, – Дик присел, чтобы получше рассмотреть клеймо. – У него сильно порвано плечо и грудь, как будто стреляли из игольника. Но под шерстью этого не видно, только нащупать можно.

– Ох, ничего себе! – сказал Вальдер. – Так это очень необычный кос. Дэм.

– Что значит дэм? – леди Констанс присела, чтобы коснуться

– Дополнительно модифицированный. То есть, в генах похозяйничали не только у его предков, но и у него, а потом еще и обрабатывали, чтобы запечатлеть на хозяина. Недешевая игрушка, зато телохранитель отменный.

– Так или иначе, хозяина он не уберег, – качнул головой капитан. – Вы же нашли его где-то на Картаго?

– Он сам пристал к отряду, – объяснил Рэй. – Наш туртан начал его прикармливать, он вроде как приручился. Но что он и тогда был себе на уме, и сейчас – это верно.

– Тогда понятно, почему он вызверяется на Моро, – заключил Джез. – Наверное, такой же белобрысый вавилонянин убил его хозяина.

– А может, такой же белобрысый сам был его хозяином и колотил его почем зря? Если бы кто-то вроде Моро убил хозяина на глазах пса – вы думаете, пес стоял бы и смотрел? Он бы на месте порвал убийце глотку, – сказал Вальдер.

– Только если убийца и в самом деле не выстрелил в него из игольника.

– Хватит гадать, все равно ни до чего не додумаемся, – оборвал начинающийся спор капитан. – Какая теперь разница, что случилось с этим хозяином и кто он был?

– Шин даллет, – вдруг сказал лорд Августин.

Кос внезапно подскочил и трижды громко пролаял, а потом начал кружиться на месте, вынюхивая что-то в воздухе и жалобно поскуливая.

– Что вы сказали, сэр? – изумился капитан. – Повторите, пожалуйста…

– Эти значки – буквы еврейского алфавита. Шин и даллет.

– Шмуэль Даллет! – вырвалось у Дика.

Никто не спросил юношу, что он имеет в виду. Богатый путешественник, известный своим пристрастием к генным технологиям, первоклассный пилот, «продавец планет» Шмуэль Даллет был известен всем.

Кос опустился на зад и взвыл печально.

– Похоже, Дик попал в самую точку, – горько проговорил капитан Хару. – Говорят, этот хевронец был совсем без башни, водил дружбу с Рива.

– Говорят еще, что он был вавилонским шпионом, – добавил Вальдер. – А то и двойным агентом. Ну, раз коса нашли на Картаго – стало быть, так оно и есть.

– Вы очень торопливо судите, мастер Аникст, – с холодком сказала леди Констанс. – И слишком торопитесь сделать выводы из недостаточного количества посылок («А вот тебе!» – злорадно подумала Бет). Возможна и обратная ситуация – в своих странствиях Даллет обнаружил Картаго, попал в плен и был убит Рива, чтобы никто не проник в тайну расположения их главной базы.

– Возможно-то оно возможно, – кивнул Джез. – Только непонятно, зачем он высаживался на планету. А впрочем, чужая душа потемки. Теперь мы зато знаем, где погиб Даллет, мир его праху. О душе его я того же сказать не смогу – отчаянный был человек, без руля.

Тут Динго прижал уши, чуть пригнулся к земле – шерсть на загривке стала дыбом – и глухо заворчал.

Все обернулись в ту сторону, куда он оскалился – и увидели Мориту, который неизвестно сколько времени назад поднялся сюда и слышал весь разговор. Рука бортмеха лежала на рукояти торчащего за поясом топорика.

– Сидеть, Динго, – приказал Рэй – и кос неохотно подчинился.

– Я, собственно, хотел пригласить почтенное собрание к ужину, – сказал вавилонянин.

– Спасибо, – капитан сделал шаг в сторону кают-компании, наступил на что-то и чертыхнулся, отлепляя это от подошвы.

– Суна! – крикнул он, потрясая перед собой немаленьким катышком пластиформа. – Это что еще такое?

– Мы в солдатики играли, – сказал Джек. – Это боезапас. Дик сказал, что провиант и боезапас в крепости – самое главное.

– С-с-стратег, – процедил мастер Хару, явно намереваясь поначалу сказать что-то другое.

* * *

Мясо было изумительным – ароматным и в меру острым, с кисло-сладкой подливой, которая Дику пришлась очень по нраву. Общение же за столом шло далеко не праздничное. Капитан согласился с леди Констанс в том, что гемы тоже должны участвовать в праздничном ужине на Благовещенье, но чувствовал себя очень неловко, да и гемы тоже держались скованно. Единственный разговор, который не заглох после первого же обмена репликами, касался Динго и странной судьбы его хозяина.

Шмуэль Даллет принадлежал к тому же поколению, что и леди Констанс. Выходец с ортодоксального Хеврона, он не сумел вписаться в свою среду и в юные годы покинул планету и крестился – похоже, из нелюбви к родителям, а не из любви ко Христу. Во всяком случае, христианской жизни он не искал, а искал приключений. Он присоединился к какой-то торговой концессии, поступил туда пилотом, и тут его постигла неслыханная удача: совершив несколько прыжков наугад в поисках лучшей трассы с Магриба до Сатори, он нашел то, на что иные исследовательские группы тратили жизни: землеподобную планету. Понимая, что концессия вряд ли вознаградит его и экипаж достойным образом, он убедил команду предложить планету на вольных торгах от своего имени, через подставное лицо. Получив деньги за планету от доминиона Бреска, он нарушил контракт с концессией – но легко заплатил штраф из своей доли, чем заслужил репутацию человека благородного. На остальные деньги он приобрел собственный корабль – и на нем, уже будучи шкипером, открыл еще несколько перспективных планет. Такая удача как землеподобный мир, не выпадает дважды– но ему хватало и тех сливок, что он снимал, соглашаясь на долю в разработках. Одни лишь редкие металлы Шудры, по слухам, принесли ему более ста миллионов имперских драхм. Впрочем, имперские власти на него обиделись, потому что он продал Шудру Вавилону, дому Рабанн.

Корабль, который ему сделали в доме Микаге, по слухам, был живой, по другим слухам – даже мыслящий. Когда началась война с Вавилоном, имперские спецслужбы проявили к вольным перемещениями и сомнительным контактам Даллета странную халатность – поэтому разговоры о том, что он – двойной агент, и вправду казались дымом, которого не бывает без огня. Примерно в том же году, когда было разгромлено восстание на Сунасаки, Даллет пропал без вести.

Моро, по его словам, с Даллетом не пересекался и на Картаго не бывал – туда пускали только тех, кто желал разделить с домом Рива всю свою жизнь. Но слухи об этой одиозной личности доходили и до него, и он охотно отвечал на вопросы. Да, подтвердил он, Даллет и вправду участвовал в нескольких экспедициях Рива. Вроде бы даже в одной пиратской. Да, он участвовал и в высадке на Анзуд – правда, не как воюющая сторона, а как сочувствующий. Его принимали многие дома – ведь он был нейтрален. Да, его корабль и в самом деле представлял собой нечто особенное. Насколько он знает, это был живой организм с совершенной системой саморегуляции – поэтому Даллет обходился совсем без экипажа. Насколько он знает, с ним и вправду неразлучно находился кос.

– А кстати, – сказал капитан. – Дик, отнеси Динго поесть.

Дик поклонился и пошел на кухню. Моро оставил еду для Динго там же, где и обычно – под раковиной, но на сей раз это был не просто вареный бустер, рубленый на куски, а такое же мясо, как и у всего экипажа – только без специй, хорошо протушенное в собственном соку. Странно, подумал Дик, чего это Моро решил так побаловать коса, они же терпеть друг друга не могут. Захотел подружиться? Но тогда он сам должен был дать ему это, в присутствии Рэя, например. Ради праздника? Смешно: что наши праздники ему и Динго… А если Моро просто забыл за праздничными хлопотами сварить бустер, и побросал Динго в миску мясо из общего котла, самые жилистые куски, прежде чем засыпать специй?

Он осторожно пошевелил мясо пальцем. Жилы, хрящи, обрезки с кусками шкуры… Нет, это тушили специально для животного…

Чего проще, сказал он себе. Я спрошу у него прямо.

Но если ты неправ, сказал внутренний голос, тебя поднимут на смех…

Дик тронул скулу и переносицу. Опухоль уже сошла, но черно-желтые разводы еще оставались на лице. После того позора, что он пережил – чего еще бояться? Он решительно зашагал обратно, к столовой.

Когда он встал в дверях, поджилки у него слегка дрожали, потому что все взгляды обратились к нему – как тогда. Он не знал, как начать. «Мастер Морита, вы часом не собрались отравить Динго?» Глупо.

– Мастер Морита, – тихо начал он и запнулся.

– Я слушаю, – ответил Моро со своей полуулыбкой.

– Скажите, это мясо, что вы передали для Динго – с ним все в порядке?

– А на что он жалуется? На то, что я плохо его протушил?

Все негромко и незло засмеялись его шутке, даже Дик попытался улыбнуться.

– Я просто знаю, что вы с Динго не любите друг друга, и раньше вы никогда не готовили ему мясо, – торопливо объяснил он.

– После разделки оставались жилистые куски, хрящи, куски со шкурой. Я предпочел скормить их животному, – объяснил Моро капитану. Капитан Хару легко кивнул.

– Вы могли бы дать это сырым, – чувствуя себя все глупее и глупее, сказал Дик.

– Твои претензии заключаются именно в этом?

– Нет… То есть… Мастер Морита, если я съем немножко этого мяса – со мной ничего не будет?

– Если тебе так хочется, – снова улыбнулся Морита. – Но, может, не стоит есть из собачьей миски? Отложи себе немного в тарелку…

Дик покраснел от стыда и гнева. Он легко краснел, как и все люди с тонкой кожей.

– Хватит уже, не позорься, – сказал капитан Хару. – Один раз нас осрамил перед сюзеренами, так хоть теперь постыдись. Неси животине еду и возвращайся.

Ничего не свете Дик не хотел больше, чем последовать этому совету. Но тут он перехватил тревожный взгляд Рэя и тихо сказал:

– Одну минуту, сэр. Я бы хотел попробовать это мясо – на всякий случай.

– Валяй, если совсем ум потерял! – как большинство уроженцев Тир-наг-Ог, капитан был вспыльчив. – Только уйди с глаз моих, не порти праздник!

А лицо Мориты оставалось все таким же сочувственным и насмешливым.

Дик колебался секунду – казалось, он уже готов был сдаться. Но сдаваться теперь уже было нельзя.

– Святой Франциск ел то, что выносили собакам, – сказал он решительно, запустил пальцы в миску, вынул кусок мяса и поднес к губам.

Миска подскочила в его руках и ударила по подбородку, содержимое расплескалось. Прямо от стола Моро запустил в него блюдом с моти, да так ловко, что попал аккурат по собачьей миске. Дик застыл в недоумении, с разведенными руками, а по его одежде сползали и шлепались на пол куски мяса и рисовых катышков.

Рэй с места махнул через стол и, схватив Моро одной рукой за шею, швырнул о стену. Тот быстро пришел в себя и вскочил на ноги, готовый ударить, но, видимо, стушевался – огромный морлок нависал над ним, и хвост его покачивался за спиной, как кобра.

– Что ты туда подмешал, сволочь? – проревел Рэй.

Моро не ответил. Отвечать на прямой вопрос морлока, заданный в таком тоне и после такого оскорбления действием – это было выше всякой допустимой толерантности. По его глазам Дик понял, что будь у него флорд – он без колебаний нанес бы Рэю удар и постарался бы сделать это так, чтобы второго не понадобилось.

– Мастер Порше, я прошу вас вернуться на свое место, – раздался спокойный и твердый голос леди Констанс.

Рэй отступил, но не на свое место, а к раздаточному окну.

– Ну так чего же ты все-таки туда наболтал? – спросил капитан Хару, неприязненно глядя на вавилонянина.

– Таллия, отфильтрованного из очистителя, – ответил Моро. – Я имею право на самозащиту.

– Господи, – поморщился капитан. – Да сердце у тебя есть? Скотина сдохла бы в муках.

– Если бы она добралась до моего горла, мои муки были бы менее продолжительны, – согласился Моро. – И я понимаю, что моя смерть куда больше устроила бы экипаж, чем смерть коса, который стал всеобщим любимцем. Но по каким-то труднообъяснимым причинам жизнь мне дорога.

– Ты крепко просчитался, туртан, – просипел Рэй. – Потому что если бы Динго умер, я бы тебе в глотку забил эту миску, и ты бы подыхал долго.

– Покорно прошу заткнуть это животное, леди, коль скоро вы признали его своим вассалом, – обратился Моро к леди Констанс. – Я не намерен выслушивать оскорбления от существа, которое испытывает наслаждение, разрывая кого-то на части, а успокоить инстинкты убийцы может только извращенным сексуальным актом.

– Вот ты меня и не возбуждай, – оскалившись Рэй, сделал шаг вперед и легонько тронул хвостом лицо Моро. – Что, и меня попробуешь отравить руками мальчика?

– Мастер Порше, не опускайтесь до того уровня, на котором вас хотел бы видеть этот человек, – сказала леди Констанс. – Бет, отведи Джека в каюту.

– А мороженое? – захныкал мальчик.

– Возьмите на кухне, – машинально сказал Моро.

– Я бы поостерегся что-то брать на этой кухне, – фыркнул капитан Хару. – Сандро Морита, приказом по кораблю я отстраняю вас от выполнения обязанностей кока. От выполнения обязанностей бортмеха тоже. Боюсь, понимаешь, доступ к очистителю тебе давать.

Тем не менее Бет проскочила в дверь мимо Дика и взяла в морозилке две чашки с мороженым. Услышав хлопок дверцы морозильника, Моро усмехнулся.

– Дик, я думаю, ты поймешь меня, – он заговорил на нихонском. – Я прошу прощения, что втянул тебя в это – но ты же видишь, что к нам относились несправедливо. Я имел право защищаться, потому что все пренебрегали грозящей мне опасностью…

Тут случилось то, чего совсем никто не ожидал. Майлз поднялся со своего места и, подойдя к Моро вплотную, провел пальцем по его щеке. Дик с возрастающим удивлением осознавал, что Майлз, всегда спокойный и бесстрастный Майлз – в гневе!

– Ты, вор тела, – тихо проговорил шеэд. – Не смей искать его. Не смей его звать. Он не твой и не будет твоим.

– Идра’ан, – Моро словно выхаркнул это слово Майлзу в лицо. – О’шеэйят сэнганийю Уа’ирронну мерриу.

– Аш’шида, – страшным шепотом ответил Майлз; на месте Моро Дик умер бы от одного его голоса. – Сэнгинну.

Видимо, это были какие-то такие слова, после которых Моро уже не мог заговорить с Диком – но послал ему взгляд, вопрошающий взгляд товарища по несчастью, несправедливо осуждаемого; взгляд заступника и друга, умоляющего не предавать.

«А ведь он может сказать остальным, что соврал насчет меня и Бет», – подумал Дик. Но отступать было поздно и некуда. Следовало выбрать здесь и сейчас.

– Вы испортили мне хаори, мастер Морита, – сказал он. – Сумимасэн.