Текст книги "Контур боли"

Автор книги: Олег Овчинников

Соавторы: Евгений Прошкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава тринадцатая

– Заноси осторожней.

– Э, куда вперед ногами-то?

– Да какая разница?

– Нет, переворачиваем.

– Давайте уже быстрее, жрать охота!

Олег приоткрыл глаза, но сквозь поволоку увидел только серые и светло-зеленые пятна. Они качались, от этого делалось уютно. Вскоре Гарин сообразил, что качается он сам, но это ничего не изменило. В горизонтальном положении ему было настолько удобно, что он не возражал бы встретить так мировую термоядерную войну – лишь бы не двигаться.

– Ну все, заносим.

– Перехвати за край, вдвоем не протиснемся.

Голоса звучали где-то вверху и совершенно не касались разума Гарина. Он понимал каждое слово, но уследить за мыслью не мог. Да и не стремился. Олег уже понял, что спит, и догадывался, что начинает просыпаться, – с той же обреченностью, с которой школьник смотрит на циферблат за пять минут до сигнала будильника. Впрочем, учиться Гарин любил, а иначе он не был бы, как говаривал дедушка, в таком большом порядке.

Олег проморгался и обнаружил, что его несут на куске истертого линолеума, содранного в каком-то общественном месте. Руки-ноги не просто двигались, но и слушались. Голова, кажется, тоже.

– Ты чего брыкаешься? – возмутился кто-то сверху. – Он очухался! Выгружаем.

Углы импровизированных носилок отпустили. Олег как лежал на листе линолеума, так и рухнул вместе с ним на пол. В поле зрения попали двери туалета и ванной, по которым Гарин сразу узнал свою квартиру.

«Темновато, лампочку надо поменять», – успел подумать Олег, прежде чем окончательно пришел в себя.

– Принимай полутруп, – объявил кто-то сзади. – Туловище второй категории: мозга мало, мышцы вообще отсутствуют. Но, учитывая автомат с рожками и неработающий лифт, доплатить все-таки придется. Выпить есть?

Столяров проворно открыл на кухне шкаф.

– Коньяк? Виски? Или без лишних понтов? – спросил он.

– Без лишних, – согласился человек и, бесцеремонно перешагнув через лежавшего Гарина, прошел к столу.

Теперь Олег увидел, что это Геша – бандит, который стерег его, пока Михаил обсуждал со Скутером размер дани.

Столяров достал бутылку водки и озадаченно осмотрелся, потом присел на корточки и начал поочередно открывать нижние дверцы.

– Олег, у тебя стаканы, оказывается, есть!

– Сам в шоке, – буркнул тот, неуверенно поднимаясь.

С Гешей были еще три человека, все они тоже проследовали на кухню, и там сразу стало тесно, хотя и не так, как в прошлый раз. Олег втолкнулся последним и привалился к стеночке у двери, пряча глаза и от Столярова, и от Добермана.

Михаил расставил на столе восемь стаканов и, деловито пересчитав присутствующих по головам, один убрал. Литровую бутылку он поделил на семерых с подозрительной точностью. Геша, не дожидаясь приглашения, взял свою порцию и кивнул Олегу:

– Твое здоровье.

Бандит жахнул без малого сто пятьдесят граммов одним глотком. Потом замер, благостно моргнул и коротко, вкусно выдохнул.

– Все, больше не предлагай, – сказал он. – Не смогу отказать.

– Так и не надо отказывать? – демонически произнес Михаил.

– Нельзя. Скутер человек не сентиментальный. «Бей своих, чтоб чужие боялись», – это не он придумал. Но он развил и довел до совершенства.

Остальные трое бандитов выразили молчаливое согласие и вразнобой выпили, хотя и не так красиво, как бригадир. Столяров тоже сделал глоток – большой, чтобы не быть уличенным в неуважении к компании.

– Ну, теперь рассказывайте, – поддержал он.

– Рассказывать особо нечего, – ответил Геша. – Ехали по Профсоюзной, у «Теплого Стана» остановились по нужде. Смотрим – в кафешке тело лежит. Сначала решили, что жмур. Пригляделись – дышит, да и ряха знакомая. Небось шаурмы с собачатиной натрескался, вот и скрутило! – Он жизнерадостно рассмеялся. – Ну, погрузили болезного в машину, и сюда. Это же твой хлопец? Вот и принимай. Если скажешь, что зря привезли, тогда… – Геша замялся.

– Что? – Михаил вздернул брови.

– Тогда мы с пацанами сильно расстроимся.

– А! Не расстраивайтесь, пацаны, вы все правильно сделали, – объявил полковник. – И бог вам за это простит пару каких-нибудь грехов. Каждому, – заверил он.

– Какой бог? – не понял Геша. Умиротворенная улыбочка сползла с его каменного лица медленно и так выразительно, что он мог даже не продолжать. – Если бы я интересовался богом, я бы ушел в монастырь. Логично?

– Да, – сказал Столяров. – Сколько?

– Десять, – ответил Геша так же коротко и емко.

– Десять чего? «Хлопушек»?

– Тысяч, дорогие друзья. Или вы думали, что я тяжести для своего удовольствия таскаю?

Трое подручных Геши ненавязчиво прикоснулись к оружию.

– Требуешь деньги за то, что человека в Зоне не бросил, – констатировал Столяров. – Грех на душу берешь.

– Слушай, то ты списываешь грехи, то обратно вешаешь… Тебя кто-то уполномочил этим заниматься?

Гарин незаметно погладил карманы брюк. На ощупь как будто бы ничего не пропало.

– Я расплачусь, – заявил он, прерывая неприятный торг. – Десять тысяч, да?

– Да, долларов, – монотонно произнес бандит.

– Полагаю, евро не хуже. – Олег уже почти достал пачку денег, но осекся.

– Десять. Тысяч. Долларов, – отчеканил Геша. – Вы мне заплатите. Не позже завтрашнего вечера. А пока я возьму у вас что-нибудь в залог. Справедливо?

– Но ведь евро дороже! – загорячился Гарин. – Что ты дурака валяешь?

– Дурака я не валял, а вез его от «Теплого Стана» и потом поднимал на седьмой этаж.

– Почему обязательно доллары?! – взвился Олег. – А если мы до завтра их не найдем?

– Тогда забери «хлопушки», подавись! – не выдержал Доберман. – Они еще дороже. Намного дороже. Уж ты-то знаешь.

– Вот! – Геша нацелил на сталкера указательный палец. – Вот тебя я и заберу. Хороший залог – это вещь ценная, но ненужная. Ты годишься.

– Что за чушь… – растерялся Доберман.

– Вставай, пошли. Да не плачь ты! Все будет нормалек.

Сталкер приподнялся на табуретке, но только для того, чтобы схватить свою книгу и плюхнуться обратно. Доберман прижимал ее к груди так, что входное отверстие от пули оказалось у самого сердца.

– Вставай! – рявкнул Геша.

Бандиты синхронно клацнули предохранителями.

Гарин обратил внимание на Столярова – тот все это время оставался странно, неестественно спокойным.

«Опять покажет гранату без чеки? – с тревогой подумал Олег. – Для маленькой кухни это вариант не самый лучший…»

Михаил поднял свой стакан, нарочито медленно допил водку и, не сходя с места, дотянулся до холодильника. Потом невозмутимо достал из морозилки аккуратную пачку стодолларовых купюр и бросил ее Геше в лицо. Тот рефлекторно поймал деньги.

– Пересчитай при всех, – потребовал Столяров.

Пересчитывать Геша не захотел, но все же пролистал банкноты веером, проверяя, не «кукла» ли это. И кинул пачку обратно Михаилу.

– Да расслабься, брат! – бандит опять улыбнулся, широко и обаятельно. – Проверил тебя слегонца. Жизнь требует. Считай, что это была шутка. Ты же не в обиде?

– На обиженных воду возят, – скупо молвил Столяров.

– Ну вот и отлично! Денег не надо, мы же по-людски. После сочтемся как-нибудь, ага? А на сегодня базар окончен.

Гешины соратники перевели дыхание и с видимым облегчением выпустили оружие из рук. Для них все произошедшее было такой же неожиданностью, как и для Гарина с Доберманом. Кажется, только бригадир и полковник понимали, о чем на самом деле был их разговор. Они еще немного посверлили друг друга взглядами, после чего бойцы, не прощаясь, проследовали в прихожую. Когда последний из их четверки покинул квартиру, Михаил тщательно запер дверь и, молча вернувшись на кухню, достал новую бутылку. Потом покачал головой, убрал алкоголь обратно в шкаф и поднял с пола флягу с чистой водой. Налил немного в ладонь, затем в другую и поплескал себе на лоб.

– А я все-таки думал, будет граната без чеки, – подал голос Гарин.

– У нас их вон целый ящик пропадает, – ответил Столяров.

– Идиот какой-то… – посетовал Доберман. – Доллары ему приспичило… Знает же прекрасно, что «хлопушки» дороже. Странная прихоть. Убыточная.

– Ему не деньги нужны, а ты! – Михаил повернулся к сталкеру так резко, что чуть не сшиб бутыль с водой. – Неужели не ясно? Если бы мы сразу сказали, что баксы у нас тоже есть, Геша потребовал бы китайские юани или картину Малевича в уплату долга. Про пачку евро у Олега он, разумеется, знал: брать в машину тело и не обыскать карманы – это даже не опасно, а просто тупо. Кстати, где тебя так долго носило?

– Меня? – Вопрос был таким неожиданным, что Гарин не сразу понял, кому он адресован. – Я почти вышел из Зоны. Ну, немного не дошел… Чуть-чуть не добрался до Периметра, вырубило возле метро.

– У какого метро?

– У «Теплого Стана». Они же сказали, где меня нашли.

– Это правда, так все и было? Значит, ты прошел только одну остановку?

– Зачем я понадобился Геше? – запоздало возмутился Доберман.

– Да, одну остановку. – Олег потупился.

– И сколько ты там пролежал?

– Я не засекал, – раздраженно ответил Гарин. – Говорю же: вырубило меня.

– Зачем это я нужен Геше? – повторил сталкер.

– Многовато получается, – заметил Столяров, снова игнорируя его возгласы.

– Бывало и хуже, – поделился Олег.

– Десять «хлопушек» не взял, евро ему тоже не понравились… Ему я, видите ли, был нужен… – пробубнил Доберман, оглаживая свою книгу.

– Да погоди ты! – прикрикнул на него Михаил. – Олег, ты уверен, что тебя никуда не возили?

– Как я могу быть в чем-то уверен, если я был без сознания! Ты лучше скажи, сколько ты денег в моей квартире по углам заныкал?

– Это твои премиальные. Будущие. Пока не заработанные. Я ведь обещал заботиться о твоей семье? Хорошо, заботиться ты о ней будешь сам, я просто помогу тебе в этом, – скороговоркой добавил Столяров, заметив нетерпеливый жест Гарина. – Доберман! Умоляю, спрячь эту книжку подальше, или я прострелю ее второй раз!

– Сутки еще не закончились, – с детским упрямством проговорил тот. – И значит, неблагоприятный прогноз еще в силе. Но уже скоро. Скоро, – умиротворенно повторил сталкер.

– Что «скоро»? – всполошился Олег. – Который час?

– Вот и я о том же, – покачал головой Михаил. – Сейчас половина двенадцатого. На улице уже темно, если ты не заметил. А вышел ты когда? После обеда? Получается, что ты пролежал без сознания от пяти до восьми часов. И тут, на ночь глядя, бравые ребята Скутера надумали покататься по городу. И отлить им приспичило – ну надо же! – прямо у того места, где ты упал. Так себе история, если откровенно. Я, когда школу прогуливал, толковее легенды сочинял.

– Вот и досочинялся, – прошипел Олег. – Посмотри на себя! Сделал человек карьеру – на зло врагам, друзьям на зависть… А я, между прочим, школу ни разу не прогулял!

– Угу, тоже результат налицо. Есть чем гордиться.

– Вы два лузера в жопе мира, – подытожил Доберман. – Кто-нибудь ответит на мой вопрос?

– Только ты сам, – сказал Столяров. – Я не знаю, зачем ты им понадобился, но гарантирую, что интерес к тебе имеет не Геша. И я боюсь, что даже не Скутер. Они только исполнители.

– А кто же тогда? – спросил сталкер севшим голосом и обнял книгу покрепче.

– Думай, брат. Вспоминай.

– Это она, – тихо произнес Доберман. – Она им нужна.

– Я же сказал тебе: думай! Брось ее. Брось немедленно! По-моему, она тебя гипнотизирует.

Сталкер азартно пролистал книжку и быстро нашел нужную страницу. Похоже, за прошедшие сутки он перечитывал ее много раз.

– Смотри! – выпалил Доберман. – Нет, ты посмотри, посмотри! Вот строчка: «Перезарядив на ходу винтовку, он спрыгнул в окно цокольного этажа, и там…» – ты видишь теперь, что эта строка обрывается, она как бы уходит в дырку? Это конец!

– Это бред! – заорал Михаил. – Твоя книга пробита пулей, здесь половина строчек уходит в дырку! Ты раньше не замечал?

– Дело не в этом, не в дырках… – протянул сталкер, страдая от того, что не может объяснить простое и очевидное. – Смотри, здесь про винтовку. У меня тоже винтовка, это про нее. Про меня.

– Ну так не заряжай ее на ходу! Не прыгай в подвалы!

– Цокольный этаж, – весомо уточнил Доберман. – Но ты все равно ни черта не понял. Хорошо, что день уже почти закончился.

– Ладно, – отрезал Михаил, осознав, что победить в этом споре невозможно. – Договорились: твоя книга – всем книгам книга. Книга с большой буквы. Как она называется? «Черная карма»? Превосходно. Теперь сосредоточься и скажи: кроме этой книги, до ее появления, в твоей жизни было что-нибудь важное? Или необычное. Хоть что-нибудь заслуживающее внимания – было?

Доберман честно задумался, даже подпер кулаком щеку.

– Нет, – ответил он через минуту.

– Тьфу! – всплеснул руками Столяров. – Олег, твой выход. Я бессилен.

– Чего? – с сомнением произнес Гарин.

– «Чаво»! – истерично передразнил полковник. – Иди, «венец» напяливай! Он у тебя в кабинете на столе. Ты ведь не против, Доберман? Это для твоего же блага, клянусь.

– Полезете мне в мозги? – легко угадал тот.

– Это еще зачем? – оторопел Олег.

– А зачем наш приятель кому-то вдруг понадобился? – сказал Столяров. – Гипотезы есть?

– Ну… если ты говоришь про того, кто сегодня атаковал нас у торгового центра…

– Про него, про него, родимого. Для чего ему нужен Доберман? Он, кстати, пять раз об этом спросил. Ты можешь дать ответ?

– Вероятно, для того же, о чем ты сам меня просишь. В мозгах покопаться.

– И что этот неизвестный упырь надеется найти в башке у Добермана? Кроме книги, конечно.

– Нечто важное, – резонно предположил Олег.

– А что же он раньше этого не сделал? До нашего приезда в Зону. Когда Доберман уже был здесь, и его можно было сканировать вдоль и поперек – не посылая к нам Гешу со странными идеями о заложниках.

– Ты сбиваешь меня с толку. То одно, то другое…

– Все, что можно было вытащить из его памяти, давно уже вытащили – те, кому это необходимо. Теперь им важно, чтобы эта информация не досталась нам. Я убежден, что возвращать Добермана обратно Геша не собирался. Забавно, но книжка оказалась права: ему действительно не стоило сегодня выходить на улицу. Не теряй времени, Олег. Надевай «венец», и вперед.

– Но это опасно. Неизвестно, получится ли у меня что-нибудь, а вот беду накликать можем запросто. Как с обезьянками. Мало не покажется.

Доберман выпал из разговора и, кажется, даже не пытался уловить суть. Он сидел у стола, как старейшина на семейном празднике, который давно перестал узнавать родных. Все, что ему оставалось, – это вертеть головой и недоуменно хмуриться.

– Агрессию здесь проявлять некому, – заявил Столяров. – Если что-то пойдет не так, то уж с Доберманом я справлюсь, а…

– А с тобой? – вставил Гарин. – С тобой кто справляться будет?

– Тоже я, – бросил полковник, но, заметив, что такой ответ друга не устраивает, добавил: – При желании я могу тебя пришить в любую минуту, так что ты ничем не рискуешь.

Нельзя сказать, что это объяснение Олегу понравилось, но возразить он не сумел. Он сходил в кабинет и, вернувшись с «венцом», уселся напротив Добермана. Тот смотрел на Гарина глазами коровы, которую ведут не то доить, не то забивать.

– Ты, главное, не волнуйся, – проговорил Олег насколько мог убедительно. – На улицу тебя никто не гонит, все сделаем здесь. Да и сутки твои проклятые, наверно, закончились?

– Нет еще. Но уже скоро, – покорно отозвался сталкер.

Гарин надел «венец» осторожно, как никогда. Выпрямил спину и удобно пристроил руки на коленях, словно он сам был испытуемым.

– Если почувствуешь что-то не то… что угодно, любую странность… Ты меня слышишь? Если возникнет малейшее сомнение, сразу скажи, не жди.

– Сомнение в чем? – уточнил Доберман.

– Ай, прекрати. В себе самом, в книге – в чем угодно.

Олег сконцентрировался, но сознания сталкера пока не касался. Он не спешил, хотел вначале почувствовать обстановку. Гарин подумал, что будет даже неплохо, если кто-то попытается взять его под контроль сейчас, когда он готов на все сто. Уж теперь-то присутствие чужого пси-поля не останется незамеченным. Обнаружить и ощутить его хотя бы на мгновение – это уже много. Этого может быть достаточно, чтобы узнать, кому оно принадлежит. А дальше – работа полковника Столярова: найти и пристрелить. И только так. Тот, кто провел хотя бы одну успешную пси-атаку, не остановится уже никогда – Гарин это знал.

– Так, значит, мне угрожает опасность, – утвердительно произнес Доберман.

– Помалкивай, – обронил Олег. – Или нет, если хочешь говорить – говори.

Столяров напряженно наблюдал за процессом, держа ладонь на рукоятке пистолета.

– Почему же меня не убили раньше? – наивно поинтересовался Доберман. – Это можно было сделать легко. Как и с любым из нас.

– Не отвлекай. – Гарин вдруг задумался. – А действительно, почему? – обратился он к Михаилу. – У них была возможность просканировать Добермана, и у нас она тоже была. Так почему именно сегодня?

– Спроси чего полегче, – вздохнул Столяров. – Что-то, видимо, изменилось. Когда мы дойдем до конца – а мы дойдем, у нас нет выбора, – многие вопросы отпадут сами собой. Или, во всяком случае, покажутся элементарными.

– Хотелось бы верить. Меня вот, например, такой вопрос гложет: я восемь часов пролежал на улице, как собака, а дружбан даже не полюбопытствовал, где я и что со мной.

– Я убежден, что лежал ты не на улице, а у кого-то в гостях. Когда ты уходил, я твердо знал две вещи. – Михаил загнул палец. – Тебя не убьют и не позволят тебе умереть. – Затем загнул второй. – Тебя не выпустят из Зоны.

– Эх, поговорить бы по душам с тем уродом…

– Он бы сам с тобой поговорил, если бы хотел. Если бы считал это нужным.

– Все, хорош трепаться! – заявил Олег.

Он снова сосредоточился, твердо решив, что не упустит ни одной возможности. Закончить дело побыстрее, чтобы полковник ни в чем не смог его упрекнуть, потом забрать хабар – не забыв, естественно, про обещанную премию, – и двинуть из Зоны вон. Теперь уж точно – навсегда, без всяких оговорок. Вернуться в спокойную жизнь с женой и сыном, с телевизором, с водопроводной водой. Чтобы все как у людей.

Доберман кашлянул и виновато посмотрел на Столярова:

– У нас шторы плотно задернуты? Я спиной сижу, мне не видно. А то вы загрузили меня насчет опасности…

– Ты сам загрузился, – ответил Михаил. – Сейчас поправлю.

– Да мне ближе. – Сталкер поднялся и протянул руку к занавеске.

«Снайпер!» – мелькнуло в голове у Гарина. Если кому-то нужно убрать Добермана, это можно сделать гораздо проще, не прибегая к пси-технологиям.

Олег вскочил вслед за Доберманом, намереваясь оттолкнуть его от окна, но в этот момент произошло то, чего он совсем не ждал. Сталкер в одно движение повернул ручки, распахнул вертикальную фрамугу и перевалился через подоконник. Он не подпрыгивал, не карабкался, а просто нырнул на улицу головой вперед. Гарин замер на месте. В мозгу повисла оцепенелая мысль про москитную сетку, которую он снял еще прошлым летом, да так и не удосужился вставить на место.

Михаил каким-то чудом оказался у окна раньше Олега и свесился вниз.

– Держи меня! – крикнул он Гарину. – И сними «венец»! Снимай его быстро!

Олег стряхнул со лба обруч и, когда тот упал на пол, откинул его ногой подальше. Одновременно он вцепился Столярову в ремень и заглянул через его плечо.

Полковник поймал Добермана за ботинок. Неизвестно, каких усилий ему это стоило, но он держал взрослого мужика одной рукой – хотя казалось, что ему и схватиться-то было не за что.

– Не дури! – стонал Михаил. – Мы тебя вытащим! Олег, неси веревку! Бегом!

Доберман висел вниз головой, и понять выражение его лица было невозможно.

– Сколько времени? – отстраненно спросил он.

– Без пятнадцати полночь! Не бойся, все будет хорошо!

Сталкер медленно согнул в колене ту ногу, за которую его держал Столяров.

– Во-от, молодчина! – прошептал полковник. – Только осторожно!

– «Перезарядив на ходу винтовку…» – процитировал по памяти Доберман. – «Спрыгнул в окно цокольного этажа…»

С этими словами он дотянулся до ботинка и дернул конец шнурка.

Когда Гарин подскочил к окну с мотком троса, Доберман уже был внизу. Он падал без воплей, без кувырканий – смиренно и беззвучно, как мертвая птица. Отдельно летела его книга, которую он умудрился незаметно взять со стола. Книга летела дольше: взмахивала обложкой, будто усталыми крыльями, трепетала пробитыми страницами. Они летели врозь, но упали рядом – чудной безобидный сталкер и книга, зачитанная насмерть.

– Ну вот… натворил делов… – пробормотал Михаил.

И, выбросив пустой ботинок, закрыл окно.

Глава четырнадцатая

Ночью Гарин спал плохо – можно сказать, не спал вовсе, а балансировал между болью и ужасом. Каждые полчаса Олег просыпался и раз за разом силился уразуметь, действительно ли он проснулся, или пробуждение ему только приснилось. К утру это бредовое состояние настолько его измотало, что он поднялся с постели и решил больше не ложиться – и через пять минут снова уснул, сидя на кухонной табуретке.

Когда в дверях появился Михаил, он все понял без слов. Полковник сел рядом, помолчал какое-то время и неожиданно сказал:

– Второго убивать намного легче. Хотя тоже тяжело. И третьего, и четвертого – тяжело, что бы там ни говорили. Но первого покойника не сравнить ни с чем. У тебя это случилось в Зоне, там совсем другое.

– Здесь, – хмуро поправил его Олег. – Зона – это не «там». Это здесь.

– Да… Зона – она как война. А бывает, что и хуже. Не разберешь, где свои, а где чужие. Это самое пакостное. Но еще паршивей, когда ты даже не понимаешь, по каким критериям делить людей на друзей и врагов.

Могло сложиться впечатление, что Столярову необходимо выговориться, и в этой ситуации перебивать его было бы жестоко. Но Гарин слишком хорошо знал Михаила и сразу догадался, что это не исповедь разведчика, а попытка домашней психотерапии.

– Завязывай песни петь, – хмуро сказал Олег. – Твоя болтовня мне не поможет. Само все пройдет. Как всегда. Но не сразу, не сразу…

– Какова вероятность того, что это действительно был суицид? – Михаил перешел к делу еще быстрее, чем Гарин ожидал.

– Вероятность нулевая. Доберман боялся смерти, в этом смысле он был человек абсолютно нормальный. Из окна он выбросился под влиянием чужой воли.

– Ты что-нибудь при этом почувствовал? Кого-нибудь засек?

– Нет! – выпалил Олег и плотно сжал губы.

Столяров вздохнул, потер шершавыми ладонями колени и, поднявшись с табуретки, начал готовить завтрак.

Гарин просидел неподвижно несколько долгих минут – глядя в стену и слушая надсадное шипение примуса. Михаил за спиной открывал консервы, что-то куда-то сыпал и позвякивал посудой. Закрыв глаза, Олег представил, что находится не в спальном районе Москвы, а на скудном, но душевном пикнике. Ему хотелось на мгновение отдохнуть и избавиться от ощущения Зоны, которое пронизывало каждый глоток воздуха. Выгнать из головы пси-войну, подумать о чем-то простом и хорошем, как спелое яблоко.

Не получилось. Вместо этого Гарин почему-то вспомнил свою первую операцию в Зоне, тогда еще не здесь, не в Москве. Незавершенное дело отозвалось ударом по самому дорогому – по семье. Все в жизни нужно доводить до конца, иначе проблема будет тянуться тяжелым хвостом, который однажды напомнит о себе и момент для этого выберет самый неподходящий.

Неожиданно для себя Олег понял, почему он сидит на этой кухне в пустом доме на краю покинутого людьми города. Он действительно вернулся в Зону, чтобы помочь своей семье, но смысл этой помощи был совершенно в другом.

Гарин почувствовал себя так, словно очутился на тонущем корабле без шлюпок: хочешь спасти себя и близких – спасай все судно. Когда несколько лет назад Олег впервые надел «венец» и включил пси-артефакт, он, сам того не зная, ступил на палубу этого общего корабля – и до сих пор не сошел с него на берег. Капитанская рубка оказалась пуста, кроме Гарина, взяться за штурвал было некому. Так сложилось. Менять что-либо давно уже было поздно, а главное – меняться местами по-прежнему было не с кем. Олег не рвался за штурвал, он хотел другой судьбы, но все, что ему сейчас оставалось, это попытаться вырулить. Спасти людей. Покончить с новым Пси-Мастером и закрыть эту тему навсегда.

– Обидно, смертельно обидно… – сказал Гарин как бы для себя, но достаточно громко, чтобы Михаил его услышал.

– О чем ты?

– Все эти дни у нас под носом был источник информации. Судя по всему, очень ценный. Мы пинали его, как злые дети, насмехались над его «хлопушками», ели с ним из одной тарелки… И нам даже не пришло в голову пощупать его поглубже.

– Убедились, что он не крыса, и остались довольны, – подхватил Столяров. – А ведь Доберман жил в Припяти, он видел «венец».

– Он мог знать что-то важное. Скорее всего так и было, раз нам не позволили его просканировать. Проворонили, мы все проморгали…

– Ну, насчет всего – это ты погорячился. Давай позавтракаем и обсудим план на сегодня. Есть одна идея. – Михаил перенес к столу большую сковородку – он по привычке приготовил на троих.

Взяв вилку, Столяров хищно нацелился на еду, но вдруг замер и обернулся к прихожей. Он как будто почувствовал чье-то присутствие. Через мгновение в дверь гулко ухнули кулаком.

Гарин и Михаил переглянулись.

– Это Геша, и он пришел один, – сообщил Олег.

– Серьезно? – Столяров не знал, чему больше радоваться: тому, что бандит явился без подручных, или долгожданному прозрению Гарина.

– Может, ты давно уже восстановился, – полковник звонко постучал себя вилкой по лбу, – просто стесняешься или в силы свои не веришь?

В дверь снова заколотили, при этом Геша что-то проорал, но толстая обивка превратила его голос в глухое гудение.

– «Хватит дрыхнуть, черти», – перевел Олег.

Михаил с сожалением отложил вилку. Нужно было пойти открыть, но ему не хотелось терять этот долгожданный момент, когда у друга что-то стало получаться и без «венца».

– Попробуй еще, – предложил Столяров. – Что-нибудь несложное хотя бы. Зачем он приперся?

– Я не вижу, – честно ответил Гарин.

– Ну хоть что-нибудь, – взмолился Михаил.

В дверь опять постучали, и после третьего раза он пошел открывать.

– Этот Геша – конченая гнида, – сказал ему в спину Олег.

– Геша сам о себе так думает? – спросил Столяров.

– Так думают все, кто с ним знаком. Он это знает. И ему это нравится.

Перед дверью Михаил достал пистолет, снял с предохранителя и сунул его назад за ремень.

Геша действительно был один. Картинно сутулясь и пританцовывая, как старый урка, он прошел на кухню и хлопнул в ладоши.

– О! Яишенка? – У него загорелись глаза.

– Омлет из порошка, – буркнул Столяров. – Милости просим.

Геша взял протянутую вилку, придирчиво ее осмотрел и сел посередине, на самое удобное место.

– Мы-то с братвой одни консервы жрем, – пожаловался он. – Иногда еще удается картошки найти не гнилой. Но с каждым месяцем все реже. А я только что вашего соседа видел. Забавный был человечек. Но бесполезный, однако. Жил как плесень и умер как говно.

– Не надо так о покойнике, – предупредил Олег.

– А, вы же религиозные ребята, я и забыл! – хохотнул бандит. – Грехи отпускаете по своему усмотрению.

– Хотелось бы знать о цели визита, – прервал его Гарин таким холодным тоном, что Столяров поперхнулся и с удивлением воззрился на товарища.

– Я вчера при пацанах не стал брать, – невозмутимо пояснил Геша. – Хотел, но одумался.

– Согласен: десять тонн на четверых – это не деньги, а слезы, – буднично произнес Михаил. – Сейчас принесу.

Олег ожидал, что Столяров достанет деньги из морозилки, но тот зачем-то выдвинул ящик, где хранились полотенца, прихватки и прочее тряпье.

Геша навалился на омлет с таким энтузиазмом, как будто приготовлено было для него одного. Михаил продолжал копаться у него за спиной, разбирая стопки хлама, до которого и у Марины-то руки не доходили. Наконец Столяров извлек маленькое махровое полотенце, когда-то бывшее ярко-красным, но давно застиранное до бледно-розового. Михаил смочил его водой из бутылки, тщательно отжал над раковиной и встряхнул, расправляя. Затем сложил пополам – получился квадрат размером с мужской носовой платок.

– Водки выпьешь? – спросил он у Геши.

– Я так рано не пью.

– Ну и правильно. – Столяров накинул тряпку бандиту на макушку и тут же выстрелил, словно прибил ее к голове гвоздем.

Едва убрав пистолет, он принял на руки заваливающееся назад тело и медленно опустил его на пол.

– Давай еще полотенца! – распорядился Михаил.

Олег, опрокинув табуретку, рванулся к тому же ящику и выкинул из него половину содержимого. Столяров, не разбирая, подгреб тряпье бандиту под голову. Полотенца мгновенно пропитывались кровью, Михаил ногой сдвигал их в сторону и подкладывал на их место чистые.

– Возьми мешок и собирай мусор, – скомандовал он. – Смотри сам не перепачкайся.

Гарин разыскал большой полиэтиленовый пакет и начал запихивать в него окровавленную материю.

– А это для чего было нужно? – Он двумя пальцами поднял сырое махровое полотенце с дыркой от пули.

– Чтобы брызги не летели, – пояснил Столяров. – Мы ведь не хотим переклеивать обои?

– Зачем ты это сделал? – спросил Гарин, игнорируя неуместные шутки.

– Так даже лучше.

– Лучше?!

– Не нужно искать повод, чтобы навестить Скутера.

– Скутера?!

– Если ты будешь все повторять за мной, то… – Михаил озабоченно огляделся. – То на хрен мне такой собеседник? Кинь еще тряпок, этого мало. Кровищи-то сколько, а! Такое впечатление, что у него сердце продолжает биться… – Полковник взял бандита за руку и вправду проверил пульс. – Да не-е, померещилось.

Гарин выгреб из ящика последнее, что там было, и сходил в комнату за постельным бельем.

– Во-от! – обрадовался Михаил. – Ну а теперь посмотрим, что у него с собой хорошего.

Пристроив голову покойника на сложенной простыне, он деловито обыскал у Геши карманы. Ничего толкового там не нашлось – лишь ключи от машины, горсть фисташек и три пистолетных патрона, видимо, завалявшихся случайно. После этого Столяров проверил автомат, который бандит вальяжно приставил в угол.

– Гляди, да он вообще расслабился! – Михаил возмущенно продемонстрировал Олегу полупустой рожок. – И больше ни хрена! Как он по Зоне ходит, что это за детский сад?

Гарин только отмахнулся, стараясь побыстрее убрать испачканные в крови тряпки.

– Рожок мы разряжаем, – прокомментировал свои действия Михаил. – Геша был героическим парнем, отстреливался до последнего. – Он вставил магазин на место и клацнул затвором, освобождая патронник. – Героическим, но нечестным. – Столяров сунулся в морозилку и достал из нее две упаковки банкнот.

– Договаривались на десять, – напомнил Олег.

– Он решил, что с нас можно взять больше. Мы испугались проблем со Скутером и согласились на двадцать. – Михаил запихнул деньги покойнику в левый карман. – Но это не все его бабки. Подозреваю, он давно уже крысил у братвы.

– Подозреваешь?

– Подозреваю, – кивнул Столяров и протянул руку ладонью вверх. – Давай, Олег. Мы тебе еще найдем.