Текст книги "Палачи"

Автор книги: Олег Овчинников

Соавторы: Евгений Прошкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

С этой мыслью Олег промчался через торговый зал, нырнул в лаз, проделанный в баррикаде, – да так и замер в нем, не зная, что делать дальше. Не бюреры – в десяти шагах от разбитой витрины бесновались два псевдогиганта. Стоя по разные стороны от автобуса, они по очереди ударяли о землю своими огромными нижними конечностями, порождая локальные ударные волны. Асфальтовое покрытие крошилось и изгибалось гармошкой под их ударами, автобус опасно кренился то в одну, то в другую сторону. Гиганты были похожи на разъяренных спортивных болельщиков, решивших раскачать и перевернуть автобус с командой противника, посмевшей победить в решающем матче. Вот только вместо спортивной команды в автобусе находился Михаил. Он то пропадал из виду, то снова появлялся в одном из окон и пытался стрелять. Понятно, что о прицельной стрельбе речи не шло, а случайные выстрелы для толстокожих мутантов были не страшнее щекотки. Похоже, Столяров был и сам не рад, что забрался в автобус и застрял в нем, как камешек в погремушке. Избери он другую тактику, и у него была бы возможность спастись бегством от довольно неповоротливых в общем-то тварей.

Теперь Гарин сообразил, почему «венец» фиксировал только сознание Михаила и не мог засечь его противников. Десятисантиметровой толщины череп мутантов, в котором застревала автоматная пуля, был серьезным препятствием для ментальных волн. Да и вряд ли внутри бронированной черепушки имела место сильная мозговая активность. Поговаривали, что псевдогиганты произошли от мутировавших цыплят, об этом, в частности, свидетельствовали их верхние недоразвитые конечности, напоминающие куриные крылышки. В таком случае гиганты были способны лишь на проявление самых примитивных эмоций. Голод, страх и агрессия целиком определяли их поведение.

Прошло немало времени, прежде чем Олег решился на активные действия. Он вернулся в торговый зал, нашел еще одну разбитую секцию витрины в пяти метрах от первой, пристроил автомат между полками стоящего вертикально стеллажа и громко крикнул:

– Эй, цыпа-цыпа!

Когда один из мутантов обернулся на крик, Гарин открыл огонь. Он стрелял длинной очередью, не заботясь о кучности и надеясь, что у Столярова хватит сообразительности не подставиться под пули.

Почувствовав, но еще не увидев нового противника, псевдогигант пришел в ярость и бросился на витрину. Олег хладнокровно расстрелял весь рожок, сменил его на новый и убрался с огневой позиции на пару секунд раньше, чем мутант врезался в стену из мебели. Еще через секунду Гарин нырнул в заранее подготовленный лаз и оказался на улице, а псевдогигант, протаранив баррикаду, застрял правой лапой между створками плюшевого дивана.

Тем временем Михаил, оставшийся наедине со вторым монстром, получил наконец необходимое ему пространство для маневра. Он выскочил из бокового окна автобуса и откатился в сторону за мгновение до того, как ржавая махина с жутким грохотом завалилась набок, выстрелив в небо шрапнелью из стекла. Столяров, которого едва не погребла под собой гора металла, остался лежать на асфальте. Он слышал тяжелую поступь мутанта, который решил обойти автобус кругом. Этой пары секунд хватило Михаилу на то, чтобы зарядить подствольник. Когда псевдогигант возник в семи шагах перед ним и замер, наклонив огромную голову набок, Столяров сказал только:

– Сдохни, а? – и выпустил гранату.

Прямое попадание в череп отбросило мутанта на пару метров назад. Он брякнулся на спину и несколько раз загреб асфальт когтистыми лапами. Когда гигант попытался подняться, Михаил оказался рядом и в упор всадил в голову монстра десяток пуль. Подернутый мутной пленкой глаз медленно закатился.

Столяров перезарядил автомат и подошел к Олегу, который держал на прицеле второго мутанта, чья туша едва угадывалась посреди огромной горы из мебели.

– Спасибо за «цыпа-цыпа», – серьезно сказал Михаил.

– Чего? – тяжело дыша, спросил Гарин. – А-а, пожалуйста.

Он наблюдал за тем, как гигантский зверь с ревом мечется по торговому залу, разбрасывая во все стороны куски дерева и диванные пружины.

Столяров забросил автомат за спину и достал из разгрузки пару гранат.

– Эй, тушка, в какой руке? – крикнул он мутанту.

– Он не понимает тебя, – пошутил Олег. – У псевдогигантов нет рук.

– Сейчас и ног не будет, – пообещал Михаил и метнул гранаты в эпицентр мебельного бедлама.

Два взрыва, прозвучавшие с интервалом в полсекунды, раскидали по углам обломки столов и диванов и угомонили наконец беспокойного монстра. Когда затих последний хрип, Гарин предложил:

– Я схожу? Проконтролирую этого?

– Побереги лучше патроны, – посоветовал Столяров. – Этот гад никуда не денется. Сам не сдохнет, так кровососы ночью доедят.

После короткой паузы Олег спросил:

– А ты чего вообще в автобус полез?

– А что мне надо было делать? – поинтересовался Михаил.

– Убегать. На открытой местности псевдогиганту трудно угнаться за человеком.

– Кто ж знал! Да и тебя не хотелось без прикрытия оставлять. Сам-то как? Нашел что-нибудь интересное?

– Где? – не сразу сообразил Гарин.

– Ну, в магазине.

– Ах, да… – Только сейчас Олег вспомнил о найденном в тумбочке письме и вытащил из кармана сильно помятый конверт. – Вот.

– Еще одно? – Михаил нахмурился и принял письмо из рук Олега с таким видом, словно опасался, что нарисованный щенок укусит его за палец. – Ты читал?

– Нет еще, не успел. Услышал выстрелы и…

– Ясно. – Столяров не торопился разворачивать конверт. – Я смотрю, наш таинственный незнакомец еще и рисует. К тому же он явно неравнодушен к собакам.

– Тогда уж к щенкам.

– Где ты нашел письмо?

– В кубрике. В моей тумбочке.

– В твоей? – удивился Михаил.

– Да. Под плакатом Анджелины Джоли.

– Час от часу не легче. Там было что-нибудь, кроме письма?

– Ничего не было. Я специально проверил. Даже следов на полу. Хотя, если сомневаешься, сходи туда сам.

Столяров кивнул и развернул лист бумаги, быстро пробежал глазами короткий текст, почесал висок и прочел еще раз, теперь вслух:

– «Увы, обстоятельства изменились. Жду тебя сегодня в восемь часов вечера в детском саду».

– Все? – спросил Гарин.

– Все. Внизу, как обычно, дата и подпись.

– «ПМ», – пробормотал Олег.

– Ага. – Михаил в задумчивости уставился на кусающего свой хвост щенка. – Либо это написал Пси-Мастер, либо кто-то еще. Но в любом случае этот кто-то знает тебя как облупленного. Он даже в курсе, на какой кровати ты спал и в какой тумбочке хранил вещи.

– Но кто мог это знать? – возразил Гарин. – Все, кто жил здесь тогда, давно погибли. Остались только мы с тобой.

– Значит… – задумался Столяров. – Что?

– Значит, нам пора в детский сад.

– Прямо сейчас? Но ведь еще только…

– Не важно, сколько сейчас времени, – сказал Михаил. – Или у тебя в этом городе есть другие дела? А может, какие-нибудь старые знакомые? У меня, например, таких нет.

– Ничего удивительного. Твои знакомые столько не живут, – мрачно пошутил Олег. – Мне до сих пор непонятно, как это я продержался так долго.

– Тебя что-то не устраивает?

– Да нет, что ты! Все устраивает.

– Ну так пошли! – поторопил Столяров.

Глава десятая

Неведомая зверушка из гипса – то ли белочка, то ли кошечка с отбитыми ушами, запомнившаяся Олегу по прошлому визиту в детский сад, – теперь валялась на земле. Большие нарисованные глаза смотрели в небо, по которому сплошным потоком шли тяжелые тучи. Дождя не было, но пару раз за последние пятнадцать минут вдалеке звучали грозовые раскаты.

Из-за скульптуры выглядывала нога в синей штанине. Форму такого цвета раньше носили наемники. Босая белая ступня с фиолетовыми пятнами между пальцев подергивалась так, словно ее щекотал кто-то невидимый. Олег догадывался, что не обнаружит ничего хорошего по ту сторону гипсового зверька, тем не менее любопытство заставило его немного отклониться от маршрута. Что за нога? Почему дергается? И как человек, живой он или мертвый, умудрился спрятаться за небольшой гипсовой фигурой?

– Куда ты? – окликнул напарника Столяров.

– Сейчас. Я только посмотрю.

Глухое низкое рычание, напоминающее вибрацию вблизи высоковольтной ЛЭП, Гарин услышал еще в десяти шагах от скульптуры. Позади то ли белочки, то ли кошечки скрывалась от посторонних глаз крупная слепая собака. Перед ней на земле лежала оторванная человеческая нога, похожая на парафиновый муляж. Утробно рыча, собака тыкалась мордой в разорванную штанину, пытаясь оторвать лоскут мяса с бедра. Зрелище было настолько отталкивающим, что Гарин, не думая, вскинул автомат. Услышав щелчок затвора, собака резко повернула к Олегу свою слепую морду и оскалилась. Крови на ее клыках почти не было, видимо, труп был несвежий.

– Ну, посмотрел? – спросил Михаил, останавливаясь рядом. – Можем идти дальше? И не надо из-за ерунды демаскировать наше появление. Опусти ствол, слышь? Я кому говорю!

Гарин нехотя выполнил приказ.

– Вот так, хорошо, – похвалил его Столяров. Когда собака угрожающе зарычала, он повысил голос. – А ты заткнись, трупоедка! Не нужен нам твой обед, жри сама.

Но собака все равно еще некоторое время провожала непрошеных гостей поворотом морды, как будто могла их видеть.

Они остановились под прикрытием навеса с покосившейся шиферной крышей.

– Лишние вещи оставим здесь, – распорядился Михаил. – Попробуй посмотреть через «венец». Видишь кого-нибудь?

– Только тебя, – сказал Олег минуту спустя.

– Так. На детекторе тоже чисто. Тогда снимай свою штуку. – Столяров дотронулся до артефакта – как показалось Гарину, с опаской.

– Зачем?

– Снимай, снимай. Когда ты в «венце», я начинаю нервничать. Все время кажется, что ты мои мысли читаешь.

– Было бы что читать! – усмехнулся Олег и процитировал: – «Кому бы дать в морду?», «Кого бы еще пристрелить?», «И почему меня никто не любит?».

– Я так думаю? – заинтересованно спросил подполковник.

– Ты так живешь.

Гарин завернул «венец» в платок и убрал за пазуху.

– Мне опять идти одному? – спросил он.

– Нет смысла, – подумав, решил Михаил. – Либо мы наконец обогнали нашего почтальона, либо отстали от него навсегда. Внутрь пойдем вдвоем.

Олега этот ответ заметно успокоил.

– Откуда начнем? – деловито уточнил он.

– Да как обычно. С крыши.

Визуально контролируя двор вокруг сада и не забывая при этом посматривать на окна и крыши окрестных пятиэтажек, они поднялись по внешней лестнице на площадку второго этажа. Михаил поставил ногу на подоконник, ухватился за водосток – и повалился назад с метровым куском жести в руках. Гарин едва успел подхватить его под мышки.

– В прошлый раз как-то проще было, – с досадой произнес Столяров. – Черт! Похоже, я становлюсь стар для этого дерьма.

– Брюс Виллисы в роду были? – широко улыбнулся Олег.

– Ты мне еще поговори!

Со второй попытки Михаил выбрал более надежный участок водостока и взобрался на крышу.

– Давай руку, остряк, – сказал он и легко втащил Гарина наверх. – Да куда ты высунулся! Пулю в задницу захотел? Лежать! Мы ж тут как на ладони.

Распластавшись на окаменевшем битуме, Олег огляделся по сторонам.

– Смотри, Миш, – позвал он, указывая рукой на просвет между двумя пятиэтажками. – Северное сияние!

– Угу, северное… – Столяров приложил к глазам бинокль, потом убрал его и озабоченно почесал бровь. – Только восходит на юге.

– Все равно красиво.

– Красиво. – Михаил вздохнул. – Кабы не к выбросу шло дело. Давай-ка шевелиться.

По-пластунски они доползли до прямоугольного короба вытяжки. За ней вокруг широкого пролома в крыше были установлены четыре электромотора и мощные лебедки. Два года назад Гарин так и не понял, что за тяжелая штука хранилась в подвале и почему Столяров был так огорчен, когда узнал, что эту штуку куда-то вывезли. Тогда Михаил был более скрытен и не горел желанием делиться информацией с попутчиком. В разговоре с Пельменем, которого подполковник нанял для поиска пропавшего оборудования, он упоминал о какой-то будке с окнами и говорил, что это часть сборочной линии. Какая еще линия? Что на ней собирали? По всему выходило, что «венцы». Но ведь «венец» – это артефакт, а не прибор, изготавливаемый на конвейере. С другой стороны, беседа проходила в присутствии Коршуна, в котором Столяров уже подозревал врага, а следовательно, мог сознательно запустить дезу.

Заглянув в темный провал, Михаил попросил Олега:

– Ну-ка посвети мне фонариком, – а сам снова взялся за бинокль.

– Чего ты там высматриваешь?

Столяров проигнорировал вопрос.

– Так, левее, – командовал он. – Левее свети. Теперь по центру. Снова левее. Стоп!

– Высмотрел? – поинтересовался Гарин.

Провал был глубоким, в свое время кто-то не поленился разобрать перекрытия между этажами, и покрытый кафелем пол подвала Олег видел уже нечетко.

– Ага, – ответил Столяров. – Сдается мне, мы опять опоздали.

– Да что там?

– Сам посмотри. – Михаил передал Олегу бинокль и включил собственный фонарик. – Вот сюда. – Конус света уверенно уткнулся в пол и заплясал на одном месте. – Видишь?

Гарин помолчал. Не так-то просто найти что-то, если не знаешь точно, что именно ищешь. Наконец до него дошло.

– Вижу бумажный прямоугольник. Это письмо?

– Оно самое.

Олег не спешил отдавать бинокль.

– Там еще что-то есть, у самой стены.

– Да, я видел, – сказал Столяров. – Дохлая кошка или вроде того.

– В Зоне есть кошки?

– В Зоне много чего есть. Шустр же говорил про новые виды мутантов. Свамперы какие-то, кто там еще?..

– Это не кошка, – уверенно сказал Гарин. – У этого трупа хвост совсем не кошачий. Это… Шустр говорил про крысиных волков.

– Ну, может, и волк, – легко согласился Михаил.

– Гадость какая! – Олег брезгливо передернул плечами и вернул бинокль хозяину. – Как же этот… почтальон спустился в подвал?

– Кто сказал, что он туда спускался? Он мог просто бросить письмо.

– Ладно, а как мы его оттуда достанем?

– Не мы, а ты, – уточнил Столяров. – Элементарно. Ты спустишься вниз на лебедке.

Гарин с сомнением покосился на механизмы, которые за пару лет, проведенных на открытом воздухе, успели изрядно заржаветь.

– По-твоему, это барахло еще работает? – спросил он. – А где ты возьмешь электричество?

– Мы в Зоне, – с улыбкой напомнил Михаил. – Здесь полно дармового электричества. Удивляюсь, как его до сих пор не начали воровать отсюда в промышленных масштабах.

– Думаешь, еще не начали?

Столяров хмыкнул.

– Резонно!

Он ударил кулаком по кнопке на пульте. Секунду спустя ожил один из электромоторов, еще через три секунды закашлял второй. Михаил снова ударил по кнопке, выключая агрегат.

– А может, лучше ты? – неуверенно начал Олег.

– Что я?

– Ну… – Гарин мотнул головой в сторону провала. – Спустишься вниз.

– Крыс испугался? – усмехнулся Столяров. – Или волков?

– Сам ты испугался! – немедленно ощетинился Олег.

– Да ты не это самое… – примирительно сказал Михаил. – Спускаться все равно тебе, тут арифметика простая. Ты – легче, а я сильнее. Если механизм заклинит или еще что, я тебя по-любому оттуда вытащу. Даже не сомневайся.

– Ага, вытащишь. Если только опять не свалишься без сознания.

– Когда это я терял сознание? – вскинул брови Столяров.

– Ты помнишь. – Гарин указал рукой на край крыши позади себя. – Вот на этом самом месте.

– Ах, ты в этом смысле… – нахмурился Михаил, и Олегу стало немного стыдно.

Его упрек был незаслуженным. Действительно, во время их первого контакта с контролером, случившегося на этой самой крыше, Столяров вырубился уже после пары пси-ударов. Но и сам Гарин, хоть и сумел выдержать атаку мутанта бесконечные десять минут, выглядел при этом немногим лучше половой тряпки, из которой капля за каплей выжимают жизненные силы. Да он и чувствовал себя соответственно. Контролер одолел его, как цыпленка, не встретив ни физического, ни психологического сопротивления. Если бы не подоспевшая в последний момент тройка Коршуна, который в то время еще прикидывался их союзником, если бы не Бес с его пулеметом, Олег и Михаил поджаривались бы сейчас на соседних сковородках в каком-нибудь захолустном районе Ада.

– Извини. Брякнул, не подумав, – сказал Гарин. – Я же проверил местность, нет здесь никаких контролеров. Он и в тот раз непонятно откуда взялся, на крыше-то.

– Так ты готов? – спросил Михаил.

– Да. Запускай свою адскую машину.

– Погоди, сперва я тебя упакую как следует, – пообещал Столяров.

Из свободного конца веревки он соорудил что-то вроде корсета, плотно обхватывающего талию и плечи Олега.

– Ну как, нигде не жмет, не давит? – спросил Михаил.

– Нормально, – буркнул Гарин.

– Тогда садись на край дырки, ноги спускай вниз. Включаю.

За спиной что-то грохнуло – то ли короткое замыкание, то ли очередной раскат грома. Электромоторы низко загудели. Олег почувствовал, как натянутая веревка ослабла.

– Чего ждешь? – рявкнул над ухом Столяров. – Стартового пинка?

Гарин соскользнул в пролом и повис посередине между потолком и полом второго этажа. Веревка медленно опускалась и закручивалась. Олег смотрел то на окно, выходящее в заросший деревьями двор, то на выстроившиеся вдоль стены шкафчики, дверцы которых украшали выцветшие переводные картинки, то на колченогий стул с большой красной куклой. Какой-то остряк напялил на голову кукле противогазную маску с оторванной фильтрующей коробкой, отчего игрушка стала похожа на детеныша снорка.

Спустившись до уровня пола, Гарин дотянулся ногой до края пролома и оттолкнулся от него, так чтобы этим движением скомпенсировать закручивание веревки. На какой-то момент ему это удалось, потом вращение возобновилось с новой силой, но уже в другую сторону. Кукла в красном платье, шкафчики с вишенками, бабочками и зайчиками, большое окно. И снова кукла, шкафчики, окно… От этого мельтешения у Олега закружилась голова.

– Да не дергайся ты, гимнаст! Виси смирно, – наставлял сверху Михаил. – Представь, что ты мешок с песком.

Легко сказать! Гарин чувствовал себя не мешком, а скорее мухой, завернутой в кокон из паутины. Тот факт, что паук тащил его не к себе, а от себя, ситуации не менял. Ощущение беспомощности нарастало и мешало «висеть смирно». Олег не мог ни спуститься, ни подняться, ни даже выбраться из веревочного корсета без посторонней помощи. А если внизу его подстерегает опасность? Двойное сканирование местности детектором и «венцом» не давало, однако, стопроцентной гарантии того, что вот сейчас в его пятки не вцепится какая– нибудь тварь. Хотя бы та же самая тварь, которая до этого придушила крысу, чей труп казался тем крупнее, чем ниже спускался Гарин.

«Я мешок, – подумал он. – Внутри меня песок. Песок не боится. Песок не думает. Он только шуршит. Вот так: ш-ш-ш-ш-ш-ш…»

Олег прислушался и понял, что шуршание, едва различимое за шумом электромоторов, не было ни плодом его воображения, ни результатом аутотренинга. Оно доносилось из подвала, с самого дна, от которого Гарина отделяло еще почти шесть метров медленного и головокружительного спуска.

Левой рукой Олег взялся за веревку у себя над головой, надеясь хоть немного замедлить вращение. Прием сработал: полминуты спустя он уже не крутился, как пропеллер, а покачивался из стороны в сторону, точно маятник… или повешенный. Стало темней. В помещении на первом этаже не было окон, выходящих наружу. Судя по всему, когда-то здесь располагалась кухня. Гарин разглядел гору посуды в углу и большую плиту. На предплечье правой руки он держал автомат и жалел о том, что не догадался заранее примотать к стволу фонарик. Пытаться сделать это сейчас почти наверняка означало остаться и без света, и без оружия. Осторожно, чтобы не потерять шаткое равновесие, Олег запрокинул голову и посмотрел вверх. Серый прямоугольник предгрозового неба казался бесконечно далеким.

– Ми-иш! – вполголоса позвал Гарин. Потом повторил громче: – Миша!

– Чего?

На фоне неба возник силуэт Столярова. Олег поморщился. Голос товарища показался ему слишком громким.

– Посвети мне, – попросил он.

– Чего? Ты громче говорить можешь?

– Посвети мне! – повторил Гарин и на всякий случай пояснил: – Темно тут, не видно ни черта.

– Сейчас.

Узкий луч света дотянулся до засыпанного строительным мусором кафельного пола и разогнал по углам окружающий сумрак. Вслед за сумраком куда-то разбежались страхи. Никаких кусающих за пятки тварей. Никакого подозрительного шуршания. А к трупам давно пора привыкнуть. Олег прикинул, что опустится примерно через минуту точно в центр светлого пятна. Так оно и получилось.

Бумажный прямоугольник, лежащий на грязной цементной куче, был похож на письмо, отправленное из настоящего в прошлое. Гарин наклонился за ним, как только позволило натяжение веревки, и по– крутил в пальцах. Конвертик был чистым: ни подписи, ни рисунка. Складывалось впечатление, что автор, подписывающий свои послания инициалами ПМ, начал спешить. Олег задрал голову и, щурясь на свет фонарика, помахал письмом.

– Понял, вынимаю, – отозвался сверху Михаил. И вдруг – совсем другим тоном: – Осторожно! Справа! У тебя под ногами!

Конус света заметался внутри провала, как свихнувшийся солнечный зайчик. Прежде чем Олег успел обернуться, он почувствовал острую боль в правом бедре чуть выше колена. Он вскрикнул и только чудом не выронил автомат. Огромная крыса, которую Гарин принял за труп, сидела на полу, обхватив его ногу передними лапами, точно чересчур любвеобильный пес, и пыталась откусить кусок мяса. Его мяса.

– Ах ты…

Олег ударил прикладом по узкой коричневой морде. Удар вышел скользящим. Боль в бедре при этом усилилась, но зубы твари выпустили добычу. Крыса упала на четыре лапы, но уже через секунду снова приняла атакующую стойку. Гарин пнул ее носком ботинка и промахнулся.

– Стреляй! Стреляй же! – надрывался Столяров с недосягаемой высоты.

Однако Олег поступил иначе. Непонятно, что им двигало, интуиция или вполне естественная паника, но, вместо того чтобы открыть огонь, Гарин обеими руками поднял над головой автомат и изо всех сил вогнал ствол в спину гигантского грызуна. Омерзительно хрустнул сломанный хребет, потом железо звякнуло о кафель, когда автоматный ствол, пробив тушу зверя насквозь, ударился об пол. В следующее мгновение крыса начала кричать. Назвать вопль агонизирующего мутанта писком не поворачивался язык.

– Ты живой? – крикнул Михаил. – Я вытаскиваю!

Луч фонарика перестал метаться и погас.

Олег не ответил. На несколько секунд он просто выпал из реальности. Не слыша ни окриков Михаила, ни воплей насаженной на автомат крысы, Гарин смотрел в темноту коридора. Темнота шевелилась, постепенно приближаясь, и в свою очередь смотрела на Олега. Говорят, что у страха глаза велики. В таком случае Гарин был напуган не сильно. Круглые красные глазки без зрачков казались ему не очень большими. Зато их было много. Несколько десятков, если не сотня. Глазки приближались. Вскоре Олег начал различать в потоке, текущем вдоль стен коридора, тела отдельных существ.

Это были крысы. Множество крыс. Большинство из них имели привычные размеры, но некоторые особи – примерно каждая десятая – были гигантскими, вроде той, что билась сейчас в агонии, периодически задевая ботинок Олега концом почти полуметрового хвоста.

«Волки, – отстраненно подумал он. – Крысиные волки. И какого черта я снял „венец“? Рявкнул бы сейчас „Брысь!“, они бы и разбежались. Может быть. С тушканами это когда-то сработало…»

Новая вспышка боли вывела Гарина из ступора. Крыса, не желавшая умирать, несмотря на сломанный позвоночник, умудрилась снова дотянуться до его колена.

– Твою ж мать!

Олег выматерился и попытался стряхнуть животное. Это было непросто: живучая тварь тянула килограммов на пять, к тому же автоматный ствол застрял в туше плотно, как штопор в бутылочной пробке. Многоголосый писк и цокот когтей по кафельным плиткам перекрыли шум работающих моторов. Крысиный поток приближался. Он был слишком большим для узкого коридора. Самые нетерпеливые грызуны бежали уже не по полу, а по спинам своих сородичей. Крысиные волки выделялись из общей массы, как боевые слоны на фоне кавалерии. Гарин попробовал отбросить умирающее животное подошвой ботинка, как будто счищая ком земли с лопаты, но только поскользнулся в лужице крови, то ли крысиной, то ли волчьей, то ли его собственной.

– Что у тебя там творится? – волновался Столяров, далекий и бесполезный, как забытый дома запасной рожок. – Тебе посветить?

– Посвяти мне стихотворение! – не повышая тона, огрызнулся Олег.

Когда шуршащий и пищащий поток был готов выплеснуться из тесного коридора в подвальное помещение, Гарин поднял ствол автомата вместе с насаженным на него полутрупом и наконец утопил спусковой крючок. Крыса на стволе задергалась так, словно каждая выпущенная пуля пробивала в ее теле новую дыру. Прицелиться в таком положении было нереально, но для стрельбы по крысиной стае этого и не требовалось. Каждая пуля находила свою цель, а то и несколько. Вспышки выстрелов освещали подвал, словно импульсы стробоскопа. В этом режущем глаза мерцании было видно, как от ударов пуль отлетают назад крысиные волки, а обычные крысы разрываются на клочки, будто водяные бомбочки. Крыса на стволе перестала дергаться и верещать. По всей видимости, сдохла. То ли из-за этого, то ли оттого, что тушку растрясло при стрельбе, но когда Олег, опустошив рожок, снова махнул автоматом, крыса слетела со ствола и шлепнулась под ноги еще живым мутантам. Которым, по большому счету, было все равно, кого есть.

Это дало Гарину выигрыш в пару секунд, которых хватило, чтобы поменять магазин и дослать патрон в патронник. Олег прижал приклад к плечу и прицелился в крупное крысиное скопление, но не выстрелил, потому что в этот момент что-то толкнуло его в спину между лопаток. Гарин дернулся как ужаленный. Ему представилось, что одна из крыс, зайдя с тыла, пытается дотянуться до его шеи. Мысль была иррациональной – разумеется, ни один, даже самый крупный крысиный волк, вставший на задние лапы, не сумел бы подняться так высоко – но для рациональных мыслей было не время и не место. Олег резко развернулся и успел всадить три пули в обшарпанную стену, прежде чем сообразил, что у него за спиной просто натянулась веревка. До чего же вовремя!

– Погоди! – крикнул Олег. – Стоп мотор! Я уронил письмо!

Неизвестно, услышал ли его Михаил. Напарник куда-то пропал из виду. Лебедка по-прежнему медленно, но верно тянула Гарина вверх. Чтобы не оторваться от пола, ему пришлось встать на цыпочки.

– Да погоди ты, не тяни! – проорал он.

Письмо валялось на полу в метре от Олега. Спускаться за ним еще раз в потревоженное крысиное царство было по меньшей мере глупо. Пока что крысы с аппетитом пожирали трупы, но, покончив с ними, могли снова переключиться на человека. Гарин попытался нагнуться, но ему не позволила натянутая веревка. Попробовал дотянуться до конверта ногой и тоже потерпел неудачу. С третьей попытки он наклонился, насколько это было возможно, и стволом автомата подогнал письмо к своим ногам. Подобрать его с пола Олег уже не мог, но этого и не понадобилось. Перекосившись на правый бок, он поставил на бумагу испачканную в крови подошву. Потом приподнял ногу и, не обнаружив письма на полу, подумал: «Вот и зашибись».

Именно этот момент избрали мутанты для новой атаки. Две крысы средних размеров запрыгнули Гарину на ноги и начали карабкаться по штанинам. Мелкие коготки пробивали плотную ткань и царапали кожу Олега. Еще семь или восемь крыс и два крысиных волка семенили в его сторону.

– Пошли!.. Пошли вон! – прикрикнул он, разрываясь между необходимостью расстрелять вожаков стаи на расстоянии и желанием поскорее стряхнуть с себя мелких грызунов.

«Не отстрелить бы себе чего-нибудь!» – волновался Гарин, пытаясь концом ствола поддеть крысу, с любопытством обнюхивающую рану на его бедре, оставленную зубами крысиного волка. Когда его старания увенчались успехом, Олег избавился от второго зверька, попросту раздавив его голову коленями, и открыл огонь по приближающейся группе мутантов, выбирая в первую очередь наиболее крупные цели. Делать это было непросто, потому что, едва ноги Гарина оторвались от пола, его снова закрутило вокруг своей оси. После серии коротких очередей ему удалось уничтожить трех крыс и прострелить одному из крысиных волков обе передние лапы. Второй гигант был уже на расстоянии прицельного пинка, правда, Олег опасался, что взмах ноги не причинит вреда юркому животному, а лишь ускорит вращение веревки. Разведя ноги пошире, он послал в пол еще несколько пуль, но только расколол пару кафельных плиток и укоротил хвост вожака стаи сантиметров на десять. Разъяренный крысиный волк встал на дыбы, но, видимо, как раз из-за того, что он лишился кончика хвоста, гигант потерял равновесие, повалился на спину и получил заслуженную пулю в пузо.

– Так тянуть или не тянуть? – донеслось сверху. – Вира или майна?

– Вира, вира! – заорал Гарин. – Тяни, твою мать!

– Письмо у тебя?

– Да, да, вытаскивай меня!

– Вытаскиваю. Не ори.

Олег почувствовал, что его подъем стал более быстрым и менее плавным. Теперь к вращению добавились рывки. Гарин крутился и дергался, как марионетка в руках пьяного кукловода. При этом он не переставал стрелять. Копошащиеся внизу твари уже не могли дотянуться до него, однако Олег все равно расстреливал их в отместку за пережитые боль и страх, пока в магазине не закончились патроны. Через минуту он уже цеплялся за края пролома в крыше детского сада, а пыхтящий, как паровоз, Столяров помогал ему выбраться наверх.

– Ты как, цел? – первым делом спросил он.

– Более-менее, – холодно ответил Гарин. – Ты не мог меня раньше вытащить?

– Мог, – легко уступил Михаил. – Только мне помешали.

– Кто?

– А ты угадай! Ноги как у кузнечика, туловище как у человечека, башка… – Столяров перевел дух. – Башка как у военрука.

– Снорк? – предположил Олег.

– Ага.

Михаил устало мотнул головой, указывая куда-то себе за спину. Гарин обошел вокруг лебедки и увидел с другой ее стороны распростертое тело в рваных обносках и резиновой маске. На теле не было следов крови, зато вокруг шеи снорка была несколько раз обернута та самая веревка, на которой спускался в подвал Олег. Видимо, смерть мутанта наступила вследствие удушения или перелома шейных позвонков.

– Не знаю, откуда он взялся, – пояснил Столяров. – Похоже, запрыгнул на крышу прямо с земли. Но получилось очень неожиданно. Я чуть не навернулся в эту дыру следом за тобой, только уже без страховки. Пришлось накрутить урода на барабан. Так что… Извини за задержку. Ты ранен?

– Немного.

Михаил присел на корточки и осмотрел обе раны Гарина – на бедре и на колене.

– Ладно, снимай штаны, – сказал он. – Перебинтуем тебя.

– А может, просто поверху намотать? – засомневался Олег.

– Да что ты мнешься, как девочка? Снимай, – повторил Столяров, и Гарин подчинился.