Текст книги "Палачи"

Автор книги: Олег Овчинников

Соавторы: Евгений Прошкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Глава пятнадцатая

Слепые собаки, облюбовавшие помойку рядом со сгоревшим автобусом, встретили людей куда агрессивнее, чем пару часов назад.

– Все-таки очухались песики, – сказал Михаил, глядя на выгнутые спины и оскаленные пасти. – Ладно, вам же хуже.

– Я могу их шугануть, – вызвался Олег. – Хотя… Давайте по старинке.

Он первым открыл огонь. Трех собак уложили на месте, остальные бросились врассыпную. Пельмень догнал одного подранка с простреленной спиной и разрядил двустволку ему в затылок.

– Как в старые добрые времена, – вздохнул Столяров и остановился посреди перекрестка. – Кстати, куда мы идем?

– Прямо по проспекту, метров шестьсот, потом налево, – объяснил Пельмень.

– То есть в прачечную? – уточнил подполковник.

– Ну, практически. А что тебя смущает?

– Нам надо к ЧАЭС, ты помнишь?

– Конечно.

– Прачечная немного не по пути, – вкрадчиво сказал Михаил. – Я бы сказал, она совсем не по пути. Ты предлагаешь нам сделать приличный крюк, вот я и интересуюсь… на фига?

Слава исподлобья посмотрел на него.

– Подполковник, ты мне доверяешь?

Столяров даже фыркнул от возмущения.

– Разумеется, нет!

Пельмень поджал губы, изображая обиду.

– Придется поверить. И потом, ты же сам говорил, что в Зоне по прямой никто не ходит.

– Но не настолько же дорога должна быть кривой! Мы ведь идем в противоположную сторону!

– Именно настолько. Меня, если уж на то пошло, жизнь и здоровье сестренки волнуют никак не меньше, чем вас. Так что пошли. – Слава развернул Михаила за плечо и обернулся к Гарину. – Пошли.

– Ты обещал рассказать про свое расследование, – напомнил Олег.

– Хорошо. Вам кратко или с подробностями?

– Шестьсот метров? – пробормотал Столяров. – Черт с ним. Давай с подробностями.

– Это был тот еще детектив, – начал Пельмень. – Не Агата Кристи, конечно. Скорей какой-нибудь Джеймс Хедли Чейз. Или даже Микки Спиллейн. Все началось вот с этой эсэмэски. – Он протянул Олегу свой КПК. – Как прочтешь, передай подполковнику.

Сообщение было набрано без заглавных букв и знаков препинания, зато с большим количеством орфографических ошибок. Оно уместилось в две строчки, которые Гарин прочел четыре раза.

«пеш мня похитли птич нос голос хрипл полиц мстафа ищутттебя беги»

– Давай, давай, – поторопил его Михаил и, отобрав КПК, уставился в экран. – Так… «Меня похитили» и «ищут тебя, беги» вопросов не вызывают. «Птич нос» – наверно, все-таки «птичий» – и «голос хрипл» – это, как я понимаю, относится к Коршуну. Не совсем понятно, что такое «пеш»…

– Это я, – хмуро буркнул Слава. – С детства повелось: Пельмень, Пельмешка. Маринка выговаривала как «Пеш». Если будете ржать… – Он с угрозой покачал головой.

– Мы и не думали, – заверил его Столяров. – Осталось понять, что такое «полиц мстафа». Полицейский Мустафа, да? – Он посмотрел на Славу, и тот подтвердил:

– Ну, почти полицейский. Но чтобы выяснить это, мне пришлось смотаться в Турцию.

– Кстати, как тебя пустили в самолет? – полюбопытствовал Михаил. – По поддельному паспорту? Ты же повсюду в розыске.

– Разве я сказал «слетать»? Нет, я сказал «смотаться», – напомнил Пельмень. – Поэтому и времени на дорогу ушло непростительно много. Так, давайте-ка свернем на тротуар.

Они сошли с проезжей части, обходя участок асфальта, над которым воздух колебался, как в жаркий солнечный денек. Проходя мимо, Слава бросил в центр марева болт и удовлетворенно кивнул, глядя, как он на глазах превращается в лужицу расплавленного свинца.

– В Турции потрясающее количество мужчин носят имя Мустафа, – продолжил он. – Даже среди сотрудников службы безопасности, работающих в аэропорту Антальи, их оказалось трое. Нужного я нашел легко. Фотография сестры произвела на него ну просто неизгладимое впечатление. Труднее оказалось выбить из него информацию. Этот турок очень плохо говорил по-русски. То есть в начале нашей беседы он не говорил совсем. Потом потихоньку разошелся. Не понимаю, почему такой старый прием, как зубочистка, засунутая под ногти, до сих пор действует. Мустафа вспомнил все. Даже какого цвета карандаши стояли на его рабочем столе и сколько воды было в графине. Он подробно описал мне хриплого человека с птичьим носом. Правда, по этому описанию я не смог узнать Коршуна. Турок говорил, что этот человек был «как мертвый» и очень его пугал. Он и помогать-то ему согласился больше от страха, чем из-за денег. По крайней мере так говорил Мустафа. Секунду!

Пельмень на ходу выстрелил два раза в притаившуюся за кустом псевдоплоть, потом перезарядил винтовку и добил удирающую тварь третьим выстрелом.

– Они взяли Марину в аэропорту, – продолжил он свой рассказ. – Уже после паспортного контроля. Дождались, пока ее подруга…

– Нелька, – подсказал Олег.

– Да, – кивнул Слава. – Пока Нелька отойдет покурить. Подошли вдвоем, Мустафа и Коршун. Коршун представился сотрудником ФСБ и сказал, что хочет задать Марине несколько вопросов по поводу меня. Я же в розыске, не забывай.

– Она не попросила его предъявить удостоверение? – спросил Гарин.

– Попросила, – заверил его Пельмень. – Я специально это выяснил. Но, видимо, подделка оказалась качественной. Она пошла с ними. Сестренка всегда переживала за меня. Ее отвели в кабинет Мустафы и попросили позвонить подруге и сказать, чтобы та шла на посадку и ни о чем не волновалась. Марина встретила старых друзей, но к вылету она успеет. После звонка ломать комедию закончили. Ее раздели.

– Что?! – Олег остановился, и Слава нетерпеливо потянул его за рукав.

– Идем! – сказал он. – Не бойся, ничего такого. Ее просто попросили снять все, кроме белья. Еще у нее забрали обручальное кольцо и сумочку. Откуда-то появилась еще одна девушка. Мустафа сказал, что эта девушка и Марина были как сестры, но не исключено, что у него все русские на одно лицо. И, кстати, на одно имя. Девушку звали Наташей. Она сделала Марине укол, и та заснула.

– Эта Наташа села в самолет вместо Маринки? – предположил Гарин. – Надела ее кольцо, ее одежду и заняла Маринкино место?

– По всей видимости, – подтвердил Пельмень.

– Но каким образом? Допустим, ей удалось пройти через контроль…

– Контроль на посадке чисто формальный, там даже паспорта не всегда проверяют, так что это легко допустить.

– Пусть так, – согласился Олег. – Но ведь вместе с Маринкой летела Нелька. Наверняка они сидели на соседних местах. Она-то не могла не заметить подмены!

– Мустафа сказал, что у Наташи с собой был набор инъекторов и справка о сахарном диабете, – сообщил Слава. – Он сам проверял турецкий перевод справки. Думаю, часть инсулиновых капсул были со снотворным.

– Если не с ядом, – пробормотал Гарин.

– Не исключено, – сказал Пельмень. – Самолет вместе с пассажирами все равно предназначался, скажем так, под списание. Если Нелька умерла от инъекции, а не в момент удара о землю или, хуже того, в пламени пожара, то ей, можно сказать, крупно повезло.

– Получается, эта Наташа была заведомой смертницей?

Михаил кашлянул в кулак.

– Я что-то не то сказал? – спросил Олег.

– Да нет. – Столяров махнул рукой. – Просто от слова коробит. Смертница, смертник, смертники… Я не против того, чтобы люди умирали за идею. Обидно, когда они за компанию прихватывают других, у которых, может, и идеи никакой не было.

Гарин только покачал головой и снова обернулся к Славе.

– Что еще тебе удалось узнать? – спросил он.

– Немногое, – признался Пельмень. – Мустафа оказался неожиданно хлипким даже для продажного полицейского. Но кое-что я успел из него вытрясти. Пару недель Марину держали в подвале в турецкой деревне. Я нашел этот подвал. В нем теперь живут хозяева дома. Вернее сказать, они были живы, когда я уходил. Я слышал их крики. Через две недели в деревню вернулся Коршун, и Марину переправили куда-то на самолете. Насколько я понял, это был частный самолет. Куда он направлялся, мне выяснить не удалось. Сейчас за высоткой направо, – без всякого перехода объявил он.

Они свернули с проспекта на широкую дорогу, покрытие которой выглядело так, словно пережило не одно землетрясение. Примерно минуту все двигались молча, потом Михаил задал вопрос:

– Я что-то так и не понял. Здесь-то ты как оказался?

– С вашей помощью, – ответил Пельмень. – Вернее, больше с твоей, зятек.

– Как это? – удивился Олег.

– Очень просто. Во время своих поездок я не переставал следить за твоим домом.

– За моим… чем? – Гарин скорчил физиономию, какая обычно бывает у человека, не уверенного, что он все расслышал правильно.

– За твоим домом, – спокойно повторил Слава. – Ты не представляешь, как много в твоем дворе видеокамер и сколько из них ведут непрерывную трансляцию в сеть. Три дня назад камера твоего соседа со второго этажа зафиксировала, как ты возвращаешься домой в компании, я извиняюсь, еще одного бомжа. Он был в грязном плаще с оторванным рукавом, что еще я мог подумать? – Он посмотрел на Михаила. – Я узнал тебя по походке, подполковник, и камера возле лифтов подтвердила мою догадку. Увидев вас вместе, я сказал себе: ага! Эти двое куда-то собираются, навряд ли за грибами, и им наверняка известно что-то такое, чего не знаешь ты! Я выяснил, куда вы вылетели, в тот же день. Я узнал, что прямо из аэропорта вас отвезли на территорию военной части. Я догадался, куда и как вас переправили дальше. У меня не было личного вертолета, но, как оказалось, каналы, по которым я раньше попадал в Зону, еще работают. На Янове мне сказали, что Студент и, я извиняюсь, Плотник наняли проводника до Припяти. К тому времени я отставал от вас приблизительно на сутки. В городе ваши следы потерялись. Но я спросил себя: Славик, а где бы ты начал новые поиски? И ответил себе: ну конечно же, там, где все закончилось в прошлый раз! Тогда я пошел к речному порту и встретил вас.

– Да-а, молодец, – похвалил Столяров. – Мы-то вчера по городу поколесили, дай боже!

– Ну так. Держитесь меня и не пропадете, – ответил Пельмень. – Нам, кстати, сюда.

Они остановились перед крыльцом двухэтажного кирпичного здания. Справа от крыльца из бетонной тумбы торчала странная инсталляция из зеленоватого металла. Назвать это скульптурной композицией не поворачивался язык. Припять вообще производила впечатление города, который в свое время не испытывал недостатка ни в металлах, ни в креативных жестянщиках. Инсталляция представляла собой три полые вертикальные трубы со спиленными под острым углом верхушками. Трубы были разной высоты: правая – по пояс Олегу, средняя – по шею, а до верхушки левой он бы едва достал вытянутой рукой. Сверху к самой высокой трубе горизонтально крепилось кольцо из того же зеленоватого металла, а вместе труба и кольцо напоминали гигантскую сыроежку. Еще правее стоял железный щит с афишей, все краски с которой давно смыло дождем.

– Сюда? – переспросил Михаил и направился к лестнице.

– Нет-нет, входная дверь забита насмерть, – остановил его Слава. – Тут вход очень хитрый. Я показываю, а вы повторяйте за мной.

Он закинул ногу на правую, самую низкую из труб и влез на нее, придерживаясь за среднюю. Оттуда он перепрыгнул на верхний край железного щита, который двумя перекладинами крепился к стене здания. Придерживаясь за стену, Пельмень добрался до правого края щита, затем развернулся, разбежался и запрыгнул на шляпку «сыроежки». С нее он уже без приключений перебрался на широкий козырек над крыльцом и помахал рукой.

– Все запомнили? – крикнул он. – Тогда давайте за мной!

– Надеюсь, в этом есть какой-то смысл, – проворчал Столяров и полез на трубу.

Через пару минут все трое стояли на козырьке.

– Здесь еще один тонкий момент, – предупредил Слава. – Лестница не просто кривая, на ней еще гравитация пошаливает.

– Аномалия, что ли? – спросил Михаил. – Вроде «мясорубки» или «карусели»?

– Да нет. Для аномалии она слишком безвредная и постоянная. От выбросов не зависит. Сколько лет этим местом пользуюсь, столько она здесь и есть.

– Как ты вообще сюда залез в первый-то раз? – поинтересовался подполковник. – И, кстати, зачем?

– От кровососов спасался, – пояснил Пельмень.

– Тогда понятно. От этих гадов и по стене убежишь, когда приспичит. И как, успешно?

– Как видишь. Забрался на крышу и сверху закидал тварей гранатами.

– Вот это правильно, – одобрил Столяров. – А наверху у тебя что? Схрон?

– Вроде того. – Слава приблизился к вертикальной металлической лестнице, ведущей на крышу здания. – Тут никаких особых сложностей нет. Просто держитесь крепче и не пугайтесь. Меня же эта штука выдерживает, хоть я и тяжелей вас, вместе взятых.

Он взобрался на крышу довольно быстро, и Гарин не заметил в его движениях ничего необычного. Вторым пошел Михаил. Он поднимался немного медленнее и пару раз за время подъема удивленно сказал: «Ого!»

– И впрямь пошаливает, – крикнул он Олегу с крыши. – Так что держись крепче. Особенно на четвертой ступеньке.

После таких напутствий у Гарина в первую очередь пошаливали нервы. Он остановился у стены и посмотрел вверх. На вид вроде лестница как лестница. Ну, кривая. Ну, ржавая. Ну, очень кривая, если честно. В одном месте левый край отходит от стены примерно на полметра. Но ступеньки вроде все на месте. Да и вообще…

Олег начал карабкаться. Поначалу все шло нормально. Но стоило ему опустить ногу на четвертую ступеньку, как он почувствовал себя прыгуном в воду, который уже оттолкнулся от трамплина. Ступенька ощутимо подталкивала Гарина вверх. Хорошо, что, будучи предупрежден, он крепко держался за ржавые края лестницы. «Ого, – подумал он. – Вот это действительно ого!» Эту лунную легкость Олег испытывал еще три ступеньки. Потом ее без предупреждения сменила свалившаяся на плечи тяжесть. Пусть не удвоенная, но полуторная точно. Вот когда Гарин особенно порадовался тому, что с ним больше нет рации и его рюкзак весит вдвое легче, чем раньше. Сгорбившись, он продолжил карабкаться, пока дополнительный груз не свалился с его плеч. Чередование легкости и тяжести повторилось еще дважды. Эта чехарда напоминала краткие моменты порочного счастья и мучительную расплату за грехи. Наконец Олег поднялся на последнюю ступеньку и выбрался на крышу, окруженную по периметру невысоким кирпичным барьером.

– Это схрон? – воскликнул он, едва успев осмотреться. – Да это целый пентхаус! И кто здесь обитал до тебя? Карлсон?

Внимание Гарина привлек типовой панельный блок, непонятно откуда взявшийся на крыше кирпичной двухэтажки. Разве что крановщик по ошибке поставил его сюда, когда строилось соседнее высотное здание. Панельный кубик был серым, ничем снаружи не отделанным, но с дверью и застекленными окнами. Пожалуй, это было единственное строение из тех, что Олег видел в городе, у которого все окна уцелели.

– Не шуми, – попросил Пельмень. – Я думаю, раньше здесь жил местный дворник. Один раз, когда сильно похолодало, я три дня топил буржуйку старыми метлами.

Напротив панельного домика был установлен примитивный навес: четыре вертикальные трубы, а сверху – несколько досок, обитые рубероидом. Слава сидел на корточках перед навесом и водил рукой сантиметрах в тридцати от поверхности крыши, как будто проверяя, давно ли погасли угли в костре. Хотя никаких следов костра в этом месте не было.

– Придется подождать, – констатировал он.

– Чего? – спросил Столяров.

– Долго? – одновременно с ним спросил Гарин.

– Увидите, – сказал Пельмень. – Надеюсь, что недолго. Может, час, может, больше.

– А может быть, намного больше? – уточнил Олег.

– Вообще-то может, – признался Слава. – Иногда и до трех суток доходило. Но я надеюсь, что нам повезет.

– Ты б не темнил, а? – сказал Михаил. – Хоть намекни, кого мы тут ждем или чего?

– Да я не темню, – вздохнул Пельмень. – Просто выбор такой: либо вы подождете часок и сами все увидите, либо я весь этот час буду вам объяснять то, в чем и сам ни хрена не понимаю.

– Да, – протянул Столяров. – Выбор небогатый.

– Да ладно вам жаловаться! – сказал Слава. – Я ж вас не дрова на морозе пилить заставляю, всего-навсего прошу посидеть дома, в тепле, в хорошей компании. Это же, можно сказать, VIP-зал ожидания.

– Ну, если только VIP… – Михаил первым подошел к двери домика и удивился, обнаружив ее запертой.

– Секунду. – Пельмень наклонил стоявшую справа от входа перевернутую бочку, достал из-под нее ржавую консервную банку, а уже из банки выудил маленький ключ на шнурке.

– От кого запираешься? – поинтересовался Столяров.

– Да скорее по привычке, – смутился Слава. – Сталкеры-то по кривой лестнице вряд ли заберутся. Если только снорки на крышу запрыгнут. – Он повернул ключ в замке и распахнул дверь перед гостями. – Давайте, мужики, заходите.

Внутри панельный кубик был разделен на две половины. Правую целиком занимала жилая комната, а в левой уместились прихожая, туалет и кухня – все очень миниатюрное, но вполне функциональное.

– На кухню? – предложил Пельмень. – Заодно и пообедаем.

– Да там не развернуться втроем, – возразил Гарин.

– Ничего. Зато там печка есть. Согреемся.

– Да мы и без печки… – Михаил выудил из кармана фляжечку, потом оценивающе поглядел на Славу и начал расшнуровывать рюкзак.

– Да у меня есть! – сказал Пельмень и выставил на маленький квадратный столик пластиковый баллон из-под минеральной воды, наполовину заполненный мутноватой жидкостью.

– А, «домашняя», – понимающе усмехнулся Столяров и скривился, понюхав горлышко. – Главный бренд в новом сезоне.

– Ну, так мы ж вроде дома, – отшутился Слава.

– А стаканы в доме есть? – потребовал Михаил.

– Когда-то были. – Пельмень на минуту вышел в соседнюю комнату и вернулся с тремя стаканами. – Правда, один немного треснутый.

– Я не пью, – предупредил Олег.

– Это ты бабушкам у себя во дворе расскажи, – не поверил Слава. – Вот они посмеются.

– Да нет, я серьезно, – сказал Гарин. – Три дня как завязал.

– Серьезно, серьезно, – подтвердил слова товарища Михаил. – Для общего блага.

– Ну… – Пельмень пожал могучими плечами. – Тогда за общее благо!

– За него!

Они со Столяровым выпили, потом все трое кое-как расселись по табуреткам, причем Славе пришлось расположиться уже практически в коридоре. Вскрыли две банки свиной тушенки и ставриду в томатном соусе для Гарина. Наломали кусками хлеб. Перекусили.

– Мы там не пропустим? – спросил Михаил Пельменя.

– Что пропустим? – не сразу понял тот.

– Ну, то, что ждем, – слегка раздраженно сказал подполковник. – Тебе виднее что! Темнило ты сибирское!

– А-а! – сообразил Слава. – Нет, не пропустим. Процесс это не быстрый, чаще, чем раз в полчаса, нет смысла проверять.

– Я не пойму, ты там баню, что ли, топишь? Или у тебя на крыше вертолетная площадка?

– Ни то, ни другое. А вернее сказать, что-то среднее.

– Среднее между баней и вертолетной площадкой? А поточнее сказать слабо?

– Пока слабо, – твердо сказал Пельмень.

Столяров неодобрительно покачал головой и поднял стакан.

– Ну, за сильных духом мужчин!

Они чокнулись и выпили, а внимание Олега привлекла полуметровой высоты стопка книжек, сваленных на полу рядом с печкой, которая состояла из распиленной бочки на ножках и трубы, выведенной наружу через дыру в оконной раме.

– Это тоже от дворника сталось? – спросил Гарин, указывая на книжки.

– Нет, это я в соседнем доме насобирал, – пояснил Слава. – Когда метлы закончились.

Олег вытащил из стопки пухлый серый томик, на обложке которого серебристыми буквами было оттиснуто «Библиотека приключений». Однако хозяин схрона не одобрил его выбор.

– Возьми лучше Пришвина, – сказал Пельмень. – Он как ольха горит, практически без дыма.

– Да я почитать, – сказал Гарин и встал из-за стола. – Слав, пропустишь?

– Давай, давай, – поддержал его Михаил. – А то еще надышим на тебя алкогольными парами.

В комнате, сильно вытянутой в длину, разместились круглый стол, кресло, шкаф со стеклянными дверцами и раздвижной диванчик. Если бы не сантиметровый слой пыли на полу и мебели, комната выглядела бы совсем жилой. Олег устроился в кресле и первым делом понюхал книжный корешок. Результат его разочаровал. Запах был совсем не таким, какой он помнил с детства. Книга пахла не уютом и приключениями, а сыростью и гнилью. Уголки переплета выглядели так, будто их грызли. Гарин вспомнил крысиного волка в подвале детского сада и почувствовал, как заныла рана на бедре. Он раскрыл книжку наугад и прочел: «– Да-да, помогите! – прошептала г-жа Бонасье. – Помогите!

Потом, собрав последние силы, она взяла обеими руками голову юноши, посмотрела на него так, словно изливала в этом взгляде всю душу, и с горестным возгласом прижалась губами к его губам.

– Констанция! Констанция! – крикнул д'Артаньян.

Вздох вылетел из уст г-жи Бонасье и коснулся уст д'Артаньяна – то отлетела на небо ее чистая и любящая душа.

Д'Артаньян сжимал в объятиях труп».

Читать дальше не было никакого желания.

Олег бросил книжку на пол и достал из кармана КПК. Он выбрал в списке видеофайл, пропустил первую часть с марионеткой-Коршуном и включил воспроизведение с того места, где появлялась Марина. Звук он выключил совсем, потому что голос любимой не давал ему сосредоточиться на собственных мыслях. Гарин смотрел, как движутся ее губы, и думал: «Ты не умрешь! Ты не можешь оставить меня во второй раз! Я уже иду за тобой. Пожалуйста, дождись».