Текст книги "Еще ночь..."
Автор книги: Олег Ведмеденко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
ПОЛНОЕ ПОГРУЖЕНИЕ
Вопрос: Какое духовное значение слова “крещение”?
Ответ: Слово “крещение” в первоисточнике (а Священное Писание Нового Завета было написано по-гречески, за исключением Евангелия от Матфея, которое, согласно преданию, написано на староеврейском или арамейском языке, и впоследствии переведено на греческий) звучит как “баптисма” и обозначает “окунаю” или “полное погружение”.
Обряд полного погружения в воду с целью обновления, перерождения, пришёл из глубины веков, и был известен задолго до Иоанна Крестителя. Он практиковался как язычниками, так и иудеями. Во времена Римской империи патриций, приобретя себе раба, окунал его полностью в воду, и после этого давал ему новое имя. Проведённый обряд символизировал то, что отныне этот человек – его раб, и прошлая жизнь его как бы смывается, полностью стирается. Рабовладелец давал рабу новое имя в знак полной принадлежности себе. Кстати, о замене имени в знак смены господина в ветхозаветные времена мы можем прочитать и на страницах Библии. Так в 4 Царств 23.34 упоминается история Елиакима, сына царя Иосии, которого фараон Нехао переименовал на Иоакима, поставив царём вместо брата его в 609 году до Рождества Христова. С омовением, погружением (евр. “атбала” или “тевилла”) мы встречаемся во многих местах Ветхого Завета. Это слово использовано в Быт. 35.2; Левит 8.6; 16.4; 17.6; Ис. 4.4; Иез. 36.25; Зах. 13.1 и др.
В Новом Завете с крещением, то есть полным погружением, мы впервые встречаемся в рассказе о проповеди Иоанна Крестителя: “В те дни приходит Иоанн Креститель и проповедует в пустыне Иудейской, и говорит: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное… Тогда Иерусалим и вся Иудея и вся окрестность Иорданская выходили к нему и крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои” (Мф. 3.1–6). Также и Господь наш Иисус Христос крестился у Иоанна, и в то время, как выходил Он из воды “се, отверзлись Ему Небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с Небес глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Моё благоволение” (Мф. 3.13–17). После этого Иисус начал приобретать учеников и крестить через учеников более, нежели Иоанн (см. Ин. 4.1–2). По воскресению Своему, когда ученики увидели Его на горе в Галилее, Он дал им большое миссионерское поручение: “Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам…” (см. Мф. 28.16–20).
Каково же духовное значение крещения? Крещение – это полное погружение в Божественную благодать во имя Отца (полностью погрузиться в веру в Единого Бога – Отца Вседержителя), и Сына (восыновить, воплотить, осуществить, реализовать на практике в своей жизни эту веру, которая исполняется любовью), и Святого Духа (одухотворить, воспеть и распространить её).
О православном таинстве крещения и его символическом и мистическом значении мы поговорим в одной из последующих публикаций. Сейчас же выясним этимологию, происхождение слова “крещение”. Надо заметить, что сделать это необходимо хотя бы по той причине, что корень слова “крещение” в славянских языках отличается от всех иных языков, в том числе и от языка оригинала, то есть греческого. Этот феномен приводит к большой путанице, а иногда и к смешению таких отдельных слов, как “крест”, “крещение”, “Христос”. А первопричина этой путаницы лежит в седой мгле истории украинского языка и украинского (времён Киевской Руси), а потом и русского правописания в частности…
Когда летом 988-го года произошло уже официальное крещение киевлян, то в то время были приняты необходимые богослужебные книги из Болгарии, принято и болгарское правописание, которое упорядочили фессалоникийские (солунские) братья Кирилл (в миру Константин) и Мефодий, и ученики их. Это правописание называется старославянским, и язык, который пришёл в церковную жизнь, – язык староболгарский, – был в то время приемлем для русичей, поскольку Киев находился в самом центре восточнославянской жизни. От святых Кирилла и Мефодия мы и получили перевод Священного Писания с греческого на славянский язык. И в этом переводе слово “крещение” произошло не от “окунаю”, как в греческом языке, а от “крест”. Очевидно, святые переводчики хотели подчеркнуть этим именно духовно-символическое значение греческого слова “баптисма”, “полное погружение”, как полное погружение в крестный путь Господа нашего Иисуса Христа: “Я есмь путь и истина и жизнь” (Ин. 14.6). Действительно, Христос – это есть Путь Истины, Который ведёт в Жизнь вечную. Распять в себе грех вместе со Христом, умереть для греха вместе с Ним, а значит и духовно воскреснуть в вечную жизнь вместе с Иисусом, – вот истинное крещение, истинное погружение – полная отдача себя на Волю Божию. “Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною” (Мф. 16.24). Так вот, как видим, основным моментом перевода греческого “баптисма” именно как “крещение”, было значение этого слова в понимании полного распятия нашего старого греховного естества и полного же погружения в обновляющее естество Божие.
А вот что говорит относительно правописания слова “крещение” митрополит Илларион (в миру проф. Иван Огиенко) в своём труде “Наша літературна мова”:
“…И в этом случае часто путают слова “крест”, “крещение” и “Христос”… Слово “крест”, старославянское “крьст”, известно всем славянским народам, потому что это праславянское слово. Оно было в нашем украинском языке ещё до принятия христианства, и из него позже сложились слова: “крестить”, “креститель”, “крещение”. Слово “крещение” означает получить Крест (ср. народное “ввести в Крест”), присоединиться к последствиям крестной муки Иисуса, к последствию Креста Господнего.
В христианских языках мира слова “крест”, “крестить” и “Христос” – это три разных слова. Например греческие: stauros, baptidzein, Christos (в переводе “крест”, “полное погружение”, “Помазанник”, то есть Помазанный Духом Святым на свершение миссии спасения, – О.В.)… Греческое “баптисма” (окунать, погружать, обливать) приняли все европейские народы, но славяне остались при своём собственном… праслове: “крьштениє – крещение”, “крьстити – крестити – крестить”.
Итак, как видим, исторически крест, крещение и Христос – это разные слова и путать их не следует. И богословски это разное…”
МОЛИТВЫ КО СВЯТЫМ
Вопрос: Почему православная церковь учит поклонению святым, ведь сказано: “Господу Богу своему поклоняйся, и служи Ему Одному!”?
Ответ: Догматы (определения истины веры) православной церкви научают верных не поклонению, а молитвенному единению, общению со святыми. Церковь молится за всех почивших в вере, и тем просит у Господа прощения им грехов “вольных и невольных, в ведении и неведении, яже в слове, яже в деле, яже в уме и в помышлении”, потому что нет человека, который жил бы и не согрешил, поскольку только один Господь без греха. “Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас” (1Ин. 1.8). Следовательно, каким бы праведным ни был человек, который покинул этот мир, Церковь сопровождает его отход общею молитвою за него ко Господу.
Вместе с тем, как учит нас православная догматика, когда всеобщий голос Церкви свидетельствует о праведности почившего, – христиане, кроме молитвы за него, научаются добрым примером его жизни и ставят её в пример для подражания, как и сказано: “Вы – свет миру. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И зажегши свечу, не ставят её под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного” (Мф. 5.14–16).
В дальнейшем, когда общее убеждение в святости покойного подтверждается особенными свидетельствами, которыми есть мученичество (мученическая смерть за веру), бесстрашное исповедание (открытое исповедание веры перед лицом пыток), самоотверженное служение Церкви, дар исцелений и, особенно, когда Господь подтверждает святость почившего чудесами после его смерти во время молитвенного поминания о нём, – тогда Церковь прославляет его особенным образом. Молитвы о прощении покойному грехов и о его упокоении прекращаются, уступая место иным формам духовного общения с ним, а именно: прославлению его подвигов во Христе, ибо “не ставят свечу под сосудом”, а также прошениям к нему, дабы молился за нас, за прощение грехов наших, за наше духовное возрастание, и молитвенно поддерживал нас в наших болезнях и нуждах.
О том, что почившие святые праведники состоят в постоянном единении с Богом, и, более того, способны духовно видеть то, что происходит в мире видимом, а так же влиять на эти события своими молитвами, говорит нам и Священное Писание. В Апокалипсисе читаем: “И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником (Небесным, духовным жертвенником Воли Божьей, – О.В.) души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка святый и истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?” (Откр. 6.9–10).
О том же насколько оправданным есть молитвенное единение с праведниками (тем более со святыми праведниками, которые полностью посвятили себя служению Богу, которые “победили его (диавола и сатану, – О.В.) кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти” (Откр. 12.11)), свидетельствуют нам святые апостолы: “Признавайтесь друг пред другом в проступках и молитесь друг за друга, чтоб исцелиться: много может усиленная молитва праведного” (Иак. 5.16); “Потому что очи Господа обращены к праведным и уши Его к молитве их…” (1Пет. 3.12).
И действительно, когда мы не в Духе, когда переживаем моральный кризис, охлаждение веры, духовное падение, – мы имеем право, более того, мы просто обязаны обращаться к братьям нашим по вере за поддержкою: “Сестра Мария, или, брат Иван, я нуждаюсь в твоей молитвенной поддержке. Помолись за меня…” Это нормально! Это основной принцип Церкви: “Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов” (Гал. 6.2). Патриарх Иаков в своём видении видел это Божественное построение Церкви – Лестницу в Небо: “И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх её касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней…” (Быт. 28.10–17). Духовный смысл этого видения раскрывается так: все мы должны стремиться к высоте совершенства, стать ангелами (греч. “вестниками”) Божьими. И кто достигнет высот Неба, высот Царства Духа – должен снизойти до уровня братьев своих, чтобы помочь подняться и им. Это – принцип церковного единения. И молитвенное единение со святыми является практической реализацией этого принципа, осуществлением связи христиан на земле (Церкви воюющей) с Церковью Небесною (Церковью торжествующею), о которой говорит апостол Павел: “Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живого, к Небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев (то есть духовных, – О.В.), написанных на Небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства, и к Ходатаю нового завета Иисусу…” (Евр. 12.22–24).
Действительно, нет иного посредника между Богом и людьми, кроме Господа нашего Иисуса Христа. И святые Церкви Небесной, торжествующей, выступают не в роли посредников, как превратно понимают это представители некоторых нетрадиционных конфессий, но являются братьями и сослужителями нашими, помогающими нам в нашем служении как примером своей подвижнической жизни, так и своими молитвами за нас. Потому что “Бог же не есть Бог мёртвых, но живых, ибо у Него все живы”, как мы в мире видимом, на земле, так и они в мире невидимом, на Небе. И Бог желает “дабы всё небесное и земное соединить под главою Христом” (Еф. 1.10).
И, наконец, относительно поклонения. Мы не поклоняемся угодникам Божьим как Богу, как хотел это сделать язычник Корнилий, а Пётр не позволил ему (см. Деян. 10.26). Но мы почитаем их служителями Божьими, подобно тому, как сделал это темничный страж, пожелавший света Божьего спасения: “Он потребовал огня, вбежал в темницу и в трепете припал к Павлу и Силе…” (Деян. 16.29). Припадаем и мы к святым, как к носителям этого Света, которые получили славу Господню, и принесли эту славу и нам. В молитве Иисуса об учениках и о верных на тайной вечере, Господь обращается к Отцу: “Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их: да будет всё едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино” (Ин. 17.20–22).
МОЛИТВЫ НЕБОЖИТЕЛЕЙ
Вопрос: Разве святые “с того света” могут слышать наши молитвы, ведь они давно умерли и, согласно Писанию, “ничего не знают”?
Ответ: Действительно, сказал Екклесиаст: “Живые знают, что умрут, а мёртвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению; и любовь их и ненависть их и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чём, что делается под солнцем” (Еккл. 9.4–6). Но нужно всегда помнить, что Слово Божие – это меч обоюдоострый, и, как сказал святитель Феофан Затворник: “Не так возьмёшь – поранишься”. “Бог же не есть Бог мёртвых, но живых, ибо у Него все живы”, – говорит Господь (см. Лк. 20.38). Екклесиаст говорит нам не о том, что умершие вообще ничего не знают, но что ничего не знают по телу. Земля – это место испытаний. Творец дал нам тело как инструмент, с помощью которого мы можем делать или добрые, или злые дела, и тем самым проявлять и подтверждать свою веру, ведь “вера, если не имеет дел, мертва сама по себе” (см. Иак. 2.17).
Покуда мы живём в теле, мы знаем, что умрём, знаем, что предстанем на Страшном Суде Христовом, чтобы дать ответ за каждое слово; знаем, что каждое наше дело Господь приведёт на Суд. А зная это, мы стараемся добрыми делами, верою, которая исполняется любовью, “преобрести себе друзей (на Небе, – О.В.) богатством неправедным (земным, – О.В.), чтобы они, когда обнищаете (когда не будем знать уже по плоти ни любви ни ненависти, когда не сможем принести плодов ни добрых ни злых, – О.В.), приняли вас в вечные обители” (Лк. 16.9).
Души почивших праведников пребывают на Небе духовном, в параллельном с нашим физическим, тонком, закрытом для телесных глаз мире. Этот мир на библейском языке называется миром невидимым, ангельским. О том, что преставленные в “тот мир” души святых угодников знают о событиях, которые совершаются здесь, на земле, и что они способны влиять на них благодаря молитвенному предстоянию своему пред Господом, подтверждает нам и Священное Писание. В Апокалипсисе читаем: “И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка святый и истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они упокоились ещё на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число” (Откр. 6.9–11).
Земная Церковь, которая состоит из верующих и верных учеников Христовых – христиан, исповедующих Христа в своей плоти, а также Церковь Небесная, которая состоит из небожителей: Богородицы, святых ангелов, угодников Божьих, всех от века почивших праведников, – соединены под единым Главою, Христом. Между земною и Небесною Церковью существует очень тесная связь, потому что такова Воля Божия, “дабы всё небесное и земное соединить под главою Христом” (Еф. 1.10).
Небесные исповедники Христовы невидимым образом принимают участие в нашей жизни, как и сказано: “Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии” (Лк. 15.7). Они близки к нам, а мы, если мы в Духе Святом пребываем (а это достигается во время горячей молитвы сердца), к ним, – “сограждане святым и домашние для Бога”. Ибо сказал апостол: “Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живого, к Небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и Церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства” (Евр. 12.22–23).
В вопросе читателя, который мы рассматриваем, звучит явное неверие в загробную жизнь души. Как правило такое неверие порождается проповедями представителей некоторых протестантских конфессий, таких как адвентисты седьмого дня. Подобные превратные взгляды не новы в жизни Церкви. Ещё на заре христианства их распространяла секта гипнопаннихитов, которые учили об одновременной смерти души и тела и об одновременном же и воскресении их. Исторически известны богословские диспуты, которые победно вёл с ними выдающийся учитель Церкви Ориген (185–254 гг.).
В основе доктрины о смерти человеческой души гипнопаннихитов (как и адвентистов сегодня) полагается седьмой стих второй главы первой Книги Библии, Бытия: “И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою”. Далее выводится простая арифметическая формула: тело (человеческое) + дух (от Бога) = душа. Во время смерти тело идёт в землю, дух возвращается к Богу, а душа, соответственно, перестаёт существовать (“И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его” (Еккл. 12.7)). Вот такая нехитрая арифметика. Простая как лампочка: выключил свет – и погасла. И при этом, оказывается, совсем не обязательно затруднять себя, дабы поднять глаза всего на несколько стихов выше: “Ибо отходит человек в вечный дом свой” (Еккл. 12.5). Человек, не безликая энергия, но человек, который по образу Божию есть дух, который имеет душу и живёт в теле, оставляет это тело по слову апостольскому: “Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворный, вечный” (2Кор. 5.1).
ТЕНЬ ПРАВЕДНИКОВ
Вопрос: Как в православии возник культ почитания мощей, и не противоречит ли это Слову Божьему?
Ответ: Отдавая почтение угодникам Божьим, отошедшим душами своими на Небо, святая Церковь вместе с тем почитает и оставленные на земле мощи (то есть тела) их. Славянское слово “мощи” относится не только к телам преставленных святых: в церковнославянском языке оно обозначает тела почивших вообще, а не “мощь”, как иногда неверно толкуют. Почитая святые мощи, православные верующие верят не в “мощь”, не в “могущество” или силу самих по себе останков святых, а в молитвенное предстояние святых, мощи которых, находясь пред нашим взором, возбуждают в сердцах чувство близости к самим угодникам Божьим, которые жили когда-то в этих телах. Следовательно, мощи святых, как и иконы, являются своеобразными “катализаторами”, поднимающими молитвенное состояние.
Когда мы посещаем могилу близкого нам человека, то обязательно в памяти всплывают дорогие нам воспоминания о нём, яркие эпизоды его жизни, он будто оживает, возвращаясь из небытия. Подобно этому, пребывание возле раки с мощами того или иного святого, безусловно, повышает молитвенно-эмоциональное состояние верующего человека. В памяти оживают эпизоды из достославной жизни святого угодника Божьего, мы снова и снова сопереживаем ему, вспоминая прочитанную когда-то достойную подражания историю его подвижнической жизни. Воистину, “зажегши свечу, не ставят её под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме…” (Мф. 5.14–16).
Уже начиная со ІІ столетия мы имеем сведения о почитании христианами останков своих святых. Так, после изображения мученической смерти святого Игнатия Богоносца, епископа Антиохийского († 107 г.), свидетель его кончины повествует, что “остатки от его тела (св. Игнатий был разодран зверьми в цирке, – О.В.), наиболее твёрдые части, отвезены были в Антиохию, и положены в полотно, как бесценное сокровище, ради благодати, которая пребывала в мученике, оставленной святой Церкви”. Также после мученического конца жизни св. Поликарпа, епископа Смирнского, и сожжения проконсулом его тела († 155 г.), христиане “собрали кости святого Поликарпа, как сокровище драгоценнее дорогих камней и чище золота, и положили их… для празднования дня его мученического рождения и в научение и утверждение будущим христианам”.
Согласно предписаниям Церкви остатки святых почитаются независимо от их нетленности, и не благодаря самой нетленности (если она имеет место), а ради глубокого уважения перед святой жизнью или мученической смертью святого. И тем более, когда имеют место явные и подтверждённые чудесные признаки исцелений во время молитв к святым о заступничестве их пред Богом. Церковные соборы неоднократно запрещали признавать почивших святых только по одному признаку нетленности их тел. Но, безусловно, нетленность тел праведников принимается как одно из знамений Божьих, которое подтверждает святость почивших.
Об отношении новозаветной Церкви к тленным и нетленным останкам своих святых нам рассказывает церковная история. А как же относилась Церковь ветхозаветная к останкам пророков и праведников? Об этом свидетельствует нам Священное Писание. Так, благочестивый царь Иосия, уничтожая кости нечестивцев, не тронул праха пророка Божьего Ахии, а отнёсся к нему с почтением: “И взглянул Иосия, и увидел могилы, которые были там на горе, и послал, и взял кости из могил, и сжёг на жертвеннике, и осквернил его по слову Господню, которое провозгласил человек Божий, предрекший события сии. И сказал Иосия: что это за памятник, который я вижу? И сказали ему жители города: это могила человека Божия, который приходил из Иудеи и провозгласил о том, что ты делаешь над жертвенником Вефильским. И сказал он: оставьте его в покое; никто не трогай костей его. И сохранили кости его и кости пророка, который приходил из Самарии…” (4Цар. 23.16–18).
В этой же Четвёртой Книге Царств изображено чудо, которое произошло с мощами пророка Божьего Елисея. Безусловно этот текст в первую очередь необходимо рассматривать по духу. Но сейчас я привожу его без комментариев для тех читателей, которые принадлежат к религиозным конфессиям, которые, трактуя Священное Писание по букве, всё-таки отбрасывают почитание святых мощей, более того, упрекают почитающих их: “И умер Елисей, и похоронили его. И полчища Моавитян пришли в землю в следующем году. И было, что, когда погребали одного человека, то, увидев это полчище, погребавшие бросили того человека в гроб Елисеев; и он при падении своём коснулся костей Елисея, и ожил, и встал на ноги свои” (4Цар. 13.20–21).
И, напоследок, несколько цитат из Священного Писания, которые свидетельствуют о том, что всё связанное с жизнью и деяниями святых угодников Божьих, даже одежда и тень совершенных праведников, были чудотворными:
“Бог же творил немало чудес руками Павла, так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них” (Деян. 19.11–12).
“Верующих же более и более присоединялось к Господу, множество мужчин и женщин, так что выносили больных на улицы и полагали на постелях и кроватях, дабы хотя тень проходящего Петра осенила кого из них. Сходились также в Иерусалим многие из окрестных городов, неся больных и нечистыми духами одержимых, которые и исцелялись всё” (Деян. 5.14–16).
“НЕ ВОИНСТВОМ И НЕ СИЛОЮ…”
Вопрос: Сегодняшнее православие буквально задыхается под тяжестью разнообразных обрядов, традиций и церемоний. Не правильнее ли было бы совсем отказаться от телесного богопоклонения, а “поклоняться Отцу в духе и истине”?
Ответ: Вопрос телесного Богопоклонения относится к православной традиции, а она берёт начало со времён христианства неразделённого. Наши братья протестанты, указывая на обременённость традиционных религиозных конфессий (имею в виду православие и католицизм) разнообразными обрядами, церемониями, предписаниями и канонами, имеют на то основания. Но, протестуя против отхода от чистоты христианства, как внешнего так и внутреннего, они часто и сами попадают в паутину консерватизма, догматизма и ортодоксии, выплёскивая вместе с грязной водой и дитя. Целью этой публикации, как впрочем, и всего цикла публикаций ответов относительно обрядовой жизни Церкви, не есть слепая апологетика (защита) православной традиции, но попытка высветить её светом Истины, раскрыть глубину, показать суть, возвратить выветрившуюся за годы духовного упадка, её соль. “Бог оправдывает… Кто осуждает?..” (Рим. 8.33–34). Но для того, чтобы ответить на вопрос: “Имеют ли право на существование различные формы внешнего Богопоклонения?”, необходимо выяснить: Что же в действительности представляет собою истинное Богопоклонение?
Слово “поклониться” в буквальном понимании обозначает склониться, приклонить колени, наклонить голову, понизиться. Духовный смысл Богопоклонения заключается в подчинении своего понимания, своего видения, своей воли Воле Того, Кто есть Источник Жизни, – Единому Богу. Какова же воля Его в отношении нас? В чём смысл бытия? Смысл бытия человека заключается в том, чтобы достичь высот Богоединения, высот вечного Богопознания. Творец желает пребывать в гармонии со Своим творением, быть не только над нами, не только посреди нас, но и, что важнее всего, в нас. “Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную” (Ин. 3.16). “Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа” (Ин. 17.3). “Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только она, но и мы сами, имея зачаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего (полного единения с Творцом, – О.В.)” (Рим. 8.22–23).
Как же достичь этого единения? Как построить дом нашего спасения? Фундаментом его, безусловно, есть вера (а вера от слышания Слова Божьего – см. Рим. 10.17). Стены строятся смирением, надеждою, очищением постом и молитвою (по слову святого Антония Великого пост – это воздержание, смирение языка, сердца и чрева). А крыша, вершина – это совершенная любовь, чистая молитва сердца, озарение Божественным Светом, несказанная благодать Богоединения.
Красной нитью, связующей основой этой Богом благословенной постройки, есть молитва. Молитва не в смысле простого высказывания наших нужд пред Господом, но как связь с Богом. Молитва, по словам св. Григория Нисского, является “руководителем хора добродетелей”, потому что “ни одна из них не постоянна без молитвы”. “Добродетель молитвы совершает таинство нашего единения с Богом, и она является связью умных творений с Творцом”, – научает Григорий Палама. “Постоянно молитесь”, – подчёркивает апостол Павел.
Молитва – это вознесение души и сердца к Богу. Однако, пока мы живём в теле, на земле, молитва наша, естественно, выражается и в разнообразных внешних формах. Это и коленопреклонение, и крестное знамение, и возношение рук, и использование разнообразных богослужебных предметов, и иные внешние действия христианского Богослужения.
Богослужение Нового Завета заключается не в постоянных приношениях в жертву овнов и тельцов, но в принятии в сердце христианской веры, которая исполняется любовью, в рождении свыше от Духа Святого, в возрастании от веры в веру, от славы в славу, от силы в силу. Суть новозаветного Богослужения в том, чтобы поднявшись от веры, исполненной страхом, к вере, движимой любовью, приносить Богу плоды Милосердия и Богопознания, таким образом возрастая до полного единения с Ним на Небесных высотах Духа: “Ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений” (Осии 6.6); “Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга” (Ин. 13.34); “Иисус сказал ему: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумение твоим»: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: «возлюби ближнего своего, как самого себя” (Мф. 22.37–39).
Царство Божие усилиями восхищается. Но может ли человек лишь своею силою подняться до истинного Богослужения, до поклонения Богу “в духе и истине”? Может ли достичь высот исполнения Воли Божьей без связи с Ним, без молитвы? Безусловно же, нет! А пока мы в теле, то и поклонение наше, и молитва наша не лишена разнообразных внешних действий, будь то молитва славословия, благодарения или прошения. Сам Господь Иисус Христос не избегал внешних молитвенных и тайнодейственных проявлений. Он преклонял колена (“и, преклонив колена, он молился”), “и, подняв руки Свои, благословил их”, “дунул, и говорит” и пр.
Внимательно и беспристрастно исследовав Священное Писание мы увидим, что в период Своего земного служения Христос применял внешние действия и во время исцелений; Он также посещал храм Иерусалимский, называя его “домом Отца Моего”, “дом Мой домом молитвы наречётся” и прочее. Так же поступали и апостолы.
В Книге Левит, 10-я глава, 10-й стих, сказано: “Чтобы вы могли отличать священное от не священного и нечистое от чистого”. Безусловно, телесное Богопоклонение в том виде, как мы имеем сегодня (обременённое разнообразными обрядами, церемониями, церковными традициями), – это результат духовного несовершенства, глубокого упадка религиозной жизни, превосходства формы над сутью, буквы над духом. Но будем помнить, что мы живём во времена, когда “близко, при дверях…” (см. Мф. 24.33). Во времена, о которых сказано: “И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть…” (Деян. 2.17). Во времена, о которых говорит Христос: “Но наступает время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе” (Ин. 4.23)…
Христианские обряды – не что иное, как внешняя одежда Церкви. На церковнославянском “обрядиться” – означает “одеться”. Эта одежда необходима нам, немощным, пока мы ещё несовершенны. Но Господь предостерегает нас, подчёркивая: Не важнее ли от одежды тело? А от тела – душа?.. Придёт время, и Церковь отбросит обрядовые “костыли”, и, как когда-то Давид, будет “скакать из всей силы пред Господом” (2Цар. 6.14). Придёт время, и, как во времена первых людей веры, Адама и Евы, будем открыты, “наги” пред Господом, и не будем стыдиться (Быт. 2.25). Придёт время, и сойдёт с Неба от Бога обновлённая Церковь, Новый Иерусалим, который видел в видении своём Иоанн Богослов: “Храма же я не видел в нём…” (Откр. 21.22).
