Текст книги "Горошина для принцессы"
Автор книги: Олег Шушаков
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
– Владимира… Ответь мне, для меня это важно.
– Да… – прошептала Снежана, и вдруг всхлипнула. – А он!.. А он!..
Отец погладил ее по голове и сказал:
– Владимир – хороший парень! Если ты выбрала его, то я одобряю твой выбор. Он любит тебя и никогда не покинет в беде… Я в нем уверен…
С какой надеждой Снежана посмотрела на отца!
– Владимир никому не позволит тебя обидеть! – повторил он.
И в этот момент в дверь позвонили…
– Помни! Что бы обо мне ни говорили, не верь! – отец крепко-крепко обнял ее и снова поцеловал в лоб. А потом встал и пошел открывать.
Сердце Снежаны болезненно сжалось…
– Комдив Добрич? – услышала она незнакомый холодный голос в коридоре.
– Да! – твердо ответил ее отец.
– Вы арестованы! Сдайте оружие!
Сразу же после этих слов по квартире загрохотали чужие шаги, а в большой комнате включился свет…
– Предъявите ордер на арест, – спокойным голосом сказал отец.
И добавил, после некоторой паузы:
– Мой пистолет в верхнем ящике письменного стола, в кабинете.
Все остальное было непрерывным кошмаром.
Отца вскоре увели. А в квартире вовсю хозяйничали крепкие молодые люди в синих фуражках с малиновыми околышами…
Снежана стояла у стены в большой комнате, а они рылись в шкафах, перелистывая каждую книгу, встряхивая каждую тряпку, швыряя все просмотренное на пол и топча это сапогами. И, похоже, это доставляло им удовольствие.
Иногда они прохаживались по ней плотоядным взглядом, но тронуть не решались. За связь с дочерью врага народа можно было и самому угодить под раздачу…
А, ну ее! На их век и обычных комсомолочек хватит!
Обыск окончился лишь под утро. Снежане разрешили взять только ее документы. А потом в присутствии понятых, дворника дяди Васи и его жены, опечатали квартиру.
И ей пришлось уйти…
Она дождалась открытия институтской библиотеки и взяла с полки недочитанный учебник. Буквы расплывались у нее перед глазами. Она сидела, глядя на одну и ту же страницу, пока за ней не пришли и не пригласили на заседание комитета ВЛКСМ факультета… И исключили из комсомола.
Наверное, кому-то это было очень нужно, потому что не прошло и пол суток с момента ареста ее отца, а в институт уже сообщили.
Не дожидаясь поступления официального уведомления из НКВД, ректорат Ленинградского медицинского института немедленно принял решительные меры по очищению рядов своих студентов.
И вот теперь дочь разоблаченного врага народа Снежана Добрич стояла на Аничкином мосту… Одна… Без копейки денег… Без маломальского пристанища…
Ей было так плохо!
И никого не было рядом, кто помог бы ей пережить эту беду…
Нева текла и текла прямо у нее под ногами, она завораживала ее и манила.
А, может, перелезть через перила и дело с концом? Может быть, это будет наилучшим решением всех проблем?
– Снежка… Вот, ты где… – вдруг услышала она за своей спиной.
Она обернулась и увидела Владимира. Он подошел к ней и обнял… И тогда, слезы, до сих пор лишь тихо катившиеся по ее щекам, хлынули огромными градинами… И она затряслась от рыданий, уткнувшись в его плечо.
А Владимир обнимал ее и гладил по голове… Беда. Это действительно беда. Ну, что же… Пусть выплачется.
В то, что ее отец, его боевой командир, герой Гражданской войны, был врагом народа, он не верил и не поверит никогда! Но сделать ничего не мог.
Что же это за время такое!
Владимир скрипнул зубами. Помочь комдиву он ничем уже не мог. Но ее… Ее он может и должен защитить!
О том, что Георгий Александрович арестован, ему сообщили рано утром. У него были друзья в штабе округа. Свои, проверенные в боях, ребята. Зная о дружеских отношениях Владимира с комдивом, они предупредили его… На всякий случай…
Он никогда не забудет этого! А, впрочем, в бою иначе не бывает! Спина к спине! Чужих – бьем! Своих не сдаем!.. Иначе всем каюк…
Когда он узнал о происшедшем, то сразу подумал о Снежане. Что с ней? Где она?..
Он бросил все и помчался в Ленинград…
Квартира Добрича на проспекте 25-го Октября была опечатана. Перепуганный дворник мычал что-то невразумительное. Владимир махнул на него рукой и кинулся в институт. Но и там ее не застал. Разве что узнал о решении ректората и комитета комсомола.
Как-то все слишком быстро провернулось, подумал он! Это было очень странно… И, как подсказывала интуиция, очень, очень опасно…
Где же ты, любимая?..
Владимир метался на машине по городу, обыскивая все места, где хоть раз бывал вместе со Снежкой или знал, что она там любила бывать, одна или с отцом…
И, наконец, нашел ее.
У Владимира защемило сердце, когда он увидел одинокую девичью фигурку посреди моста… Она стояла, опустив голову… Такая беззащитная…
Нет! Он никому не даст ее в обиду!
– Снежка, – шептал он, обнимая ее и гладя по голове. – Снежана… Милая…
Что же делать?..
Легко сказать – никому не дам в обиду! А как это сделать? Как?!..
А может?..
У Владимира даже сердце зашлось от этой смелой мысли…
Но, Боже мой… Разве он может ей это предложить?! А вдруг она согласится только потому, что просто оказалась в этой ужасной, в этой безвыходной ситуации?
Снежана была так холодна с ним все последнее время… Ему даже показалось, что она его избегает…
И Владимир подумал, что она влюбилась в кого-то, и он стал нежеланным гостем! Ведь он старше ее на целых семь лет! Может быть, она влюбилась в кого-нибудь более подходящего ей по возрасту?.. В какого-нибудь однокурсника…
Владимир переживал молча… Ему было очень больно, но он сумел взять себя в руки и незаметно стал все реже и реже бывать в гостях у комдива.
Чтобы не стоять у Снежки на пути. Потому что знал, как к нему относится ее отец, и понимал, что Снежане будет очень трудно пойти против его воли. Но он не имел права использовать свои отношения с Георгием Александровичем для того, чтобы заполучить его дочь! Это было бы подлостью! Это было бы предательством по отношению к ней!
Владимир знал себя очень хорошо. Он иногда даже сам себя боялся! Потому что знал, что порвал бы любого, кто посмел бы встать между ними!.. Но если это был ее собственный выбор?.. Взяла и влюбилась. В другого… Вот с этим он уже ничего не мог поделать. И должен был уйти.
Но только не сейчас! Потому что сейчас он должен ее защитить!
Выплакавшись в объятиях любимого, Снежана успокоилась…
– Ведь, это все неправда!.. – прошептала она.
– Неправда! – твердо сказал Владимир.
– Володя, ведь, ты не оставишь меня одну? – подняла она на него свои заплаканные глаза и опухшие, искусанные губы.
Владимир стиснул зубы, но все-таки удержался, чтобы не исцеловать ее всю, с ног до головы, прямо здесь, на мосту, посреди Невы…
– Никогда! – сказал он. – Не переживай! Скоро все выяснится! Скоро разберутся, что это ошибка!
Владимир говорил, но сам не верил своим словам…
Не потому, что думал, что его командир – враг народа… Нет! Просто он знал, что практически никто не возвращается оттуда, куда увозят ночью на черном вороне…
А еще он знал, что было что-то совсем неправильное во всем происходящем… Он чувствовал какую-то злую волю во всем этом… Но разве мог он ей об этом сказать?!
– Снежана, – сказал он. – Все так сложно…
Она взглянула в его теплые карие глаза своими ясными льдисто-серыми глазами.
– Ты должна меня понять, – он опустил взгляд.
Боже, как трудно сказать об этом!
– Я хочу тебе помочь…
Снежана улыбнулась и доверчиво склонила голову ему на плечо… От запаха ее золотистых волос Владимира просто повело…
Что же делать?!.. Боже мой!.. Как же сказать-то ей об этом?!..
– Будет лучше, если ты выйдешь за меня замуж… – наконец, выдохнул он.
Наверное, это было не самое удачное признание в любви…
Она отшатнулась от него.
Владимир вдруг испугался, что она неправильно его поняла, и заговорил быстро и сбивчиво:
– Снежана, выходи за меня! Ты возьмешь мою фамилию. Пока! Это ненадолго, поверь! Когда все выяснится, мы сразу разведемся. Правда! Это просто фиктивный брак! Поверь! Я не прикоснусь к тебе никогда!!..
И она поверила…
Снежана смотрела на него своими огромными, бескрайними глазами, и Владимир вдруг с ужасом понял, что она его просто ненавидит!
Боже мой!.. А, ведь, он только хотел ее защитить! Он никогда не посмел бы сделать ей предложение, зная, что она влюблена в другого! Но не мог же он бросить ее сейчас одну, на произвол судьбы!
– Ты!.. – она отвесила ему звонкую пощечину и горько-горько заплакала.
Владимир ощутил себя последней сволочью. Он не имел права предлагать ей это!
Но он должен был это сделать! Потому что знал, что другого выхода нет… И в этот миг дал себе слово. Если она согласится выйти за него замуж, никогда ее не трогать!
Она плакала, а он по-прежнему держал ее в объятиях. Но, уже не прижимал к себе, а лишь едва касался руками ее тела…
Господи!.. Снежане хотелось закричать, хотелось избить его до полусмерти! Но она не могла… Он же не виноват, что полюбил другую…
Ее всю сотрясало от рыданий. Если б она могла, то завыла бы во весь голос…
Господи! Она оказалась права! Он ее не любит! Он не любит ее совсем!.. Она была готова не раздумывая пойти за ним хоть на край света… А он!.. Фиктивный брак! Ненадолго! Как все выяснится, сразу разведемся!..
Она плакала над своей несчастной судьбой, над своей разбитой вдребезги жизнью, над своей поруганной, убитой любовью…
Господи! Да, за что же ей все это?!..
Внезапно она перестала плакать, оттолкнула этого, уже чужого теперь человека в чине майора, и отвернулась, вытирая глаза тыльной стороной ладоней. На сегодня слез достаточно! Она выйдет за него замуж, раз он так хочет… Но никогда не позволит себе к нему прикоснуться!.. А как все выяснится, они сразу разведутся!..
– Снежана… – тихо сказал Владимир.
– Снежана Георгиевна… – холодно поправила его она.
– Как?.. – прошептал ошеломленно Владимир. – Снежана Георгиевна?.. Ты что, Снежка?!..
– Обращайтесь ко мне на вы, товарищ майор… – пронзительным ледяным взглядом посмотрела она на него в упор.
Владимир закрыл глаза и помотал головой, отгоняя наваждение… Но когда открыл их, все было по-прежнему.
Рядом с ним стояла совершенно чужая стройная золотоловолосая девушка с гордо поднятым подбородком. Прекрасная и холодная, как снежная королева.
Но ведь, он только хотел ее защитить!
Владимир отступил от Снежаны на шаг и схватился за голову. Неужели он потерял ее?!.. Боже мой!.. Он ее потерял…
Убежать! Нет! Прыгнуть с моста! Нет! Броситься под трамвай! Нет!..
Застрелиться.
Владимир застонал… Нет… И этого он пока не может сделать. Потому что нужно спасти, нужно защитить эту, пускай и ставшую внезапно такой чужой девушку, от беды… А он сердцем чувствовал, что над ней нависла какая-то ужасная, черная тень…
Владимир взял себя в руки…
Ну, что же… Он оказался прав. Она его не любит. И никогда не любила… Это была всего лишь детская привязанность, которая осталась в прошлом… Просто осталась в детстве… Но это ничего не меняет!
– Вы, выйдите за меня замуж, Снежана Георгиевна? – спросил он ровным голосом.
– А если я скажу «нет»? – холодно прищурилась Снежана.
– Тогда я снова спрошу вас. И буду спрашивать до тех пор, пока вы не скажете «да», – сказал он. – Вам необходимо срочно поменять фамилию. Поверьте, так надо! Это не моя прихоть!
– Да, уж верю, – усмехнулась Снежана.
– Я только хочу помочь.
– Какое благородство! – едко сказала она.
– Вы, выйдите за меня замуж, Снежана Георгиевна? – спросил он ровным голосом.
– Да! – крикнула она, и отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
Господи, вдруг ужаснулась Снежана!.. Что это? Что же это она делает?!.. Ведь, жениться на дочери врага народа, означает погубить навсегда карьеру! А, может, и жизнь… За что она ему мстит так жестоко?! Ведь, он не виноват, что полюбил другую женщину! Она должна была ему отказать!..
Но, он не примет отказа. Он такой упрямый… Такой хороший…
Зачем, ну зачем она ему нужна?.. Господи, он на самом деле хочет ей помочь! А она!.. Нет, она не может его ненавидеть… Потому что любит и будет любить его всю жизнь, до самой смерти! И, никогда! Никогда ему об этом не скажет!
– Пойдемте в машину, Снежана Георгиевна, – тихо сказал Владимир и предложил ей руку.
Которую она не приняла.
Владимир зажмурился. Его сердце рвалось на части от безнадежности и тоски. Он помотал головой… Хватит!.. Надо просто это пережить! И все! А потом, когда все кончится и они разведутся, у него всегда найдется для себя патрон…
Владимир решительно взял ее под руку и повел к своей «эмке».
Чем скорее они уедут из Ленинграда, тем лучше. Здесь регистрироваться нельзя. Если они распишутся в каком-нибудь из Ленинградских ЗАГСов отыскать ее будет проще простого. Нет, они зарегистрируются в какой-нибудь деревеньке по пути к военному городку, в котором дислоцировался штаб его бригады.
Они заехали в фотоателье, и Снежана сфотографировалась на новый паспорт.
– Давайте перекусим где-нибудь, пока сделают ваше фото, – предложил Владимир.
– Не хочу, – резко сказала Снежана, хотя со вчерашнего дня у нее во рту и маковой росинки не было.
Сказала и тут же пожалела. Но вместо того, чтобы признаться в этом, только еще выше вздернула свой подбородок.
Владимир сжал губы так, что они превратились в тонкую линию. Но сдержался.
– Как хотите, Снежана Георгиевна, а я чего-нибудь перекушу. С утра, знаете ли, в бегах. Кишка кишке протокол пишет!
Вот так брякнул! На счет протокола. Лучше уж промолчал бы!.. Владимир помотал головой. Ну, что он за дурак такой!.. А потом разозлился… На себя… На нее… На весь белый свет!
– Так! – сказал он. – Вот шашлычная! Я возьму две порции. Если хотите, можете, свою выбросить…
Она не стала выбрасывать.
Снежана приняла тарелку из его рук с легким недовольством, как и положено королеве, сморщив свой курносый носик. Но съела с аппетитом.
Впрочем, «спасибо» от нее Владимир так и не дождался.
Ну, и не надо! Он забрал в ателье фотографии, сунул ее паспорт в карман и на полной скорости погнал машину на юг, прочь из Ленинграда…
Не доезжая Пулково, Владимир свернул в сторону. Изрядно попылив по проселочным дорогам, они выскочили к какой-то деревеньке.
Здесь, вдруг решил он!
Владимир притормозил на околице, вылез из «эмки» и снял френч. Чтобы не сверкать на всю деревню своими орденами.
Вывернув френч подкладкой наружу, он кинул его на заднее сиденье вместе с портупеей и фуражкой, а ТТ и документы переложил в бриджи.
А потом заехал в сельпо и запасся сорокоградусной валютой.
– Подождите меня немного. Я быстро, – сказал он своей спутнице и отправился в сельсовет.
Председатель сельсовета, маленький серенький мужичок с хитрецой в глазах, оказался понятливым и к выпивке относился очень даже положительно. Поэтому вопрос был решен решительно и оперативно. Ящик водки и никаких бюрократических проволочек!
– Иволгина Снежана Георгиевна, – высунув от усердия язык, вписал председатель имя молодой в свидетельство о браке.
Затем достал из сейфа чистый бланк паспорта. Заполнив его, он покосился на ящик с бутылками, уже перекочевавший к нему под стол, и подмигнул Владимиру:
– Э-эх! Были когда-то и мы рысаками!.. Поди, умыкнул девку-то? А, паря?.. Чо, папаша с мамашей возражали?
Владимир кивнул.
– Ничо, ничо, теперя никуда не денутся! – председатель дыхнул на печать и от души саданул ей по новенькому паспорту, а затем протянул его Владимиру. – Была девка, стала баба… На!.. Владей!..
Старый паспорт Снежаны Владимир забрал назад.
Председатель почесал в затылке, прищурился, а потом выразительно посмотрел на водочное горлышко, торчащее из кармана необъятных бриджей Владимира.
Намек был ясен. Владимир достал и поставил на стол еще один, припасенный им как раз для этой цели, пузырь, и председатель залихватски махнул рукой. Забирай, дескать, и эту книжицу! А, ну их к лешему бумажки эти! Возись с ними потом! А так – окрутили девку, и концы в воду!
Они ехали молча до самого Пушкина…
Когда Владимир отдал Снежане новый паспорт, она, не глядя, положила его в сумочку и снова отвернулась…
Все было не так. Она мечтала совсем о другом… Мечтала о прозрачной фате, о пышном белом платье, мечтала о море цветов и свадебном марше. Мечтала о том, как в их первую брачную ночь ее суженый будет с ней нежен и страстен. Мечтала уснуть в его объятиях и поутру проснуться рядом с ним…
Она искоса взглянула на мужа. Владимир сосредоточенно смотрел прямо перед собой. Снежана закусила нижнюю губу… Нет! Все не так!.. Она вышла за него замуж, она теперь его жена, а он сидит как сыч, и даже словечка не вымолвит!
И тут она осознала, наконец, происшедшее. Господи! Теперь она его жена! Что же она наделала!..
Глава вторая
…Командир пятьдесят девятой истребительной авиабригады Ленинградского военного округа Герой Советского Союза майор Иволгин сидел в своем кабинете, ничего не видя и не слыша…
За распахнутыми окнами горел закат. Покачивая высокими кронами, шелестели тополя. Рассыпая звонкие трели, свистели птицы…
Сегодня у него был очень нелегкий день… Самый нелегкий день в его жизни…
Который еще не окончился. Потому что пришла пора возвращаться домой.
Пора идти домой.
А он не может! Потому что дома его ждет Снежка…
Нет!!!
Потому что дома его не ждет, дома его не хочет видеть Снежана Георгиевна!
Почему же все так неудачно вышло? Ведь он хотел как лучше. А теперь она его ненавидит. Владимир сложил руки на столе и уронил на них свою глупую голову… Если бы он мог, то завыл бы как собака над могилой. Над могилой не сбывшейся любви…
Тому, кто полюбит снежную королеву, суждено замерзнуть до смерти.
Иволгина Снежана Георгиевна. Его законная жена. Его любимая…
Которая его не любит!
Потому что любит другого…
Как ему хотелось, чтобы все было не так!
Он воспользовался ситуацией и принудил несчастную девушку выйти за него замуж. А потом купил печать в паспорте за ящик водки у деревенского пропивохи.
Боже мой!..
Как ему хотелось бы при всех поклясться ей в вечной любви… И в радости, и в печали… Как ему хотелось бы, чтобы при всех, при свидетелях, при родных, при друзьях и знакомых, она сказала ему «Да»! Чтобы все это услышали… Как ему хотелось поднять ее на руки! При всех! И чтобы она обхватила его шею руками и приникла своими губами к его губам… При всех!.. Чтобы все знали, что отныне и навеки их никому и никогда не разлучить!
Владимир поднял голову и прижал ладони к лицу, уперевшись локтями в стол. Пытаясь сдержать стон. Или рыдание…
Он привез ее в свою квартиру, но взять на руки и перенести через порог не решился.
Фиктивный брак…
Что же он наделал?!..
Они ехали по пыльной проселочной дороге… Зарегистрированные… Муж и жена…
Отныне настолько далекие друг от друга, как только могут быть далеки две разные Вселенные. Не звезды, не галактики, а Вселенные…
Снежка, не поворачивая головы, незаметно, посмотрела на Владимира.
Он хмуро глядел прямо перед собой, на дорогу. Его мужественный профиль четко вырисовывался на фоне нескошенных хлебов за окошком. Темно-синий френч плотно облегал мощные плечи и выпуклую грудь. Почему-то раньше она не замечала, что он так атлетически сложен. Какая у него крепкая шея и широкие плечи! Летная форма очень шла ему. Отложной воротник с голубыми петлицами, рубиновыми шпалами и золотистыми эмблемами ВВС, белоснежная рубашка и черный галстук лишь подчеркивали его неброскую мужскую красоту. А над левым карманом, словно подтверждая его мужественность, светились алой эмалью и золотом боевые ордена.
Правая рука Владимира лежала на рукоятке коробки передач.
Снежка вдруг представила, как эта большая, крепкая ладонь ложится ей на колено, скользит выше… И еще выше… И… Сладкая истома горячей волной прокатилась по ее телу… Она мотнула головой, отгоняя страстное видение…
Краем глаза Владимир увидел, как вспыхнуло, колыхнувшись в солнечных лучах, золотистое облако Снежкиных волос, когда она резко отвернулась и уставилась в свое окошко.
Наверное, она проклинает его… А, может быть, проклинает себя… Наверное, ей очень и очень плохо.
Что же он наделал?!..
Она отвернулась, и Владимир не мог видеть ее прекрасных льдисто-серых глаз, лакомых розовых губ и слегка вздернутого носа. Не мог видеть ее нежных бархатных щек. Но он их помнил… Потому что никогда их ему не забыть.
Он не видел ее лица. Зато видел грациозный изгиб шеи и покатые плечи. Его взгляд опустился ниже. Тонкий ситец белого платья лишь подчеркивал восхитительные округлые формы высокой девичьей груди. Ее твердые соски дерзко оттопыривали ткань перед собой.
Владимир стиснул зубы и еще крепче сжал рукоятку переключения скоростей. Так, что побелели костяшки пальцев. Иначе его ладонь просто накинулась бы на эту прекрасную грудь. Без спросу… Сама…
Он опустил глаза. А лучше бы этого не делал…
Потому что ее стройные бедра, прикрытые лишь легким белым ситцем, были слегка раздвинуты.
Владимира обдало таким жаром, что он застонал!
Слава Богу, что под колесо попалась рытвина! Машину тряхнуло, и он прикусил язык, которым в этот момент облизывал внезапно пересохшие губы…
Увы, но ему нужно смотреть на дорогу. А ему хотелось смотреть только на нее!
А, может, плюнуть на все, остановить машину, схватить любимую на руки и унести в рощу, которая так вовремя показалась посреди поля?! Унести ее под свежесть высоких берез, положить на зеленую траву и целовать, целовать до умопомрачения?!
Владимир помотал головой, отгоняя страстное видение…
Она тебя не любит, сказал он себе, она любит другого, и ты никогда к ней не прикоснешься! Понял?!.. Никогда! Никогда!! Никогда!!!
Слава Богу, что у него двухкомнатная квартира…
Это значит, что она сможет от него запереться!
Нет! Это значит, что это он сможет запереться! От нее!.. Потому что… Иначе…
Квартира Владимира располагалась в высоком трехэтажном доме в центре Пушкина. Принадлежавший до революции какому-то фабриканту многокомнатный бельэтаж после победы трудового народа был превращен в коммунальную квартиру. Пару лет назад предисполкома, подыскивая жилплощадь для командира Пулковской авиабригады, приказал заложить один из дверных проемов, отделить и отремонтировать несколько комнат со стороны парадного входа. В результате получились роскошные апартаменты с ванной, туалетом и большой кухней.
Владимир остановился у подъезда и заглушил мотор.
– Приехали…
Снежка сама распахнула дверцу со своей стороны и вышла. И потянулась, разминая затекшие от долгой дороги мышцы. А потом взглянула на него.
Владимир отвернулся, пойманный с поличным. Потому что откровенно пялился на жену, наслаждаясь ее кошачьей грацией…
Они поднялись на третий этаж. Владимир повозился с ключом и открыл двери. И нерешительно посмотрел на Снежку…
А надо было не смотреть, а хватать на руки и заносить, запоздало подумал он! Потому что не дожидаясь приглашения, Снежка сама перешагнула через порог…
И быстро огляделась. Удобства были направо. С них осмотр и начнем, решила она!.. Приведя себя в порядок, Снежка прошла на кухню.
Владимир ждал ее, стоя у окна и задумчиво глядя во двор.
Кухня была просторная и видимо из-за этого выглядела пустой. Обеденный стол и пара табуреток. Широкий кухонный стол-тумба. На стене – шкафчик. Украшенная изразцами печь. Примус. Раковина, полная грязной посуды… Снежка усмехнулась. Обычное дело! Женщины моют посуду после еды, а мужчины – перед едой.
– Я сейчас вас оставлю на некоторое время, Снежана Георгиевна, – сказал поворачиваясь Владимир. – Мне нужно в штаб. А вы тут похозяйничайте пока… Если захотите чего-нибудь перекусить, вот хлеб, вот консервы. Есть еще колбаса, – он достал из кухонного стола все перечисленное. – Не обессудьте, чем богаты, как говорится. А вечером я загляну в продмаг, куплю чего-нибудь.
– Не беспокойтесь, товарищ майор, не маленькая, не пропаду, – холодно ответила Снежка.
– Да, – сказал Владимир тихо. – Не сомневаюсь…
Когда дверь за ним закрылась, и щелкнул ключ в замке, Снежка тяжело вздохнула, села на табурет и сложила руки на коленях.
Ну, почему он такой!.. Ярость, охватившая ее тогда на Аничкином мосту, уже улетучилась… Но боль потери не проходила. И никогда уже не пройдет… Сердце щемило. Ей хотелось плакать, но она взяла себя в руки. На сегодня слез достаточно!
Снежка решительно встала и пошла в ванную комнату. Она повернула кран, и с удовлетворением обнаружила, что горячая вода имеется. Она выкрутила оба крана до конца и вода с шумом и брызгами ринулась в ванну.
Пока она наполнялась, Снежка решила пройтись по его квартире. По нашей квартире, поправила себя она! И прижала ладошку ко рту. Она сказала «нашей»! Она уже считала его квартиру их квартирой!
Снежка покачала головой. Не слишком ли быстро? А, впрочем, ерунда! Это еще ничего не означает!
Квартира была большой, но неуютной, с проходными комнатами.
Осматривать особо было нечего. На окнах – занавески на проволочке, как в вагоне. Обстановка – абсолютно холостяцкая.
В большой комнате стояла тахта, пара стульев и двухтумбовый, крытый зеленым сукном, письменный стол с настольной лампой, городским и полевым телефонами. Под ногами валялся какой-то вытертый серо-буро-малиновый половик. На стенке – полка с книгами, черная тарелка репродуктора и, как и положено, портреты Ильича, товарища Сталина и товарища Ворошилова…
В дальней комнате стояла пружинная кровать, застеленная тонким армейским одеялом и явно отбитая по краю табуреткой, стоящей тут же в ногах. В голове – прикроватная тумбочка.
Снежка усмехнулась! Как в казарме! Ох, уж мне эти красные командиры!..
Она прищурилась, а потом прикрыла дверь и примерила, входит ли ножка от табуретки в дверную ручку… Отлично входит!.. Ну, что ж, товарищ майор, в эту дверь вам отныне вход заказан! Она вынула и поставила табурет на место.
Кроме кровати, табуретки и тумбочки, в комнате стоял небольшой стол и трехдверный платяной шкаф с большим зеркалом – единственная гражданская вещь, потому что стол, как наметанным глазом определила Снежка, раньше, скорее всего, обитал в столовой летного состава.
Она распахнула дверки шкафа и обследовала его содержимое.
Сначала Снежка испытала некоторую неловкость, заглянув внутрь и увидев вещи Владимира, но потом сказала себе строго – я имею право, я его жена! И стала решительно перебирать плечики.
Та-а-ак… Посмотрим, что тут у нас…
Ничего особенного.
На полках – несколько смен постельного белья, носки, трусы и майки, кальсоны и нательные рубахи. На перекладине – пяток белых рубашек под френч, суконные и шерстяные гимнастерки, белый летний китель и брюки на выпуск, темно-синие френчи и бриджи. Внизу в углу – пара белых текстильных туфель.
Парадно-выходная, повседневная и полевая форма одежды комначсостава ВВС.
Рубашки были хэбэ. Все кроме одной. Снежка провела рукой по тонкому и прохладному шелку, вынула плечики из шкафа и прикинула рубашку к себе. То, что надо! Полы опускались до середины бедра. А рукава можно и подвернуть, подумала она. Все-таки лучше, чем ничего! Из дома ей пришлось уйти в чем была, поэтому никакой другой одежды, кроме той, что на ней, у нее не было.
Она бросила рубашку на кровать, сняла гольфы, стянула платье и осталась в одних трусиках. А потом махнула рукой, и разделась догола. Сейчас она ополоснется, а потом затеет стирку. Постирает и свое, и его. Наверняка, у бывшего холостяка найдется куча нестиранного белья.
Снежка подошла к зеркалу и повертелась, рассматривая себя. И, как обычно, осталась недовольной…
Ноги длинные. Но можно бы и подлиннее. Талия узкая, но хотелось бы поуже. А бедра пошире. Грудь высокая, но, к сожалению, не такая уж и большая.
Снежка приблизила к зеркалу лицо… Губы у нее были розовые, но какие-то уж слишком пухлые. Она поджала их, пожевала, а потом показала себе язык. Язык тоже был розовый, но к нему у нее претензий не было… Щеки. Снежка покрутила головой. Тоже пухлые. Хотя, впрочем, ничего… Она помахала ресницами. Достаточно густые и черные, были бы еще попушистее чуть-чуть!.. Глаза. Глаза у нее были мамины, серые и глубокие, с темным ободком и маленькими ледяными искорками по всей радужке.
Насчет глаз сомнений не было. Глаза у нее были красивые… Снежка вздохнула. Единственное, что ей в себе хоть немножко нравилось… Нет, еще волосы! Она сдула с высокого лба золотистую челку и поморщилась. Волосы были растрепанные и грязные… Но это дело поправимое, сейчас отмоем и причешем!
Снежка подбежала к кровати и накинула на себя отложенную рубашку, застегнулась и быстро закатала рукава. А потом повернулась к зеркалу.
И ахнула!
Полупрозрачный шелк практически ничего не скрывал!.. Какая жалость! Ей так понравилась эта ласкающая тело, нежная гладкая ткань!.. Увы… Такое при нем носить никак нельзя, подумала она!
А, впрочем… Она приподняла свою широкую каштановую бровь. Ну и что, что все видно! Очень даже кстати!
В ее голове зародился план жестокой мести майору Иволгину. Снежка усмехнулась и расстегнула по пуговице сверху и снизу… Значит, фиктивный брак?! Значит, не прикоснешься никогда?! Ну-ну! Тогда и мучься, раз дурак такой!.. Снежка покрутилась перед зеркалом, сделав несколько оборотов. Полы рубахи приподнялись, раздуваясь воланом, и приоткрыли ее бедра почти докуда надо. Отлично!
Она сбросила рубашку и побежала в ванную комнату.
Ванна уже почти набралась. Снежка закрыла кран и с наслаждением опустилась в горячую воду…
Владимир, уходя, закрыл за собой дверь на ключ и уехал в штаб… Но усидеть в кабинете, за широким, заваленным бумагами и картами столом не мог. Какое-то время он просто мотался из угла в угол, как пойманный зверь по ненавистной клетке… Ему хотелось выть и биться головой об стену, но на шум могли прибежать штабные… В конце концов, он выскочил из штаба, сел в машину и умчался на самолетные стоянки.
Такого пилотажа здесь еще не видели!
Посмотреть на происходящее в небе сбежалась вся авиабаза! Все, кто работал в ангарах и капонирах, все, кто сидел в каптерках, дежурках и курилках! Сбежались все!
Потому что на это действительно стоило посмотреть!
Летал комбриг! Герой Советского Союза!..
Как он летал!!!
Самолет метался по небу, совершая немыслимые пируэты! Фигуры высшего пилотажа, выполненные не просто четко и классически, а по-настоящему искусно, сменялись совершенно невозможными эволюциями. Истребитель преследовал и уничтожал противника!.. Противника-невидимку… Невидимого никому, кроме него.
С крыльев И-15 длинными хлопьями слетала изморозь инверсионных следов. Самолет, то падал почти до земли, выравниваясь в нескольких метрах над летным полем, то взмывал в небо. А потом опять падал с приглушенным, почти заглохшим мотором, снова взревывая у самой травы. Переворачиваясь и сминая воздух. Словно летчик задался целью разломать свои крылья на мелкие кусочки…
А, может, ему просто жизнь надоела?
Владимир гонял свой «чато» по небу с неистовой яростью, словно стараясь зайти самому себе в хвост и сбить, сжечь самого себя к чертовой матери! Мотор ревел, и земля приближалась с огромной скоростью, а он срывал поток и взмывал обратно к сияющему солнцу!.. И снова падал вниз…