Текст книги "Пограничными тропами"
Автор книги: Олег Смирнов
Соавторы: Анатолий Марченко,Геннадий Ананьев,Евгений Воеводин,Юрий Семенов,Василий Александров,Павел Шариков,Юрий Кисловский,Василий Щур,Алексей Ионин,Тихон Афанасьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)
Из двери заставы выбежал дежурный:
– Товарищ полковник, разрешите обратиться? Вас к телефону!
– Кто?
– Дежурный по отряду!
В дежурке у коммутатора Федорина застал и полковника Пахомова, и начальника заставы.
– Я слушаю…
Ситуация складывалась так. В полночь на контрольно-следовой полосе первой заставы обнаружены ухищренные следы, ведущие в наш тыл. Застава поднята «В ружье!», старший лейтенант Княжев с тревожной группой, включая инструктора с розыскной собакой и радиста с рацией, движется по следу, резерв отряда выбрасывается на машинах. Вертолет из авиачасти вызван. Федорина на «газике» выезжает в район поиска…
Это был нелегкий поиск. Два вооруженных контрабандиста шли с партией опия. Преодолели КСП и запетляли, посыпая следы порошком, чтобы не взяла розыскная собака; опий они везли на лошади, и попеременно один ехал верхом, второй бежал сзади. Низкая облачность с рассвета, вздымаемый ветром песок ухудшали видимость.
Поисковые группы прочесывали блокированный район. Вертолет вел поиск сверху, на вертолете находился и Федорина: плели галсы, залетали в тыл до восьмидесяти километров. Нарушителей, однако, найти не удавалось.
На помощь подоспели местные жители, чабаны-дружинники. Увидев в пустыне у колодца двух неизвестных, они дали знать пограничникам. Поисковая группа была высажена с вертолета и к пяти вечера задержала контрабандистов. Кто-то из пограничников, вымученный, потный, грязный, пошутил:
– Семнадцать часов – конец рабочего дня. Отдохнуть не возбраняется!
А Федорина подумал: «Не возбраняется, отдыхайте, хлопцы. Хорошо, что к семнадцати управились… И вертолет использовали, и автомашины, и рации – техники вдоволь. Но пространства, пространства… Человек – как иголка в сене. А все ж нашли!»
Примерно так же задержали нарушителей и на другой заставе. Обнаружив следы на КСП, пограничники предприняли поиск. Районы облетывал вертолет с тревожной группой на борту, тщательно осматривал каждый клочок земли.
Два факта, свидетельствующие об одном: без вертолета и не представишь себе современную границу. Полковник Федорина широко использует его возможности, учитывая, впрочем, что заявки отряда на вызов вертолета удовлетворяются не всегда.
Полковник тепло отзывается о летчиках, смелых, безотказных ребятах, припоминает, как летел в бурю, обстановка вынудила. «Афганец» сбесился, перемешал землю с небом, но офицер Оганесян благополучно привел самолет. Федорина прячет усмешку: страху тогда натерпелись, песочку наглотались.
Отряд насыщен техникой: автомашины, тракторы, сторожевые катера, приборы ночного видения, прожекторы, стереотрубы, радиостанции, коммутаторы и так далее. Как лучше использовать это богатство в охране границы?
Прежде всего начальник отряда предусматривает сочетание техники с прочими средствами, точнее, координацию всех сил и средств.
Чтобы выжать из техники максимум того, на что она способна, надо по-настоящему поставить специальную подготовку, повышать квалификацию людей. Отдельных специалистов готовит округ, но и на долю отряда остается достаточно. Есть над чем помозговать, если желаешь, чтобы с техникой умели обращаться. Не лишне прикидывать, где и какой род техники целесообразнее применить.
Ратуя за внедрение техники, Федорина противится чрезмерной ее эксплуатации («злоупотребление техникой» – по его определению). Парадокс? Ничуть не бывало.
Пожив на одной из застав, Петр Алексеевич увидел: чуть что – ее начальник влезает в «ГАЗ-64» или посылает автомашину туда, сюда. Так ли уж вызваны необходимостью эти рейсы? Разобрался: нет, не вызваны.
А как в целом в отряде? Пригляделся, и картина вырисовалась: вовсю разъезжают на машинах, лошади же на иных заставах по нескольку суток не бывают в наряде. Почему же не ездить разумно – где на лошади, где на машине? И Федорина издал приказ по отряду.
Неделю, что я прожил в отряде, дождило, с мимолетными просветами – голубыми окнами – в тучах, с проблеском солнца, почти мгновенно затягивавшегося хмарью. И сегодня с утра – хмарь, ливень, промозглость. Петр Алексеевич успокаивает меня:
– Ничего, взлетите. Наши летчики привыкли…
Этот последний день, как предыдущие. Мы беседуем с Петром Алексеевичем. Заходят и уходят офицеры политотдела, штаба, тыла. Зашел и секретарь партбюро управления отряда подполковник Клименко – посоветоваться об очередном заседании бюро. Заседание назначено на семнадцать часов. После бюро Федорина будет присутствовать на вечере в клубе. (Пограничник Рымарчук, ездивший в ГДР с молодежной делегацией, поделится с личным составом впечатлениями, затем представитель округа вручит Федорине диплом и лауреатский знак, которых удостоен драматический театр части – победитель республиканского конкурса художественной самодеятельности). Дома супруга снова будет ворчать: «Петро, ужин остыл, когда научишься возвращаться по-людски?»
Мы многое перебрали с Федориной – от его забайкальской молодости до нынешних дней. Петр Алексеевич с увлечением рассуждал о новых веяниях в охране границы, об экспериментах, проводимых в различных отрядах, в различных округах.
К полувековому юбилею Октябрьской революции этот пограничный отряд был награжден Памятным знаменем ЦК Коммунистической партии, Президиума Верховного Совета и Совета Министров республики. А к пятидесятилетию органов госбезопасности и начальник отряда был награжден орденом Красного Знамени.
Завершая очерк, я хотел бы мысленно вернуться к маю сорок второго года, когда Федорине предложили ехать на учебу в военно-политическое училище. Основательно он тогда задумался. Предстояло, в сущности, решить вопрос жизни – кем быть? Еще живо было юношеское стремление стать инженером-путейцем. Но росла любовь к границе. Он понимал: если сделается офицером, это определит его судьбу, нужно будет остаться человеком военной, пограничной профессии. Для себя он решил, однако, привыкший во всем важном испрашивать совета отца, написал Алексею Ильичу:
«Батя, что Вы мне присоветуете?»
И отец ответил:
«Одобряю, иди в училище, становись командиром, служи Родине и охраняй ее с оружием в руках».
Давно умер Алексей Ильич Федорина, но сын его Петр, офицер-пограничник, коммунист, выполняет отцовский наказ…
Тихон Афанасьев
ПО СЛЕДУ
Соревнования следопытов округа шли своим обычным порядком. И хотя чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону, специалисты уже называли имена претендентов на первые места.
Среди них фамилия старшего сержанта Василия Печагина не упоминалась. В прошлом у Василия не было никаких побед, да и на этот раз начал он неровно. Правда, в первый день он неожиданно для многих оказался впереди. Но на второй провалился на «опознании человека». Кое-кто с иронией поглядывал на прижавшуюся к ногам Печагина черную, как смоль, низкорослую овчарку: дескать, много ли можно ждать от этой собачонки. Однако Василий не сдавался.
Когда объявили результат, Печагин был спокоен. Но тут кто-то или в шутку или серьезно высказал сомнение: «Стоило ли вообще с такой собакой ехать на соревнования?» – Василия словно прорвало.
– Вы не знаете еще Цыгана, – с обидой произнес он и, не сказав больше ни слова, вывел собаку на показную площадку, где проводились соревнования. Цыган мгновенно выполнял каждую команду инструктора, словно хотел этим показать: вот как выдрессировал меня Печагин. Он легко и быстро пробежал по лестнице и буму, перемахнул через двухметровый забор, прополз по земле и, к удивлению присутствующих, по команде «жарко» снял с хозяина головной убор. Василий озорно посмотрел и крикнул:
– Ну, кто смелый – пусть попробует отнять фуражку!
– Это что, – прервал его сержант Каширин. – Вот посмотрим завтра, как по следу будет работать.
– Посмотрим, – вытирая вспотевший лоб, буркнул Печагин. – Придется вам с Сильвой позади нашу пыль глотать.
Эти слова вызвали дружный хохот.
– Ишь, куда хватил! Не споткнись, Вася, как на прошлых соревнованиях, – посоветовал кто-то.
Сильву знали как одну из лучших розыскных собак в округе. Не раз отличался с ней Каширин. Поэтому смелый вызов молодого инструктора, занявшего на прошлых состязаниях лишь девятое место, казался просто бахвальством.
Но мне почему-то начинал нравиться этот пограничник. Подкупающе действовали его упорство, стремление не сдаваться при неудаче. «Может, человеку и вправду сегодня не повезло?» – засомневался я и, пользуясь правом члена комиссии, проводившей соревнования, решил перепроверить Печагина. Нет, лучше было бы не делать этого! Получилось так, словно я специально выставил его вторично на посмешище. Цыган, конечно, опять не опознал человека.
На другой день помощники проложили следы, разбросав по пути разные вещи. А через восемь часов к вечеру участники состязаний вышли на исходный рубеж. Лица у всех были серьезные, сосредоточенные. Было не до шуток. Сегодняшний этап считался главным в соревнованиях. Он и оценивался по сорокабалльной системе. «Как-то покажет себя Печагин?» – думал я, не спуская с него глав.
Ждать долго не пришлось. Раздалась команда, и Цыган, сделав один круг, резко рванул поводок и повел инструктора в сторону дальних холмов. До нас донеслось лишь одно слово, брошенное Печагиным: «Пошел!»
– Этот все сорок возьмет, – глядя ему вслед, уверенно сказал старший команды капитан Власов.
Но старший сержант Гоман, руководитель соперничавшей команды, не без ехидства заметил:
– Цыган и весной вроде уверенно встал на след. А чем кончилось? Печагин на всю пустыню кричал «ау». Целую ночь собаку разыскивал…
Совсем стемнело, когда мы подъехали к конечному рубежу. Долго ли придется ждать подхода инструктора? Говорят, что порядочно. Ведь прошел только час, как началось «преследование», а всего на задачу дается три часа. Машина остановилась. Водитель хотел выключить фары, но вдруг впереди увидел каких-то людей. Они приближались к машине. Смотрю и не верю глазам. Да это же он, Печагин! Уже конвоирует «нарушителя». У меня невольно вырвалось:
– Так быстро? А вещи нашли?
– Тут они, – Василий улыбнулся и показал на оттопырившуюся гимнастерку, – за пазухой.
То, что Печагин за час «прошел» по следу десять километров и не потерял ни одного очка, для некоторых показалось загадочным. Злые языки поговаривали даже, что Василий заранее знал маршрут движения «нарушителя». Будь, мол, перед ним настоящий лазутчик, он наверняка не поймал бы его.
Вопреки всем пересудам Печагин и на следующий день показал высокий результат. В итоге, набрав из 100 возможных 91,5 балла, он прочно занял второе место среди следопытов округа. С соревнований Василий возвращался с именными часами и удостоверением специалиста 1-го класса.
Шли дни. О соревнованиях начали забывать: появились новые дела, новые заботы. Но вот однажды имя Василия Печагина зазвучало в округе. Дело было поздним январским вечером. Тишину нарушил телефонный звонок. Докладывал начальник Н-ской заставы… В районе ущелья К. пограничный наряд в составе сержантов Печагина и Антыкова обнаружил следы нарушителей и пошел в погоню…
Я искал на карте направление движения нарушителя, а перед глазами вставали фигуры бегущих пограничников. Вот они карабкаются на скалы, преодолевают их, а Цыган все тянет и тянет вперед. «Неужели упустят?» – мгновение сомневаюсь я. Но вспоминаю упрямый взгляд Василия и уже твердо верю: нет, от такого враг не уйдет!
А там, на границе, события развертывались так. Обнаружив след на КСП, Печагин за несколько минут изучил отпечатки и установил, куда пошел нарушитель. Необходимые расчеты, – сколько времени минуло с тех пор, как лазутчик преодолел контрольную полосу и где он может находиться сейчас, – Василий сделал на ходу. Главное – не терять ни одной секунды!
Чем дальше уходили пограничники от КСП, тем беспокойнее вел себя Цыган. В ущелье было темно, и Печагин только каким-то чутьем угадывал местность. Позади остался километр, второй, третий… А овчарка тянет и тянет вперед. Вот снова рывок. Возле кучи камней Цыган злобно зарычал и бросился в сторону. В тот же миг Печагин совсем рядом увидел человека.
– Стой, руки вверх!
Нарушитель пытался скрыться за камнями, но Василий предупредил:
– Ни с места! Буду стрелять!
Враг поднял руки.
От всей души хотелось поздравить Василия, выигравшего поединок в трудном ночном поиске. Однако встретиться с ним довелось значительно позже.
Стоял погожий солнечный день, каких даже зимой много. Печагина я застал за необычным занятием: он дрессировал шакала. Да-да, самого настоящего молодого шакаленка с коротким, похожим на метелку хвостом! Зверь уже хорошо брал аппорт, умел ходить рядом с хозяином, караулил вещи. Наблюдая за тренировкой, я понял, почему Печагину удалось за несколько месяцев выйти с девятого на второе место среди следопытов округа. Василий исключительно трудолюбив, настойчив. Он может часами и днями возиться с животным, забывая об отдыхе. И еще есть у него одна важная черта, без которой человек не может идти вперед, – пытливость, стремление искать что-то новое. Разве не об этом говорит желание приручить того же шакала, сделать его полезным для пограничников?
Страсть к охоте, следопытству зародилась у Василия еще в детстве, которое провел он на Урале. Бывало, уйдет один в тайгу и бродит до самого вечера. Там-то и научился он разбираться в следах зверей, читать мудреную книгу природы. Может быть, поэтому, попав на границу, Василий с охотой пошел в школу служебного собаководства. Со временем простое увлечение переросло в профессию. На границе Василий понял, что собака дается инструктору не для забавы, а для большого и важного дела.
Начальник заставы подвел молодого пограничника к питомнику и, кивнув в сторону черной собачонки, сказал:
– Вид у собаки неказистый. Но хорошенько потренируйте, толк будет.
У другого опустились бы руки, но Василий не сплоховал. Он не привык жить за чужой счет. Пожалуй, это и лучше, что овчарку воспитает он сам.
Так начались упорные тренировки. Цыган оказался непослушным псом. Пришлось начинать с самых простых приемов. Василий уходил далеко в ущелье и часами обучал Цыгана посадке, укладке, стойке и движению рядом. Временами, казалось, намечался успех, но потом все срывалось. Приходилось начинать сначала. Остряки посмеивались над Василием:
– Ну, как Цыган? Небось, уже десятичасовые следы берет?
– Двадцатичасовые, – отшучивался Печагин и снова упорно тренировал овчарку, уходил со своим подопечным в горы.
Постепенно собака стала понимать хозяина. А через два месяца ее нельзя было узнать. Она отлично брала аппорт, легко преодолевала препятствия и даже ходила по следу. Насмешники прикусили языки. Но сам Печагин видел еще много недостатков у Цыгана. «Каков он будет в настоящем деле?» – не раз спрашивал себя инструктор. И вот однажды наступил день проверки. В тылу заставы пограничники задержали вражеского лазутчика. Обратную проверку следа поручили Печагину. Сначала Цыган уверенно вел инструктора к границе. Но на пути встретился каменистый овраг, и здесь собака потеряла след. Цыган метался во все стороны, жалобно скулил, а Василий не знал, как помочь. Он почему-то стал дергать овчарку и окончательно запутал ее. К счастью, подоспел старшина Шайдулин, опытный следопыт.
– Никогда не дергайте собаку, – посоветовал он. – А в таких вот каменистых местах, где не видно следов, вообще больше полагайтесь на овчарку, следите, как она ведет себя. Это позволит выйти снова на след…
Старшина помог найти утерянный след и проработать его до границы. В пути он дал Печагину немало практических советов. Тот день стал началом большой дружбы Василия со старшиной. «Вот у кого есть чему поучиться», – с восторгом думал Печагин и перенимал от Шайдулина все тонкости следопытства. Теперь тренировки строились более грамотно, продуманно. Собьется, бывало, Цыган со следа на твердой глинистой почве – Василий не заглядывал, как раньше, под ноги, ища там ясные отпечатки. Он спокойно осматривал местность, следил за собакой и в конце концов безошибочно ставил ее на след. Преследование продолжалось.
Незаметно пришел день, когда Цыган достиг положенной нормы в проработке следа. Многое постиг и его хозяин. Казалось, можно было и отдохнуть. Но не таков Василий Печагин. По-прежнему мерил он шагами километры, взбирался на горные тропы, спускался в ущелья.
С каждым днем острее и запутаннее становились следы «нарушителя».
– Сколько можно тренироваться? – спрашивал не раз у Василия сержант Ананьин. – Теперь, надо полагать, не последнее место возьмешь на соревнованиях.
– Дело не в соревнованиях, – отвечал другу Печагин. – Я готовлю Цыгана для охраны границы.
За время службы на заставе Василий понял, что инструктор – это очень ответственное лицо на границе. Чуть что случится на участке, он немедленно должен быть там, быть готовым разгадать любую хитрость врага, вступить с ним в борьбу. Не раз в такие минуты Печагин чувствовал на себе доверчивые взгляды товарищей: они верили ему, ждали, что скажет инструктор.
И вот он сидит передо мной. На груди знаки отличника, специалиста 1-го класса, медаль «За отличие в охране государственной границы СССР». Но Василий по-прежнему прост, скромен. О прошлом говорит мало, больше о своих планах. Словно понимая что-то, внимательно слушает хозяина примостившийся у его ног молодой шакал. Оглядывая его, я высказываю сомнение, будет ли он работать по следу.
– Будет, – уверенно отвечает Печагин. – У него хорошее чутье. Он уже сейчас успешно ходит по следу в паре с Цыганом.
– Ну, а Цыган освоил выборку человека?
Старший сержант улыбнулся. Да, после соревнований пришлось изрядно повозиться. Теперь Цыган узнает человека хоть через неделю…
Тихон Афанасьев
ПАРЕНЬ ИЗ ПРИИРТЫШЬЯ
Так и не удалось Булату Марденову уснуть в эту ночь. Едва он прилег, как в казарму вбежал дежурный по заставе и объявил, что нарушена граница.
В один миг взметнулись одеяло и простыня, а через две минуты Булат сидел уже в машине, мчавшейся к месту происшествия.
И вот он в составе поисковой группы. С момента тревоги прошло уже два часа. Никаких результатов. Кажется, что Булат ощупал каждый кустик, осмотрел все ямы и бугорки, но всадник будто сквозь землю провалился. «Хитрый волк перешел рубеж, – думал пограничник. – Как вихрь влетел в пограничную зону и исчез». Марденов ругал сержанта Марюхнича и рядового Дорикова, упустивших нарушителя. Совсем близко был тот от них.
Шаг вправо… Вперед… Густой кустарник саксаула. Стегают жесткие прутья по лицу Булата, рвут куртку, но он продолжает ощупывать каждый метр неприкосновенной земли и ищет… А вдруг здесь, под этим кустом, притаился враг. Марденов сжимает автомат, но по-прежнему пусто.
Над степью появляется луна. Темные пятна кустов простреливаются светом. Ночь сразу отодвинулась на несколько метров. Теперь Булат четко видит взъерошенные кусты саксаула, приземистые шары перекати-поля. Точь-в-точь такая же видимость была и в полночь, когда появился нарушитель. Но как упустили его Марюхнич и Дориков?
Марденов слышал, как Марюхнич докладывал начальнику заставы, что видел всадника в ста метрах. Пограничники отрезали ему путь от границы, но тот, заметив их, галопом поскакал по степи. Густой кустарник и темнота укрыли его. «Путь нарушителю нужно было преградить с тыла и фронта, – подумал Булат. – Тогда не ушел бы лазутчик».
И снова шаг вправо… Вперед. Глазам больно. Кочки, кусты, ямы. Подкашиваются ноги: Марденов не спал уже двое суток. Кажется, никакими силами не удержать падающих век. Но только прикроет глаза Булат – перед ними мельтешит степь, а по ней скачет незваный гость. И он снова сжимает автомат. Может, сейчас произойдет встреча?
…На Павлодарщине, в Краснокутском районе, хорошо знают семью Марденовых. Сам хозяин, отец Булата, работает бухгалтером в автопарке. Спокойный, работящий. И сын пошел в отца.
После окончания училища механизации Булат работал трактористом в совхозе «Коминтерн». В его памяти надолго остался бригадир Владимир Андреевич Хлынцев. Требовательный, большой души человек, он привил своему питомцу трудолюбие, напористость в достижении намеченного, необходимые навыки в обслуживании техники. Скуп был Владимир Андреевич на похвалу, ну, а уж если похвалит Булата, то ходил тот целый день именинником, работал за троих.
Один из весенних дней 1966 года запомнился Булату надолго. Больше суток он не покидал штурвала трактора. Три нормы выполнил. Обычно у бригадира самое щедрое слово «молодец». То же он сказал и сегодня. А товарищи хлопали Булата по плечу и говорили:
– Ты, Булат, стал настоящим трактористом.
К середине дня прибежал отец. Молча подал удивленному сыну повестку в военкомат. Значит, пришла пора на службу.
В армию Марденова провожал весь совхоз. Напутствий было много. В заключение директор сказал:
– Ты, Булат, смотри, того, нашу трудовую честь не урони. Служи Родине так же хорошо, как работал. Ну а после армии назад возвращайся.
И вот Марденов на юго-восточной границе. Здешние места похожи на Прииртышье. Это обрадовало Булата. Только здесь ветры посильнее и жарче лето.
А как преобразили полтора года службы на заставе сельского паренька! Смуглолицый, статный, в хорошо подогнанном обмундировании, он выглядит повзрослевшим, возмужавшим. Да и с границей на «ты». Службу несет исправно, из личного оружия стреляет метко, его портрет помещен на Доске отличников. А недавно коммунисты заставы оказали ему высокое доверие – приняли кандидатом в члены КПСС. Начальник заставы Григорий Петрович Петляков с большой похвалой отзывается о нем, ставит Булата в пример другим…
Следы насторожили Марденова. Они тянулись длинной цепочкой. Заставские кони ходить здесь не могли, к тому же они подкованы на четыре ноги. А этот след? Но почему он идет вдоль границы?.. Бесхозная лошадь не может ходить так строго: она отклонялась бы вправо, влево, петляла бы… И тут пограничнику пришла мысль: о нарушении границы сержант Марюхнич немедленно доложил по телефону на заставу. Поднятые по тревоге воины ехали на машине к месту происшествия с включенными фарами. Это и заставило нарушителя резко повернуть вправо, вдоль границы.
И вот уже выводы солдата о возможном уходе лазутчика в другом направлении передаются по цепи поисковой группы. А там… на командный пункт…
* * *
Рядовой Булат Марденов и его боевые друзья успешно выполнили задачу.
