355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Капустин » Нефертити. Роковая ошибка жены фараона » Текст книги (страница 7)
Нефертити. Роковая ошибка жены фараона
  • Текст добавлен: 10 октября 2018, 07:00

Текст книги "Нефертити. Роковая ошибка жены фараона"


Автор книги: Олег Капустин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Яхмос промолчал, хотя и почтительно склонился перед отцом и повелителем. Но, когда он ехал на колеснице к своему дворцу, его бешеная кровь кипела.

   – К чёрту политику! – ворчал он себе под нос. – Я с этого хетта шкуру с живого спущу, если он попадётся мне в руки.

А племянник хеттского царя Суппилулиума, возвращаясь в свою временную резиденцию, тем временем смотрел на подарок фараона и думал: «Да, сейчас, конечно, никто не пойдёт против могущественного фараона Тутмоса. Но ведь времена меняются. Если перстень Артатамы сделает своё дело, то всё может перемениться. Царевич Аменхотеп – слаб. Если он станет наследником, то гранитный столп власти владыки Египта поколеблется, ведь Тутмос не вечен. А мы тем временем подготовимся к тому желанному моменту, когда власть из рук сильного воина и умного правителя попадёт в слабые ручонки гуляки и пьяницы. Пора надменным египтянам уступить пальму первенства моему народу. Сегодня я им показал, что могут наши воины. Но главный урок я им преподам в будущем, когда сожму в один мощный кулак все силы моего народа».

С такими коварными мыслями с виду звероватый, но смышлёный хетт въезжал в ворота усадьбы, где жил в пригороде Фив. Только он сошёл с колесницы, как ему в ноги упал истощённый воин в грубой шерстяной тунике, покрытой густым слоем пыли.

   – Мой повелитель! Твой дядя, наш великий царь скончался! Я целый месяц вёз это страшное известие. Не убивай меня, я буду верой и правдой служить тебе всю жизнь, – молил он охрипшим голосом, целуя чёрные кожаные сапоги со вздёрнутыми носками на ногах родственника царя.

По обычаю его страны Суппилулиума должен был убить на месте гонца, принёсшего столь горестную весть. Племянник уже покойного царя хеттов мысленно улыбнулся, однако, взяв себя в руки, горестно вздохнул и громко приказал:

   – Накормить и напоить гонца. Потом, когда выспится, прислать его ко мне. Повезёт весточку от меня обратно на родину. Зачем я буду убивать верных мне слуг? Скоро вы все мне понадобитесь.

Суппилулиума перешагнул через гонца и быстро пошёл к дому, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Настало время действовать. Но покинуть Египет он не мог, пока заговор против Яхмоса, о котором он узнал через своих шпионов, не подойдёт к какому-то разрешению. Суппилулиума был уверен, что ждать осталось совсем недолго.

«Надо будет послать Эйе дорогой подарок, чтобы подбодрить и заверить, что я тоже на его стороне. Пусть смело действует, зная, что я его союзник», – думал энергичный племянник покойного хеттского царя, входя в прохладный полутёмный зал с высокими колоннами.

2

Эйе вовсе не опечалился, проиграв скачки на колесницах. Даже если бы у него был шанс победить, он бы им не воспользовался. На виду у всех Фив оскорбить наследника престола, царевича Яхмоса, было глупо и безрассудно. А вот то, что Суппилулиума сознательно и демонстративно выиграл в жёсткой борьбе у второго человека в египетской империи на глазах почти у всех жителей столицы, было не просто юношеской бравадой, а рассчитанным заранее политическим шагом. Все поняли, что хетты отныне не собираются уступать пальму первенства в регионе египтянам, а желают играть в международном театре на равных с главными исполнителями. Для Эйе же победа над Яхмосом племянника хеттского царя означала только одно: хетт на стороне заговора против наследника. И в этом молодой архитектор вскоре убедился, когда ему на виллу доставили роскошный подарок от Суппилулиумы – кинжал с железным лезвием. Такой был только у фараона.

«От меня ждут решительных действий», – со вздохом подумал Эйе, вставая с низкого, украшенного серебром и слоновой костью кресла, закончив обедать. Аппетит, несмотря на все волнения, у него был отменный.

Через пару часов, когда время послеобеденного отдыха завершилось, Эйе на колеснице поехал к загородному дворцу наследника, который находился по соседству с комплексом дворцов фараона. Багрово-красный диск солнца уже повис над жёлто-серыми плоскими верхушками западных пустынных гор, когда молодой архитектор вошёл во дворец наследника египетского престола. Босоногий слуга в длинной белой юбке, которая похрустывала при каждом его вкрадчивом шаге, провёл Эйе в боковые покои дворца, выходящие широкими окнами в сад. Оттуда веяло прохладой только что обильно политой земли. Видны были ветви пальм и сикоморов, колышущиеся на дующем с реки ветерке. Внезапно спокойную, умиротворённую тишину прорезал собачий вой.

   – Мой пёс Кабир что-то неспокоен сегодня, – проговорил Яхмос, сидя в кресле в глубине небольшого, уютно обставленного зала. – Наверно, шакалов чувствует или, может быть, леопард бродит где-то неподалёку.

Эйе присел на низенькую скамеечку и стал подробно рассказывать о том, как идёт строительство заупокойного храма фараона. Наследник очень внимательно следил за всеми делами. Служака, он с отменной дотошностью выполнял приказы своего отца, того же требуя и от подчинённых. Доклад первого заместителя главного архитектора царства длился долго, потом ещё обсуждались будущие планы, изучались разноцветные чертежи. Постепенно погас свет солнца. Видно было, как на небе зажглись крупные звёзды, над верхушками пальм показалась полная луна. Опять раздался тоскливый собачий вой. В просторный, роскошно обставленный кабинет наследника слуги внесли светильники. На огни из сада полетели крупные разноцветные бабочки.

   – В детстве я ловил и засушивал бабочек, – вдруг сказал Яхмос, задумчиво улыбаясь. – Странно, но мне сегодня тоже почему-то неспокойно. Или это Кабир на меня тоску нагнал? Говорят, что собаки чувствуют, когда с их хозяевами случается беда.

   – Что с вами, ваше высочество, может случиться в вашем доме? – улыбнувшись, проговорил Эйе.

Яхмос потёр бритую голову.

   – Да, ты прав. Это, наверно, проклятый хетт испортил мне настроение. Что-то душновато сегодня. – Он встал и подошёл к широкому окну.

Глядя со спины на высокую фигуру с широкими, чуть сутулыми плечами, Эйе лёгким движением пальца нажал на изумруд перстня Артатамы. Из-под камня в золотой бокал наследника высыпалась щепотка бесцветного порошка. Он мгновенно растворился в темно-красном вине. Яхмос повернулся, подошёл к столу, взял в руки бокал и неторопливо сделал несколько глотков. По лбу и спине Эйе потекли крупные капли пота.

   – Что-то ты взмок совсем? – улыбнулся, глядя на него, Яхмос. – Ладно, можешь идти и поточнее выполняй всё, что мы с тобой сегодня наметили.

Эйе на одеревеневших ногах двинулся к выходу. Только теперь до него с отчётливой ясностью дошло, в какие страшные события он ввязался, став в них главным исполнителем. Уже у двери наследник окликнул его:

   – Да, если кто-нибудь из писцов или жрецов будет мешать тебе, тормозя дело, ты сразу же обращайся ко мне. Я с ними разберусь по-своему.

Выходя из кабинета, Эйе услышал, как наследник громко выругался и проговорил:

   – Он меня с ума сведёт, этот пёс. Ну что он воет, проклятый?

Эйе очень удивился, что его никто не проводил до выхода. Он шёл по коридорам и залам дворца хорошо ему знакомым путём, изредка мимо него пробегали слуги.

«Неужели Яхмос уже умер? – мелькнуло у него в голове. – Артатама мог меня обмануть. В каком положении я окажусь, если наследник лежит мёртвым!»

Но возгласы слуг его успокоили.

   – Фараон приехал, владыка неба и земли посетил нас... – слышалось со всех сторон. Тутмос явно не баловал посещениями своего наследника и младшего соправителя.

Эйе быстро пошёл по дорожке к калитке в наружной стене, за которой его ждала колесница и слуги, но, вдруг передумав, стремительно свернул в сторону. Никем не замеченный, он, прячась в тени развесистых сикоморов, подошёл к окнам кабинета наследника и залез на одно из деревьев. Прямо перед ним возбуждённо ходил по просторной комнате фараон и что-то говорил. Яхмос согласно кивал головой. Эйе, конечно, не мог слышать, о чём беседовали повелители Египта. А разговор шёл о смерти хеттского царя. На северных границах империи положение резко изменилось, и теперь надо было решить: затеять немедленно новый поход в Азию и непосредственно вмешаться в борьбу за хеттский престол, чтобы поставить там своего ставленника, или же действовать через шпионов в регионе. Тутмосу доложили о новостях во время прогулки, и он решил, не откладывая, зайти к сыну.

Эйе уже решил слезть с дерева и убраться восвояси, но тут произошло неожиданное. Фараон, проходя мимо столика, машинально взял стоящий на нём золотой бокал и сделал несколько глотков. Вытерев губы, он продолжил разговор. Всё поплыло перед глазами Эйе. Отравить наследника престола – страшное преступление! Но смерть ненавистного Яхмоса ещё могла бы сойти за естественную, если бы он допил свой бокал и яд не был бы обнаружен. Но смерть одновременно фараона и наследника не могла быть случайной. Увиденное, как обухом, ударило по голове Эйе.

   – Что мне делать? Что делать? – повторял молодой архитектор трясущимися губами, спускаясь с дерева. Он кинулся по дорожке к калитке, бросив перед этим последний взгляд на фараона и его наследника, всё ещё обсуждавших свои далеко идущие планы, которым никогда уже не суждено было сбыться!

3

Ужин у царевича Аменхотепа подходил к концу, когда Джабу бесшумными шагами подошёл сзади к царевне Тии, сидевшей отдельно за небольшим круглым столиком, и прошептал, склонившись, ей на ухо:

   – Эйе ждёт вас и вашего мужа в вашем личном кабинете у сада.

   – Он что, с ума сошёл? – вздрогнула молодая женщина.

   – Он сказал, что случилось ужасное! Если вы не придёте, то всем нам конец!

Испуганно раскрытые глаза Тии сузились. Она вытерла губы салфеткой, бросила её на столик, решительно встала и громко произнесла:

   – Всем вон!

Вышколенные слуги быстро удалились.

   – Что случилось? – уставился Аменхотеп на жену. Он как раз пил из бокала вино и замер с поднятой рукой. Вино потекло у него по подбородку.

   – Перестань столько пить! – крикнула Тии и выбила бокал из рук мужа. Раздался звон стекла.

   – Да ты что, с ума сошла? – Вскочив, царевич опрокинул стоящий перед ним столик. Как всегда, Аменхотеп успел за ужином изрядно набраться.

Тии схватила с пола кувшин, который оставили слуги, обмывавшие руки царевичу между блюдами, и вылила воду на голову мужу.

   – Ну, хоть немного протрезвел?

   – Да что всё это значит? – взмолился Аменхотеп.

   – Сейчас нет времени объяснять. – Тии приказала Джабу: – Волоки его за мной, – и широким уверенным шагом вышла из обеденного зала.

Когда Тии вошла в кабинет, то увидела в неровном свете светильника высокую фигуру Эйе, нервно вышагивающего из угла в угол на длинных худых ногах.

   – Ну наконец-то, – выдохнул он и сжал руки подошедшей к нему царевны. – Они оба мертвы.

   – Кто? – вздрогнула Тии всем телом, хотя сразу же поняла, о ком идёт речь.

   – Кто, кто? – передразнил молодой человек. – Не прикидывайся! Фараон и наследник или мертвы, или умирают!

   – Но как же это произошло? Ты же должен был... – начала царевна.

   – Они случайно выпили из одного бокала, – бросил Эйе и рубанул по воздуху рукой. – Это знамение богов. Нужно действовать немедленно, или всё рухнет.

   – Что здесь происходит? О ком ты говоришь? – побледневший Аменхотеп подбежал к Эйе.

   – Успокойся, Хеви, – схватила его за руку жена. – Мы хотели убрать только Яхмоса, но произошло непредвиденное. Твой отец выпил из того же кубка отравленного вина. Мы этого не желали, клянусь Амоном, но, раз это случилось, надо действовать или нас обвинят в убийстве. В Египте начнётся смута, и ты погибнешь вместе с нами.

Всё поплыло перед глазами царевича. Он зашатался и рухнул на пол без чувств.

   – Подними его, Джабу, и положи сюда, на кушетку, – приказала Тии и склонилась над мужем.

Она начала бить узкими ладошками по его полным щекам. Царевна делала это столь усердно, что из носа Аменхотепа пошла кровь, но зато он открыл глаза и с ужасом уставился на присутствующих.

   – Убийцы! – выговорил он заплетающимся языком.

   – Хеви, дорогой, – заговорила Тии ласково, – ведь ты теперь уже наследник престола. А завтра в храме Амона свершится то, о чём ты мечтал всю жизнь: ты взойдёшь на трон.

   – Такой ценой – никогда! – Царевич сел на кушетке. – Мой долг – покарать убийц моего отца и повелителя!

   – Да пойми ты, глупец! – взвизгнув, Тии стала трясти мужа за плечи. – Если погибнем мы, то и ты умрёшь позорной смертью. Я сразу скажу, что именно мой муж приказал мне передать Эйе перстень с ядом, чтобы отравить фараона и его наследника. После этого ты будешь заживо погребён в пустыне, а на трон взойдёт один из незаконных сыновей Тутмоса от его наложниц. Уж они-то поиздеваются всласть над тобой, законным сыном фараона, прежде чем убить. Ты понимаешь это? – Царевна пристально взглянула в глаза мужа.

Аменхотеп изо всех сил оттолкнул жену и обхватил голову руками.

   – Ну выбирай, Хеви, – громко и резко проговорила Тии, – или престол, или позорная смерть!

Широкое лицо царевича перекосилось, и он зарыдал.

   – Да он что, совсем в детство впал со страху-то? – не выдержал Эйе. – Здесь каждое мгновение дорого, а он нюни распустил.

   – Помолчи! – прикрикнула на него царевна и обняла трясущегося в рыданиях мужа. – Хеви, милый, – успокаивала она его, гладя, как малого ребёнка, по большой потной бритой голове, – ты подумай и не плачь. То, что случилось, уже не поправишь. Мы будем с любовью вспоминать твоего отца и брата всю нашу жизнь. Мы построим большие роскошные храмы, где будем каждый день приносить обильные жертвы богам и молиться за них. Им будет очень хорошо в той жизни, мы обязательно позаботимся об этом. Но сейчас мы просто обязаны начать действовать, если не хотим погибнуть позорной смертью. Теперь ты повелитель, и не только наш, но и всей страны. Начинай приказывать. Вызови сейчас же сюда командующего столичным военным корпусом Рамери, а потом главного жреца Амона Дуафу и визиря Верхней страны Ментухотепа. Поставь свою подпись под этим приказом и приложи свою печать. – Тии сунула успокаивающемуся мужу папирус, только что заполненный иероглифами рукой Эйе. – Ну и хорошо, я уверена в тебе, ты сам со всем справишься. Ведь ты уже фараон!

   – Но только разговаривать с Рамери будем вместе. – Аменхотеп вытер лицо. – Мне бы сейчас выпить.

   – Немного, – ласково проворковала Тии и дала знак Джабу, чтобы он принёс вина.

Тем временем Эйе уже выбегал из кабинета, чтобы лично доставить приказ командиру столичного гвардейского корпуса. Ему следовало немедленно явиться к царевичу Аменхотепу.

4

Через полчаса Рамери уже входил во дворец. Его ожидал опухший, но одетый как на официальный дневной приём Аменхотеп. Рядом с ним в кресле сидела Тии в строгом дорогом платье. Массивные украшения мягко светились в неярких лучах, льющихся из светильников на обоих супругов. Пахло тонкими ароматными смолами, курившимися в небольших серебряных плошках по углам.

   – Вы, наверно, очень удивлены, что мы вызвали вас так срочно ночью? – спросила спокойным голосом Тии.

   – Конечно, царевна, – ответил старый воин, отдуваясь после положенных поклонов, – тем более что я получил столь категоричный приказ от царевича, которому вообще-то напрямую не подчиняюсь. Но моё уважение к вам, ваше высочество, столь велико, что я не медлил ни минуты.

   – Ты всегда служил верно моему деду и отцу, Рамери, я это отлично знаю. Теперь пришло время послужить и мне верой и правдой. И я этого не забуду, ты будешь вознесён на такую вершину почёта, на которую не поднимался ни один военный в нашем царстве, – проговорил Аменхотеп скороговоркой.

Рамери с удивлением вгляделся в говорившего:

   – С вами что-то случилось, царевич? Вы на себя непохожи.

   – Как же я должен выглядеть, получив страшное известие, что мой отец и старший брат только что скончались?

   – Что? – Рамери отпрянул назад, словно его ударили. – Это невозможно! Вы в своём уме, царевич?

   – В своём, Рамери, в своём! – горестно махнул рукой Аменхотеп. – Ты слышишь шум? Это мне несут горестную весть.

В кабинет вбежал запыхавшийся гонец. Он упал к ногам царевича и быстро проговорил:

   – Совершилось ужасное злодейство. Умерли одновременно фараон, наш великий и божественный повелитель Тутмос, и его наследник Яхмос. Все думают, что их отравили. Это случилось вскоре после ухода помощника главного архитектора Эйе, но яда нигде не обнаружено.

Царевич опустил голову и чуть слышно приказал гонцу:

   – Выйди вон.

В зале наступила тишина. Рамери тяжело посмотрел на царевича и его жену. Шрам на его правой щеке начал темнеть.

   – Ваше высочество, как это всё прикажете понимать? – спросил воин, кладя руку на рукоятку кинжала, торчавшего у него за широким поясом из буйволиной кожи.

   – Вы, Рамери, сначала выслушайте нас, а потом уже действуйте, – проговорила громко и решительно Тии и встала с кресла. Она сделала несколько шагов и, остановившись напротив командующего корпуса, глядя ему в глаза, начала: – С вами я буду откровенна и по-мужски прямолинейна, сейчас не до дипломатии. Да, по моему приказу Эйе насыпал яд в бокал Яхмосу. Я и сейчас не жалею, что этот выродок сдох. Но, поверьте мне, никто даже не помышлял отравить нашего отца и повелителя – Тутмоса. Фараон внезапно появился во дворце наследника и выпил отравленного вина из бокала своего сына. Это трагическая случайность или воля богов. Ничего исправить мы сейчас не можем. Но вы знаете, что случится, если на трон не взойдёт Аменхотеп. Незаконные сыновья Тутмоса начнут борьбу за власть, и придёт конец великому Египту. Вы, как военный, отлично понимаете, к чему приведут нашу родину смутные времена раздора и ненависти. Так что решайте: или вы поддержите нас и царство под руководством нового владыки будет благоденствовать, или вы встанете на сторону наших врагов и хаос захлестнёт страну. Выбор за вами. В случае, если вы поддержите нас, вы станете в армии первым человеком.

Тии не отводила пронизывающего взгляда от лица Рамери. Тот так же прямо смотрел в лицо молодой женщины.

   – Да, царевна, хватка у вас мощная, убеждать вы умеете, – ухмыльнулся старый воин. – По справедливости фараоном-то должны стать вы, а не...

   – Править мы с супругом будем вместе, – улыбнулась Тии.

   – Ну, тогда я за царство спокоен, – махнул рукой Рамери. – Тутмоса, конечно, жаль, хороший он был правитель, а вот о наследнике точно не буду тужить. Что ж, надо действовать, а то и правда может начаться заваруха по всему царству. Я прямо сейчас поднимаю корпус по тревоге, и через полчаса в Фивах на всех ключевых постах будут стоять мои воины.

   – Отлично, – кивнула царевна. – Не забудьте взять под охрану храм Амона, завтра утром там новый фараон будет венчаться на царство. Нужно обеспечить порядок.

   – Не беспокойтесь, – с коротким смешком кивнул Рамери, – я лично со своими воинами обеспечу там порядок и позабочусь о безопасности жрецов, чтобы не случилось никаких неожиданностей.

   – Передайте всем вашим воинам, что завтра по случаю праздника восшествия на престол новый фараон Аменхотеп жалует каждому из них по три дебена серебра, а командирам по дебену золота. Ну а вам я прямо сейчас хочу вручить вот этот маленький подарок, как аванс.

Тии сняла с себя роскошное из золота и огромных драгоценных камней ожерелье, стоившее несколько поместий с поливной землёй, и повесила его на могучую шею командующего корпусом.

Когда Рамери вышел из кабинета, Тии села в кресло и устало перевела дух. Послышались вкрадчивые тихие шаги. Она подняла голову. Это был Эйе.

   – Ты пока поживи у нас во дворце, но не попадайся никому на глаза, – сказала Тии. – Джабу тебя проводит. Я ещё должна поговорить с главным жрецом Амона и визирем.

   – Когда эти аристократишки увидят на каждом углу по воину во главе с бравым командиром, то им только и останется, как признать твою власть. Ты сначала припугни их, а потом наобещай побольше. Нам главное – продержаться первые пару месяцев, а потом уже никто не посмеет и пикнуть, – высокомерно произнёс Эйе.

   – Ладно, иди, стратег, отдыхай, – устало улыбнулась Тии, – мне вот поспать сегодня уж точно не удастся. Надо принимать подданных.

   – Припадаю к вашим ногам, царица, и целую прах у ваших ног, как самый верный раб, – Эйе плюхнулся на колени и с чувством облобызал мраморную плиту у маленьких ножек своей новой повелительницы.

Тии довольно рассмеялась:

   – Я не забуду, что ты первый оказал мне царские почести. Ты всегда был смышлёным, Эйе.

Аменхотеп ревниво посмотрел на выходившего из кабинета молодого человека.

   – Не нравится он мне, – проговорил царевич, – слишком умён, жесток и поэтому опасен.

   – А мы тоже не дураки, дорогой, и сможем удержать его в узде, – махнула рукой Тии. – Ты не пей больше, не то развезёт в самый неподходящий момент.

   – Хорошо, хорошо, милая, – скороговоркой ответил новый правитель Египта и поспешно допил бокал до дна.

А в зал уже входили, угодливо кланяясь, самые знатные люди империи. Во главе них шла мать Аменхотепа царица Мутемуйа, зло глядя на свою невестку. За ней тяжёлой поступью вышагивал царь Артатама. Он не мог стереть со своего широкого бородатого лица выражение крайнего удивления и даже испуга: за долгие сорок лет своего царствования он ещё не сталкивался с такой свирепой беспощадностью и нахрапистостью, какие продемонстрировала эта простолюдинка, жена его внука. А он-то думал, что уже всё испытал и повидал в этом мире. За царственными особами поспешали главный жрец Амона Дуафу и визирь Верхней страны Ментухотеп, а за ними пошла толпа людишек помельче. Среди этой пресмыкающейся челяди выделялся племянник покойного хеттского царя Суппилулиума. Его грубое, изуродованное шрамами, бородатое лицо выражало отнюдь не подобострастие. Он самоуверенно смотрел на молодую царственную чету с лёгким презрением и даже вызовом. Но бесцеремонного азиата быстро оттёрли от новых властителей страны. Всем придворным уже было известно, что армия поддержала Аменхотепа, так что следовало не опоздать засвидетельствовать свою преданность новоиспечённому правителю и особенно правительнице. Начинался новый этап в жизни древней страны...

Прошло десять лет. Безумная роскошь захлёстывала двор фараона Аменхотепа и столичный град Фивы. Но главного не было. У царицы Тии рождались только мёртвые дети. Поговаривали, что это наказание богов за её кровавые злодейства. Но вот наконец-то у Тии родился мальчик, долгожданный наследник. Его назвали, как отца, Аменхотепом. Царица Египта была счастлива. А через несколько лет в семье её младшего брата родились с годовым промежутком две девочки. Старшую нарекли Нефертити, что означало по-древнеегипетски: «Прекрасная пришла». А младшую – Неземмут. Однако несчастья посыпались на головы этих младенцев вскоре после появления на свет: вначале умерла их мать от родильной горячки, а вскоре погиб на охоте отец. Девочек взяла на воспитание их тётка, царица. Так они и росли вместе – Аменхотеп, Нефертити и Неземмут – под бдительным присмотром царицы, которая успевала приглядывать не только за детьми, но и за целым Египтом, пока её муж фараон Аменхотеп Третий{61} пировал, охотился и забавлялся с молоденькими любовницами. Но египетская империя отнюдь не приходила в упадок. Правда, прекратились постоянные дальние военные походы, в которых пропадали многие годы подряд все предыдущие фараоны, но зато в столице, стовратных Фивах, под руководством архитектора Аменхотепа, тёзки фараона, и его приёмного сына Эйе, ставшего визирем Верхней страны, велось грандиозное строительство. Таких великолепных храмов и дворцов египтяне за все две тысячи лет существования их царства ещё не видели. Весь Восток с благоговейным трепетом говорил о безумной роскоши, царившей в этих храмах и дворцах. Все цари от Ахиявы[13]13
  ...от Ахиявы... – Самоназвание древних греков – ахейцы. Отсюда и название Древней Греции – Ахиява.


[Закрыть]
до Индии завидовали богатству фараона и боялись его мощной армии. Правда, среди них нашёлся один, кто не стал считаться с могуществом Аменхотепа. Звероподобный и коварный Суппилулиума{62} захватил после ряда кровавых битв престол в царстве хеттов и теперь зарился на богатые северные азиатские территории египетской державы. С большим трудом союзники фараона и его гарнизоны в стране Ретену и Финикии отбивали наглые набеги хеттов. Но это происходило за тысячи километров от Фив, где жизнь текла в привычной, устоявшейся за десятилетия атмосфере неги и роскоши. В этом искусственном, сказочно прекрасном мирке и росли царственные дети: болезненно хилый нервный Аменхотеп, красивая нежная Нефертити и живая, похожая на обезьянку Неземмут.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю