Текст книги "Нефертити. Роковая ошибка жены фараона"

Автор книги: Олег Капустин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава 2

1

Когда по извилистой песчаной дороге, тянувшейся сначала по унылой жёлто-серой равнине, а потом среди светло-коричневых каменистых холмов, длинная процессия с носилками царицы во главе поднялась к зданию храма, солнце нещадно палило.

   – Ну и жарища! – проговорила царица, шагнув на землю из носилок, осторожно поставленных слугами у входа в храм, и осуждающе посмотрев на подошедшего к ней Джабу.

   – Тем приятнее нашим родителям, сестричка. Ведь мы прилагаем столько усилий, чтобы навестить их и помолиться за их вечное благополучие, – пробасил нубиец, насмешливо улыбаясь.

Он никак не мог привыкнуть к тому, что голубоглазая девчонка, с которой он играл в детстве и которой тайком от её родителей таскал ворованные на базаре фрукты и сладости, вот уже четверть века была царицей Египта. Тии что-то буркнула себе под нос и огляделась. С высокого холма, на котором было возведено монументальное строение, было видно далеко вокруг. Солнце стояло в зените. Над жёлто-серой каменистой поверхностью западного берега струился расплавленный воздух. Холмистая пустыня производила мрачное впечатление своей безжизненной неподвижностью. Изредка мелкий зверёк пробегал по раскалённому щебню между редкими серыми колючими кустиками от одной норки до другой, но и это ему порой не удавалось. Откуда-то из бездонной светло-голубой вышины вдруг камнем, прямо на неосторожную жертву падал серый коршун. Раздавался предсмертный пронзительный писк, и пустыня вновь застывала в щемящем душу покое.

   – Тоскливо им здесь, наверное, – вздохнула царица и посмотрела на запад, где глубоко под неподвижными, раскалёнными жёлто-коричневыми каменными громадами была скрыта от человеческой алчности гробница дорогих ей людей. Затем она подняла голову и взглянула в лица отца и матери, высеченные из огромных глыб песчаника.

Жёлто-серые статуи стояли у входа в храм и задумчиво-отрешённо смотрели куда-то на восток поверх голов пришедших людей. Но тут Тии вдруг вспомнила своих реальных родителей, когда они ссорились по какому-нибудь пустяковому поводу, и иронически улыбнулась: так непохожи были они на свои каменные копии, торчащие здесь в жарком и пыльном пустынном углу перед помпезным храмом, воздвигнутым в их честь. Тии прошла между двумя высокими башнями-пилонами и по раскалённым под нещадно палящими солнечными лучами чёрным гранитным ступеням поднялась в храм. Даже через подошвы сандалий ноги жгло немилосердно. Правда, внутри было прохладно и даже дул свежий ветерок. Об этом позаботились архитектор, построивший массивное сооружение, и жрецы, умеющие устраивать искусственную циркуляцию воздуха в огромных залах.

Рядом с царицей шагали её племянницы. Нефи была одета в алое платье, которое очень ей шло, плотно обтягивая уже почти сформировавшуюся красивую фигуру. Нези надела зелёную коротенькую тунику.

   – Чем меньше на мне тряпок, тем лучше, – любила она повторять.

Девушки с интересом рассматривали всё вокруг. Правда, видели они то, что подсказывал каждой характер и темперамент. Младшая, Нези, сразу замечала всё смешное. Её развеселил вид главного жреца храма, толстого невысокого человечка, семенившего сбоку от царицы. Круглое белое лицо его было покрыто красными пятнами от сильного волнения. Он забавно кланялся на ходу, причём когда сгибался, то открывал рот и жмурился, а когда выпрямлялся, то плотно сжимал губы и округлял глаза, как испуганный суслик.

   – Как только мы получили радостную весть, что великая царица посетит нас сегодня, то немедленно забили самого тучного быка в нашем стаде, чтобы вы, о ваше величество, смогли принести его в дар горячо любимым родителям, – тоненьким голоском сообщил он.

Нези очень похоже передразнила жреца, когда он убежал поторапливать слуг и всех прочих с жертвоприношениями.

   – Ты, моя маленькая проказница, – рассмеялась царица и потрепала по худенькому плечику девушку, – не можешь не шалить.

А Нефи в это время наслаждалась внутренней музыкой, охватившей всё её существо, когда она окунулась в торжественно-таинственный мир храма. В прохладных полутёмных залах тускло блестели золотом и серебром статуи, барельефы на стенах и на массивных колоннах. Свет лился в узкие окна под самым потолком и в немногочисленные колодцы, пробитые прямо в крыше. Редкие лучи выхватывали из полутьмы то человеческое лицо или звериную морду, выточенные из камня, то озабоченную физиономию жреца, то букеты цветов и груды гранатов или персиков, то куски дымящегося парного мяса, которые на серебряных подносах несли слуги к подножию двух статуй, находящихся в глубине центрального зала. Ароматы аравийских смол пропитывали всё вокруг и из многочисленных кадильниц поднимались к потолку, выкрашенному тёмно-синей краской с разбросанными по нему многочисленными золотыми звёздами. Нефи с удовольствием понаблюдала бы всю службу. Ей очень нравился этот живописный спектакль, а когда мужской хор запел гимн во славу бабушки и дедушки, мурашки побежали по её спине. Но тут Нези затеребила её за руку.

   – Давай выбираться отсюда, – зашептала она. – А то скоро уже солнце зайдёт, не при луне же циркачей смотреть будем.

Джабу вопросительно наклонился к царице, по впалым щекам которой бежали слёзы. Она, опустив голову, слушала, как мрачно-торжественно восхваляли жрецы память её родителей.

   – Идите, идите, – отмахнулась Тии. – Я ещё посижу здесь, поплачу.

Нези, от нетерпения невольно ускоряя шаг, потащила за собой Нефи. Они прошли мимо лихорадочно снующих по залам, озабоченных жрецов и вскоре оказались у входа в храм. Там девушек уже ждали колесницы, о которых позаботился Джабу. Горячий, сухой, обжигающий ветер пустыни ударил в лицо Нефертити, когда кони тронулись широкой рысью. Стоя за возницей, Нефи вцепилась правой рукой в поручни, а левую приложила козырьком к глазам, чтобы рассмотреть в знойном пустынном мареве на горизонте реку, но кроме жёлто-серых холмов и вьющейся между ними песчаной, блестящей на солнце дороги ничего не было видно. После непродолжительной скачки девушки оказались на берегу, где их ждала большая, добротно изготовленная, покрашенная простой красной краской, без какой-либо позолоты лодка. Девушки уселись на шершавые доски.

   – Ну ты, Джабу, и нашёл лодчонку, – фыркнула презрительно Нези, сдувая с глаз чёлку взъерошенного парика, – вся задница в занозах будет после такого плавания!

   – Ничего, мои крошки, узнайте жизнь и с этой стороны, – добродушно улыбнулся Джабу, сев вместе с гребцом на вёсла, – не всё же на пуховых подушечках нежить попки. Ведь ваш дедушка за стадом коров присматривал, а бабушка пирожки пекла и здорово это делала, они аж во рту таяли. Так что нечего перед простым народом нос задирать, помните, откуда вы попали в царскую семью.

Джабу налёг на вёсла, и лодка стремительно понеслась по зеленовато-голубой воде. Нил пересекли так же быстро, как и пустынную долину западного берега. В торговом порту, куда причалила лодка, царила обычная суета.

По узким качающимся сходням бегали, как муравьи, загорелые грузчики с огромными тюками или мешками на плечах.

   – Дорогу, дорогу, поберегись! – покрикивали они громко.

По поджарым телам ручьями тёк пот, жилы на шеях от напряжения, казалось, готовы были лопнуть, белые оскаленные зубы блестели. Грузчики разгружали многочисленные торговые суда. Прямо на набережной у больших куч сваленного товара купцы самой разной наружности заключали сделки. Кого тут только не было! Пестро одетые, коротконогие крепкие ассирийцы и вавилонцы, подрагивая острыми бородками и округляя карие блестящие глаза, спорили о цене со стройными краснотелыми египтянами, кутающимися в белые одежды от лучей вечернего солнца. Рядом стояли смуглые худые индусы в разноцветных тюрбанах, обсуждая свои дела и громко цокая языками. На проходящих мимо девушек, сопровождаемых огромным нубийцем, никто не обратил внимания. По набережной слонялось множество столичных жительниц, которые предпочитали покупать товары прямо с борта судна или лодки у тех, кто их привёз из дальних стран или с соседних огородов, минуя многочисленных посредников. Женщины так громко торговались из-за какого-нибудь пучка салата, что уставшие продавцы затыкали уши и кричали в ответ, махая руками:

   – Да забирай, забирай по твоей цене, только отвяжись от меня ради всех богов!

   – Может, ещё скинешь немного? – спрашивала обрадованная покупательница.

   – Провались ты прямо к Осирису! – возмущался хозяин товара. – Там он тебе скинет за перевозку твоей души на тот свет!

Девушки весело хохотали, наблюдая подобные сценки. Но Джабу быстро узнал, где выступает бродячий цирк, и потащил за руки любопытных племянниц к зерновым складам. Там на просторной площадке, сплошь заваленной сухой, хрустящей под ногами мякиной, давали выступления приезжие артисты.

2

К тому времени перед зерновыми складами уже собралась довольно большая толпа. Фиванцы любили поглазеть на всевозможные зрелища. Даже простое уличное происшествие вызывало у простонародья повышенный интерес и собирало массу зевак. Так что же было говорить о приехавшем бродячем цирке.

Джабу растолкал толпу, которая широким плотным кольцом окружила выступающих, ловко поставил два раздвижных стульчика в первый ряд и усадил на них девушек. Окружающие немного поворчали, сетуя на бесцеремонность вновь прибывших, но не осмелились вступить в серьёзный спор с огромным нубийцем. Представление было в самом разгаре. В кругу выступали акробаты, их загорелые тела извивались в сложнейших прыжках.

   – Смотри, смотри, что выделывают наши акробатики, – толкнула в бок Нези старшую сестру.

   – С каких это пор они стали нашими? – надменно задрав подбородок, проворчала Нефи.

   – То-то ты глаз не отрываешь от того, что повыше, – усмехнулась Нези, – кстати, его Тутмесом зовут.

   – Успела уже разнюхать, – буркнула Нефи, довольно улыбаясь и глядя на красивые движения молодых людей. Они тем временем выполнили сложнейший кувырок и приземлились прямо в шпагат.

   – Эй, парни, поосторожней. Пожалейте ваши достоинства! – вскрикнула испуганно Нези. – Они вам ещё пригодятся.

Толпа захохотала.

   – Слушайте этих девиц! Они вам плохого не посоветуют. Вишь как убиваются бедняжки! – крикнула стоящая неподалёку толстая торговка. Она даже не рассталась с корзиной фиников, которыми торговала в порту. – Ваши зазнобушки таких опасных для мужского здоровья фокусов не простят!

   – Не тужите, красавицы, – рассмеялись в ответ акробаты, – нам это нипочём! – И, неожиданно перекувырнувшись в воздухе, они упали на колени к ногам Нефи и Нези, протягивая откуда-то взявшиеся букеты.

Раскрасневшиеся от всеобщего внимания девушки благосклонно приняли цветы. Джабу ревниво глядел на парней, но представление продолжалось. На арену вышли новые артисты. Огромный мужчина, похожий на вставшего на задние лапы носорога, легко шагал с сидевшей на его широком плече красивой девушкой, на ней была только узенькая алая набедренная повязочка. Раздались тягучие звуки флейты, играл высокий, похожий на жреца худой мужчина с бритой головой и в белой юбке. Под эту завораживающую мелодию гимнастка стала извиваться, как огромная змея, на плечах и голове гиганта. Она была столь гибка и завораживающе красива, что один из зрителей громко протянул, чмокнув жирными губами:

   – Девка совсем без костей! А что она в постели, наверное, вытворяет?!

Нефертити всмотрелась в говорившего и узнала в нём жреца, который злобно косился на неё во время церемонии открытия праздника Опет. Это был Небуненес. Жизнерадостный толстяк не пропускал подобных зрелищ. Акробатка быстро заметила богато разряженного в пурпурного цвета одеяние аристократа, сидящего в первом ряду. Она соскочила с плеч своего партнёра и стала танцевать перед Небуненесом, игриво стреляя весёлыми глазками. По круглой физиономии жреца Амона обильно заструился пот, он засопел, как бегемот, плескающийся в речной заводи. Девица удвоила усилия: она неистово извивалась, выполняя свои акробатические трюки чуть ли не на коленях толстяка. Небуненес схватил замшевый мешочек, висящий у него на поясе, и стал из него вынимать золотые монеты. Он бросал их актрисе, а та ловко ловила сверкающие на вечернем солнце кругляшки, не прекращая танца.

   – Ну всё! Ухватила кошка жирного мышонка. Теперь уж не отпустит из своих лапок, пока не слопает, – громко прокомментировала это зрелище торговка финиками.

А представление продолжалось. На арену выполз крокодил. Его держал на толстой цепи гигант, на плечах которого в предыдущем номере танцевала бескостная любительница золотых монет. Крокодил открыл жёлтые глазки и стал внимательно рассматривать зрителей в первом ряду. Рядом встал высокий худой человек, похожий на жреца, и начал задавать крокодилу вопросы:

   – Ну что, малыш, нравится тебе наша публика? А что это ты высматриваешь в первом ряду?

К священному ужасу толпы, зелено-серое чудовище вдруг ответило глухим голосом:

   – Да выбираю кого-нибудь поупитаннее себе на вечернюю трапезу. Мои собратья, уже приплывавшие сюда, говорили, что фиванцы изрядно раздобрели на столичных харчах. Разве их сравнишь с худосочными провинциалами. Думаю, что сегодня меня ждёт сытный и вкусный ужин.

Толпа заволновалась и отшатнулась в испуге назад, но любопытство всё же удерживало людей на площади. Тем более каждый надеялся, что не он, а его сосед попадёт в зубы говорящему чудищу. Многие зрители стали падать на колени. Им казалось, что само божество в образе крокодила предстало перед ними.

   – Странно, но никто, видно, не желает поддержать честь столицы и добровольно пойти к тебе на ужин, – задумчиво произнёс мужчина, похожий на жреца.

Тут тишину разорвал громкий девичий хохот. Это весело смеялась Нези.

   – Нет, эта девчонка мне не подойдёт, – сказал утробным голосом крокодил, поворачиваясь на звук смеха. – Уж больно она маленькая и костлявая.

Джабу решительно сделал шаг вперёд и на всякий случай заслонил собой племянниц. Он наполовину вынул из ножен большой бронзовый кинжал, торчавший из-за широкого пояса.

   – А вот этот здоровый нубиец мне по вкусу. Не начать ли мне ужин прямо сейчас? – заметил крокодил, громко клацая огромными жёлтыми зубами.

Джабу полностью вытащил кинжал и приготовился к схватке. Публика, несмотря на испуг, сгрудилась поближе. Никто не хотел пропустить такое великолепное зрелище. Некоторые уже спорили, кто победит, крокодил или нубиец. Толстая цепь, которая держала серо-зелёное чудовище, натянулась как струна. Но тут раздался спокойный голос Нефертити:

   – Да ты, Джабу, разве не понял, что говорит не крокодил, а фокусник, который рядом с ним стоит? Он же чревовещатель. Так что убери кинжал и успокойся. Нам ничего не угрожает.

   – Красавица права. Вам, дорогие мои, боятся нечего, если, конечно, вы хорошо заплатите за представление, – проговорил крокодил. – Убери свой кинжал, отважный чернокожий воин, и лучше послушай, как я пою.

И серо-зелёное чудище вдруг запело тоненьким голоском. Нези опять захохотала и неожиданно для всех выскочила вперёд и стала танцевать, звеня серебряными браслетами, а потом даже лихо подпрыгнула и сделала сальто, как заправский акробат. Публика весело зааплодировала. К ногам бесстрашной танцовщицы полетели гранаты и персики. Нези схватила несколько плодов и стала ими жонглировать, распевая песенку. Крокодил посмотрел на девушку, облизнулся и произнёс, уползая:

   – Я покидаю вас, мои дорогие фиванцы. Вы, оказывается, смелый народ, поэтому сегодня я на ужин съем парочку гусей, а вас оставлю в покое. – Он махнул хвостом на прощание и добавил: – Надеюсь, вы не ограничитесь только фруктами, расплачиваясь за представление. Оно ещё не закончено. Сейчас выступит великий вавилонский маг Рим-Син.

В кругу вновь оказался высокий худой мужчина. Теперь он был завернут в длинный, до пят, фиолетовый плащ, расшитый крупными серебряными звёздами, а на голове его сверкал в заходящих лучах солнца высокий жёлтый колпак. В руках у фокусника появился большой алый платок, он им взмахнул, и из него вылетело несколько птичек. Народ замер от удивления. Вслед за этим последовал фейерверк разнообразных трюков, которые площадь встречала то овациями, то испуганными воплями. В итоге великий вавилонский маг Рим-Син имел огромный успех. Арену завалили не только фруктами, но и другими съестными припасами, а также большим количеством полезных предметов, которые в будущем можно было выменять на что угодно. Джабу, подойдя к Рим-Сину, вручил ему кожаный мешочек, полный золотых монет. Там было и несколько дебенов золота – царский подарок.

А тем временем Нези уже отдавала приказание своей верной служанке Майа:

   – Беги к акробатам и скажи им, чтобы сегодня, как стемнеет, были на западном берегу, в ущелье шакалов, в старом храме. Но чтобы языки держали на привязи, иначе без них останутся!

Майа, одетая, как простая горожанка, в поношенную тунику, проворно побежала по сходням на барку циркачей, а Джабу повёл своих племянниц к лодке. Когда пересекали реку, Нези громко болтала, ёрзая на скамейке, а Нефертити сидела неподвижно, задумавшись. Она любовалась закатом и вспоминала представление, но перед её внутренним взором стоял только Тутмес. Она вспоминала его статное тело и красивые, большие, сияющие, как тёплые южные звёзды, глаза. На губах девушки играла мягкая загадочная улыбка.

   – С тебя, Нефи, нужно статую лепить, так ты хороша, – вдруг сказал Джабу, любуясь племянницей.

   – Вылепят, когда придёт время, – буркнула ревниво Нези, – даже из камня вырубят. Вот станет царицей Египта...

   – Не говори глупости! – Нефи толкнула в бок сестру. – Царевич на меня, слава богам, ни разу серьёзно не взглянул.

   – А мы ему откроем глаза, – задорно рассмеялась Нези. – Судьба судьбой, а о своём будущем девушка, если она не полная дура, должна сама позаботиться.

   – Твоя сестрёнка права, – улыбнулся Джабу, обнажив белые зубы, – сильным и решительным характером ты, Нефи, пошла в тётку, а уж красотой даже её превзошла. Кому, как не тебе, становиться царицей и принимать власть от Тии, ведь, к сожалению, все мы не вечны. Тем более что у царевича, кажется, не все дома. А власть из семьи нельзя отдавать, иначе нам всем придёт конец. Разорвут аристократы нас, словно стая бешеных псов, как только почувствуют нашу слабость. Так что подумай над тем, что говорят твоя сестра Нези и твой дядя, Чёрный Носорог.

Наступило молчание. Было слышно, как журчит вода за бортом, шлёпают вёсла и кричат проносящиеся высоко в небе чайки. Скоро нос лодки уткнулся в деревянный причал, у которого уже ждали колесницы.

3

Прошло несколько дней. Как-то после ужина сёстры вышли погулять в сад. Быстро темнело. На фиолетовом небе всё ярче разгорались крупные звёзды.

   – А теперь нам пора на свидание, – как бы между прочим сказала Нези, когда они подошли к пруду.

   – Ты что, назначила от моего имени свидание Тутмесу, негодная ты девчонка? – вскрикнула Нефи.

   – Разве ты недовольна? – улыбнулась Нези. – Ты можешь морочить голову кому-нибудь другому, только не мне. Я же отлично вижу, что он тебе нравится.

   – Но это не значит, что я буду назначать свидания тому первому встречному, который мне понравится, – вздёрнула подбородок Нефи.

   – Да я просто велела им, чтобы были в храме в ущелье шакалов сегодня, как стемнеет, – попыталась оправдаться Нези, отбрасывая чёрные волосы парика, спадающего ей на лоб. – Это недалеко отсюда, за холмом, – показала она в темноту. – Ну, встретишься ты со своим Тутмесом, что здесь такого? Поговоришь, посмотришь на него вблизи. Не понравится, уйдёшь и больше никогда его не увидишь. Делов-то! Чего такому пустяку придавать большое значение?

   – Мы что, в голом поле будем встречаться?

   – Да я же сказала, что там стоит старенький храм. Не помню, в чью честь его когда-то построили. В нём живёт и служит один только жрец, симпатичный старик. Я там вполне прилично оборудовала несколько комнат, где можно встречаться. Да ты не бойся, с нами будет моя служанка Майа.

   – Ты там раньше с кем-нибудь встречалась?

   – Ну, это к делу не относится, – улыбнулась младшая сестрёнка.

   – Так встречалась? – настаивала Нефи.

   – Ну, встречалась, встречалась! Поэтому знаю, что там хорошее и укромное местечко. А утром, ещё до рассвета, мы будем дома. Ну, давай решайся, недотрога, сколько можно в девках сидеть? А то потом, смотри, будет поздно. Выдаст тебя наша тётка за своего сыночка, и запрет этот чокнутый кузнечик тебя во дворце. Захочешь, да не сможешь ни с кем встретиться! За царицей-то глаз да глаз!

   – О боги, как вы все мне надоели с этим сватовством, – проговорила, содрогнувшись, Нефи. – Как будто мне предстоит не замуж выйти а в тюрьму сесть. Но я не дам превратить себя в рабыню никому, даже будущему фараону.

   – Правильно, сестрёнка, – подхватила Нези, – речь идёт о наших собственных жизнях. Так будем жить, как нам хочется, а не так, как нас пытаются заставить! Ну что, идёшь?

   – Иду! – решительно сказала Нефертити.

   – Отлично, – подпрыгнула от радости Нези, – идём быстрей, чего зря время терять. Завернёмся в тёмные покрывала, чтобы в темноте нас и видно было, и в путь, ведь Майа нас уже заждалась.

Вскоре сёстры, закутавшись в тёмно-серые куски ткани, вышли вместе с проворной служанкой из потайной калитки, прорезающей высокую глинобитную стену, и по чуть видной в призрачном лунном свете тропинке, обогнули холм, за которым начиналось ущелье шакалов. Лёгкий прохладный ветерок дул с реки. В чёрном небе бесшумно летали летучие мыши. Сердце Нефертити бешено колоти лось. Было страшно и одновременно радостно.

Шли недолго. Прямо за холмом, стоило немного углубиться в неширокое ущелье, показался старый, полуразвалившийся храм. В этот момент неподалеку раздался вой шакала. Нефи вздрогнул и замедлила шаги. Но девушки уже подходил! к сохранившейся части здания. Майа постучал в деревянную дверь подобранным с земли камнем Через некоторое время послышались медленны шаркающие шаги, и дверь распахнулась.

   – Здравствуй, Нези, – раздался старческий хриплый голос, – тебя уже заждались твои приятели.

Нези ввела сестру в довольно широкий двор освещённый луной. По его бокам возвышались невысокие каменные колонны. Некоторые были разрушены, круглые каменные блоки лежали на земле. Девушки пересекли двор и вошли в небольшое помещение. Оно освещалось только светом очага, горевшим в одном из углов. Пахло мясной похлёбкой.

   – Ну что, дедушка, Майа тебя регулярно едой снабжает?

   – Слава богам, а то бы уже давно я ноги протянул, – ответил с поклоном старик.

   – Кстати, дедушка, я придумала, как помочь твоему храму, – проговорила Нези, лукаво улыбаясь. – Надо пустить слух, что бог, в честь которого построен этот храм, излечивает зубную и головную боль, а также помогает роженицам. И в скором времени горожане завалят тебя подношениями.

   – И придёт конец моей спокойной жизни, – проворчал старик, помешивая деревянной лопаточкой похлёбку, кипящую в котелке над огнём.

   – Тут уж надо выбирать: или спокойная жизнь при пустом желудке, или беспокойная, но с полным брюхом. Ладно, мы пошли к себе, – махнула рукой Нези. – Майа тебе, дедушка, сейчас вина принесёт и фруктов.

Девушки прошли в соседнюю комнату. Там сидели молодые люди, которые поспешно встали со скамейки у камина, где горел огонь.

   – Что, ребята, заждались? – по-хозяйски, уверенно проговорила Нези, подходя к огню и потирая маленькие ладошки.

   – А кто это с тобой? – спросил невысокий юноша, фамильярно положив руку девушке на талию.

   – Это, Харбе, моя старшая сестра Нефи. Ей надо поговорить с Тутмесом. Не будем им мешать и пойдём в нашу комнату. – Нези повела любовника к двери. Уже прикрывая её за собой, она повернула круглую курносую физиономию и, лукаво улыбаясь, добавила: – Пройдите лучше вон в ту дверку. Там в отдельной комнатке вам будет удобней беседовать, никто не потревожит. Майа, проводи и зажги свечи.

Когда молодые люди вошли в комнату, служанка проворно от горящей лучинки зажгла несколько свечей и светильник на круглом столике у кровати. Запахло медовым запахом плавящегося воска и ароматным дымком тлеющего терпентина. Майа украдкой взглянула на молчавших молодых людей, застывших посреди комнаты, усмехнулась и засуетилась.

   – Снимите-ка вы это покрывало, а то совсем в нём запаритесь, и садитесь вот сюда, в это кресло, к столику, – затараторила она громко, стараясь разрядить неловкое молчание, которое воцарилось в комнате. – А ты, Тутмес, что стоишь как истукан? Налей-ка девушке вина, разломи персик и присаживайся на стульчик. Да не туда, ты бы ещё сел у порога, а вот сюда, поближе к гостье.

Снова наступило неловкое молчание. Нефи дрожащей рукой подняла бокал и сделала глоток вина, вкуса которого совершенно не ощутила. Её зубы громко клацнули о стекло. Майа вздохнула и, покачав круглой головой в коротком чёрном парике, проворчала:

   – Ты, Тутмес, так и будешь в молчанку играть? Мы, девушки, должны, что ли, тебя занимать? И что ты такое принёс, может покажешь?

Тутмес посмотрел на свои колени и радостно улыбнулся.

   – Я тут, Нефи, вам подарок приготовил. – Он стал медленно разворачивать грубую холстину, вынимая какие-то тёмные предметы и ставя их на стол.

Неровный мерцающий свет свечей осветил два бюстика, вылепленные из глины и неумело обожжённые. По их краям уже расползлись сеточки трещинок. Нефи вгляделась и удивлённо улыбнулась. Перед ней стояли миниатюрные скульптурные портреты.

   – Ой, как похоже получилась моя госпожа, – всплеснула руками от восторга Майа, – и Нефи тоже как живая. Только уж больно она здесь какая-то худая и грустная.

   – Ты учился у какого-нибудь мастера в провинции? – спросила Нефертити, рассматривая бюсты.

   – Нет, я этим занимаюсь в свободное время просто так, для развлечения, – бросил небрежно Тутмес. – У меня много накопилась таких статуэток. Правда, они довольно быстро разваливаются: я не умею их как следует обжигать. Я спрашивал совета у гончаров, но они не хотят делиться со мной своими профессиональными секретами.

   – Тебе, Тутмес, надо учиться у хорошего мастера, – проговорила Нефи, вглядываясь с нежностью в красивые глаза юноши. – Как ты ловко передал характер моей сестрёнки.

   – Её портрет лепить легче, чем твой, – ответил молодой человек. – У неё в лице ярко выражен характер. А вот у тебя совсем другое дело. Ты просто загадка, которую я никак не могу разгадать.

   – А ты очень хочешь её разгадать? – спросила тихо Нефертити, невольно склоняясь к сидящему у её ног молодому человеку.

   – Очень. – Тутмес опустил голову и поцеловал тонкую руку девушки, лежащую на подлокотнике кресла. – Я всё время думаю о тебе. Твоё лицо стоит передо мной с тех пор, как я тебя впервые увидел.

Майа тихо, на цыпочках, вышла из комнаты, без звука прикрыв за собой дверь.

   – А парень-то не так прост, как кажется на первый взгляд, – пробормотала служанка себе под нос и понесла корзинку с фруктами и вино старому жрецу.