Текст книги "Черный ростовщик"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– А разве уже не решился? – усмехнулся Эспада. – Вполне возможно, индейцев не ради трофеев резали, а именно для того, чтобы они поднялись. А как они поднялись, им навстречу этой байкой про посланца всех местных головорезов и выгнали. Да, наверное, так и было. И никакого алмаза. Как говорится, разделяй и властвуй.

– Тогда я пропала, – прошептала Диана.

Девушка побледнела. Вид у нее был самый похоронный.

– Откуда столько уныния? – улыбнулся Эспада. – Не ты ли только что говорила, что мы еще живы? Не разбогатела, конечно, но так зато и ничего не потеряла. Так ведь?

– Увы, не так. Ты же моих людей перебил. Пришлось новых вербовать, а это – деньги. А у меня в кармане только вошь на аркане. Пришлось в долг у ростовщика взять. Взяла пятнадцать дублонов, а отдать надо уже шестьдесят. А где мне их взять – ума не приложу.

Да, сумма не маленькая. Простой мушкетер получал три эскудо в месяц. Это когда платили, конечно. Командиру взвода, кем незадолго до отставки стал дон Себастьян, причиталось шесть. А дублон – это два эскудо. Стало быть, шестьдесят дублонов – это жалованье за двадцать месяцев, а ведь все это время надо еще на что-то жить.

– И к какому сроку?

– Да это-то не горит, – вздохнула Диана. – По договору отдам, когда соберу всю сумму.

– Какой добрый ростовщик. – Эспада даже присвистнул. – И как зовут такое чудо?

– Э-э… Брамс. Августо Брамс.

– Брамс?! – вскричал монах.

Девушка удивленно взглянула на него, что-то сообразила и тотчас прикусила язычок, но было уже поздно. Падре Доминик вспыхнул, как сухой порох, и обрушился на Диану с невнятными обвинениями, суть которых сводилась к фразе:

– Да как же ты могла?!

– У него многие набрали, – как бы извиняясь, пробормотала в ответ девушка.

– Многие, – недовольно буркнул монах. – Это те, которых вчера убивали?

Девушка уныло кивнула.

– А в чем проблема с этим Брамсом? – поинтересовался дон Себастьян.

Монах хмуро посмотрел на девушку.

– Ну, он под залог в долг дает, – неохотно пояснила та.

– Это понятно, – кивнул Эспада. – А что за залог?

– Кто долг на этом свете не отдаст, расплатится душой с этим индейским дьяволом. Как его… Миктлантекутли. Золото его.

Тут даже дону Себастьяну спокойствие изменило.

– Ты продала душу дьяволу?!

– Ну… Нет, конечно. Скорее, заложила.

– А выкупать, значит, не на что, – подытожил Эспада. – Да, Диана, с тобой не соскучишься.

Девушка грустно кивнула и совсем понурилась. Монах сокрушенно покачал головой.

– Ох, дочь моя, как же неосмотрительно ты поступила. А если бы этой ночью тебя съели? Вот бы срок уплаты сразу и наступил.

Та снова грустно кивнула. Мол, сама теперь понимаю, только что делать-то? Дон Себастьян озадаченно присвистнул. Действительно, хитро придумано. Ростовщик давал в долг под залог души, индейцы убивали должников, и те отправлялись прямиком в ад. Если покойников еще и грабили – что наверняка – то нерастраченные денежки возвращались к ростовщику, и их снова можно было пускать в оборот.

– А что же инквизиция?

– Инквизиция следит за ним, – сказал падре Доминик. – Это я точно знаю. Но этот Брамс хитрый, точно черт. Нет никаких доказательств против него, даже ни одного свидетеля не нашли. Одни слухи по городу ползут, да и те всегда через третьи руки. Но теперь он не отвертится! Ведь сколько народу погибло…

– Ох, пожалуйста, – взмолилась Диана. – Если его сожгут, как же я расплачусь?

– Я помогу, – любезно предложил Эспада.

– У тебя есть шестьдесят дублонов?

– У меня есть шпага и никакого снисхождения к врагам веры, – отозвался дон Себастьян. – Я вызову этого Брамса на дуэль и убью. А потом сожжем его бумаги, и вопрос будет исчерпан.

– Погодите, погодите, – вмешался падре Доминик. – Даже если вы убьете Брамса, он тут только посредник, а кредитор-то получается – сам дьявол. Ведь он – получатель залога. А его вы на дуэль не вызовете.

– Почему нет?

– Потому что он просто не примет ваш вызов, – вздохнул монах. – Если бы с дьяволом было так легко покончить, его бы давно изничтожили. Нет, чтобы спасти душу этой неосмотрительной дамы, нужно вначале вернуть ее долг, а уже потом – все остальное.

– Чтобы отдать шестьдесят дублонов, их надо для начала иметь, – напомнил Эспада. – У вас есть такие деньги?

– Да.

В наступившей гробовой тишине падре Доминик извлек из-под рясы увесистый кожаный мешочек. Тонкий и длинный, как колбаса, он мог свободно обернуться вокруг пояса. Внутри были монеты. Падре аккуратно высыпал их на камень и спокойно пересчитал. Получилось ровно сто двадцать одно эскудо. К сожалению, большей частью серебром, а его обменная стоимость постоянно менялась, причем вниз куда чаще, чем вверх. Но если добавить к этому авторитет Святой Инквизиции, получалось достаточно, чтобы спасти душу Дианы.

Девушка смотрела на это с широко раскрытыми глазами.

– Но… Но вы же хотели на эти деньги построить церковь…

– Церковь – это средство, – спокойно сказал монах. – А целью для меня всегда было спасение душ. Вот мы твою душу и спасем. Только ты уж своей последующей жизнью постарайся доказать, что мы делаем это не напрасно.

Диана только и смогла, что кивнуть в ответ.

* * *

Человек предполагает, а Бог располагает. В этом наши герои еще раз убедились, когда вернулись в Каракас.

Город бурлил, точно котел с кипятком. Пузыри-слухи, один причудливее другого, всплывали не пойми откуда и тотчас же лопались, опровергнутые фактами или собственной нелепостью. Дон Себастьян, пока сидел в придорожной таверне, чего только не наслушался. Вплоть до того, что конец света уже настал, но Бог потерял расписание мероприятий, и теперь творится черт-те что. Ну да чем-чем, а неразберихой испанского солдата не напугаешь и даже не удивишь. Его вообще удивить сложно.

Вот Диану они с падре Домиником удивили – это да. Можно даже сказать, озадачили. Конечно, в беде бы ее в любом случае не оставили, но вот так, широким жестом выложить шестьдесят дублонов – это произвело на девушку сильное впечатление.

Ну, пусть не выложить, а рискнуть ими, но все же. Риск-то был немалый, хотя и понимали они с падре его по-разному. Монах не сомневался, что Святая Инквизиция, конфисковав имущество ростовщика, непременно выделит из них средства на церковь, а – еще лучше – на восстановление собора, за которое падре Доминик боролся уже не один год. Главное, чтобы этот злодей не улизнул от расплаты. Дон Себастьян, напротив, мало беспокоился по поводу возможного бегства ростовщика – и не таких догоняли, – а вот в щедрость Святой Инквизиции не верил.

Как вскоре выяснилось, их опасения были не напрасны.

В город они прибыли ближе к полудню, без спешки и даже с относительным комфортом. На дороге им встретилась телега, неспешно влекомая парой ленивых мулов. Управлял ими, а точнее, просто шагал сбоку, невысокий мужчина в поношенной одежде и широкополой соломенной шляпе. Как выяснилось, местный крестьянин, который вез на городской рынок дары своего огорода. Дары довольно скудные, зато всем хватило места, и они доехали почти до самого Каракаса. Могли бы и в город въехать, но, как совершенно справедливо заметила Диана, приличной девушке не следовало щеголять на людях в рваном платье.

Ее дом был как раз на восточной окраине. Внутрь Диана своих спутников не пригласила, да и делать им там нечего было. Под словом «дом» в данном случае стоило понимать место для постоянного проживания, а никак не подходящее для этого здание. Окраина была бедной. Бревенчатые хижины соседствовали с тростниковыми, и не все из них могли похвастаться хотя бы полным комплектом стен. Кое-кто вообще довольствовался гамаком под навесом. Диане принадлежала старая бревенчатая хижина, крытая сверху тростником. Стена справа от двери глубоко вросла в землю, отчего дом перекосило. Дон Себастьян никогда бы не подумал, что такая красивая девушка в столь приличных нарядах – и живет в такой развалюхе. Наверное, все средства на наряды и уходили.

На то, чтобы переодеться, у Дианы ушло чуть меньше часа. Дон Себастьян провел это время в таверне, расположенной через дорогу. Тростниковую крышу поддерживали одна стена и два столба, а под ней располагались столы и скамьи. Судя по всему, здесь это был популярный стиль. Лучи палящего солнца не могли пробиться сквозь крышу, зато прохладный ветерок не встречал препятствий. В сиесту это было особенно ценным качеством. Вино здесь подавали не бог весть какое, но и не законченную кислятину, да и посетители полными оборванцами не выглядели. А уж какие слухи здесь сочиняли… Не каждое представление в знаменитом мадридском театре «Де ла Крус» [31]31
  В семнадцатом веке – один из самых знаменитых театров в Мадриде.


[Закрыть]могло похвастаться такими извилистыми хитросплетениями сюжета.

А потом на эту сцену вышла Диана, и дону Себастьяну стало не до слухов. Ее новое платье было темно-фиолетовым и смотрелось еще лучше черного. Учитывая, что в черном Диана казалась воплощением совершенства – это что-нибудь да значит. Покрой этого платья не отличался от предыдущего, но сверх того оно имело две пары рукавов. Сверху были широкие рукава-крылья, а под ними тонкие синие. Мягкая юбка была собрана ровными складками. Свои длинные волосы Диана собрала в прическу, подобную набегающей волне, закрепив ее черепаховым гребнем. Для полноты картины не хватало только веера. Вместо него Диана предпочла короткий хлыст. Она выглядела настоящей аристократкой, отправившейся на верховую прогулку. Ей только лошади не хватало.

Диана не только выглядела, но и держалась как настоящая аристократка. Уверенно и властно, словно все эти убогие хижины вокруг, все, что в них есть, и даже земля под ними – все здесь принадлежали ей одной. Многочисленных знакомых – похоже, она тут знала всех и каждого – она приветствовала небрежно, некоторых вообще удостаивая только едва заметного кивка.

Те, впрочем, отвечали ей так же, не проявляя особенного рвения. Даже новое платье Дианы заметила лишь пробегавшая мимо официантка. Девушки столкнулись в узком проходе, и та, подняв вверх тяжелые кружки, боком проскользнула мимо, не преминув между делом сказать пару слов об обновке.

Дона Себастьяна искренне удивляло – чуть ли вплоть до возмущения – что никто из присутствующих, похоже, не замечал ангельской красоты Дианы, но при этом он был готов вызвать на дуэль всякого, кто бы это все-таки заметил. Девушка грациозно проскользнула узким проходом и, не чинясь, подсела за стол к дону Себастьяну.

– Вот и я, – сообщила она. – А где падре?

– Пошел потолковать с инквизиторами, скоро должен быть, – ответил Эспада. – Я как-то привык, что даму приходится ждать дольше.

– Так я могу пойти еще дома посидеть, – насмешливо предложила Диана.

– Нет, лучше останься со мной.

Диана кивнула и резко махнула рукой, подзывая официантку. Бойкая девица с пышными черными волосами подлетела к ним, и между девушками завязался оживленный разговор, куда больше смахивающий на светскую беседу, чем на попытку сделать заказ. Второе тоже имело место быть, но как-то очень между делом. Диана решительно изгнала со стола вино, заменив его местным коктейлем из рома, сахара и лимонов. По вкусу дон Себастьян нашел его довольно средним – нечто подобное подавали у губернатора, но качество заметно отличалось в худшую сторону. По части еды Диана сформулировала заказ менее определенно: «Быстро и сытно».

– Дон Себастьян, – сказала Диана, едва официантка удалилась, – надеюсь, ты не будешь против, если я предупрежу кое-кого из знакомых, что долга надо отдать побыстрее.

– Почему нет? – кивнул тот. – А ты знаешь, кого предупреждать? Я думал, такие заклады держат в глубокой тайне. Вряд ли они понравятся нашей Святейшей Инквизиции.

Диана улыбнулась.

– Такая беднота, как мы здесь, недостойны ее внимания. Здесь чаще альгвасилы бывают, но им до ростовщика дела нет. Сам ведь понимаешь, такое дело без покровительства сверху не откроешь, а служивые – люди маленькие.

– Хм… А не по этому ли поводу инквизиторы тогда губернатором интересовались? – задумчиво протянул Эспада.

– Это когда?

– Позавчера вечером. Как раз когда вся эта каша заварилась.

– Может быть, – кивнула Диана. – Хотя мне и не по душе твоя версия событий, но она больше прочих смахивает на правду.

Пока ждали официантку, по дороге мимо таверны прошел знакомый нищий. Тот самый, что коротал время под пальмой между часовней и трактиром «У Валерия». Нищий явно тоже признал дона Себастьяна и, замедлив шаг, поглядел на него, как на старого знакомого. Небось прикидывал, получится ли выпросить денег. Решил, что не получится – правильно, кстати, – и побрел дальше. Едва он скрылся за поворотом, вернулась официантка, и Диана шепнула ей несколько слов.

Минут пятнадцать спустя на углу показался падре Доминик в сопровождении шестерых стражников. Инквизиторов среди них Эспада не приметил. Падре Доминик еще издалека нашел глазами своих спутников и остановился, вытирая лоб рукавом.

– Нам пора, – сказал дон Себастьян.

Рядом мгновенно возникла официантка. Эспада наделил ее несколькими медяками, и они с Дианой вышли на улицу. Девушка коротким кивком указала направление. Не навстречу падре, а в другую сторону. Тот со своей свитой сразу двинулся за ними, но не догоняя, а держа дистанцию в полсотни шагов. В таком деле, как их, не стоило создавать целую процессию, да еще со стражей.

Путь оказался не близким. Они прошли, пожалуй, чуть ли не половину города. Сообрази дон Себастьян уточнить маршрут заранее, он бы, пожалуй, подумал о лошадях. Хотя бы для падре. Сам-то он привык к долгим переходам, да и Диана не выказывала ни малейших признаков усталости, а ведь вчерашний день был не из легких. Оставалось надеяться, что стражники позаботятся о святом отце.

Эспада с Дианой шли неспешно, стараясь держаться в тени домов и деревьев, и со стороны можно было подумать, будто кабальеро вышел со своей дамой на прогулку. Особенно когда они добрались до более зажиточной части города. Гуляющих в этот час было немного, но дон Себастьян со своей спутницей оказался не одинок. Однажды, обернувшись через плечо на очередном повороте, Эспада приметил пристроившуюся за ними сомнительного вида личность в сером плаще, но эта личность, в свою очередь, заметила следующих тем же маршрутом стражников и куда-то скрылась.

– Не беспокойся, – сказала Диана. – Это один из тех, кому тоже надо отдать долг.

– Надеюсь, он собирается сделать это не за наш счет? – хмыкнул Эспада.

– Вряд ли, – улыбнулась Диана, будто вспомнила нечто забавное. – Он не справится даже со мной, и, кстати, мы уже пришли.

Дом ростовщика разительно отличался от жилищ тех, кого он кредитовал. Это было белое каменное здание в два этажа. Если бы глянуть сверху, оно предстало бы в форме буквы «П», где все перекладины одной длины. Роль четвертой, замыкающей перекладины играла узорная чугунная решетка с маленькой калиткой. В открытых окнах были выставлены горшки с геранью, розами и еще какими-то цветами, названий которых дон Себастьян не знал. Когда только ростовщик успевал ухаживать за всем этим хозяйством? А ведь было еще и патио, [32]32
  Патио– открытый сверху внутренний дворик, со всех сторон окруженный стенами, изгородью и т. п.


[Закрыть]которое вполне можно было назвать садом. Оно занимало практически все пространство внутри буквы «П», за: исключением трех пересекающихся дорожек. Одна вела от калитки к дверям дома, две другие крест-накрест пересекали сад. Все остальное пространство занимали цветущие кусты или цветы.

– Ты домом часом не ошиблась? Это больше похоже на жилище цветовода.

– Нет, – покачала головой Диана. – Говорят, он из голландцев. Вроде как они все на цветах помешаны.

Эспада в сомнении покачал головой. Голландцев и в Кадисе хватало. Отделившись от Испании с яростью тигра и непримиримостью фанатика, они вскоре, как ни в чем не бывало, пожаловали обратно. Быть в составе одного государства с Испанией им никак не позволяли убеждения. Но те же самые убеждения совершенно не мешали голландцам торговать с бывшей метрополией и даже жить в ней. Небось решили, что вместе с независимостью на них падет манна небесная. Вместо этого на них пал разбойничий интерес бывших друзей-англичан. Еще шла война с Францией, еще испанские войска маршировали к Дюнкерку, чтобы своей кровью подписать мир в этой великой бойне, а англичане уже грабили и топили голландские суда. И больше не было испанских патрульных фрегатов, что могли бы защитить этих мечтателей у их же собственных берегов. Пришлось голландцам строить собственный флот, который, как поговаривали в Кадисе, им еще не раз пригодится.

Мысленно возвратись в Кадис, Эспада перебрал всех знакомых голландцев. Среди них любителей-цветоводов не попадалось. Они все, как один, предпочитали золото.

Калитка оказалась не заперта. Дон Себастьян вежливо пропустил вперед Диану и вошел следом. Никто не вышел им навстречу, не окликнул, даже когда они почти подошли к дому.

– У него что, слуг нет? – вслух удивился Эспада.

Диана пожала плечами.

– Не знаю, не видела ни одного. А что?

– Тихо как-то.

Дорожка привела их к дверям, таким же белым, как и стены. Только массивные дверные ручки блистали медью. Правая створка была слегка приоткрыта. Внутренний голос проснулся и с ходу, не вникая в ситуацию, сыграл сигнал тревоги. Ему, правда, случалось и ошибаться. Тем не менее Эспада вежливо остановил девушку, уже протянувшую руку к дверной ручке, и сказал:

– Прости, Диана, но я войду первым.

– Ну, если настаиваешь…

Девушка отступила на шаг, показывая, что полностью уступает инициативу благородному идальго. Тот отворил створку до конца, шагнул внутрь и сразу остановился, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. Два узеньких окошка в противоположной стене, под самым потолком давали слишком мало света. Открытая дверь и то была полезней в этом плане.

От скудности меблировки помещение казалось более просторным, чем было на самом деле. Вешалка для плащей слева, пустая кадка справа в углу и какие-то сундуки вдоль стены напротив – вот и все. Еще на полу лежало что-то темное. Эспада наклонился и поднял длинный плащ с высоким стоящим воротником и широкополую, черную, без каких-либо изысков шляпу. Не сочтя находки интересными, Эспада отбросил их в сторону.

Отсюда внутрь дома вели две двери. Одна в правой стене, вторая – в левой. Правая была чуть приоткрыта внутрь. Эспада осторожно приблизился. По всей видимости, это был кабинет хозяина. Массивные письменный стол и кресла, книжные шкафы. Окна, как и в прихожей, были узкие и под самым потолком, да еще и забраны решетками. На столе горели свечи. Четыре штуки в массивном медном канделябре.

Эспада приоткрыл дверь и с порога спросил:

– Есть кто дома?

Никто не ответил. Дон Себастьян распахнул дверь полностью, так, чтобы она коснулась стены, и лишь потом вошел внутрь. Дальнюю стену украшали картины в тяжелых золоченых рамах. На центральной мило улыбалась голубоглазая белокурая девочка лет семи-восьми. Левая изображала морскую баталию, в которой, судя по флагам, голландцы громили англичан. Картина справа была сорвана и валялась на полу, изображением вниз. Рядом, за портьерой, виднелась еще одна дверь.

Эспада обернулся и только тогда заметил человека, сжавшегося в кресле для гостей. «Хозяйское» стояло так, чтобы вошедший сразу оказывался перед сидевшим за столом, а это было повернуто спинкой ко входу. Сидящий человек полностью скрывался за ней.

– Сеньор, – окликнул его Эспада.

Тот не шелохнулся. Дон Себастьян подошел ближе. «Сеньор» на сеньора был нисколько не похож. Босой, в одних потертых штанах и с татуировками на животе и обоих предплечьях, он больше походил на одного из тех аборигенов, что чуть не съели Диану этой ночью. В левом ухе на короткой цепочке висела сплющенная мушкетная пуля. Единственным достойным внимания элементом его гардероба был, пожалуй, только вполне приличный на вид платок из темно-синего шелка на шее. Вот только затянут он был туговато. Слишком туго, чтобы можно было дышать. Абориген и не дышал.

– Он мертв?

Эспада резко повернул голову. В дверях стояла Диана.

– Похоже на то. Ты лучше подожди снаружи.

– Знаешь, если тебя тут зарежут и ограбят, я потеряю не только приятного кавалера, но и свою душу. Поэтому я лучше побуду рядом.

Эспада хмыкнул и прошелся по кабинету. Выглянув за дверь с портьерой, он обнаружил там пустой коридор. Слева деревянная лестница вела на второй этаж. Оттуда не доносилось ни звука.

– Падре со стражниками уже здесь? – спросил Эспада.

– Когда я заходила, они стояли у калитки. И с ними альгвасил.

– Очень кстати. Будь добра, позови их.

– А ты куда? – подозрительно прищурилась Диана.

– Никуда. Шарить по чужому дому в присутствии полиции я не буду. Не поймут.

Диана коротко кивнула и вышла в прихожую. Вскоре послышался ее крик:

– Сеньоры! Эй, сеньоры! Падре, идите сюда!

Послышался топот. В дверном проеме появился невысокий горбоносый альгвасил во всем красном. Тот самый, с которым дон Себастьян познакомился, едва только ступил на улицы Каракаса. Он тоже узнал идальго.

– Опять вы, сеньор. Хорошо, где покойник?

– Вот.

Альгвасил без всякого интереса бросил взгляд на мертвого индейца:

– Я спрашивал про Брамса.

– Ростовщика я не видел, – ответил Эспада. – Только вошел, увидел этого и позвал вас. И, кстати, должен сразу сказать, что я этого беднягу не убивал.

– Да чёрт с ним, с этой обезьяной. Эй, там!

В дверях появились сразу двое стражников. Альгвасил приказал им обыскать дом. Живых привести к нему, мертвецов не трогать. Сам он, взяв со стола свечи, склонился над картиной на полу. В их свете рядом с рамой отчетливо проступили две темные полосы. Альгвасил провел по ним пальцем, потом понюхал его.

– Кровь? – спросил Эспада.

– А почему сразу кровь? – отозвался альгвасил.

– У нас же здесь труп.

– Задушенный, – уточнил альгвасил, задумчиво поглядывая на дона Себастьяна.

Наверное, прикидывал степень его участия в преступлении.

– Это, сеньор, не кровь, а клей, – сказал альгвасил. – Что-то было приклеено с обратной стороны картины. Вряд ли это были деньги, скорее, какие-то бумаги. А вот какие это могли быть бумаги, я надеюсь услышать от вас.

– Когда мы вошли, картина уже валялась на полу, – сказала Диана.

Когда стражники метнулись на зов, она благоразумно отступила, уступая им дорогу, но потом вернулась. Эспада задумчиво потер подбородок.

– Интересно, – сказал он. – И инквизиторы толковали о каких-то бумагах. Но, черт меня возьми, я действительно не знаю, о чем речь.

– Очень жаль, – ответил альгвасил, не сводя с него внимательного взгляда. – А зачем вы сюда вообще пожаловали, можете мне сказать?

– Я пришла отдать долг, – сразу сказала Диана. – А дон Себастьян был так любезен, что сопровождал меня и мои деньги. Наша доблестная стража, к сожалению, не всегда оказывается рядом в нужную минуту.

Вроде и сказано было вполне вежливо, но альгвасил моментально вспыхнул:

– Я думаю, если бы наша доблестная стража всегда оказывалась рядом в нужную минуту, вы бы вряд ли смогли расплатиться с вашими долгами.

Диана хотела было ответить, но Эспада едва заметно покачал головой, добавив к этому строгий взгляд. Девушка нахмурилась, но язычок прикусила. Вернулись стражники с докладом. В доме никого нет. В спальне еще одна картина на полу, за ней – тайник. Большой и пустой. Там ростовщик, наверное, прятал свои деньги. В столовой накрыт стол на одного человека, но, чем он собирался перекусывать, сказать сложно. На кухне поживиться нечем.

Альгвасил задумчиво переводил взгляд со своих людей на дона Себастьяна.

– Думаю, Брамс сбежал, – сказал Эспада.

– От кого? – удивился альгвасил. – Вы, по вашим же словам, принесли ему деньги. Дикаря он придушил.

– Может быть, он был не один, – внес свою лепту один из стражников, о чем немедленно пожалел.

– И эти другие стояли и смотрели, как душат их приятеля? – язвительно осведомился альгвасил.

Стражник не нашел, что ответить, и потупился. Диана посторонилась, пропуская внутрь святого отца. Альгвасил сразу же перевел взгляд на него.

– А я как раз хотел послать за вами, падре. Вы призвали на помощь стражу именем Святейшей Инквизиции, но я пока не вижу к этому оснований.

– К сожалению, чтобы предъявить вам эти основания, нам нужен Брамс, – вздохнул монах. – Но, быть может, вы пока удовлетворитесь просто преступлением. Для этого ведь вам санкция инквизиции не требуется.

– И где это преступление? Вы ведь говорите не о том, что мы все вломились в дом уважаемого человека без разрешения?

– Я говорю об этом мертвеце. – Монах указал на задушенного индейца.

– Да что вы мне все эту обезьяну под нос тычете?! – вспылил альгвасил. – Мне и с людьми забот по самую шляпу хватает. Если он был вашим рабом, так и скажите, а заодно объясните, какого… в смысле, что он здесь делал? А если он ничейный, то извините.

– Нет, это вы извините, – строго сказал монах. – Но церковь иначе смотрит на аборигенов.

Альгвасил развел руками, показывая, что не собирается спорить по этому вопросу.

– Это ваша работа, падре. Хотите превратить их в людей – пожалуйста. Разве я мешаю? Сделайте свое дело и вот тогда пожалуйте ко мне.

– А исчезновение ростовщика вам не кажется подозрительным? – сменил тему Эспада.

– Если бы я отправлял за решетку за каждое подозрительное деяние, вы бы, сеньор, уже были там. А так вы еще можете немножко погулять на свободе.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Эй, Педро!

В дверях появился рослый стражник с алебардой.

– Возьми двоих, останешься здесь, – велел ему альгвасил. – Если хозяин дома вернется, задержи его и пошли кого-нибудь за мной. Только вежливо задержи.

– А если кто другой придет? – спросил стражник.

– Вяжите без всяких церемоний. Не нравится мне все это, будем разбираться. Да, кстати, сеньор. Не могли бы вы предъявить те деньги, которые вы якобы принесли ростовщику.

Эспада оглянулся на стражников. Альгвасил коротко мотнул головой, и те дружно вымелись вон. Дон Себастьян вынул колбасообразный кошелек падре и аккуратно вытряхнул на стол деньги, мысленно прикидывая, убить полицейского или нет, если тот предложит поделиться. Средств у них хватало исключительно на долг Дианы. Тот не предложил. Больше того, взглянув на деньги, альгвасил недовольно поморщился.

– М-да. Слишком мало, если вы ограбили Брамса, и слишком много, чтобы ему бегать не за вами, а от вас. Вы, конечно, не тот человек, которого можно арестовать просто на всякий случай, но, по правде говоря, сеньор, в этой истории именно вы внушаете мне самые большие подозрения.

– И какие именно? – осведомился Эспада, собирая деньги обратно в кошелек.

– Когда определюсь, вы об этом узнаете первым.

– Постараюсь к тому времени оказаться подальше отсюда, – улыбнулся Эспада.

– Очень меня обяжете, – буркнул в ответ альгвасил. – А сейчас я попрошу вас на выход, сеньоры. И вас, сеньорита, тоже.

Эспада убрал кошелек и шагнул к двери, но монах не двинулся с места. Альгвасил это сразу заметил.

– Что-то еще?

– Да, – кивнул монах. – Дело в том, что ростовщика действительно нужно найти.

– Так ищите. Законом это не возбраняется. Но если это дело инквизиции, то пусть она сама и распоряжается.

– К сожалению, никого из них нет на месте, – вздохнул монах. – Ни инквизиторов, ни даже помощников.

– Так, может, они уже ловят этого Брамса, – предположил альгвасил. – А вы тут понапрасну тревогу подняли.

– Надеюсь, вы правы. Потому что, если Брамс убежит из города…

– Да куда он денется, падре? – фыркнул альгвасил. – После вчерашнего разумный человек носа из города не высунет. А в городе инквизиторы его и сами поймают. От падре Эмилио еще ни один еретик не удрал. Всё, освободите помещение. Ступайте, ступайте…

Трое стражников во главе с рослым Педро скучали у самой двери, остальные стояли у калитки. С другой стороны улицы собирались любопытные. Среди них был и тот подозрительный субъект в сером плаще, которого Эспада приметил по дороге сюда. На углу, под пальмой, сидел знакомый нищий. Глазел на собравшуюся толпу и грыз яблоко. Эспада задержался на нем взглядом.

– А кто такой этот падре Эмилио? – тихо спросил он у монаха, пока они шли по дорожке к калитке.

– Глава святейшего трибунала в Каракасе, – отозвался падре Доминик. – И, смею надеяться, мой старый друг. Мы вместе учились в семинарии. Альгвасилы знают о нашей дружбе, поэтому я так легко их мобилизовал, но, боюсь, на этом – все. Будь здесь Эмилио, все было бы по-другому, но я – всего лишь простой монах, а стража формально подчиняется губернатору. С ним же, увы, у нас дружбы не сложилось.

Нищий, наконец, заметил, что на него смотрят, и снял шляпу в знак приветствия. Эспада машинально кивнул в ответ.

– Кстати, о губернаторе, – сказал дон Себастьян. – Он тогда сказал… Как же это он тогда выразился?.. Ах, да! Что по суше мы его запросто догоним, а вот в море не получится. Смысл точно такой был. Но если вчера всех врагов разгромили, то закрыт ли еще порт?

– Вы о чем? – оглянулась через плечо Диана.

– О том, что Брамс, скорее всего, бросился первым делом в порт. Не похоже, чтобы он с аборигенами ладил, а больше ему деваться некуда.

– Значит, и нам туда?

– Похоже на то, – сказал монах и тяжко вздохнул. – Только, бога ради, не пешком.

– Здесь трактир рядом. – Диана кивком указала направление. – Там можно лошадей нанять очень дешево.

«Рядом» находилось за углом и еще через две улицы. Трактир не производил такого благоприятного впечатления, как «У Валерия», но, по отзыву Дианы, был именно тем заведением, которое им и требовалось. Дон Себастьян, взглянув на предлагаемых хозяином старых кляч, с ней не согласился. Впрочем, просили за них и впрямь сущие пустяки, а возвращать их обратно не требовалось. У хозяина этого трактира была договоренность с коллегой в порту, Там этих доходяг примут, если, конечно, они не околеют по дороге. Последнее бы дона Себастьяна ничуть не удивило.

Не удивили его и последующие события. Когда он уже повел лошадь к выходу, ему навстречу вошел тот подозрительный тип в сером плаще. Теперь плащ был намотан на левую руку. Все остальное – от залатанной рубахи до стоптанных сапог – тоже было серым. Правая рука крепко сжимала шпагу с простой серой крестовиной. Глаза – и те серые. А вот взгляд у них… Взгляд был такой, что рука сама потянулась к эфесу.

Шпага вылетела из ножен, и клинки со звоном скрестились в воздухе. Убийца сразу сделал выпад. Эспада парировал и тотчас ударил сам. Защита и контратака слились в одно стремительное движение. Взмахом плаща его противник отразил угрозу и атаковал снова. Шпаги вновь скрестились. Из-за спины дона Себастьяна вылетел хлыст. Враг отпрянул. Удар, нацеленный ему в лицо, пришелся в пустоту. Эспада сделал выпад. Убийца отступил еще на шаг, крутанул плащом «восьмерку» и ударил из-под него. И так несколько раз подряд. Под его бурным натиском Эспада невольно попятился. В полутьме конюшни клинки мелькали, как молнии. Лошади встревоженно храпели.