Текст книги "Черный ростовщик"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Вот так просто и буднично Диана нашлась или, если быть точным, сама нашла своих спутников. Радость встречи была слегка омрачена дождем, начавшимся как раз в этот момент. Пришлось спешно искать укрытие. Обветшавший рыбачий навес оказался совсем рядом, и Диана зазвала своих спутников туда.

– Как же тебе удалось нас найти? – поинтересовался падре, когда они устроились под крышей.

– А, – небрежно махнула рукой девушка. – Просто послушала, где тут самый шум и гам, и поспешила туда. Такой блистательный кабальеро, как дон Себастьян, всегда в центре событий.

Блистательный кабальеро недовольно нахмурился, уловив в ее голосе нотки насмешки.

– Между прочим, весь этот, как ты выражаешься, шум и гам был предпринят для твоего спасения, – уточнил Эспада.

– Тюрьму тоже ради меня разгромили? – невинным тоном уточнила Диана. – Ох, не думала, что вы обо мне такого плохого мнения.

– Не о тебе, а о тех, кто мог заточить тебя туда, – миролюбиво уточнил падре Доминик.

– Хотя кое-кто тут, по правде говоря, не в ладах с законом, – добавил Эспада.

– Это он не в ладах со мной, – фыркнула Диана. – Но в тюрьме я не ночевала ни разу. Не родился еще тот мужчина, которого бы я не смогла обвести вокруг пальца.

Последнее было произнесено с легкой, но заметной ноткой самодовольства. Сразу захотелось щелкнуть по этому вздернутому носику. Чтобы не слишком задирался.

– А как же Брамс? – с улыбкой напомнил Эспада.

Девушка помрачнела.

– Да, с Брамсом промашка вышла, – признала она, но сразу нашлась. – Но так ему сам дьявол помогал. Как тут не промахнуться было? Но ведь вы мне поможете разобраться с этой проблемой.

Последнее прозвучало как вопрос, но с интонацией утверждения. Иного ответа, кроме «да», Диана от них и не ожидала. Падре Доминик вздохнул.

– К сожалению, сейчас это представляется мне куда более сложным делом, чем раньше. Мы ведь потеряли все наши деньги…

– Это вы, – сказала Диана.

Одновременно она извлекла на свет вытянутый колбасой кошелек падре. Света было мало: вечер уже вступил в свои права, но неподалеку раскачивался на ветру фонарь.

– Все здесь, до последней монетки, – с гордостью сообщила девушка.

Взвесив кошелек в руке, Диана тихонько вздохнула и отдала его монаху. Тонкие пальчики разжались с таким сожалением, будто в этой кожаной колбасе были упрятаны все сокровища испанской короны. Не успели Эспада с падре прийти в себя от удивления, как Диана вручила дону Себастьяну его шпагу вместе с широкой, покрытой металлическим узором портупеей. Просто протянула руку за спину и вытащила из темноты. По ходу дела портупея зацепилась за какую-то деревяшку, что несколько смазало эффект фокуса, но нисколько не испортило его. Напротив, придало ему естественность и тем самым завершенность.

По лицу Дианы скользнуло облачко недовольства, но было незамедлительно изгнано. Девушка всеми силами старалась удержать на лице выражение спокойствия – мол, для меня все это сущие пустяки, – но самодовольство прорывалось сквозь эту маску, как солнечные лучи сквозь неплотный строй облаков. Падре сразу заметил это и мягко улыбнулся. Эспада поначалу был больше озадачен даже не появлением своей шпаги на свет, а тем, откуда она взялась. Лишь припомнив, что именно Диана затащила их под этот навес, он смог сложить одно с другим, а тогда заметил и все остальное.

Спрашивать, как ей это удалось, не потребовалось. Девушке самой не терпелось похвастаться своими похождениями, лишь дай ей слово. В этот момент она напомнила дону Себастьяну местного плантатора де Вейнака. Только, в отличие от последнего, Диана рассказывала исключительно о своих успехах, да и те подавала так, будто все было проще некуда. Для нее, разумеется. Стоило Диане один раз улыбнуться, как французский капитан, по ее словам, сам пал к ее ногам. Уже упавшего, она стукнула его бутылкой по голове, чтобы там и оставался, после чего прихватила деньги, шпагу дона Себастьяна и выскользнула из каюты.

– А мой пистолет ты, часом, не захватила? – поинтересовался Эспада.

– У меня только две руки, – заметила в ответ Диана, не отвлекаясь от основного повествования.

Выскочив на палубу, девушка заметила приближающийся корабль, первой угадала его намерения и, как правильно вычислил де Синье, забралась на мачту. Нападавший фрегат шел на сближение, а в упор по верхушкам мачт обычно не стреляли. Так случилось и в этот раз. Залп пришелся как раз по уровню батареи «Ля Шуэт». Нападавшие стремились вывести его пушки из строя, обезопасив себя от ответного залпа. Порох, которым был под завязку забит «Ля Шуэт», оказался хоть и дешевым, но отменного качества. Бриг просто разлетелся на куски. Полубак так вообще улетел вперед, будто это им из пушки выстрелили. Сверху было такое впечатление, что от всего корабля одна корма осталась.

Так или иначе, но долго рассматривать все это времени у Дианы решительно не было. Ее мачта, к счастью, не улетела, но, лишившись опоры, завалилась на фрегат. Девушка в процессе падения вцепилась в ванты бизань-мачты того, другого корабля и повисла там. Сломанная мачта скатилась ниже и тоже повисла, запутавшись в сети, натянутой поверх палубы фрегата. Матросы обломки мачты убрали, а Диану в темном платье на фоне темного неба не заметили. Она же, со своей стороны, тоже не торопилась афишировать свое присутствие. Надо было вначале разобраться, кто перед ней – друзья или враги? Судя по обращению с де Синье, ему друзьями они точно не были.

Вообще французские мужчины, по мнению Дианы, – самая легкая добыча, но конкретно эти проявили себя не с лучшей стороны. Едва абордажная команда приволокла пленного, фрегат взял курс на север. Его экипаж спокойно прибирал залетевшие обломки с палубы и нисколько не обращал внимания на отчаянные крики за бортом. А ведь там тонули их соотечественники. Такую компанию Диана не сочла подходящей для себя. Незаметно спустившись по вантам, она спряталась на дне шлюпки, накрывшись парусиной. Темнота и эйфория легкой победы, охватившая весь экипаж фрегата, обеспечили простоту исполнения этого трюка, хотя девушка тут же заверила, что сделала бы это незаметно и при свете дня.

– И долго ты там пряталась? – спросил Эспада.

Девушка отрицательно покачала головой. Попутный ветер пригнал фрегат в Форт-де-Франс еще затемно. Поскольку это был правительственный корабль, ему нашлось место у причала. Де Синье увезли в каталажку, большая часть экипажа за проявленную доблесть была отпущена пьянствовать на берег, и на борту остался всего один часовой. Заколоть этого беднягу оказалось проще простого.

– Неужели его смерть была так необходима? – вздохнул падре.

– Увы, – в том же тоне отозвалась Диана. – Он меня заметил, когда я выбиралась из шлюпки. Не отдаваться же ему из-за такой мелочи. Заодно прихватила его мушкет и кое-что еще по мелочи. Продала потом на берегу. Кушать-то мне что-то надо. Зато ваши деньги полностью сохранила.

Сам штурм тюрьмы Диана пропустила, заночевав ради экономии за городом, но концовку наблюдала самолично и смогла рассказать своим спутникам, чем кончилось дело. А оно, к их немалому удивлению, закончилось их же трагической гибелью.

Выглядело это так.

Преступник, проникший в городскую тюрьму, не остановился на достигнутом. Той же ночью, оторвавшись от преследователей, он отправился к монастырю бенедиктинцев, что стоял на западной окраине города. Можно даже сказать, за западной окраиной, поскольку между самыми крайними домиками и монастырем еще пролегали широкой полосой огороды.

– И за каким дьяволом меня бы туда понесло? – с интересом спросил Эспада.

– Говорят, у де Синье изъяли золотой диск, который на самом деле амулет слуги дьявола, – ответила Диана, бросив внимательный взгляд из-под ресниц на дона Себастьяна.

Тот был слишком поглощен ее рассказом, чтобы отреагировать на это.

– В общем, местный граф де Меркер забрал эту штуку при обыске и отправил этого мерзавца палачам, – продолжила Диана. – Но держать дьявольский амулет при себе он побоялся и отнес его монахам. Вот туда тот бандит и забрался. Причем не один, а с приятелем.

Поначалу грабителям сопутствовала удача: они стянули амулет и убили монаха, охранявшего его, но на выходе столкнулись с отрядом городской стражи. Одного из грабителей пристрелили на месте. Второму – якобы тому самому, что навел шороху в городской тюрьме, – удалось ускользнуть, но ненадолго. Местность он знал плохо, и преследователи загнали его к обрыву, где беглец предпочел сам броситься вниз. Кто-то из стражников, участвовавших в погоне с самого начала, утверждал, что он точно опознал его спину. Так на дона Себастьяна повесили еще одно преступление, но дело сразу и закрыли, поскольку тот бедолага не выплыл. Берег, разумеется, сразу оцепили и обшарили, но совершенно безуспешно. Стало быть, утонул. Кораблей в пределах видимости не было, а добраться вплавь даже до ближайшего острова не сумел бы и лучший из пловцов.

– А говорили, будто амулет защитит от смерти, – усмехнулся Эспада.

– Никогда не следует доверять дьявольским соблазнам, – наставительно заметил на это падре Доминик.

– Но один раз он нам пригодился, – напомнил Эспада.

– Для доброго дела, – сразу уточнил падре. – Не для свершения зла. И вот еще что. Слышал я от индейцев, что амулет не любит оставлять владельца, пока душа того еще недостаточно черна. Поэтому человек, потерявший амулет, незамедлительно подвергается смертельной опасности. Я так понял, чтобы припугнуть и заставить любой ценой вернуть амулет себе. И цена эта может оказаться непомерно высокой.

– Могли бы предупредить об этой особенности заранее, – проворчал Эспада.

– Не скажу, чтобы я тогда сильно в это поверил, – покачал головой монах. – Хотя наши злоключения и наводят на мысль, что не все тут так просто. Да и вы ведь не собирались его терять. Помнится, дон Себастьян, вы собирались его переплавить в слиток, а это уже не потеря.

– Надо было, – кивнул Эспада, вспомнив ночь, проведенную на решетке. – Ладно, что было – уже не воротишь. Избавились мы от этой штуки, и слава Богу. Да, кстати, а де Синье-то я заколол.

– Наверное, его душа была достаточно черна для ада, – вздохнул монах. – Я помолюсь за него.

– Я, вообще-то, грешным делом, подумал, а не дрогнула ли у меня рука в последний момент, – усмехнулся Эспада.

– Чтоб у моего кабальеро, и рука дрогнула? – фыркнула Диана. – Не верю. Да мертв он, мертв. Даже вешать не стали. Вывезли труп на телеге и сразу на кладбище. Сама видела. Вся рубаха в крови, а сам белый – точно дьявола увидал.

– Не исключено, – вздохнул монах.

– Ну, значит, и дьявол с ним, – подытожил дон Себастьян. – Меня больше Брамс беспокоит. То, что он сбежал с Джоном, – понятно, но куда?

– Джон Эйвори – человек Генри Моргана, – проявила свою осведомленность Диана. – Но прятать – не его дело. Его дело – находить.

– Кто умеет находить, может и спрятать, – заметил падре.

– Возможно, – кивнула Диана. – Но вначале он наверняка обратится к своему патрону. Хотя бы за разрешением.

– И где искать этого Моргана? – спросил Эспада.

– На Ямайке. Он там вроде губернатора над береговым братством.

– Опять пираты, – вздохнул монах.

– И еще какие, – усмехнулась Диана. – Но других идей у меня нет.

– Значит, отправляемся на Ямайку, – спокойно сказал Эспада, с фатализмом солдата принимая необходимость нового путешествия. – Здесь нас вроде ничего не задерживает?

– Нет, одно дело у нас тут еще есть, – возразил падре Доминик.

– Какое?

– Помните того нищего, который тоже задолжал Брамсу? – спросил монах. – Которого Джон называл Тизер?

– Я его еще по Каракасу помню, – кивнул Эспада. – Хотя и не очень пока понимаю его роль в нашей пьесе. Но зачем он нам, и где его теперь искать?

– Это тот, который с нами у дома Брамса раскланивался? – уточнила Диана. – Там, в Каракасе?

Эспада кивнул.

– Тогда должен быть где-то здесь, – сказала Диана. – Я его совсем недавно видела. Прямо перед вами. У меня на людей глаз наметан, так я его сразу узнала. Еще, помнится, подумала: как он здесь очутился?

– Да здесь я, здесь, – послышался усталый голос.

Все трое дружно оглянулись. Тизер прошел вдоль загородки – с трех сторон навеса к столбам были прибиты по три гнилых доски, символизируя намек на забор, – остановился и снял шляпу:

– Еле вас нашел, весь берег обегал. Уф-ф… Добрый вечер, сеньоры. Хотя какой он к дьяволу добрый.

– Ты потише с сеньорами, – сразу зашипела на него Диана. – Это все-таки французский остров.

– Простите, сеньорита, – чуть ли не шепотом извинился Тизер.

Он прошел под крышу, тяжело опустился на деревянную колоду и еще более тяжело вздохнул:

– Ну и денек сегодня. А что до роли моей, о которой сеньор тут, как я слышал, толковал, если, конечно, это обо мне было сказано, то роль простая. Роль дурака.

Эспада хмыкнул:

– Самокритично.

– Зато честно, – вздохнул нищий.

Падре сунул руку за пазуху, вытащил кошелек и протянул нищему.

– Возьмите. Это ведь ваши деньги?

Глаза Дианы округлились. Отдать кошелек таких размеров?! И кому? Нищему голодранцу? Монах в ее глазах, должно быть, вырос сразу до святого. Тизер глянул, вздохнул и покачал головой. Деньги, впрочем, взял и сразу прибрал.

– Вообще-то, они ваши, – сказал нищий. – Точнее, ваших друзей из инквизиции. Самого главного, извините, забыл его имя. Да сами понимаете, откуда бы у меня такие деньжищи.

– Ну, значит, не такой дурак, раз тебе такую сумму доверили, – отметила Диана.

Сама бы она такому человеку и песо не доверила подержать.

– Был бы не дурак, этих денег не взял бы, – парировал нищий. – Они – для Брамса.

– Погодите, погодите, – взволновался монах. – Падре Эмилио поручил вам передать деньги Брамсу? Ничего не понимаю.

– Да понять-то их задумку просто, я сейчас растолкую.

План действительно оказался проще некуда. Ростовщик Августе Брамс имел очень серьезных покровителей. Включая и губернатора Каракаса, с которым они, впрочем, не слишком ладили, но общим делам это, похоже, нисколько не мешало. Что это были за дела – инквизиторы могли только догадываться. Слухи, конечно, по городу ползли разные, но их фигуранты по вполне понятным причинам не спешили на откровенный разговор со Святой Инквизицией. А одних слухов, не подкрепленных даже свидетельскими показаниями, для ареста такого человека было мало. Вопреки распространенному мнению, закон инквизиторы уважали, да и раздувать конфликт с губернатором до срока им не хотелось. И вот падре Эмилио придумал простой и казалось бы надежный план.

Они наняли недавно появившегося в городе бродягу.

– А это был не кто иной, как ваш покорный слуга, – сказал Тизер.

Эспада кивнул, показывая, что это и так всем ясно. Нищий вздохнул и продолжил свою историю. Ему велели взять в долг у Брамса. Обоснование было надежнее некуда. Лодчонка Тизера совсем прохудилась и не пошла на дно единственно только потому, что он успел вытащить ее на берег. Надо было ее отремонтировать, закупить припасов – тут для размаха инквизиторы предложили конечной целью нового путешествия город Нью-Амстердам – да и жить на что-то надо. Брамс согласился дать на все это денег, предложив свои обычные условия.

Инквизиторы, довольно потирая руки, выдали Тизеру кошелек с деньгами, поручив вернуть долг ростовщику и непременно стребовать с него договор о передаче души или хотя бы расписку. Настаивать тут было необязательно, поскольку инквизиторы потом сразу перетрясли бы весь дом и самого Брамса и нашли бы договор к расписке. А дальше дело пыточной техники. С подобным договором на руках связи не только не помогли бы ростовщику, но и затянули бы в сети инквизиции всех его сообщников. Увы, фокус не удался. Брамс сбежал, прихватив заодно и договор на душу Тизера. Пришлось догонять.

– На чем? – сразу поинтересовался Эспада, вспомнив их собственные злоключения в этом путешествии.

– Святые отцы не поскупились, тут грех жаловаться, – ответил нищий. – За труды и за риск сразу, авансом, подарили мне настоящий пинас.

– Пинас? – удивленно переспросила Диана.

Воображение дона Себастьяна тотчас нарисовало небольшой, но стройный трехмачтовый корабль. Боцман Наррис показывал ему такой в Кадисе. По виду – обычный голландский флейт, [53]53
  Флейт —голландское парусное судно, отличавшееся хорошими мореходными качествами.


[Закрыть]каких дон Себастьян повидал немало, но, в отличие от тех, с совершенно плоской кормой.

– Так чего же мы сидим?! – воскликнул Эспада, вскакивая на ноги. – Мы еще можем догнать Брамса.

– А что будем делать с Джоном и его командой, когда догоним? – встречным вопросом охладила его пыл Диана.

– Придумаем что-нибудь на месте, – отозвался Эспада.

– Лучше бы заранее, – попросила Диана.

– Да нет, – встрял Тизер. – Джона-то как раз нам догонять совсем необязательно. Более того, скажу – это, пожалуйста, без меня. Я лучше буду держаться подальше от этого головореза. Он если сказал, что найдет и убьет, – все, считайте, что покойник. А я на тот свет не тороплюсь, мне этот нравится.

– Так что, они уже не вместе? – выделил из сказанного главное Эспада.

– Ага, – кивнул Тизер. – На самом берегу вдрызг разругались. Брамс чего-то требовал от Джона, а тот его послал. А потом сел в шлюпку и погреб на свой бриг. Брамс посмотрел по сторонам, заметил меня и дал деру.

– А ты что же? – спросил Эспада. – Не догнал?

– Так а чего мне его без денег догонять-то? – вопросом на вопрос ответил нищий. – Нет, конечно, хотел поглядеть, куда он побежит, так тот сразу куда-то свернул и потерялся. Ну а я побежал вас искать. То есть святого отца, конечно.

– Нас ты нашел, – сказала Диана. – А вот где мы теперь Брамса искать будем? Ты хоть запомнил, где его потерял?

Нищий согласно кивнул.

– Но там его уже нет, – сразу добавил он. – Я вокруг пошарил и никого не видел. Насколько я успел понять этого человека, он сейчас в какую-нибудь нору забьется, переждет волну.

– Он все свои норы продал, – напомнил падре Доминик. – Кроме того дома, где мы были.

– Пираты теперь с этой его халупы глаз не спустят, – возразила Диана. – Сама видела, как туда местный священник притопал с парой помощников.

– Это мы их прибрать убитого направили, – пояснил Эспада. – Они там не задержатся. Так что дом, пожалуй, надо еще раз проверить. И лучше – прямо сейчас.

С неба уже не столько лилось, сколько накрапывало, но с покатой крыши вода по-прежнему стекала ровными струйками. Падре Доминик тяжело поднялся на ноги, благословил всех на новый подвиг во имя церкви и глубоко вздохнул. Эспада уже на ходу надел свою перевязь, а трофейную шпагу отдал Диане. Та со знанием дела покрутила оружие в руках и признала оружие отличным. Шпага была легче, чем оружие дона Себастьяна, как раз ей по руке, а вот перевязь девушка раскритиковала и всю дорогу высматривала лавку, где можно было бы купить другую. К сожалению, несмотря на активную вечернюю жизнь, таковая им на глаза не попалась.

Как и предсказывала Диана, еще на подходах к дому Брамса они заметили несколько групп праздношатающихся пиратов. А ведь погода к прогулкам не располагала. Причем прогуляться все вышли не только при шпагах, но и с пистолетами, а кое-кто таскал с собой мушкет, заботливо укрывая его плащом от дождя. Практически каждая компания имела хотя бы один фонарь на всех, и прилегающая к дому Брамса территория была самой освещенной во всем Ле-Франсуа.

Сам дом оставался темным и безжизненным. Эспада, памятуя о прошлой встрече, вначале заглянул в окно, а потом подобрал с земли палку и ею осторожно приоткрыл дверь. Все прошло тихо. Священник с помощниками уже прибрал тело. От ловушки осталась только веревка, небрежно брошенная на пол: мушкет кто-то уже стянул. Запалив найденную при входе лампу, Эспада обошел дом, но никого не нашел. Как и в Каракасе, второй этаж этого дома был отмечен следами поспешных сборов, но все, достойное внимания, уже собрали и унесли. Вернувшись к дверям, Эспада застал там уже не только своих спутников, но и группу особо любопытных пиратов. Еще одна группа отиралась на углу дома.

Громко, чтобы не повторяться, Эспада поведал о результатах осмотра, и пираты, понурив головы, снова разбрелись. Но не ушли, а рассредоточились по окрестностям.

– Ну и где теперь искать этого мерзавца? – вслух озадачился дон Себастьян.

– Не скажу, что эта мысль кажется мне разумной… – начал монах, но замолчал.

– Сейчас нам любая мысль сойдет, – подбодрил его Эспада. – Что вы придумали?

– Ну… Я подумал, что при таком кризисе общего дела Брамс вполне мог обратиться за помощью к своему повелителю…

– К дьяволу, – хмыкнул Эспада. – Так, думаете, он уже в аду?

– Насколько я слышал, в Старом Свете ведьмы и колдуны собирались для поклонения дьяволу на Лысой горе, – еще более неуверенно продолжил падре Доминик.

– А Монтань-Пеле – это и есть Лысая гора, – первой сообразила Диана.

– Далековато, – хмыкнул Тизер. – Да и точно ли местный дьявол на Старый Свет равняется?

– Погодите, погодите, – остановил всех Эспада. – А мысль разумная. Падре, помните, тот плантатор говорил, что выкупил у Брамса домик чуть ли не на склоне вулкана?

– Да, помню. Но ведь Брамс его уже продал, а этот де Вейнак уже развернул бурную деятельность на плантации.

– Вот именно. На плантации. Планы у него там грандиозные, и сколько времени пройдет, прежде чем он доберется до того домика?

– И все это время Брамс там сможет отсиживаться, – закончила его мысль Диана. – Отличная мысль! Я бы так и поступила. Отправляемся туда?

– Боюсь, я не дойду, – вздохнул монах.

– Можно доплыть, – уточнила план Диана. – На твоем пинасе, Тизер. К плаванию готов?

– Э-э… – Нищий явно не привык так быстро принимать решения. – Ладно. Только надо водички пресной набрать на всякий случай, у меня там полбочонка осталось.

– Не проблема, – хмыкнул Эспада. – Вон ее сколько зазря с неба льется.

– А там…

– Где пристать, я знаю, – нетерпеливо перебила его Диана. – Есть там бухточка, где контрабандисты разгружаются. Все, пошли. Нечего зря время терять. Брамс-то, наверное, туда со всей мочи рванул.

Нищий неуверенно покачал головой, но не нашел, что возразить под ее напором, и, когда согласился, они уже шагали обратно к берегу. Не слишком быстро – падре еле ковылял – но зато и не привлекая к себе лишнего внимания. Снова собирать толпу пиратов, убедившись в ее неэффективности, Эспада не хотел.

От жилища Брамса они прошли по широкой главной улице и свернули в узкий проход между домами. Такой узкий, что пройти можно было только по одному. Эспада на всякий случай положил руку на эфес шпаги, но оружие ему не потребовалось.

По другую сторону проход выходил сразу на деревянный причал. По форме тот походил на крестьянские вилы: широкое основание и четыре длинных узких мостика, выдававшихся в гавань. По краям были пришвартованы лодки покрупнее, чем те, что лежали днищем кверху на берегу. Нищий уверенно протопал по крайнему левому мостку и остановился в самом конце.

На «острие» была пришвартована миниатюрная барка. В длину едва ли дюжину вар, она – судя по числу скамеек – была рассчитана всего на три пары гребцов. Помимо весел имелись невысокая мачта и даже совсем маленький бушприт, что делало лодку похожей на маленький кораблик, но не меняло ее сущности.

– Вот он, – гордо сообщил Тизер.

Испанцы остановились.

– Вот это вот – твой пинас? – вопросил дон Себастьян.

Нищий согласно кивнул. Эспада удивленно оглянулся на своих спутников. Диана просто помрачнела, а ее рука снова похлопывала хлыстом по бедру, словно разминаясь перед тем, как спустить шкуру с обманщика.

– Ах да, вы ведь англичанин? – с пониманием уточнил падре Доминик.

Нищий кивнул.

– Так я и подумал, – сказал падре. – Ну что же. Что Господь нам послал, тем и воспользуемся.

– И что же он нам послал? – без особого уважения к Создателю осведомился Эспада. – Самую маленькую барку?

– Это пинаса, мой сухопутный кабальеро, – сообщила ему Диана. – А англичане родов не различают.

Тизер хотел было решительно возразить против такой уничижительной оценки его родного языка, но суровый взгляд Дианы яснее всяких слов ответил ему, что сейчас нет времени для обстоятельной лингвистической дискуссии. Падре Доминик, не мешкая, шагнул в лодку и уже оттуда пояснил, одновременно устраиваясь на скамье:

– Диана хотела сказать, что в английском языке нет разделения по родам для неодушевленных предметов, как у нас – в испанском. Поэтому наш корабль «он», а лодка – «она». А у англичан все «оно», вот они пинасу пинасом [54]54
  Пинас/пинаса– небольшой корабль с двумя или тремя мачтами либо полубаркас длиной от 7 до 16 метров, имеющий не более 8 весел. Путаница еще более усиливалась большим внешним сходством лодки-пинасы с баркой.


[Закрыть]и называют.

– Именно так, – кивнул нищий. – А вы что, сеньоры, ожидали увидеть меня владельцем корабля? Спасибо, конечно, но это вряд ли когда-нибудь случится. Да вдоль острова-то и на плоту проплыть можно. Серьезно, я как-то на тростниковом плоту вообще от Бермудов до Гваделупы добрался.

Дону Себастьяну это ничего не говорило, но Диана одобрительно кивнула. Стало быть, если нищий не врет, то он действительно совершил что-то достойное упоминания. И, как ни не хотелось дону Себастьяну покидать твердую землю, а долг опять позвал в воду и даже предоставил для этого подходящее средство. Спасибо, хоть не плот.

Тизер перескочил на корму. Там, у руля, были аккуратно уложены и перевязаны бечевкой три пузатых емкости, на этот раз в полной мере соответствующие своему названию. Судя по тому, как легко поднял сразу три бочонка Тизер, они были почти пусты.

– Если поможете, сеньор, мы мигом управимся, – сказал нищий. – Там, у сходен, колодец и водичка чистая, я проверял.

– Давай их сюда, – махнул рукой Эспада.

Колодец, о котором говорил нищий, располагался справа от сходен, позади трактира. Фонарь у того висел перед входом, а здесь было темновато. Лишь лунный свет, едва пробивавшийся сквозь тучи, кое-как разгонял мрак. Будь с этой стороны окна, было бы хоть какое-то дополнительное освещение, но окон не было. У этой стены располагалась коновязь. Без лошадей, так что единственным свидетелем происходящего оказалась маленькая лохматая собачонка, спрятавшаяся от непогоды под скамьей.

Бочонки поставили вертикально у самого колодца. Нищий аккуратно развязал веревку, свернул ее и, подняв уже в одиночку полупустой бочонок, вылил его содержимое в поилку для лошадей. Та и без того была полна, и вода вылилась через край. Лужа под ногами стала чуть больше и почти достигла носа лежавшей собачонки. Та понюхала, чихнула и смешно замотала головой, широко размахивая вислыми ушами.

– Не люблю смешивать, – пояснил Тизер.

Эспада коротко кивнул: мол, давай скорее, мы все-таки спешим. Нищий зачерпнул воды из колодца, влил в бочонок, ополоснул его изнутри и эту воду вылил туда же, в поилку. Собачонка тихо тявкнула, глядя на разрастающуюся лужу. Нищий зачерпнул еще одно ведро и влил его в бочонок. Собачонка поднялась на ноги, понюхала лужу и начала лениво лакать из нее. Наверное, не столько захотела пить, сколько боролась с затоплением оставшегося ей сухого пространства. Под скамейкой его и без того было немного.

Когда нищий вытянул третье ведро, собака громко захрипела. Не со злобой, а скорее выражая этим тоску вселенского масштаба. Эспада обернулся. Собачонка выпрямилась, вытянув лапы, и изогнулась дугой. Ни дать ни взять напуганная кошка. Не переставая хрипеть, собачонка громко чихнула и, как стояла, так и рухнула на бок. Задние лапки дружно дернулись, и она затихла. Дон Себастьян шагнул к ней, наклонился и взглянул повнимательнее.

– Как будто сдохла, – сообщил он.

– С чего это? – недоуменно спросил нищий, ставя ведро на землю. – Вроде не старая и не подранная.

– Из того, что я видел, – она пила отсюда, – ответил Эспада, выпрямившись и кивнув на лужу. – И сюда же ты выливал воду из колодца.

Нищий глянул в колодец, в ведро и рывком опрокинул его на землю. Вода разлилась, и края лужи вновь коснулись морды собачки. Та не пошевелилась. Эспада, почувствовав движение, резко повернулся. Никого не увидел. Словно кто-то бесшумно выдвинулся из-за угла, но успел убраться обратно раньше, чем он повернул голову. Шпага с тихим шелестом выскользнула из ножен. Эспада быстро подошел к углу. Не по прямой, чтобы не нарваться на встречный удар, а вначале в сторону до того, как он смог увидеть стену за углом и только потом – к нему. Там никого не было.

– Бери свои бочки и бегом на лодку, – скомандовал Эспада нищему.

– А вы, сеньор?

– За тобой. Пошел!

Упрашивать Тизера не потребовалось. Шустро связав пустые бочонки, нищий закинул их за спину и бегом припустил по причалу. Эспада, пятясь, как в былые времена, прикрывал отступление. Враг не показывался. Уже на полпути Эспада услышал всплеск под причалом. Быстро опустившись на одно колено, он заглянул под настил, одновременно занося шпагу для удара, но цели так и не увидел.

– Дон Себастьян! – окликнул его встревоженный голос Дианы.

– Иду!

Выпрямившись, Эспада бегом преодолел разделявшее их расстояние и запрыгнул в лодку. Нищий уже отвязал веревки и удерживал ее у причала руками. Едва Эспада перепрыгнул в лодку, он разжал пальцы, и волны сами потянули пинасу в море.

– Что случилось? – спросил падре Доминик.

– Нас чуть не отравили, – отозвался нищий.

Развернув рею, он торопливо поднимал парус.

– Не знаю, нас или кого-то другого, – поправил Эспада. – Но кто-то там действительно ядом балуется. Сколько их там, я не знаю, но кто-то есть точно. Кстати, этот бочонок, который был с водой, лучше выкинуть. Я, по крайней мере, из него пить не рискну.

Нищий с сожалением посмотрел на добротную вещь, и рука не поднялась.

– Да пусть лежит. Потом как-нибудь основательно отмою. Нам бы два других все-таки наполнить. Но, понятное дело, не здесь.

– Обойдемся, – фыркнула Диана. – Там, куда мы направляемся, вода есть. Сейчас правь на восток.

Нищий удивленно глянул на девушку, и та пояснила свою мысль:

– Вначале отойдем подальше от берега. Не хочу, чтобы нас с него видели.

– Да через эту изморось ни черта не видно, – махнул рукой нищий, но подчинился.

Пинаса прошла между двумя кораблями и, укрывшись от взглядов с берега их корпусами, повернула на север.

– Ох, как я не люблю эти догонялки, – проворчал нищий. – Я ведь бедный человек, душа – и та заложена. За что мне все это?

Ему никто не ответил. По вопросам души лучше всего было обращаться к святому отцу, но падре Доминик, нахмурив лоб, пребывал в глубокой задумчивости. Нищий и не ждал ответа. Вопрос был риторический. Пинаса быстро бежала по волнам. Тизер, стоя на корме, ловко управлялся со своим суденышком. Эспада сидел на носу, внимательно глядя вперед. На зрение он не жаловался, а про местные рифы говорили много плохого. Диана пристроилась рядом, на скамье, подложив поверх нее какую-то тряпку. Падре как сидел, задумавшись, под мачтой, так там и задремал.

Вопреки опасениям дона Себастьяна, их небольшое водное путешествие заняло чуть больше часа. Обещанная Дианой бухточка оказалась просто кривым изгибом берега, причем даже не внутрь острова, а наружу. Слева и справа такими же изгибами вставали из воды изломанные скалы, сразу неприятно напомнив дону Себастьяну акульи челюсти. Между двумя челюстями на протяжении порядка сотни морских саженей [55]55
  Сажень морская– мера длины, 1/1000 морской мили.


[Закрыть]все скалы были выломаны напрочь. Под водой камни еще оставались, и тяжелые корабли с большой осадкой этой стоянкой не пользовались, а вот лодки и легкие суденышки контрабандистов проходили без опасений, особенно во время прилива.