Текст книги "Черный ростовщик"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Та, едва выйдя за пределы порта, сразу круто пошла вверх. По краям темнели утесы, то возвышаясь над самой дорогой, то почти пропадая из виду. Иногда попадались группы пальм. Как напуганные темнотой крестьяне, они жались друг к другу, нисколько не претендуя на окружающее их свободное пространство. Кое-где его заполнял кустарник, но, чем выше, тем чаще оно являло собой голые скалы.

Народу в этот поздний час на дороге было немного. Прогрохотала по камням телега, – влекомая парой мулов. Прошла неспешно навстречу группа рабочих с лопатами на плечах. Сидевший на краю старик-индеец проводил благородного идальго долгим внимательным взглядом. В придорожных кустах о чем-то своем весело пересвистывались птицы.

– Сеньор! Ох, сеньор! Прошу вас, помогите!

Эспада оглянулся на крик. Его окликнула девушка. Точнее сказать – прекрасная девушка. Невысокая, стройная, с пышными черными волосами, спадавшими на плечи слегка вьющимися локонами. Настолько черными, насколько вообще что-либо может быть черным. Вороново крыло – эталон черного цвета! – и то выглядело бы рядом с ними блеклой подделкой. Небесно-голубые глаза и тонкие, аристократические черты лица придавали ее облику некую неземную возвышенность, которая тут же нивелировалась самым обычным, чуть вздернутым курносым носиком. На незнакомке был черный костюм для верховой езды с белым, как крылья ангела, кружевным воротником. Шляпы она не носила. Из-под юбки выглядывали сапоги из столь черной кожи, что они могли, пусть и без особых шансов на успех, поспорить с волосами своей хозяйки.

Если бы дона Себастьяна спросили, что именно так сразу очаровало его в облике этой девушки, он бы не смог назвать что-то конкретное. Скорее, дело было в общей гармонии. Все в ней казалось единственно правильным на своем месте. Даже пыль на левом рукаве выглядела вполне уместной и лежащей именно там, где надо.

Эспада снял шляпу, учтиво приветствуя незнакомку.

– Добрый вечер, сеньорита. Дон Себастьян Эспада, к вашим услугам.

Правила вежливости позволяли ему надеяться услышать в ответ имя прекрасной незнакомки, но той определенно было не до этикета.

– Ох, сеньор, умоляю! Там моя сестра! Прошу вас, помогите! Умоляю!

Она схватила дона Себастьяна за руку и потянула куда-то в сторону. Пальчики у нее были тонкие, но хватка – крепкая, чуть ли не мужская.

– Спокойно, спокойно, сеньорита, – прервал этот поток слов Эспада, одновременно оглядываясь по сторонам.

Упомянутой сестры нигде не было видно. Они были вдвоем на дороге.

– Что случилось? – спросил Эспада. – Поверьте, от меня больше пользы, когда я в курсе происходящего.

Девушка незамедлительно приняла его слова к сведению. Тянуть в сторону, впрочем, не перестала, но теперь хотя бы стало ясно – куда и зачем:

– Сеньор! Там моя сестра. Она упала с лошади и, кажется, сломала ногу. Или вывихнула. Там темно, я ничего не вижу и не знаю, что делать. Помогите ей, сеньор!

Эспада мысленно отметил, какой у нее прекрасный голос, когда она не кричит, – звонкий и мелодичный. Для крика он не подходит, слишком громко получается. Не противно, но по ушам бьет. Точно утренняя побудка в походном лагере.

В голове между тем складывалась общая картина. Ну, ногу сломала вряд ли. Тогда бы кричала, а крик дон Себастьян бы услышал. Судя по словам незнакомки, беда случилась совсем неподалеку, да и вряд ли девушки вечером прогуливались верхом по отвесным скалам. На них и днем-то, наверное, так просто не залезешь, а сейчас, когда солнце почти село, и подавно. Вывих же – дело житейское. С таким он справится без всякого доктора, заслужив между делом благодарность столь прелестной девушки. А то и не одной. У такой красавицы и сестра должна быть обворожительна.

– Сюда, сеньор!

Свернув за скалу, Эспада остановился. Сидящие на камнях мужчины больше подошли бы под определение братьев. Их было трое. Двое постарше – степенные крепкие бородачи в простых домотканых костюмах. У того, что слева, на голове была широкополая соломенная шляпа. У мужчины справа выделялась лысина, резко контрастируя с густо заросшей нижней половиной лица. Третий был совсем еще юноша, едва ли семнадцати лет от роду. В быстро подбирающихся сумерках цвет его камзола уже толком и не разобрать было – то ли синий, то ли темно-серый – но качеством он заметно отличался в лучшую сторону от потертых курток бородачей.

При появлении дона Себастьяна все трое дружно поднялись на ноги. В последних лучах заходящего солнца тускло блеснула сталь. У бородачей были сабли с коротким, но широким лезвием. Вроде тех, какими не так давно размахивали пираты с «Авенджера». Должно быть, коллеги. Юноша «предъявил» шпагу с круглой гардой и, нагнувшись, вынул из сапога кинжал с длинным узким лезвием. Такой в народе называли «бискайцем». Оружие настоящего убийцы, чертовски опасное в умелых руках.

– Добрый вечер, сеньор, – сказал бородач в шляпе. Похоже, он был у этой компании за главного. – Хотя это кому как. Нам, стало быть, добрый, а вам, извините, нет.

– Это еще почему? – осведомился Эспада.

– Потому что ты сейчас сдохнешь, – прошипел юноша.

– Не уверен, – спокойно отозвался Эспада и положил руку на эфес шпаги.

– Тогда есть другое предложение, сеньор, – сказал главарь, одновременно как бы невзначай делая шаг влево. – Вы отдаете нам все свои денежки и все, что есть ценного, и мы расстанемся друзьями.

Эспада оглянулся. Коварная незнакомка чуть виновато улыбнулась и развела руками. Улыбка у нее была очаровательная. За такую можно простить всё. Всё, но не всех. Мужчинам Эспада сказал так:

– Мне не нужны друзья вроде вас.

Юноша презрительно сплюнул себе под ноги. Главарь криво усмехнулся.

– Почему-то другого ответа я и не ждал, – сказал он, делая еще шаг.

– Значит, сейчас сдохнешь, – повторил юноша.

Лысый тем временем неспешно сдвинулся вправо.

Эспада улыбнулся. Ну что за неторопливое ограбление?! Деревенское какое-то. В темных мадридских закоулках за это время уже бы и убили, и ограбили, и убежали, и добычу поделили. А самые шустрые еще бы и подрались при дележе. Эти же, похоже, собирались проваландаться до самого рассвета. А галеон ждать не будет. Придется ускорить эту пьесу.

Эспада выхватил шпагу и тотчас атаковал. Первой целью он наметил бородача в шляпе. Один длинный низкий выпад, и противников стало двое. Главарь даже не успел как следует замахнуться своей саблей, когда острое лезвие ужалило его в живот. Короткий вскрик, и, словно вторя ему, сталь грустно звякнула о камни. Дона Себастьяна рядом уже не было. Он змеей скользнул к юноше. Тот моментально принял красивую стойку – точно по учебнику – и четким выверенным движением отразил выпад в лицо, после чего пробел столь же классическую контратаку. Обманный финт кинжалом и сразу за ним удар шпагой. Удар пришелся в пустоту. Долго задерживаться на одном месте в подобного рода забавах вредно для здоровья.

– Убью!

Лысый рубанул сбоку. Эспада отпрянул, а его шпага, прочертив дугу, вежливо подвинула клинок сабли чуть в сторону и оставила бандиту длинную царапину на руке. Тот рефлекторно отдернул пострадавшую конечность. Юноша в тот же момент бросился вперед, причем как-то странно, скачком. Словно хотел перескочить через бородача, но не сверху – такого попробуй перепрыгни – а, извернувшись, сбоку. И надо же такому случиться: отдернувшаяся рука локтем угодила ему точно в лицо. Юноша коротко вскрикнул. Инерцию движения удар, конечно, не погасил, но голова из-за него отстала, а ноги продолжили намеченное продвижение. Так, ногами вперед, юноша и вылетел, грохнувшись на спину прямо к ногам дона Себастьяна. Эспада хмыкнул и заколол беднягу.

Лысый взревел так, будто это его проткнули насквозь. Казалось, ярость придала ему не только силы, но и мастерства. По крайней мере рубился он уже не как деревенщина. Клинки стремительно метались, стремясь пролезть за защиту противника и не позволить ему сделать то же самое. Лысый яростно напирал, в равной мере осыпая своего противника ударами и проклятиями. Его напор в какой-то мере и предопределил исход схватки.

Конечно, учитывая мастерство дона Себастьяна в обращении со шпагой, благоприятный для него исход можно было бы прогнозировать с большой долей уверенности, но, во-первых, доля – это не целое, а во-вторых, не единым мастерством выигрываются подобные баталии. В чем Эспаде сразу и выпал случай убедиться. Отступая под натиском бандита, он резко отпрянул в сторону и подставил тому подножку. Тот грохнулся на камни всем своим немалым весом, шумно выдохнул, перекатился в сторону и вдруг… Как сквозь землю провалился.

Эспада со шпагой наготове шагнул ближе и тотчас остановился. У самых его ног чернел провал. Вряд ли пропасть была очень высокой, но ни дна, ни лысого головореза Эспада разглядеть не сумел. Достаточно и того, что обратно из этой темноты никто не выполз. Эспада аккуратно отступил на шаг, поправил шляпу и только тогда обернулся.

– Вот что, сеньорита…

Сеньорита бесследно исчезла. Должно быть, предпочла улизнуть, когда стало ясно, что дело не выгорит. Эспада с сожалением вздохнул и оглядел поле боя. М-да. Давненько он не выходил столь легко из подобных передряг. В Мадриде… Хотя нет, до Мадрида эта бравая троица просто бы не добралась – их зарезали бы где-нибудь по дороге.

Кстати, о дороге… Задерживаться здесь не следовало. Мадридские альгвасилы [21]21
  Альгвасил (исп.) – полицейский.


[Закрыть]очень не жаловали подобные стычки и строго спрашивали со всех, застигнутых над мертвым телом. И попробуй им докажи, что убивал не ты, а тебя. А доказав, объясни, какого черта ты шлялся по темным улицам? Здесь, в скалах, шансы встретить ночной патруль, конечно, были куда меньше, чем на столичных улицах, но кто знает, что взбредет в голову той прекрасной сеньорите.

Стало быть, надо уходить, и поскорее.

Подгоняемый этой мыслью, Эспада торопливо собрал трофеи. Монет у разбойников на двоих оказалось чуть ли не втрое больше, чем у намеченной жертвы. Даже один золотой дублон сыскался.

Шпага у юноши была хорошая, но уж больно приметная. Мало ли кто – и при каких обстоятельствах – видел этот витой узор на гарде. А вот отлично сбалансированный «бискаец» сам просился в руки. Прибавив к своим трофеям мягкие ножны из темно-коричневой кожи, дон Себастьян поспешно оставил поле боя.

Обратно на дорогу он пошел тем же путем. Или почти тем же. За очередным поворотом Эспада неожиданно уперся в каменную стену. Отвесный утес уходил так высоко, что, казалось, упирался в само небо. Скалы по краям выглядели немногим ниже. Эспада выругался про себя, вернулся к развилке и пошел в другую сторону. Там ничто не преграждало путь, но, отшагав расстояние раза в два большее, чем по его представлениям было до дороги, дон Себастьян остановился. Он определенно шел не туда. Вздохнув, Эспада вновь побрел обратно и вскоре опять уперся в скалу. Не ту, что преградила ему путь в прошлый раз, но тоже высокую. На глаз этак в три человеческих роста. Выщербленная, потрескавшаяся – при свете дня на такую легко можно было бы взобраться и оглядеться сверху, но сейчас, в кромешной тьме, что там разглядишь?

– Заблудился, – спокойно констатировал Эспада.

Бродить во тьме наугад – занятие бессмысленное, а если вспомнить расщелину, в которую упал лысый бородач, то и опасное. Эспада снял шляпу и опустился на землю. Придется ему ночевать здесь. Условия, конечно, не идеальные, но могло быть и хуже. Землю, как ковер, покрывала мягкая трава, а где-то слева журчал ручеек. Эспада на слух и на ощупь нашел его, напился, устроился рядом и закрыл глаза. Воспоминания беспокойного дня гасли, как догорающие свечи, и последним, что промелькнуло перед внутренним взором, была очаровательная улыбка прекрасной незнакомки.

* * *

Красота в природе базируется на гармонии. Красота созданного человеком – на симметрии. Истинный шедевр сочетает в себе и то и другое. Именно таким шедевром при взгляде сверху выглядел город Каракас. Или, если угодно полным именем, то Сантьяго-де-Леон-де-Каракас. Ровная сеть улиц и площадей гармонично вписывалась в горную долину. Белые домики стояли на выжженной солнцем до белизны земле, и все это утопало в зелени. Позолоченные шпили церквей блистали на солнце. Островок южной Испании, перенесенный в этот райский уголок.

Здесь даже птицы были ярче, чем в Старом Свете. Пара таких сидела чуть дальше, на уступе скалы, и крикливым пением приветствовала новый день. Это пение, собственно, и разбудило дона Себастьяна. Эспада спросонья хотел швырнуть в крикливых нахалок шляпой, но потом передумал. Птиц спасло оперение: ярко-алое и еще более ярко-желтое, оно соответствовало цветам испанского флага. Пришлось вставать. Час был уже не ранний, но, чем глубже ущелье, тем выше солнцу надо подняться, чтобы там наступило утро. В долине к тому времени уже начинался день.

Как оказалось, дон Себастьян заночевал в кривом отроге. Еще полсотни шагов, и за поворотом он увидел бы огни, горевшие на улицах города. Другое дело, что он вряд ли бы вовремя заметил обрыв под ногами. Пропасть была неглубокой, едва ли в три человеческих роста, но острые камни внизу делали ее чертовски опасной в темноте. При дневном же свете отлично были видны и сам обрыв, и узенькая тропинка, что прилепилась справа к скале и вела вниз, в долину.

Вблизи сходство с южной Испанией только усилилось. Ровные аллеи пальм напоминали Кадис. Только тут их, да и зелени вообще было значительно больше. В Кадисе она в основном сосредотачивалась в садах или во внутренних двориках богатых домов. Здесь – тоже, но при этом и буйно выплескивалась наружу, норовя захватить любое свободное пространство.

Народу на улицах хватало. Как и в Кадисе, никто никуда не спешил. Даже полуголые каторжники, что чистили канаву вдоль дороги, едва взмахивали лопатами и мотыгами, а сторожившие их солдаты только лениво поглядывали на своих подопечных. Среди прохожих, если продолжить сравнение с Кадисом, значительно чаще попадались негры и несколько реже – женщины. Иногда встречались и аборигены. Последние мало отличались от испанских крестьян, только были куда смуглее. Разве что в Испании ни на одном крестьянине Эспада не видел столько татуировок разом. Да еще взгляд. Отсутствующий напрочь. Как будто этот абориген-крестьянин пришел в город, а взгляд дома забыл. На следующем перекрестке, точно корабль по реке, проплыла мимо благородная дама в паланкине. Паланкин несли двое полуголых мулатов и сопровождала пара пышно разодетых кабальеро.

На пересечении двух улиц Эспаду остановил патруль городской стражи. Возглавлял патруль невысокий горбоносый альгвасил в ярко-красном плаще, чуть более ярко-красном камзоле и чуть менее ярко-красных штанах. В сочетании со светлыми сапогами и широкополой шляпой с опять же ярко-красным плюмажем, он всем своим обликом походил на молодого задиристого петуха, вышедшего во двор показать всем курам, кто тут самый главный. Чтобы ни у кого не возникло лишних сомнений, важную птицу сопровождали три злющих «пса» – три дюжих стражника во всем черном, в кирасах и с алебардами в руках. Стражники только лениво посматривали по сторонам, но их командир бдил за четверых.

– Сеньор! – окликнул он дона Себастьяна. – Да, да, вы?! Вы что же это нарушаете? Никак на войну собрались?

– А с кем война? – вопросом на вопрос ответил Эспада.

– Войны, официально, у нас нет, – строгим голосом сообщил альгвасил. – А вот что есть, и тоже, кстати, официально, так это строжайший королевский запрет на ношение всякого огнестрельного оружия кем попало.

И он ткнул пальцем в торчащий из-за пояса дона Себастьяна пистолет.

– Так я и есть не «кто попало», – с улыбкой возразил Эспада, мысленно кляня себя последними словами.

За три месяца плавания плюс недавние треволнения он напрочь забыл про королевский указ. Тем более что и раньше обращал на него куда меньше внимания, чем мог бы надеяться Его Величество. А он – указ – оказывается, и до Нового Света добрался.

Суть же его сводилась к следующему: Его Католическое Величество Филипп IV, Божьей милостью король Испании и еще такого количества земель, что скоро и не перечислишь, запретил своим подданным, находящимся не при исполнении государевой службы, носить при себе огнестрельное оружие. То, что дон Себастьян – благородный идальго, его нисколько не извиняло. В Испании и так уже каждый десятый – дон. И каждый из этих донов чуть что сразу за шпагу хватался. Не хватало еще, чтобы они все вдобавок палить друг в друга начали.

Поначалу подобных проказников ссылали на галеры, но в последние годы дела шли нелучшим образом, и на всех нарушителей многочисленных королевских указов галер уже просто не хватало. Тем, кому не нашлось места у весла, всегда находилось место в тюрьме. Там, правда, не заставляли работать, но зато и не кормили. Имелось ли должное количество галер в Новом Свете, Эспада не знал, да и не стремился узнать об этом на собственном опыте. Альгвасил тем временем окинул его внимательным оценивающим взглядом:

– Так-так… И кто же вы, сеньор?

В ответ Эспада предъявил свой патент. Пусть и несколько пострадавший от морской воды, тот был вполне читаемым. Главное: не пострадали ни печать, ни подпись, ни имя дона Себастьяна Эспады, хотя последнее было менее важным. Все равно в лицо здесь его никто не знал. С другой стороны, документ с размытым именем всегда внушал подозрение. Альгвасил и без того изучил его так внимательно, словно от этого по меньшей мере зависела его жизнь или даже более того – размер жалованья. Стражники проявляли куда меньше служебного рвения и больше поглядывали в сторону таверны под навесом, слева по улице. Стена там была только одна, дальняя, зато очень симпатичные девицы ловко сновали между столиками, разнося заказы и одновременно зазывая новых посетителей. Не обделяли они своим вниманием и стражей порядка.

– Похожа на настоящую, – проворчал альгвасил, возвращая бумагу, и добавил: – А мне казалось, что пехота, тем более морская, должна знать, что такое дисциплина. Надеюсь, пистолет хотя бы не заряжен?

– Нет, конечно. У меня, по правде говоря, и пороха-то нет.

– Тем более незачем носить оружие так открыто. У нас, сеньор, знаете ли, город приличный и законопослушный.

Эспада недоверчиво хмыкнул и сразу перешел в контратаку:

– То-то меня чуть не убили, едва успел с корабля сойти.

– Где и когда? – строго уточнил альгвасил.

Дон Себастьян кратко поведал о своем вечернем приключении, старательно подчеркнув свою роль жертвы. Шаг все равно несколько рискованный, но теперь, вдали от тел, рассказ представал в другом свете. Дон Себастьян не оправдывался, он сообщал, хотя мог бы – будь он виновен – и промолчать. Опять же, если прекрасная незнакомка надумала его погубить и сочинила донос, лучше упредить возможные вопросы. Одной обороной битвы не выигрывают.

Кстати, о самой прекрасной незнакомке Эспада в своем пространном рассказе умолчал. Если бы кто-то спросил, почему – дон Себастьян предъявил бы в ответ целый список причин. Начал бы с того, что недостойно благородному идальго плохо отзываться о даме – даже если она такая чертовка, что хорошего о ней сказать просто нечего, – и закончил бы тем, что роль незнакомки в несостоявшемся грабеже была декоративная. Не пойди дон Себастьян за ней, бандиты настигли бы его на дороге. Истинной же причиной было то, что Эспада надеялся снова увидеть ее, причем не через тюремную решетку, хотя и понимал, как ничтожны его шансы на это. Разве что произойдет чудо…

Альгвасил, похоже, уловил, что сеньор что-то недоговаривает, и подозрительно прищурился. Не будь тот офицером с королевским патентом в кармане, тут же и арестовали бы. Еще раз уточнив, где именно произошел инцидент, альгвасил поинтересовался:

– А с чего это вас, сеньор, вообще понесло в скалы?

– Просто хотел осмотреться сверху. Это, насколько я осведомлен, не преступление.

Альгвасил хмуро кивнул.

– И, не успел я сделать несколько шагов, – продолжал наступать Эспада, – как лично убедился, что не все горожане вашего славного города приличны и законопослушны.

– Я говорил о городе, а не о горожанах, сеньор, – парировал альгвасил. – Горожане, конечно, бывают разные. Как и приезжие. Значит, тех троих вы закололи?

– Двоих, – поправил его Эспада. – Третий сам сорвался со скалы.

– Угу. Стало быть, пистолет вам опять же не понадобился, – вернулся альгвасил к исходной теме разговора. – И, опять же, оснований носить его вот так открыто у вас нет.

Ловкий выпад. Дону Себастьяну осталось только виновато развести руками. Альгвасила это, похоже, удовлетворило. Не настолько, конечно, чтобы позволить и далее разгуливать сеньору с пистолетом за поясом. Последний он посоветовал – причем очень настоятельно – переносить исключительно в багаже. Хотя бы в сумке, если уж благородный идальго путешествует налегке. Последнее, кстати, опять пробудило подозрительность альгвасила. Пришлось заодно вкратце поведать и о кораблекрушении.

– Знаете, – улыбнулся Эспада. – Если уж у нас зашел такой долгий разговор, может быть, присядем там за столик. Я, кстати, еще не завтракал, а время уже к обеду близится.

Альгвасил фыркнул, давая понять, что намек понял, и покачал головой.

– Нам еще надо разобраться с вашими мертвецами, сеньор. Под этим солнцем протухнут моментально, а нам с ними возиться.

– Тогда, с вашего позволения, я удаляюсь.

Альгвасил кивнул и уже шагнул в сторону, но обернулся.

– Последний вопрос, сеньор. Вы к нам насовсем пожаловали или продолжите свое путешествие?

– Думаю, сегодня же и продолжу, – сказал Эспада. – Вот только получу у губернатора разрешение и сразу обратно в порт. Возможно, мы еще встретимся на дороге.

Альгвасил насмешливо хмыкнул.

– Да, недельки через две. Всего хорошего, сеньор.

Эспада проводил удалявшихся представителей власти задумчивым взглядом. Кажется, у здешнего губернатора действительно слава неторопливого человека. Вот только дон Себастьян не из тех, кто привык ждать. С другой стороны, раз губернатор – настоящая крепость, то и осаду надо вести по всем правилам. Дон Себастьян заглянул в первую же попавшуюся на глаза лавку, где, немного поторговавшись, приобрел длинный, практически до пят, дорожный плащ и пару кожаных сумок, небольших, но вместительных. По сути – та же переметная сума, но разделенная надвое. Торговец – маленький суетливый старичок – показал, как соединить их обратно. Эспада проверил кожаные ремни на прочность, чуть не вызвав этим у старичка сердечный приступ, и остался доволен. Продавец, напротив, так разволновался, что больше уже ничего не предлагал. Эспада расплатился, спрятал пистолет в одну из сумок и отправился дальше.

Следующей остановкой стал большой трактир «У Валерия». Распоряжалась там высокая и властная матрона, ростом не уступающая королевскому гвардейцу, а силой, пожалуй, превосходящая последнего. На глазах у дона Себастьяна она одной рукой подняла за шиворот раскричавшегося пьянчужку и так встряхнула, что с того мигом слетел весь апломб. Назад на скамью опустился уже не агрессивный человечек, а заморенный суслик, преисполнившийся истинно христианской кротости. Остальные бражники дружно присмирели. Эспада хмыкнул, снял шляпу и прошел внутрь.

В воздухе разливался дразнящий запах жареного поросенка. Источник дивного аромата медленно вращался на вертеле над огнем и всем своим обликом так и просился на стол.

Здесь, как и на юге Испании, обедали рано. Когда солнце распалится, будет не до еды. В часы сиесты лучше устроиться где-нибудь в тенечке и максимум, что потреблять, так это какой-нибудь прохладительный напиток, а лучше вообще спокойно вздремнуть. Поэтому те, кто предпочитал перекусить более основательно, стремились откушать пораньше, и больше половины столиков уже были заняты. Дон Себастьян нашел себе место у окна. Бросил на стол шляпу, на скамью – плащ и сумки, повесил перевязь на вбитый в стену гвоздь так, чтобы эфес шпаги был под рукой. Не то чтобы он всерьез опасался нападения. Просто сказалась выработавшаяся за годы армейской жизни привычка.

Едва Эспада устроился, как к нему грациозной кошкой приблизилась симпатичная блондинка в желтом платье и бархатным голосом осведомилась, чего сеньор пожелает. Лукавый взгляд из-под ресниц недвусмысленно намекал, что «кого» в это «чего» тоже включено. Эспада улыбнулся красавице и спросил, можно ли здесь снять комнату? В смысле, на ночь. Девушка одарила его кошачьей улыбкой и сообщила, что, разумеется, можно и на всю ночь. Комнаты располагались на втором этаже, куда вела узкая лестница слева от стойки. Окна выходили во внутренний двор, где, кстати, была пусть и небольшая, но все же баня. Все это звучало во всех смыслах соблазнительно, но тут в разговор вступила матрона. Небрежно подвинув блондинку в сторону одним движением бедра, она спросила, действительно ли сеньор желает снять комнату и принять ванну, как она только что слышала. Голос у матроны оказался на удивление приятный и ничуть не походил на те раскаты грома, которые ожидал услышать от нее дон Себастьян.

– Да, это так, – подтвердил Эспада.

– На какой срок? – спросила матрона и, чуть повернув голову, добавила для блондинки: – Миранда, не стой столбом, подай сеньору обед.

Девушка лукаво подмигнула сеньору и тотчас умчалась, не обращая внимания на призывы из-за других столов. Несколько посетителей недовольно покосились на дона Себастьяна, но этим и ограничились.

– Зависит от вашего губернатора, – ответил Эспада. – Мне нужно получить от него одну бумагу.

– Значит, надолго, – констатировала матрона.

Эспада усмехнулся.

– Он что же, затворник у вас?

– Вроде того, – кивнула матрона, отходя от стола.

Тут же вернулась блондинка, доставив еды на троих минимум и пару бутылок старого доброго «Сан-Мартина». Дон Себастьян был не из тех, кто заливал в рот что попало, лишь бы оно называлось вином, – если уж мучает жажда, ее и водой утолить можно – и оценил этот жест по достоинству, сопроводив слова монетой:

– Спасибо, Миранда.

Та вновь улыбнулась тягучей кошачьей улыбкой и убежала к другим столам. Народу прибывало, и у двоих девушек, что прислуживали тут под руководством строгой матроны, забот хватало. Но дон Себастьян недолго оставался в одиночестве. В таверну заглянула веселая компания, в которой был и офицер с «Глории». Тот сразу узнал дона Себастьяна и тепло его приветствовал. Когда же в таверне стало известно, что новый сеньор только что из Старого Света, откуда, кстати сказать, приплыл на бочонке доброго вина, так Эспада и вовсе оказался в центре внимания. Многие тут были эмигрантами, покинувшими Испанию в поисках лучшей доли, но, даже найдя ее, жадно интересовались тем, как оно там, на родине?

Радовать их, по правде говоря, было особенно нечем. Могучий испанский лев дряхлел с каждым днем, и падальщики уже собирались на границах его владений. К счастью, некогда прочный союз Англии и Франции разваливался на глазах. Война в Португалии то затихала, то снова вспыхивала. Обе стороны здорово поиздержались, да и сохранение заморских колоний требовало все больше и больше сил, но Его Величество никак не мог примириться с тем, что Португалия стала самостоятельным королевством. [22]22
  В период с 1580 (фактически с 1581 года) по 1640 год Португалия входила в состав Иберийской унии, объединявшей Португалию и Испанию в одно государство под властью испанского монарха. В 1640 году Португалия обрела независимость, но Испания признала это только в 1668-м.


[Закрыть]Причем это нисколько не мешало португальским купцам торговать в Испании, португальским дворянам – служить испанской короне, а смешанным семьям – жить в мире и согласии. Вот только принципы есть принципы, и время от времени пехота и флот Испании наведывались к Фару, крупному порту на юге Португалии, с совсем не дружественными намерениями.

Золото и серебро, что целыми галеонами вывозилось из Нового Света, еще поддерживало страну, но оно же и способствовало ее увяданию. Зачем работать, если можно припасть к этому золотому ручью? Желающих припасть становилось все больше, алчность распаляла аппетит, а ручеек-то усыхал.

О том, как он усыхал, здесь знали не понаслышке. Англия, Франция, Голландия словно и не слышали о Пиренейском мире, [23]23
  Пиренейский мир– мирный договор, заключенный 07 ноября 1659 года, положивший конец неудачной для Испании франко-испанской войне.


[Закрыть]продолжая – увы, успешно – вести официально законченную войну в Новом Свете. Куда их, кстати, никто не приглашал.

Папская булла [24]24
  Буллапапы Александра VI от 04 мая 1494 года, согласно которой все новооткрытые после плавания Колумба земли делятся исключительно между Португалией и Испанией по 50 градусу западной долготы.


[Закрыть]недвусмысленно определяла круг владельцев Нового Света, и ни тех, ни других в этом круге не было. Реально же дела обстояли с точностью до наоборот, и если португальцы сумели-таки отбить у голландцев Бразилию – здесь тоже была своя тринадцатилетняя война – то Испания едва удерживала свои владения на материке. Многие острова были безвозвратно потеряны, и, не вцепись бывшие союзники друг дружке в глотку после первых же успехов, дело могло обернуться большими неприятностями.

Между делом Эспада поинтересовался и местным губернатором. Звали того дон Луис Сармиенто де лас Пеньяс и Кональбар. Был он не столько нелюдим, сколько высокомерен и, по меткому определению одного из присутствующих, презирал каждого, кто стоил того, чтобы презирать его персонально. Горожане платили губернатору той же монетой, но тому с высоты его положения было на это наплевать. Тем более что с ними, кроме непосредственно подчиненных ему, дон Луис практически не общался. Рядовых посетителей принимал его секретарь, который, увы, ничего не решал, а только передавал просьбу дальше, а потом – если это «потом» наступало – сообщал просителю решение начальства. В результате даже пустяковое дело могло растянуться на добрую неделю.

Особенно теперь. По слухам, хотя никто из присутствующих не мог сказать, откуда они взялись, в горах, в шахтах нашли драгоценный камень размером с куриное яйцо. Кто-то сразу перебил:

– Да не на шахтах, у индейцев отобрали.

– Сути дела это не меняет, – отмахнулся рассказчик.

Суть же заключалась в том, что город жил слухами. Каждый новый слух немедленно разносился по всей округе, обрастая немыслимыми подробностями. Никто толком не мог сказать, где заканчивалась правда и начинался вымысел, но ведь дыма без огня не бывает.

Тут же кто-то добавил, что слухи слухами, а в последние дни в городе действительно прибавилось сомнительных личностей. Офицер с «Глории» подтвердил, что по дороге из порта сам видел, как альгвасилы погрузили на телегу три трупа. По виду вполне свежих Дон Себастьян сразу сообразил, о каких мертвецах шла речь, но в детали вдаваться не стал. Из всего расписанного тут множества сомнительных личностей его интересовала всего одна: прекрасная стройная незнакомка в черном костюме для верховой езды.

Кабальеро с удовольствием перебрали несколько местных королев красоты, но ни одна из них в точности не подходила под заявленное описание. То ли Эспада слишком сильно приукрасил действительность, как со смехом заметил один из гостей, то ли не местная она, но в итоге все признали, что такой дамы они, к их глубокому сожалению, не встречали. Блондинка, не отходя от стойки, подарила дону Себастьяну сумрачный взгляд. Эспада улыбнулся ей, но ответной улыбки так и не дождался.