Текст книги "Мирное время(СИ)"
Автор книги: Олег Кербис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Дни в лагере проходили по стандартному распорядку: после команды "подъем!" новобранцам отводилось несколько минут на то, чтобы одеться, заправить постель, привести себя в порядок и занять место в столовой. После легкого завтрака давалось пятнадцать минут на перекур и отдых. Затем Гарсия выстраивал отряд на плацу, жестоко наказывая тех, кто имел сонный вид или изъяны в форме, вроде незастегнутого воротничка.
Тренировки всегда начинались с бега вокруг плаца под чутким надзором сержанта Гарсии. Со своей неизменно кривой ухмылкой он подгонял менее расторопных при помощи телескопической дубинки. Если сержант оставался доволен результатами забега, то после короткой передышки новобранцев ждали занятия за пределами лагеря, выбор которых ограничивался лишь садистской фантазией Трехпалого.
Лагерь Сан-Мартин находился посреди болота. Окружающий пейзаж был на редкость отвратительным и мрачным. Прямо за высоким металлическим забором начинались густые заросли колючего кустарника с бурыми мясистыми листьями, а зловещие на вид сучковатые деревья тянули к небу свои черные, будто обугленные ветви. Места, где эти деревья встречались группами, напоминали выгоревшую дотла мертвую рощу, населенную призраками. При ближайшем рассмотрении выяснялось, что деревья вполне живые, а покрывающий их ветви темный налет образован мелкой фиолетовой листвой, прилегающей к ветвям, словно чешуйки. Некоторые из новобранцев, обнаружив на таком дереве особо крупный лист-чешуйку, аккуратно сковыривали его ногтем и клали в карман, считая, что это приносит удачу.
Небо в этих краях постоянно было затянуто низкими облаками грязно-розового цвета, похожими на пропитавшиеся кровью комки ваты. Из-за высокой влажности в воздухе стояла жуткая духота, отступавшая лишь тогда, когда начинал моросить мелкий дождик.
Утомительные тренировки, сопровождаемые оскорблениями и тумаками сержанта Гарсии, продолжались до середины дня. Потом новобранцам отводилось два часа свободного времени на обед и отдых, после чего занятия возобновлялись.
Больше всего Трехпалый любил устраивать марш-броски через болото, с тяжелым рюкзаком за спиной, имитирующим боекомплект. Некоторые из парней, особенно первое время, падали от усталости прямо посреди пути, и лишь страх перед сержантом мог заставить их подняться и продолжать этот чудовищный марафон.
Спустя неделю, послеобеденные занятия стали разнообразнее. Гарсия начал учить новобранцев обращаться с автоматом Варгаса, использовать метательные ножи и гранаты. Зачастую эти занятия проходили под проливным дождем, что совершенно не смущало сержанта. Он был уверен, что лишь трудности могут закалить боевой дух солдат.
Единственное, что вселяло надежду в утомленных, едва держащихся на ногах парней – это надежда на сытный и вкусный ужин в солдатской столовой, к которому прилагалась обязательная баночка легкого травяного пива. Оно отличалось мерзким, горьким вкусом, зато усталость снимало на раз. Некоторые из парней болтали о том, что в напиток якобы добавляют какие-то стимуляторы и специальные препараты, чтобы у солдат не возникало мыслей о женщинах, но Мигель относился к подобным слухам весьма скептически. После того, как ты, выпучив глаза, пробежишь десять километров по пересеченной местности с тяжеленным грузом за спиной и свалишься без сил, женщины будут тебя волновать в последнюю очередь. А вот присутствие в напитке определенных стимуляторов он вполне допускал. Во всяком случае, Мигель стал замечать, что после ежевечернего употребления пива у него резко повысилась выносливость и занятия стали даваться гораздо легче.
За изнуряющими тренировками времени на общение оставалось немного, однако Бельмонте успел сдружиться с несколькими парнями из отряда. Помимо Хорхе, который не оставлял его с момента первой встречи, в их компанию вошло еще трое.
Рыжего, чье благородное лицо показалось Мигелю смутно знакомым, звали Антонио Флорес. Он был начинающим актером, подрабатывавшим съемками в рекламных роликах, и страстно мечтал о карьере в большом кино, однако обучение в театральной академии стоило слишком дорого. Его родной брат служил в космопехоте и предложил Антонио заключить контракт на военную службу, по истечении которого государство должно было полностью оплатить его обучение выбранной профессии. Антонио не боялся трудностей, поэтому без колебаний отправился в ближайший вербовочный пункт и записался на военную службу.
Вторым приятелем Мигеля неожиданно стал тот раздражительный белобрысый парень из группы арестантов, вместе с ним доставленных из полицейского участка Абелермо. Его звали Пьер Лурье. Нервозность парня объяснялась тем, что он долгое время страдал бессонницей, из-за чего пребывал в дурном расположении духа. Пьер был профессиональным хакером, погоревшим на взломе терминала одного из крупнейших столичных банков. Как и Мигелю, ему была предложен выбор: либо рудники, либо служба в войсках Федерации. Несмотря на свою раздражительность и кажущуюся нелюдимость, Лурье оказался весьма интересным и умным парнем, хотя некоторые странности в его поведении все же присутствовали.
Чуть позже к их компании прибился добродушный толстяк Эдальго. У него было пухлое, мясистое лицо с обвислыми щеками, жесткие, как щетка, черные волосы и невероятно густые брови, которыми он любил шевелить в моменты глубоких раздумий. Его мать работала поваром в одном из столичных ресторанов, благодаря чему семья Эдальго питалась гораздо лучше остальных обывателей. Сытая жизнь отразилась на фигуре парня: форма на нем сидела внатяжку, даже несмотря на функцию автоматической подгонки, что вызывало насмешки со стороны сослуживцев и бешенство сержанта.
По словам Эдальго, причиной его ухода в армию стала любовь. Парень воспылал сильными чувствами к соседской девчонке, дочери местного цветочника, однако все его попытки завязать с ней знакомство неизбежно терпели крах. Позже он выяснил, что Мария-Хосе, так звали девчонку, питает слабость к людям в военной форме. Не в силах совладать с сердечными муками, Эдальго бросил школу поваров, подписал в ближайшем вербовочном пункте контракт на военную службу, собрал вещи и после чудовищного скандала с матерью отправился в армию. Когда он понял, что строевая жизнь не для него, было уже поздно: контракт на три года был заключен, и иного выхода, кроме как пройти этот тяжелый путь до конца, у него не оставалось.
Сейчас Эдальго лежал на сырой, размокшей от дождя дороге и тяжело дышал. Его лицо пошло багровыми пятнами, а щеки тряслись, словно желе.
– Я больше не могу, – прохрипел он, закрывая глаза. – Не могу, понимаешь?! Оставь меня.
– Поднимайся! – Бельмонте сделал очередную попытку поднять с земли тело, которое весило в два раза больше его самого. – Если сержант увидит, нам обоим не поздоровится!
Мимо пробежали двое парней из их взвода. Судя по внешности, братья. Один было задержался, чтобы помочь, но второй резко дернул его за рукав, увлекая за собой.
Наконец у Мигеля получилось поднять Эдальго и, подставив плечо, вынудить его двигаться дальше. Толстяк еле переставлял ноги и тяжело дышал, не в силах перейти на бег.
– Сердце, – шептал он, прижимая руку к груди. – Того и гляди выскочит!
Мигель ощутил внезапное желание швырнуть этого увальня в грязь, чтобы тот остался ныть в полном одиночестве, однако понял, что не сможет так поступить.
Когда они, наконец, добрались до лагеря, дождь прекратился. Тусклое солнце, словно издеваясь над ними, показалось из-за багровых туч.
Возле главных ворот, лениво прислонившись к одной из металлических створок, их поджидал сержант Гарсия. На его перекошенном лице играла неизменная ухмылка.
– Так. Что это у нас здесь? – прорычал он, шагнув им навстречу. – Назовитесь, герои!
– Рядовые Мигель Бельмонте и Эдальго Рохас, сеньор! – Мигель козырнул, уже понимая, что ничего хорошего тон сержанта не предвещает.
Толстяк стоял, упершись ладонями в колени, и тяжело, с присвистом дышал. У него даже не осталось сил поднять взгляд на сержанта.
– Ваши товарищи уже давно прибыли в лагерь! Где, позвольте спросить, вас столько времени носило? Только не говорите, что затратили почти сорок минут на какие-то жалкие пять километров!
– Простите нас, сеньор, – попытался оправдаться Мигель. – Дорогая скользкая, и мы...
– Заткнись, – поморщился сержант. – Через минуту жду вас на плацу.
Площадка для строевых занятий располагалась в западной части лагеря. Отсюда было хорошо видно башню связи и штаб, над которым, словно пламя, трепетал на ветру оранжевый флаг Федерации с гордо раскинувшим крылья орлом.
Гарсия неспешно прохаживался вдоль шеренги новобранцев, поигрывая своей дубинкой. Его лицо было мрачнее тучи, а хмурый взгляд метал молнии. Проходя, нанес пару сильных ударов дубинкой тем, кто стоял недостаточно прямо или забыл втянуть живот.
– Я страшно недоволен, парни, – покачал головой сержант. – Мало того, что в целом вы показали ужасный результат, так еще двое ваших сослуживцев превзошли сами себя! Эти неуклюжие мешки с дерьмом показали самый худший на моей памяти результат в тридцать восемь минут! Солдат, который еле ползает, это не солдат. Это балласт и обуза для всего взвода! Нерасторопность одного в боевой обстановке может стоить жизни всем! Чтобы выжить, вы должны быть сильными и быстрыми, словно львы! Вы – мой "Девятый прайд", и я приложу все усилия, чтобы сделать вас лучшими из лучших! Только упорные тренировки могут превратить стадо ленивых баранов в стаю опасных хищников!
Он обвел невозмутимые лица новобранцев суровым взглядом и удовлетворенно кивнул:
– Вижу, что вы понимаете. Даю полчаса на то, чтобы привести себя в порядок и отмыть с лица грязь. Можете покурить, отлить, почесать яйца или чем там вы привыкли заниматься на гражданке. А потом вас ожидает повторный забег. Будете у меня нарезать круги по болоту до тех пор, пока каждый из вас не покажет результат в пятнадцать минут! В противном случае, вместо ужина, все отправятся мыть сортиры!
По отряду прокатился тяжелый вздох. Кто-то цокнул языком, многозначительно косясь в сторону Мигеля. Безусловно, это его винили в том, что, вместо заслуженного отдыха, всех ожидает очередная пытка. За подобное запросто могли устроить "темную".
– Эй, Гас! Не будь так строг с парнями.
К ним неспешно направлялся сержант Пиньейро, в чьем подчинении находился отряд "Головорезов". Он был подтянут и высок – почти на целую голову выше Гарсии. Из-под серой форменной кепи выглядывали огненно-рыжие волосы, а лицо украшала аккуратно подстриженная рыжая бородка. В пальцах сержант вертел потухшую сигару.
– Кажется, я не спрашивал твоего совета, как мне следует тренировать своих бойцов, – отчеканил Гарсия, прищурив глаз. – Занимайся лучше своими новобранцами. Кстати, не хочешь, чтобы они присоединились к нашей увлекательной прогулке по болоту?
– Мои парни хорошо потренировались сегодня и сейчас отдыхают. – Пиньейро криво усмехнулся. – Я же не изверг, чтобы гонять их без сна и отдыха.
– Виноват. Я забыл, что мы готовим благородных девиц на выданье.
– У меня в подчинении находятся люди, а не скотина, Гарсия. Если и дальше будешь так относиться к своим новобранцам, то очень скоро "Девятый прайд" постигнет судьба "Восьмого".
– Закрой свой рот и проваливай! – вскинулся Трехпалый, делая шаг вперед. – Проверь, как твои девочки справляются с вышиванием! А "Девятому прайду" пора вернуться к занятиям. Я тренирую солдат Федеральной армии, а не занимаю досуг ленивых бездельников!
– Издевательства не помогут тебе сделать из них бойцов, Гарсия, – покачал головой Пиньейро и, сунув в рот сигару, зашагал прочь.
Некоторое время сержант зло глядел ему вслед, затем сплюнул сквозь зубы и повернулся к новобранцам:
– Даю вам полчаса на то, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок. Затем – общее построение и марш-бросок по тому же маршруту. Если покажете лучшее время, сегодня за ужином, вместо травяного пойла, всем выдадут настоящего холодного пива!
Неожиданно один из новобранцев сделал неуверенный шаг вперёд. Это был смуглый худощавый парень, чье лицо украшал узкий шрам. Прямой, нахальный взгляд выдавал в нем уличного задиру. Сложив руки на груди, он с вызовом уставился на сержанта.
– В чем дело, рядовой? – Гарсия нахмурился. – Кто разрешил покидать строй?
– Сержант Пиньейро прав, сеньор! – громко сказал парень. – Это несправедливо! Такое ощущение, что вам доставляет удовольствие издеваться над нами! Мы честно выполнили свою норму на сегодня и хотим отдохнуть! Почему весь отряд должен отдуваться за них? – Парень указал на Мигеля.
В строю послышались одобрительные возгласы, но они мгновенно стихли, когда сержант окинул всех строгим взглядом.
– Ну, надо же! Хоть кто-то среди вас нашелся не робкого десятка, – заметил Гарсия. Подойдя к парню, он по-отечески хлопнул его по плечу: – Как тебя зовут, сынок?
– Хуан Ньето, сеньор, – отозвался новобранец, улыбнувшись.
В следующую секунду сержант нанес парню страшный удар в лицо, опрокинувший того на землю.
– Даю тебе ровно пять минут на то, чтобы собрать свои вещи и убраться вон из моего отряда, – свистящим шепотом произнес Гарсия. – В "Девятом прайде" не место тем, кто думает лишь о себе, без оглядки на сослуживцев. Можешь ползти на брюхе к сержанту Пиньейро и умолять, чтобы он принял тебя в свой отряд. Запомни лишь одно: попадешься мне на глаза еще хоть раз – клянусь, эта встреча станет для тебя последней! Пошел вон!
Размазывая по лицу кровь, Хуан Ньето поднялся с земли и, пошатываясь, поплелся в казармы.
– Кто-нибудь еще желает высказаться? – поинтересовался сержант, оглядев новобранцев. – Есть среди вас те, кто считают, будто я слишком строг или несправедлив? Можете сказать об этом прямо сейчас!
Желающих не нашлось.
***
Гарсия сдержал обещание. На ужин, вдобавок к густому бульону с травами, куриным отбивным и салату, новобранцам выдали по банке прохладного крепкого пива. Уже после первых глотков весь «Девятый прайд», включая близкого к обмороку, но вполне живого Эдальго, воспрянул духом. Некоторые даже пытались шутить.
Настроение немного портило соседство с отрядом "Головорезов" во главе с рыжеволосым сержантом Пиньейро, которые тоже ужинали здесь. Среди рослых, облаченных в серую форму парней Мигель увидел долговязую фигуру Бенуа. Он ждал, что они станут его задирать или попытаются спровоцировать драку, однако ничего подобного не произошло. Вероятно, их останавливало присутствие сержанта.
Когда "Девятый прайд" в приподнятом настроении покинул столовую, на улице уже стемнело. По всему периметру лагеря и на коммуникационной вышке зажглись прожектора.
– Кто-нибудь может мне объяснить, почему "Головорезы" Пиньейро разгуливают с таким высокомерным видом, будто они особенные? – раздраженно поинтересовался Пьер. – Вы видели, как они смотрели на нас в столовой?
– По-моему, никак не смотрели, – заметил Хорхе.
– Вот именно! Мы для них словно пустое место!
– Почти все парни в отряде Пиньейро – эмигранты с Шадии, – пояснил Антонио. – В последнее время планету покидает все больше молодежи, слишком ленивой и амбициозной, чтобы жить фермерством. Они стараются держаться вместе и с пренебрежением относятся ко всем чужакам. Потому их и распределили в отдельный отряд, чтобы избежать ненужных конфликтов.
– Вот пусть бы и сидели на своей планете. Растили картошку, служили в собственной армии. Их сюда никто не звал. Патриоты, мать их!
– У Шадии нет собственной армии, поскольку она входит в содружество объединенных планет Империи. А служить Федерации этих ребят заставляет отнюдь не патриотизм или чувство долга, а банальная выгода. Всего за год службы любой из них заработает столько же, сколько за три года тяжелого фермерского труда на родной планете. По сути, это обычные наемники.
– Я бы не хотел, чтобы в настоящем бою мою спину прикрывала деревенщина! – тихо сказал Пьер Лурье. – У этих фермеров картофельное пюре вместо мозгов, зато гонору больше, чем у иного аристократа!
– А ты сам не с Шадии часом? – подключился к разговору Томас Леви. Обладатель выдающегося носа и вечно кислого выражения лица, то и дело предпринимал попытки сдружиться с их компанией. Однако, из-за того, что Лурье открыто недолюбливал Томаса, считая его нахальным выскочкой и занудой, дружбы у них так и не получилось. Томас, в свою очередь, считал Пьера недалеким хамом и не упускал возможности поддеть его при каждом удобном случае.
– А тебе какое дело? – огрызнулся Лурье. – Я родился на Цахебрэ!
– В самом деле, почему у тебя нездешнее имя? – спросил Мигель. – Извини за назойливость, просто любопытно.
– Мои родители с Шадии, – неохотно признал Пьер, одарив Томаса уничтожающим взглядом. – Семья эмигрировала на Цахебрэ, когда мать была беременна. Родился я уже здесь, поэтому вправе считать себя местным!
Внезапно из темноты вышла вооруженная автоматом фигура, облаченная в легкую броню. На голове солдата был пехотный шлем со светящейся на уровне глаз полоской визора. Вспыхнул огонёк сигареты. Выдохнув струйку сизого дыма, солдат окинул их компанию ленивым взглядом и вернулся на свой пост.
– Только посмотрите на него, – восхищенно зашептал Эдальго, когда они прошли мимо. Либо от усталости, либо с непривычки, толстяка разморило всего с одной банки пива. Его взгляд затуманился, а язык слегка заплетался. – Даже не верится, что всего пару месяцев назад эти ребята были такими же зелеными, как мы. А сейчас вон какие важные ходят, оружием бряцают!
– Вот поставят тебя на шестичасовое дежурство, сунут в руки тяжеленный автомат Варгаса, тоже будешь им бряцать, хоть до посинения! – проворчал Пьер.
– Кстати, я сегодня подслушал разговор между сержантами, – смущенно признался Хорхе. – Они говорили о том, что завтра всех, кто находится в лагере более трех месяцев, отправляют в район Внешнего кольца.
– Внешнего кольца? – нахмурился Антонио. – Ты уверен?
– Уверен. – Хорхе кивнул. – Знаешь, что это означает?
– Это приграничная зона, за которой начинаются границы Империи. Там сейчас служит мой брат. То, что Федерация наращивает там свое присутствие, говорит только об одном: назревает серьезный конфликт. Возможно, будет война.
Воцарилось молчание. Подобные слухи ходили по лагерю, однако мало кто решался озвучить это при всех. Удивительно, но среди военных любые разговоры о войне не приветствовались. Считалось, что можно накликать.
Они миновали залитую яркими огнями площадку космодрома. На взлетном поле было свободно, лишь одинокий "Фантом" сиротливо стоял на том же месте, тускло отсвечивая своей обшарпанной броней. Мигелю даже стало жаль этот корабль – настолько покинутым и одиноким он выглядел. Словно старый военный, оставленный родственниками, благополучно забытый государством, которому он когда-то преданно служил, вынужденный доживать свой век в одиночестве.
Неожиданно в небе над их головой раздался пронзительный, ужасно неприятный звук. Такое ощущение, будто ножом скребли по стеклу.
– Опять эти чертовы твари! – выругался Пьер и с раздражением сплюнул.
Запрокинув голову, Мигель вгляделся в ночное небо. Прямо над шпилем коммуникационной башни, едва различимые во мраке, кружили силуэты огромных птиц. С трудом верилось, что глотка живого существа может издавать столь мерзкие звуки.
– Это всего лишь кахуары, – фыркнул Антонио. – Не обращай на них внимания. Они всегда так: покричат да разлетятся.
– Как можно не обращать внимания на ЭТО! – воскликнул Пьер, тыча пальцем в небо. – Из-за этих тварей я не могу выспаться уже которую ночь! Думаешь, приятно просыпаться за час до подъема и слушать этот мерзкий душераздирающий визг?! Мало того, что садист Гарсия устраивает нам регулярные ночные побудки, так ещё эти ублюдки спать не дают! И самое поганое, что и тот и другие просто над нами издеваются!
– Учебные тревоги – обычное дело в армии.
– Да, но методы сержанта просто ужасны! – вставил Эдальго.
– Гарсия просто готовит нас, – сказал Мигель. – Его методы подчас кажутся жестокими, но они весьма действенны. В самом деле, вы ведь не ожидали, что он будет уговаривать нас выполнить тот или иной приказ?
– Не могу поверить, что ты оправдываешь его методы, – покачал головой Томас Леви, укоризненно глядя на Мигеля. – Или ты забыл, что он сделал с парнем?
Мигель помнил. Вскоре после их размещения в лагере, весь отряд был поднят ночью по тревоге. Солдатам надлежало облачиться в форму и построиться перед казармой ровно за одну минуту.
Успели почти все, за исключением одного. Когда "Девятый прайд", завершив построение, предстал перед сержантом Гарсией, из дверей казармы, сонно зевая, вышел один из новобранцев в небрежно застегнутой форме.
Трехпалый пришел в неописуемую ярость. Выхватив свою телескопическую дубинку, он коршуном набросился на парня. Повалив его на землю, он принялся избивать новобранца с такой неистовой злобой и жестокостью, что лицо парня моментально превратилось в кровавое месиво, а мольбы и рыдания несчастного еще долго стояли в ушах у всего отряда.
В следующий раз, проснувшись ночью от звука сирены, новобранцы умудрились даже побить собственный рекорд, уложившись в срок куда меньше минуты. Никто не хотел повторить судьбу парня, которого с той самой ночи никто больше не встречал. Нашлись те, кто якобы видел, как Гарсия топит его труп в болоте, но Мигель считал это очередным дурацким слухом.
Когда Бельмонте и компания добрели до казармы, большая часть новобранцев молча расползлась по своим койкам. Сегодняшний день всем дался особенно тяжело. Несмотря на то, что до отбоя оставалось еще целых полчаса, многих уже сморил сон.
Хорхе, Антонио и еще четверо парней затеяли игру во "Властелина вселенной". Мигель решил присоединиться к их компании, но был позорно бит армией Хорхе уже во втором раунде. Посчитав, что игр на сегодня хватит, Бельмонте направился к своей койке.
Он едва успел аккуратно сложить форму на прикроватную тумбочку и забраться в постель, как на его запястье завибрировал КИТ. Пришло сообщение. Разворачивая вирт-окно, Бельмонте был уверен, что это очередное информационное письмо от Генштаба. Они автоматически рассылались всем новобранцам и содержали, как правило, бесполезную информацию и различные выдержки из Устава.
Однако на этот раз он ошибся. Это было письмо от матери. Мигелю казалось, что та забыла о его существовании сразу после того, как за ним захлопнулась дверь, поэтому письмо застало его врасплох.
Все еще не веря собственным глазам, он принялся читать.
"Здравствуй, мой мальчик!
Я хотела запросить сеанс связи, но мне сказали, что это запрещено. Поэтому решила тебе написать, и надеюсь, что ты получил мою весточку.
Признаться, я была очень удивлена, когда пришла бумага из Генштаба, в которой говорилось, что ты записался добровольцем на военную службу. Почему же ты ничего не сказал о своих планах, сынок? Ведь тетя Лаура тебя ждала и очень волновалась. Разве так можно?
Мигель, я надеюсь, ты хорошо взвесил своё решение? Не хотелось бы думать, что ты пошел на подобное лишь под впечатлением бабушкиных сказок. Ты уже взрослый юноша и должен понимать, что даже самая красивая история всегда отличается от реальной жизни и любой совершенный тобой поступок обязательно отразится на твоем будущем.
Если это твой сознательный выбор, то я его уважаю. И хочу, чтобы ты знал: я очень тобой горжусь, мой мальчик! Это первый серьезный шаг на пути к тому, чтобы стать настоящим мужчиной. Уверена, бабушка бы очень тобой гордилась, Мигель!
Пожалуйста, не держи на меня зла за наш последний разговор. Пойми, тебе необходимо было уехать. Солэдо – не место для молодого, талантливого юноши, вроде тебя. Как бы ни сложилась твоя судьба в дальнейшем, за пределами маленького городка ты сумеешь добиться гораздо большего, чем смог бы достичь здесь. Во всяком случае, я искренне этого тебе желаю. Надеюсь, со временем ты сам все поймешь и не будешь в обиде на маму.
Кстати, должна тебе сказать кое-что важное. Я наконец-то повстречала достойного человека, доброго, заботливого и милого. Его зовут Андре. Он необыкновенный мужчина. У него две собственные мясоперерабатывающие фабрики на Шадии и несколько магазинчиков здесь, на Цахебрэ, так что, помимо прочего, он весьма обеспечен. Хотя это, конечно, не главное. Впервые за многие годы я смогла ощутить себя по-настоящему счастливой женщиной. И мне было бы приятно получить твое одобрение, если мы с Андре решим официально узаконить наши отношения.
Мальчик мой, быть может, в последнее время у нас были не самые теплые отношения, но ты навсегда останешься моим единственным сыном и главным человеком в моей жизни. Никогда не забывай об этом, Мигель!
Пожалуйста, напиши мне пару строк, как будет время.
Всегда твоя, любящая мама".
Мигель закрыл сообщение и проглотил внезапно вставший в горле комок. Глаза защипало, и он украдкой смахнул навернувшиеся слезы.
Сколько раз он мечтал о том, чтобы уехать как можно дальше от матери! Он не хотел видеть ее ухажеров с их льстивыми улыбками, не желал слышать ее бесконечные разговоры о работе и выслушивать постоянные нытье о том, как тяжело сорокалетней женщине устроить свою личную жизнь в маленьком городе. Почему же сейчас, когда его мечта исполнилась, на душе вдруг стало так тоскливо и одиноко?
Погрузившись в свои мысли, Мигель не сразу заметил подошедшего Хорхе.
– Чего тебе? – недружелюбно буркнул Бельмонте. Не хотелось, чтобы новые друзья видели его в подавленном состоянии.
– Я тоже проиграл, – со вздохом сообщил паренек. Заметив выражение лица Мигеля, он покосился на включенный КИТ и осторожно спросил:
– Читал письмо из дома?
Бельмонте молча кивнул, пряча глаза.
– А мне так никто и не написал, – вздохнул Хорхе.
– Прошло не так много времени, – попытался утешить его Мигель. – Наверняка еще напишут.
– Нет. Они не напишут. – Паренек покачал головой. – Я это точно знаю. Отец сказал, что если мы будем поддерживать контакт, я могу совсем расклеиться.
Мигель хотел сказать, что все это чушь, но, поглядев на Хорхе, осознал, что тот и в самом деле изменился, даже за столь короткий срок. Из напуганного и растерянного ребенка он на глазах превращался в собранного, уверенного в себе парня.
Украдкой наблюдая за ним на тренировках, Бельмонте обратил внимание на то, что Хорхе, при всей своей заметной нескладности, показывает результаты ничуть не хуже, а местами и лучше, чем Мигель. Значит, его отец оказался не таким уж самодуром, решив преподать недотепе-сыну суровый, но весьма эффективный урок самостоятельной жизни.
***
Следующий день заставил Мигеля убедиться, что все то, с чем им приходилось сталкиваться раньше, было всего лишь разминкой перед настоящей тренировкой. На этот раз сержант Гарсия решил испытать свой отряд с помощью полосы препятствий.
Новобранцам предстояло преодолеть заполненный болотной водой ров, перебраться через трехметровую стену и спрыгнуть с нее, не переломав при этом ноги, пробежать по разрушенному деревянному мосту над болотом, преодолеть веревочный лабиринт и в довершение всего проползти сто метров на пузе, не задев установленные над самой головой растяжки из колючей проволоки. Уже на первом часу тренировки большая часть новобранцев так измазались в болотной жиже, что стала напоминать армию болотных демонов.
Тот, кому не удавалось пройти полосу препятствий, уложившись в строго отведенное время, получал тумаков от сержанта и должен был повторить попытку. Тяжелее всех пришлось Эдальго. Толстяк успел десять раз покрыться потом и получить немало зуботычин, прежде чем его результат более-менее устроил Гарсию.
За тренировкой незаметно пролетело несколько часов, по истечении которых сержант выделил отряду полтора часа личного времени на то, чтобы смыть с себя грязь, получить чистую форму и набраться сил перед новыми испытаниями.
Когда "Девятый прайд" покидал душевую, кто-то предложил пропустить по стаканчику тонизирующего напитка. Обычно это не возбранялось. Солдаты имели право в свободное от строевых занятий время посетить столовую, чтобы выпить воды или витаминизированного тоника. Идею горячо поддержали остальные. После утомительной тренировки жажда мучила всех, однако мало кто отваживался хлебать в душевой пахнущую антисептиком воду.
– Идите, я догоню, – отмахнулся Мигель в ответ на предложение. Желая немного побыть в одиночестве, он решил использовать свободное время для прогулки к ангарам. Ему хотелось получше изучить образцы военной техники, стоявшие там в ожидании своего часа.
Помимо радиолокационной амфибии класса "василиск" и оснащенной двумя роторными пулеметами боевой машины пехоты, здесь находился шагающий танк "тарантул" – одна из передовых разработок и гордость Федеральной армии. Мигель часто видел его изображение в военных журналах, но даже мечтать не смел, что ему выпадет шанс полюбоваться машиной вблизи и даже пощупать корпус.
Напротив ангара, высоко задрав свою вилку-захват, стоял желтый робот-погрузчик. Вокруг него штабелями лежали серые металлические ящики с гербом вооруженных сил Федерации на боку. Вероятно, их должны были доставить на склад, но пока что не успели.
Остановившись возле танка, Мигель потрясенно присвистнул. "Тарантул" стоял, поджав под себя все восемь ходовых лап, и в самом деле смахивал на громадного дремлющего паука. На его обтекаемом, полированном до зеркального блеска корпусе возвышалась покрытая множеством антенн и сенсоров башня, увенчанная массивной лучевой пушкой. Сейчас ее дуло было обращено к небу, словно высматривало цель среди облаков.
Утверждали, что на данный момент "тарантул" обладает самым мощным орудием из тех, что используются в наземной технике, а его броня способна выдержать залп прямой наводкой даже из плазменного оружия.
Блестящий корпус машины покрывали радужные разводы. Танк имел функцию адаптивного камуфляжа, благодаря чему мог полностью сливаться с окружающей местностью, становясь невидимым для врага.
Мигель приблизился к "тарантулу" и уважительно похлопал его по корпусу. От грозной машины веяло дремлющей необузданной мощью. Прекрасный в своей смертельной красоте механизм, созданный людьми с единственной целью: убивать и разрушать максимально эффективно. В последнее время растущие амбиции человечества позволили значительно преуспеть в изобретении орудий войны.
Почувствовав у себя за спиной какое-то движение, Мигель обернулся. Их было трое. В центре, сложив руки на груди, ухмылялся Бенуа. Позади него, лениво привалившись к одному из ящиков, стоял тот самый коротышка из корабельной столовой, чью форму запачкал Хорхе. Его имени Мигель не знал. Справа от Бенуа с хрустом разминал костяшки пальцев бритый наголо здоровяк с огромными кулаками, не единожды ломаным носом и звериным взглядом.
