355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Шишкин » Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж » Текст книги (страница 6)
Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 02:23

Текст книги "Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж"


Автор книги: Олег Шишкин


Жанры:

   

История

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 8. Бегство Бога

1

У Бога может быть много имен. Главное– его сущность. Таш-лама, Таши-лама, Панчен-лама, Панчен-Богдо, Панчен-Эрдени, Банчен-Эрдени– все это титулы одного духовного иерарха высокогорного королевства, занимавшего вторую, после Далай-ламы, ступень на духовном Олимпе ламаизма. История экспедиции Рериха и советская авантюра с Таши-ламой неразрывно переплелись в один клубок. Набор древней мистики Тибета стал основой для фантастической интриги. Ее кульминацией должно было бы стать отстранение от власти Далай-ламы XIII.

Вокруг двух духовных вождей Тибета давно шла тихая борьба спецслужб СССР, Англии и Японии. Они разрабатывали самые умопомрачительные планы для того, чтобы выиграть эту странную битву – битву за Гималаи.

Ринчино – глава монгольской военно-экономической миссии, главный инструктор ГВО (монгольское ОГПУ) – сообщал в специальном отчете для Москвы: «…по последним сведениям Япония выдвинула идею организации королевства из Внутренней Монголии во главе с Банчен-ламой, вторым по рангу после Далай-ламы, тибетским первосвященником, бежавшим в Китай вследствие разногласий с Далай-ламой. Надо заметить, что это очень остроумная и опасная затея, ибо Банчен-лама пользуется колоссальной популярностью среди всех монгольских племен… и говорят, что минувшей осенью на данную тему князья Внутренней Монголии вели оживленные переговоры с Японией»[51]51
  РЦХИДНИ, Ф. 495. Оп.152. Д. 44. Л. 94.


[Закрыть]
.

В марте 1926 года полпред СССР в Монголии Никифоров в письме к послу в Пекине Льву Карахану писал: «Единственной возможностью расстроить планы Японии является приглашение Банчен-Богдо в СССР, через бурятское и калмыцкое ламство. Вырвав Банчен-Богдо из рук Японии и Чжаоцзолина, мы сможем оказать Банчен-Богдо содействие вернуться в Тибет, куда он, по-видимому, весьма желает поехать и где его ожидают»[52]52
  РЦХИДНИ. Ф. 144. Оп.1. Д. 40. Лл. 45–46.


[Закрыть]
.

Монгольская военная разведка, отслеживая ситуацию в окружении Таши-ламы, предупреждала Центр: «На весну у Панчена возложена масса надежд. Этой осенью[53]53
  1926 г.


[Закрыть]
приближенные к нему ламы объявили населению района Бандид-геген о предполагаемом приезде в Бандид-геген, откуда он направится через Югодзырхит в Улан-батор»[54]54
  РГВА. Ф. 25 895. Oп. 1. Д. 842. Л. 216.


[Закрыть]
.

В 1925 году представитель НКИД в Средней Азии Знаменский предлагал Чичерину целый план действий СССР в Тибете.

«Таши-лама, как глава монастыря Ташилунпо, занимает более высокое место нежели лхаский Далай-лама.

В настоящее время, когда остро поднялся Тибет, было бы своевременно принять такие предложения:

1. Проверить ход тибетских событий, определить отношение к ним Пан-Чен-Таши-ламы; выполнить это возможно через Пекин, Ургу, отчасти через Кашгар (Керия).

2. Поставить дело постоянной посылки паломников и торговцев, которые могут по разным путям вести наблюдение над Тибетом; подобрать для этой задачи знающих лиц, вышколенных и выверенных, из монгол, бурят, европейских калмыков.

3. Проработать вопрос о посылке научной экспедиции в Центральную Азию, захватывая важнейшие участки по индо-кашгарской границе, тибетские области и т. д., при этом, однако, в проведении экспедиции не следуя примеру П. К. Козлова»[55]55
  РЦХИДНИ. Ф. 62. Оп. 2. Д. 245. Л. 28.


[Закрыть]
.

Но Знаменский не предполагал, что задолго до его предложений подобные идеи приходили в голову еще нескольким интриганам.

2

Как-то летом 1919 года Ленин уселся за любимый стол в своем кремлевском кабинете, положил перед собой целую пачку бумаги, вытащил только что прочитанное письмо, доставленное фельдпочтой, и, щурясь и ворча, старательно вывел в верхнем углу конверта: «По-моему, направить к Чичерину для подготовки) мер. 16/VIII Ленин». Письмо, заинтересовавшее вождя, было написано калмыцким большевиком А. Чапчаевым.

«Конечно, мы пока отрезаны от Центральной Азии и лишены возможности активных там действий, – сообщал он, – но нужно заблаговременно подготовиться к тому, чтобы в тот момент, когда будет вновь проложен путь в Сибирь и Туркестан, вызвать осложнения на спокойных ныне участках границы Индии. Для начала много не потребуется, и достаточно сильный эффект можно произвести с малыми средствами.

Вот, например, возможная схема мероприятий:

1. Снарядить и отправить через Монголию в Тибет хотя бы небольшую вооруженную силу. Неожиданное появление ее не вызовет особых недоразумений с туземцами Центральной Азии, так как и англичане, и царские представители приучили их к разного рода военным конвоям, сопровождающим и русских консулов, и именитых путешественников из числа воен-…

<В оригинале отсутствуют стр. с 97 по 128. Прим. авт. fb2.>

Глава 9. Игры драконов

Глава 9 в оригинале отсутствует.

Глава 10. Шамбала и спецотдел

Часть главы 10 в оригинале отсутствует.

…красно помнил те сообщения. Они его не на шутку заинтриговали. Кроме того, чекисту было известно о лекциях, посвященных телепатии, проводившихся Барченко в Политехническом музее. Их посещал сам академик Тимирязев.

Через несколько дней после визита секретных сотрудников Барченко был приглашен на явочную квартиру ОГПУ на улице Красных Зорь, где с ним тайно встретился Агранов, специально прибывший для конфиденциального разговора из Москвы. «В беседе с Аграновым я подробно изложил ему теорию о существовании замкнутого научного коллектива в Центральной Азии и проект установления контактов с обладателями его тайн. Агранов отнесся к моим сообщениям положительно…»[56]56
  Протокол допроса Барченко А. В. от 23 декабря 1937 г.


[Закрыть]
.

Беседа произвела на высокопоставленного чекиста ошеломляющее впечатление, хотя ничего конкретного ученому сотрудник ОГПУ не сказал. Впрочем, Блюмкину показалось этого мало, и, для того чтобы форсировать ситуацию, он попросил Барченко написать еще одно письмо, но теперь уже на коллегию ОГПУ – еженедельное собрание начальников всех отделов.

«Вернувшись через несколько дней в Ленинград, – вспоминал Барченко, – Владимиров сообщил мне, что дела наши идут успешно, что мне следует выехать в Москву, для того чтобы изложить наш проект руководящим работникам ОГПУ. В Москве Владимиров снова свел меня с Аграновым, которого мы посетили у него на квартире, находившейся, как я помню, на одной из улиц, расположенной вблизи зданий ОГПУ. Точного адреса я в памяти не сохранил[57]57
  Ныне Милютинский пер., д. 9.


[Закрыть]
. При этой встрече Агранов сказал мне, что мое сообщение о замкнутом научном коллективе предполагается поставить на заседание коллегии ОГПУ. Мое это предложение об установлении контактов с носителями тайн Шамбалы на Востоке имеет шансы быть принятым, и в дальнейшем мне, по-видимому, придется держать в этом отношении деловую связь с членом коллегии ОГПУ Бокием. В тот же или на другой день Владимиров свозил меня к Бокию, который затем поставил мой доклад на коллегию ОГПУ Заседание коллегии состоялось поздно ночью. Все были сильно утомлены, слушали меня невнимательно. Торопились поскорее кончить с вопросами. В результате при поддержке Бокия и Агранова нам удалось добиться, в общем-то, благоприятного решения о том, чтобы поручить Бокию ознакомиться детально с содержанием моего проекта и, если из него действительно можно извлечь какую-либо пользу, сделать это»[58]58
  Протокол допроса Барченко А. В. от 23 декабря 1937 г.


[Закрыть]
.

С этого момента начинается жизнь секретной лаборатории нейроэнергетики и ее целевое финансирование Спецотделом при ОГПУ, длившееся целых двенадцать лет– вплоть до мая 1937 года.

Заседание коллегии ОГПУ проходило под председательством Дзержинского. Решение было одобрено при его полной поддержке. И то, что именно Бокию доверили эту операцию, было абсолютно не случайно.

2

Руководитель Спецотдела при ОГПУ Глеб Иванович Бокий происходил из семьи интеллигентов, потомственных горных инженеров, но принадлежал к старой гвардии ВКП(б). Его страсть к революционной деятельности привела в свое время к разрыву с семьей и к конфликту с братом Борисом, известным в России горным инженером. Но именно от него Глеб перенял страсть к тайным восточным учениям.

На заре революции Глеб Иванович состоял в «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса», о чем позже всегда упоминал в партийных анкетах. Социал-демократом Бокий стал в 1900 году. За подготовку рабочей демонстрации в 1902 году он был сослан в Восточную Сибирь. В апреле 1905 года его вновь арестовывают по делу «Группы вооруженного восстания РСДРП». Амнистирован он был по октябрьскому манифесту, но уже в 1906 году вновь арестован по делу «Сорока четырех» (Петербургского комитета и боевых дружин).

До революции, обучаясь в Горном институте, Глеб Бокий, как уже отмечалось выше, организовал в нем бесплатную столовую для студентов, которая стала крышей для нелегальной явки большевиков. За это он едва не угодил в тюрьму. В октябре 1917 года Глеб Иванович входил в Военно-революционный комитет, а позднее, когда поэт Канегиссер убил шефа питерской ЧК Моисея Урицкого, заменил покойного товарища на столь ответственном посту и стал несгибаемым стержнем печально знаменитого Красного террора. Затем Бокий возглавлял Особые отделы Восточного и Туркестанского фронтов. Но Ильич зорко следил за бывшим студентом Горного института и в 1921 году лично назначил Глеба Бокия начальником Спецотдела, предполагая, что более надежного «сейфа» для хранения большевистских секретов ему не сыскать.

Служба Бокия была самой секретной из структур при ОГПУ Существенная приставка «при», добавляемая к названию отдела Бокия, утяжеляла статус этой ячейки репрессивного аппарата. По сути, Спецотдел был подразделением ЦК ВКП(б). «Он подчиняется непосредственно Центральному Комитету партии»[59]59
  Агабеков Г. ГПУ. – Берлин: Стрела. – 1930.– С. И.


[Закрыть]
. Размещался отдел не только на Малой Лубянке, но и в здании на Кузнецком мосту, дом 21, в помещении Народного комиссариата иностранных дел, где занимал два верхних этажа[60]60
  Здесь размещалось Второе (дешифровальное) отделение Спецотдела ОГПУ.


[Закрыть]
. Главными, а точнее, официальными его функциями являлись масштабная радио– и радиотехническая разведка, дешифровка телеграмм, разработка шифров, радиоперехват, пеленгация и выявление вражеских шпионских передатчиков на территории СССР. Пеленгаторная сеть камуфлировалась на крышах многих государственных учреждений, и таким образом осуществлялось слежение за радиоэфиром Москвы. В сфере внимания Спецотдела находились не только автономные неофициальные передатчики, но и передающие устройства посольств и иностранных миссий. В них устанавливалась подслушивающая аппаратура и отслеживались телефонные разговоры. Отделу непосредственно подчинялись и все шифроотделы посольств и представительств СССР за рубежом. Общая численность сотрудников составляла сто человек. В их число входили начальники отделений, их помощники, секретари, инспекторы и машинистки.

Сотрудники 1-го отделения Спецотдела занимались режимом секретности и охраной государственной тайны, выезжали в наркоматы и государственные учреждения, проверяли кабинеты высокопоставленных советских чиновников на звуконепроницаемость, выявляли возможные пути утечки информации с помощью несложных звуковых тестов, следили за хранением секретной информации в канцеляриях и проводили инструктаж среди персонала. Здесь велось наблюдение за государственными, партийными и общественными организациями и профилактикой утечек гостайны. Особое внимание в 1-м отделении обращали на надежность сейфов различных учреждений и на порядок уничтожения использованных документов.

Вот что писал о работе подразделения Бокия перебежчик Георгий Агабеков: «Специальный отдел работает по охране государственных тайн от утечки к иностранцам, для чего имеет штат агентуры, следящей за порядком хранения бумаг. Другой важной задачей отдела является перехватывание иностранных шифров и расшифровка поступающих из-за границы телеграмм. Он же составляет шифры для советских учреждений внутри и вне СССР.

Шифровальщики всех учреждений подчинялись непосредственно Специальному отделу. Работу по расшифровке иностранных шифров Спецотдел выполнял прекрасно и еженедельно составлял сводку расшифрованных телеграмм для рассылки начальникам отделов ГПУ и членам ЦК»[61]61
  Агабеков Г. ГПУ. – С. 14.


[Закрыть]
.

Одно из подразделений отдела занималось созданием технических приспособлений– локаторов, пеленгаторов и усовершенствованием передвижных станций, отслеживавших передающие источники. Для их оборудования существовал небольшой заводик в Мертвом переулке. Отдел обладал и собственной радиостанцией в поселке Кучино.

Огромную роль в перехвате шпионских радиосигналов играла контрольная сеть Наркомата связи. Ее радиоприемники были разбросаны по всей территории Москвы и находились в ведении Спецотдела. Сеть таких «маяков» фиксировала все сигналы, и, если они не входили в систему «Русский код», разработанную в Спецотделе, информация об источнике тут же поступала на Малую Лубянку.

Процедуру действия в подобных случаях наглядно иллюстрирует один курьезный эпизод, произошедший с Генрихом Ягодой, заместителем начальника ОГПУ, руководителем оперативно-секретного управления. Однажды через сеть Наркомсвязи были перехвачены сообщения, отправленные неизвестным шифром. Как только этот код попал в криптографическое отделение, он был мгновенно прочтен. Составить такой шифр мог любой учащийся восьмого класса. Однако парадокс заключался в том, что один из двух источников сигналов был передвижным. Уже в первые секунды стало ясно, кто посылал многочисленные сообщения: «Пришлите, пожалуйста, еще ящик водки». Отправителем шифровок был Генрих Ягода, развлекавшийся в веселой компании на теплоходе с женой сына Максима Горького. Бокий решил пошутить и поступил в соответствии с инструкцией: информация была передана в Особый отдел, начальником которого являлся сам Ягода, и вскоре из ворот здания на Лубянке выехала пеленгационная машина, а за ней «воронок» с вооруженной группой захвата. Вычислить передатчик не составляло труда, и вскоре особисты ломились в дверь «базы», откуда уходили спиртные напитки на теплоход, плывший по Москве-реке. Обитатели «базы» ответили на угрозы группы захвата резким тоном, и дело едва не кончилось перестрелкой между сотрудниками.

Специфика работы учреждения коренным образом отличалась от всего того, что творилось в ОГПУ, и требовала привлечения в аппарат людей, обладающих уникальными навыками– это прежде всего относилось к криптографам, чье ремесло – разгадывание шифров и ребусов.

«Бокий подбирал людей самых разных и самых странных. Как он подбирал криптографов? Это ведь способность, данная от Бога. Он специально искал таких людей. Была у него странная пожилая дама, которая время от времени появлялась в отделе. Я также помню старого сотрудника охранки, статского советника (в чине полковника), который еще в Петербурге, сидя на Шпалерной, расшифровал тайную переписку Ленина. В отделе работал и изобретатель-химик Евгений Гопиус. В то время самым трудным в шифровальном деле считалось уничтожение шифровальных книг. Это были толстые фолианты, и нужно было сделать так, чтобы в случае провала или других непредвиденных обстоятельств подобные документы не достались врагу. Например, морские шифровальные книги имели свинцовый переплет, и в момент опасности военный радист должен был бросить их за борт. Но что было делать тем, кто находился вдали от океана и не мог оперативно уничтожить опасный документ? Гопиус же придумал специальную бумагу, и стоило только поднести к ней в ответственный момент горящую папиросу, как толстая шифровальная книга превращалась через секунду в горку пепла.

Да, Бокий был очень самостоятельный и информированный человек, хотя он и не занимался тем, чем занималась иноразведка. К работе других отделов ОГПУ он относился с пренебрежением и называл их сотрудников, липачами»»[62]62
  Информация Льва Разгона.


[Закрыть]
.

Но были в структуре подразделения, информация о которых считалась особо секретной, и лишь узкий круг людей был посвящен в эти тайны. Здесь имелись должности экспертов и переводчиков. Их численность колебалась, но также не превышала ста человек. Половину составляли криптоаналитики и филологи, большей частью бывшие сотрудники Департамента полиции Российской империи. Во вторую группу засекреченных входили ученые самых разных специальностей. Все они формально находились в подчинении Е. Е. Гопиуса, заведующего лабораторией Спецотдела, именовавшейся 7-м отделением. По своему статусу этот сотрудник являлся заместителем Бокия по научной работе. Это было самое элитарное подразделение из всех советских спецслужб. Здесь концентрировался интеллект. Круг вопросов, изучавшихся подразделениями, работавшими на лабораторию, был необычайно широк: от изобретений всевозможных приспособлений, связанных с радиошпионажем, до исследования солнечной активности, земного магнетизма и проведения различных научных экспедиций. Здесь изучали все, имевшее оттенок таинственности. Все – от НЛО до «снежного человека»…

В середине 20-х годов сотрудник ОГПУ, нелегал Николай Валеро-Грачев получил одно из самых экзотических заданий в истории спецслужб – собрать материалы о «снежном человеке» и попытаться его поймать. В это время секретный агент находился в горах Центрального Тибета. Под видом ламы Валеро-Грачев кочевал со странствующими монахами из секты шид-жетба между монастырями Биндо и Сэра. В этих обителях знали о существовании ми-ге, как здесь называли «снежного человека». Монахи утверждали, что при встрече он дико воет, но на людей не нападает. Один знахарь сообщил Валеро-Грачеву об использовании жира и желчи существа в тибетской медицине.

«Тут описывали дикого человека как существо темно-коричневого цвета, сутуловатое, питающееся насекомыми, птицами и корнями растений. Говорили, что он забирается высоко в горы, что он очень силен, хотя ростом примерно со среднего человека. Встречались и очевидцы, которые находили и трупы ми-ге, утонувших в горных реках. Нельзя сказать, чтобы ми-ге встречались в Тибете на каждом шагу. Тем не менее почти всякий монах сталкивался в течение жизни с ними хоть один-два раза. Обычно такие встречи происходили в моменты, когда лама сидел тихо, без движений, углубившись в молитву», – сообщал Валеро-Грачев.

Вернувшись в СССР, агент привез несколько старых скальпов ми-ге и описание своих наблюдений животного-человека. В своих сообщениях он рассказывал, что хотя его желание доставить в один из тибетских монастырей специальную металлическую клетку и вызвало интерес лам, однако вскоре их пыл к этому предприятию охладел. Доклад и материалы Валеро-Грачева канули в недрах Спецотдела.

Но экстравагантный агент был в тесных отношениях с Александром Васильевичем Барченко и хранил его телефон в своей записной книжке.

3

Карл Маркс называл человеческий мозг самой неприступной крепостью на Земле. Взять эту твердыню– такую задачу ставил перед собой Глеб Бокий, применив для этого ум и знания Барченко. Начальник Спецотдела видел мир как огромную информационную систему, из которой он посредством манипуляций с человеческой психикой будет черпать самую тайную и интимную информацию. Цель, ставившаяся перед организованным научным центром, имела прикладное значение– научиться телепатически читать мысли противника на расстоянии, уметь «снимать» информацию с мозга посредством взгляда. Бокия покорила идея Барченко о мозге как абсолютном подобии радиоаппарата, который бывает и приемником и источником информации. Именно на таком свойстве, как утверждал ученый, основаны внушение, гипноз, телепатия, коллективное внушение, коллективные галлюцинации– слуховые, зрительные, осязательные. Такой особенностью мозга уже тысячелетия пользуются маги, медиумы, а сегодня и спириты. А поскольку факт существования телепатических лучей доказан, должны быть проведены серьезные лабораторные изучения их свойств. Перспективы, которые рисовал ученый начальнику Спецотдела, были Бокию прекрасно ясны.

Секретная нейроэнергетическая лаборатория Барченко вскоре разместилась в одном из корпусов Московского энергетического института. Каждый день у подъезда научного центра останавливался лакированный лимузин марки «Паккард», привозивший и увозивший сотрудника научно-технического отделения Всесоюзного Совета Народного Хозяйства. Во главе ВСНХ стоял все тот же всесильный Феликс Эдмундович Дзержинский. Александр Барченко официально занимался исследованиями гелиодинамики и лекарственными растениями. Автомобиль обслуживал его по личному распоряжению Бокия. Иногда «Паккард» появлялся здесь вне графика, и ученый уезжал для специальных консультаций на Лубянку. Барченко был одет в кожаную одежду, и многие сотрудники института считали его высоким чином в ОГПУ Круг научных вопросов, связанных конкретно с деятельностью Барченко и интересовавших шефа Спецотдела Бокия, постепенно расширялся и уже касался не только возможности применения гипноза для получения секретных сведений, но и информации о структуре и идеологии различных мистических организаций.

Существование нейроэнергетической лаборатории было одним из главных государственных секретов. Основные научные интересы исследователя были сосредоточены в области изучения биоэлектрических явлений в жизни клетки, работы мозга и живого организма в целом. Свои лабораторные опыты Барченко совмещал с должностью эксперта Бокия по психологии и парапсихологии. В частности, им разрабатывалась методика выявления лиц, склонных к криптографической работе и к расшифровке кодов. Ученый выступал консультантом при обследовании всевозможных знахарей, шаманов, медиумов и гипнотизеров, которых в конце 20-х годов активно использовал в своей работе Спецотдел.

Исследования и методика Барченко применялись и в особенно сложных случаях дешифровки вражеских сообщений– в таких ситуациях даже проводились групповые сеансы связи с ноосферой. В конце 20-х годов в рамках научных программ Спецотдела и опытов, проводившихся Барченко, из Горно-Алтайского краеведческого музея были изъяты отдельные предметы шаманского ритуала по «Особому списку ОГПУ». Изъятие проводилось целенаправленно и не затрагивало всю коллекцию магических предметов.

4

Да, в декабре 1924 года, когда Барченко приезжал в Москву для доклада о своем открытии на коллегии ОГПУ, он произвел на начальника Спецотдела сильное впечатление. Человек умный и обаятельный, Бокий пребывал несколько месяцев в состоянии депрессии и подавленности. Он был прекрасно осведомлен о положении дел в стране и знал, что каждый день без остановки работает человеческая мясорубка ОГПУ. Если во время гражданской войны Глеб Иванович оправдывал необходимость репрессий по отношению к представителям бывшего «правящего класса» и шел во главе Красного террора, то несколько лет спустя его стали одолевать сомнения.

И когда зимой 1924 года, после доклада на коллегии, Барченко и Бокий разговорились, ученый сказал фразу, изменившую жизнь обоих собеседников: «…контакт с Шамбалой способен вывести человечество из кровавого тупика безумия, той ожесточенной борьбы, в которой оно безнадежно тонет». Еще больше ученый удивил начальника Спецотдела, когда сообщил, что ему было известно о дружбе Глеба Ивановича с доктором Мокиевским, до революции возглавлявшим отдел философии журнала «Русское богатство». Мокиевский, так же как и Барченко, принадлежал к петербургским розенкрейцерам и знал весь круг увлекающейся мистикой молодежи, в который входил и Глеб. Ведь это доктор внес денежный залог в полицию, когда. Бокий однажды угодил в тюрьму.

Несколько дней спустя на конспиративной квартире, указанной Бокием, в обстановке строгой секретности собрались люди, близкие Глебу Бокию – Москвин, Кострикин, Стомоняков, для того чтобы создать московский центр «Единого Трудового Братства». Сходка началась с выступления Барченко. Он был взволнован, и это волнение передалось присутствовавшим. Вспоминая начало революции, Александр Васильевич сказал: «…по мере поступательного движения революции, возникали картины крушения всех общечеловеческих ценностей, картины ожесточенного физического истребления людей. Передо мной возникали вопросы – как, почему, в силу чего обездоленные труженики превратились в зверино-ревущую толпу, массами уничтожающую работников мысли, проводников общечеловеческих идеалов, как изменить острую вражду между простонародьем и работниками мысли? Как разрешить все эти противоречия? Признание диктатуры пролетариата не отвечало моему мировоззрению».

Все присутствовавшие в тот вечер окаменели после первых фраз Барченко, но он продолжал: «Для меня еще больше усугублялся вопрос: стало быть, все кровавые жертвы революции оказались впустую, впереди еще большие кровавые жертвы, новых революций и еще большее одичание человечества?!.

Ключ к решению проблем находится в Шамбале-Агарти, этом конспиративном очаге, где сохраняются остатки знаний и опыта того общества, которое находилось на более высокой стадии социального и материально-технического развития, чем общество современное.

А поскольку это так, необходимо выяснить пути в Шамбалу и установить с нею связь. Главным для этого могли бы быть люди, свободные от привязанности к вещам, собственности, личного обогащения, свободные от эгоизма, то есть достигшие высокого нравственного совершенства. Стало быть, надо было определить платформу, на которой люди разных мировоззрений могли бы заглушить свои временные социальные противоречия и подняться до понимания важности вопроса. Отсюда основными положениями ЕТБ являются– отрицание классовой борьбы в обществе, открытый доступ в организацию лиц без различия их классовой, политической и религиозной принадлежности, то есть признание права для контрреволюционных элементов участвовать в организации, признание иерархии и уважение религиозных культов»[63]63
  Протокол допроса Барченко А. В. от 10 июня 1937 г.


[Закрыть]
.

Так было в декабре 1924 года. Ну а весной и летом 1925 года Бокия и Барченко волновала одна проблема– организация одобренной коллегией ОГПУ экспедиции Спецотдела в Шамбалу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю