355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Шишкин » Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж » Текст книги (страница 20)
Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 02:23

Текст книги "Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж"


Автор книги: Олег Шишкин


Жанры:

   

История

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Самыми опасными из них считаются перевалы Нарин-Зуха, Гурбун-Наджи и Данла, находящиеся в Сартыне (так называется все Тибетское предгорье на тибетском и монгольском языках) и расположенные в пути между Верхней Монголией и г. Нагчу.

Правда, не менее опасны дабаны Верхней Монголии Улан и Хотан. Но там организм путешественника еще свеж и силен, а потому и сопротивляемости больше. Что же касается тибетских перевалов, то они намного выше не относительной высотой, а абсолютной – над уровнем моря, что сильно и отражается на организме путешественника. Кроме того, он их достигает тогда, когда его организм окончательно истощится от длительного и трудного пути. Вот почему слабые организмы в районах тибетских перевалов обычно трагически кончают свой жизненный путь. Все перечисленные районы перевалов, как в Тибете, так и в Верхней Монголии, надо стараться миновать быстро, долго не задерживаясь на больших высотах с разреженным воздухом, оказывающим прогрессирующее – отрицательное влияние на организм.

Состояние больного при разреженном воздухе самое отвратительное: по ночам он мало спит, задыхаясь от недостатка воздуха. Часто просыпается от кошмарного сна с криком… Засыпая под каким-либо из указанных перевалов, путешественники поголовно заболевают, и каждому кажется, что если он заснет, то больше не проснется. Настолько затрудняются дыхательные пути от редкого воздуха.

В сильной форме горная болезнь обезображивает человека: у него чернеют зубы, нос, ногти рук, лицо становится кубово-синим, одновременно опухает вся физиономия.

Самым успешным и верным средством от горной болезни является сохранение душевного спокойствия.

Вот таковы те испытания, которые ожидают всякого смельчака, дерзнувшего пуститься в этот опасный путь.

Из Шаргольджед экспедиция двинулась дальше в первой половине декабря, а к 20-му того же месяца она прибыла в Ики-Цайдам.

На этом этапе экспедиция проехала через два самых больших перевала Улан и Хотан. Ровно через полтора месяца мы приехали в Цайдам. Из них 10 дней ушли на остановки, а расстояние Юмбейсе – Цайдам мы преодолели в течение 35 дней пути. В районе Хотана-Дабана состояние здоровья полпреда Гомбоидчина было настолько критическим, что экспедиция невольно делала остановки по двое суток на одном месте. Жизнь его держалась на волоске. Видя ежедневное прогрессирование болезни, я рекомендовал быстро спуститься на равнину Цайдама, предвосхищая быстрое улучшение его здоровья. И действительно, полпред в Цайдаме очень скоро поправился. Убив полтора месяца на наем верблюдов в Цайдаме, мы в начале февраля двинулись через Тайджипор в Нагчу. Перед нами оставался самый трудный этап нашего маршрута. Все участники экспедиции страшно боялись его.

Исключая дни неизбежных стоянок экспедиции в пути по различным причинам, экспедиция этап Махай (место выезда нашего каравана недалеко от Цайдама), Тайджипор– Нагчу проехала в течение 40 дней.

Таким образом, все расстояние от Юмбейсе до Нагчу нормально можно было бы проехать караванным путем в течение 90 дней, или 3-х месяцев. На самом деле экспедиция этот маршрут покрыла в течение 6 месяцев.

Во время движения по Сартыну участники экспедиции все чувствовали себя больными. В пути мы похоронили у хребта Думбуре одного подводчика. Врач тибетской медицины доехал до Нагчу едва живым с опухшим и раздувшимся телом. В течение двух последних недель по Сартыну я, не будучи в состоянии от слабости держаться на верблюде, ехал на последнем привязанным к вьюку.

15 марта 1927 года был радостным днем нашего въезда в Нагчу. Я быстро стал на ноги, а врач тибетской медицины умер через несколько дней.

С хребта Данла мы начали встречать ежедневно кочевое население, идущее сплошной массой до самого города Нагчу.

На участке до хребта Данла идут следующие хребты Куэнь-Луньской системы: 1) Торай и Марко-Поло (параллельно); 2) хребет Коко-Шиле и 3) Думбуре. Эти хребты представляют совершенно пустынный и безлюдный район, расположенный между населенными пунктами Верхней Монголии и Тибета. Конечной точкой на севере Тибета, где начинаются кочевники-хорба, является река Напчитай-Улан-Морин. Именно на этом пути, безлюдном и пустынном участке, паломники подвергаются нападению и грабежу нголоков, разбойничьего племени, живущего на северо-востоке Тибета.

Нголоки осенью и зимой выезжают организованной шайкой от 50 до 200 человек на охоту в районы указанных выше безлюдных хребтов, где водятся большие стада диких яков, антилоп, диких ослов, медведей, коз всевозможных видов и диких баранов. Но основная их цель не охота на зверей, а охота на людей. Встречая маленькие караваны, нголоки делают на них нападение и несчастных паломников обирают дотла. В массе эти бандиты вооружены кремневыми ружьями.

Но за последнее время они вооружаются уже европейскими винтовками. Их они покупают у китайских солдат и караванных торговцев.

Если волны китайской революции докатятся вплотную до провинции Ганьсу и Сычуани (а это уже совершившийся факт в отношении обеих провинций), то нголоки, эти профессиональные разбойники, часто устраивающие набеги не только на паломников, но и на жителей Верхней Монголии, обязательно постараются какой угодно ценой приобрести винтовки европейского образца. И тогда они окончательно завладеют всеми дорогами, идущими от Верхней Монголии в Тибет. Таких дорог из Верхней Монголии в Тибет отходит три. Одна идет из Таджинер через перевал Нарин-Зуха и представляет самую северную дорогу. Другая, которая называется «средней дорогой», идет параллельно первой через перевал Гурбун-Наджи, около знаменитой вершины с вечными снегами Ангир-Дакчин. Наконец, самая южная дорога, идущая от Верхней Монголии в г. Нагчу, начинается с Бурун-Засака через гору Бурхан-Будда. Последние две дороги соединяются и сливаются в одну, минуя хребет Коко-Шиле у самого входа в область хребта Думбуре. Дальше эта дорога сливается с северной дорогой из Таджинер на урочище «Олон Нор» (много озер), не доходя реки Напчитай-Улан-Морин (Красная река цветов) на двухдневном караванном пути.

Необходимые поправки к отчетной карте Козлова

Наш небезызвестный путешественник П. К. Козлов, в своей отчетной карте по описанию своего путешествия по Каму одну из важнейших естественных географических точек, служащую чрезвычайно важной ориентировкой для путешественника-новичка, – реку Напчитай-Улан-Морин, отмечает неправильно.

По своей карте П. К. Козлов эту реку отмечает между хребтами Марко-Поло и Коко-Шиле (см. указ. карту Козлова). Тогда как река Напчитай-Улан-Морин на самом деле протекает между хребтами Данла и Думбуре около известной горы Буха-Монгна (Лоб Яка-самца). Если ехать дальше день, то, перевалив через гору Буху-Мангна, караван на второй день рано к 11–12 часам дойдет до реки Мур-Усу, куда впадает Напчитай-Улан-Морин. По тому месту, где П. К. Козлов указывает реку Напчитай-Улан-Морин, протекает другая река– Чумра, а у Козлова она называет Чумар. Последняя является притоком Напчитай-Улан-Морин.

Таким образом, П. К. Козлов реку Напчитай-Улан-Морин от ее естественного русла отводит по своей карте далеко на север между хребтами Коко-Шиле и Марко-Поло дней на 10 караванного пути. Как видит всякий, ошибка не маленькая. Она усугубляется и принимает чрезвычайно реальный характер для того, кто пользуется его картой и доверяется ей. Таким образом, по карте Козлова расстояние между реками Мур-Усу и Напчитай-Улан-Морин можно караваном пройти только за 10 дней. Между тем они протекают по дороге из Верхней Монголии в Нагчу настолько близко друг к другу, что для покрытия этого же расстояния в натуре требуется не более полуторадневного караванного движения.

Из сказанного ясно, что карта П. К. Козлова, без внесения указанной мною поправки, не может служить руководством для следующей экспедиции НКИД, а также и для научных экспедиций других ведомств.

Немало путаницы встречается в той же карте П. К. Козлова в отметке важнейших географических точек на расстоянии между Лхасой и г. Нагчу. Отмечая менее значительные, как относительной, так и абсолютной высотой, перевалы Чогла и Ланила, Козлов вовсе не помечает на своей карте значительный перевал, известный для всех паломников под именем «Голан-Дабн» и расположенный у самого въезда в Лхасу, являясь как бы завершением длинного и трудного пути пилигримов. По карте Козлова перевалы Ланила и Чогла указаны севернее небезызвестного монастыря Ретин (правильное тибетское произношение «Радн»). Причем Чогла отмечен севернее Ланила. На самом деле эти перевалы расположены как раз наоборот. Перевал Ланила действительно находится на однодневном пути севернее монастыря Радн. А Чогла расположен южнее этого монастыря на полуторадневном пути за Пондо-Зоном (Зон– укрупненная волость, Пондо – ее название). Если ехать из Лхасы на Нагчу, то лишь перевалив Чогла, попадаете в Пондо-Зон.

Ошибки карты Козлова на участке Лхаса – Нагчу вполне понятны, ибо он в Лхасу никогда не попадал. Но ошибки по Сартыну есть явная невнимательность.

Указывая эти ошибки, я исключительно руководствовался только интересами дела.

Указанные мною ошибки настолько существенны, что неисправление их может всегда вводить в заблуждение тех, кто будет пользоваться картой Козлова. А последняя, при всех своих недостатках, все же является единственной, относительно правильной картой для входа в Тибет с северной стороны. Необъятное пространство севера Тибета, наполовину чрезвычайно редко населенное, а на другую половину вовсе безлюдное, можно только проезжать с точной и правильной картой, служащей единственно надежным путеводителем по дикой территории северного Тибета. Зная в натуре наиболее важные географические точки, я с удовольствием помогу чертежникам по исправлению карты. По горькому личному опыту я пережил все неудобства и печальные последствия путаницы карты Козлова. Поэтому никому не хочу повторения этого, не столь приятного удовольствия.

По Сартыну (так называется по монголо-тибетски северное предгорье Тибета) часто приходится терять дорогу, представляющую жалкую, извивающуюся как змея, тропинку. Особенно это случается зимой, когда там почти ежедневно идет снег и поднимается метель. В такие моменты приходится каравану двигаться без всякой дороги, блуждая по горам и ориентируясь лишь по каким-нибудь примечательным географическим точкам, которыми в большинстве случаев являются отдельные вершины хребтов, озера, котловины, долины и горячие ключи. Подобные точки, могущие дать правильную ориентацию путешественнику, чрезвычайно важно нанести на карте. Словом, я выражаю пожелание на необходимость исправления и дополнения карты П. К. Козлова. Наиболее важные пункты нашего маршрута на прилагаемой при сем карте 40-верстке мною нанесены.

Но на ней можно было еще больше нанести важнейшие пункты. Во всяком случае, эта карта для следующей экспедиции послужит намного лучшей путеводительницей, чем карта Козлова.

Пограничная стража

Первый военный кордон по охране тибетской границы нам встретился на реке Напчитай-Улан-Морин. В 2—3-х закоптелых банках (жилище тибетских кочевников четырехугольной формы, покрытое грубым черным сукном национального производства) живет от 20 до 30 солдат. Европейского строевого обучения и подготовки эти солдаты не имеют. Вооружены они кремневыми ружьями и тибетским большим мечом. Дальше, в последовательном порядке, до самого города Нагчу идет ряд таких кордонов в следующих местах: 1) на реке Напчитай-Улан-Морин; 2) то же по реке Мур-Усу; 3) на урочище Китан-Ширик, перед перевалом Данла и 4) на реке Шагчу, откуда город Нагчу находится в трех– четырехдневном пути. Количество солдат на каждом из этих пунктов колеблется между 20 и 30. На зиму крайние два кордона, сидящие на реках Мур-Усу и Напчитай-Улан-Морин, уходят дальше и ближе к горам Гурбун-Хапцага, откуда начинается кочевое население Тибета.

…Для опыта каждый вид товаров надо взять не в слишком большом количестве. Теперь, что мы могли бы в свою очередь вывезти из Тибета? Всевозможные виды сырья: шерсть, яковую кожу и волосы, лучшие сорта золота индийского национального банка, курс которого в Лхасе колеблется от 49 до 52 мекдолларов за лан, тибетские мерлушки и в большом количестве пушнину (сурка, тигра, волка, лисицы, рыси, леопарда, диких кошек разных видов, барсов и мн. др.). Надо заметить, что все виды пушнины по Тибету можно приобретать по более низкой цене, чем в Монголии. Примерные цены на пушнину в Тибете следующие: лисиц хорошего сорта можно приобрести не дороже 5 рублей, тигра– не выше 25 рублей, леопарда – 20–22 рубля, волка – 5 рублей, рысь – 17–20 рублей и т. д. и т. д.

РЦХИДНИ. Ф. 144. Oп. 1. Д. 42. Лл. 13–18.

* * *

ВОЕННОЕ ДЕЛО В ТИБЕТЕ

1. Численность тибетской армии

О численности тибетской армии точных сведений не имеется, но из сопоставления различных сведений можно заключить, что таковая не превышает по своей численности 10.000 человек и, возможно, колеблется по величине между семью – восемью тысячами.

Тибетская знать, в частности лица, близко стоящие к Далай-ламе, склонны численность армии сильно преувеличивать и обозначать таковую цифрой 17.000, что более чем невероятно.

2. Распределение по родам войск и дислокация

Сколько-нибудь исчерпывающих сведений относительно организации тибетской армии в данное время не имеется. Известно лишь, что подавляющее большинство таковой состоит из пехоты, кроме которой имеются также кавалерия и артиллерия. Специальных родов войск и технических частей в Тибете не имеется.

Большая часть войск, по-видимому исключительно пехота, расположена в восточной части Тибета, в провинции Кам, граничащей с китайской провинцией Сычуань. По некоторым сведениям численность войск, расположенных в Каме, составляет 7.000 человек; по другим, по-видимому сильно преувеличенным сведениям, численность войск в Каме доходит до 14.000.

Следующей по численности частью тибетской армии можно считать конницу, приближающуюся по своему типу к иррегулярной, образующую 2-тысячный отряд, которую источник склонен именовать «дикой дивизией». Конница эта располагается в местности Хорба на границе с Амдо, т. е. в районе, где население ведет кочевой образ жизни. Назначение этого отряда состоит в охране северо-восточной границы Тибета.

Точно так же относится, по-видимому, к коннице отряд в 200 человек, расквартированный в городе Гианцзе на юго-западе от Лхасы, каковой отряд ранее составлял якобы охрану Панчен-Богдо, эмигрировавшего впоследствии в Китай в результате междуусобицы, возникшей между ним и Далай-ламой.

Источник, находясь в Лхасе, имел возможность наблюдать прохождение по улицам какой-то артиллерийской части в составе двух горных орудий, но относительно организации тибетской артиллерии сведений он не добыл.

Известно, что на вооружении тибетской армии состоят в сравнительно значительном числе пулеметы; однако относительно распределения последних по частям армии, сведений получить также не удалось.

3. Укомплектование армии

Система укомплектования тибетской армии рядовым составом носит поместный, или, применительно к административной системе этой страны, «по-зонный» характер. Сущность ее заключается в том, что каждый князь, помещик, в зависимости от количества своих крепостных и размера землевладения, обязан поставить в армию известное число солдат. Расходы по сбору призываемого в ряды войск помещик, дворянин относит или за счет самого призываемого, если благосостояние последнего допускает это, или же берет расходы на себя, если призываемый действительно «гол как сокол». На возраст призываемого внимания не обращают, лишь бы по своему физическому складу он был в состоянии нести военную службу. При выборе призываемого помещиком доминирующую роль играют хозяйственные соображения, ибо помещик заинтересован в том, чтобы уход того или иного количества его крепостных возможно меньше отразился на состоянии помещичьего хозяйства. В этом смысле отдельные семьи пользуются до некоторой степени правом свободного выделения призываемых в армию по своему усмотрению, лишь бы число их соответствовало сделанной заявке и не отражалось на состоянии тех хозяйств, откуда люди уходят на военную службу. Обычно все связанное с выделением известного числа призываемых согласуется с мнением на этот счет самого помещика.

Командный состав тибетской армии сплошь состоит из лиц привилегированных сословий: офицерами в войсковых частях состоят серьеры, или их вассалы, или, наконец, их сыновья – дворянчики, гордые сознанием своего привилегированного происхождения, но по интеллектуальной ограниченности и невежеству зачастую превосходящие своих солдат.

4. Подготовка армии

Для подготовки командного состава в городе Гианцзе имеется военная школа, где сыновья дворян получают сравнительно краткосрочную военную подготовку. Источник указывает на то, что подготовка некоторых низших категорий комсостава удлиняется на срок от 6 месяцев до 1–1/2 года. Подготовка эта, по словам источника, носит далеко не блестящий характер и ограничивается элементарными знаниями в отношении обучения строю и владения оружием.

Обучение проводится по английской системе, и в этом отношении источник передает нижеследующую историческую справку, за достоверность которой он, впрочем не ручается.

После 1910 года, когда в Лхасу вторглись китайские войска, Тибет, поняв необходимость формирования своей национальной армии для безопасности и защиты страны, объявил конкурс на лучшую военную систему европейских армий, которая и должна была быть введена во вновь организуемой тибетской армии. Конкурентами выступили Англия, Россия и Япония. Произведенные маневры тибетской армии по системе этих стран дали первенство английской системе. С тех пор Тибет ввел ее в свою армию.

Хотя английских инструкторов в тибетской армии непосредственно не имеется, но тем не менее преподавателями военной школы в Гианцзе состоят сиккимцы, прошедшие английскую военную школу. Точно так же и команда в тибетских войсках подается на английском языке, что еще более затрудняет положение командного состава, в большинстве своем не знающего английского языка.

По сообщению источника, призываемые в армию рядовые солдаты почти не проходят строевого обучения, хотя срок службы в армии исчисляется в три-четыре года. Постановка учебного дела в войсках производится также на английском языке, на каковом изучают команду, а также якобы всю «словесность» и практику военного дела.

Что касается степени подготовленности армии к войне, то источник на этот счет определенных указаний не дает, излагая лишь некоторые свои личные впечатления. Он присутствовал, например, на параде дворцовой охраны, численностью в 1.300 человек, в самой Лхасе. Эта часть по своей боевой подготовке считается наилучшей, однако солдаты выполняли команду очень скверно и не сумели как следует ни построиться, ни маршировать.

Заслуживает внимания также картина, наблюдавшаяся источником при проведении опытной стрельбы из вновь изготовленных в Лхасе десяти мортир. По этому поводу правящие круги Тибета устроили большое ликование. Недалеко от Лхасы была устроена пробная стрельба из новых орудий собственного производства. Так как она устраивалась совершенно открыто, то и источник специально ездил смотреть новые орудия. Тела мортир немногим длиннее метра. Орудия снабжены двумя колесами для передвижения. Поперечное сечение их канала в диаметре имеет не более пяти-шести вершков. Характер действия их вполне допотопный и состоит в выбрасывании сплошного, ничем не начиненного железного ядра, силой взрыва обыкновенного дымного пороха. Несмотря на то, что «снаряды» не разрывались, все же, падая в горах, они поднимали там невообразимый гул и треск. На стрельбу приехал сам военный министр Догпа Томба, который, кстати сказать, в военных вопросах ничего не понимает. Стрельбой руководил какой-то техник-китаец, человек пожилого возраста, одетый в национальный костюм. На стрельбе присутствовали все высшие военные чины. Стрельбу производил только один офицер-артиллерист – тибетец из всех орудий по очереди. Процесс заряжания орудия происходил следующим образом: в жерло насыпали фунтов по пять пороху из какой-то металлической мерки. Потом его туго набивали деревянным бруском, положив с наружной стороны кусок сукна; затем клали туда же железный снаряд– шарик весом около 15-ти фунтов. При всем старании, источник никак не мог разобрать, где на орудиях имеются прицельные приспособления и как оно ставится. Точно так же он не мог заметить процесса наводки орудия на мишень. При каждом выстреле, производимом, по-видимому, спуском особого ударного приспособления, орудия отскакивали на сажень назад, т. к. их лафеты не были должным образом закреплены у земли, и из жерла вырывалось большое облако синего дыма, как при стрельбе охотничьим порохом. Мишень была поставлена у подошвы горы на расстоянии двух верст. Ни один снаряд не падал близко от нее. В большинстве случаев, по-видимому, снаряды давали перелет, и нельзя даже было определить место их падения. Только сильный шум, раздававшийся в горах, давал знать о падении снаряда где-то в стороне от мишени.

Забавно было смотреть на тибетских офицеров-артиллеристов, из которых обращаться с орудиями умел, по-видимому, как уже выше отмечалось, только один; все же остальные держались от них на почтительном расстоянии и при каждой пальбе панически собирались в кучу.

Источник полагает, что подготовленность тибетской армии, будучи, в общем, ниже средней, не является в то же время одинаковой во всех войсковых частях. Сколько-нибудь заметно обученные войска находятся в самой Лхасе, а также, по словам отдельных лиц, и в провинции Кам. Солдаты этих частей знают ружейные приемы и имеют некоторый элементарный навык в строевом обучении, считаясь поэтому лучшими в Тибете регулярными частями. В период войны они, по-видимому, составят основные кадры действующей армии и ее ударные части.

Но, как было сказано выше, в Тибете имеются также войсковые части, сформированные из кочевников-скотоводов. Эти части представляют собой необученную толпу, вооруженную кремневыми ружьями и шашками кустарного тибетского производства. По мнению источника, принимать эти части в расчет как боевую силу– совершенно невозможно. В лучшем случае они могут превратиться в партизанские отряды.

5. Политико-моральное состояние армии

О каком бы то ни было политическом воспитании рядового состава тибетской армии говорить не приходится. Грамотность ее равна нулю. Школ для обучения солдат грамоте в войсках не существует; кроме этого, необходимо отметить, что в Тибете какого бы то ни было светского образования, хотя бы даже и низшего – нет. Все воспитание носит исключительно религиозный характер, и все наличные школы принадлежат исключительно к разряду духовных.

Источник сообщает, что о политической грамотности не приходится говорить также и в отношении комсостава. Трудно даже говорить о какой-либо классовой сознательности лиц этой категории. Тибетская военщина в лице комсостава армии одно время пользовалась большим авторитетом и влиянием и была на пути к тому, чтобы осознать свою крупную роль в жизни страны. Так определялось положение до конца 1924 и начала 1925 года. Оно в значительной степени изменилось с разгромом англофильской группы, в подавляющем большинстве своем состоявшей из офицеров-дворян, сторонников Англии. Сегодня удельный вес этой категории в политической жизни страны недостаточно высок, но не исключена возможность возобновления процесса усиления военщины в стране, что, безусловно, будет сопровождаться ростом классовой сознательности этой группы и выдвижением из ее среды тех или иных лидеров, которые смогут сыграть немалую роль в политической жизни страны.

Дисциплина в рядах войск невежественными дворянчиками-офицерами поддерживается исключительно «мордобоем». В глазах гордых и ограниченных дворян тибетский рядовой самая низкая тварь, с которой допустимо всякое обращение. Чванство и высокомерие дворян-офицеров заставляет их видеть в лице своих подчиненных солдат предмет всяческих издевательств и насмешек. По их мнению, «миссер» (крепостной) – солдат – есть такое существо, ниже и грязнее которого в природе нет никого. Телесное наказание, которому подвергается тибетский солдат, – явление повседневное.

В общем и целом, относительно боевой подготовки и боевого духа тибетских войск приходится, оценивая совокупность всех условий, дать отрицательный отзыв.

По мнению источника, тибетская армия– это не регулярная, европейски обученная армия, а, наоборот, разношерстная по возрасту, разноязычная (камба, хорба, докпа и пр. наречия), беспорядочная, безграмотная, голодная, оборванная, деморализованная толпа, где систематически происходит дезертирство вследствие отвратительных условий содержания. Следует, однако, думать, что в тибетской армии есть отдельные части, состояние которых, не будучи блестящим, все же не заслуживает столь мрачной характеристики.

6. Вооружение и снабжение

В 1924 году Тибет приобрел у Англии некоторое количество вооружения и боеприпасов. По одним сведениям, было приобретено 5.000 винтовок, 2 горных орудия и по 200–300 патронов на винтовку, причем якобы стоимость одной винтовки и 100 патрон к ней составляла 120 индийских рупий. До того времени Тибет официальным путем не приобретал от Англии ни вооружения, ни другого военного имущества.

По другим сведениям, количество приобретенного в то время вооружения было более значительно и составляло: 20.000 винтовок, 200–300 патронов на каждую винтовку, 50 пулеметов и 2 горных орудия; количество патронов к пулеметам – неизвестно.

Что касается обмундирования, то таковое было приобретено в 1924 году у англичан в количестве 200–300 комплектов. Впервые приобретенные комплекты обмундирования послужили тибетскому правительству образцами, по которым доныне шьется обмундирование для войск из своего тибетского сукна.

Источник говорит о том, что обмундирование рядовых солдат представляет в большинстве случаев рубище самого разнообразного цвета и покроя. Тибетцы якобы в этом отношении не упускают тех случаев, когда представляется возможность закупить какую-нибудь заваль у англичан. Кстати сказать, для этой цели в Калькутте постоянно находится тибетский представитель, который производит закупки в обмен на тибетское сырье.

На содержание армии правительство отпускает по 75 копеек на каждого человека и по пуду зерна для изготовления «замбы» (род хлеба) в месяц. Естественно, что этих средств недостаточно даже для полуголодного, существования армии.

Помещения для солдат содержатся в антисанитарных условиях, что является почти национальной чертой тибетцев.

После 1924 года тибетское правительство организовало в Лхасе оружейный завод кустарного типа. В настоящее время, по сведениям, сообщенным торговым представителем Далай-ламы в Монголии, в окрестностях Лхасы находится три оружейных завода, где на самом крупном работают 500 человек, на втором – 300 и на третьем – 100 человек. К указанному количеству рабочих на этих заводах источник относится скептически и склонен полагать, что здесь дело не обошлось без бахвальства. По его мнению, на этих заводах имеется не более 400–500 рабочих. Один из этих заводов оборудован по европейскому образцу. Он находится в семи верстах от Лхасы у знаменитого перевала Голан-дабан, что на пути в Нагчу. На этом заводе, между прочим, производится чеканка монет.

Источник как-то посетил этот завод и пытался проникнуть вовнутрь, познакомившись с его директором; но эта попытка потерпела фиаско, так как приставленный к дверям военный караул задержал посетителя и отправил людей сообщить об этом начальнику. Источник, воспользовавшись этим, сел на коня и был таков. Преследовать его не стали. Судя по шуму и лязгу больших машин, этот завод оборудован по-европейски, и возможно, что на нем работают от 100 до 300 рабочих. Остальные два завода вблизи видеть не удалось, но, по собранным о них данным, там работают на каждом не более чем по 100 человек; оборудование этих заводов самое примитивное – кустарное.

На этих трех заводах правительство Тибета производит предметы вооружения. По образцам винтовок, состоящих на вооружении западноевропейских стран, Тибет старается выработать себе свой особенный тип винтовки. По словам упомянутого выше торгпреда по имени Нандигла, тибетские заводы ныне производят винтовки по образцу русского кавалерийского карабина. Он пояснил, что только русский карабин имеет наиболее простую конструкцию, доступную для технического опыта тибетских мастеров. Тот же Нандигла сообщил, что как ни стараются их заводы воспроизвести тип английской винтовки, – это не удается, в силу сложности ее конструкции. Размер производства на двух заводах, где работа производится кустарными инструментами, не более шести– восьми винтовок в месяц на каждом. Что же касается лучше оборудованного завода под Голан-дабаном, то размер его производства установить не удалось. Кроме предметов вооружения, на этих заводах приготовляется охотничий порох. Бездымный порох заводы Тибета не изготовляют. Ненависть к новшествам в клерикально-дворянских кругах Тибета настолько сильна, что они до сих пор, сознавая полезность и необходимость создания национальной промышленности вообще и военной в частности, предпочитают упорствовать и обходиться своими допотопными орудиями труда, непроизводительно расточая человеческую энергию. Из новых «достижений» тибетской военной промышленности следует отметить изготовление десяти штук мортир, об испытании которых говорилось выше.

7. Мобилизация

О мобилизации тибетской армии сведений не имеется, да и вряд ли на этот счет существуют там сколько-нибудь определенные расчеты и соображения. Известно только, что солдаты тибетской армии по истечении срока их службы получают клейменные браслеты и отпускаются домой. В случае объявления войны все они обязаны встать в ряды действующей армии. Если кто-либо из клейменных умрет, то его браслет передается серьером его сыну или какому-либо другому крепостному в знак того, что это лицо должно заменить покойного и нести за него службу в рядах войска.

8. Иностранные войска на территории Тибета

Вблизи города Гианцзе, что к юго-западу от Лхасы, расположен английский отряд в 150 человек под видом личной охраны находящегося там же английского торгового представителя.

9. Оценка тибетского театра

Если не считать Сартынг, являющийся самым трудным районом для передвижения по Тибетскому предгорью с севера и северо-востока, то естественные географические условия для действия европейских войск в этом направлении вплоть до Лхасы вполне удовлетворительные. В более южной части Тибета, например в районе Гианцзе, в силу того, что эта провинция Тибета является преддверием тропических стран, возможно, что климатические условия для европейских войск будут тяжелы. Санитарно-гигиенические условия, в общем, здесь не хуже, чем в Монголии. Распространение венерических болезней в Тибете имеет место в гораздо меньшей степени, чем в Монголии. Возможность армейского расквартирования в условиях Лхасы представляется вполне удовлетворительной, благодаря тому, что весь город состоит из трехэтажных каменных вместительных построек. Кроме этого, вокруг Лхасы на расстоянии до пяти верст имеются бесчисленные монастыри с пустующими каменными постройками, а также дачи и дворцы помещиков.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю