Текст книги "Царский сплетник. Трилогия"
Автор книги: Олег Шелонин
Соавторы: Виктор Баженов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 54 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]
Юноша поймал ее на лету, с хохотом свалился с подоконника и помчался к сеням. Следом за ним, ласточкой перемахнув подоконник, помчалась взбешенная девица.
– Вообще-то я имел в виду наложить на амулетики обычный морок, – хохотал уже из сеней царский сплетник. – Эй, а вот за ухват хвататься не надо. Не надо, я сказал! веточки помнешь!
– А жаль, – вздохнул Васька, прислушиваясь к грохоту, доносящемуся из терема, – такой шанс упустили под костерок его подвести.
Из сеней выкатился царский сплетник и выставил перед собой корзинку как щит. Янка выскочила следом, подняла ухват, но ударить не решилась. Цветочки ей было жалко.
– Я ночка, а ты мне этих пушистых обормотов напрокат не дашь? – ошарашил ее царский сплетник неожиданным вопросом.
Васька с Жучком переглянулись.
– Зачем? – подозрительно покосилась на своих помощников девица.
– Хочу, чтобы они кое в кого преобразились. Я бы с ними работу провел…
– Точно извращенец, – испугался Жучок. – Помнишь, Васька, как он ко мне свои лапы тянул?
– А вот не фига было в Янку превращаться и меня, белого, искушать! – радостно сдал его царский сплетник, что-что, а стрелки он умел переводить мастерски.
– Ах вот оно что-о-о… – опустила ухват девица.
– Хозяйка, не надо, – заволновался Жучок.
– Поверь, хозяйка! Отдашь – тебе же хуже будет, – запаниковал Васька, – Этот подлец запросто ориентацию сменит, и ты такого жениха лишишься…
Лучше бы он этого не говорил! Виталий поднялся с земли, деловито отряхнулся, прислушался к воплям из терема, куда рванули пушистые обормоты, и понял, что получил еще двух «добровольных» помощников для операции «Большой улов», которых Янка в данный момент охаживала ухватом, приговаривая:
– Еще один такой финт, и вы у меня в вечное пользование к нему отойдете!
Шум переместился в горницу хозяйки терема и там затих.
– Хорошо, Виталик, – высунулась из окошка своей светелки сердитая мордашка Янки, – Забирай их с собой на свою операцию. Пошали с ними немножко. Поучи уму-разуму. Вот в кого скажешь, в того пускай и превращаются. Я разрешаю.
– Мяу-у-у… – раздался истерический вопль баюна.
– У-у-у… – завыл оборотень.
ГЛАВА 23
Утро началось для Виталий с очередного кошмара. Ему опять приснилась Парашка, которая что-то невнятно, путано поясняла про чудовищ, а затем, отчаявшись растолковать, шлепнула его ладошкой по лбу, и он увидел смутные тени, стремительно рассекавшие водную гладь, поднимая крутую волну. Волна при этом почему-то разбивалась о кафельные берега. Одна из них смыла царского сплетника, засосала в водоворот и стремительно потащила на дно, в центре которого находилась дыра, подозрительно смахивающая на слив унитаза. Парашка сердилась, пытаясь докричаться до царского сплетника, но ему было уже не до ее откровений. Его засасывало! И мало того что ему приходилось бороться с течением, так в него какая-то сволочь еще кидалась фаерболами. Прямо под водой! Что-то в его лице показалось Виталий знакомым. «А это не тот ли косящий под ниндзя гад, что с моими ребятами в Среднем граде махался?» Внезапно рядом с ним под водой появилась какая-то странная мадам с четырьмя руками, в каждой из которой находился не хилый изогнутый дугой ножичек. «Это мечи, болван!» – прозвучал в его голове сердитый голос Парашки, которая, похоже, прочитала его мысли. Мечи начали отбивать вспарывающие воду фаерболы, с огромной скоростью летящие в царского сплетника. «Ну и помощника я себе добыла! – раздался в его голове сердитый голос Парашки, – Ну тупой! Ну похабник! Только и умеет, что при виде Янки слюни пускать. Нет, чтоб сразу ее в койку». – «Сама попробуй, – разобиделся царский сплетник, – враз по роже схлопочешь», – «Тоже мне воин, – язвительно хмыкнула четырехрукая Парашка, – с девчонкой справиться не можешь». – «Да как же с ней справиться, если женщину нельзя бить даже цветами, а она чуть что сразу в морду кулачок сунуть норовит! А в кулачке у нее обычно ухват зажат…» – В ответ Парашка рассмеялась почему-то голосом Янки, растворилась в водной глади, и он стал тонуть…
– Ап… ап… – отплевываясь, подскочил на кровати царский сплетник и встряхнулся по-собачьи, запуская в полет тучи брызг с мокрой головы.
Около него стояла Янка с опустевшим кувшином.
– Ты чё? С ума сошла? – тяжело отдуваясь, выдавил из себя Виталий.
– Нет, это ты еще в разум не пришел. Орал так, что Васька с Жучком, от греха подальше, раньше времени на работу свалили. Одно радует. Как я поняла, ухват тебя пока еще останавливает. Надо будет их побольше прикупить, чтоб во всех комнатах на всякий случай стояли.
– Ну ты совсем уж из меня маньяка-то не делай! – обиделся Виталий, стыдливо поправляя на себе трусы, – Я ежели в раж войду, то меня и ухват не остановит.
– А говоришь, не маньяк.
– Так, чё-то я не то спросонок ляпнул, – сообразил юноша и потянулся к Янке, чтобы подкрепить слово делом, а что тут же получил по рукам.
– Подъем. Тебе еще стол тащить.
– Какой стол? – захлопал глазами юноша. Он все-таки до конца не проснулся.
– Обеденный. Если мне опять придется на подоконнике щи хлебать, я тебя с довольствия сниму. – И Янка выскользнула из спальни Виталия.
Все-таки на этот раз пробуждение было более приятным Башка не трещала с дикого перепоя, операция «Большой улов» успешно стартовала еще с вечера, все были на своих местах, инструкции розданы, и теперь оставалось только ждать результатов. Идиллия… Свежий ветерок из окна развеял остатки сна. Юноша с удовольствием увидел, что отчищенный наряд голландского моряка лежит аккуратно сложенный на сиденье стула. «И когда она все успевает?» – искренне удивился Виталий. Однако на этот раз он решил одеться в привычную рубашку и брюки, в которых прибыл в этот мир из Рамодановска.
Стол из сарая пришлось тащить одному, так как операция «Большой улов» съела все имеющиеся в его распоряжении людские ресурсы, и в тереме, кроме Янки, никого не было. Эта мысль еще больше подняла его настроение, и, уже занося стол в дом, юноша начал прикидывать: а не повысятся ли его шансы, если он подкатится к Янке со всякими нескромностями с утра пораньше?
Деликатный стук в парадную дверь заставил прервать анализ на самом интересном месте. Мысленно Виталий уже кормил сидевшую у него на коленях Янку с ложечки.
– Кого это принесло с утра пораньше? – пробормотал он.
Янка неопределенно пожала плечами.
– Открой, – посоветовала она, – и узнаешь.
Девушка поспешила к печи и выудила из нее деревянной лопатой свежевыпеченные румяные пирожки. Царский сплетник покосился на ее ладную, гибкую фигурку, томно вздохнул и пошел открывать дверь.
На пороге стоял незнакомый мужчина с характерной прической приказчика в костюме немецкого покроя.
– Ви есть царский сплэтник? – вместо приветствия вопросил он.
– Угадал.
– У меня к вам приглашений от глава купеческий гильтий, немецкий посол Вилли Шварцкопф, – важно сообщил приказчик, – Он вас ждет в посольский слобота… э-э-э… кляйне гаштет… найн! Повашему кляйне – трактир, но без руссишен водка!
– Кофейня, что ли?
– Я! Я! Кляйне кофе! Ви ест бутете? Что мне перетать мой посол?
– Ну передай: буду. Из гридницы выглянула Янка.
– Это куда ты с утра пораньше собрался?
– К немецкому послу в гости приглашают, – пояснил юноша, – отказываться неудобно. Видела бы ты, как этот Вилли меня защищал от самодержавного беспредела. Я просто обязан его отблагодарить. Опять же прекрасное алиби на сегодняшний день.
– Там будет еще и Алиби? – насторожилась Янка, – Кто такая Алиби? – уперла она кулачки в бока.
– О! Это такая классная штука, – закатил глазки царский сплетник, – Если в двух словах, то, что бы сегодня в Великореченске ни произошло, я тут абсолютно ни при чем. Поняла?
– Поняла. А Алиби – это кто?
– Я тебе это потом, отдельно, в интимной обстановке объясню, – рассмеялся Виталий, выскочил за пороги плотно закрыл за собой дверь, – Она уже ревнует, – поделился он своей радостью с приказчиком, – Это хороший знак. Ну веди меня в свою слободу, Ганс.
– Я не есть Ганс.
– Ну значит, Фриц. Угадал?
– Угадал, – удивился приказчик и повел царского сплетника в посольскую слободу.
Как выяснилось, посольская слобода располагалась в Среднем граде, но путь к нему был затруднен толпами народа, запрудившего перекрестки на которых стояли свежевкопанные столбы с листовками царского сплетника. Со всех сторон до юноши доносились веселые шутки и смех. Виталий с приказчиком невольно застряли на ближайшем перекрестке.
– От ить потешил!
– Ну потешил!
– Забавник наш царь-батюшка.
– Ишь какую службу придумал! Инфационную!
– Информационную, дубина! – прогудел стрелец, охранявший доску объявлений. – Куды лапы тянешь? Я те дам бумажку! Подол у своей бабы оторви и им в нужнике подтирайся!
– Ой, напридумывали!
– Ить чё делается-то, бабы! Заместо того шоб татей ночных ловить, ужастями всякими народ пужают! Ну царь! Ну Гордон!
– Ты, Глашка, царя-батюшку не хай! Он, отец родной, здеся ни при чем. У тебя вон у самой семеро огольцов по Великореченску аки жеребячий табунок носится. А у царя-батюшки слуг нерадивых, чай, поболе будет. Рази ж за всеми уследишь?
– Царь-батюшка уследит! – уверенно махнул какой-то купец, внимательно вчитываясь в строки, – Мужики! Подтаскивайте хворост на центральную площадь. Думаю, ближе к обеду на нем царского сплетника жечь будут.
Виталий при этих словах слегка спал с лица и поспешил ввинтиться в толпу, норовя поскорее миновать препятствие. Такого развития событий он не ожидал.
– Слышь, Фриц. А в вашей слободе политического убежища не предоставляют?
– Предоставляйт, но, если преступник требовать на костер, мы его вытавать.
– Почему? – возмутился юноша.
– Лутше гореть преступник, чем посольский слобота, – пояснил приказчик.
– Резонно, – пробормотал Виталий.
Они миновали первый блокпост, проскочив за ворота, отделяющие Верхний град от Среднего. Теперь их путь к посольской слободе шел через базар, что заметно сокращало дорогу, однако и там клубился народ. Здесь тоже был вкопанный в землю столб, который, честно отрабатывая свои деньги, охранял стрелец, но толпа бурлила в другом месте. Она плотно обложила со всех сторон двух мужичков, один из которых держал весло в руках. Оба они были в порванных рыбацких робах и, жалостно причитая, рассказывали народу о своих злоключениях.
– Ну если и здесь сорвется, то мне пипец. – Царский сплетник истово перекрестился и решительно ввинтился в толпу, волоча за собой приказчика.
– Нам ест не туда, – пролепетал посыльный немецкого посла, болтаясь у него в кильватере.
– Завянь, редиска. Тебе не туда, а мне туда. Дела у меня здесь. Бизнес.
– О! Бизнес. Моя твоя понимайт!
– И слава богу.
Виталий пробился в первые ряды и уставился на «рыбаков». Увидев постояльца, Васька с Жучком запричитали еще громче.
– Не ходите на речку больше, люди добрые!!! – завопил Васька, взлохматив абсолютно седые волосы, – там такие страсти творятся! На рыбалку вчера с Михасем в ночь пошли… – Михась в подтверждение слов баюна горестно застонал, баюкая окровавленную руку. – Такая лодка у нас была! Какие снасти! Какие сети! – продолжал разоряться Васька. – Все прахом пошло! От весла смотрите что осталось! – продемонстрировал «рыбак» народу обгрызенное весло.
– Да не могёт того быть, – раздался из толпы чей-то недоверчивый голос, – Это хто ж на Великой реке весло погрызть сможет? Сом, что ли, али щука? Лжа это, люди! Печенками чую: лжа!
– А тебе по этим печенкам давно не били? – окрысился Жучок и тут же старательно застонал, сообразив, что с горя – выбился из образа.
– Кто, говорите? – завопил Васька. – А вот эти монстры диавольские, вид рыбий принявшие!
Кот сунул весло в казанок. Оттуда тут же показались хищные пасти и начали деловито догрызать весло.
– Я от них топором отмахивался, – добавил Жучок, выдергивая из-за пояса щербатый, ржавый колун, – и то не помогло. Едва до берега дотянули, пока они всю лодку не сгрызли, – У берега казаном черпануть успел. Несколько штук в него попались, – кивнул он на казан со злобными рыбками.
И тут в толпу ввинтился еще один рыбак с наполовину опустошенным штофом водки. Это был явно не подсадной. Виталий точно помнил, что этого кадра он под операцию «Большой улов» не подпрягал. Рыбак, как и Васька с Жучком, был не по возрасту седой.
– Правду они говорят, люди добрые, – просипел рыбак, – большое зло на нашей Великой реке поселилось. Снимал я с Костяном этой ночью сети на Великой реке, а тут корабль к нам иноземный на всех парусах подплывает. Красивый корабль был, пока луна из-за туч не выглянула. Паруса его враз в лохмотья превратились. А на палубе вместо людей одни мертвые с абордажными крючьями стоят.
– Мертвые? – ахнул кто-то из толпы.
– Совсем мертвые. Одни скелеты от команды остались. А на костях их плоть гниющая свисает. Капитан их уставился на нас горящими глазами да как завопит: «Отдайте нам свои доходы неправедные, не то рыбнадзор на вас спущу! Переполнили вы чашу терпения, браконьеры хреновы! В реке Великой уже зло диавольское завелось: тарань под названием пиранья! Мы ведь такие же, как и вы, раньше были, а теперь смотрите что с нами сталось!» И костями своими начали потрясать.
– Ну а вы чего? – дружно ахнула толпа.
– А что нам оставалось? Отдали свои доходы… – Рыбак допил из горла свой штоф и брыкнулся рядом с казаном на землю, выронив стеклянную емкость внутрь чугунка. Оттуда послышался хруст. Рыбки начали пробовать на зуб стекло.
– Ой… а у меня Васятка на реку купаться пошел, – побледнела вдруг одна баба.
– А мой Петро переметы поплыл проверять, – спала с лица другая.
– А-а-а!!!
Виталий с посыльным вынесло общим потоком из рванувшей во все стороны толпы.
– Вот теперь давай в свою немецкую слободу, – удовлетворенно хрюкнул царский сплетник, выдернув посланца Вилли из общего потока. – Найн, найн. Посольский слобота. Там ест посол немец, голлантец, британиш…
– Ясно, ясно. Я все понял. Заткни фонтан и двигай ножками.
Посольская слобода вплотную примыкала к крепостной стене, отделявшей Верхний град от Среднего, и была отделена от внешнего мира еще одной стеной пониже. Ворота охранялись стрельцами, но внутрь уже пускались не все подряд, а только иноземцы, русские бояре, состоятельные купцы да люди государевы. Виталий стрельцы узнали азу и пропустили внутрь беспрепятственно. Он становился в Великореченске популярной личностью.
– От ить заграница, блин!
Действительно, посольская слобода выглядела натуральной заграницей. Чистые, ухоженные улочки, аккуратные палисадники возле каменных домов и роскошные вывески над входами магазинов. Надписи все были сделаны на русском языке, отдавая дань приютившей иноземцев стране.
– «Орихрейнь», – прочитал одну из вывесок Виталий, – Это чем же они там торгуют?
– Лютший франкский парфюм.
– Не… Ори не ори, а хрень с таким названием ни за что бы Янке не купил. «Одежда от Куччи», – прочел он следующее название. – Во дают! Еще бы «из кучи» написали.
Глава купеческой гильдии поджидал царского сплетника на летней веранде уютной кофейни. О том, что это именно кофейня, красноречиво говорила вывеска над входом, на Которой была нарисована чашка с черным кофе, над которой вился то ли пар, то ли дым. Вилли Шварцкопф поднялся навстречу юноше и уважительно пожал ему руку, кивком отпуская посыльного.
– Я отшень рат, что ви ест откликнуться на мой приглашений.
Немецкий посол жестом предложил царскому сплетнику подсаживаться к столу. У Виталий возражений не было. Как только они уселись напротив друг друга, к ним подошла симпатичная официантка в белом фартучке. Вилли что-то сказал ей по-немецки, и юноша сразу пожалел, что у него с языками туго, так как, кроме слова «кофе», не понял ничего. Официантка вопросительно посмотрела на юношу, и тот выдал ей весь словарный запас немецкого языка, который усвоил за время двухдневной командировки в Берлин по заданию редакции.
– А мне цвай гросс бир унд драй сосиска.
– О! Ви тоже ест немножко говорить по-немецки, – обрадовался Вилли.
– Вы даже представить себе не можете, насколько немножко, – удрученно вздохнул юноша. Удивленный взгляд официантки заставил его насторожиться. – Я что-то сказал не так? – спросил он у посла.
– Найн, найн! Все так. Но Грета стесь… как это… кляйне…
– Недавно, – сообразил юноша.
– Я, я, недавно, – закивал Вилли. – А у нас в фатерланд пиво с утра не ест хорошо. Утро мы пить кофе, шоколат и пирожный.
– Ну что ж, не будем нарушать традицию и пугать ваших официанток, тем более таких симпатичных. Пусть сделает мне то же самое.
Грета при этих словах зарделась и поспешила выполнить заказ, бросая заинтересованные взгляды на царского сплетника.
– О! Ви ест иметь успех у фрейлейн, – шлепнув официантку по упругой попке, добродушно хмыкнул Вилли. Грета зарделась еще больше.
Виталий посмотрел на маленькое пирожное, лежащее перед ним на блюдечке рядом с кофейной чашкой, вспомнил о пирожках, напеченных Янкой, и откровенно затосковал. Завтракать он привык плотно, а тут…
– А у вас гамбургера не найдется?
– Что ест гамбургер?
– Гамбургер ничего не ест. Его самого едят. Это белый хлеб с жареным мясом и зеленью.
Вилли стоило только глянуть на официантку. Вышколенная девица тут же принесла на отдельных тарелочках пышную булочку, кусочек аппетитно прожаренного мяса и листик салата.
– Это что? – опешил Виталий.
– То, что вы заказать, – пожал плечами глава купеческих гильдий.
– Ну тогда тащите сюда и нож до кучи, – вздохнул юноша.
Получив требуемое, он надрезал булочку, сунул внутрь мясо с листиком салата и продемонстрировал получившуюся конструкцию Вилли.
– Вот это вот и есть гамбургер.
– Мясо с хлеб ест гамбургер? – выпучил глаза Вилли.
– Слушай, кто из нас немец, ты или я? Ты в Гамбурге хоть раз был?
– Я там родится.
– И не знаешь своего национального блюда?
– Не знай. Грета, – кивнул немецкий посол на гамбургер Виталия и поднял два пальца вверх.
Девица вновь метнулась на кухню и скоро появилась оттуда с тарелочкой, на которой лежала точная копия творения царского сплетника. Виталий сделал глоток из кофейной чашки и с наслаждением вонзил зубы в гамбургер. Его примеру последовал Вилли.
– О! Это ест хорошо! – оценил он вкусовую комбинацию, – Не хотите взять патент на свой изобретений?
– А почему бы и нет?
– Я ест в толя. Мы бутем продавать мой националный блют во все кофейня, трактир и ресторан. Это ест большой бизнес.
– Да кто же против? – благодушно пожал плечами юноша. – Я так думаю: пятьдесят на пятьдесят? Моя идея, твоя реализация. Прибыль пополам.
– Я ест согласен! – обрадовался Вилли, – Это ест хорошо тля наш тальнейший разговор.
Посол сказал что-то по-немецки откровенно поедающей глазами Виталий официантке, и она со вздохом сожаления покинула летнюю террасу.
– Я так понял: предстоит приватный разговор? – сообразил юноша.
– О я, я. Я вас ест позвать тля конфитенциальный бесед.
– Сначала я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы так самоотверженно защищали меня перед царем Гордоном.
– Это ест мой толг перет любой иностранный поттанный в этот варварский страна.
– В другое время я бы тебе за эту варварскую… – еле слышно пробормотал Виталий.
– Я не понимай.
– Все нормально, – поспешил успокоить его царский сплетник. – Так о чем пойдет речь?
– Ви ест стелат за короткий срок большой карьер, – начал свою речь с комплиментов немецкий посол.
– Да, я очень способный, – скромно потупил глазки пройдоха.
– И у вас ест жилка истинный купец.
– Бизнес мое призвание, – продолжал врать царский сплетник, не имевший раньше к бизнесу никакого отношения.
Вилли, испытующе глядя на царского сплетника, произнес несколько фраз. Причем, как юноша понял, он сказал их не на немецком, а на английском языке.
– Ну и что вы хотели этим сказать? – скучающим тоном поинтересовался Виталий.
– Ви не понимать язык Великой Британи?
– Литл, вери, вери литл, – вздохнул юноша.
– Тогда я не понимать ваш ротина… э-э-э… фатерланд. – происхожтений…
– Слушай ты, националист хренов, – разозлился царский сплетник, резко переходя на «ты». – Ты меня на допрос вызвал или о деле говорить?
– Найн! Найн! – вскинул руки посол. – Я не хотел обитеть. Просто бизнес хорошо, когда знай компаньон!
– Я царский сплетник, – жестко сказал юноша, – особа, приближенная к царю-батюшке. Думаю, этих знаний достаточно, чтобы вести со мной бизнес.
– О я! Я! Прошу меня извиняйт.
– И еще запомни: я как российский государственный муж говорить буду только на русском и на иноземных языках попрошу ко мне не обращаться!
– О! Ви ест большой политик и типломатик. Я ест согласен и еще раз просить прощений.
Поставив посла на место, юноша откинулся на спинку стула и уставился на Вилли, ожидая продолжения.
– Раз у нас ест хороший начал, – многозначительно повертел в руках свой надкусанный гамбургер Вилли, – то, может, мы и тальше тоговоримся?
– О чем?
Немецкий посол опять начал издалека:
– Ви есть стелат большой карьер с… э-э-э… тюрьма…
– С преступника, – подсказал Виталий.
– Я! Я! С преступник то царский сплетник.
– А у нас на Руси так карьеры и делаются, – небрежно махнул рукой аферист, – Сначала преступник, потом герой, сегодня заключенный, а завтра царь.
– Я не совсем понимать, – насторожился посол. Юноша похлопал глазами, вдумываясь в то, что только что ляпнул.
– Так, ты этого не слышал, – категорично заявил он.
– И вообще, эту тему проехали. Так что ты мне все-таки хочешь сказать? Хватит ходить вокруг да около. Говори прямо.
– Гут. Говорить прямо. Ви ест теперь на короткий нога с Царь и вхож в царский палат.
– Есть такое дело, – не стал отрицать юноша.
– Я претлагать вам рассказывать немножко мне о разговор в царский палат. Это ест хороший бизнес.
– Не понял, – напрягся Виталий, – Ты что, предлагаешь мне стукачком на тебя работать?
– Что ест стукачок? – теперь уже не понял посол.
– Царя, говорю, мне закладывать предлагаешь?
– Я не понимать, что значит заклатывать?
– А в морду понимаешь?
– В морту понимать, закладывать нет. В морту не надо, – на всякий случай уточнил Вилли, – Я претлагать бизнес. Я попробуй объяснять потробней.
– Ну поясняй.
– Претположим, русский царь хотеть идти война на Великий Британий. Кстати, английский посол просил меня узнать, за что русский царь чуть не объявлять война Британий? В Британий не знать, что ест такое газет!
– Передай ему, что скоро узнает.
– Та? – удивился Вилли.
– Да, – подтвердил царский сплетник, – как только она появится на Руси. Но давай об этом потом. Итак, предположим, русскому царю захочется пойти войной на Великую Британию, и что?
– Если мы об этом раньше всех узнать, мы сможем телать бизнес на оружий, на поставки… э-э-э… покушать.
– На поставках продовольствия, – подсказал юноша.
– Я! Я! Протовольствий. Это большой теньги!
– Интересно, интересно. Продолжай.
Приободренный Вилли, решив, что дело на мази, пошел еще дальше.
– У нас много свой купец в Британии, – таинственно прошептал он, – За оттельный плат они в нужный момент открывать ворота тля войск русский царь. И мы от русский царь получим… э-э-э…
– По морде.
– Найн! По морте найн! Презент… потарок! Потарок телим на твоих – и оба в прибыли!
– Слушай, – внезапно рассмеялся Виталий, – а давай царя в долю возьмем.
– Я не понимай, – опешил посол.
– А чего тут понимать? Он денежки любит. Я ж царский сплетник. Газету буду выпускать, а это средство массовой информации. Ну а сплетня – это что? Слух, пущенный в нужное направление. А ежели я с разрешения царя-батюшки их пускать буду, то нам плаха точно не грозит. Такие экономические диверсии можно устраивать! У-у-у… Чую, мы с тобой, Вилли, здесь дел наворочаем! Все мировые биржи обрушим, все иностранные валюты обесценим непредсказуемостью русской политики, а выручку честно поделим на, троих. Только царскую долю мне откидывать будешь лично. Сам потом ее Гордону передам. Зачем тебе лишний раз светиться?
– О! Ви ест голова! – возликовал Вилли. – Я согласен! Ваш газет просто чуто! Гросс чуто!
Виталий снисходительно смотрел на лучащегося от восторга посла, принявшего его бред за чистую монету, и прикидывал, как бы ему поделикатнее объяснить, что сидящий напротив него «компаньон» просто пошутил. И тут внимание юноши привлек дородный купец с коротко подстриженной бородой, целенаправленно двигавшийся по дорожке мимо летней веранды в сопровождении своих приказчиков. Царский сплетник облокотился рукой и подпер ею подбородок, одновременно прикрывая ладонью лицо, так как сразу узнал в купце Никваса.
– Ждите здесь, – буркнул приказчикам купец и вошел в лавку напротив кофейни.
Виталий присмотрелся к вывеске. На ней была изображена раскрытая книга, а ниже красовались надписи на разных языках. Царский сплетник, разумеется, понял только ту, что была написана по-русски: «Букинист. Библиотека».
– Слушай, Вилли, – умилился юноша, кивая на лавку, – Да у вас здесь дело поставлено.
Посол оглянулся, пытаясь сообразить, что заинтересовало царского сплетника, увидел толпящихся у входа в лавку приказчиков и довольно закивал:
– О та! Прогресс! Запатный цивилизаций! Стесь ест протажа гросс… гросс фатер… гросс мутер…
– Бабушками с дедушками торгуете? – рассмеялся Виталий, – А я, грешным делом, подумал – старыми книгами.
– Я! Я! Старый книг! Букинист!
– Понятно. Вообще-то там есть еще и надпись «Библиотека».
– О та, та! Книга стоит отщень торого. Не у всех ест теньга купить книга с собой! За кляйне теньги стесь можно читать.
Виталий еще раз окинул внимательным взглядом книжную лавку. Она была хоть и одноэтажная, но очень большая, со многими окнами. В одном из них юноша увидел Никваса, усаживающегося с толстой книгой за стол. За тот же стол напротив купца сел еще один человек. «Опаньки! – мысленно ахнул юноша, узнав в нем лжестражника Демьяна, бросавшего в него фаерболы в темном переулке в ночь налета на склады Никваса».
– А не подскажешь мне, Вилли, кто это там беседует с почтенным Никвасом? – полюбопытствовал Виталий.
– Это ест тон Хуан те Аморалис. Он хозяин лавка.
– Дон Хуан де Аморалис? – переспросил юноша.
– Я, я, – подтвердил посол. – Испанский купец. У него есть книжный лавка и строительный бизнес.
– Забавно, – задумчиво пробормотал юноша.
Итак, одного из таинственных русских ниндзя, оказавшегося доном Хуаном де Аморалисом, он теперь знал где искать.
– Теперь бутем говорить, как вести наш бизнес, – сказал немецкий посол.
– Нормально будем вести. А говорить сейчас об этом некогда. Дел у меня сегодня полно. Главное мы уже обговорили, а подробности обсудим потом.
– Зачем потом? Время – теньги! Я слышал, у вас уже ест свой бизнес. Газет. Это теперь наш бизнес! Мы через него пускать сплетня. Пазвольте мне стелать первый взнос. – Вилли выложил на стол перед царским сплетником пухлый кошель.
Виталий взвесил его в руке и по тяжести понял, что он набит явно не медью и даже не серебром.
– «То ль дело Киев! Что за край – валятся сами в рот галушки», – неожиданно для самого себя продекламировал он.
– Я не понимай… – насторожился глава купеческих гильдий.
– А чего тут понимать? Я такой мудрый и гениальный, что, стоит мне открыть рот, все норовят в него тут же запихнуть золото, наивно полагая, что я изрыгну обратно его сторицей. Вилли, и ты думаешь, что на эти жалкие копейки я отдам тебе часть своего газетного бизнеса?
На столе, как по волшебству, появилось еще два таких же кошеля.
– Мерси, – поблагодарил юноша, сдергивая их со стола. – Буду расценивать это как авансовый платеж за первую информацию, поданную, можно сказать, с царского стола. А на газетный бизнес, фашистская морда, хлебало не разевай. Он мой и не продается.
– Я, я, яволь, – заволновался посол, – я согласен. Пускай не протается. Но какой информации?
Виталий перегнулся через стол и таинственно прошептал:
– Рыбка в Великореченске скоро сильно подорожает. Рекомендую скупать оптом. Навар делим на троих. Тебе, мне, ну и царю-батюшке долю откинем. Куда ж без него. Крыша все-таки. Идет?
– Итет, – азартно закивал Вилли. – А нельзя излагать теталь танный операций?
– Подробности читайте в свежей прессе.
– О!!! – округлил глазки Вилли Шварцкопф.
– И главное, учитесь там читать между строк.
– О! Секретный шифр?
– Совершенно верно! Мы, как истинные профессионалы, не должны вызвать подозрений у окружающих. Личные встречи могут привести к провалу! И в дальнейшем мой гонорар за оказанные услуги прошу отсылать через своих людей на подворье Янки Вдовицы под видом благотворительной помощи для сирых и убогих. Я сегодня же, в целях конспирации, организую соответствующий фонд.
– Кто ест сирый и убогий? – спросил ошарашенный посол.
– Да есть у меня на примете пара подходящих личностей, – шмыгнул носом аферист, прикидывая, на кого ловчее оформить этот фонд: на Ваську с Жучком или на себя с Янкой. – Короче, если увидите в желтой прессе сообщение «продается корова» – готовьте кошель. В следующем номере будет важная информация. А если там будет написано: «продается табун», – то готовьте сразу мешок. Это значит, что следующее сообщение будет просто сногсшибательное. Ну я пошел. Дел выше крыши. Связь держим через прессу. Зиг!
– Хайль! – вскинул в ответственном приветствии руку немецкий посол, пожирая восторженными глазами царского сплетника.
ГЛАВА 24
Обратный путь домой был затруднен мятущимися толпами народа. В городе царила откровенная паника. Портовые служащие, многие из которых жили прямо при порте, и Виталий окрестных деревень, расположенных вдоль Великой реки, ломились в город со всеми своими пожитками, чадами и домочадцами. Стрельцы с трудом регулировали потоки телег и людей, набивавшихся в город.
– Тебе только полосатой палочки в руках не хватает, – сказал юноша одному особо ретивому стрельцу, командовавшему на перекрестке. – Что случилось? Нападение?
– Да какое там нападение? Иди отсюда, не мешайся, – не поворачивая в его сторону головы, отмахнулся стрелец.
Юноша хмыкнул и решил немножко изменить маршрут движения. Вместо того чтобы направиться прямиком к подворью Янки Вдовицы, он двинулся против течения, пробиваясь сквозь людской поток в сторону порта. Картина, открывшаяся его взору, откровенно радовала глаз. Бабы вытаскивали детишек из воды и гнали их обратно домой. Рыбаки, душевно матерясь, вытаскивали свои лодки на берег. Иноземные корабли, не закончив разгрузочно-погрузочных работ, в спешном порядке снимались с якоря, поднимали паруса и валили, от греха подальше, спасаясь от «диавольских рыбок», пока они не схарчили их корабли вместе со всей командой. Больше всего Виталий умилила группа стрельцов, с ручными пищалями, нацеленными на ведро, которое какая-то баба вытягивала из колодца. Рядом стояла другая баба и причитала:
– Это я, выходит, мужика свово вчера зазря обидела!
