Текст книги "Великая битва у Малого пруда"

Автор книги: Октав Панку-Яшь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава вторая. За честь отряда!

Лёгкий ветер колышет знамя дружины, реющее на верхушке мачты.

Школьный лагерь существует всего несколько дней. Но эта мачта посреди двора стала столь же привычной для ребят, как и древний каштан, в тени которого расположилась лагерная библиотека.

Большой школьный двор, обнесённый серой железной оградой, был полон ребят. Наибольшее оживление царило на волейбольной площадке. Здесь происходила встреча между командами пятого и шестого классов – и, хотя игра была в разгаре, собравшимся вокруг площадки школьникам трудно было предопределить её исход. Только Алеку, натуралист из шестого класса, охотник до пари, прогуливаясь взад и вперёд и помахивая веткой сирени, кричал:

– Держу пари на точилку, что наши побьют!

В «тихом уголке» под каштаном – так прозвали библиотеку – читатели сидели чинно, но шум долетал и сюда. Библиотекарь, тоже натуралист-шестиклассник, на досуге занимался литературой и строчил стихи в стенгазету. В классном журнале он значился как Попеску А. Дину, но стихи он подписывал как Дину Пэдуре, потому что в школе было несколько Попеску, и, хотя никто из них стихов не писал. Дину не желал, чтобы его смешивали с однофамильцами. Библиотекарь много читал и любил уснащать свою речь книжными оборотами. Это вошло у него в привычку с тех самых пор, как Петрикэ сказал ему: «Слушай, Дину, ты прямо ходячая библиотека!»

Это прозвище так и осталось за Дину. Он очень гордился им и не променял бы ни на какой почётный титул. Дину был высокий, стройный мальчик, но не отличался силой. Его маленькие голубые глаза за толстыми стёклами очков казались ещё меньше. При взгляде на его лицо, на чёрные как смоль волосы с крутыми, точно каракуль, завитками, на очки, то и дело сползавшие к носу, невольно напрашивалось сравнение с ребёнком, играющим в профессора. Библиотечные дела Дину вёл с толком, но без особого энтузиазма. Постепенно он узнал вкусы своих коллег и, когда получал новую книгу, просматривал её, потом складывал ладони рупором и кричал:

– Мирча, для тебя есть одна книжица про лётчиков! Санду, пришла книга о флоре Северного полюса!

Стихи он сначала читал сам, а потом с жаром рекомендовал их другим:

– Бери скорее, а то я возьму, ещё раз почитаю!

Тщедушный мальчик из третьего класса подошёл к Дину и, полистав лежавшие на столе книги, спросил шёпотом, словно боялся, что его услышат:

– Нет ли у тебя книжки с картинками?

Дину смерил взглядом этот «странный феномен», как он любил выражаться, потом важно ответил:

– Юноша, здесь школьная библиотека, а не детский сад! Детский сад напротив.

– Да я не для себя прошу, – рассердился мальчик. – Много ты понимаешь! Я и толстые книги читаю, с картинками мама просила.

– А разве твоя мама в детском саду? – прыснул Дину.

– Ну как это мама может быть в детском саду? Много ты понимаешь! У меня мама слесарь седьмого разряда! А книжка нужна для младшего брата. Он страшно любит картинки. Он у меня изорвал две тетради по географии.

Дину покровительственно положил ему руку на плечо и сказал:

– Нет у меня таких книг, юноша. – Это обращение Дину усвоил уже давно и тоже из книги, в которой учитель называл так своих учеников. – К сожалению, нет. Тебе самому могу порекомендовать отменную книгу. Ты читал «Васёк Трубачёв»?

– Читал.

– Ничего не значит. Почитай ещё.

Недалеко от каштана возвышалась стена школьного здания. Окна директорского кабинета выходили во двор. Время от времени директор подходил к окну посмотреть, как играют ученики, и тогда у него легче становилось на душе. Ему казалось странным, что не слышно звонка, что учительская пустует. Но при виде играющих детей думалось, что школьный год не кончился и что сейчас просто-напросто большая перемена.

Директор, человек уже пожилой, начал свою педагогическую деятельность почти четверть века назад. Он преподавал румынский язык в старших классах, но ученики сталкивались с ним не только на занятиях. Проводится ли городская шахматная олимпиада или волейбольный матч – директор тут как тут, и к тому же оказывается ярым болельщиком за сборную команду своей школы. Он всячески поощрял полезные начинания школьников – посадку саженцев, изготовление скворечников, создание «живых уголков» в классах. Поскольку школа была новой, кабинет естествознания был ещё бедным, особенно по части коллекций растений. Но директор обычно говорил детям: «Годика через два – три мы будем гордиться нашим кабинетом. Всё зависит от вас!»

Глядя во двор, директор и не заметил, как в комнату вошёл светловолосый, коротко остриженный юноша среднего роста. Его вполне можно было принять за старшеклассника. На шее у него был повязан красный галстук, а на карманчике белой рубашки под пионерским значком вышиты инициалы «В. П.». Это был Влад Прода, инструктор пионерского отряда шестого класса, а теперь – всего школьного пионерлагеря.

– Товарищ директор, я к вам вот с какой задачей…

– Задачей? – спросил директор, улыбаясь и разводя руками. – Весьма сожалею, но ведь я филолог, а не математик…

– Да нет, речь идёт не о математической задаче.

– Тогда другое дело. Выкладывайте, и попробуем разрешить эту задачу.

Оба сели за стол, покрытый сукном, и Влад достал из кармашка маленькую записную книжку с вкладным карандашом. Эта записная книжка была хорошо известна всей школе. На серенькой обложке было написано крупными буквами с наклоном: «Не забыть!» В разговорах ребят эта книжка упоминалась довольно часто: «Влад записал в «незабывайку», так что завтра с нас спросит!» или: «Я просил Влада сделать то-то. Не забудет ли он?» – «А он записал в «незабывайку»?» – «Да!» – «Тогда будь спокоен, всё в порядке!..»

Стараясь не загибать уголки страниц, Влад Прода осторожно перелистал записную книжку и нашёл нужную запись.

– Ко мне обратились два шестиклассника, их предложение показалось мне интересным. Хочу посоветоваться с вами…

– Пожалуйста!

Поглядывая в свою книжечку, Влад рассказал об обмене гербариями.

Слушая неторопливую, толковую речь, директор ещё раз подумал, что не зря этот юноша решил стать учителем.

– Предложение в самом деле стоящее, – сказал директор. – Нашему кабинету очень нужен хороший, обширный гербарий. Я только не понимаю, почему наши мальчики решили собрать гербарий именно водных растений…

– Они выдвинули одну причину, но думаю, что она не единственная. Первое – это то, что на берегу ближнего пруда действительно много растений.

– А второе? Уж наверно, не менее любопытно? – смеясь, спросил директор.

Влад закрыл записную книжку и погладил ладонью переплёт.

– Это целая история. Я узнал её случайно. Ещё весной как-то вечером после уроков захожу я в шестой класс. В тот день была вывешена стенгазета отряда. Я и зашёл посмотреть, потому что в перемену не успел. Сел я за парту и вижу на полу тетрадь. Поднял, смотрю – на обложке надпись, довольно необычная. Печатными буквами, правда несколько неуклюже, написано: «Вахтенный журнал адмиралтейства порта Малый пруд».

– Вахтенный журнал? Любопытно! Очень любопытно!

– Взял я эту тетрадь домой, – продолжал Влад, – стал читать и, признаюсь, не мог оторваться. Я и теперь храню её на полке рядом с книгами Жюля Верна…

– Серьёзно? – засмеялся директор. – Столь велико сходство?

– В своём роде – да. С той только разницей, что Жюль Верн был крупным писателем и к тому же…

– Что «к тому же»?

– …не делал грамматических ошибок.

Оба расхохотались.

– Пожалуйста, продолжайте.

– Вахтенный журнал рассказывает о том, чем занималась прошлым летом группа мальчиков из пятого класса, членов кружка натуралистов, причём день за днём, а то и час за часом. На берегу ближнего пруда они устроили порт и все стали матросами. Собственно, это только говорится, что матросами. Команда состояла из адмирала, командиров, капитанов, лейтенантов. Признаться, упоминаний о простых матросах без звания я не встретил. Экипаж порта развил бешеную деятельность, начиная с устройства самого порта и кончая – цитирую дословно – «небывалой научной экспедицией личного состава, в результате которой впервые составлена карта Малого пруда и его окрестностей…» Они читали книги о знаменитых мореплавателях, обзавелись шлюпками, кораблями, теплоходами, словом, и не заметили, как пролетели каникулы. Вот и вторая причина – им, конечно, хочется, собирая гербарий, возобновить затею с портом.

– Вот так сюрприз! – воскликнул директор. – Оказывается, наши натуралисты к тому же ещё и моряки.

– Выходит, что так, – улыбнулся Влад. Но тут же его лицо приняло озабоченное выражение: – Я уже говорил, что мне предстоит решить задачу. По-видимому, с одним неизвестным… Чтобы собрать гербарий, им придётся не которое время пробыть у пруда. Ну, скажем, недели две. Как вы считаете?

– Вы хорошо знаете их? – спросил директор.

– Конечно!

– Справятся?

– Справятся, – твёрдо сказал Влад. – Впрочем, я провожу сегодня сбор отряда. Желающих – человек пятнадцать. Нужно, чтобы и их товарищи сказали своё мнение.

– Безусловно. Они-то и должны высказаться в первую очередь. А от меня можете передать натуралистам-морякам, чтобы поднимали паруса и с первым попутным ветром направлялись к Малому пруду. Я уже жалею, что я не математик. Охотно решал бы такие задачи, где, между нами говоря, «неизвестное» отлично известно вам! Я не сомневаюсь, что вы им поможете.

– Постараюсь, – ответил Влад, прощаясь с директором.

В открытое окно со двора ворвался гул голосов:

– Молодцы, шестиклассники! Молодцы!

А когда крики утихли, послышался хриплый возглас:

– Я же говорил! Жалко, не заключил пари, я бы выиграл точилку!

На волейбольной площадке закончилось состязание. В этот важный момент даже Дину, которого не очень интересовал спорт, хлопнул по столу книгой и с гордостью сказал:

– А всё наш… шестой!

Ликование шестого класса как будто не произвело никакого впечатления на двух школьников, которые шептались у двери в коридоре, хотя за шумом их всё равно никто бы не услышал.

– Владу понравилась наша идея.

– Он даже записал в «незабывайку». Ты же сам видел, как он записывал!

– И ещё приписал: «Пос. с д.» Что бы это значило?

– Очень просто: «Посоветоваться с директором». И я, когда хочу быстро записать что-нибудь, тоже пишу сокращённо. Конечно, не в сочинениях…

В коридоре послышались шаги. Один из мальчиков приложил палец к губам:

– Тсс! Влад идёт!

Влад изобразил на лице удивление:

– Товарищи, вы что тут делаете? Я уже было подумал, что это вы обеспечили победу команды шестого класса!

– Мы даже не играли сегодня! – ответил Санду.

– Не играли, – повторил Петрикэ. – Значит, всё-таки шестой победил. Знай наших!..

– Хорошо, – сказал Влад. – О вашем предложении поговорим через час, на сборе отряда. Передайте по цепочке всем товарищам. А пока ступайте играть в волейбол… Или, как говорят моряки: «Разводи пары… подымай якорь, и полный вперёд к спортплощадке!» Вас удивляет, что я так говорю? К слову пришлось. Вспомнил своего дядю-моряка. Отважный человек! Он был помощником капитана и хранил у себя вахтенный журнал. Раз во время кораблекрушения чуть не погиб, спасая журнал из затопленной каюты. Очень ценная это вещь – вахтенный журнал… Да что это я заговорил о моряках? Вам, натуралистам, вряд ли интересно. Пойду поговорю с председателем совета отряда насчёт сбора, а вы не забудьте оповестить всех по цепочке. Сбор будет в шестом классе. Значит, через час встретимся!

* * *

В большом, просторном классе в три ряда выстроились парты, словно приготовились маршировать к чёрной блестящей доске. Высокие сводчатые окна выходят в школьный сад, где на длинных стебельках тянутся вверх красные и розовые, белые и оранжевые шапочки пионов. На месте кафедры ещё со времени экзаменов стоит стол, накрытый кумачом. На стене против окон – большая красочная карта родины; солнечные лучи прогуливаются по зелёным равнинам с воображаемыми нивами, по серебристой долине Праховы с нефтяными вышками, по коричневым отрогам Карпат, где чудятся высокие мохнатые ели как бы на страже пионерских лагерей.

Так выглядел в тот день шестой класс.

Как всегда, пионерская цепочка обеспечила полный сбор отряда.

Вначале Санду пошёл в «тихий уголок» и сказал Дину:

– Начинаю цепочку! Через час сбор отряда в шестом классе.

Дину, закрыв книгу; весело подхватил:

– Продолжаю цепочку! – и пустился бегом по двору.

Встретив Алеку, он передал ему:

– Я – звено пионерской цепочки. Через час сбор отряда в шестом классе!

– Хорошо, продолжаю цепочку! – И Алеку отправился искать другое звено.

Так, от звена к звену, замкнулась пионерская цепочка, и на сбор отряда явились все.

Когда уселись по местам, председатель совета отряда Джеорджикэ Сэвеску постучал карандашом по столу и сказал:

– Товарищи пионеры! Мы собрались для того, чтобы посоветоваться по одному очень важному вопросу… очень важному… – Поймав себя на том, что собирается в третий раз повторить «очень важному», он посмотрел на Влада и добавил: – Так вот, значит, слово предоставляется товарищу инструктору… Товарищ инструктор имеет слово. – Джеорджикэ сел, снова постучал карандашом по столу, но уже потише, чем прежде.

Влад встал, заложил руки за спину и, весело оглядев собравшихся, заговорил приятным, звучным голосом:

– Когда мы назначали сбор здесь, в классе, мы не думали о том, как это облегчит нашу задачу. Ведь мы могли бы собраться и в саду. Там под деревьями приятная тень, душистые цветы, глядишь, залетит в гости какой-нибудь болтливый воробушек… Что и говорить, хорошо в саду, но, пожалуй, тут нам как-то привычнее. В самом деле, мы не раз проводили здесь сборы отряда, беседовали о многом. И я вот не помню, чтобы хоть раз мы ушли отсюда, так и не решив наших дел. И теперь, я уверен, мы сообща, по-пионерски, решим тот вопрос, который председатель совета отряда назвал очень важным.

Влад подошёл к карте:

– Помните, перед экзаменами мы проводили сбор на тему «Прекрасна наша родина». Многие из вас рассказывали тогда о плодородных равнинах, о горах с дремучими лесами и пенными реками. – Водя рукой по карте, Влад поискал кого-то глазами. Его взгляд остановился на первой парте: – Дину, помнишь, что ты говорил тогда на сборе?

Дину Попеску, польщённый вниманием, встал и сказал:

– Помню.

– Повтори, пожалуйста.

– Мы не только любуемся природой нашей страны. Мы хотим проникнуть в её тайны, познать их и…

– Правильно, Дину. Вот это и будет темой нашего сегодняшнего сбора.

Влад сделал ему знак, и Дину сел. Влад продолжал:

– Пионеры нашего отряда, члены кружка натуралистов, ещё в начале каникул задумали подарить школе большой, полный гербарий. Школе он действительно очень нужен. Но составить такой гербарий нелегко. Понадобилось бы исколесить всю страну, а этого мы сейчас не можем сделать. Но ведь наши натуралисты – пионеры! Они не могут и не хотят отказываться от своего намерения. И вот от их имени Санду Дану и Петрикэ Бунеску вносят предложение. Давайте послушаем их и потолкуем.

Джеорджикэ Сэвеску дал слово Санду.

– По-моему, пусть лучше скажет Петрикэ. Это он надумал, при мне. Я сразу же согласился, но заслуга – его.

– Если это заслуга Петрикэ, тогда и правда пусть он говорит. Слово предоставляется Петрикэ Бунеску, – объявил Джеорджикэ.

Смущённый Петрикэ откашлялся, не столько для того, чтобы прочистить горло, сколько для того, чтобы выиграть время. Потом он поделился своим замыслом насчёт обмена гербариями. Говорил он с таким жаром, что вызвал всеобщее шумное одобрение, и Джеорджикэ пришлось снова постучать карандашом по столу и процедить протяжное: «Тс-с!»

Редактор стенгазеты сказал:

– Речь идёт не только о гербарии, а о чести всего отряда.

– Мы отпускаем вас на две недели из лагеря и надеемся на вас, – добавил оформитель стенгазеты. – Но смотрите, если вы зря потеряете время, то, хоть мы и на каникулах, я не пожалею сил и уж постараюсь нарисовать на вас карикатуры!

В последних рядах кто-то тянул руку, и Джеорджикэ пришлось встать на цыпочки, чтобы разглядеть, кто это. Слово получил широколобый чернобровый мальчик с быстрыми глазками.

– Я тоже хотел бы сказать несколько слов. У вас, натуралистов, есть один большой драчун – Нику Негулеску. Чуть что, он лезет в драку! Чуть ему не понравилось что-нибудь, он пускает в ход кулаки! Вам дают две педели, за это время отучите Нику драться. Вот это я и хотел сказать.

Все сразу зашумели. Раздались крики:

– Правильно, поручаем вам и это задание!

Не попросив слова, Нику начал:

– Он это говорит потому, что сегодня я его щёлкнул. Но ведь это только в шутку.

– Хороши шутки! А мне было больно!

– Маменькин сынок! – отрезал Нику и, надувшись, сел.

Но Джеорджикэ не был расположен заминать этот спор.

– Мы не знаем, – сказал он, – что произошло сегодня утром: был ли это щелчок или тумак. Думаю, что предложение правильное. Не позволяйте больше Нику раздавать щелчки, тумаки и затрещины…

Хотя эти слова и вызвали смех, все порешили, что Джеорджикэ прав. Ну, не все, конечно. Нику, например, не разделял этого мнения. Он попросил слова.

Когда он встал, раздались голоса:

– Если хочешь повторить то, что сказал раньше, лучше помолчи!

– Языком болтай, а рукам воли не давай!

– Может, он хочет объяснить нам пословицу: «За одного битого двух небитых дают»!

Но карандаш Джеорджикэ заработал, и стало тихо.

Нику Негулеску опёрся на спинку парты и, глядя поверх классной доски, сказал:

– Не понимаю, почему здесь смешивают разные вещи. Речь шла насчёт гербария, и вдруг ни с того ни с сего: «Нику – драчун», «Отучите Нику…» Что я, по-вашему, гербарий? Растение?

– Если бы ты был растением, ты бы не дрался! – крикнул кто-то.

Но Нику пропустил реплику мимо ушей.

– На повестке дня вовсе не стоял разговор обо мне! Почему не соблюдается повестка дня? – Нику сел, нечаянно хлопнув крышкой парты.

– Нику неправ, – сказал Влад. – Повестка дня у нас соблюдается. Здесь говорили о гербарии, не о Нику. Но для того, чтобы хорошо поработать и уложиться в установленный отрядом срок, мало быть знающим натуралистом. Необходимо быть и дисциплинированным, доброжелательным, уважать товарищей, с которыми работаешь. Шестнадцать пионеров на две недели оставляют лагерь. Их товарищи не только вправе, но и обязаны спросить: «Как вы там будете трудиться? Как вы организуете свой коллектив? Сможете сработаться с драчунами?» Вот почему и упомянули имя Нику. Я считаю, что отряд правильно поступает, поручая товарищам Нику отучить его драться.

Когда Влад кончил, Санду Дану от имени группы натуралистов заявил, что они берут на себя и это задание.

Перед закрытием собрания Влад сказал:

– Ни на минуту не забывайте, что сбор гербария вам поручил весь отряд. Итак, за честь отряда! Желаю вам всяческих успехов!

Глава третья. Подготовка к началу действий

Через слуховое окно на чердак проник резвый солнечный луч. Санду Дану как-то сравнил его с лучом маяка, прорезающим ночную тьму. Его дрожащий свет открывал взгляду необычайное, странное зрелище. Словно по мановению волшебной палочки, в один миг уменьшилась большая судостроительная верфь, и невидимая рука подняла все суда на чердак дома, где жил пионер Санду Дану.

Здесь выстроились самые разнообразные суда: пароходы с высокими, закопчёнными трубами, крейсеры с приподнятыми, как рога улитки, дулами орудий, изящные быстроходные катера, парусные корабли, ожидающие первого попутного ветра, подводные лодки, точно стрелы, готовые сорваться с тетивы лука, лёгкие, проворные вельботы.

Всё это пионеры получили в подарок от добрых друзей – рабочих мебельной фабрики «Виктория». Несколько лет назад они помогли построить школу, с тех пор и завязалась дружба. Из древесных отходов рабочие смастерили ящики для коллекций насекомых, подставки для лабораторных аппаратов и полочки для плошек с цветами, стоявших в классах. И не раз на школьных праздниках или на родительских собраниях они говорили: «Школа принадлежит не только нашим детям. Это и наша школа. Если в детстве нам не пришлось порадоваться такой школе, порадуемся хоть теперь, да и поможем ей».

Прошлым летом, когда ребята основали порт Малый пруд, на «рейде» было всего несколько картонных лодочек, сделанных ими самими. Как-то раз туда заглянул столяр Петре Станку, которого окрестные ребята, да и молодые рабочие называли дядей Петре. Заинтересовавшись игрой пионеров, он поглядел на лодки и сказал:

«Вот что, братцы, – эти лодки не делают чести таким морякам, как вы. У нас на фабрике есть отличные мастера, найдётся и материал из остатков. Прикинем, что из этого дела получится». И через две недели «из этого дела» получились дивные суда и шлюпки, крейсеры, подводные лодки и корабли – флот порта Малый пруд.

Зимовали суда здесь, на чердаке, рядом с огромным ларём с пружинной крышкой и большим якорем, нарисованным посередине. В нём хранились подзорная труба «наблюдателя», шпагат и катушки, служившие для проводки «линии сигнализации», «почтовый ящик» Топа, фонарик и множество других мелочей, без которых немыслима деятельность порта.

И вот пришла пора показаться на свет содержимому ларя, а кораблям – снова почувствовать ласковое прикосновение воды.

…После полудня, когда щедро грело солнце, а лёгкий ветер был подобен неощутимому полёту бабочек, во дворе у Санду Дану собрались шестнадцать пионеров – все натуралисты шестого класса, весь личный состав порта Малый пруд. Пришёл Петрикэ – командир корабля «Победитель морей», Мирча – капитан подводной лодки «Пионер», Дину – помощник адмирала, Алеку – штурман «Чайки», Нику – командир эсминца «Отважный», лейтенант Костя и Илиуцэ – капитан крейсера «Малый пруд первый». Конечно, не преминул явиться и четвероногий вестовой Топ.

Переклички не было. Адмирал Санду пересчитал про себя явившихся и, дойдя до шестнадцатого, сказал:

– Дельно!

Расположились прямо на камнях, нагревшихся от солнца.

– Тихо! Тс-с!

Шмелиное жужжание, потом тишина. Торжественная минута. Даже подвижная мордочка неугомонного Петрикэ приняла серьёзное, деловитое выражение. Санду извлёк из кармана лист бумаги, исписанный аккуратным мелким почерком. И как это он умудрился ничуть не измять его? Санду взволнованным голосом стал читать:

– «Приказ номер один.

Мы, адмирал Александру Дану, командующий всеми морскими силами рейда Малый пруд, приказываем:

Первое. Завтра возобновляется мореходная и научная деятельность в порту Малый пруд.

Второе. Каждый моряк займёт пост, доверенный ему в прошлом году. Вводится единственное изменение: должность вице-адмирала упраздняется, так как Никулицэ переехал в другой город.

Третье. Все суда порта Малый пруд необходимо спустить с чердака, отремонтировать и с величайшей предосторожностью доставить на рейд.

Четвёртое. Сегодня же будут составлены две команды. Первая, под началом командира эсминца «Отважный», производит ремонт кораблей. Вторая, под началом адмирала, подготавливает гавань к открытию навигации.

Пионеры-моряки! Адмиралтейство желает вам успеха в вашей мореходной и научной деятельности. В этом году пионерский отряд поручил нам ответственное задание: исследовать флору Малого пруда и составить гербарий. Борясь за честь отряда, мы должны выйти победителями в этом сражении.

Пятое. Настоящий приказ будет вывешен на двери адмиралтейства порта».

* * *

Команда во главе с адмиралом Санду Дану разровняла песок в гавани, заботливые руки подмели пол в адмиралтействе, уничтожили паучьи гнёзда, накрыли белой бумагой стол и прикрепили к стене карту Малого пруда.

Большое голубое пятно наподобие треугольника с зубчатыми сторонами, точно их выводила дрожащая старческая рука, изображало пруд. На одном берегу красный кружок с золотым квадратиком в середине обозначал гавань и адмиралтейство порта. На другом берегу, на зелёном фоне, представлявшем заросли тростника и рогоза, печатными буквами было написано: «Лягушиное побережье». Справа пунктиром был обозначен высокий забор фабрики «Виктория». Черный кружок изображал наблюдательный пункт на верхушке клёна. Многочисленные стрелы, пересекавшие голубое пространство, отмечали морские пути, а две перекрещивающиеся в виде знака умножения линии указывали расположение сторожевых постов.

Дело подвигалось. Петрикэ и Мирча закончили проводку линий сигнализации от сторожевых постов к адмиралтейству. Это был намотанный на катушки шпагат. Если на сторожевом посту дёрнуть за шпагат, в адмиралтействе зазвенит колокольчик. Если в адмиралтействе потянуть за шпагат, зазвенит колокольчик на сторожевом посту. Теперь Петрикэ и Мирча, взобравшись на клён, устанавливали на площадке наблюдательного пункта треножник подзорной трубы. Эта подзорная труба имела свою историю. У бабушки Дину был театральный бинокль. Она обещала подарить его Дину при том условии, если Дину отучится читать за едой. Поскольку этого требовали интересы морского дела, признавался Дину, ему пришлось отказаться от своей привычки, и так старый бинокль превратился в подзорную трубу.

Лейтенант Костя и его помощники были на рейде. Вооружившись баграми, они вычищали пласты грязно-зелёного «лягушиного шёлка».

Санду Дану управился с уборкой адмиралтейства. Несмотря на то что он не чувствовал усталости, ему захотелось посидеть тут. Здесь было прохладно, и это располагало к отдыху.

Уже год, как Санду не сидел за этим старым деревянным столом, где в своё время велось столько горячих споров и где он написал столько приказов! Только странное дело: прошлым летом стол был вроде повыше, Санду неудобно было писать за ним. Мальчик припомнил первый день занятий в шестом классе. Тогда парта показалась ему меньше. Он спросил тётю Тасю, не сменили ли парты. Та смерила его взглядом и, похлопав по щеке, сказала: «Парты всё такие же, это вы, чертенята, подросли!» Значит, ничего странного со столом не произошло, так же как и с рукавами его куртки, которые стали коротки, и с прошлогодними штанами, которые теперь не годились ему…

В этой успокоительной тишине Санду почему-то вспомнились слова директора школы: «Сейчас вы учитесь, готовитесь, но время не стоит на месте, и когда-нибудь, проходя мимо школы, вы скажете своему приятелю: «Смотри, здесь я учился! Видишь вон ту вишню в цвету? Это я её посадил! Было такое хилое, нежное деревце, а теперь вон как разрослось!..»

Да, дорогие, как это приятно, когда, проходя мимо школы, где учился много лет назад, можешь сказать: «Эту вишню я посадил!»

В коридоре – стенгазета. Её раму когда-то делал я вместе с товарищами. В кабинете – гербарий, который собирал наш кружок натуралистов…

Вдруг, совершенно неожиданно для Санду, возле ножки стола зазвенел колокольчик. Это со сторожевого поста номер один. Раз… два… три… Знакомый сигнал: «Внимание, ждите важных известий!»

Санду улыбнулся. «Наверно, Алеку заскучал на посту и проверяет связь». Санду только было хотел дать ответный сигнал, но его рука замерла на полдороге. Он нахмурился: «Связь проведена не для забавы!» Санду встал, решив пойти на сторожевой пост. Но не успел он взяться за щеколду, как дверь сама отворилась, залив помещение потоком солнечных пылинок. Тяжело дыша от быстрого бега, появился вестовой Топ.

Топ был произведён в вестовые прошлым летом, и никто не мог пожаловаться, что он неисправно несёт службу в адмиралтействе. Года три назад Санду вместе с отцом стали дрессировать Топа. Нелёгкое это было дело! И не раз и у отца и у сына иссякало терпение. Но мало-помалу Топ начал «соображать», как говорят дрессировщики. Он научился переносить с места на место предметы, открывать лапой дверь, узнавать по запаху вещи Санду, и когда, например, ему давали носовой платок мальчика и говорили: «Ищи Санду!» – он отправлялся на поиски своего хозяина. Он находил дорогу к дому с любого места, где бы его ни оставили. Многое умел Топ, и только одному он не мог научиться – жить в согласии с рыжим котом Усачом.

Подбежав к Санду, Топ встал на задние лапы. Это означало: «Я с вестями!» Убеждённый в том, что всё это шутка, Санду не спеша снял с Топа ошейник и достал из «почтового ящика» – холщового кармашка, вшитого в ошейник, – сложенную вчетверо записку, написанную наскоро, размашистым почерком: «Рапортует сторожевой пост номер один. Мною задержаны подозрительные личности. На вопрос, что им нужно, они пустились наутёк, но одного удалось поймать. Прикажете доставить в адмиралтейство?»

Топу не пришлось долго ждать. Через минуту он уже мчался обратно, неся в ошейнике следующий приказ: «Адмиралтейство сообщает: если это шутка, ответишь за неё перед советом командиров, если правда то, что ты сообщаешь, – тем хуже. Как ты только мог подумать – бросить пост, чтобы доставить пленного в адмиралтейство! Не оставляй пост, пока не придёт смена. Задержанного пошли сюда под охраной Топа. Скажи ему, что при попытке к бегству он будет иметь дело с острыми клыками».

И пока Топ доставлял приказ, Санду повернул колёсико, укреплённое на одной из дощатых стен. Колёсико в свою очередь натянуло бечёвку, конец которой вместе с другим колокольчиком находился на площадке наблюдательного пункта. Дзинь-дзинь! – зазвенел колокольчик, то есть: «Сюда! Сюда!»

Петрикэ и Мирча примчались одним духом.

– Что такое? Что случилось?

– Сторожевой пост номер один рапортует о поимке подозрительного субъекта. Топ доставит его сюда.

– Фью-у! – присвистнул Петрикэ, хлопнув себя ладонью по лбу. – Вот здорово! Не успели хорошенько развернуться, как уже начинаются приключения…

– И правда, здорово! – обрадовался Санду. Но спохватился, сообразив, что момент требует большей серьёзности. – Ничего хорошего тут нет, Петрикэ! У каждого из нас свои дела, и вдруг – извольте радоваться – незваный гость отрывает нас. Здорово было бы, если бы спокойно работали. А тут ни с того ни с сего сигналы, донесения, приказы, беготня…

– «Сигналы, донесения, приказы, беготня»! – передразнил его Петрикэ. – Да это и есть жизнь, Санду! Капитана Немо опасности подстерегали на каждом шагу…

– Что ты мне всё тычешь капитана Немо?.. А сам даже не читал эту книгу.

– Ну и что же? Если хочешь знать, сегодня же вечером начну. Не ты ли сам мне рассказывал? Помнишь…

Договорить он не успел. Под охраной Топа вошёл «подозрительный субъект». На вид ему было лет шесть – семь, ничего примечательного в нём не было, если не считать двух больших заплат на широких штанах, которые были бы впору двум таким мальчикам. Шмыгая носом, он робко переступил порог и испуганными глазами смотрел то на спокойное лицо Санду, то на уморительную в своей суровости мордочку Петрикэ, то на Топа, который только и ждал малейшего проявления неповиновения, чтобы ухватить его зубами за штаны.

– Кто это?.. – шепнул на ухо Петрикэ Мирча.

– Понятия не имею. Наверно, тот самый субъект…

– Подозрительный?

– Да что-то не очень. – Подойдя к Санду, Петрикэ шёпотом спросил: – Это он?