Текст книги "Великая битва у Малого пруда"

Автор книги: Октав Панку-Яшь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава шестнадцатая. Накануне великой битвы

Прошло несколько дней.

И, конечно, самые значительные события, случившиеся за это время, были увековечены в вахтенном журнале.

Дину Попеску, ставший Антонио Пигафеттой Вторым, блаженствовал. Он дописывал третью тетрадь. И так, строка за строкой, страница за страницей вахтенный журнал становился настоящей летописью, которую, по мнению Дину, с удовольствием прочли бы и Некулче [8]8
  Некулче Ион (1672–1745) – молдавский политический деятель, автор «Летописи Молдавии».


[Закрыть]и Кантемир [9]9
  Кантемир Дмитрий (1673–1723) – правитель Молдавии, учёный и писатель; отец русского писателя-сатирика А. Д. Кантемира.


[Закрыть]будь они живы.

Не меньше пяти страниц, к тому же почти без полей, помощник адмирала посвятил описанию дня, проведённого вместе с Владом за игрой «Дети портов мира».

«Это был один из самых прекрасных дней, – писал Дину. – И не потому, что меня признали победителем за рассказ о будапештских детях, а потому, что с нами был Влад, самый лучший инструктор на свете».

Другая запись гласила:

«Сегодня совет командиров единогласно принял в члены совета Родику и Нину. Они проявили усердие и отвагу, а помощники моряков полюбили их за то, что они знают множество игр».

Дальше Дину писал:

«Мы смеялись до упаду! Один из помощников попросил сандалию Нику, он хотел смастерить из неё лодочку. Плохи твои дела, дорогой Нику. Мы, конечно, не дали сандалию, поскольку храпим её как трофей!»

В другом месте вахтенного журнала можно было прочесть следующее:

«Девять часов утра. Капитан подводной лодки «Пионер» распространил известие, что первые растения, уложенные для просушки, уже готовы. Мы все пошли смотреть. Очень красивы сусак и стрелолист. У сусака цветки крупные, розовые, зонтиком, а у стрелолиста – бело-розовые, с тремя круглыми лепестками, букетиками. И цветки и листья сохранили свою окраску. Каждое растение мы уложили на лист белого картона и прикрепили бумажными полосками. В определителе растений мы нашли их латинские названия и подписали внизу. Так принято у натуралистов. Правда, язык сломаешь, пока выговоришь sagittaria sagittifolia (значит – стрелолист), пли butomus umbellatus (это значит – сусак). Но раз так принято, мы тоже должны привыкать, тем более, что латинскими названиями мы сразим тех, с кем обменяемся гербариями!»

В последний день Дину написал:

«Сегодня утром я пришёл в порт пораньше. Моего отца – он агроном – вызвали в Бухарест, в министерство, и я провожал его на вокзал. Поезд ушёл в шесть часов утра, и, так как дома мне нечего было делать, я сразу пошёл на пруд. И что же я вижу? Кусты возле фабричного забора повалены, словно по ним протащили что-то тяжёлое. Когда собрались ребята, я показал это им. Все вместе мы направились по образовавшейся прогалине. Шли, шли, пока она не привела нас к тому месту, где начинаются тростники. И тут, на иле, мы увидели следы колёс. Что здесь происходило, неизвестно. В обеденный перерыв Санду встретился у фабрики с товарищем Петре Станку и потом показал ему наше открытие. Тот внимательно посмотрел, созвал нас всех и сказал: «Вы пионеры. Следовательно, знаете, что значит хранить тайну». «Знаем», – ответили мы. «Хорошо, я на вас надеюсь. С этой минуты забудьте о том, что вы видели, никому ничего не говорите, пока я не разрешу». Мы пообещали, а Петрикэ спросил, не нужно ли поклясться, потому что он знает одну такую клятву. «Нет, не нужно, – ответил товарищ Станку. – Когда вам вручали пионерские галстуки, вы уже давали торжественное обещание. Уверен, что вы его не забыли».

Но это происшествие, записанное в вахтенном журнале последним, на Малом пруду было отнюдь не последним.

Итак, все рьяно занимались укладкой высушенных растений на гербарные листы. Собственно, это только говорится, что «все». Двое ребят, разумеется, оставались на постах, один – на наблюдательном пункте, на верхушке клёна, другой – у сторожевой будки.

И всё же…

Всё же в это самое время кто-то незаметно пробрался в гавань – уже во второй раз в истории порта Малый пруд – и оставил на песке письмо.

Кто мог это сделать? Дежурный наблюдатель дал честное пионерское слово, что ни на секунду не отвлекался и следил очень внимательно.

Ну, а если пионер даёт слово, не подлежит сомнению, что он говорит правду.

По поводу письма был немедленно созван совет командиров. В адмиралтействе за столом собрались три испытанных командира: Санду, Петрикэ и Мирча, а рядом с ними и новые командиры – Нина и Родика. Сбоку, с тетрадкой и карандашом наготове, примостился Дину.

– Товарищи командиры! – сказал Санду вставая. – Я зачитаю вам письмо. Но прежде я хотел вам сказать вот о чём. Самый факт, что письмо очутилось в порту, должен заставить нас призадуматься.

– Нужно наказать дежурного наблюдателя. Вот что! Он виноват!.. – выпалил Петрикэ. Но видя, что выражение лица Санду не изменилось, Петрикэ что-то вспомнил и уже менее решительно добавил: – Значит… давайте хорошенько обсудим.

– Давайте обсудим, – поддержал его Мирча.

– Наблюдателя уже спрашивали, не прозевал ли он, и он дал честное пионерское, что нет, – сказал Санду. – И мы должны верить ему: ведь пионерским словом зря не бросаются.

Тут вмешалась Нина и с жаром сказала:

– Не верить ему просто никак нельзя! И если его наказать, он тогда отчается – он-то знает, что говорил правду.

– Ну да! – кивнула головой не очень словоохотливая Родика.

Петрикэ закусил губу.

– Вы правы… Но ведь и письмо не с неба свалилось. Его принесли. Кто же отвечает за появление письма в порту? Кто-то должен отвечать!

– Знаете, что я думаю? – сказал Мирча. – Наверно, кто-нибудь из наших выдал пароль, кто-то воспользовался им и преспокойно прошёл мимо сторожевого поста.

– Нет, – возразил Санду. – Я спрашивал. Никто не проходил.

– Ну так как же? – недоумевал Петрикэ. – На чём же мы порешим? Я повторяю: кто-то должен отвечать!

– Почему же «кто-то»? – сказал Санду. – Я считаю, что все мы должны отвечать.

– И выполнять внеочередной наряд тоже все? – нахмурившись, осведомился Петрикэ.

– Вовсе нет. Просто-напросто все мы должны признать, что каждый из нас виноват, а впредь нам надо глядеть в оба. И чтоб это было в последний раз!

Дину записал всё в вахтенный журнал, подчеркнув слова «в последний раз»…

– А теперь, товарищи командиры, я прочитаю вам письмо, – продолжал Санду. – Слушайте внимательно, потому что мы тут же должны принять решение. Предупреждаю вас – вы это увидите из письма, – что нам предстоит битва.

– Битва? – ужаснулась Родика.

– Вот здорово! – радостно воскликнула Нина.

– Тише, читаю…

Санду разложил на столе лист бумаги. Все так и впились в него взглядом. Вверху был нарисован корабль с чёрными парусами, на палубе можно было различить две маленькие пушки с поднятыми стволами.

– «Вызов», – прочёл Санду заглавие письма. – «Я, Нику Негулеску, адмирал порта Большой пруд, расположенного в географическом пункте Лягушиное побережье, от имени своих моряков…»

– Что-о? – воскликнул Петрикэ. – О каких это моряках он говорит? Илиуцэ уже превратился в «моряков»?

– Подожди! – прервал его Санду. – Читаю дальше: «…от имени своих моряков вызываю вас на битву не на жизнь, а на смерть, потому что вы нарушили нашу территорию Лягушиное побережье».

– Какая наглость! – возмутился Мирча. – Утащили наши корабли и думают, что мы пальцем не пошевелим!..

– А с каких это пор Лягушиное побережье стало их территорией? – повысил голос Петрикэ. – Это нейтральная территория. Ни их, ни наша.

Санду постучал по столу:

– Прошу помолчать. Потом поговорим. Слушайте же дальше: «Должен предупредить вас, что я стянул крупные силы моряков, готовых нанести вам сокрушительный удар. Вы, конечно, рады бы узнать численность моряков, но дудки…»

– Брр! – сделал гримасу Дину. – Что за выражение в дипломатическом послании!.. До чего неучтивы эти юноши!

– «…Сообщаем, однако, что начнём бой завтра в семнадцать ноль-ноль (то есть в пять часов вечера). Огневые средства: песчаные ядра… Не выражаю вам никакого уважения, потому что вы взяли мою сандалию». Подпись неразборчива. Постскриптум, то есть приписка, – пояснил Санду: – «Сандалия, которая попала в ваши вражеские руки, будет отвоёвана. Не приветствую вас».

Санду сложил письмо и сел. В адмиралтействе воцарилось гнетущее молчание.

Петрикэ царапал ногтем на столе свои инициалы: «П. В.», Родика заплетала косу, Нина то натягивала, то отпускала рогатку, Мирча крутил пуговицу. Дину чертил что-то на уголке тетради. Санду оглядывал всех, как бы приглашая высказаться.

– Попали в переплет! – заговорил Петрикэ.

– Да-а! – со вздохом подхватил Мирча.

– Почему? Какой тут переплёт? – недоумевала Нина.

– Вот что значит молодо-зелено, девушка! – ответил ей Дину. – Говорят люди с опытом. Мы не подготовлены. А битва завтра. Понимаешь – завтра, не через неделю и не через месяц.

– Не примем вызов, и всё! – сказала Родика и выжидающе посмотрела на остальных. – У нас столько дел, к чему нам сражаться? На первый раз мне сошло: мама и слова мне не сказала насчёт того, что я испачкала туфли. А уж в другой раз…

– Ну, девушка, мы же говорим о серьёзных вещах, а ты тут со своими туфлями! – укоризненно сказал Дину. – Разве это допустимо?

– Нужно принять вызов, – твёрдо сказал Санду. – Мы пошлём сейчас на Лягушиное побережье посланника, он им передаст, что мы принимаем вызов, иначе нас поднимут на смех. Выходит, что, хотя их порт существует всего несколько дней и хотя у них новички-моряки, не имеющие понятия о том, что такое битва, они всё-таки могут сражаться, а мы вот уже второй год проводим на Малом пруду – и не можем? Где же наша гордость? И потом, что скажут наши ребята? Скажут, что командиры, которых они выбрали, – трусы… Трусливые зайцы. Хорошо это?

– Конечно, нет! – хором ответили все.

– Сами понимаете, что так нельзя, – продолжал Санду. – Конечно, нам придётся нелегко. Времени у нас мало. Нужно всё подготовить, всё предусмотреть… Но мы должны победить!

– Да, да! – поддержали все.

– Прежде всего созовём общий сбор. Пусть знают все и внесут свои предложения. О многом надо подумать. Составить план сражения… Где будем держать пленных?

– Мы и в плен будем брать? – испуганно спросила Родика.

Но ей никто не ответил.

– Если мы как следует подготовимся, то победим, – сказал Санду. – А пока не будем терять ни минуты. Как вы считаете, кто должен принять на себя командование боем?

Командиры посмотрели на адмирала. Санду понял и улыбнулся:

– Хорошо, постараюсь не опозорить вас…

* * *

За два дня до этого в географическом пункте Лягушиное побережье появилась дощечка с надписью:

«ПОРТ БОЛЬШОЙ ПРУД»

И вот уже два дня, как здесь, вокруг старой, развесистой ивы, сновали человек пятнадцать ребят, которых Нику собрал со своей улицы. Теперь они обучались морскому делу и главным образом – «искусству морских сражений».

Нику сдержал слово, которое он дал своему другу Илиуцэ. По сути, ему нетрудно было уговорить ребят. Кому не лестно зваться моряком, и какой мальчишка, услышав слово «бой», не бросит всё на свете и не ринется сражаться?.. Таких мальчишек, наверно, нигде не встретишь…

Нику хоть и был горяч и чуть что бросался с кулаками, щедро раздавал тумаки, щелчки и затрещины, зато уж по части сражений у него, как и в шахматах, был, по его выражению, «намётанный глаз».

За эти дни Илиуцэ заметил в друге явную перемену. В последний вечер Илиуцэ зашёл домой к Нику и, увидев его отца, хотел повернуться и уйти, не дожидаясь обычного предостережения. Но, к его удивлению, Нику позвал Илиуцэ, и сам Мирон Негулеску предложил ему сесть. Отец и сын мирно играли в шахматы, и, по всем данным, никакого скандала не предвиделось. Партия была совсем неинтересной. Илиуцэ сразу понял, что отец Нику в шахматном деле новичок. Только странная вещь: Нику терял одну фигуру за другой, делая ошибки, совершенно непозволительные для «чемпиона школы». Илиуцэ даже обратил его внимание на это, но Нику подмигнул и, когда отец обдумывал очередной ход, шепнул другу:

– Молчи, я хочу, чтобы он выиграл.

И действительно, отец выиграл партию и, обрадованный своими успехами, долго беседовал с ребятами обо всём на свете.

Перемена, которую Илиуцэ обнаружил в друге, заключалась прежде всего в том, что Нику стал гораздо чаще улыбаться. И от этого весь его облик стал каким-то другим. Он уже HP задирал то и дело приятеля, хотя нельзя сказать, чтобы Илиуцэ не влетало и теперь за милую душу.

Приятно было то, что Нику не хмурился, как прежде, когда наставало время возвращаться домой. Вчера он даже несколько раз спрашивал, не было ли ещё гудка на обед, потому что ему не хотелось опаздывать домой. «Боишься скандала?» – спросил Илиуцэ. «Нет, хочу разок вместе с отцом поесть… А то всё один да один, надоело!»

Прибавьте и тот факт, что Нику послал вызов в порт Малый пруд, прежде чем начать бой. «Такой вещи Нику бы раньше не сделал, – думал Илиуцэ. – Нагрянул бы врасплох, и попались бы они, как раки на мели… Да, с Нику что-то творится! – И при этой мысли Илиуцэ невольно вспомнил Влада: – Вот это человек!»

А самой большой радостью для Илиуцэ было то, что Нику одобрил его план отправки «вызова». Илиуцэ придумал его, когда встретил на улице одного из малышей с Малого пруда. Тот нёс ведёрко. Илиуцэ остановил его, спросил, как его зовут, и похвалил ведёрко:

– Красивое, только не очень вместительное.

– Вот и нет. В него много входит, – ответил малыш.

– Не верю, давай посмотрим. – Илиуцэ наполнил ведёрко землёй. – Н-да, и правда вместительное. А ты не донесёшь такое полное!

– Что ты! Я сильный. У меня уже настоящие зубы растут. Молочные выпали. – И малыш поднял ведёрко.

– Э! – сказал Илиуцэ. – Так-то всякий сможет. Ты вот попробуй до самого пруда донести!

– И донесу! Правда, донесу!

– Посмотрим! Если донесёшь до самого пруда и высыплешь там на песок, тогда ты и вправду сильный. Только смотри в воду не высыпай, а непременно на песок… Понял? – И сам незаметно сунул в ведёрко «вызов».

– Вот увидишь, какой я сильный! Одной рукой донесу до пруда, высыплю на песок, и всё одной рукой.

…Пятнадцать мальчишек с Лягушиного побережья выбрали местечко посуше и уселись послушать Нику.

– Это уж будет настоящая битва! – говорил Нику. – В пух и прах разнесём их порт… У меня одно-единственное желание: взять в плен Санду Даму. Побить я его не побью, только заставлю влезть на верхушку ивы и три раза прокричать: «Я нечаянно обыграл Нику в шахматы, нечаянно!» И больше ничего. Всё остальное я ему прощу и даже могу с ним помириться.

– Только никогда тебе не увидеть Санду на верхушке ивы, слышишь, Нику, – твёрдо сказал Илиуцэ.

– Называй меня адмиралом, а не Нику…

– Пожалуйста, – досадливо махнул рукой Илиуцэ, – что Нику, что адмирал – от этого дело не меняется. Захотел тоже: Санду – и в плен! Не выйдет!

– Почему это не выйдет, муравьиная твоя башка?

– Потому что Санду умрёт, а не сдастся. Он гордый.

– Я тоже гордый.

– У него другая гордость. Он не сдастся. Санду дорожит честью порта, а не только своей собственной. Это ты знай!

– Ну ладно, хватит вам перекоряться! – вмешался один из ребят. – Давайте лучше к битве готовиться.

– А как вы думаете, получили они вызов? – спросил кто-то.

Но, как говорится, про волка речь, а волк навстречь. Вдалеке раздались звуки горна. Они слышались всё громче и громче. И наконец прямо перед Нику остановился помощник адмирала порта Малый пруд с белым флагом на горне.

Поклонившись, он церемонно обратился к Нику:

– Адмирал порта Большой пруд! Сообщаем вам, что мы получили ваше послание. Хотя оно и содержит много выражений, лишённых, по мнению адмиралтейства порта Малый пруд, самой элементарной вежливости, как, например, «не приветствую вас», «не выражаю никакого уважения», всё же мы принимаем ваш вызов. Совет командиров поручил передать вам, что мы примем суровые меры при любой попытке, если таковая будет иметь место с вашей стороны, применять во время боя камни, железо или другие твёрдые предметы. Мы, в свою очередь, обещаем, что будем вести бой честно.

Дину снова поклонился и в заключение сказал:

– Примите наше уважение, хотя вы так не поступили.

Он повернулся кругом и, протрубив в горн, удалился.

Глава семнадцатая. Великая битва у Малого пруда

Пасмурный день. Густые тучи ползли по небу, вились над Малым прудом. Точно тысячи морских волков закурили трубки и клубы дыма заволокли море.

Три часа дня.

В адмиралтействе, склонившись над картой, испещрённой множеством красных, синих и зелёных кружочков, Санду в который уже раз вглядывался в неё: «Ничего мы не забыли?» И перед его глазами, как на экране, мелькала надпись из записной книжки Влада: «Не забыть! Не забыть! Не забыть!»

Санду отлично сознавал, что если не довести все приготовления до конца, то нечего рассчитывать на удачу, как нельзя полагаться на деревянную саблю в бою, когда противник обстреливает из пулемёта.

Подготовка началась ещё накануне.

Тремя пунктирными линиями на карте были отмечены места расположения ребят во время битвы, иначе говоря – первой, второй и третьей цепи.

Первая цепь должна была находиться у тростниковых зарослей, служивших хорошим прикрытием, и встретить неприятеля градом небольших песчаных комьев. Ребята, назначенные в первую цепь, вырыли ров метра в три длиной, а из вынутого глинистого грунта возвели насыпь вдоль рва, укрепив её сухим тростником. Тростником же выстлали и ров. Возглавлял первую цепь Мирча.

Лучшие наводчики входили во вторую цепь, скрытую кустами цикуты, против клёна, где был наблюдательный пункт. Вооружённые комьями покрупнее, величиной с кулак, они должны были метко целиться, чтобы каждый ком попал в цель. Второй цепью командовала Нина – лучший стрелок из рогатки.

Петрикэ поручалось управлять третьей цепью. Их задачей было метать крупные ядра, примерно с кегельный шар, при помощи широких досок с целой системой рычагов, устройство которых держалось в страшной тайне. Это орудие ребята назвали пузырчаткой – в честь одного из найденных ими растений. Точно в такой же тайне держали и придуманный Родикой способ изготовления плотных песчаных ядер. Родику недаром прозвали в школе «новаторшей». «Упругие ядра» были уже третьим её изобретением. Первое пользовалось известностью как «парта Родики». Она приспособила к своей парте пружины, так что, когда её вызывали отвечать с места и она вставала, крышка автоматически откидывалась. Другая её находка – «атлас по кругу» – давала возможность ученицам шестого класса пользоваться по очереди и без всяких ссор единственным имеющимся в классе атласом по ежедневному графику. И, наконец, теперь Родика придумала пустить в дело тоненькие гибкие ивовые побеги, а не только песок и воду. Благодаря этому песчаные ядра обретали плотность и, описывая дугу, в полёте уже не рассыпались от сопротивления воздуха. Таково было третье изобретение Родики, с восторгом принятое на Малом пруду.

…Значит, победа должна быть за ними, безусловно и непременно! От этого зависит не только честь порта, но и нечто более важное. Битва должна послужить уроком для Нику и Илиуцэ.

Когда о них шла речь у Влада, тот сказал: «Вы должны их вернуть, но ни в коем случае не угрозами. Верните Нику и Илиуцэ силой примера. Итак, действуйте! Желаю успеха!»

Ещё одно обстоятельство беспокоило Санду. Было три часа, сбор назначен в два, а до сих пор не явился один из участников, которому отводилась немаловажная роль в этой битве.

Санду вышел и окликнул Дину:

– Ну как, всё ещё не пришла?

– Нет! – вздохнул Дину. – Я посылал узнать…

– И что же?

– Дома говорят, что она ушла без десяти два. Значит, она должна была прийти сюда ещё час назад. Не случилось ли с ней чего-нибудь?

* * *

Четыре часа.

Нику кое на что рассчитывал, когда грозился в пух и прах разнести порт Малый пруд. А рассчитывал он на то, что ему удастся один план, от которого главным образом и зависела победа.

«Мы обязательно должны победить!» – говорил себе Нику. Для Нику это была не обычная стычка, когда независимо от исхода он как ни в чём не бывало преспокойно шёл домой обедать, а мать, зная, что он любит, кормила его борщом и фаршированным перцем. Нет, для Нику эта битва имела особую важность. Она должна была доказать ребятам Малого пруда, и прежде всего Санду Дану, что Нику Негулеску – это вам не кто-нибудь, а Нику Негулеску. Пусть сами, и в первую очередь Санду Дану, убедятся, как много они потеряли оттого, что Нику теперь не с ними. А потом, не забыта и похищенная сандалия. Как смыть такой позор? В пруду? Нет, всего этого можно достичь только победой в бою!

Нику позаботился о подготовке к битве. Но больше всего он надеялся на успех своего плана, возникшего у него вчера, когда Илиуцэ прибежал и сказал:

– Нику, у меня важная новость!

– Какая?

– Не только мы получили подкрепление – и они тоже!

– Откуда ты знаешь?

– Я видел у них двух девочек. Одна даже с рогаткой. Значит, это не просто гости!

В ту же минуту Нику решил ещё до начала битвы захватить в плен одну из девочек. Если её припугнуть тем, что её столкнут в пруд, девочка наверняка выдаст пароль. Ну, а с паролем несколько ребят смогут свободно пройти мимо сторожевого поста и проникнуть в тылы противника.

Сказано – сделано! Собственно, пока что сделано наполовину. Одна из девочек была поймана и доставлена на Лягушиное побережье, к старой иве. Девочка была коротко острижена, одета в синюю юбку и белую блузку с вышитой на кармашке буквой. И». По галстуку и значку видно было, что она пионерка. Когда девочка шла по улице, четверо ребят окружили её и велели следовать за ними. Вначале она было испугалась, но потом решила – она-то знала, почему! – что стоит побывать на Лягушином побережье. Она не пыталась оказывать сопротивление, а постаралась даже как можно скорее добраться до неприятельского лагеря. Там у неё отобрали рогатку в качестве трофея.

В пять минут пятого начался допрос. Девочка стояла, прислонившись к стволу ивы. Перед ней, подбоченясь, стоял Нику. Неподалёку столпились ребята.

– Как тебя зовут?

Девочка презрительно посмотрела на него и промолчала.

– Отвечай! – крикнул Нику.

Девочка и на сей раз даже губами не пошевелила.

– Говори, как тебя зовут, иначе, – он показал на трясину, – там ты кончишь свои дни!

Пленница зажмурилась от страха и дрожащим голосом прошептала:

– Скажу…

– Я слушаю!

– Меня зовут… Кажется, меня зовут Сармиседжетуза [10]10
  Сармиседжетуза – столица даков, племён, населявших в древности территорию Румынии.


[Закрыть]. Отца зовут Прегордый Децебал [11]11
  Децебал – вождь племени даков, возглавивший их борьбу с Римом. После покорения Дакии римлянами покончил жизнь самоубийством.


[Закрыть], а у мамы имя диковинное – Пертурбала.

Ребята за спиной Нику прыснули со смеху. Нику закусил губу.

– Ты что, издеваешься над нами?

Та невозмутимо посмотрела на него и извиняющимся тоном сказала:

– Нет, не издеваюсь, я просто забыла, как меня зовут. Прошло столько лет с тех пор, как родители дали мне имя. А память у меня слабая. Я даже таблицу умножения не помню… Пятью шесть, кажется, сорок три…

Нику негодующе топнул ногой:

– Прекрати!.. Я не позволю смеяться над нами! Да меня вовсе и не интересует, как тебя зовут. Я хочу знать другое.

– Что? – спросила девочка и оживилась.

– Сегодняшний пароль.

Притворившись непонимающей, девочка сказала:

– Пароль? А что это такое? – И, словно вспомнив, она затараторила: – Ах да, знаю! Это такие бобы. Меня однажды мама посылала за ними. Из них очень вкусный салат. Только надо уметь его готовить: знать, сколько масла, сколько уксуса, сколько перца. Можно к нему и майонез сделать. Взять один желток и растирать его с маслом, растирать, растирать…

Но не успела она сказать ещё раз «растирать», как раздался угрожающий окрик Нику:

– Молчать! Это фасоль, а не пароль. Притворяешься, что не знаешь? Но это тебе даром не пройдёт! – Он обернулся и крикнул: – Ребята, приготовьтесь, сейчас мы сбросим её в пруд!

– Мы готовы!

– Считаю до ста. Если она и тогда не скажет нам пароль, – в пруд её без всякой жалости!

– В пруд её без всякой жалости! – хором подхватили ребята.

И Нику начал быстро считать:

– Один, два, три…

Девочка молчала. А сама думала: «Нет, пароль я им ни за что на свете не скажу… Будь даже в пруду крокодилы…»

– …Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать…

«Но всё-таки я ведь сюда за делом пришла – извлечь пользу для своих, помочь друзьям выиграть бой».

– …Сорок четыре, сорок пять, сорок шесть…

«Конечно, молчать – это уже помощь. Нельзя ли придумать ещё что-нибудь? Но что? Что?»

– …Шестьдесят один, шестьдесят два, три…

«Эх! До ста остаётся так мало… так мало… А что, если…»

– …Восемьдесят девять, девяносто, девяносто один…

«А ведь, пожалуй, это неплохо! Наши сообразят и будут знать, что тут замышляют…»

– …Сто, – досчитал Нику. – Ну, так скажешь или бросить тебя в пруд?

– Скажу, скажу! – пролепетала пленница, прикидываясь очень испуганной. – Скажу, только уж, пожалуйста, не бросайте меня в пруд! Если хотите, я вам отдам свою коллекцию марок… и открыток… Прошу вас…

Глаза Нику торжествующе блеснули.

– Не нужны нам твои коллекции. Говори пароль!

– А вы не бросите меня в пруд? – И она захныкала.

– Если скажешь, не бросим!

– Хорошо… – Смахнув воображаемую слезу, она сказала: – Пароль сегодня такой: «Нинаунас».

Нику пристально посмотрел на неё.

– Это и есть пароль?

– Да.

– А ты не врёшь?

– Я? Вру? Да я за всю свою жизнь один раз соврала, и то потом так раскаивалась, что проплакала весь день и всю ночь…

«У этой девчонки определённо не хватает соображения, она просто-таки дурочка», – подумал Нику и переспросил:

– Значит, пароль «Нинаунас». И что же означает это слово?

– По правде сказать, я и сама толком не знаю. Там есть один мальчик. Дину его зовут, он столько книг читает, что я прямо удивляюсь, как у него очки не продырявятся. Пароль он, наверно, вычитал в какой-нибудь книжке про индейцев.

– Н-да… – недоверчиво проговорил Нику.

Но тут из группы ребят вышел вперёд Илиуцэ и сказал:

– Я знаю Дину! Он вечно придумывает самые невероятные пароли. Однажды он предложил «Гипохампелефантокамелос». И кому придёт в голову такое слово? Вот у нас пароль лёгкий…

– Не болтай! – оборвал его Нику. – Теперь, когда мы знаем пароль, надо приступать к действиям. Сикэ, Дуцу и Валентин перед самым боем пойдут на Малый пруд. Скажут охране, будто бы они друзья Санду Дану и будто он дал им пароль, чтобы они прошли в порт. Мол, узнав о нашем численном превосходстве, Санду позвал их на помощь, чтобы не проиграть битву. Пройдя сторожевой пост, они должны пробраться к адмиралтейству и там ждать условного сигнала – три коротких свистка. Тогда они примкнут к тем ребятам и начнут уничтожать их запасы комьев. Понятно?

– Понятно! – крикнули Сикэ, Дуцу и Валентин.

Довольный, Нику потирал руки. Лица всех сияли радостью.

…Но больше всех радовалась и торжествовала пленница, хотя она и не показывала виду, а наоборот, дрожала и хныкала.

Время прошло быстро и не принесло никаких перемен. Дуцу, Сикэ и Валентин отправились выполнять задание Нику. Обойдя территорию фабрики, они подошли к сторожевому посту номер один. Здесь, как и было условлено, они сказали о цели своего прихода.

– Так вы говорите, что вы друзья Санду? – сурово спросил Костя.

– А ты что, сомневаешься? – обиделся Дуцу.

– Друзья, дорогой, друзья! – заверил Валентин.

А Сикэ, чтобы рассеять всякое подозрение, добавил:

– Старые друзья, ещё с детского сада!

Костя смерил его недоверчивым взглядом:

– И Санду велел вам прийти сюда?

– А как же! – самодовольно ответил Дуду.

– Вам же помочь… – вставил Сикэ.

Костя ещё раз смерил его взглядом.

– Не знаю, предупредил ли он вас, что сюда нельзя входить посторонним. Даже будь это друг Санду с самых пелёнок, не только что с детского сада. Пароль-то он вам дал?

– Ха! Какой ты наивный, братец! – иронически сказал Валентин.

– Нам, да не дать пароль? – вторил Дуцу.

– Назови!

– «Нинаунас»! – выпалил тот.

Костя так и попятился.

– Серьёзно? А почему же она не пришла сегодня? Здесь все беспокоятся… – Сообразив, что сейчас не время рассуждать о Нине, Костя продолжал: – Ладно, оставим это. Говорите скорее пароль, мне некогда заниматься разговорами.

– Да мы же тебе сказали! Ты что, глухой? «Ни-на-у-нас»! Это и есть пароль. Ну, пропускай скорей!

– Ага! – смекнул Костя. – Верно, ведь это пароль! Смотри-ка, я чуть было не забыл… Спасибо, что напомнили, а то бы не миновать мне внеочередного наряда.

Костя прислонился спиной к будке и незаметно дёрнул бечёвку линии связи – одним резким и двумя слабыми рывками и потом ещё одним резким рывком.

– Разумеется, дорогие друзья, поскольку вы мне сказали пароль, я сейчас же пропущу вас. Я вас тут не задержу. Только ведь, знаете… Я должен сказать вам и отзыв, то есть ответный пароль. Чтобы вы не подумали, что я враг…

– Отвечай скорее и пропускай! – нетерпеливо сказал Сикэ. – Санду Дану ждёт ведь нас.

Костя хитро подмигнул:

– Теперь я уверен, что ждёт… Отзыв такой: «Нина-непромах».

* * *

По тому, как Топ помахивал хвостом, видно было, что он очень гордится своей миссией. Действительно, «такое дело поручают не каждый день. Это гораздо заманчивее, чем кусок сахара или лакомая кость. Топ охранял дверь адмиралтейства, куда заперли Дуцу, Валентина и Сикэ. При малейшем шорохе или звуке голосов Топ глухо рычал и лаял, как бы предупреждая: «Тихо! Ни звука! Понятно? Со мной не шути. За тринадцать лет, что я живу на свете, многим рвал штаны…»

Пять часов!

Вдали послышался шум голосов. Наблюдатель прокричал в рупор:

– Идут! Идут!

По знаку Санду, Дину протяжно протрубил в горн.

Подбежав к первой цепи, Санду крикнул:

– Ребята, за честь нашего порта, вперёд! Ура!

– Ура-а-а! Ура-а-а! Ура-а-а!

Третья цепь метнула первые ядра. Наводчики второй цепи без промаха били в цель. Наблюдатель увидел в подзорную трубу, как один ком сбил с Илиуцэ берет, а когда тот нагнулся за ним, два новых ядра шлёпнули его по спине, оставив на рубашке жёлтый след.

У обеих сторон появились первые «раненые». Родика, на которую возложили роль санитарки, горячо взялась за дело. Первым «раненым» оказался Костя. Один из комьев попал ему в грудь, обсыпав его песком. Родика помогла Косте отряхнуться и поспешила на помощь другому «раненому». Но тут здоровенное ядро, к тому же не с неприятельской стороны, а от своих, трахнуло её прямо в подбородок. Раздосадованная Родика выплюнула попавший в рот песок и направилась дальше.

Командир первой цепи Мирча швырял песчаные комья обеими руками, но зажмурившись, из страха, как бы песок не попал ему в глаза. Санду увидел это и сказал:

– Пусти меня!

– Это почему?

– Ты больно много ядер расходуешь, и всё зря.

– Не пущу! – сказал Мирча.

И, тараща глаза, точно изображая удивление, Мирча стал швырять комья с большим пылом.

…И в это самое время был на свете грустный-грустный человек, такой грустный, что даже сам Иванушка, который сумел рассмешить царевну Несмеяну, не развеселил бы его. И этот человек был не кто иной, как Дину Попеску.

Совет командиров решил на время боя увести малышей подальше, чтобы в них ненароком не попало шальное ядро. Так и сделали. Малышей отправили на левый берег пруда, так далеко, что туда и шум боя еле долетал, а уж о шальном ядре и речи быть не могло.