Текст книги "Властитель Стихий (СИ)"

Автор книги: Оксана Ярославская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Эльф схватил стоявший у стола посох и со всей силы стукнул им об пол.

– Хватит! Я больше не желаю слушать твои кощунственные речи. Вон отсюда!

– Да поймите же вы…

Жрец взмахнул посохом, Тиноса подбросило в воздух, и незримая сила потащила его к выходу. Он весь сжался в ожидании удара о закрытую дверь, но удара не последовало – элементаль пролетел сквозь преграду, даже не почувствовав ее, и мягко опустился на крыльцо. «И они еще жалуются на проблемы с магией», – подумал он, тоскливо оглядываясь на дверь. Впрочем, вполне возможно, что старик потратил на его изгнание всю силу, годами копившуюся в его посохе. Было ясно, что продолжать спор с этим религиозным фанатиком нет никакого смысла – лучше поспешить в Лес Клятвы и предупредить строителей. Хотя и это может оказаться бесполезным – указ о строительстве алтарей издан королем, и авлийцы едва ли нарушат его лишь из-за того, что какой-то элементаль почуял что-то неладное… Значит, надо отправляться в столицу и добиваться аудиенции у самого Ариана Парсона. Уж он-то наверняка поймет всё правильно и не останется безучастным к грозящей опасности. С этой мыслью Тинос спустился с крыльца и направился по уже знакомой дороге в сторону Пирпонта.

Добираться до столицы своим ходом Тиносу пришлось бы не меньше недели, но, к счастью, его согласилась подвезти встреченная по дороге эльфийская воительница, которой он в благодарность зарядил водной магией лук и стрелы. Через два дня элементаль был в Пирпонте. Девушка высадила его на торговой площади, и первым, что бросилось ему в глаза, была здоровенная, почти в гномий рост, деревянная фигура перед прилавком продавца культовых и магических предметов. Судя по крыльям за спиной и золоченому нимбу вокруг головы, она изображала какого-то бога. В правой руке он держал искусно выкованную из меди дубовую ветвь, а левой опирался на щит, четыре сектора которого были разрисованы символами природных Стихий – языками пламени, волнами, горами и облаками.

– Покупай, – улыбнулся торговец разглядывающему статую Тиносу. – Поставишь у себя перед домом, и будет тебе счастье.

– А кто это? – спросил элементаль, уже заранее догадываясь, каким будет ответ.

– Великий Властитель Стихий. Что, непохож? Так мы ж его еще не видели, только голос слышали. Вот откроются Стихийные Плоскости – тогда, может, он и покажет нам свое лицо.

«Ну уж нет! Я всё сделаю, чтобы этого не произошло», – подумал Тинос и, развернувшись, пошел к королевскому дворцу.

– Мне нужно немедленно встретиться с Его Величеством, – заявил он, зайдя в приемную.

Секретарь, немолодой круглолицый мужчина с намечающейся лысиной, раскрыл толстую книгу в кожаном переплете, испещренную неразборчивыми каракулями.

– Могу записать вас только на конец следующей недели. У короля все встречи с подданными уже расписаны на десять дней вперед.

– Ой… А пораньше никак нельзя? – Тинос умоляюще заглянул в глаза секретарю.

– А зачем такая срочность? Вы к нему по какому вопросу?

– Я по поводу Стихийных Плоскостей и их так называемого Властителя. Хочу предостеречь короля: строительство этих алтарей может плохо кончиться.

– А, понятно. Вам не верится в нового бога…

– А вам верится?

– Трудно сказать. Вот совершу паломничество к месту его явления – тогда и определюсь. Но к королю вы со своими сомнениями лучше и не ходите. Он твердо уверовал во Властителя, его не сумела переубедить даже родная сестра.

– Какая сестра?

– У него одна сестра – Улисса, прабабка новоэрафийского короля. Слышали про такую?

Об Улиссе Парсон Тинос не только был наслышан, но и несколько раз видел ее лично, еще в те времена, когда жил в Хармондейле. Мать последнего короля прежней Эрафии, убитого нихонскими завоевателями на развалинах Мирхема, она почти десять лет была регентом при своем малолетнем внуке Бернарде Грифоново Сердце. В Новой Эрафии она была окружена всенародным почитанием не только как основательница и первая правительница государства, но и как свидетельница ушедшей великой эпохи, заставшая еще легендарную королеву Катерину.

– А что, Улисса сейчас в АвЛи? – спросил элементаль.

– Сейчас-то, может, уже и уехала. Она приезжала к нам на годовщину рождения короля Элдриха, и ей новая религия тоже чем-то не понравилась. Насколько мне известно, она обсуждала это с Его Величеством, но тот остался при своем мнении.

– Послушайте, я не знаю, что именно не понравилось Улиссе, зато могу сказать, что не нравится мне. Я только что был у Главного храма друидов, слушал этот голос… Слова-то он говорит правильные, да только не в словах дело. Мы, элементали, свои Плоскости нутром чувствуем, вот я и почувствовал: оттуда исходит что-то страшное, враждебное… что-то такое, что может нас всех погубить. А король собрался восстанавливать с ними связь! Поймите, мне обязательно нужно поговорить об этом с Его Величеством, и скорее! Речь идет о безопасности АвЛи, а может быть, и всего мира!

– Ох, не знаю, что мне с вами делать, – вздохнул секретарь, почесывая лысину. – Король ведь меня со службы прогонит, если я пущу к нему кого-то в неурочное время. Но если всё действительно так серьезно, как вы полагаете, и если из-за этого с АвЛи что-то случится – я же некогда себе не прощу, что не позволил вам это предотвратить! Ладно, будь что будет!

Секретарь позвонил в колокольчик, и на пороге появились два охранника в парадной форме, вооруженные короткими мечами.

– Стража! Немедленно отведите этого посетителя в кабинет к Его Величеству!

Кабинет, куда привели Тиноса, был оформлен без особой роскоши, но со вкусом: шершавые стены из необработанного серого камня, несколько картин с видами Священных рощ, старинный шкаф из знаменитой хармондейлской древесины, а в углу – небольшой бассейн с золотыми рыбками, куда впадал живописно струящийся по стене ручеек. И обилие зелени – не только, как всегда у эльфов, многочисленные цветы на подоконнике, но и вьющиеся по стенам кудрявые лианы, и розовые кувшинки в бассейне, и раскинувшийся рядом с ним большой пестролистный куст, в ветвях которого порхали две крохотные яркие птички. Ариан Парсон сидел за массивным дубовым столом, на котором была разложена карта АвЛи. Нового короля, всего четыре года назад вступившего на престол, Тинос видел впервые и невольно залюбовался правильными чертами его лица, рассыпанными по плечам золотыми кудрями и лучистыми серыми глазами. Во всём облике эльфийского владыки чувствовались уверенность и достоинство.

– Очень приятно видеть здесь представителя Сопряжения, – улыбнулся король. – Надеюсь, в недалеком будущем обитатели Стихийных Плоскостей станут у нас более частыми гостями. Вы ведь, наверное, знаете о начавшихся работах по связыванию АвЛи с вашим миром?

– О да, конечно, – закивал головой Тинос, радуясь, что король сам направил разговор в нужное русло. – Но я должен предупредить вас: не делайте этого!

– Хм… Это почему же?

Элементаль весь сжался под пронзительным взглядом авлийского правителя, но поддаваться робости было нельзя.

– Ваше Величество, я понимаю, как важна для вашего народа связь с моим измерением, – произнес он, изо всех сил стараясь придать голосу спокойный и уверенный тон. – Но сейчас ее устанавливать слишком опасно. В Стихийных Плоскостях творится нечто ужасное, и если их открыть – может случиться большая беда.

Ариан недоверчиво уставился на Тиноса.

– Да? И чем же, по-вашему, могут угрожать нам Стихийные Плоскости?

– Точно не знаю… Я просто чувствую там какой-то непорядок. Стихии будто обезумели, а этот их Властитель, невесть откуда взявшийся – у меня такое ощущение, что он хочет нас всех уничтожить.

– Ощущение? – разочарованно протянул король. – А какие-нибудь более серьезные доказательства грозящей опасности у вас есть?

– Нету, – признался Тинос.

– Так я и думал, – лицо Ариана вновь приняло доброжелательное выражение. – Уверяю вас, ваши опасения совершенно беспочвенны. Я бы не стал затевать строительство алтарей, не посоветовавшись с учеными мудрецами. А они в один голос утверждают, что налаживание связи со Стихийными Плоскостями благотворно скажется на состоянии Священных рощ, а значит, и всей страны.

– А эти ваши мудрецы хоть были у того кратера, где слышится голос из Плоскостей?

– Разумеется, были. Обнаружили там присутствие мощной магической силы, ощутимое даже сквозь барьер между измерениями, а вот ничего вредного или опасного не нашли. Могу, конечно, приказать им проверить всё еще раз, но не сомневаюсь, что результат будет тот же.

– И всё-таки я вас очень прошу: приостановите строительство! – голос Тиноса предательски задрожал. – Я же чувствую, что сердце меня не обманывает!

– Ну, если уж на то пошло, сердце есть не только у вас. Я тоже был на месте явления Властителя и слышал его голос, – король блаженно улыбнулся, глаза его заблестели. – В этом голосе столько любви и мудрости, столько заботы обо всех нас… Я ни в храмах, ни в самых потаенных уголках Священных рощ никогда не испытывал такого благодатного чувства – будто прикоснулся к чему-то великому, истинному, к какому-то источнику новой, лучшей жизни. И не только я – паломничество к этому месту совершили сотни эльфов, а может, уже и тысячи, и все возвращаются оттуда вдохновленными, окрыленными, полными надежд. Что же, по-вашему, все они ошибаются? Сами подумайте, чему я должен больше верить – голосу собственного сердца, чувствам сотен своих подданных и заключениям ученых друидов, или же вашим ничем не обоснованным подозрениям? Мой вам совет: перестаньте терзать себя пустыми тревогами, выбросьте из головы плохие мысли и сходите еще раз к Главному храму. Придите туда с верой и надеждой, вслушайтесь повнимательнее в голос Властителя – и вы сами поймете, насколько нелепы были ваши опасения.

– Хорошо, – кивнул Тинос, с трудом сохраняя самообладание.

Попрощавшись с королем, элементаль опрометью бросился прочь из дворца. В городском саду он прыгнул в пруд и принялся яростно нарезать круги вдоль берега, изо всех сил хлопая по воде хвостом и обдавая брызгами проходящих мимо эльфов – так, что те в ужасе шарахались в сторону. Это просто ужасно, когда страной правит такой безалаберный король! Его отец Элдрих был всё-таки более осмотрителен и, наверное, не стал бы вот так отмахиваться от предупреждений об опасности. Немного успокоившись, Тинос подумал: а почему, собственно, Ариан должен ему верить? Он ведь и впрямь не может подтвердить свои слова ничем конкретным, да и сам толком не понимает, какая именно угроза исходит из Стихийных Плоскостей. Может быть, беспокоиться действительно не о чем, и он зря порет горячку? Но вновь всплывшее в памяти леденящее чувство смертельной опасности, испытанное тогда у Главного храма друидов, подсказало: нет, не зря. Только вот как убедить в этом эльфов? Им, конечно, трудно поверить, что Сопряжение может оказаться враждебным – они привыкли видеть в нем союзника и наверняка даже не слышали об Эскатоне, пытавшемся силой стихий разрушить Жаддам…

Тинос опустился на дно и в задумчивости прислонился к обросшему водорослями камню. Наверное, надо было рассказать про Эскатона королю. Хотя что, собственно, он может рассказать, если и сам лишь урывками помнит тогдашние события в Плоскостях? От тех времен в памяти остались яркие и крайне неприятные ощущения, но для Ариана это не аргумент – ему нужны конкретные факты, а их-то как раз и нет. Кем был этот Эскатон, откуда пришел в Плоскости, зачем стремился разрушить мир – всё это так и осталось неизвестным. Наверное, лишь боровшиеся с ним жаддамские герои могли бы дать ответ на эти вопросы и внятно объяснить, что происходило тогда в мире Сопряжения. Но их уже не спросить – почти сто тридцать лет прошло, все уже давно поумирали… Хотя, может быть, и не все – среди них, кажется, были эльфы, и вот их-то есть шанс застать в живых, ведь среди этого народа и трехсотлетние старики не редкость, а некоторые дотягивают даже до четырехсот. Правда, ни лиц, ни имен тех героев он не запомнил, но своим подвигом они наверняка заработали всенародную известность, а значит, разыскать их вполне реально – достаточно расспросить местных жителей. Да, пожалуй, имеет смысл наведаться в Жаддам и попытаться разузнать всё про ту историю с Эскатоном. Если добытые сведения и не помогут убедить короля осторожнее относиться к Стихийным Плоскостям, то, по крайней мере, могут оказаться полезными для понимания того, что там происходит. Во всяком случае, попытка не пытка, тем более что до Жаддама легко добраться водным путем – протекающая через Пирпонт река Пири впадает в Серентини, а та несет свои воды в океан. При хорошем умении плавать – а уж в этом-то Тиносу нет равных – дорога не займет много времени.

Нырнув в Пири, Тинос сложил плавники и отдался во власть течения. Оно было довольно сильным, река быстро несла элементаля в нужном направлении, и он счел разумным поберечь силы для предстоящего плавания через океан. Расслабленно болтаясь в толще воды, Тинос с горечью думал о Сопряжении – и даже не столько о заполонившем его неведомом зле, сколько о своих несбывшихся надеждах. Значит, все-таки не суждено ему вернуться домой. Он так радовался, когда впервые услышал от королевского гонца в Спаварде о возможности восстановить связь измерений – а теперь готов сделать всё от него зависящее, чтобы этого не произошло. Пусть уж лучше он никогда больше не увидит родную Плоскость и не услышит волнующего зова водной стихии. И все-таки даже сейчас в его душе продолжала теплиться надежда: ведь на грозного Эскатона Разрушителя жаддамцы всё же нашли управу – так, может, и теперь они помогут избавить Сопряжение от власти новой неизвестной силы?

Задумавшись, Тинос и не заметил, как достиг устья Пири и оказался в Серентини. Великая авлийская река была здесь гораздо шире и глубже, чем в Спаварде. Тинос всплыл на поверхность и осмотрелся. По берегам тянулся лес, сквозь ажурные ветви начинающих распускаться деревьев кое-где проглядывали изящные шатры храмов. Далеко впереди река круто поворачивала влево. «Это там, что ли, строят первый алтарь?» – подумал Тинос, вспомнив слова Властителя Стихий. Подплыв поближе, он увидел на опушке леса большой палаточный лагерь, а чуть ниже по течению, сразу за поворотом, располагалась и сама стройка. Не в силах преодолеть любопытства, элементаль вылез на берег и направился к возводимому сооружению.

Работа была в разгаре. Одни строители разбивали кирками лежащие на земле каменные глыбы, другие тщательно обтесывали и полировали отколотые от них куски, третьи месили раствор. Внимание Тиноса привлекли несколько эльфов, сосредоточенно сидящих в позе, обычно применяемой магами для медитации – со скрещенными ногами и сложенными перед грудью ладонями. Пристроившись к группе гномов, расположившихся неподалеку на травке, элементаль стал наблюдать за одним из магов. Не меняя позы, тот начал ритмично качаться, затем разомкнул руки и простер их по направлению к куче камней, что-то тихо нашептывая. Тело эльфа раскачивалось всё сильнее, ладони волнообразно поднимались и опускались, голос постепенно набирал громкость – и в какой-то момент камни перед ним вспыхнули красноватым светом, будто озаренные изнутри пламенем. Маг встал и, обернувшись к скучающим в ожидании строителям, сделал приглашающий жест рукой. Дружно вскочив, гномы ринулись к светящимся камням, быстро расхватали их и куда-то понесли. Проследовав за ними, Тинос пришел к строящемуся алтарю. Трапециевидное сооружение состояло пока лишь из нескольких слоев плотно пригнанных друг к другу камней, но его длина и ширина не оставляли сомнений в том, что в завершенном виде этот алтарь превзойдет размером все культовые постройки Священных рощ. Гномы, выстроившись в длинную очередь, один за другим подходили и укладывали на место заряженные магией камни. Еще пара десятков строителей, окружив алтарь со всех сторон, разравнивали раствор на его поверхности и поправляли криво лежащие камни, а друиды в плащах и с посохами внимательно наблюдали за процессом, время от времени давая рабочим короткие четкие указания. Тинос встал в стороне и долго глядел на алтарь, пламенеющий зловещим магическим огнем. И вновь, как у Главного храма друидов, он уловил в воздухе что-то тяжелое, страшное, враждебное всему живому. Над недостроенным алтарем будто нависла грозная незримая тень, нетерпеливо ожидающая эльфийских молитв, чтобы, вобрав в себя их энергию, с сокрушительной силой обрушиться на Священные рощи.

В груди Тиноса поднялась горячая волна протеста. Нельзя, ни в коем случае нельзя позволить совершиться непоправимому! «Лорд Акваландр! – мысленно воззвал он. – Сделай же что-нибудь, залей водой это адское пламя!» Но лорд не откликнулся, алтарь всё так же светился недобрым красноватым светом, а авлийцы, не обращая на Тиноса никакого внимания, продолжали старательно и увлеченно готовить себе погибель. «Значит, придется самому… Ох, только б никого не утопить!» Впившись взглядом в поблескивающую вдали речную гладь, элементаль напряг все свои магические силы, призывая течение Серентини подчиниться его воле. И река повиновалась. Мутная волна – невысокая, но достаточная, чтобы почти доверху залить алтарь – вышла из берегов и нехотя поползла в сторону леса. Тело Тиноса налилось неимоверной тяжестью, напряжение было таким, будто он тянул к себе огромную каменную глыбу. Казалось, он вот-вот лопнет и растечется лужей, и единственное, о чем он мечтал – чтобы это не произошло раньше, чем вода захлестнет алтарь. «Река, река!» – послышались истошные крики. Рабочие, побросав камни и инструменты, опрометью кинулись вглубь леса.

– Смотрите, это он колдует! – закричал какой-то долговязый эльф, указывая пальцем на Тиноса. Тот вздрогнул, потерял концентрацию, и водный поток, совсем немного не дойдя до алтаря, отхлынул назад.

Тинос рванулся вслед за отступающей рекой, но подоспевший друид взмахнул посохом – и вокруг элементаля вспыхнуло кольцо голубоватого пламени, отрезав ему все пути к бегству. В отчаянии и бессилии он повалился наземь и даже не стал сопротивляться, когда трое крепких мужчин принялись вязать его веревками, не обращая внимания на лижущий их тела огонь.

– Где диверсант? – раздался зычный голос подъехавшего конного рейнджера.

– Вот он, – один из связывавших Тиноса эльфов мановением руки погасил огненное кольцо. – Что с ним делать?

– Цепляйте к моему седлу. Отвезу в Пирпонт, пусть с ним разбираются по закону.

========== Глава 2 ==========

Дорога в Пирпонт показалась Тиносу настоящей пыткой. Лошадь неслась галопом, и привязанного к седлу элементаля нещадно трясло. Веревки впивались в кожу, скрюченное тело нестерпимо ныло. Въехав наконец в город, всадник остановился у приземистого каменного здания с решетками на окнах, спешился и вошел внутрь. Через несколько минут он вернулся в сопровождении двух хмурых кентавров с секирами. Кентавры молча сняли Тиноса с лошади и поволокли в помещение, к столу, за которым сидел тучный седой гном с видом не столько суровым, сколько усталым и скучающим. Когда стражники отпустили элементаля, тот мешком повалился на пол. Стоять он не мог – строители алтаря скрутили его в дугу, привязав хвост к голове.

– Развяжите его, что ли, – вздохнул тюремщик, скользнув по лежащему арестанту равнодушным взглядом.

Один из стражников перерубил веревку, и элементаль с облегчением распрямил затекшее тело.

– Звать тебя как? – спросил гном тем же устало-безразличным тоном, одновременно записывая что-то в лежащую перед ним раскрытую книгу.

– Тинос.

– Чей ты сын?

– Я порожден водной Стихией.

– Не надо тут философию разводить, – поморщился тюремщик. – Я задал конкретный вопрос: как имя твоего отца?

– Ну… можете написать – Акваландр.

– Ну вот, другое дело. Живешь где?

– В Спаварде.

Тюремщик перелистал книгу, сделал в ней еще одну пометку и приказал стражникам:

– В шестнадцатую камеру.

Направив на Тиноса секиры, кентавры повели его по длинному узкому коридору с многочисленными железными дверями по бокам. Они отперли одну из дверей и втолкнули арестованного в камеру, после чего дверь с лязгом захлопнулась. Элементаль осмотрелся. Камера была тесной, сырой, с крохотным зарешеченным окошком, через которое едва проникал свет. Всю обстановку составлял потемневший деревянный чурбан вместо стола и две жесткие койки, на одной из которых сидел человек средних лет с выцветшими глазами и клочковатой русой бородой. При виде Тиноса узник усмехнулся, обнажив гнилые зубы:

– Ха, ни разу еще не сидел вместе с элементалями. Ну и за что тебя загребли?

– Я пытался разрушить алтарь Огня.

– Тот самый, который король велел построить в Священных рощах? Да, водянчик, плохи твои дела. Это ведь как-никак государственное преступление, а такие вещи караются почти так же строго, как посягательство на Природу. Что ж ты против короля-то пошел?

– Да с отчаяния. Он сам не понимает, что творит. Нельзя сейчас открывать Стихийные Плоскости. Я толком объяснить не могу, но там властвует какое-то зло, и если его сюда впустить… Ну, в общем, сам понимаешь.

– Ясно, – кивнул мужчина. – Вот только на суде об этом говорить не надо.

– Ты тоже мне не веришь?! – возмущенно вскричал элементаль.

– Какая разница, верю или нет? Судить-то тебя не я буду. Вот что: напирай лучше на свою ненависть к огненной Стихии. Ты – водяной, огонь тебе враждебен, вот ты в сердцах и решил разрушить его алтарь, чтоб глаза тебе не мозолил. Тоже, конечно, преступление, но, во всяком случае, не против государства. Обычная стычка между Стихиями.

– Неправда. Стихии между собой не враждуют.

Узник ухмыльнулся:

– Думаешь, эльфы в этом разбираются? Уверяю тебя, они понятия не имеют о порядках в вашем мире. В общем, покайся, пожалуйся, что ненависть к огню затмила твой разум – главное убедить их, что ты не имел целью воспрепятствовать планам короля.

– Вряд ли мне поверят, – вздохнул элементаль, устраиваясь на нарах. – Да и не хочется врать. Противно.

– Ну, как знаешь. До суда у тебя еще есть время подумать.

Следующую неделю Тинос провел в долгих беседах с сокамерником, хоть как-то скрашивающих унылые тюремные будни. Мужчина оказался членом столичной гильдии воров, проведшим за решеткой в общей сложности полтора десятка лет и хорошо изучившим судебную систему АвЛи как на собственном опыте, так и по рассказам многочисленных приятелей, приобретенных в местах заключения. Он объяснил Тиносу, что та тюрьма, где они сейчас находились, предназначалась для содержания арестантов перед судом, который обычно проходил в специальном зале этого же здания. Однако совершивших особо тяжкие преступления против жизни или Природы, а также любые преступления против государства, судил во дворце сам король при участии министра безопасности и других представителей власти в зависимости от состава преступления. Приговаривали обычно к тюремному заключению той или иной длительности вплоть до пожизненного, реже – к ссылке. Осужденных отправляли отбывать срок в Гиблые болота – бывшие дейджские земли вокруг города Моулдера, где проживали в основном потомки некромантов и переселенные из Эофола кригане. Гнилым климатом эта местность вполне оправдывала свое название, а суровые условия содержания в тамошних тюрьмах зачастую усугублялись зверствами криганских охранников. Разумеется, насилие тюремщиков над заключенными было запрещено законом, но этот запрет соблюдался далеко не везде, и власти предпочитали закрывать глаза на его нарушение. Время от времени узники Гиблых болот предпринимали попытки побега, но беглецов неизменно ловили и отправляли в темницы Моулдера, где надзор был куда более строгим.

Поведав Тиносу всё, что знал о судах и тюрьмах, вор приступил к изложению подробностей своей богатой на приключения жизни, но много рассказать не успел. Однажды утром охранник, отперев дверь, скомандовал:

– Тинос из Спаварда, на выход!

Поймав растерянный взгляд элементаля, вор ободряюще улыбнулся:

– Ну, держись, водянчик. Удачи! Да, и еще: не вздумай колдовать в зале суда!

Тиноса вывели из камеры, заковали в цепь, втолкнули в арестантскую повозку в виде железной клетки на колесах и повезли во дворец. Там тюремщики передали его отряду королевских стражников – рослых и стройных, как на подбор, эльфов в зеленых мундирах. Они привели узника в небольшой полуподвальный зал, разделенный надвое. В одной его части булыжные стены были сплошь затянуты плющом и стоял длинный деревянный стол с изогнутыми в форме корней ножками, позади которого виднелись изящные резные кресла. В другой половине зала всё было из полированного черного гранита: стены, пол, невысокий прямоугольный помост, а позади него – упирающийся в потолок столб. Стражи завели элементаля на помост и привязали к столбу, а сами встали полукругом сзади и по бокам от него. Полчаса спустя через боковые двери в зал неспешно вошли судьи и заняли свои места за столом. Их было четверо – король Ариан, уже знакомый Тиносу друид из Главного храма, невысокий угрюмый эльф в сером плаще с капюшоном и, к некоторому удивлению элементаля, Улисса Парсон. За последние десятилетия сестра короля мало изменилась: те же рассыпанные по плечам пепельные волосы, худощавая фигура, внимательный взгляд чуть прищуренных серых глаз, едва наметившаяся сеточка морщин и горькие складки в уголках губ. Рядом с моложавым, подтянутым братом она выглядела усталой и умудренной, как будто была не младше его, а старше.

Когда все расселись по своим креслам, Ариан сурово произнес:

– Мы, король Ариан Парсон, член королевских семей Энрота и Новой Эрафии принцесса авлийская Улисса Парсон-Айронфист, министр безопасности АвЛи Риланд Бенони и верховный жрец культа друидов Эллесар собрались здесь сегодня для того, чтобы вынести приговор Тиносу, сыну Акваландра, проживающему в Спаварде. Он обвиняется в том, что пытался сорвать строительство алтаря Огня, нарушив тем самым наши планы воссоединения со Стихийными Плоскостями и священную волю их великого Властителя. Подсудимый, признаёте ли вы, что десять дней тому назад силой водной магии направили воды реки Серентини на возводимый в Лесу Клятвы алтарь?

– Да, признаю, – ответил Тинос.

– Почему вы это сделали?

Элементаль обвел судей взглядом, вспомнил совет своего сокамерника покаяться, сославшись на личную ненависть к Огню – и решительно пренебрег им:

– Потому что я не мог спокойно смотреть, как вы себя губите. Не знаю уж, кто там говорит с вами из Плоскостей и зачем требует открыть ворота, но одно могу сказать: он чужд и Сопряжению, и Природе, а на уме у него что-то очень нехорошее. Я уже пытался вас предупредить, что строительство алтарей добром не кончится, но вы и слушать не захотели.

– О да, я уже слышал от вас эти слова о вашем неверии во Властителя Стихий и плохих предчувствиях. Угроза из Плоскостей, темная сила и всё такое… Домыслы, не обоснованные ничем, кроме ваших ощущений. Значит, вы покусились на алтарь лишь потому, что вам чем-то не понравился голос Властителя?

– Ваше Величество, я покусился на него потому, что хотел уберечь нас всех от беды.

Ариан обернулся к остальным судьям.

– Итак, обвиняемый утверждает, что его деяние было обусловлено заботой о безопасности АвЛи, – при этих словах губы короля тронула саркастическая усмешка. – Что вы об этом думаете?

– Да это просто неслыханно! – воскликнул, гневно сверкнув глазами, друид из Главного храма. – Не так давно я уже встречался с этим сумасшедшим. Он тогда тоже клеветал на Властителя Стихий, пугал какими-то бедами, но я и представить себе не мог, что он решится на такое святотатство. Как же надо ненавидеть Жизнь и Свет, чтобы восстать против великого повелителя самой Природы! А объяснять подобное злодейство заботой о нашем благополучии – это уж вообще верх цинизма. Мешать воссоединению с Сопряжением, без чьей живительной силы мы так страдаем – это называется спасать нас от беды! У меня нет слов!

– Господин верховный жрец, может, нам не стоит быть столь категоричными? – произнесла Улисса. – Я, конечно, не оправдываю поступок этого элементаля – никто не вправе указывать реке, куда ей течь, тем более в Священных рощах. Но, по-моему, к его словам о грозящей опасности следует прислушаться. Скажите, подсудимый, почему вы считаете, что восстановление связи с вашим миром чем-то нам угрожает? О какой беде вы говорите и что имеете в виду, утверждая, будто Властитель Стихий чужд Сопряжению?

Тинос развел плавниками:

– Мне трудно вам это объяснить – вы же не принадлежите Сопряжению. Понимаете, у настоящих наших властителей, Стихийных лордов, совсем другая аура. От них веет гармонией, покоем, мудростью и еще чем-то таким… не знаю, как назвать… в общем, чем-то очень родным. Этот дух даже здесь, в другом измерении чувствуется… то есть чувствовался, пока Плоскости не закрылись. А когда новый, так сказать, Властитель говорил со мной у Главного храма – от него не исходило этой ауры… только хаос и ужас, смертельный ужас… Мне эти ощущения знакомы – сто с лишним лет назад что-то подобное в Сопряжении уже было. В Плоскостях тогда появился Разрушитель, свел с ума почти всех элементалей, подчинил их себе и заставил атаковать Жаддам.

– Жаддам? – усмехнулся жрец. – Да он же погряз во Тьме! То, что тогдашний повелитель вашего мира решил покарать этих падших, лишь доказывает его мудрость и справедливость. А вы, небось, и тогда тоже противились воле своего властителя?

– Да, противился, хоть и трудно было ему не покориться. Я был одним из немногих, кто тогда устоял.

– Ясно, – кивнул друид.

Повернувшись к королю, он добавил:

– Похоже, этот еретик неисправим. Его вражда с владыками природных сил имеет слишком давнюю историю.

– А вы, министр, что скажете? – спросил Ариан.

Эльф в сером плаще откинул со лба капюшон и медленно поднял на присутствующих тяжелый взгляд.

– Боюсь, что это не просто безумец, и движет им отнюдь не только слепая ненависть к властителям Сопряжения. И уж тем более не беспокойство о нашем благе. У меня есть сильное подозрение, что он работает на наших врагов. На кого-то, кому невыгодно грядущее усиление АвЛи благодаря восстановлению связи со Стихийными Плоскостями. Скорее всего, это Дейджа. Но не исключено, что диверсия совершена по заказу темных эльфов Жаддама – во всяком случае, услышанное нами сейчас от обвиняемого наводит на мысль о его сотрудничестве с ними.

– Нет, вряд ли наш подсудимый выполнял задание врагов, – усомнился король. – Слишком уж грубо и неумело он действовал. Скорее всего, мы имеем дело с фанатиком-одиночкой, который заблуждается вполне искренне.

– Ваше Величество, это легко проверить, – сказал министр безопасности. – У нас же есть Кольцо Истины.