Текст книги "3 ангела и половинка (СИ)"

Автор книги: Оксана Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– НЕТ! – закричали в один голос Микиэль и Квенсент.

Квенсент принялся выкручивать и бить ноги, стремясь освободиться. У Микиэля в сердце нарастала ненависть и жестокость, отчего глаза становились еще темнее, а сердце чаще биться.

– Прекрасно! Прекрасно! Превосходно, – расхохотался Айрон, выдернув с живота руку, и от резкого маха обрызгал каплями крови пол, – Правильно, Айрон, будь таковым. Жестоким и холодным. Жестоким Ангелом. Ха-ха!

– Я тебя убью! – закричал Микиэль, обещаю, – И посажу на костер, чтобы сгорел дотла.

– Ты ответишь за Немфею! Айрон, я тебя предупреждал, чтобы ты ее не трогал. И сейчас ты за это заплатишь. Я как потомственный белый маг с семьи Аутверов, тебя покараю и стану тем мечом, который тебя убьет.

О том, что Квенсент белый маг, я узнала сама только сейчас. Он скрывал это даже от меня. От самого близкого друга. О-би-д-чи-во. Но, не сильно. Я же понимаю, что у каждого человека есть, и своя темная сторона, и свой скелет в шкафу. К тому же, в последствие, этот секрет, Квенсент сам мне его раскрыл. А не рассказывал, потому что, пообещал молчать на смертном ложе своего отца. А это уже, не а бы хны. Род семьи Аутвер, походил с потомственных белых магов, сила которых передавалась лишь по мужской линии. А первым их предком был друид, как известно, самые сильные в истории маги. Но, как еще известно, чем лучше ты скрываешь магию, тем это лучше. Потому, что ею могут воспользоваться злые люди, а шалить ею вредно, а если что, еще хуже, то могут посадить в тюрьму и убить, как было в Барбурском королевстве в года известные, как «Жнива шабаша ведьм», когда ловили, судили и казнили каждого, кто походил на человека со сверхсилами. Вот, поэтому, отец Квенсента, и взял с него такое обещание. И я благодарю Квенсента, что он не побоялся его нарушить в стремлении меня спасти.

С этими словами Квенсент немного приподнял руку, произнес шепча под нос заклинание, и в его руке появился шар огня. Квенсент продолжил заклинание, и шар увеличился в несколько размеров. Затем Квенсент запустил его в сторону Айрона, чуть ли не задев креста взрывом приземлившись немного вдали. Но Айрона это не затронуло. Он ловко от него уклонился, лишь стоило немного убрать голову на бок.

– И это все? – рассмеялся Айрон.

Квенсент наколдовал еще два шара в обеих руках и запустил. И снова не получилось поцелить.

– Какой же ты ребенок, если не усвоил меткости стрелковой стрельбы, – ехидно покачал головой, добавил Айрон.

– Сам ребенок! – огрызнулся Квенсент.

Айрон посмотрел на меня, на Квенсента и Микиэля и сказал:

– Ладно. Есть у меня одно условие – игра. Люблю я уж игры. Поспорить с этим нельзя. Это лучше, нежели без толку мается здесь, и уничтожать мой пречудесный тронный зал. Так и быть, я оживлю Немфею. И она будет нашей судьей. Игра будет заключаться в битве на выживание. Место битвы – двор замка. На кону подарок – свобода Немфеи. Ах, да, сможете сражаться, как захотите. Поодиночке или парно. Как вам?

– Идет! Всегда мечтал убить такого ничтожества, – согласился, не сомневаясь Квенсент.

– Ой, ой, как обидно, – наигранно схватился за сердце, ответил Айрон.

– Согласен и я. Будем сражаться парно, – решил Микиэль, понимая, что сам слаб и ничего не сможет сделать.

– Хорошо, – улыбнулся Айрон, – А я пока займусь ее исцелением.

Квенсент и Микиэль не сдвинулись с места. И не потому, что их еще сдерживала уже отступившая липкая гадость, держащая за ноги, а потому, что им стало интересно, что же он будет со мной делать.

Айрон достал с кармана крошечную хрустальную бутылочку с зеленоватой жидкостью. Налил себе в рот, но не выпил. Поднес губы к моим и соприкоснул. И в форме поцелуя перелил в рот жидкость, заставил выпить. Противовольно она вошла в меня. И за долю неразрывного длительного медленного поцелуя, рана на животе стала затягиваться, пока не исчезла совсем. Айрон подтерел в уголку моих губ выступившую зеленую жидкость. Я открыла слабые сонные глаза медленно, очнувшись. Он у меня спросил:

– Ты помнишь, кто я?

Я, соглашаясь, кивнула головой.

Он протянул ко мне руки и цепи, сдерживающие оковами, привязывая к кресту, раскрутились, и я упала в его объятья. Он взял меня на руки и поспешил к другому выходу с залы, расположившемуся возле нашего места нахождения.

– Почему вы стоите? – спросил Айрон, остановившись, – Мы будем вас ждать там, во дворе, – и продолжил путь.

Двор замка был огромен, словно специально выстроенный, как арена для сражений.

Показавшись во дворе Микиэль с Квенсентом оглянулись, где я. Ведь Айрон стоял уже в центре своеобразной арены, центре двора, обнажив свой меч Аметист. Я находилась на балконе, привязанная цепью к поручню. Сидела на полу и могла видеть лишь сквозь проделанные в балконе широкие полоски-проемы.

– Где она? – не видя меня, спросил Квенсент.

– Собачка пролай, – сказал с улыбкой на лице Айрон.

– «Собачка»? – подметил с непониманием Микиэль.

– Я здесь! – стараясь подняться и махая рукой.

Ошейник потянул вниз и я упала.

– Какое коварство ее привязывать, как животное! – возразил Микиэль.

– А что, ей, по-моему, нравиться, – расхохотался Айрон.

– Да ты негодяй! – закричал Квенсент.

– Хорошо-хорошо. У тебя представиться еще шанс это доказать. Выбирай любое оружие. Все там, – махнул мечом в левую сторону.

Там стояла целая стойка с кучей мечей, а также множеством разновидностей иного оружия.

– Микиэль, иди, выбирай оружие, – обратился Квенсент, повернув к нему голову и с ужасом ужахнулся, увидев, как он раздевается. Он снимал с себя доспехи, – Ты что творишь? – закритиковал.

– А что? Они мне жмут. И неудобно у них будет сражаться, – объяснил.

Микиэль подошел к стойке с оружием и задумался:

– Я не умею сражаться. Какое же мне оружие выбрать?

– Да любое! – сунул в руки меч и копье, – Будет, чем руками размахивать. Главное, меня прикрывай. А, остальное, я все сам сделаю. Нападу, убью и освобожу Немфею.

– Это хорошо, – пожал плечами.

– Вы еще там долго будете мечтать? – устал от ожидания Айрон.

Сражение за мое освобождение началось.

Не думая о тактике, Квенсент побежал вперед, подняв меч.

– Что же, – огласил Айрон, принимая приглашение на бой, кинулся на встречу.

Холоднокровное соединение мечей, звуки метала, летящие в разные стороны искры. Микиэль кабы стараясь помочь, размахивал своим оружием, но настолько неуклюже и далеко, что больше напоминало игру младенца играющего с погремушкой. В дело пошли сверкание огней с рук Квенсента. Айрон посылал ответные искры ярко-фиолетового цвета, вырывающиеся с указательного пальца. Теперь война стала жестче. Квенсент сменил тактику. Он прошептал заклинание, и весь двор окружили появившиеся огоньки.

– Лишь тронешься и сгоришь, – предупредил Квенсент.

– Давай попробуем. Запускай, – развеселился Айрон.

Квенсент рассердился и дал приказ своим огонькам лететь прямо в Айрона. Айрон покрылся огнями и Квенсент очень обрадовался, что с Айроном покончено. Он сгорит. Но, горящая фигура зашевелилась. Рука поднялась и клацнула пальцами. И в тот же момент огонь погас, словно его совсем и не бывало.

– Ха-ха! – рассмеялся во весь голос Айрон, и его голос разлетелся луной по всему двору, – Неужели ты думал, что этим меня можно уничтожить? Ерунда! Даже не было щекотно.

От шока, что ему не удалось выполнить задуманное, а на это потратил всю свою силу, а, значит, все кончено, Квенсент опустил руки, и, пошатываясь, чуть ли не упал на колени. Глаза заметались с вопросом:

– Как же так? Я же старался.

– Хватит! – закричал Микиэль, бросив на пол меч и копье, – Ты причиняешь всем боль и оттого мне также становиться больно. Невыносимо больно.

Неожиданно с его спины появись крылья цвета вороньего крыла. Глаза одолела жгучая безграничная ненависть, жестокость. Взмахнув крыльями, рывком, он устремился на Айрона, пока не схватил его за плечи цепко.

– Да-да. Наконец-то плод воззрел, – рассмеялся Айрон, – То, чего я так долго ожидал.

У Айрона со спины появились точно же такие вороньи крылья. Айрон и Микиэль поднялись в небо, и, не разнимаясь, начались драться между собой. Но, как и полагалось, в этой битве, между ними сильнейшим выступал Айрон. И когда у Микиэля истекли силы, схватил его за шею, потряс несколько раз, убеждаясь, что он принадлежит теперь ему. Затем сильно прижал к себе, и Микиэль принялся становиться прозрачным, исчезая прямо на глазах.

– Нет! – закричала я, наблюдая за всем снизу, понимая, как одного из моих друзей сожирают. Происходит слияние Айрона с Микиэлем, двух «Я» в одного.

– Наконец-то, – расхохотался Айрон. Теперь мы едины. Моя мечта сбылась. Мы совершенны. Айрон, разве ты не рад?

Неожиданно в Айрона вместо благодарного внутреннего «спасибо», резко разболелась голова. Он потерял равновесие и чуть ли не упал, полетел с неба и не разбился.

– Что с ним? – подумал Квенсент.

– Осторожно, – забеспокоилась я.

Сердце Айрона заболело, зашимело. Он схватился со всей силы за грудь. Поджал ноги. Ему было плохо. Больно. А когда приземлился на землю, на одно колено, то крылья, обхватили его в кокон. Спустя несколько минут в резком рывке раскрылись. Айрон медленно поднял голову. Открыл глаза. В нем что-то изменилось. Глаза. Один из них был сапфировый, другой – изумрудный. Ошейник на моей шее разломался, и я почувствовала свободу. Глубоко продохнула, приложив руку к шее. Облокачиваясь на поручень балкона руками, с тяжестью приподнялась.

– Микиэль! Микиэль! – закричала я, крутя головой, где делся он, все же не бросая надежд, что он остался жив, – Что ты с ним сделал, Айрон? – злорадно.

– Кто здесь Айрон? – спросил Айрон, взмахнул крыльями и оказался на балконе около меня. Он подошел ко мне ближе, и я в страхе отступилась назад. Но, балкон был настолько мал, что пару шагов и я остановилась. Положил на щеки ладони, а большими пальцами нежно водя у глаз, заглянул в мои глаза, я – в его. Но в них не было больше жестокости и злобы, а безмерная доброта.

– Микиэль? – прошептала я.

Он улыбнулся.

Я от радости повесилась к нему на шею и пригрелась щекой к его щеке.

– Ей! – возразил Квенсент.

– Это Микиэль. Микиэль! – закричала ему радостно я, махая поднятой рукой со всей силы.

– Правда? – с недоверием, спросил Квенсент.

– Еге-ге-гей! – замахал рукой Микиэль, повернувшись к Квенсенту, доказывая правоту истинны.

После, Микиэль заморгал глазами. Опустил калебяще руку. Положил на мое плечо голову, закрыл глаза и сказал:

– Я устал. Я хочу спать.

И мгновенно уснул.

Быстро поднявшись на балкон на мой зов, Квенсент положил спящего Микиэля на свою спину и отнес в первую попавшуюся комнату с кроватью. Я сопровождала, беспокоилась. Позабыв о собственном недомогание, боли в ногах, почему-то, боли в животе.

Когда Квенсент уложил его в постель, я накрыла его одеялом. И мы вышли в коридор. Чтобы не оставаться там, заглянули в противоположно расположенную комнату. Ею оказалась еще одна жилая комната, и как, по-видимому, принадлежащая женщине. У окна прялка. Куча книг. Мягкая постель с красным покрывалом. Письменный стол с чернильницей и пером, чистым листом. Около него стопочка исписанных красивым почерком стихами о любви.

Лишь увидев кровать, я присела на нее, но постыдилась прилечь. Хотя, очень хотелось. Закрыла глаза и тяжело вздохнула. Квенсент присел рядом. Посмотрел на мое лицо, опустил плавно взгляд ниже, на шею, не сдержался, поинтересовался спросом. Одновременно прикоснулся пальцем к синеватому следу от ошейника.

– Что это?

– Ничего, – ответила я кратко, открывая глаза, и махом тыльной стороны ладони оттолкнула его руку от шеи.

– Больно?

– Нет, – в следующую долю минисекунды мои глаза задрожали, налились слезами, остановились в одной точке на коленях, и призналась, – Больно. Очень больно. Каждое мгновение. Каждую попытку взглотнуть слюну.

Сейчас в голове в Квенсента кружился еще один вопрос, как я могла целоваться с Айроном, и был ли это единственный раз, но решил отложить эту тему, посчитав, что будет не вовремя, что мне и так сейчас плохо, и поэтому, постарался успокоить. Положил мне на голову руку, словно надел шляпу, и мое нытье резко застыло. Я замолчала, а в душе стало легче.

– Тебе нужно отдохнуть, как и Микиэлю, – посоветовал Квенсент, поднявшись с постели, – Ложись, отдохни немного. А я посижу на том стуле у окна и покараулю твой сон.

– Правда? – ложась, подложила под щеку руки.

– Разве я когда-либо не сдерживал обещание?

Я, пожав плечами, улыбнулась. Закрыла глаза и уснула.

Микиэль проснувшись, поднялся с кровати и подошел к комоду, на котором стоял кувшин с водой, стакан и фарфоровая миска для умывания. У Микиэля болели глаза, и он хотел их ополоснуть водой. Посмотрел в висящее над комодом зеркало в золотой раме и застыл. Второй его глаз, изумрудный, изменился на сапфировый, и, не смотря, что он сам стоял спокойно и неподвижно, его зеркальное отображение самовольно зашевелилось и заговорило:

– И долго ты собираешься скрывать? – спросило ехидно смеящееся зеркальное отображение, – Неужели ты думал, что от меня так возможно легко избавиться?

Микиэль растерялся. Испугался.

– Нет. Ты не можешь быть…Я тебя победил, – возразил Микиэль.

– Думаешь? Почему тогда я здесь? Еще не закончилось совершенное слияние. Еще чуть-чуть и Жестокий Ангел заживет, как прежде. Будет рушить, убивать и крушить. Ха-ха!

– Не позволю! Я выгоню тебя из себя, – стукнул по зеркалу, – Я победил тебя раз, победю и во второй.

– Ты хоть соображаешь, с кем говоришь? – голос зеркального отображения огрубел. Его рука поднялась к шее и в тоже время Микиэль поднял свою. Схватил за шею и стал давить, – Я сильнейший из нас двоих. Так что помалкивай. Дворняга! – толкнул рукой вперед. Микиэль толкнул и своей рукой, но его чувства были таковы, что толкнули его, и он упал на пол.

Поднявшись, сел на стул с подлокотниками. Стул находился напротив зеркала, а зеркало достаточно большим, чтобы захватить размеры стула, и сидящего на стуле Микиэля. Микиэль сидел прямо, облокотив спину на спинку, а руки положил на подлокотники, в то время как его зеркальное отображение, заложило ногу на ногу, одну руку положило на подлокотник, а вторую – на колено и под подбородок.

– А теперь. Давай поговорим о Немфее. Как она? Я за ней соскучился, – улыбаясь, спросило зеркальное отображение.

– Нормально. Благодаря милости Господа, – холодно, недовольно.

– Ты ее любишь?

Глаза Микиэля округлились. Вопрос загнал в тупик.

– Она мне дорога, – твердо скрывая нахлынувшиеся светлые теплые воспоминания обо мне, где я улыбаюсь, где смотрю ему в глаза, где с лаской произношу его имя: «Микиэль», где сплю под деревом, положив ему на плечо голову, где читаю ему книгу под деревом, где, вжившись переживаниями сюжета театральной постановки во время посещения театра, как схватил меня за руку.

– Можешь играть с чувствами до вечности в прятки. Мне без разницы. Все равно она моя.

– О чем ты? – насторожился.

– А какая ведь тебе же разница? Правда? Ты же ей никто.

– Я ей друг.

– Друг…Хорошее слово, но иногда оно ничего не значит, когда другому становиться очень плохо.

Неожиданно в двери кто-то постучал. Это была я. Я пришла проверить, как там Микиэль. Совсем ничего не подозревая о происходящем за дверью.

– О, она! – сказало зеркальное отображение, убирая руку с-под подбородка и улыбнулось, повернуло голову к двери.

Микиэль мигнул глазами, и второй глаз снова стал изумрудный.

Я постаралась войти в комнату тихонько, чтобы если Микиэль спит, не разбудить его. Увидев сидящего на стуле, пусть и с застывшим лицом, улыбнулась искренне и произнесла:

– Привет! – подбежала, приложила ладонь к его лбу, прислушалась, закатив к верху глаза, вынеся вердикт, – Температуры нет. Естественно и голова болеть не должна. Правда же? Как ты?

Своим до наигранности веселым и шумным поведением я стремилась поднять ему настроение.

– Легче, – поднялся со стула и пересел на кровать, – Но, я очень устал. Посиди возле меня.

– Хорошо, – присела рядом.

Микиэль положил свою голову мне на плечо.

– Я хочу спать, – протяжно сказал он.

После чего повалил меня на постель. Его голова оказалась на моей груди, а руки – обнимающие спину.

– Поохраняй мой сон, – попросил он.

Я затаила дыхание. Но, доверяясь, что Микиэль со мной ничего не сделает, произнесла:

– Хорошо.

И протянула к нему руки, обняв его за голову.

Он спросил у меня:

– Ты считаешь меня пай-мальчиком?

Я ответила:

– Нет. Каждый по-своему особенный. И если бы мы были все одинаковы, то было бы очень скучно. И ты тоже особенный. В тебе особенное все, и это делает тебя уникальным. Личностью.

Микиэль моргнул глазами и его два глаза стали сапфировыми. Теперь я разговаривала не с Микиэлем.

– А Айрон?

– Он тоже был особенным.

– Ты считаешь его злым?

– Каждый человек по-своему зол. В каждом живет и зло и добро. И это я увидела в нем. Особенно, его искреннее добро, которое он стремиться спрятать. Может, под желанием кого-то защитить, достичь миссии для сохранения своей жизни от опасности.

Микиэль протянул на устах довольную улыбку-ниточку и закрыл глаза.

– Микиэль, ты спишь? – спросила я.

Он не ответил.

– Значит, спит, – прошептала я и сама закрыла глаза.

Мы проснулись с Микиэлем одновременно, глядя друг другу в глаза. Наши головы были рядом. От близости наших тел, я положила ему руку на плечо, он – держал меня за талию. Поморгав друг другу, Микиэль резко оторвал голову от подушки со словами:

– Извини, – намекая на распущенность рук и близость.

– Ничего, – успокоила я, поднявшись с постели, присев, облокотилась на кровать локтями и подложила руки под подбородок.

– Надо подыматься. Квенсент ждет, – кашлянул в дополнение, чтобы стать серьезнее, поднялся с кровати Микиэль. Поправил одежду.

Поднялась и я.

И здесь он заметил, что я босиком.

– Тебе не холодно, – спросил.

– Холодно, – призналась, – Ничего. Чего-то найдем. Отыщем.

– А где твоя одежда?

– Айрон спалил? – простодушно, пожала плечом.

– Айрон спалил?! – в удивление, – Спалил? Зачем?

– Сказал, что мешает.

– Так ты что, получается, перед ним нагишом гуляла? – возмутился.

– Отчего же? В этом платье. Пойдем. Нас Квенсент ждет.

Я развернулась, направляясь к двери, и неожиданно, Микиэль схватил меня за плечо и развернул в свою сторону. Крепко обнял, и прошептал бережно и благородно над ухо:

– Я за тебя очень беспокоился. Слава Богу, ты в порядке.

Мои руки были в захвате, но я постаралась их освободить, чтобы просунуть под руки Микиэля, обнять его и ответить словесно:

– Я также за тебя очень беспокоилась. Ты даже не представляешь как. Каждый день. За тебя и Квенсента.

Я видела пред собой облик Айрона, его одежду, того человека, с кем провела не малое количество времени пребывая взаперти, и считая мучителем, но, это был не он. Это был Микиэль. Очень дорогой для меня человечек. За которого я молила каждый день, выпрашивая у Господа ему жизни и безопасности, пока меня с ним не было рядом.

Мы зашли в комнату, где на нас должен был ожидать Квенсент. Он спал на стуле. Рукой я дала Микиэлю два сигнала: первый – приложила ко рту палец, что обозначало «тихо» и второй – помахала рукой, обозначающий «заходи». Затем, на носочках подошла к Квенсенту, нагнулась над его лицом и легонько подула в висок, чтобы прядь волос зашевелилась. Но, пробуждение в такой форме не помогло. Тогда подушечкой пальца легонько и осторожно принялась водить по ресницам глаз.

– И долго ты еще будешь издеваться? – спросил Квенсент, незаметно шевеля губами и совершенно не меняясь в мимике лица.

– Ой, так ты не спал? – отскочила на шаг назад, виноватой почувствовала себя я, занеся руки за спину.

– Спал, пока ты не пришла.

Квенсент не спеша открыл свои аквамариновые глаза. Посмотрел холодно на меня.

– Микиэлю стало лучше, – стараясь улыбнуться, запинаясь, сказала я, думая, в чем же я провинилась перед Квенсентом.

Квенсент перевел свой холодный взгляд на Микиэля.

– Как себя чувствуешь? – спросил он.

– Хорошо, – ответил Микиэль.

– Вот и прекрасненько, – без улыбки произнес Квенсент.

– Да. Прекрасненько. А теперь, прошу вас покинуть эту комнату. Думаю, среди вещей найдется много одежды. А мне нужно переодеться, – помахивая руками.

– Почему ты так нас быстро выгоняешь? Я помогу тебе в выборе одежды. Все же, лучший друг знает, в каком наряде лучше будет смотреться его другу, особенно, если он женского пола, – завозражал Микиэль.

– Да я и сама.

Но, увлеченный затеей, Квенсент уже полез в шкаф. Я опустила плечи и грустно вымолвила:

– Что же…Делайте, что хотите.

Комната оказалась действительно женская (если измеривать, что женщин любят по нарядам), с кучей одежды. Квенсент выбирал, что по пышнее, официальнее, бальные платья, Микиэль – простенькие и скромные, я же стояла в стороне и лишь помахивала отрицательно головой на очередной ихний выбор.

– Ану-ка, дайте место. Расступитесь, – не выдержала я и стала действовать.

Вырвала с кучи подходящее по цвету платье и сказала:

– Пойдет. А теперь кыш-кыш, – вытолкала в спины за двери ребят.

Платье оказалось длинным с короткими розовыми рукавами-фонариками. Розовой не пышной юбкой и черным корсетом. В шкафе я также обнаружила и целую кучу обуви, где среди них выбрала пару розовых туфель, на удивление подходящих к платью. Вот она-то сила шопинга.

– Все. Можете смотреть, – объявила я, выйдя с комнаты.

Квенсент и Микиэль посмотрели на меня и по их взглядах прочла, что наряд, как я выгляжу в нем, до превосходности им понравился.

– А теперь, что будем делать? – спросила я.

– Думаю, – лишь открыл рот Микиэль, как к нему с низким поклоном подбежал слуга.

– Ваше величество, – сказал он, – Все вернулись.

– Все? – не понял Микиэль. К тому же, не сразу понял, что обращаются именно к нему.

– По вашему приказу все жители замка были высланы на три дня с замка. И вот сейчас три дня истекли и все вернулись. Прикажите им заходить?

– Мм? – не зная, что и сказать.

– Да. Это же их дом, – с улыбкой вмешалась я.

– Пускай, – поддержал Микиэль мои слова.

Откланявшись, слуга удалился.

– Значит, все обитатели замка были высланы по приказу, возможно, даже для их безопасности, чтобы не столкнуться в нашей разборке, сражение во дворе, – рассудил в голос Квенсент.

– И вот почему замок казался таким пустым, – добавила я, – Микиэль, – повернулась к нему, – Что ты будешь делать теперь? Тебя теперь все считают королем Айроном и у тебя есть шанс исправить допущенные ним ошибки. Стать хорошим королем.

– Да. Я тоже об этом подумал. Я стану королем для этой страны и исправлю все ошибки. Сотру из человеческой памяти постыдное имя «Жестокий Ангел» на Благородного. Мне будет стыдно жить под его именем, носить его маску лица, но я вытерплю. Это моя божественная кара, за допущенное прошлое.

– Я за тебя очень рада, – искренне улыбнулась я.

– Ты бы не хотела остаться со мною, Немфея, и ты, Квенсент, конечно, и, помочь в правление?

– Остаться? – задумалась, – Я даже не думала. А как же мой отец? Дом? Я размышляла, что после приключения вернусь обратно домой.

– Значит, ты меня покинешь, – обидчиво посмотрел на меня Микиэль.

– Но, ведь мы сможем встречаться. Я буду приходить в гости. Часто-часто. Ведь живем же рядом. Переписываться письмами, – улыбаясь, стараясь нагнать позитив на Микиэля.

– Понятно, огорченно и печально пробурчал он, опустив голову.

Я его крепко обняла, повесевшись на шею и заверила:

– Но, это же еще не значит, что я ухожу именно сейчас. Я побуду сколько, сколько захочешь еще ты.

– Тогда, вечность, – быстро и необдуманно, зато в улыбке.

– Но, нет уж. На это не выдержит и мое тело. Давай сократим строк. На неделю.

Микиэль помахал отрицательно головой.

– Мало…Давай на месяц, – предложил он.

– Ну, хорошо. На месяц. Так на месяц, – разняла объятья, – Лишь напишу отцу письмо, что со мной все хорошо и на немного задержусь еще. Ведь он, наверное, очень переживает после моего исчезновения.

– Пусть будет так, – кивнул головой Микиэль.

– О, ты говоришь уже, как настоящий король! Вжился в роль, – обрадовалась в удивлении я.

– Правда? – обрадовался и Микиэль.

– Ага. Я тоже заметил, – согласился стоящий в углу Квенсент, сложив руки в замок на груди.

Ночь лишь только начинается…