Текст книги "3 ангела и половинка (СИ)"

Автор книги: Оксана Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Если вы говорите, что вы – зло, почему же не можете стать тем же Жестоким Ангелом или даже превысить его? Ведь вы теперь вы.

Я не верила что говорю. Ради зашиты Микиэля, я подталкивала врага стать еще хуже. Еще хуже поступать со всеми, со своей совестью, управлять неадекватно своей страной.

– А ты говоришь правду, моя игрушка. Но, с Айроном веселее. Ни за что его не променяю. Ведь он – это я, я – это он. И никому его не отдам. Особенно тебе, – приблизил ко мне лицо и посмотрел жестоким взглядом прямо в глаза, – Я подожду, пока он одумается и сам придет ко мне.

– Такому никогда не бывать. Он другой человек. Он не вы. Он добрый.

– Ты так говоришь, словно знаешь о нем больше, чем я.

– Может и да. Я не знаю его до, но знаю после. Он самый хороший и добрый. Ему я доверяю во всем. Он мой и Квенсента друг. Я им очень дорожу. Он любит книги и природу. Смотреть на звезды и слушать мои истории. Любит животных и ненавидит оружие.

– Заткнись! Не смей о нем такого говорить. Слышишь? – схватил меня за фрак и со всей силы ударил по щеке.

– Ударил? Если хочешь, ударь еще, если полегчает. На правду не должны обижаться, пусть она и колит глаза.

Айрон швырнул меня в сторону, и я ударилась об кровать спиной. Сильно.

Несмотря, что со мной происходило сейчас, я не прекращающее думала о Микиэле и Квенсенте. Где они? Что с ними? В порядке ли?

Под толкотней мечей и копьев, их отвели в глубокий подвал, где боялась бы залететь и случайно птичка, заставили зайти в одно из помещений, охраняющее тяжелыми металлическими дверьми и закрыли на три амбарных замка. Для чего такая надежность? Было и с первых жестов понятно, что они попали в затруднительное положение и что им из него не выбраться.

Помещение было маленьким. Пустым. А в нем всего лишь табуретка да пустой кувшин. И крошечное-прикрошечное окошко, которое давало свет, стирало темень и убогий страх.

Попав в заперть, Квенсент сразу же набросился на Микиэля, схватил за шиворот:

– Это ты во всем виноват, Айрон или Микиэль, как тебя там зовут. Если бы не ты, то бы со мной и Немфеей было б все хорошо. Мы бы не сидели в плену.

– А что я могу сделать? – пожал плечами.

– Ты сейчас же пойдешь и спасешь Немфею. Придумай, как хочешь. У тебя же, теперь есть связи.

– Я не он, – оттолкнул руку Квенсента, отбежал от стены, – Он лжет. Он нашел похожего на себя, и начал лепетать ерунду. Я уверен, бродит еще один такой же, третий, похожий на меня, – дрожа.

Его все тело, руки, настолько сильно дрожали, что ему пришлось обхватить себя, присесть, превратится в несчастного котенка.

– Ты слабак! – закричал Квенсент, с отвращением от увиденного, – С тебя пользы, что с мыльного пузыря.

– Я…я…я знаю, что такой, – признался Микиэль, – Но. Я такой, какой есть. И если тот Айрон, моя черная половина, как убеждает он сам, то я хочу остаться таковым. Мне ничего не нужно. Просто жить.

– Просто жить и ни о чем не мечтать? Это уже скитальство.

Микиэль подумал про себя, о чем бы он мог мечтать, и неожиданно в его голове возникли эпизоды с моим участием. Как он меня впервые увидел, в моем доме, лежа в кровати, как я улыбаюсь, как мы с ним вместе рядом проводим время. И не замечая того, на его щеках выступил румянец. Глаза и улыбка нарисовали счастье. Увидев его лицо, Квенсент с противностью отвернулся и стукнул кулаком об стену.

– Мы должны ее спасти. Я не пожалею собственной жизни, но освобожу Немфею с лап того монстра, – вступился с намерениями Квенсент.

Затем подошел к Микиэлю.

– И если она дорога и тебе, то ты мне в этом поможешь.

– Но чем? – встревожился Микиэль.

– Главное, сейчас придумать план, как выбраться с этой комнатушки.

Айрон ненавистно посмотрел кратко на меня и удалился с комнаты, вернувшись далеко за полночь. Это я определила за густотой темноты за окном. Из-за скучности и незнания чем заняться, спала на полу, уже частично привыкнув к ощущению, дарующему от ошейника. От движения дверей, резко проснулась и подняла голову. Все тело болело. А вот спать на твердом полу я еще не привыкла.

Айрон прошел по комнате медленным шагом к стулу. На его голове не было короны. Снял с плечей накидку, аккуратно положил одной рукой, но со стороны это выглядело, словно он ее легонько бросил. Прошел далее к окну. И вместо того, чтобы зашторить шторы, наоборот, раскрыл резким рывком. Лунный свет залил комнату, несмотря на множество зажженных подсвечников, люстры. Они зажглись сами по себе с приходом Айрона. Я не знала чего сказать Айрону и просто молчала наблюдая.

– Как чувствует себя моя игрушка? – спросил он.

Я не ответила.

Тогда он клацнул пальцами, и ошейник на шее стал стягиваться. Я задыхаться. Схватившись за шею, проскрипела хриплым голосом еле:

– Спала.

– Соскучилась?

– Нет.

Айрон довольно отпустил пальцы и ошейник ослаб. Я упала на пол. Айрон подошел ко мне, схватил за цепь, заставил поднять голову и посмотреть прямо ему в глаза, сказал:

– За каждую подобную выходку, наказания будет повторяться. Поняла? Поняла?!

Не в силах говорить от боли в горле, кивнула головой.

– Вот так-то. Ты будешь спать на полу, как моя собачка. Охранять. Ха-ха! Дворняжки всегда должны знать свое место.

Он погладил меня по голове, как настоящую собачку, и отправился в ванную комнату. После принятия ванны, вышел в черной шелковой пижаме, длинном развязанном шелковом черном халате, босиком. Длинный пояс халата спадал вниз, волочась следом по полу, напоминая две послушные шелковистые черные змеи. Резким махом руки сорвал с кровати тяжелое покрывало и лег под одеяло. Я отблагодарила сотнями молитв Бога, что он со мной ничего постыдного не сделал. Неожиданно свет в комнате погас, оставив лишь лунный, ложащийся мягко и точно на постель и меня. Почему-то, повеяло сном. Видимо, приспала луна. И я легла на пол и постаралась уснуть.

Следующего утра меня разбудил толчок ноги в бедро. А, точнее, носок черного сапога. Я открыла глаза и увидела стоящего перед собой Айрона. Он был уже одет в свой парадный черно-фиолетовый наряд.

– Застели постель, – приказал он.

Моргнув пару раз глазами, наводя резкость зрения, давая и возможность выкроить для воспоминания время, что было, а что происходит сейчас. Нехотя подняла голову, облокачиваясь на руки. Посмотрела снизу-вверх на серьезного и грозного Айрона.

– Чего лежишь? – спросил совсем не вежливо он.

Я быстро поднялась и с неохотой принялась застилать огромную кровать. Поправлять подушки, одеяло, покрывало. Было очень неудобно, ведь привыкла застилать свою маленькую одномесную. Еще труднее это было от занемения тела, и оттого, что впервые за длительное время поднялась на ноги, которые постоянно спотыкались неуклюже через цепь, прикрепленную к кровати и к ошейнику на моей шее.

– Меня не будет. Пока, веди себя хорошо, – сказал он, пристегнув накидку, и вышел с комнаты.

Прошел день.

Ко мне никто не заходил в гости. Никто не приносил еды. Я очень сголодалась. Моя цепь, ведь теперь я могла назвать ее своей, потому что она стала частей меня, не позволяла даже приподняться на ноги. И призадумавшись, вспомнила, прежде чем я приподнялась застилать кровать Айрона, он клацнул пальцами. Значит, цепь была не обычной. Волшебной. И от воли Айрона зависела ее длина. А сейчас я могла лишь сидеть или лежать у кровати, как настоящая собачонка, проклиная свою жестокую судьбу и мечтать когда-либо сесть на мягкость кровати – запретный плод.

Три амбарных замка раскрылись, дверь открылась, и на пороге появился Айрон. Позади него стояло два рыцаря, готовых в любое мгновение достать с ножен свои заостренные мечи. Сидящие на полу Квенсент и Микиэль молчаливо повернули к нему головы.

– И как вы чувствуется, здравые молодцы? Как провели сею ночь? – спросил со смехом Айрон.

– Превосходно, – отозвался Квенсент.

– Тогда я вам устрою еще превосходнейшую.

Микиэль поднялся на ноги, зажал руки в кулаки, набираясь храбрости, и заявил Айрону:

– Я согласен.

– О, – посмотрел на Микиэля с неким удивлением.

– Можешь забрать меня. Сделай со мной, что хочешь. Только отпусти Немфею. Это разборки только лишь между нами.

Айрон подошел к Микиэлю. Посмотрел ему внимательно прямо в глаза, словно считывая через них его мысли, и со всей силы оттолкнул, что он ударился об стенку и чуть ли не упал.

– Ты мне совершенно такой не нужен. Для меня ты пока обычный кусок мяса. Я буду выращивать в тебе нужное мне семя, и ждать, пока не проснется ненависть и закроет полностью чернотой твое сердце. Лишь с таким я хочу слиться…А насчет твоей драгоценной Немфеи.

– Да ты…что ты с ней сделал? – перебил Квенсент, подскочив на ноги.

– Превратил в свою собачку. Признаться, она оказалась очень послушной.

– Я тебя убью! – закричал Квенсент.

– Не бросайся словами. Каждое твое слово и каждый твой поступок сейчас на весах ее жизни. И не забывай, эти весы в моих руках, – дал с осторожностью совет.

Квенсент остановился и замолчал.

– Не тронь ее или я убью себя, – пообещал Микиэль, подскочил к кувшину, стоящему на деревянной табуретке, бросил на пол, осколок взял в руку и поднес к шее.

– Ну и поступай, как хочешь, – простодушно произнес Айрон, – Тогда я выпью твоей крови и все равно стану сильнее. А над Немфеей поиздеваюсь, как захочу. Она же милая девушка.

Микиэль опустил осколок. Опустил голову. Он проиграл. Его идея со спасением не сработала.

– Заткнись! Не смей даже произносить ее имени, – закричал Квенсент.

Квенсент и Микиэль вступились в мою защиту. Несмотря на свое заточение, они думали обо мне, в то время как я думала о них.

Вернувшись в спальню за полночь, Айрон подошел к кровати. Я сидела около и измученными глазами наблюдала за ним.

– Сними накидку, – сказал он, клацнув пальцами.

Я поднялась, стала позади Айрона. Принялась отстегивать накидку. И лишь дело было оконченным, как Айрон схватил меня и повалил на кровать, придавил всем телом, схватил рукой за шею. Свет в комнате резко погас. Лунные лучи озарили постель, и стало приятно-светло.

– Не могу понять, – сказал он, – Почему тебя так все защищают? В тебе же нет ничего особенного. Обычный человек.

Я промолчала, неотрывно смотря в его сапфирные околдовывающие глаза.

– Обычные волосы, обычные глаза, обычное тело. Ничего особенного, – сильнее и сильнее сдавливая шею, – Почему же тогда они стремятся тебя защитить? Даже пожертвовать жизнью?

Я молчала.

– Может ты им что-то обещала? Или может, преподнесла какой-то дар?

Я молчала.

– Говори! – приказал Айрон.

– Мы все друзья и этого между нами достаточно.

– А если ты станешь моей, это же будет означать, что я стал и твоим другом?

– Ты не посмеешь этого сделать. А если и сделаешь, то не получишь ни какой выгоды, кроме что плотской.

– А может, я хочу испытать твою плоть?

– Тогда у тебя будет грязная совесть, а я и после смерти буду преследовать тебя и проклинать, нагонять несчастья.

Айрон рассмеялся.

– Вот чего я ожидал от настоящей принцессы. А на счет совести, то я ее далеко и давно уже потерял, когда перерезал дюжину людей. Так что, терять мне нечего.

С его спины появились огромные крылья цвета вороньего крыла, и словно куколкой, обернули нас. Айрон еще ближе приблизил ко мне лицо и поцеловал в губы, закрыл глаза.

Проснулась я, лежа в растеленной белоснежной постели с откинутым одеялом. Вся постель была помята. На кровати и около, красовались разбросанные, словно листья осенью, черные перья. Не понимая, что случилось, закрутила, изучая головой. Посмотрела на себя. Наряд кабы не тронут. Хотя и обнаружила в пазухе фрака перо. Удивилась, но ничего не смогла вспомнить, что вчера произошло. Айрона не было. Поднявшись с постели, заслала и тут же, цепь среагировав, укоротилась, мгновенно пригвоздила к полу. От неожиданности, я ударилась головой об пол и пошла кровь. Не растерявшись, принялась вытирать рукавами, превращая ручьи в разводы.

Наступила ночь. Я ее боялась. Потому, что не знала, что сказать Айрону, что случилось вчера ночью, как посмотреть ему в глаза. Видимо, я напоминала настоящего избитого, забитого в угол, щенка.

Когда пришел он, я молчала. Он сказал снять с него накидку, и я сняла. Вдруг в голове олицетворялось вчерашнее воспоминание, как Айрон повалил меня на кровать, и, боясь повтора, мои руки задрожали.

– Ты хочешь о чем-то меня спросить, собачка? – спросил он.

Я сомневающе сказала:

– Что вчера произошло? Что ты со мной сделал?

– А это тебе так важно? – нахально усмехнулся, – Хорошо. Ты стала моей.

– Лжешь, – отступила шаг назад.

– Ха-ха! А ты бы и поверила. На что ты мне нужна? Ты же моя собачка и не больше.

Такие вот сказал слова он, и я в них поверила, позабыв о том поцелуе.

Заметив на моем лице кровяной развод, Айрон достал с манжета рукава белоснежный платок с черной каймой, наклонился над моим лицом, приложил к лицу, и принялся бережно вытирать.

– Где обранилась? – спросил он.

– Об пол. Цепь, – смотря в глаза Айрона и не понимая, почему он ко мне так добр.

– Слушаться надо.

– Она потянула, только лишь закончила застилать постель.

– Значит, будешь знать на будущее.

Я подумала: «У меня, что будет дальнейшее будущее с кроватью?».

– Км, – резко проведя чувство в порядок и сунул мне в руку носовой платочек, – Ложись спать. Сей ночи я ни хочу видеть тебя и твоих глаз.

Я, послушно не замедляясь, легла на пол, и, свернувшись калачиком, закрыла глаза.

Утром, когда проснулась первым делом, увидела стоящего Айрона, застегивающего на себе пуговицы, заканчивая одеваться. Я подняла голову и посмотрела на него. Не обрывая дела, косым взглядом он посмотрел на меня.

– Собачка, ты рано проснулась, – сказал он.

Я промолчала.

За меня сказал мой желудок. Я не помню, сколько дней назад уже ела, и казалось, мое тело не просто похудало, а иссохло. Я не пила даже глотка воды.

Айрон рассмеялся.

– А ты обжора.

– Смешно говорить тому, кто ест каждые дни. До сыта.

В дверь постучали. Я насторожилась, кто там. Впервые за дни пребывания в этой комнате кто-то стремился войти из посторонних. Айрон подошел спокойно к двери и приоткрыл. В щели появилась чья-то рука, держащая покрытую тканевой салфеткой корзину. Айрон принял дар, и даже не отблагодарив за подношение, просто закрыл дверь. Открыл корзину и передал мне в руки. Я заглянула, что там. В ней находилось блюдо с нарезанными кусочками в кубики сыра, в каждый вставленная деревянная зубочистка, спелые до красноты яблоки, белый и синий виноград, кувшин с водой и стакан.

– Спасибо, – не удержалась я от благодарности, пусть и к врагу.

– У тебя полчаса, чтобы съесть все.

Окинув ледяным взглядом меня, он удалился. Позабыв о жутком месте свое нахождения, словно с голодного края, набросилась на корзину. Принялась есть. Первым делом схватила яблоки в обе руки и стала кусать за две щеки, откушивая сразу же с двух яблок, жуя и давясь сочным соком. Затем опустошила за раз целый стакан холодной воды, принялась за ягоды, отдавая предпочтение белому винограду.

Вошел Айрон и мне показалось, что не прошло еще менее четверти отведенного времени. Ведь не было все съедено, и я по-прежнему оставалась голодна.

– У тебя был настолько маловат аппетит, – возмутился он, намекая на то, что я не доела все.

– Я еще не доела, – призналась я, глотая ягодку винограда.

– Собирай. Время вышло, – напомнил о прежних своих словах, что на все ей давалось лишь полчаса. Подошел ближе, – Ты не испробовала сыра? Это мой излюбленный сорт. Почему?

– Не успела, – собирая в корзину продукты.

– Не хорошо.

Айрон взял с пола блюдо. Присел и протянул одну зубочистку с сыром ко мне, прямо ко рту.

– Попробуй, – сказал он мне.

Я не хотела этого делать. К тому же, я совершенно не любила сыр. Но мне лишь стоило посмотреть в настойчивые глаза Айрона, как рот самовольно открылся и Айрон засунул кубик сыра в рот. Я сняла зубами с зубочистки и прожевала.

– И как? – поинтересовался он.

– Вкусно, – ответила я, хотя на самом деле хотела сказать противоположное – «отвратительно».

Айрон принялся меня кормить, пока на тарелке не закончился весь сыр, а зубочистки не легли кучкой. Выдавалось такое впечатление, что он заранее знал, что я ненавижу сыр, и тем самым хотел надомной поиздеваться, помучить. Но я держалась. Старалась не показывать на лице эмоции отвращения. Лишь спокойствие и удовольствие.

– Моя собачка не должна голодать, – сказал Айрон, положив блюдо в корзину, – Меня сегодня не будет допоздна. Веди себя хорошо.

И удалился, забрав с собой опустевшую корзину.

Ночь пришла неожиданно. Я даже не успела и заметить. Может это потому, что оставшееся время спала из-за того, что нечего не могла делать, не имела воли сделать лишнее движения. Айрон пришел пьяный, но в меру.

Подошел к кровати и приказал:

– Сними накидку.

Я поднялась, стала позади и отстегнула накидку.

Айрон сел на кровать, дернул меня за запястье, и я оказалась около него. Положил мою голову себе на колени, и принялся гладить, словно настоящую собачонку.

– Сегодня у меня был поистине ужасный день. Оттого плохое настроение. Расскажи что-нибудь.

– Что?

– Историю.

– О чем?

Не выдержав, то ли моей глупости, что я не могу сама догадаться или предположить, то ли просто от плохого настроения, он меня толкнул, и я упала с кровати на пол, но не закричала, хотя и было очень больно.

Я подняла голову, облокачиваясь на руки и сказала:

– Жил однажды на одной горе демон, прекраснее которого негде невозможно было не сыскать. Он жил на горе сам и при этом часто не скучал. Он постоянно смотрел вниз на людей и смеялся над ними. Над ихними грехами, поступками, разочарованиями, бедами.

– Мне эта история нравиться, – шепча произнес Айрон, медленно ложась на кровать, на бок, продолжая внимательно слушать.

– Но, однажды он посмотрел в небо и увидел в нем парящего ангела-девушку с прекрасными длинными светлыми волосами, белыми крыльями. Демон посмотрел на свои черные крылья и спросил: «Почему они черные? Ведь я тоже настолько прекрасен». И эти помыслы не давали покоя демону. Пока он не понял, что все эти помыслы – заблуждение, а сам он – влюбился в единственно раз увиденного ангела. Демон днями и ночами, смотря в небо, не прекращающе стал дожидаться, когда над ним пролетит его возлюбленная. И однажды, спустя множество лет, она летела, роняя цветы из своих рук. Демон уловил их и подал ангелу. Но, ангел побоялся принять цветы из его рук, а тем более приземлиться на гору. Ей было страшно около демона. Но, демон не растерялся и сказал: Я люблю тебя. И люблю давно». Ангел сначала не поверила. Может это шутка, но демон далее продолжил: «Ради тебя я продам собственную душу и собственные прекрасные крылья, уничтожу свою красоту и разнесу гору, на которой сижу. Лишь бы ты была со мной». Ангел не рассмеялась. Она протянула к демону руку и спросила: «Ты настолько действительно меня любишь?». «Да!» – прокричал демон. И когда ангел хотела упасть в объятья демона, ее схватили божественные сети с лучей, приносящие запрет любви между ангелами и демонами, и утянули к небесам. Несмотря на это, они каждый день встречались. Ангел смотрела на землю, демон – на небо. Но, однажды, чувства греховной любви слишком переполнили ангела, и прямо на глазах демона она оборвала свои прекрасные белые крылья, на демона роняя перья и капли своей крови. И ангел, уже в подобие смертного человека, упала на землю. Демон ее обхватил, наконец-то приласкал, поцеловал. Но, ангелу было настолько больно от того, что она оборвала себе крылья, а раны оказались тяжелые, что ангел стала помирать на руках демона. Ангел умерла лишь успев вымолвить слова: «Я люблю тебя». Потеряв возлюбленную, сердце демона не выдержало и раскололось на части. И он также умер. Возле своей возлюбленной. Эта история о вечной и не допустимой любви.

– Грустная история, – подытожил Айрон, – Но, мне нравиться. К счастью, я не тот демон, и полюбить ангела себе не позволю.

Я положила голову на пол. Закрыла медленно глаза и с печалью подумала о своих верных друзьях: Квенсенте и Микиэле. Сами по себе по щеках потекли слезы. Я их вытерла рукавом, но они снова побежали, расплывая зрение. А после, не зная почему, прошептала:

– Еще чуть-чуть. Осталось еще немножко.

Когда проснулась, Айрона в комнате уже не было. Зато около меня стояла корзина с едой. Как приятно, обо мне не забыли и стали подкармливать. В меню было точно тоже самое, что и вчера. Как понимала, теперь я не ограничивалась в получасе приема еды и могла есть целый день, сколько хочу. И пока жевала яблоко додумала, ведь это в конце концов замок, а в нем положено быть достойной куче прислуги, ну, ни одна из них не заходила сюда, даже не проходила мимо комнаты. Был выдан приказ Айроном, никого не впускать и не подпускать к этой комнате. И нарисовывалось такое впечатление, что он держал меня как не лишь пленницу, а и втайне от всех остальных. Ясное дело, игрушка лишь для господина. И ни для кого, ни для чьих глаз.

Проходили дни, и я позабыла вести подсчеты их числа. Я лишь запоминала то, что утро сменивается на ночь и наоборот. Я привыкла к этой обыденности, этой цепи и ошейнику. Я привыкла к командам Айрона, сделай то, сделай се, положи голову на колени, помоги одеться, расскажи историю. Я превратилась в настоящую несчастную послушную собачонку на цепи с обезжизненными застывшими глазами. Я настолько вжилась в эту роль, что даже позабыла об Квенсенте и Микиэле, как они. А они находились в той же комнатушки взаперти. По утрам, вместо чая, их забирали в камеру пыток, подвешивали за руки цепями и избивали плетями по десять раз для прекрасного самочувствия. С Микиэля хотели выдавить жестокость, но, не смотря на подобные пытки, у них ничего не получалось. Он оставался таким же добрым и со светлой душой. А Квенсента били за компанию, как друга.

Проснувшись, я по привычке обнаружила около себя корзину с продуктами. Оглянулась, Айрона не было. С радостью на лице потянулась к корзине, в намеренье сорвать виноградную ягоду и положить в рот, как раздался позади меня приятный мужской знакомый мне голос:

– Проголодалась?

Я покрутила головой. Оказалось, Айрон сидел по другую сторону кровати.

– Немного, – призналась я.

Кровать была заслана, что меня обрадовало. Меньше работы. Так и совсем в лентяйку превратиться можно.

Айрон обошел кровать и стал около меня. Я посмотрела на него. Он подал мне в руки белый кусок ткани.

– Переоденься. Непригоже моей собачке в этой одежде ходить, – сказал он.

Я развернула кусок ткани, и ним оказалось длинное платье на тонких бретельках.

– Переоденься, – повторил приказ Айрон.

Платье было превосходным, но переодеваться что-то не хотелось.

– Я буду ожидать пока в ванной. У тебя пятнадцать минут, – клацнул пальцами, удлинив цепь.

Когда Айрон скрылся за дверью ванной, я поднялась пошатываясь на ноги, посмотрела на дверь ванной, не подсматривает ли, и лишь после принялась переодеваться. Платье оказалось, словно по мне сшитое. Оправила. Длинной по самые пятки. Хотелось полюбоваться, как смотреться на мне со стороны, но не было вблизи зеркала.

– Вхожу! – предупредил Айрон и вышел с ванной, – Так и думал. Оно тебе идет, – засмотрелся на меня, – Давай мне свою одежду, – протянул руку.

Я послушно собрала и передала.

И в туже минуту, как только одежда оказалась на его руке, она загорелась синим пламенем и в считанные секунды сгорела дотла.

– Вот и хорошо, – завершил церемонию уничтожения одежды Айрон.

– Что ты сделал? Зачем? – закричала я в шоке.

– Мне она мешала и казалась лишней. И тебе она больше не к чему. У тебя есть новая. Или ты хотела, чтобы я выбросил ее в окно, она разлетелась вокруг и все узнали о твоем существование?

Я притихла. Он был прав.

Он подошел ко мне и положил пальцы под подбородок.

– А сейчас, мне нужно удалиться. Веди себя хорошо. Радуйся еще одному прожитому дню, – после чего ловко развернулся на пятке сапога и удалился с комнаты. Перед выходом не забыв клацнуть пальцами, и меня потянуло вниз. Я села на пол и провела его взглядом.

А ожидала с нетерпением его возвращения, потому, что до его прихода, не знала, чем заниматься.

Он пришел, и я открыла глаза. Оторвала голову от пола. И не веря уже для самой себя, что не сделала бы никогда в жизни раньше, улыбнулась ему. Айрон клацнул пальцем, и в комнате стало светло. Это был и сигналом и для меня, что я могу подняться, чтобы снять с него накидку. Айрон на немного растянул цепь. Но, я без позволения своего «господина» не могла себе этого еще позволить.

– Сними накидку, – сказал Айрон.

Я улыбнулась. Оттого, что дождалась этого сделать, сделать хоть это, а не просиживаться без толку днями зря.

Сняла с особой осторожностью с плечей Айрона накидку. Повесила. Подошла снова к кровати и села около. Пока на сегодня я выполнила все свои обязанности. Айрон сел на кровать. В руках он держал тонкую книгу в белом твердом переплете в золотой тонкой раме. Похлопал несколько раз себе по ноге, и я положила ему на колено голову. Принялся ее гладить. Пальцами растянул белоснежный галстук у воротника, давая возможность для свободного дыхания. Ему, безусловно, шел его наряд: до черноты фиолетовый мундир с двойной застежкой с золотыми пуговицами, высоким воротником подпирающим щеки, длиной до бедра, немного приталенный, что очень стройнило Айрона, черными штанами, черными сапогами, черными перчатками, белой рубашкой, белым галстуком, и фиолетово-черной накидкой: внешняя – фиолетовый цвет, внутренняя – черный.

– Знаешь, – сказал Айрон мне.

Я перевернулась. Положила руки на другую его ногу. Посмотрела, взглядом собачки, в глаза.

– Я вот подумал, ты же скучаешь.

Я была полноценно согласна с ним, но, совсем не содрогнулась в эмоциях, промолчала.

– И принес тебе книгу. Почитаешь на досуге. Пока меня не будет.

У меня оставалась точно же такие монотонные глаза.

– Но, за это, мне нужна твоя помощь.

Он неотрывно посмотрел в мои глаза, я – в его.

– Мы наконец дождались того часа, – поднявшись с пола и подойдя к стенке около дверей, прислонился спиной к стене Квенсент.

– Да. Я тоже готов, – поднявшись с пола, заявил Микиэль.

– Сейчас около полудня. На минутах должны принести обед. Приготовься. Займи позицию, как и договаривались.

Микиэль лег на пол, противоположно дверям, свернувшись калачиком, и отвернулся к стенке.

За дверью послышались шаги. Звуки ключей, открывание амбарных замков. Один рыцарь отпер дверь, за ним стоял второй, держащий на подносе еду. И лишь только дверь открылась, Микиэль заныл:

– Мой живот! Живот. Он болит!

– Что случилось? – спросил первый рыцарь.

Дело Микиэля было отвлекать внимание рыцарей от должного присутствия второго заключенного.

Рыцарь вошел. За ним второй. И вот-то второй и включил внимательность:

– А где второй? – закрутил головой.

И в тот же момент получил по шее, самой не защищенной точке доспехов, удар раскладным мечом. Рыцарь мгновенно отключился. Упал на пол. Упал и поднос с едой. На шум обернулся первый рыцарь, и в тот же момент получил мечом по голове и в живот. Рыцарь присоединился к своему другу на полу.

– Откуда у тебя такое оружие? – удивился Микиэль, поднимаясь с пола.

– Не зря я работал в подмастерьях в ювелира. Научился работать с металлом. А теперь не стой. Снимай с них доспехи. Оденем для маскировки, чтобы никто не заметил. А после, проберемся и спасем Немфею.

– А разве ты знаешь, где она находиться?

– Чувство поможет. Доведет. Быстрее.

Они надели поверх одежды доспехи. На головы шлемы. Прежде чем одеть свой, Квенсент сказал Микиэлю:

– Следуй за мной. Пробуй не отставать. Замок большой и мы не знаем, в каком месте и когда на нас могут ожидать недруги.

– Хорошо, – кивнул головой и закрыл лицо шлемом.

Они приблизились к тронному залу.

– Ты уверен, что она там? – спросил Микиэль, стоя позади Квенсента.

– Неуверен, но надеюсь. С этого же места началась наша история. Мы долго ждали, сидели в заточение, наводя всем лживость, что слабаки, но мы лишь притворялись. Дожидались удачного момента. А сейчас, мы не просто войдем, заберем Немфею, но и уничтожим Айрона. Правда ли я говорю?

– Да, – решительно.

Квенсент открыл золотую дверь легко, как и прежде. Они вошли внутрь. Вокруг была тишина и покой. Никого, кроме что сидящего молчаливого на троне Айрона, подложившего под подбородок руку.

– И, – сказал он, – И чего же вы хотели, мои рыцари? Или вас лучше называть Квенсент и Айрон? – улыбнулся, – Или вы думали, я вас не узнаю?

Квенсент и Микиэль застыли. Их разоблачили. Квенсент скинул с головы шлем, пустил по залу. Достал меч, рывком расклав и дерзко заявил:

– Если скрываться уже не нужно, что же, я сразу заявлю: иди сюда и сражайся, как настоящий мужчина, а не слабак!

Микиэль снял с головы шлем, но не бросил по примеру Квенсента, а бережно удерживал в руках.

– А если я откажусь? И не потому, что слабак, а потому, что из нас двоих слабак – это ты. Что ты можешь сделать, если не можешь даже никого защитить, – намекая на меня.

– Заткнись!

– Скучно, – махнул легонько рукой и отвернул голову, и меч Квенсента, словно ледяной, рассыпался на мелкие крохи.

Оббежав Квенсента, Микиэль прорезал голос:

– Где Немфея? Что с ней?

Квенсент оборвал хотевшие выплеснуть в сторону Айрона обидчивые слова. Микиэль поступил правильно. Он вспомнил истинную цель ихнего прихода сюда. Ведь иначе, они могли выбраться спокойно с замка под лицами рыцарей и убраться домой.

– О! Так вы не забыли о ней? Чудненько. Дайте вспомнить, куда же я ее дел. О, вспомнил!

Айрон клацнул пальцами и висевшая за ним фиолетовая на всю ширь стенки занавеска упала. За ней находился спрятанный большой мраморный крест, к которому была прикована я. Цепи, словно змеи, оплетали руки, ноги. На шее, словно фонарь, созерцал черный ошейник. Закрытые глаза. Одетая в белое платье.

Квенсент и Микиэль хотели сорваться с места, спасти, но Айрон дал хладнокровный и точный приказ:

– Стоять!

Они остановились. И их ноги стала обваловать какая-то липкая тягучая золотисто-прозрачная субстанция, проклеив к полу. Оказалось, лишь стоило им войти в тронный зал, как они уже влипли в нее, оставалось лишь время до ее загустения.

– Она моя собачка. Моя игрушка. Моя собственность.

Айрон поднялся с трона. Подошел к кресту. Взял прядь моих волос и стал гладить большим пальцем.

– Не тронь ее! – закричал Квенсент.

– Да ты что? И что ты сделаешь? – рассмеялся, приближая губы к моему лицу, пока они не достигли поцелуем моей щеки. А рука потянулась вверх, к шее, ошейнику.

– Не надо! Не тронь! – закричал возражающий Микиэль, зажимая в кулаки руки, не замечая, как изумрудные его глаза превращаются от ненависти в сапфировые, точно же такие, как и в Айрона. Заметив глаза Микиэля косым взглядом, Айрон довольно улыбнулся. Можно продолжать дальше. Он плавно опустил руку, остановил у живота, Микиэль с Квенсентом внимательно наблюдали, и не спеша воткнул в меня. Я не застонала, не закричала. Не отреагировала на вырывающуюся с меня кровь, раны, изо рта. Я была без сознания и ничего не чувствовала. Что твориться, что около меня, что со мной делают.